Глава 15

Закончив с отчетом, Маг расспросил Воина о состоянии развития плотного мира, а затем полетел по этому миру, чтобы увидеть все собственными глазами. Людей становилось все больше – их поселения множились и разрастались, превращаясь в крупные города, сеть дорог прорезала леса и равнины. По дорогам двигались обозы и одиночные повозки, брели путники и вышагивали военные отряды. Реки и моря колыхали весельные и парусные суда, несущие смельчаков в дальние города и страны. Вокруг мелких селений простирались поля и паслись стада, в городах процветали торговля и ремесла.

Взгляду творца открывалась гармоничная карта людской жизни, где все звенья были взаимосвязаны, отлажены и притерты друг к другу, составляя единую цепь. Гелас похвалился Магу, что наконец-то здесь наладилось и приобрело относительную стабильность. Однако, если приглядеться, внизу свирепствовали болезни и пороки, а над человеческими жилищами вились тучи грязеедов.

Маг разглядывал искры людей, пытаясь определить уровень их развития. Его высшему зрению людские поселки казались созвездиями, а города – огромными звездными скоплениями. Слово «звезды» пришло к Магу из человеческой речи, хотя для него это были плотные миры, различавшиеся по составу, размеру и температуре. Искры людей различались точно так же. Большинство из них были мелкими и тусклыми, многие выглядели затухающими, но, в отличие от звезд, им было не суждено погаснуть до конца этого пробуждения.

Он разыскивал искры поярче, но как же их было мало! Не больше, чем звезд соответствующего размера. Тем не менее они были – преимущественно в больших поселениях, хотя встречались и одиноко светившие посреди пустыни, как тот отшельник. Маг вспомнил, что совсем недавно, всего лишь несколько веков назад, таких ярких искр здесь не было. Они росли и развивались, а значит, была надежда, что когда-нибудь они вырастут в творцов.

Составив представление о развитии людей, Маг отправился к работающим в этом мире творцам. Почти все Силы Аалана слетелись сюда. Они работали группами, в зависимости от сродства и симпатий выбрав одного из лидеров. Таких лидеров было несколько, двое из них были немногим слабее самого Императора, но колодец предназначения выбирал во Власти только одного, а здесь они, наконец, нашли применение своему могуществу. Вокруг них собрались большие и пестрые компании, от самых высокоразвитых творцов до самых примитивных, вроде завсегдатаев Тартара.

Власти тоже были здесь. Как и Гелас, они не примыкали ни к одной из групп, а предпочитали свободно бродить по всему миру и вмешиваться в деятельность Сил, когда находили это нужным. Императрица по-прежнему занималась растительностью. Правда, теперь она уделяла основное внимание сельскохозяйственным видам. Судья наводила порядок, но не среди людей, а среди творцов, следя за строгим соблюдением законов высших миров. У нее было много работы – любителей нарушить их оказалось гораздо больше, чем можно было предположить. Творцы нередко управляли людьми на свое усмотрение, считая, что ради успеха дела можно поступиться и божественными законами. Когда она пожаловалась на них Магу, тот только смущенно пожал плечами – он и сам относился к злостным нарушителям законов Единого.

Вслед за ней Магу встретился Крон, хмурый и неразговорчивый, как всегда. Он дисциплинированно выполнял приказ Императора, но заметно тяготился поручением. Ему, привыкшему создавать миры, повелевать их временем и пространством, такая работа казалась слишком мелкой и скучной. Наверное, подумалось Магу, точно так же к ней отнеслась бы и Геката. Эти двое были слишком велики для работы в каком-то одном из миров.

Жрица, напротив, приняла свою работу близко к сердцу. Она все еще переживала ошибку, допущенную в законах этого мира, и теперь прикладывала все усилия, чтобы исправить ее. Во время пребывания в плотном теле Маг узнал, как эти законы звучат у людей – «человек человеку – волк», «око за око, зуб за зуб» и тому подобное. Сами люди называли их звериными, но это был поклеп на зверей. Звери не знали, что такое жестокость, звери не умели мстить, не умели творить зло ради зла.

– Но это означает, что люди понимают ошибочность этих законов, – возразила она Магу, когда он указал ей на это. – Они считают зверей неразумными. Значит, по их понятиям, эти законы тоже неразумны.

– Тем не менее люди следуют им, – заметил Маг. – Они следуют однажды заданным путем, понимая, что есть другие пути, но не умея свернуть на них.

– Хорошо, что они это понимают, – обрадовалась Жрица. – Мысль – огромная сила.

– Только не в плотном мире, – печально улыбнулся Маг. – И мысль и слово бессильны здесь без действия.

– Неправда! – Жрица окинула возмущенным взглядом этого мальчишку, ставившего под сомнение всю ее работу. – Сила убеждения очень велика. Как говорится у людей, она горы может сдвинуть.

– Но горы стоят спокойно, – заспорил с ней Маг. – Я еще не видел, чтобы хоть одна из них сдвинулась с места. Так же и законы человеческого бытия. Один мой знакомый тиран пытался изменить их к лучшему, но не преуспел в этом. И тогда он решил, что это наши, божественные законы.

– Тиран! – Жрица брезгливо сморщила нос, всем видом давая понять, что не одобряет знакомств Мага.

– Да, тиран, – хладнокровно подтвердил тот. – И я верю, что он пытался изменить этот мир к лучшему. Но один человек бессилен перед тем, чему следует большинство, пусть даже ему дана неограниченная власть. Если его не поддерживают другие, он вынужденно становится тем, чем он стал. Чтобы людские законы изменились, одного человека мало. Должны измениться все люди. Или хотя бы многие.

– Ты уверен в этом? – заинтересованно спросила Жрица.

– Я ни в чем не уверен, – уклонился от прямого ответа Маг, – но из знакомства с тираном я понял, что человек на верхушке пирамиды власти – создание людей ее дна или, по крайней мере, их отражение. Как человек он может быть любым, но как правитель он может достигнуть только того, что они в состоянии поддержать.

– Значит, если кто-то хочет изменить человеческие законы, – ухватилась она за его мысль, – он должен изменить отношение к ним большинства людей?

– Вероятно, – согласился Маг. – Но это, мне кажется, выше сил одного человека.

– А творца? – воодушевленно сказала она. – Что не под силу человеку, то возможно для творца.

Маг не разделял оптимизма Жрицы по этому поводу. Из разговоров с Силами он уяснил, что люди охотно соглашаются с учениями творцов на словах, но отнюдь не рвутся претворять их в дела.

– Конечно, послать сюда творцов – хорошая идея, – задумался вслух он. – Однако во время этого облета я обратил внимание, что мы влияем на людей гораздо меньше, чем предполагалось. Они считают богов высшими силами, отдают им дань почтения, но не стремятся следовать им во всем. Они очень хорошо помнят, что боги – это одно, а они, люди – совсем другое. Все-таки мы им чужие, а кто захочет следовать за чужими?

– Да, и мне так показалось, – с жаром подхватила Жрица. – Они считают, что от богов можно откупиться, и развращают этим себя и наших служителей. Они воображают, что с нами можно обходиться так же, как с людьми: поздороваться, раскланяться, попросить, дать взятку, а затем расстаться и жить прежней жизнью до следующей встречи. Порой мне кажется, что они вообще не понимают нас, не понимают, чего мы хотим от них.

– Тебе не кажется, Хриза, – так и есть. – После общения с лидерами Сил у Мага сложилось твердое убеждение в этом. – Большие истины, попадая в маленькие головы, претерпевают чудовищные искажения. Хорошо еще, если они становятся уродцами, а не превращаются в свою противоположность.

– Как же тогда быть? – В голосе Жрицы прозвучала нотка уныния.

– Если б я знал… – покачал головой Маг. – Чем больше искра, тем легче и правильнее она воспринимает законы творцов. Она должна расти, но если б я знал, как заставить ее расти…

– Есть искры, которые быстро растут, – напомнила ему Жрица.

– Да, я видел, – подтвердил он.

– Нужно узнать, почему они растут, – сказала она. – Ты можешь сделать это для меня?

– Не знаю, – усмехнулся Маг. – Хоть для тебя, хоть для Геласа, хоть для себя.

– Но ты возьмешься попробовать?

– Конечно, возьмусь. Мне самому это интересно.

Расставшись с Хризой, Маг стал высматривать подходящую искру. Наконец он выбрал одну из самых ярких и опустился в узком переулке вечернего города на берегу большой реки.

В переулке было темно, только в окне второго этажа покосившегося от старости двухэтажного дома виднелся свет. Наружная дверь была закрыта изнутри на засов, но для творца было несложным заставить его отодвинуться. Темная лестница в два пролета вела наверх. Маг, прекрасно видевший в темноте, бесшумно обогнул стоявший на пути сундук, перешагнул через пару небрежно брошенных башмаков и стал подниматься по лестнице.

Несмотря на легкую поступь Мага, рассохшиеся ступени нещадно заскрипели. Однако человек на втором этаже не услышал шагов на лестнице: он был всецело поглощен чтением толстой книги в потертом кожаном переплете. Перед ним чадила почти прогоревшая сальная свеча, рядом лежала наготове вторая. Пламя свечи дрогнуло и затрещало, мужчина взял щипцы и снял с фитиля черную полоску нагара. Желтый огонек успокоился и вспыхнул ярче, но тут же снова вздрогнул от порыва сквозняка из распахнувшейся двери.

Мужчина нехотя оторвался от книги и оглянулся. В дверях комнаты стоял белокурый, бедно одетый парень, кутавшийся в неопределенного цвета плащ.

– Добрый вечер, хозяин, – сказал он, раздвигая губы в вежливой улыбке.

– Добрый вечер, – машинально ответил мужчина, но тут же насторожился. – Ты как сюда попал?

– Через дверь. – Улыбка парня слегка расширилась. – Там было не заперто.

– Разве? – удивился мужчина. – Кажется, я уже запирал ее сегодня на ночь, – пробормотал он, подумав про себя, что от напряженных занятий становится слишком рассеянным. – Зачем ты вошел сюда?

– Везде было темно, а в окне этого дома горел свет, – дружелюбно сообщил парень.

– Но это еще не повод, чтобы заходить сюда без приглашения. – Мужчина окинул пришельца взглядом, пытаясь догадаться, что ему здесь нужно. – Ты попрошайничать или на ночлег?

– Просто поболтать. – Парень доверительно улыбнулся. – Почему бы и нет?

– И правда, почему? – хмыкнул мужчина. – Почему бы какому-то бродяге не заявиться в чужой дом, к незнакомому человеку и не навязаться на беседу?

– Ты, я вижу, прекрасно меня понимаешь, – сверкнул зубами парень. – Значит, нам найдется о чем поговорить.

– И о чем же?

Взгляд бродяги скользнул по столу, по склянке с чернилами и бронзовому стакану с очиненными перьями, по ровной стопке чистого пергамента и небрежной груде исписанных листов, по небольшому подносу с подсвечником, а затем остановился на лежавшем перед мужчиной фолианте.

– Хотя бы об этой книге.

– Ты умеешь читать?

– Смогу, если потребуется, – ответил после некоторой заминки парень.

Мужчина заложил книгу листом пергамента и захлопнул ее. На передней обложке переплета слабо выделялся тисненый заголовок. В уголках букв поблескивали следы старой позолоты.

– Тогда садись читай. – Он указал парню рукой на буквы. – Проверим, как ты это сможешь.

Тот составил на пол пивную кружку с покосившегося табурета и подтянул его к столу.

– «Начала», – прочитал он. – А с другой стороны, случайно, не написано «Концы»?

– Нет. – Губы мужчины тронула усмешка. – Здесь только «Начала». До «Концов» еще очень и очень далеко да и с «Началами» не все так просто.

– Догадываюсь, – кивнул Маг. – У каждого явления свое начало.

– Это и верно и неверно. – Мужчина заинтересованно глянул на собеседника. – С одной стороны, у каждого явления свое начало, но с другой стороны, есть же и единое начало. Книга как раз об этом – о начале всего. Об основе всего. Ее написал один из древних мудрецов.

– Из древних? А разве современные мудрецы хуже? – полюбопытствовал Маг.

– Этого никто не может сказать, пока они не станут древними. – Ладонь мужчины погладила истертую кожу переплета. – Любая идея должна выдержать проверку на время.

– Проверку на бессмертие? – лукаво вспыхнули глаза Мага.

– Или хотя бы на живучесть, – поддержал его мужчина.

– Значит – идеи, как и люди, тоже могут быть смертными? – Такая мысль еще не посещала голову Мага. Сам он был из мира, где об устройстве проявленного мироздания многое было давным-давно известно и не обсуждалось.

– Большинство их – смертны. – Внимательный взгляд мужчины встретился со взглядом Мага. – Немногие – долговечны. И очень немногие – бессмертны. По правде говоря, я таких не знаю, хотя и допускаю их существование. Кто я такой, чтобы судить об их бессмертии, – мой век слишком короток для этого.

– Твой век короток, но тем не менее ты ломаешь голову над бессмертными идеями? – обронил Маг. – Зачем? Ты же никогда не узнаешь, насколько они бессмертны.

– Зачем? – встрепенулся мужчина. – Думаешь, я сам не задавал этот вопрос себе? Думаешь, я сотни раз не говорил себе, что было бы лучше, если бы я стал торговцем, завел бы семью, был бы сытым, богатым и уважаемым, растил бы наследников своего дела. Меня не звали бы чудаком, не показывали бы на меня пальцами на улицах. Но как представлю себя таким, тошно делается – на какую чепуху я потрачу свою единственную жизнь. В молодости я сомневался, колебался, но сейчас смирился. Я просто не могу быть другим.

Они замолчали, разглядывая друг друга. Маг обратил внимание, что этому человеку едва перевалило за тридцать, хотя он говорил о себе, как о древнем старике. Хозяина дома, кажется, уже не удивляло позднее появление в его доме бродяги, задающего странные вопросы.

– Как тебя зовут? – нарушил он наконец молчание.

– Меня? – Маг вспомнил одно из своих прозвищ и перевел его на местный язык. – Гермес.

В глазах мужчины блеснула тень усмешки.

– Какое совпадение, – сказал он. – Я тоже Гермес.

– Чем ты заслужил это прозвище? – невольно вырвалось у Мага.

– Это не прозвище, а имя, данное мне при рождении, – объяснил мужчина. – Отец назвал меня так в честь бога торговцев, гонцов и мошенников. Ему хотелось, чтобы я стал торговцем. Но я, как видишь, не стал.

– Ты, кажется, упомянул и другие возможности?

– Тоже не стал. В доме пусто, весь заработок я трачу на книги. На такие, как эта.

Маг подтянул книгу поближе к себе и стал листать ее.

– Значит, по мнению этого мудреца, мир состоит из мельчайших неделимых частиц различного качества, подытоживал он содержание, пока его глаза пробегали по тексту, а рука переворачивала побуревшие от времени страницы. – Чрезвычайно любопытная точка зрения.

– А разве не так? – Мужчина удивлялся про себя скорости, с какой этот пришелец читает книгу. – Разве это не подтверждается опытом?

– До определенного уровня – так, – мимоходом ответил Маг, продолжая изучать труд древнего искателя истины. – Но даже на этом уровне любой внимательный человек заметит, что есть и другие субстанции – огонь хотя бы. Что уж говорить об уровнях, недоступных человеческому восприятию… Тем не менее это уже неплохо. Об устройстве этого мира люди утверждали и не такие глупости – взять хотя бы трех слонов и черепаху…

– Так ты претендуешь на знание того, как устроено мироздание?

– Нисколько не претендую, – отозвался Маг. – Но уж этот-то мир я знаю достаточно хорошо. Автор книги упорно говорит только о плотной составляющей, совершенно упуская из вида более тонкие энергии. Энергию мысли, например, а ведь творцы создают миры на ее основе.

– Ты утверждаешь, что наш мир создан из мысли?

– Мыслью. Если говорить о «Началах», сначала была мысль.

– А затем?

– Затем – все остальное. – Маг закрыл книгу и оставил ее лежать задней обложкой вверх. – Да, – улыбнулся он, взглянув на истертый кожаный переплет, – «Концов» здесь нет. Проявленное мироздание бесконечно.

– А как же предсказания о конце света? – напомнил ему мужчина.

– Все зависит от того, что считать светом, – повернул к нему голову Маг. – Когда сгнивает яблоко, живущие в нем червяки, наверное, считают, что наступил конец света.

– Я знаю, кто ты такой, – неожиданно сказал его собеседник. – Ты бог.

Их глаза встретились. Мужчина, назвавшийся Гермесом, не проявлял ни удивления, ни благоговения, ни прочей суеты, которой обычно сопровождалось появление бога. Он с нескрываемым любопытством разглядывал незваного гостя. Маг внезапно подумал, а как он сам повел бы себя, если бы перед ним вдруг появился Единый?