Наутро Скампада, в идеально отглаженном сером костюме, в идеально начищенных сапогах из хорошей мягкой кожи, появился в комнате для деловых переговоров. Он направился на свое обычное место у окна, но сесть ему не удалось - купцы узнали Скампаду и сразу же обступили его. Сын первого министра едва успевал отвечать на сыпавшиеся отовсюду приветствия. В этот день он не узнал ничего по интересующему его делу - торговцам было не до городских сплетен, они стремились не чесать языки попусту, а получить деловой совет. На Скампаду обрушился град предложений пообедать или даже заняться обсуждением тонких вопросов, но сын первого министра, с весны отошедший от торговых дел, сослался на дорожную усталость и уговорил своих клиентов подождать денек-другой. Лишь торговцам провизией и военным обмундированием он сразу же дал совет везти товары в Босхан.
      В последующие дни Скампада убедился, что многие купцы недооценивают грозящую опасность, хотя и знают о последних военных событиях. Он сделал для них все что мог, посоветовав отправиться торговать в южные районы Келады. Толпа в торговом доме поредела - слова господина Скампады кое-что значили среди купцов, и у него появилась возможность заняться сбором городских новостей. Он отсортировал полученные сведения и нашел среди них одно заслуживающее внимания - из тюрьмы правителя Келанги, той самой, откуда невозможно убежать, недели две назад сбежали двое шпионов Каморры, которых так и не поймали.
      Он постарался узнать все о подробностях поимки и побега шпионов, но выяснил лишь то, что их опознал некий приезжий по имени Мальдек, в то время проживавший у Берсерена. Скампада попытался разыскать Мальдека, чтобы взглянуть на него и, если получится, вызвать на приятельскую беседу, но оказалось, что того уже несколько дней нет в городе. Сопоставив сроки, сын первого министра установил, что доносчик исчез на другой день после побега шпионов. Это выглядело естественным - он, конечно, опасался мести.
      Если во всем, что касалось поимки шпионов, Скампада получил полную ясность, то их побег был скрыт не менее полным мраком. Несомненно, это было делом Госсара - кто еще мог с легкостью проникнуть во дворцовую тюрьму и не вызвать подозрений? - но тот не оставил никаких следов. Сын первого министра сидел у окна в полупустой комнате для разговоров и размышлял, с какой еще стороны подобраться к твердому орешку, как вдруг его мысли оборвал прозвучавший над ухом голос:
      - Господин Скампада?
      Он вздрогнул от неожиданности и поднял голову. У стола стояли двое прилично одетых мужчин среднего возраста. Скампада, обычно с первого взгляда определявший общественное положение своих собеседников, почувствовал затруднение. Для придворных эти люди были простоваты, для слуг - держались слишком уж свободно.
      - Я к вашим услугам, господа, - ответил он.
      - Нам назвали вас как человека осведомленного, - начал один из них.
      - Мне лестно это слышать, - сдержанно ответил Скампада.
      - Нам нужна ваша помощь. Разумеется, не бескорыстная.
      - В настоящее время я отошел от дел. - Интонация Скампады давала понять, что разговор окончен. Ввязываться в сомнительные дела было слишком рискованно для его намерений.
      - Мы обращаемся к вам от лица человека, который имеет большие возможности для выражения, своей благодарности, - многозначительно произнес его собеседник.
      Скампада умело скрыл мгновенно вспыхнувший интерес. Неужели это был тот самый зверь, поимкой которого он так безуспешно занимался?
      - Кто этот человек? - с невинным видом спросил он.
      - Госсар из рода Лотварна, - произнес мужчина, отыскивая на лице Скампады впечатление, произведенное этим именем. Тот не стал его разочаровывать и изобразил почтительное изумление.
      - У такого человека не может быть пустяковых дел, - уважительно отозвался он.
      - Вот-вот. Он ловит одного негодяя, но того и след простыл. Если бы вы указали местонахождение этого негодяя, благодарность его светлости была бы... немалой. Вы понимаете?
      - Я могу сам определить вид и размеры этой благодарности?
      - Ваше пожелание будет учтено.
      - Хорошо. - Скампада дал понять, что удовлетворен названными условиями. - Но я действительно лишь недавно вернулся в Келангу. Поэтому я, возможно, не сразу отвечу на ваш вопрос. Мне может понадобиться некоторое время и некоторые подробности. От вас.
      - Спрашивайте.
      - Имя негодяя, конечно. Я должен знать, кого искать.
      - Мальдек.
      - Давно вы его ищете?
      - Три дня назад мы получили приказ. Мы обшарили всю Келангу, но негодяй как сквозь землю провалился.
      Скампада мгновенно понял, что три дня назад у Госсара побывал Кеменер.
      - Кто вам посоветовал обратиться ко мне? - спросил он.
      - Управляющий торгового дома. Он сказал нам, что у вас обширные знакомства.
      - Только в определенных кругах. - Скампада ловко превратил облегченный вздох во вздох сожаления. - Надеюсь, вы не подумали, что я знаюсь с негодяями?
      - Ну что вы! Торговый дом - людное место, а вы постоянно бываете здесь. Вы могли встретить здесь этого Мальдека.
      - Увы, я не видел его. - Скампада мог бы добавить к этому, что Мальдек исчез раньше, чем он появился в городе, но в данном случае излишняя осведомленность была бы только во вред. - Я должен узнать, где прячется ваш Мальдек, и сообщить вам? Я вас правильно понял?
      - Абсолютно. Если мы поймаем Мальдека в указанном вами месте, благодарность его светлости - ваша.
      - Где я могу найти вас?
      Собеседники назвали дом и удалились, а Скампада задумался. Полученных сведений хватало, чтобы выставить Госсара как человека, гоняющегося за доносчиком на шпионов Каморры. В уме Скампады сам собой складывался разговор на эту тему с сыном Паландара... или даже с Норреном. Пожалуй, можно было бы уже сегодня отправляться в Цитион, и человек менее осторожный так бы и поступил, но Скампада не собирался поспешным отъездом навлекать на себя подозрения людей Госсара. Несколько дней следовало провести как обычно, за столиком у окна, принимая приглашения пообедать и отвечая на тонкие вопросы, поэтому он остался на месте, ограничившись коротким взглядом в окно на удаляющуюся пару.
      Ромбар ехал в Келангу с твердым намерением отыскать там Скампаду. Несмотря на всю свою ненависть к этому человеку, он отдавал должное его наблюдательности и рассчитывал вытянуть из него сведения, касающиеся Кеменера. Скампада вполне мог заметить, что шпион везет что-то ценное, или узнать, куда и зачем тот направлялся. Ромбар намеревался заставить Скампаду говорить, а если потребуется, и припугнуть бывшего придворного хитреца.
      В Келанге он обратил внимание на то, как много воинов встречается и на улицах, и в трактирах, куда он заглядывал в поисках Скампады. Видимо, Берсерен все-таки собрал и вооружил ополчение для защиты города. В таком случае можно было надеяться, что не вся тяжесть удара придется на южные армии.
      Объехав полгорода, он наконец догадался заглянуть в торговый дом и был поражен тем, как здесь хорошо знают господина Скампаду и как уважительно о нем отзываются. Ромбару сразу же назвали и комнату, и место, где можно найти господина Скампаду. Он отдал коней слугам и пошел в комнату для деловых переговоров.
      Быстрый взгляд Скампады мгновенно зацепил высокую, мощную фигуру человека в запыленной одежде, с мечом Грифона у пояса. В следующее мгновение Скампада узнал его - сын Паландара собственной персоной явился в торговый дом, и, конечно, не для торговли. Легкий холодок шевельнулся в его груди, а вошедший, выпрямившись, уже смотрел на него в упор.
      Ромбар решительным шагом подошел к месту, где сидел Скампада, и уселся напротив. Сын первого министра исподлобья рассматривал человека, которого надеялся переиграть, переломить его давнюю ненависть, а тот молча сверлил своего недруга жестким, прямым взглядом.
      - Ваша светлость? - начал Скампада. - Чему обязан таким вниманием?
      Ромбар не мог и не хотел унизиться до просьбы, поэтому не знал, как начать разговор.
      - Тебе прекрасно известно, что у меня есть причины расправиться с тобой, - с угрозой в голосе сказал он. - Ты заслуживаешь смерти, но я, так и быть, не трону тебя, если ты ответишь на мои вопросы.
      - Как у вас все просто, ваша светлость, - пожал плечом Скампада. Убью... не убью... Я, кажется, говорил вам, что я не трус. Надеюсь, что и вы не убийца.
      Он увидел, что его противник смешался. Простая и ясная логика меча во взгляде Ромбара, не получившего ожидаемого ответа, сменилась растерянностью.
      - Впрочем, если хотите, можете взять мою жизнь. Я не знаю, почему вы решили, что я за нее цепляюсь, - продолжил сын первого министра. - Только что вы будете с ней делать? Это не такая уж большая ценность.
      - Мне нужна не твоя жизнь, - сдал позиции Ромбар. - Как мне известно, ты много разъезжал и много видел в последнее время.
      - Допустим. - Скампада, чуть откинув голову, зорко глянул на собеседника из-под опущенных ресниц. - Но, раз мы с вами решили, что моя жизнь не ценна ни вам, ни мне, она не будет предметом нашего торга. Если вы не хотите взять ее просто так, оставим эту тему. Отбросьте предубеждения, ваша светлость, и, возможно, окажется, что у нас с вами гораздо больше причин для сотрудничества, чем для вражды.
      Ромбар молчал. Рассматривая тонкое, холеное лицо Скампады, он пытался совместить его слова со сложившимся в мозгу образом старого врага. Совмещение не получалось, и это наводило на мысль, что прежний, ненавистный образ был не совсем верен.
      - В таком случае - чего ты хочешь? - сказал наконец он.
      - Это зависит от того, чего хотите вы. Может оказаться, что некоторые наши желания совпадают.
      - Что ты имеешь в виду? - насторожился Ромбар.
      - Эту войну. Человек с моими привычками и воспитанием не может любить ни босханского выскочку, ни уттаков.
      Ромбар будто бы впервые увидел своего собеседника. Только личная неприязнь до сих пор закрывала для него очевидное - конечно же этот придворный хлыщ должен питать отвращение и к тому, и к другим.
      - Прекрасно, Скампада, - с облегчением сказал он. - Значит, ты добровольно расскажешь мне то, чего я хотел добиться силой.
      - Разумеется. - Скампада перевел взгляд с рук собеседника на его лицо. - В будущем, ваша светлость, советую вам не ломиться в дверь, не убедившись, действительно ли она закрыта.
      - Ну ладно. - Ромбар смущенно хмыкнул. - Я знаю, что ты выехал из Цитиона с человеком по имени Кеменер.
      - Это был случайный попутчик, ваша светлость.
      - Не заметил ли ты за ним чего-нибудь подозрительного?
      - Я не знаю, что вы считаете подозрительным. Может быть, вы поставите вопрос более точно?
      - Не было ли у него какой-нибудь вещи, которой он дорожил?
      Скампада задумался - конечно, он ничего не видел. Кеменер был предельно осторожен, но не пойдет же сын Паландара доискиваться у него правды.
      - Вы имеете в виду жезл Аспида? - спросил он.
      - Значит, ты видел жезл! - оживился Ромбар. Слова Мальдека подтверждались - Кеменер украл его жезл и доставил Каморре. Теперь было ясно, что в потайном шкафу лежал жезл Мальдека. - А еще что-нибудь было?
      - Ничего. Только жезл. Странно, что Кеменер так дорожил им, договорил Скампада. Жезл он еще мог видеть, но камень внутри - увы! Намекать дальше было опасно.
      Ромбар разочарованно вздохнул:
      - Как долго вы ехали вместе? Где вы расстались?
      - Я заработал денег в Цитионе и поехал на Оранжевый алтарь. Мне давно хотелось побывать на празднике Саламандры. До алтаря мы доехали вместе, а там расстались.
      - Куда он поехал дальше?
      - Я устроился в гостиницу и прожил там несколько дней, но не встречал его, - чуть помешкав, ответил Скампада.
      - Подожди! - вдруг догадался Ромбар. - Ты говоришь, что был на празднике Саламандры?!
      - Да. Я понимаю, что вы имеете в виду. Я тогда чудом остался жив.
      - Каким чудом?
      - Мне помогли жрецы. - Скампада рассказал всю историю, и Ромбар понял, что перед ним тот самый спаситель Освена, о котором говорил Цивинга.
      - Да, ты не лжешь, - согласился он.
      - Я либо говорю правду, либо молчу, - напомнил Скампада. - Вы спрашивали меня о подозрительном, ваша светлость, - тогда вас, возможно, заинтересует, что неделю назад Кеменер проезжал через Келангу?
      - Откуда ты знаешь? - вскинулся Ромбар.
      - Посидите здесь денька два, - Скампада обвел глазами комнату, - и вы будете знать все, что делается в городе. Вы слышали о двух шпионах, которые убежали из дворцовой тюрьмы недели три назад?
      - Слышал, - хмыкнул Ромбар. - Меня тогда чуть не отправили в тюрьму вместо них.
      - На них донес некий Мальдек, - продолжил Скампада, отметив, как насторожился при звуке этого имени Ромбар. - Он сбежал из города, когда шпионы оказались на свободе. Неделю назад Кеменер заезжал к Госсару из рода Лотварна, а три дня спустя ко мне подошли двое людей и от имени Госсара предложили мне оказать им помощь в поимке Мальдека. Что вы на это скажете, ваша светлость?
      - Ты хочешь сказать, что Госсар - пособник Каморры?! - повысил голос Ромбар. - Это невозможно. Он высокого рода, он никогда не забудется до такой степени!
      - Как вы думаете, почему у меня хорошие отношения с фактами? ответил вопросом Скампада. - Я никогда не насилую их, а принимаю такими, как есть. Запомните, я сказал больше, чем вы услышали.
      - Клевета на человека, такого, как Госсар, - это не пустячная оговорка, - нахмурился Ромбар. - Я еще мог бы заставить себя поверить тебе, но кто поверит мне? Как я повторю это Норрену?
      - Я готов повторить свои слова перед Норреном, - твердо сказал Скампада.
      Ромбар оценивающе посмотрел на него.
      - Пожалуй, я предоставлю тебе эту возможность, - сказал он. - Ты поедешь со мной и повторишь Норрену все, о чем рассказал мне. У тебя есть возражения?
      - Я счастлив быть полезным его величеству. - Скампада действительно был счастлив. Первая часть его плана удалась блестяще.
      - Мы выезжаем сейчас же. И кстати... - Он увидел понимающую усмешку на лице сына Паландара. - Десса из Босхана просила меня передать тебе, что всегда будет рада тебя видеть. Я, со своей стороны, рад исполнить ее просьбу.
      В лице Скампады, к разочарованию Ромбара, не дрогнул ни один мускул.
      - Вы так любезны, ваша светлость. - Голос сына первого министра остался все тем же, светски-холодноватым. - Я просто обязан ответить вам той же любезностью. Вы слышали о черной жрице храма Мороб?
      Ромбар поднял голову:
      - Откуда ты знаешь о ней? Жрецы хранят ее существование в тайне.
      - Почему это удивляет вас? Я живу тем, что знаю больше других. Скампада рассеянно отвернулся в окно. - Может, вам будет интересно узнать, что это и есть ваша подружка?
      Раздался грохот упавшего стула. Повернувшись, Скампада увидел перед собой лицо вскочившего Ромбара, его требовательный взгляд.
      - Что ты сказал?! Повтори, что ты сказал?!
      - Это она.
      - Ты уверен?
      - Я узнал ее.
      - Скампада... - начал Ромбар и тут же осекся. Сын первого министра вспомнил, как он видел Лилу в последний раз - спиной к статуе, отбивающейся от наступавших уттаков.
      - Она прекрасно владеет кинжалом... - пробормотал он. - Я не видел ее мертвой, ваша светлость... Ромбар оборвал его на полуслове.
      - Собирайся, едем! - скомандовал он. Келанга давно осталась позади, исчезли городские окраины, знаменитый Тионский тракт потихоньку пылил под копытами коней. Ромбар ехал молча, с бесстрастным, ничего не выражающим лицом. Проницательность Скампады беспокойно заерзала, пытаясь угадать, о чем думает сын Паландара, и неуверенно отступила.
      IV
      Вальборн ходил по комнате. Неприятный осадок, оставшийся внутри после разговора с Магистром, не давал ему покоя. Конечно, не следовало так резко говорить с человеком старшего возраста и, по всей видимости, знатного рода, с человеком, вызывавшим у него безотчетное уважение. Но отступать?! Вальборн жаждал расплатиться с Каморрой за потерю замка, да и легкая победа на Оранжевом алтаре придавала ему смелости. Он вышел из дома и в который раз окинул взглядом местность, мысленно расставляя войска для обороны храма, затем кликнул воина и велел ему отыскать Лаункара.
      - Мне нужен твой совет, - сказал он военачальнику, когда тот явился на приглашение. - Магистр перед отъездом предложил мне отступить без боя. Что ты на это скажешь?
      - Он кажется мне человеком, сведущим в военном деле, - сдержанно ответил Лаункар. - Вы помните, как он сказал - если наше присутствие на алтаре задержит наступление войск Каморры, то наша задача может считаться выполненной, а вступать в заведомо безнадежную битву нам совершенно незачем.
      - Но почему, но почему я должен отступать?! - вырвалось у Вальборна. - Принимать на себя новый позор?!
      - Тревинер вернулся вчера из разведки, - напомнил военачальник. Весь уттакский лагерь в верховьях Иммы - а это десятки тысяч дикарей - снялся с прежней стоянки и двигается в нашу сторону. Если они нападут все сразу, от нас и костей не останется - вы же знаете их привычки.
      - А что предлагаешь ты, Лаункар?
      - Если Каморра разобьет нас здесь, мы только облегчим ему дальнейшую задачу. Оранжевый алтарь важен, но не важнее Келанги, поэтому будет лучше, если мы примем участие в обороне Келанги вместе с остальными войсками. Одну большую армию труднее разбить, чем две малых.
      Рассудком Вальборн понимал, что должен принять решение, столь неприятное для себя, но все его чувства сопротивлялись этому.
      - Ты считаешь, что может пасть и Келанга? - спросил он военачальника.
      - Южные войска не успевают дойти до нее - Берсерен тянул с гонцами до последнего, думая, что справится с Каморрой один. Если Келанга будет взята, Зеленый алтарь тоже останется незащищенным. Я недавно оттуда и знаю это.
      - Как это неприятно, Лаункар. - Вальборн досадливо тряхнул головой. - Как я покажусь в Келанге?
      - Я должен напомнить вам, что наша ошибка подставит под удар не только нас.
      - Хорошо, - решился Вальборн. - Усильте разведку. Мы отступим, но лишь тогда, когда будет ясно, что нападения не избежать.
      - Не жалейте о своем решении, ваша светлость! - Во взгляде Лаункара мелькнуло что-то вроде улыбки. - Славен правитель отважный, но мудрый славен вдвое.
      Правитель Бетлинка криво улыбнулся в ответ, прожевывая собственную мудрость, как горькую траву от глистов.
      Неделю или две все было спокойно. Разведка, выезжавшая каждое утро, докладывала, что движение уттаков прекратилось. Огромная армия дикарей остановилась в полудне пути от алтаря и, казалось, чего-то выжидала. Напряжение в лагере схлынуло, люди все чаще перекидывались шуточками по поводу застрявших в лесу дикарей, как вдруг однажды выехавшие утром разведчики сразу же вернулись назад. Вся многотысячная уттакская толпа на исходе ночи снялась с места и теперь подходила к алтарю, едва не застав врасплох войско Вальборна.
      Каморра окружил алтарь и наложил на него перекрывающее силу заклинание, затем выпустил в бой уттаков, но оказалось, что и храм, и поселок пусты. Дикари кинулись шарить по домам и сараям, растаскивая уцелевшее от предыдущего налета имущество. Когда их удалось унять, пускаться в погоню было уже бессмысленно. Маг проглотил досаду, вспомнив, что уж в Келанге-то этот щенок от него не уйдет. И не один он.
      Войско Вальборна тем временем спешило назад в Келангу. Зеленовато-серой толпой шагали пешие воины, поскрипывали на ухабах телеги с войсковым добром, последними ехали конники из Бетлинка, готовые прикрыть остальных в случае погони. Вальборн подозвал к себе скачущего поблизости охотника:
      - Тревинер!
      - Да, мой правитель! - развернул свою кобылу охотник.
      - Есть важное дело.
      - Я весь внимание, - оскалился в улыбке Тревинер.
      - Ты еще не забыл, что наш молодой приятель Альмарен ушел на Керн?
      - Припоминаю.
      - Когда, по-твоему, он должен вернуться? Тревинер задумался, вскинув взгляд куда-то к верхушкам деревьев:
      - Он не привычен к лесу, мой правитель. Но, если парень еще жив, примерно в эти дни он дошел до вулкана. Недели две - и он будет у Бетлинка.
      - Магистр просил встретить его. В лесу полно уттаков.
      - О чем речь, мой правитель! Я знаю окрестности замка, как свой походный мешок, - жизнерадостно ответил охотник. - Кстати, о мешке... надо бы наполнить его - я могу там долгонько прооколачиваться.
      - Иди в обоз и возьми все, что нужно. И перестань скалиться - это тебе не увеселительная прогулка.
      - Лучше меня этого не понимает никто! - еще шире улыбнулся Тревинер и направил свою Чиану к обозу.
      По прибытии в Келангу Вальборн разместил войско на большой поляне к западу от города и отправился во дворец. Он знал, что в любом случае не угодит своему дядюшке, и заранее настроился быть терпеливым и сдержанным. Вальборн чувствовал свою правоту - он не погубил отряд в заведомо проигрышной схватке, а привел в город, где, конечно, понадобятся люди для обороны крепостной стены, - и надеялся, что Берсерен не так глуп, чтобы, прокричавшись, не понять очевидного.
      Он подождал, пока стражники разведут узорчатые чугунные створки ворот, оставил коня и пошел вглубь дворцового парка. Посыпанная битым камнем дорожка привела его к двухэтажному зданию, длинной лентой вытянувшемуся посреди невысоких парковых посадок. Вальборн прошел вдоль веранды первого этажа дворца к широкой и низкой лестнице парадного входа. Оказавшись внутри, он сразу же ощутил суету и напряжение, создаваемые многочисленными слугами, снующими по коридору. Из-за двери обеденной комнаты Берсерена раздался гулкий металлический стук упавшего блюда, а вслед за звуком оттуда выскочила перепуганная служанка с серебряным подносом в руке. Берсерен обедал.
      - Ваша светлость?
      Вальборн обернулся на голос и увидел приближавшегося бочком слугу.
      - Не ходите туда. Его величество не в духе.
      - Что, зол?
      - Ох и лют! - Слуга болезненно съежился, покосившись на дверь. Гонец был с юга. Прямо перед обедом.
      - Плохие новости?
      - Откуда нам знать, ваша светлость! Его величество гневается, хоть из дворца беги.
      Дверь обеденной комнаты резко распахнулась, и слуга незаметно растворился в глубине коридора. Старикашка, как его звали втихую и слуги, и придворные, изволил оставить обеденную комнату. Берсерену было немногим за пятьдесят, но его щуплая, засохшая фигура, сморщенное, как вяленая груша, лицо, а главное, мелочный и въедливый старческий нрав создавали ощущение, что правитель оставался неизменным по меньшей мере последние сорок лет.
      Берсерен, определенно, был не в настроении. Он нервно теребил пряжку на своем тесном, черном с золотом камзоле, будто силясь оторвать ее. Острые, горящие нескрываемым раздражением глазки правителя впились в Вальборна.
      - Племянничек явился! - Берсерен, скорчив брезгливую гримасу, окинул Вальборна презрительно-оценивающим взглядом, словно кобылу с пороком, выставленную на продажу. - И что это мы здесь делаем, а? Чего мы еще не выпросили у доброго дяди?
      Кровь бросилась Вальборну в лицо, но он сдержался.
      - Позвольте мне выразить вам почтение, ваше величество, - сказал он обычную приветственную фразу.
      - Конечно-конечно... - с ядом произнес Берсерен. - Еще бы тебе не выражать мне почтение! Кем бы ты был, если бы не я, после того, как тебя выкинули из Бетлинка? Что там у тебя - повозки, еда, оружие?
      - Ваше величество...
      - Ничего ты не получишь. - Берсерен яростно глянул куда-то в сторону и пробормотал сквозь зубы: - Они предали меня, никто из них и не думает идти под Келангу...
      - Плохие новости с юга? - догадался Вальборн, на мгновение забыв обиду.
      - Плохие?! - взвился Берсерен. - Ужасные отвратительные новости!!! Эта дура Десса, этот мужлан Донкар - они все у Норрена вот здесь, в кулаке. - Он шагнул вперед и помахал сухим, костлявым кулаком под носом Вальборна. - Ставят укрепления под Босханом, видите ли! Не успевают сюда, видите ли.
      - Я слышал, что вы слишком поздно попросили поддержки, вспомнил Вальборн брошенную Лаункаром фразу.
      - Сплетни! Месяца им было мало, подумайте, Вальборн подумал. Конечно, месяца было мало. - Берсерен неистощимо бушевал:
      - Я справлюсь один с этим босханцем! Я покажу им, что все они трусы и ничтожества. Вон и Госсар говорит, что у нас сильная армия, что уттаки - это так, возня одна. - Он перевел дух, шагнул вплотную к Вальборну и испепелил его бешеным взглядом Аунизу вверх. - А ты, племянничек, справляйся сам. Я дал тебе все, что мог, остальное - для города. Моя казна - не бездонная бочка.
      - Я ничего не прошу, - воспользовавшись паузой, сказал Вальборн. Я увел войско с Оранжевого алтаря и готов вместе с вами защищать Келангу.
      Берсерен молча воззрился на племянника. Вальборну никогда и не думалось, что молчание может быть таким напряженным, таким насыщенно-ядовитым.
      - Как это понимать, милый племянник? - обрел дар речи Берсерен. Ты целую неделю клянчил у меня войско, чтобы защитить храм... ты уверял меня, что чуть ли не вся война зависит от этого, а теперь? Ушел?
      - Триста воинов не могут противостоять десяти тысячам уттаков. Я сохранил и людей, и снаряжение.
      - Сохранил?! - Голос Берсерена прорезался в полную силу. - Может, нам с тобой и остальную армию сохранить, уйти из Келанги? Ты оставил алтарь без боя, трус?!
      - Ваше величество! - повысил голос Вальборн. - Сюда идут десять тысяч уттаков. Очень скоро я докажу вам, что вы ошибаетесь!
      - Вы совершенно правы, ваше величество, - раздался рядом властный мужской голос. Оба спорщика вздрогнули и повернулись на звук.
      - Простите, ваше величество, я шел мимо и услышал ваш спор, продолжал Госсар, не удостаивая Вальборна взглядом. - Я не мог не вмешаться, услышав, как этот молодой человек разговаривает с вами. Прискорбно, но вынужден признать вашу правоту.
      - Ты тоже так считаешь, Госсар! - принял поддержку Берсерен. - Мне стыдно говорить с тобой об этом, но из моего племянника не вышел ни правитель, ни воин.
      - Вы не имеете права так говорить, не узнав всех обстоятельств! разгорячился Вальборн. - Я готов дать слово чести, что иначе было нельзя. Когда силы были равны, мои воины захватили алтарь почти без потерь!
      - Слово чести, слово чести... - с отеческой снисходительностью сказал Госсар. - А дела? Вы сдали замок Каморре и потеряли при этом две трети гарнизона. Вы неизвестно зачем прогулялись с чужим войском на алтарь, затем приняли пятьсот уттаков за десять тысяч и прибежали обратно. Где это вы видели сразу столько уттаков?
      - Верно, - выдохнул Берсерен. - Мальчишка струсил.
      - Ваш дядя слишком добр к вам, - продолжил Госсар. - Меня всегда удивляла его доброта. Я бы вам и стадом овец не доверил командовать.
      - Дядюшка! - выкрикнул ошеломленный Вальборн. - Как вы ему это позволяете?!
      - Молчи, щенок! - огрызнулся Берсерен. - Госсар прав, не то сейчас время, чтобы доверять войска трусам. Завтра же ты передашь ему командование войском.
      - Я?! - задохнулся Вальборн. - Ему?!
      - Да, ты, - подтвердил Берсерен. - Да, ему. Ты свободен, Госсар. Завтра примешь у него руководство.
      Вальборн бросил ненавидящий взгляд на Госсара и вдруг почувствовал ледяной озноб. Тот смотрел на него с издевательски-разумной, торжествующей усмешечкой, как на побежденного врага. Через долю мгновения, показавшуюся Вальборну вечностью, Госсар отвернулся и ушел.
      - Что вы наделали, дядюшка! - выкрикнул Вальборн, повернувшись к Берсерену. - Вы не можете не понимать, что это ложь, клевета!
      - Я тебе не дядюшка! - крикнул в ответ Берсерен. - Я для всех, и для тебя тоже - ваше величество! Судьба наказала меня слюнтяем-братом, а теперь тобой! Я-то старался, пристраивал его, чтобы он не сидел у меня на шее, замок для него выманил у этого хвастуна Паландара - и для чего? Чтобы ты этот замок спустил при первой же возможности?! Иди куда хочешь, хоть к Госсару коней чистить, а мне на глаза больше не показывайся! Я устал от этого срама!
      - Вы лжете, ваше величество! - возмутился Вальборн. - Замок был выигран в честном споре.
      - В честном? - ехидно спросил Берсерен. - Паландар трижды не попал в шапку с двенадцати шагов. Говорили, ему помешал ветер. Да нужен ураган, чтобы на таком расстоянии сдуть с пути стрелу, пущенную его рукой!
      - И как же все было? - сдавленным голосом спросил Вальборн.
      - Ураганом была моя жена Варда, магиня ордена Аспида. Настоящий аспид, светлая ей память, и выгоду сквозь землю чуяла. Вы оба ее должники - и твой отец, и ты.
      Вальборн ответил не сразу.
      - Я подумаю над тем, чей я должник, - сказал он, глядя в лицо Берсерену. - Прощайте, ваше величество.
      Вскочив в седло, Вальборн дрожащими от гнева руками натянул уздечку и погнал коня галопом по улицам Келанги. В лагере он отыскал своего военачальника.
      - Лаункар! - скомандовал он. - Объявляй сбор, мы выходим немедленно. В Оккаду!
      Вальборн ехал, не видя перед собой дороги. Его гнев, вызванный не столько незаслуженными оскорблениями, сколько полной глухотой Берсерена в таком важном военном вопросе, постепенно сменялся внутренней тревогой. Издевательски-разумная усмешечка Госсара, плясавшая в голове, вызывала предчувствие, требующее немедленного осмысления. Невнимание к данным разведки, небрежное преуменьшение грозящей опасности, раздор накануне сражения - все это, вместе взятое, настораживало и казалось тревожным предупреждением. Поведение, естественное для вздорного и самонадеянного Берсерена, было невероятным для Госсара, его лучшего военачальника, человека умного и проницательного. Вальборн пока не мог додуматься до слова "предательство", поставившего бы все на свои места, но ощущение чего-то темного, зыбкого, грозящего неотвратимой бедой давило на его сознание.
      Перебирая все возможности, Вальборн неожиданно понял, что в случае боя на Оранжевом алтаре исход разговора с Берсереном был бы тем же, если не считать погубленного войска. Настроение правителя Келанги было подготовлено так, чтобы любое Действие его племянника расценивалось как неудача. И вновь Вальборн вспомнил усмешечку Госсаpa, и вновь он почувствовал, что первый гневный порыв увести войско в Оккаду был правилен.