Слезы снова начали заволакивать ей глаза, но она, поморгав, заставила их отступить и стала спускаться по лестнице. Нет, сейчас нельзя плакать, пока Красный Герцог не получил то, что заслужил. От лестницы Виктория свернула было к синей гостиной, но затем остановилась. Что-то внутри ее упорно противилось и не позволяло забирать пищу от Корда. Даже если теперь ему больше ничего не нужно, все равно это был его вечер и его кушанья.
      – Иди! – Красный Герцог толкнул ее в спину «кольтом». – Я хочу, чтобы ты взяла еду.
      Виктория как в полусне направилась в гостиную. Нужно делать, как он говорит, но, может, удастся оставить Корду хоть немного.
      – Я сейчас вернусь, – сказала она, помешкав возле открытой двери.
      – Ладно. Только быстро.
      Красный Герцог стоял, озираясь по сторонам и прислушиваясь. Ему явно не терпелось поскорее уехать.
      Виктория не верила своей удаче, но вскоре поняла, почему он остался на этом месте. Отсюда ему было удобнее наблюдать за домом. Она начала быстро собирать продукты, отложив часть на салфетку. Салфетку же положила на пол – так, чтобы не было видно Красному Герцогу. И даже оставила флягу с водой. Наверное, она поступала неразумно, но после этого стало легче на душе, потому что теперь Корд мог отправляться в мир иной, имея свет, воду и пищу. К тому же это согласовалось с верой, унаследованной им от апачей.
      Вернувшись к Красному Герцогу, она поднесла ему продукты для обозрения. Он одобрительно кивнул, затем жестом показал, чтобы она шла впереди него к выходу. Она вышла во двор и поразилась, как все вокруг резко изменилось. Совсем недавно, когда она выходила сюда вместе с Кордом, природа дышала радостью и счастьем. Сейчас не стало ничего. Ничего, кроме ощущения грядущего возмездия.
      Огромный черный жеребец, терпеливо ждавший своего хозяина, зафыркал при их появлении. Красный Герцог похлопал его по шее.
      – Давай, Виктория, полезай к нему на спину. Я отвезу тебя на конюшню. Пересадим тебя в седло – и айда. Тогда нас никто не поймает.
      – Я сама могу дойти, – возразила Виктория. Ей не хотелось находиться так близко к нему, чтобы он держал ее своими руками. И совсем не о нем думала она, представляя себя вдвоем на одной лошади.
      – Я не стану повторять дважды. Или ты будешь подчиняться, или…
      – Хорошо, – согласилась она, стараясь голосом выразить смирение, хотя с каждой минутой гнев ее становился все сильнее.
      Красный Герцог стал заталкивать еду в мешок. Виктория тем временем забралась на спину коня, радуясь своему росту, потому что жеребец был очень высок. Красный Герцог сел сзади, затем притянул ее к своему сильному телу и приставил ей к ребрам дуло «кольта». Пока они объезжали дом, ее едва не стошнило от зловония, исходившего от ее мучителя. Она вздрагивала при каждом его прикосновении и почти не дышала, боясь, что «кольт» может выстрелить.
      У конюшни Красный Герцог слез с коня и выждал, когда спешится Виктория. Она присоединилась к нему, и они прошли к стойлам. Он жестом показал ей на седла, но даже не двинулся, чтобы помочь. Вместо этого направил на нее «кольт» и не убирал, пока она седлала свою лошадь.
      Лошадь после их долгого путешествия с Кордом еще не успела восстановить силы. Виктории было жаль ее. Да и сама она с отвращением думала о новой поездке, но выбора не было. Вероятно, и жеребец Красного Герцога находился не в лучшей форме. На таких лошадях далеко не уедешь. Впрочем, напрасно она думала об этом. Красный Герцог не щадил животных, так же как и людей. В последующие три дня он подтвердил это.
      Не давая передышки лошадям, они скакали к Черной Гряде по выгонам Кордова-ранчо и далее мимо окраин Силвер-Сити через горы Мимбреньо.
      На время этой длинной поездки Красный Герцог превратил Викторию в объект развлечения. Он безобразно насмехался и глумился над ней, провоцируя ее на непослушание и выискивая повод применить плеть. Ему нравилось это игрище, в котором он один мог быть победителем. В конце концов Виктория решила, что пока ничего страшного он ей не сделает, так как он и без того боялся, что они едут слишком медленно. Наказание свершится только там, куда он везет ее. Вот тогда ее жизнь действительно может оказаться под угрозой, потому что его уже ничто не будет сдерживать.
      Чего она только не придумывала, чтобы убежать, но Красный Герцог неусыпно следил за ней все три дня. На ночь он связывал ее полностью, а днем только в запястьях. Желая избавить себя от малейшего риска, он не оставлял ее одну даже на минуту. Таким образом, путь к спасению был полностью отрезан. Поэтому, когда они добрались до Черной Гряды, Виктория начала отчаиваться. Вряд ли теперь она сможет чем-то помочь себе, а Алисии – тем более. И все же она убеждала себя, что должна найти выход.
      В сумерках третьего дня они прибыли в знакомое убежище. Ее бросило в дрожь от нахлынувших воспоминаний. В памяти ожили яркие образы из недавнего прошлого: кофе, выплеснутый в лицо Красному Герцогу, и Алисия с тряпками в ботинках. В другое время Виктория улыбнулась бы, но сейчас, когда не было в живых Корда, когда Красный Герцог следил за каждым ее шагом, эти картины прошлого совершенно не располагали к веселью.
      – Виктория, ты ведь не забыла это место? – поинтересовался Красный Герцог, жестом показывая, чтобы она первой въезжала в пещеру.
      Виктория не решалась, потому что внутри было темно. Не просто темно, а черно, так как свет от луны и звезд не проникал в глубь пещеры.
      – Смелее, Виктория. Я сейчас зажгу фонарь.
      Ее лошадь после понукания двинулась вперед и остановилась как раз посреди прохода. Красный Герцог, объехав ее, спрыгнул с жеребца и зажег фонарь, видимо, припрятанный возле входа.
      – Виктория, я мог бы посадить тебя в темницу и оставить там связанную. – Он бросил на нее грозный взгляд. – Там можно кричать до самой смерти, и все равно никто не услышит.
      – И почему же вы не сделали этого? Чем я заслужила такую милость?
      – Не хорохорься, Виктория, – сказал Красный Герцог, щуря глаза. – Не такая уж ты храбрая. И не тебе со мной тягаться – все равно проиграешь. Слезай. Мне нужно забрать кое-что. Я не хочу, чтобы ты убежала.
      Со связанными руками слезать с лошади было неудобно, но Виктория с грехом пополам наконец справилась с этим делом. Как только она поставила ногу на твердый каменный пол, Красный Герцог схватил ее за руку и с фонарем в другой руке быстро увлек в пещеру.
      При свете единственного крошечного глазка огромное чрево выглядело жутковато. Когда они пошли дальше, Виктория убедилась, что с прошлого раза здесь мало что изменилось. Все имущество осталось на своих местах. Стало быть, Красный Герцог рассчитывал вернуться сюда. Видимо, он не собирался оставлять свое тайное убежище, не допуская мысли, что им троим удастся бежать. Удивительно только, что он не оставил охрану. И вот теперь, когда одни из его команчей мертвы, а другие под стражей, он вернулся. Но зачем? Ради денег? Золота? Съестных припасов?
      Красный Герцог шел быстро и поторапливал ее. Фонарь, казалось, был ему совсем не нужен – настолько хорошо он знал дорогу. Изучил за много лет. В этой тьме он чувствовал себя так свободно, будто сам был скорее порождением каких-то темных сил, нежели творением Божьим.
      Наконец он подошел к своему шатру из синего королевского шелка и втолкнул Викторию внутрь. Затем вошел сам и, подтолкнув ее к подушкам, зажег две лампы. Она огляделась: нужно отдыхать, пока можно. Непривычная пустота в пещере вызывала ощущение полной отчужденности. Сколько времени пройдет, прежде чем все это будет стерто в порошок и от наследия Красного Герцога не останется ничего, кроме тлена?
      Виктория покачала головой, сознавая, что дает слишком большую волю воображению. «Милочка, держись поближе к земле, если хочешь сохранить шанс», – сказала она себе. Но теперь побег и возмездие стали настолько нереальны, что она почти не верила в них. И хотя голос разума продолжал подсказывать, что еще не все потеряно, она не слушала его.
      И все же никакие усилия воли не могли полностью избавить ее от упований на чудо. Она ожидала увидеть Корда. Ей казалось, что он вот-вот появится здесь, верхом на коне, готовый прийти ей на помощь, как это было раньше.
      Она хладнокровно выбросила эти мысли из головы: нельзя позволять себе верить в несбыточное. Боль утраты слишком велика, чтобы тревожить Корда после смерти. Попытки привнести его дух в свою жизнь только усугубят ситуацию. Нужно думать об Алисии и о себе. Корд должен остаться в памяти, хотя сейчас он казался живее, чем когда-либо. Здесь, в берлоге Красного Герцога, где они вдвоем бесстрашно освобождали Алисию, его присутствие чувствовалось особенно остро.
      Виктория взглянула на Красного Герцога. Склонившись над сундуком, он торопливо перебирал его содержимое, видимо, отыскивая что-то. Он часто прерывал свое занятие и предостерегающе посматривал на нее. Но она и не думала бежать. Большую глупость было бы трудно придумать.
      Наконец Красный Герцог вытащил какую-то мелкую вещицу, обернутую красным шелком. После этого он захлопнул крышку сундука, посмотрел на Викторию и улыбнулся, на сей раз искренне. Он опустился подле нее на колени и стал медленно разворачивать шелк, пока на ладони не осталась круглая металлическая бляха.
      – Эта военная награда принадлежит моему деду. Мне ее передала мать. Такие ордена были только у членов королевской семьи. Он подтверждает мое королевское происхождение. Когда-нибудь я буду носить его открыто. Это мое законное право. На сегодняшний день это самое дорогое, что у меня есть. Единственная важная вещь во всей пещере. – С благоговейным трепетом он снова завернул бляху в шелк и засунул поглубже в карман штанов. – Ты должна гордиться, что я показываю тебе свои регалии. Я бы никогда не стал этого делать, если бы не видел в тебе мать моих будущих детей.
      Он встал, и Виктория поднялась тоже. Он вызывал в ней чувство, близкое к жалости. Она тряхнула головой. Нет, нельзя позволять себе подобные чувства. Нужно быть безжалостной к своему врагу, независимо от его прошлого, матери, деда и любых ратных наград. Красный Герцог – это Красный Герцог, подлый убийца, и месть неизбежна.
      Красный Герцог загасил обе лампы и, забрав Викторию, покинул синий шатер. Они пошли обратно, кружа вокруг мелких шатров и палаток. Виктория обратила внимание на разбросанные носильные вещи: шляпу, ботинок, мужской носок. Несомненно, команчи сильно торопились, но собирались вернуться. И, видимо, скоро.
      Красный Герцог привел ее к тому месту, где они оставили лошадей. Он остановился и, посмотрев на нее, сказал:
      – Если ты думаешь, что разрушила мои планы, то ошибаешься. Я оставил это убежище не из-за того, что произошло, а потому, что оно отслужило свое. Пора менять его на другое. И все же мне не нравится такой финал. За это ты тоже заплатишь.
      – Герцог, я вижу, мне придется платить слишком много. Всего не перечесть. Может, вам проще убить меня и разом списать все долги?
      – Нет, так легко тебе не отделаться. Я хочу посмотреть, как ты будешь мучиться от боли. – Красный Герцог пристально посмотрел на нее правым глазом. Можно было не сомневаться, что все будет, как он сказал. – Полезай на лошадь.
      Виктория не стала ждать, чтобы ей приказывали дважды. Ей хотелось скорее выбраться из этого сводчатого укрытия, наполненного дурными воспоминаниями, и уехать как можно дальше. Она боялась, что Красный Герцог бросит ее здесь навсегда, как когда-то оставил Алисию – одну, израненную, в сырой темнице.
      Выехав из пещеры, они повернули на север. Красный Герцог собирался подниматься еще выше в горы. Виктория оглянулась на знакомые места, что остались далеко позади. Спасет ли ее кто-нибудь теперь, когда Корда больше нет? Заглянут ли Мигель и Алисия на Кордова-ранчо? Наверное, подождав несколько дней, поедут проверить, все ли в порядке с ней и Кордом. А дальше? Как они догадаются, что там произошло? Красный Герцог правильно сказал, что на него никто не подумает. Все считают, что он сейчас в Мексике.
      Единственная надежда на Алисию. Кому-кому, а ей должно прийти в голову. И Алисия могла бы показать дорогу в убежище. У Мигеля есть возможность собрать ковбоев, а то и военных. Красный Герцог один против всех не выстоял бы. Но как они найдут ее теперь, когда он увозит ее неведомо куда? Виктория вдруг вспомнила про Черные Уши. Апачи, пожалуй, в силах помочь ей. Они лучше, чем кто-либо, могли выследить Красного Герцога. Определенно, они сумели бы разыскать ее. Но смогут ли они сделать это вовремя?
      От всех этих мыслей ее пробрала дрожь.
      Уже стемнело, и нужно было устраивать привал, чтобы лошади успели отдохнуть и завтра снова двинуться в путь. Взбираться ночью по узкой тропе становилось опасно: один неверный шаг – и окажешься за хребтом. Как ни странно, сейчас Виктория не чувствовала того страха, что прежде. Тогда волей-неволей приходилось беспокоиться о Корде, теперь же все было безразлично. Собственная участь ее тревожила мало, потому что Красный Герцог, похоже, был какой-то заколдованный. До сих пор смерть обходила его стороной, словно его оберегала сама нечистая сила. И Виктория нисколько не сомневалась, что они обязательно доедут куда ему надо, независимо ни от чего.
      Но когда-нибудь силы, оберегающие его, перестанут действовать, считала Виктория. И когда это произойдет, она… Нет, пока у нее еще не было четкого представления, что именно она сделает. Во всяком случае, побега она не планировала, так как возможности ее по-прежнему оставались невелики. Вместе с тем она точно знала, что так или иначе, любыми средствами должна уничтожить Красного Герцога. И как можно скорее, не дожидаясь, когда кто-то придет на помощь. Лучше положиться на себя, потому что о ее исчезновении узнают не скоро и дорога до Черной Гряды займет много времени.
      Они продолжали ехать по той же тропе, которая становилась все менее различима. Жеребец Красного Герцога уже с трудом помещался на ней, задевая кусты и сосенки, прилепившиеся на отвесном крае скалы. Виктория слышала грохот осыпающихся камней, но ни единого звука, свидетельствующего о том, что хоть какой-то из них ударился о землю.
      Если полчаса назад езда была опасной, то теперь риск возрастал с каждой секундой. Хотя свет луны падал прямо на них, дороги почти не было видно. Да и лошади от усталости начали спотыкаться. Связанные руки создавали Виктории дополнительные трудности. Стоило чуть больше накрениться в сторону – и падения в обрыв не миновать.
      У нее дрогнуло сердце, но она тут же улыбнулась неожиданной мысли. Может, все-таки небо распорядится иначе, и не она, а Красный Герцог грохнется вниз. Тогда она станет свободной и сможет найти путь обратно. Раньше ей казалось, что она не способна на это, но сейчас думала по-другому. Она непременно спустится с этих гор, не одной дорогой, так другой, а потом… Что потом? После того как Корд навсегда ушел из жизни, все потеряло смысл. Нет, убеждала себя Виктория, нужно пойти к Алисии и рассказать ей, что произошло. Потом какое-то время пожить у них. Находясь рядом с сестрой Корда, она будет ближе к нему, потому что роднее Алисии у нее никого не осталось.
      Как же тягостно думать об этом! Нет, не об Алисии, а о том, что Корд потерян безвозвратно. Похоже, ей никогда с этим не смириться. Если бы она не видела его, белого как мел, неподвижно лежащего на полу библиотеки, она не поверила бы в его смерть. Но она видела. И надо было этому произойти, как только она сделала самое важное в жизни открытие. Если на земле существовал человек, воплощавший в себе черты ее идеала, это был Корд Кордова. В Корде было все, что она только могла желать от мужчины. С ним она могла разделить все помыслы, мечты и надежды, всю свою жизнь.
      Виктория подавила слезы, вновь подступившие к глазам. Нет, она не позволит себе плакать. Не здесь и не сейчас. Красный Герцог еще не заплатил за свои злодеяния, и Алисия все еще в опасности. Всему свое время. Слезы будут потом, а пока нужно беречь силы.
      Они все еще ехали по Черной Гряде. Красный Герцог все больше углублялся в горы. Виктория начинала опасаться, что теперь ее никто не разыщет и самой ей тоже не найти дорогу обратно. Она поспешила прогнать эти неподходящие мысли. Нужно рассчитывать на себя и быть уверенной в победном исходе, мысленно повторяла она. Однажды она уже одолела Красного Герцога и сможет сделать это снова.
      Красный Герцог неожиданно осадил жеребца и свернул с тропы. Продираясь сквозь кусты, он выбрался на другую тропу, более широкую, но заросшую бурьяном. Казалось, по ней уже давно не ездили. Он обернулся убедиться, что Виктория следует за ним, и двинулся дальше.
      Она оглянулась и с упавшим сердцем посмотрела на сомкнувшиеся сзади заросли. Если бы дорога хоть немного просматривалась, еще можно было запомнить маршрут, но в такой чащобе заблудится и опытный следопыт. Даже в пещерах Красного Герцога было легче ориентироваться, чем здесь. Виктория поняла, что без посторонней помощи ей отсюда не выбраться. Она качала головой, пытаясь развеять растущую тревогу. Как можно спасти себя и Алисию, если у Герцога бесчисленное множество защитных приемов?
      Тропа вилась между кустами, деревьями, кактусами и брошенным горным инструментом. Виктория вслед за Красным Герцогом спускалась с круч и преодолевала подъемы, но никогда не отставала. Присматриваясь к местности, она постепенно начинала понимать, что они проезжают через старый рудник. Сейчас, по всем признакам, на нем никто не работал. Она с содроганием подумала, что нездешнего человека на этой территории подстерегает опасность. На руднике было очень много тайных укрытий. Она пыталась запоминать дорогу, хоть и понимала, что днем все будет выглядеть совсем не так, как при лунном свете.
      Наконец Красный Герцог остановился. Он жестом приказал ей приблизиться и, вытащив свой «кольт», наставил на нее.
      Виктория поравнялась с ним. Какую новую игру он замышляет? Она терялась в догадках.
      – Это заброшенный рудник, – сказал он. – Сейчас мы спустимся в пустую штольню. Ты не должна отставать от меня ни на шаг. И не пытайся бежать, чтобы я не ранил тебя или не убил ненароком. Я не хочу делать это раньше времени.
      После этих слов Красный Герцог тронулся дальше.
      Превозмогая ненависть, Виктория последовала за ним. Перед въездом в темный промозглый тоннель она подняла глаза и напоследок взглянула на светящийся диск луны.

Глава 24