Понимая, что она не может больше ждать в таком людном месте, Ханна решила вернуться в офис и продумать свой следующий шаг. Она в последний раз посмотрела на Краца. В этот момент из здания вышла группа уборщиц, пересекла площадку и прошла мимо шлагбаума, не вызвав у часовых никаких вопросов.

Ханна двинулась в путь как раз в тот момент, когда майор Сайд со Скоттом вышли из здания во двор.

— Она опять пошла, но, похоже, не в министерство. — Человек с мобильным телефоном некоторое время слушал своего собеседника, а затем ответил: — Я не знаю, но я прослежу за ней и доложу.

Вернувшись во двор, Скотт увидел, что кран уже готов снять сейф с грузовика. Азиз с Кохеном крепили к корпусу мадам Берты стальные кольца, а специально изготовленная тележка, которой так гордился господин Петерссон, уже стояла на земле между грузовиком и входом в здание.

Скотт посмотрел на кран, который был выше самого здания, затем перевёл взгляд вниз на оператора, сидевшего в кабине у основания. Как только Кохен и Азиз спрыгнули с машины, Крац подал знак оператору, подняв вверх большой палец.

Скотт показал на сейф и подозвал к себе Краца, который подошёл с непонимающим видом, поскольку считал, что операция проходит довольно хорошо.

— В чем дело? — спросил он. Скотт преувеличенными жестами стал показывать, как, по его мнению, следовало бы снимать сейф, сообщив при этом Крацу шёпотом:

— Я видел Декларацию. — Он перешёл к другой стороне сейфа. Крац последовал за ним, тоже делая вид, что озабочен ходом разгрузки.

— Хорошая новость, — сказал Крац. — И где же она?

— Новость не такая уж хорошая, — проговорил Скотт.

— Что ты имеешь в виду? — забеспокоился Крац.

— Она в зале совета, как раз там, где указывала Ханна. Но она прибита к стене гвоздями, — ответил Скотт.

— Прибита к стене гвоздями? — тихо переспросил Крац.

— Да, и похоже, не подлежит восстановлению, — сказал Скотт под скрежет переключаемых шестерён. Стальные тросы натянулись, резко взвыл мотор, но мадам Берта даже не шелохнулась. Вой мотора усилился, но она по-прежнему отказывалась приподняться хотя бы на дюйм.

Оператор перевёл длинный рычаг ещё на одно положение вперёд и попытался в третий раз. Берта слегка приподнялась над платформой грузовика и стала плавно раскачиваться из стороны в сторону. Солдаты возликовали, но тут же замолкли, как только майор Сайд посмотрел в их сторону.

По сигналу Краца Кохен подбежал к грузовику, опустил задний борт, сел за руль, запустил двигатель и, включив первую передачу, медленно подал машину вперёд, оставив сейф болтаться в воздухе. Азиз с Кохеном подвели под него тележку, Крац сделал ещё один знак оператору, и пятитонная махина стала медленно опускаться вниз, пока не легла на тележку, резко осадив её большие пневматики.

Теперь сейф стоял перед двустворчатыми входными дверями в ожидании прибытия плотника, чтобы продолжить свой путь внутрь здания. Майор пожал плечами, опередив вопрос Краца.

Когда Кохен поставил грузовик на место, указанное майором, у шлагбаума появился араб в белом балахоне и красно-белой куфие, который держал в руках ящик с инструментом.

Часовые тщательно проверили ящик, вывалив его содержимое на землю, и разрешили плотнику пройти во двор. Он собрал инструмент, взглянул на сейф, затем на двери и сразу понял, почему его начальник сказал, что дело срочное. Скотт отступил назад и наблюдал за мастером, принявшимся вывинчивать шурупы из петель на одной из створок.

— Так где находится подделка Долларового Билла в данный момент? — спросил Крац.

— Все ещё в моей сумке, — сказал Скотт. — Мне придётся поработать над ней, иначе они тотчас заметят разницу, как только я подменю ею оригинал.

— Согласен, — сказал Крац. — Тебе лучше заняться этим, пока плотник снимает двери. Я же займу чем-нибудь майора.

Крац подошёл к плотнику и стал болтать с ним, а Скотт тем временем исчез в кабине, прихватив свою сумку. Как только майор увидел, чем занят Крац, он тут же подскочил к нему.

Наблюдая сквозь стекло кабины, Скотт извлёк из цилиндра копию Долларового Билла и постарался вспомнить, где больше всего пострадал оригинал. Прежде всего он оторвал правый верхний угол, затем плюнул на подписи Джона Адамса и Томаса Пейна. Рассмотрев плоды своих стараний и сочтя их недостаточными, Скотт положил копию на пол и вытер о неё подошвы своих туфель. Подняв глаза и увидев, что майор велит Крацу оставить плотника в покое, он быстро скрутил копию Декларации, засунул её в цилиндр, а сам цилиндр поместил в длинный узкий карман, пришитый с внутренней стороны штанины.

Через несколько секунд плотник поднялся с колен, улыбкой показывая, что закончил работу. По команде майора к дверям подошли четверо солдат и, взяв их, отнесли на несколько шагов в сторону и прислонили к стене.

Майор приказал ещё нескольким подчинённым толкать тележку, в то время как Скотт направлял её в дверной проем. Крац с Азизом попытались последовать за ними, но майор решительным взмахом руки показал, что войти в здание может только Скотт.

Дюйм за дюймом они медленно толкали тележку по длинному коридору. Двери лифта были открыты, и сорок рук втащили в него пятитонную махину. После своего предварительного обследования Скотт знал, что эта часть здания имела прочность, достаточную, чтобы выдержать ядерный удар, но все равно сомневался в способности лифта справиться с весом сейфа. Хорошо ещё, подумал он, что мадам Берта опускалась вниз, а не поднималась наверх.

Двери лифта закрылись, и майор быстро провёл Скотта с дюжиной солдат через боковую дверь на лестницу. Спустившись в подвал, они увидели, что двери лифта уже открыты и мадам Берта ждёт, когда они покатят её дальше. Майор ткнул хлыстом в пол, и с десяток солдат, опустившись на колени, кое-как выкатили сейф в коридор. Лифт затем отправили на пятый этаж, шестеро солдат бегом поднялись по лестнице, запрыгнули в пустой лифт и вернулись в подвал, чтобы толкать сейф сзади.

Плотник уже снял первую пару дверей на входе в зал совета и занимался теперь другими в его дальнем конце. Воспользовавшись задержкой, Скотт наблюдал, как сдвигают к стене большой стол и ставят на него стулья, чтобы освободить проход для сейфа в дальний коридор.

Прохаживаясь по залу, Скотт имел возможность несколько раз взглянуть на Декларацию и даже рассмотреть написание слова «бриттанских». При этом ему вскоре стало ясно, что состояние рукописи было хуже, чем он думал.

Когда двери наконец были сняты, солдаты покатили сейф через зал в короткий коридор. В конце коридора сейф преодолел последние дюймы своего пути и оказался в специально созданной нише.

Когда пятитонная махина упёрлась в стену, встав на своё место, Скотт улыбнулся, а майор сделал ещё один звонок по телефону.

Пожилая женщина объяснила Ханне, что следующая смена должна выйти на работу сегодня в три часа дня и приготовить зал совета к завтрашнему заседанию, поскольку первая смена не смогла сделать это из-за какого-то там сейфа.

Ханна шла за уборщицами, наблюдая, как они одна за другой расходятся по своим местам. Выбрав ту, что была постарше и несла самые тяжёлые мешки, она помогла ей перенести их через улицу. Они быстро разговорились, и Ханна донесла мешки до её дома, сказав, что живёт всего в нескольких кварталах отсюда.

— Проходи в дом, моя дорогая, — пригласила её старая женщина.

— Спасибо, — ответила Ханна, чувствуя себя скорее Серым Волком, чем Красной Шапочкой.

Немного виски, добавленного в кофе, не причинило хозяйке вреда, а лишь развязало язык. Две таблетки валиума в её следующей чашке кофе гарантировали ей несколько часов сна. В МОССАДе Ханну обучили пяти различным способам, как вскрыть машину, гостиничный номер, чемодан и даже небольшой сейф, так что сумочка уснувшей женщины для неё не представила проблемы. Она достала из неё специальный пропуск и выскользнула из дома.

— Теперь она возвращается в министерство, — сказал человек в мобильный телефон. — Мы проверили старуху. Она вырублена и, наверное, не придёт в себя до завтрашнего дня. Единственное, что у неё взято, это её пропуск.

Придя на своё рабочее место и не обнаружив следов возвращения заместителя министра, Ханна связалась с телефонисткой на коммутаторе. Ей звонили всего три раза: в двух случаях сказали, что позвонят позже, а в третьем не оставили никакого сообщения.

Ханна положила трубку и напечатала записку о том, что ушла домой, так как не уверена, что заместитель министра вернётся в офис до конца дня. Поскольку он проверяет свои сообщения только после пяти часов, у него не будет оснований для подозрений.

В своей маленькой комнатке Ханна переоделась в традиционную чёрную абаю с накидкой, прикрывающей лицо, оглядела себя в зеркале и вновь незаметно покинула министерство.

— Я почти уверен, что это она выходит из здания, — сказал человек в мобильный телефон, — только теперь на ней традиционное платье и нет очков. Она опять направляется к площади Победы. Буду держать вас в курсе.

Ханна вернулась на площадь за несколько минут до того, как должна была появиться первая из уборщиц. Хотя толпа теперь поубавилась, она все же позволяла оставаться незамеченной. Ханна посмотрела через дорогу. Сейфа больше не было видно, и кран тоже исчез. Грузовик теперь стоял у стены. Она попыталась разглядеть, находится ли Крац среди сидевших в его кабине, но затемнённые стекла не позволили различить лица.

Ханна перевела взгляд на здание, в котором никогда не была, но которое знала достаточно хорошо. Крупный план всех его этажей висел на командном пункте штаба МОССАДа в Хезлии, и каждый экзамен по Ираку начинался с его детального воспроизводства. Дополнительные сведения поступали все время и от самых странных источников: беженцев; бывших дипломатов; экс-министров кабинета, курдов по национальности или шиитов по вероисповеданию, и даже от бывшего английского премьер-министра Эдварда Хита.

Первая из уборщиц пришла за несколько минут до трех, предъявила свой пропуск и, быстро проскочив через двор, скрылась в боковой двери здания. Через несколько секунд появилась вторая и проделала то же самое. Заметив на противоположной стороне третью, Ханна перешла дорогу и пристроилась сзади.

— Она перешла дорогу, подошла к шлагбауму, и теперь часовой проверяет её пропуск, — сказал человек в мобильный телефон. — Как их инструктировали, они пропустили её. Она проходит двор и вслед за другой женщиной входит в боковую дверь. Она вошла, дверь закрылась. Она в наших руках.

— Теперь откройте сейф, — сказал майор Сайд.

Скотт покрутил диски, набрав коды, и первая лампочка изменила цвет на зелёный. Это впечатлило майора. Затем Скотт приложил ладонь к белому квадрату, и через несколько мгновений средняя лампочка стала зеленой. Майор был заворожён. Скотт наклонился и сказал несколько слов в микрофон, третья лампочка загорелась зелёным светом. Майор лишился дара речи.

Скотт потянул за ручку, и дверь распахнулась. Он шагнул внутрь и, не раздумывая, вынул из штанины картонную трубку.

Майор тут же заметил это и стал багроветь. Скотт быстро снял колпачок, извлёк плакат с Саддамом Хусейном и, отклеив его от основы, бросил её на пол, прежде чем пройти в глубь сейфа и приклеить портрет Саддама к его стенке. Когда на лице майора вновь появилась улыбка, он наклонился, скрутил основу и сунул её в трубку.

— Теперь я научу вас, — сказал Скотт.

— Нет, нет, не меня! — замахал руками майор Сайд и быстро сказал в телефон: — Мы должны подняться наверх.

Скотту хотелось выругаться, когда он, выходя из сейфа, обронил трубку, которая закатилась в самый тёмный угол. Так тщательно разработанный с Крацем план становился невозможным. Он с неохотой оставил открытый сейф и последовал за майором, который быстрым шагом направлялся в зал совета.

Внутри здания Ханна присоединилась к другим уборщицам и сказала, что её прислали вместо неожиданно заболевшей матери. Она попыталась заверить их, что делает это не впервые, и удивилась, когда не услышала никаких вопросов, решив про себя, что они просто боятся вступать в разговоры с незнакомым человеком.

Ханна взяла коробку с хозяйственными принадлежностями и отправилась вниз по чёрной лестнице. План, развешенный на стенах в Хезлии, оказался поразительно точным, несмотря на то, что никому не удалось правильно указать количество ступеней до подвала.

Оказавшись у двери в коридор, она услышала голоса, приближавшиеся со стороны зала совета. Кто-то, должно быть, направлялся к лифту. Ханна прижалась спиной к стене рядом с дверью, чтобы можно было заметить через толстое стекло, когда они пройдут мимо.

Их было двое. Майора Ханна не знала, а вот при виде второго у неё подкосились ноги и она едва не свалилась на пол.

Когда они вернулись во двор, майор принялся звонить по телефону, а Скотт подошёл к Крацу, стоявшему за грузовиком.

— Тебе удалось подменить Декларацию? — тут же спросил тот.

— Нет, у меня не было времени. Она по-прежнему висит на стене зала.

— Черт! А копия?

— Пришлось оставить её на полу в сейфе. Я не рискнул выносить её из здания.

— И как ты собираешься вернуться в здание? — спросил Крац, поглядывая в сторону майора. — Предполагалось, что ты воспользуешься временем…

— Я знаю. Но оказалось, что не он будет отвечать за сейф. Сейчас он связывается с тем, кого мне придётся инструктировать.

— Это нам не на руку. Подозреваю, что с майором нам было бы намного легче, — сказал Крац. — Пойду проинструктирую других на случай, если дела пойдут опять наперекосяк.

Скотт молча согласился с ним, и они прошли к кабине, где сидели Азиз с Кохеном, покуривая сигареты, которые были тут же затушены при появлении полковника. Крац объяснил, почему им приходится ждать, и предупредил, что у профессора осталась последняя возможность ещё раз попасть в зал совета.

— Поэтому когда он выйдет в следующий раз, — пояснил он, — мы должны быть готовы сорваться отсюда. Если нам немного повезёт, к полуночи мы сможем добраться до границы.

Как он может быть в живых? — думала Ханна. Разве он не погиб от её руки? Она видела, как его мёртвое тело выносили из комнаты. Стараясь унять эмоции, которые переходили от безудержного ликования до безотчётного страха, Ханна вспомнила слова своего старшего инструктора: «Когда находитесь на переднем крае, никогда ничему не удивляйтесь». Теперь она могла бы возразить ему, если бы ей представилась возможность.

Ханна толкнула дверь и пробралась в коридор, в котором не было никого, кроме пары солдат у входа в зал совета. Она поняла, что ей не пройти мимо них без вопросов.

Когда до двери оставался один шаг, ей было велено остановиться. Подчинившись, она оказалась между ними. Тщательно проверив коробку с принадлежностями, один из них, с двумя нашивками на рукаве, сказал:

— Ты знаешь, в наши обязанности входит ещё и личный досмотр? — Не получив никакого ответа, он наклонился, поднял подол её чёрной робы и схватил за лодыжки. Второй с хриплым ржанием заскользил руками от шеи к груди, в то время как руки первого ползли по её ногам вверх. Когда руки первого добрались до бёдер, а второй стиснул ей соски, Ханна оттолкнула их и шагнула в зал. Вдогонку она услышала их хохот.

Стол был возвращён в центр зала, а стулья неровно расставлены вокруг. Она начала с того, что поправила стол, а затем принялась ставить стулья на одинаковом расстоянии друг от друга. В голове у неё все ещё не укладывалось, что Симон жив. Но зачем было ЦРУ посылать его в Багдад? Если не для того, чтобы… Поправляя стул Саддама Хусейна во главе стола, она посмотрела на его огромный портрет. Затем её взгляд остановился на листе, прибитом гвоздями рядом с портретом.

Американская Декларация независимости висела именно там, где говорил заместитель министра иностранных дел.