ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ. ТАЙНА ДЕЛЬФИНОВ.

Возможно, сто тысяч медуз с успехом справились бы с акулой, возможно, совершенно не стоило собирать целых три миллиона этих странных существ. Дельфины поняли это, когда увидели, что ядовитое пятно простирается на десятки километров, что оно почти достигло дна. У каждого из дельфинов на языке был один и тот же вопрос, но ни один из них не решался произнести его вслух. Наконец Ловкий не выдержал, подплыл к Вожаку и спросил:

— Меня интересует, почему ты упорно не желал обращаться к медузам за помощью?

Я тоже хотел спросить об этом, — присоединился к нему Мечтатель.

— Вы настаиваете на ответе? — со вздохом спросил Вожак.

— Нас это очень интересует.

— Лучше бы вы меня об этом не спрашивали.

— Почему?

— Лучше не поднимать шум вокруг этого вопроса.

— Но почему?..

— Потому что речь идет о жизни и будущем всех обитателей моря.

— Понятно, — произнес Мечтатель. — И мне это пришло в голову.

— А я ничего не понимаю, — признался Ловкий. — Что у нас общего с медузами?

Отвратительные существа, которые даже не осознают того, что живут.

— Хорошо, я вам все объясню, — согласился Вожак. — Но помните, что я вам доверяю тайну. Никто не должен проникнуть в нее. Речь идет о нашей безопасности… Если эта липкая трехмиллиардная масса осознает свою силу, мы погибли. Медузы могут в любое время окружить нас, и нас постигнет участь Синей акулы.

— Это верно! — изумился Ловкий. — Они могут стать владычицами моря!

— Но у них нет стремления к чему-либо подобному. —заметил Мечтатель.

— Кто их знает. — ответил Вожак. — Может, их толкнет на это мания величия, может, им захочется продемонстрировать свою силу… Поэтому мне не хотелось обращаться к ним за помощью. Они могут осознать свои возможности.

— Едва ли, — возразил Мечтатель. — Это понимают только члены нашего совета. Мы должны молчать до конца жизни.

— А Серебряная кефаль?

— Она первая обо всем догадалась. Уверен, что эта тайна умрет вместе с ней.

Снова наступило молчание. Члены совета представляли себе страшные картины…

Если медузы осознают свою силу, никто не сможет справиться с ними. Никто не в состоянии их уничтожить. Их можно убивать, мять, рвать, но это ни к чему не приведет. Из каждого их кусочка родится новая медуза. Они будут наступать медленно и спокойно, окружать, выпускать ядовитую жидкость

— до тех пор, пока не восторжествует империя бессмыслия, тупости и ничтожества. Представьте себе море без дельфинов и рыб, царство воды, медуз и бесчувствия.

— И человек беспомощен перед ними, — заметил Вожак.

— Корабли не смогут плавать, — дополнил Мечтатель.

Представьте себе море-пустыню, империю студня, в котором раздаются только приказы Глагоабазубадузы. Представьте себе море не синее и прозрачное, а липкое и слизкое.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ. ПРЕКРАСНАЯ ВЕЩЬ — ДРУЖБА!

Две недели Лисенок и Мони беззаботно играли в воде. Но однажды утром Лисенок сказал:

— Видишь ли, Мони…

— Знаю, — прервал его друг. — я должен доставить тебя в залив, где живет твой автор.

— Да, где живет твой автор.

— Он прежде всего твой.

— Ладно, наш автор… Пойми, что цель моего путешествия — встретиться с ним и задать ему несколько вопросов… Мы можем отправиться к нему немедленно?

— Можем.

— Ты слишком коротко отвечаешь. Тебе грустно, что мы расстаемся?

— Уж не хочешь ли ты, чтобы я пел?

— Нет. Я хочу, чтобы тебе было гак же грустно расставаться, как и мне. Ведь так расстаются друзья?

— Садись мне на спину.

— Но мне бы хотелось сначала проститься с дельфинами.

— Не стоит расстраивать и их… Лучше я вернусь и скажу им, что ты ушел. Они удивятся, что ты даже не попрощался, и тогда я объясняю им: «Так мы решили, чтобы не огорчать вас преждевременно».

Дельфинчик плыл прямо к Заливу автора. Лисенок тоже молчал. Море было светло-голубым, на небе сияло чистое белое солнце, молодое и сильное, готовое пересечь весь небесный купол и зайти, как это и положено. Солнце пересечет небесный купол и зайдет — это про изойдет более, чем наверняка. Миллионы лет оно всходит и заходит, проделывает один и тот же путь, и ни разу не случилось ничего непредвиденного. Лисенок смотрел на солнце и думал о том, как непродолжительна дружба между двумя детьми, но как важна эта дружба для жизни. Да и сама жизнь не так уж длинна. Где он окажется завтра? Где будет завтра Мони? Где сейчас Юноша с бледным лицом? А главное

— где сейчас Мокси? Все так же жует чертополох на своем чудесном холме? Ждет ли его? Готов ли отправиться в Тихий лес? Прекрасная вещь — дружба, такая, например, как между ним и Мони. Прекрасно, если Юноша с бледным лицом целует сейчас в Булонском лесу свою Изабелл и если Мокси, увидев Лисенка, спросит: «Отправляемся в путь?»

Но жизнь людей и животных не похожа на движение солнца. В жизни людей и животных много случайных, непредвиденных вещей и приключений. Поэтому куда лучше быть не солнцем, а живым существом. Что может рассказать нам солнце?.. Ничего. Что может рассказать нам Лисенок? Многое… Солнце не побывало ни в орлином гнезде, ни в пасти акулы. Кроме того, Лисенок вносит в жизнь других оживление, создает настроение, что делает будни интереснее и прекраснее — хоть на немного.

«Важно, когда цель достигнута, вернуться в тот уголок земли, который взрастил тебя, — думал Лисенок. — Потому что без этого уголка земли, ты бездомен и ничтожен. А почему это так, объяснить трудно.»

— Ты что-то сказал? — спросил Мони.

— Нет. Но тебе, вероятно, надоело молчание. Давай поговорим… И мне тяжело. Не знаю, кто первым сказал ставшую известной истину, что жизнь состоит из встреч и разлук. Как это ни избито, но жизнь состоит именно из встреч и разлук. Иначе и нельзя. Представь себе, что мы будем с тобой вечно, всю жизнь. Что получится? Я рожден, чтобы жить на суше, ты — в море.

— Это так. но ты рассуждаешь не как ребенок, а как взрослый. Лучше нам сейчас разговаривать и мечтать по-детски. Нам потом всю жизнь разговаривать, как разговаривают взрослые.

— Мони, зачем нам себя обманывать? Я говорю от имени нашего автора. Ты не заметил, что он делает с нами все, что ему вздумается? Мы — то дети, то

— взрослые…

— Заметил.

— В том-то и дело, что мы принадлежим ему. У нас нет собственного лица, нет собственной жизни. Как бы нам ни хотелось быть вместе всю жизнь, он все равно разлучит нас!

— Это так, и поэтому я его не люблю. Нет ничего неприятнее нашего автора. Он не считается ни с нашими желаниями, ни с желаниями читателей. Мне порой самому хочется стать автором и делать, что вздумается. Лисенок, а это легко — писать книги?

— Ты меня спрашиваешь?

— Нет, свою бабушку!

— А мне казалось, что ты меня спрашиваешь об этом.

— Ты опять хитришь, но я все понял.

— Что понял?

— Раз не отвечаешь на вопрос прямо, значит, ты пытался писать…

— Пытался, — признался Лисенок.

— Что ты писал?

— Роман.

— И до какой страницы ты дошел?

— Я?.. Я еще не умею писать. Я придумал только начало.

— Можно его услышать?

— Конечно. Мне очень хочется услышать чье-нибудь мнение… Слушай. Я начал роман так: «Солнце подняло свой огненный диск над горами».

— А дальше?

— А дальше пока ничего нет.

— О чем будет роман?

— Не знаю. Я ведь говорю, что пока придумал только начало.

— Тогда могу тебе сообщить, что я тоже начал один роман.

— Вот как? И сколько ты уже написал?

— Тоже лишь начало. У меня тоже поднимается солнечный диск, только над морем.

Приятели рассмеялись, им стало легче. Им стало бы еще легче, знай они, что над миром всходили и заходили миллионы солнечных дисков, и что из этих миллионов несколько солнц достигли зенита и мировой писательской славы, что эти солнца никогда не закатятся, потому что книги этих писателей будут всегда пользоваться любовью читателей.

— Мы уже приближаемся, — сказал Мони.

— Понял, — ответил Лисенок.

— Видишь вон те мостки, которые начинаются на суше и уходят в море? Это причал.

Самый маленький причал из всех, которые я видел. Он принадлежит твоему автору.

— Нашему автору.

— Хорошо, нашему автору. Соскочишь с моей спины прямо на причал.

— Ладно.

— От причала наверх ведет тропинка. По ней ты добежишь прямо вон к тому домику.

Видишь вон там, среди деревьев? Там он живет.

— А ты уплываешь?

— Да.

— Может, останешься? Я приведу его к тебе, ты сможешь поговорить с ним.

— Не хочу. Я его не люблю.

— С каких пор?

— Он плохой человек.

— И писатель он плохой?

— Я не знаю его как писателя. Для меня он просто плохой человек.

Лисенок улыбнулся, но Мони не видел этого. Они уже приблизились к причалу.

— Прыгай!

— Сейчас.

— Чего ты ждешь?

— Мне грустно.

— Прыгай!

Лисенок прыгнул на причал, оглянулся и посмотрел на своего друга. Сейчас он казался ему особенно милым и симпатичным.

— А теперь что?

— Теперь я поплыву обратно.

— Знаю.

— До свидания.

— Не спеши, Мони!.. Знаешь что?

— Что?

— Давай договоримся думать друг о друге каждый день по одной минуте на закате солнца… Будешь думать обо мне?

— Буду.

— Каждый день на закате я буду закрывать глаза и думать о тебе. Так каждый день мы будем вместе, будем разговаривать друг с другом. Поверь, я всегда буду знать, что ты хочешь мне сказать.

— И я тоже…

— По-моему, — продолжил Лисенок, — всегда можно догадаться, что могут сказать друг другу друзья.

— Правильно, — согласился Мони, — но мне многое надо будет тебе рассказать. Не лучше ли говорить не по одной, а по пять минут?

— Прекрасно!.. Каждый день по пять минут. Давай проведем репетицию.

— Давай!

— Мони, закрой глаза!

— Закрыл.

— И я закрыл… Теперь слушай. Я буду начинать всегда так: «Здравствуй, Мони!»

«Здравствуй, Лисенок!»

«Что ты сейчас делаешь, Мони?»

«Спрашиваю себя, почему ты такой обманщик? Как ты можешь утверждать, что побывал в брюхе Синей акулы?»

«Мы — дети, Мони, и можем быть повсюду. Взрослые не могут, а мы можем.»

«Знаешь, как я тебя люблю?»

«А я люблю тебя еще больше!»

«Этого не может быть, потому что я люблю тебя очень-очень!»

«Что ты сегодня делал? Были у тебя приключения?»

«Ничего особенного… Вернее, ничего такого, что стоило бы описывать в книге».

«И у меня так же… Как Вожак, Мечтатель, Ловкий?»

«Хорошо. А как ваши?»

«Тоже хорошо… Ты уже научился делать сальто в воздухе?»

«Осваиваю его. А ты научился читать?»

«Учусь… А что делает Серебряная кефаль?

«Давно ее не видел… Ты вспоминаешь иногда Юношу с бледным лицом?»

«Когда я думаю о тебе, вспоминаю и его… Я часто о тебе думаю.»

«И я.»

«Нам уже пора прощаться?»

«До встречи завтра в это же время».

Лисенок открыл глаза и увидел уплывающего Мони. Как быстро он плывет! На спине маленького дельфина сверкают солнечные блики. Лисенок почувствовал, что на глаза у него навертываются слезы. Мони все уменьшался, пока не превратился в маленькую веселую точку, сливающуюся с линией горизонта…

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ. ЛИСЕНОК ЗАДАЕТ ВОПРОСЫ.

Лисенок вытер слезы и попытался улыбнуться. Он надеялся таким образом сдержать слезы. Сначала у него получилось нечто среднее между улыбкой и плачем, потом на его мордочке засияла чистая улыбка, и только капельки влаги на веках свидетельствовали о недавних слезах. Он обернулся и взглянул на тропинку. Она вилась среди скал, взбегала на холм и обрывалась у домика среди деревьев.

Лисенок поднял лапку, собираясь сделать первый шаг, но тут его остановил строгий голос:

— Ты что здесь делаешь?

— Ничего, — машинально ответил Лисенок и посмотрел на скалы.

За скалами простиралась полоска прибрежного песка — совсем узкая, шириной в три-четыре шага. На песке лежала лодка. Возле нее стоял высокий человек в очках.

В руке он держал кисть, с которой капала краска.

— Ты опять сбежал?

— Я, нет… Я…

— Иди сюда!

— Куда?

— Со мной тебе хитрить нечего. Ты очень хорошо знаешь куда.

— Да, но я хочу знать куда точно.

Лисенок обогнул скалы и ступил на песок. Теперь высокий человек в очках сидел на низенькой табуреточке и красил лодку. Его брюки и рубашка были перепачканы краской. Лисенок не видел его лица. Он встал у него за спиной и стал ждать.

Поскольку мужчина не оборачивался, маленький путешественник сообщил:

— Я уже здесь.

— Прежде всего объясни мне, почему ты убежал из Тихого леса?

— Да я…

— Ты ведь обещал, что не убежишь больше?

— Обещал, но на этот раз я оставил записку.

Только теперь мужчина обернулся, и беглец увидел его строгое лицо, пересеченное двумя морщинами. Мужчина выпрямился и бросил:

— Пошли!

Лисенок старался держаться на расстоянии трех шагов от него. Они поднялись по крутому склону и сразу оказались перед домиком. Беглецу он показался очень маленьким. Но оказавшись в тени навеса, он понял, что здесь очень уютно. Во дворе валялся большой ржавый якорь, сохла рыбачья сеть, а в летней кухне варилась уха. Мужчина в очках привел своего маленького гостя в прохладную беседку. Там был стол и стулья. На столе стояла ваза с персиками. Лисенок увидел сочные плоды и уже не мог отвести от них взгляда. Мужчина в очках сел и закурил.

— Так ты говоришь, что оставил записку?

— Да.

Персики были крупные, покрытые пушистой корочкой.

— И сейчас же отправился в дорогу?

— Да.

Один из персиков был особенно привлекательным — крупный, желтый, с красным бочком.

— Твой отец не знает где ты?

— Не знает.

Лисенок стал пересчитывать персики, но все время сбивался со счета по двум причинам: во-первых, его очень занимал самый большой персик, во-вторых, он был не силен в арифметике.

— Знаешь, что ты наделал?

— Да.

Такие персики надо есть медленно, чтобы насладиться их ароматом и вкусом и ни в коем случае не подавиться.

— Ты понимаешь, какой ты глупый?

— Да… Извините, что это за шарики у вас на столе?

— Где?

— В вазе.

— Это персики… Что привело тебя сюда?

— Да… Так, значит, это персики?

— Может, ты объяснишь, как ты здесь очутился?

— Да… А персики едят?

— Скажи, до каких пор ты будешь убегать из дома и причинять всем беспокойство?

— Да… А они сладкие?

— Послушай, разбойник, меня тебя не перехитрить! Ты знаешь, кто я?

— Еще бы не знать?.. И вы едите их, когда хотите?

— Я твой автор.

— А мне что делать, если мне тоже хочется персиков? Автор отвернулся, скрывая улыбку, потом, чтобы не рассмеяться, закрыл лицо руками.

— Я хочу персиков! — крикнул Лисенок.

— Хорошо, возьми.

Лисенок схватил два персика сразу и стал подносить ко рту то один, то другой, не зная, с какого начать. Автор молча взял у него меньший из персиков и положил его на стол. Не сводя взгляда с отнятого персика, Лисенок стал с жадностью есть.

— Я хочу съесть еще один!

— Пожалуйста.

Лисенок съел и второй персик.

— Можно я съем еще один?

— Можно.

Лисенок съел и третий персик.

— А можно мне съесть и еще один?

— Съешь их все, хитрец… Я нарву еще.

— А есть еще?

— Вон на дереве.

— Когда покончу с этими, пойду посмотрю на те. Когда ваза опустела, Лисенок погладил свой живот и с трудом перевел дух.

— Знаете что?.. Персики на дереве меня не интересуют.

— Зачем ты столько ел?

— Из дружеских чувств к Мони. Ведь он не мог отведать персиков, вот я и ел — один за себя, один — за него.

— А почему ты не слушаешь, что тебе говорят?

— Извините, но на голодный желудок я не умею слушать.

— Что с тобой теперь делать?

— Не знаю.

— Но все же?

— Не знаю.

— Ты слышишь, о чем я тебя спрашиваю?

— Я пришел не для того, чтобы меня расспрашивали! Я хочу сам задавать вопросы.

— Ишь ты! — воскликнул автор и погасил сигарету.

— Давайте разберемся, — продолжил Лисенок. — Я пришел посмотреть на вас и задать вам несколько вопросов. Для этого я и совершил путешествие. Мне пора возвращаться. Мокси давно ждет меня.

— Зачем тебе задавать вопрос? Все и так ясно.

— Не совсем ясно. Знаете как мне тяжело, когда меня сравнивают с медвежонком Пухом! Говорят, я на него похож.

Писатель встал и стал расхаживать взад-вперед по беседке.

— Кто это тебе говорит?

— Некоторые читатели.

— В известном смысле ты на него похож, — согласился автор.

— Это очень обидно — быть похожим на кого-то… А кто этот медвежонок?

— Он — герой книги одного писателя, которого я очень уважаю. Возможно, вы и похожи. Но все же ты отличаешься от него. Его медвежонок Пух развлекает нас, а ты борешься со злом, благодаря тебе добро побеждает.

— Жалко, что я на кого-то похож, мне хочется, чтобы кто-то походил на меня.

— Ты слишком многого хочешь!.. И все же ты можешь гордиться. Ты обладаешь многими положительными качествами, тебя можно полюбить.

— Почему вы тогда меня ругаете?

— Ты должен сидеть дома. Дети не должны уходить без разрешения.

— А зачем вы разлучили нас с Мони?

— Ты сам объяснил ему, зачем.

— Вы жестокий!..

— Кончились твои вопросы?

— Прогоняете меня?

— Тебя разыскивают родители.

— Но у меня еще есть вопросы. Зачем вы заставили страдать Мечтателя и Юношу с бледным лицом? Почему сделали медуз такими отвратительными?

— А ты подумай и сам ответь на эти вопросы, — с улыбкой ответил автор.

Лисенок почесал затылок и воскликнул:

— Трудно иметь дело с вами, взрослыми… Говорите нам, что вам вздумается.

Хорошо, а почему у дельфинов так блестят спины при солнечном свете?

— И на этот вопрос ты можешь сам ответить.

— А как попала в Черное море Синяя акула? Она не помнила этого.

— Думаю, что в нее запустили небольшую стрелу со снотворным. Акула заснула, ее подняли сетью на судно. Порой мне кажется, что ее выпустили здесь с научной целью. Но, возможно, эти сделали и те, кто не могут примириться с фактом, что наше теплое море с обширными песчаными пляжами и без опасных акул становится любимым местом отдыха для многих туристов.

— Ага! — произнес Лисенок.

— Без этих «ага»!.. Уж я-то тебя знаю, и мне известно, что ты так отвечаешь, когда тебе что-нибудь неясно… Родители заждались тебя.

— Почему вы здесь живете?

— Где здесь?

— Здесь, далеко от людей.

— Мне нужна спокойная обстановка.

— Так делают все писатели?

— Некоторые.

— Это модно?

— Не суй нос в чужие дела.

— А какие дела мои?

— Твое дело — вернуться в Тихий лес.

— Очень интересно. Вы хотите, чтобы я делал только то, что вы мне прикажете.

Разве я не имею права на самостоятельность?

— Будешь иметь право, когда вырастаешь.

— Я не хочу расти.

— Почему?

— Мне кажется, что лучше навсегда остаться маленьким.

— Чтобы я больше не слышал от тебя таких слов!..

— Кажется, мы отошли от вопроса. Я хочу быть самостоятельным.

— Хочешь, но это невозможно. Герои думают и делают то, что им прикажет автор.

— Охоо!

— Что?

— Это нечестно.

— А убегать из дома честно?

— Вы знаете, чем меня уколоть. Сколько раз зарекался не спорить со взрослыми, но опять…

— Таким ты и должен быть.

— Раз так, обещаю вырасти, — со вздохом произнес Лисенок.

— Сейчас ты мне нравишься.

Автор взял Лисенка на руки, поднял его и поцеловал. Потом понес в свой домик.

Там он показал ему пишущую машинку, книги, много всяких интересных вещей, выброшенных морем на берег. Автор собирал их много лет. Потом он показал своему гостю увешанную портретами стену.

— Это они, — сказал автор.

— Значит, это они и есть, — удивился Лисенок. — А кто они?

— Большие…

— Они большие? А по ним не видно, что большие.

— Это самые большие писатели. Лисенок даже присвистнул. Значит, речь идет о писателях!

— Стало быть, это самые большие писатели?

— Для меня — самые большие.

— А для других — не самые большие?

— У каждого свои самые любимые писатели. Я люблю этих.

Автор снова подхватил Лисенка на руки, спустился с ним к морю, спустил на воду лодку.

— Куда мы отправляемся? — осведомился Лисенок.

— К заливу Знаменитого Ленивого Краба… Ты отправляешься в обратный путь.

— Надо подождать.

Автор запустил мотор и взялся за руль.

— А чего нам ждать? — спросил он.

— Надо подождать, пока высохнет краска.

— Опять хитришь?

— Вам придется снова красить лодку.

— Ничего, ради тебя можно покрасить ее и во второй раз!

— Только вас я не могу перехитрить, — с улыбкой сказал Лисенок и потерся мордочкой о нос автора.

Потом свернулся клубочком у него на коленях, испытывая странное удовольствие.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ. ПОДОЖДИ, ЛИСЕНОК!..

Автор и лодка быстро удалялись от берега, становились все меньше и меньше и наконец слились с водой, растворились в пространстве и времени, исчезли бесследно, как исчезают многие лодки и авторы. Лисенок махал им вслед до тех пор, пока не понял, что машет одним облакам. Он в последний раз взглянул на море и отправился к чудесному холму, поросшему чертополохом.

— Подожди, Лисенок! — услышал он знакомый голос.

— Кто меня зовет? — голос показался ему знакомым.

— Я!

— Кто ты и где ты?

— Здесь.

— Почему я тебя не вижу?

— Иди сюда и увидишь.

— Сам иди сюда!

— Мне лень.

— Кто ты?

— Знаменитый Ленивый Краб. Лисенок вернулся к морю. Знаменитый Ленивый Краб возлежал на скале.

— Извини меня, краб!

— Ничего, так нередко бывает. Ты встретился с более крупными обитателями моря, интересно провел с ними время, почему бы тебе не забыть о том, кто первым прочел тебе визитную карточку моря.

— Прости меня, краб… Мне нет оправдания. Знаю, что виноват перед тобой.

— Ничего, Лисенок.

— Прости меня.

— Ничего, ничего.

— Ты слышишь, что я тебе говорю, понимаешь, как тяготит меня моя вина?

— Ничего, ничего.

— Ото всего сердца прошу у тебя прощения.

— Такова жизнь, — с чувством произнес Знаменитый Ленивый Краб. — Крупные события и встречи затмевают мелкие.

— Прошу тебя, краб!.. Твои слова ранят меня прямо в сердце.

— Большие личности потому и большие, что помнят и важные, и не очень важные вещи.

— Оставь больших личностей. Ты разрываешь мне сердце!

— Люди и животные, — не успокаивался обиженный, — думают, что оставляют что-то после себя, а оставляют только воспоминания.

— Краб!..

— Все мы оставляем после себя только воспоминания, и плохо тому, кто вспоминает только важные вещи… Подожди, Лисенок, выслушай меня до конца!.. Дельфины — это нечто большое, а Знаменитый Ленивый Краб, каким бы знаменитым и ленивым он ни был, остается всего лишь маленьким, ни на что не способным крабом…

— Дорогой мой краб, ну зачем ты так! — со слезами в голосе воскликнул Лисенок.

— Но и этот Знаменитый Ленивый Краб коснулся твоей жизни, отнял у тебя крупицу времени и сказал тебе несколько слов.

— Ну зачем ты причиняешь мне боль?

— Почитай больших, но уважай и маленьких.

— Краб, краб!..

— Это очень важно для личности, если ты хочешь быть личностью. А так поступать, как поступил ты, нехорошо…

— Тебе очень нравится меня мучить?

— Это унизительно…

— Да, но тебе доставляет удовольствие мучить меня.

— Все ясно, — не унимался Знаменитый Ленивый Краб. — Где тебе помнить того, кто первым прочел тебе визитную карточку моря.

— Ты это уже говорил.

— Разве?

— Конечно!

— Неужели уже говорил? Извини, Лисенок.

— Ничего.

— Прошу тебя, извини меня!

— Ничего, ничего.

— Это так неприятно — повторять одно и то же! Я — глупое и ничтожное существо.

Извини!..

— Я тебя уже простил.

— И чего я на тебя напал?

— Ничего, бывает.

— Но не должно случаться… Какого маху я дал… Теперь ты меня никогда не простишь.

— Ну, конечно же, я тебе прощаю, давно уже простил.

— Видишь, до чего я докатился? Вместо того, чтобы ТЫ передо мной извинялся и Я тебя прощал, Я сам извиняюсь перед тобой и ТЫ меня прощаешь!

— Перестань, — умоляюще произнес Лисенок. —Лучше убей меня…

— Опять я виноват, — в глазах у краба блестели слезы. — Ладно, прощай…

— Никакого «Прощай»!

— Почему?

— Я никуда отсюда не уйду, пока ты искренне не простишь меня. Я и в самом деле о тебе забыл. Слишком спешил домой…

Лисенок лег на скалу. Внизу плескались волны. Пена захлестывала камни, отступала и снова набегала. Шум моря, этот вечный, непрекращающийся шум, подействовал на маленького путешественника успокаивающе. Сейчас он жалел, что его морские приключения оказались такими бурными и быстротечными. Вместо того, чтобы полежать у воды, он влезал и вылезал из желудков разных синих акул.

— Набираешься ума-разума, да? — поинтересовался Знаменитый Ленивый Краб.

— Испытываю странное чувство…

— Испытывай, испытывай! Прошел целый час.

— Чувствуешь? — спросил Знаменитый Ленивый Краб.

— Чувствую, — ответил Лисенок.

— Чувствуй, чувствуй!

Прошел еще час. Запахло водорослями. Лисенок вздохнул. Краб зевнул и спросил непонятно о чем:

— Не так ли?..

— Именно так.

— Чувствуешь, как…

— И в самом деле… Надо больше времени отдавать созерцанию.

— Раз ты это понял, давай обнимемся на прощание. Они попытались обняться, но из этого ничего не получилось.

— Маленькое существо нельзя обнять, — грустно заметил краб.

— Большое дело! Важно, что мы поняли друг друга.

— И я хотел тебе сказать то же самое.

— Прощай, Знаменитый Ленивый Краб!

— Прощай, друг!

Море шумело у него за спиной, плескалось, шептало что-то… Потом его шум стал стихать…

Эпилог Мокси лежал на склоне холма, спиной к чертополоху. Там лежал толстый Мокси, совсем не похожий на стройного подвижного осла, каким он был всего месяц тому назад. Когда Лисенок остановился возле него, обжора открыл левый глаз и снова закрыл его. Дул приятный ветерок, на небе не было ни облачка — самое удобное время для путешествий.

— Извините, — произнес Лисенок. — Я оставил здесь месяц назад осла по имени Мокси. Вы не знаете, что с ним стало?

Обжора открыл на этот раз правый глаз и опять сразу же закрыл его.

— Извините, вы не видели случайно здесь осла по имени Мокси?

— Это я.

— Что?

— Я Мокси.

— Мокси? Ты стал не похож на самого себя, дружок! Я никогда не видел таких толстых ослов. Почему ты не ешь колючки?

— Не говори мне о еде. Я видеть не могу чертополоха. Одно напоминание о нем приводит меня в бешенство.

— Неужели ты разлюбил свое любимое лакомство?

Разлюбил. И кто только выдумал это ослиное лакомство?

— Значит, отправляемся в путь? Возвращаемся в родной Тихий лес!

— Ох, я мечтаю о Тихом лесе!

— Мы отправляемся в путь?

— Нет.

— Почему?

— Я не могу встать.

— Что же тогда делать?

— Надо подождать, пока я поправлюсь.

— И сколько времени придется ждать?

— Вот уже полчаса я ничего не ем, потому что изнемогаю от обилия пищи. Как только переварю ее, отправимся в путь.