Подлинная история Руси - Древнерусская цивилизация

е. территории, примыкающей к Бискайскому заливу между реками Луарой, Вьенной и Дорденью, – «кругом вода». Река Дордень – это прежний Дураний. От кельтского dour – вода. У реки Вьенна (Vienne, Vincenna, Vigenn, Viane) имеется приток Vende. В департаменте Вандея имеется река Vaanda, Vendeia, Vandia и т. д.[273] Аквитанец Юлий, возглавлявший в 68 г. восстание против римлян, носил, видимо, родовое (он был княжеского рода) имя Виндекс[274]. Имен с корнем ven, vend, vind особенно много в соседней с Аквитанией Нарбонне[275]. Имеются эти имена также в Аквитании и Бретани, в Нормандии, причем в западных районах Галлии они предстают в форме Guen(nec), а в Нормандии в форме Venet, Venaud и т. д.[276] Известное в Аквитании божество Vindon, видимо, являлось эквивалентом Меркурию – покровителю путешественников[277].

Существенно, что венеты и «венетская» топонимика не тождественны с кельтскими названиями на той же территории. Так, самое племя венетов располагалось на полуострове, кельтское название которого Arvor или Armor (ar – предлог на, у, при, vor или mor – море), т. е. Поморье, Приморье. Столица венетов Guened или Gwenet имела кельтское название Darioritum (современное французское Vannes)[278]. Главный город соседних с венетами остиев (или осмиев) Vindana Portus (латинское название) по-кельтски назывался Duarnenez, что, видимо, означает «земля на острове»[279].

Положение всех трех «Венетий» вполне оправдывает «водную» этимологию. «Вся эта страна, – пишет Страбон о долине По, – богата реками и полна болот, особенно же часть, занимаемая генетами. Кроме того, эта часть испытывает воздействие моря. Ведь почти что только в этих одних частях Нашего моря происходят явления, подобные океанским, и только в них наблюдаются похожие на океанские приливы и отливы, отчего большая часть равнины наполняется озерами с морской водой. Равнина перерезана каналами и плотинами подобно так называемой Нижней земле в Египте, в то время как некоторые ее части осушены и обрабатываются, через другие, напротив, можно проехать на кораблях. Одни города здесь являются островами, другие же только частично омываются водой. Удивительно, насколько все города, которые лежат над болотами внутри страны, доступны при плавании вверх по рекам»[280].

Почти так же Страбон описывает Аквитанию и примыкающую к ней часть Нарбонны, отмечая, в частности, легкость водного сообщения между двумя морями: Средиземным и Атлантикой, особенно рекой Лигер (совр. Луара)[281]. Венеты арморейские, по сообщению Цезаря, жили прямо в самом море: на островах или на мысах, отрезаемых от суши во время прилива. На «затопляемой» земле, согласно Пифию, жили и далекие гвиноны.

Треугольник Адрия – Арморика – Балтика слишком велик, чтобы можно было предполагать взаимосвязь разных групп венетов на протяжении столетий, даже если они и происходили из одного корня. И все-таки тоненькие нити связей выявляются: это и своеобразная монополия торговли янтарем (Адрия и Балтика), и сходство образа жизни, и неизбежные встречи на море (Арморика и Балтика). Но и венетский слой, видимо, не является древнейшим во всех этих районах, и не с венетским языком должно, по всей вероятности, связывать и сам этноним.

Предшественниками венетов в долине реки По, согласно античным авторам, были эвганеи[282]. Эвганеи были оттеснены частично на север, частично на запад, частично, видимо, были поглощены пришельцами. Многие исследователи сопоставляют название эвганеи с обозначением одной группы лигуров – ингаиунов[283]. Присутствие лигуров на западе Галлии зафиксировано в названии главной реки этой области – Лигер. Страбон отмечает здесь различие языков: иберийский, кельтский и какие-то близкие ему, но все-таки отличающиеся[284]. Он же относит венетов, как и все прибрежные племена северо-запада Галлии, к белгам, опять-таки отличая их от собственно кельтов[285]. Античные авторы сообщают и другие факты, указывающие на глубокую древность корня «венд» в разных районах Западной Европы. Так, в лигурийской области Приморских Альп обитало племя vediantii[286], а определение «Вада» названия Лигурийского города Вада Сабатов Страбон разъясняет как «мелководье»[287]. Согласно Полибию, река Пад (По) у местного населения называлась Боденком[288].

Иными словами, название «венеты» или его новое осмысление может быть связано с тем предшествующим населением, к которому принадлежали лигуры, может быть эвганеи, а также иберы. Не исключено, что именно эта волна индоевропейского населения еще в начале бронзового века продвинулась далеко на север и северо-восток от Иберии. Особый интерес в этой связи могут представлять позднейшие группы племен ингевонов и вандилиев.

Таким образом, весьма вероятно, что венетам предшествовала другая волна индоевропейцев, видимо, более мощная, ранее проложившая тот же путь: Причерноморье и Кавказ – Малая Азия – Средиземноморье и т. д. В связи с этой волной, возможно, находятся и синды, и фракийские синтии (инты), проживавшие на островах близ Лемноса, и тоже «народы моря» – пеласги. С этой волной может связываться тот пласт венетской лексики, которую А.А. Королев сближает с северо-западной (и иберийской), отличая от италийской[289]. Вторая волна идет, однако, по тем же путям и, видимо, имеет в основном те же истоки, только разделенные значительным временным отрезком и воздействием разных по характеру культур.

Исторически засвидетельствованы две этнические волны, прошедшие довольно широким потоком от Средиземноморья до северо-запада Европы: это мегалитическая культура III тыс. до н. э. и шедшая вслед за ней из Северной Африки и Испании культура колоколовидных кубков (XVIII в. до н. э.). Видимо, только в связь с этими потоками можно поставить широкое распространение родственной топонимики от Испании до Прибалтики, а Северная Италия и Адриатика оказываются как бы промежуточной инстанцией. Другой поток идет около XII в. до н. э. непосредственно из восточно-средиземноморских районов, включая побережье Черного моря. Этот поток этнически, видимо, был менее однородным, чем первые. В разных отношениях новое население накладывалось на предшествующую этническую карту, не закрывая ее полностью. В результате на одних территориях возникают новые народности, а на других продолжается развитие старых, сохраняющих традиции эпохи мегалитов и культуры колоколовидных кубков. Последние, видимо, более всего уцелели по окраинам континента, на островах и побережье «Окружного океана», где греческая традиция помещала киммерийцев.

Локализация венетов в начале н. э. по В. Седову

Наследниками имени балтийских венедов в конечном счете оказались славяне. Большое число раннесредневековых германских источников настойчиво повторяют, что венеды, венды, винды, вандалы, винилы – это лишь разные названия предков славян[290]. А в научной литературе, за небольшими исключениями, так же настойчиво повторяется, что вандалы, равно как упоминаемые античными авторами вандилии, а также винилы-лангобарды – племена германские[291].

Свидетельства германских авторов заслуживают самого высокого доверия хотя бы в том, что все эти племена не германцы. Но они не обязательно должны быть отнесены к славянам: просто у средневековых авторов не было иной альтернативы.

4. Проблема славяно-германо-балтских отношений

На протяжении ряда столетий история славян протекает в условиях тесного взаимодействия с германцами и балтами. К числу германских языков в настоящее время относятся, кроме немецкого, датский, шведский, норвежский, английский, нидерландский. Имеются также памятники одного из исчезнувших языков – готского. Балтийские языки представлены современными литовским и латышским. Всего несколько столетий назад исчез прусский язык.

Значительная близость славянских и балтийских языков, а также известное сходство их с германскими бесспорны. Вопрос заключается лишь в том, чтобы установить истоки такого сходства: является ли оно исконным, восходящим к единой общности, или же приобретенным в ходе длительного взаимодействия разных этносов.

В классической компаративистике представление о существовании германо-балто-славянской общности вытекало из общего представления о членении индоевропейского праязыка. Такой точки зрения придерживались, в частности, в середине XIX в. К. Цейсс, Я. Гримм, А. Шлейхер. В конце XIX в. под влиянием теории двух диалектных групп индоевропейских языков – centum и satem – балто-славянские и германские языки оказались в разных группах[292]. Со временем число мнений и способов объяснения одних и тех же фактов значительно возрастало. Во-первых, не все лингвисты признают компаративистское языкознание. Во-вторых, не все компаративисты признают правомерность деления индоевропейских языков на две диалектные группы, в-третьих, разные ученые неодинаково объясняют хронологическую глубину и природу тех или иных языковых явлений. И, конечно, лингвисты в разной мере используют археологические, антропологические и этнографические данные.

В большинстве случаев лингвисты решают спорные вопросы за счет языкового материала, а некоторые считают даже в принципе неправомерным выходить за его пределы[293]. Последнее мнение, очевидно, должно быть отвергнуто как методологически неправомерное, поскольку исторические вопросы не могут решаться в отрыве от истории, а тем более против истории. И только в союзе с историей лингвистика способна дать весьма надежные результаты[294].

Следует заметить, что, абстрагируясь от исторических данных, лингвисты обычно априорно принимают какую-то схему. Так, отстаивание тезиса о существовании названной общности должно предполагать ее одновременное отделение от исходного праязыка и продвижение на смежные территории либо единым потоком, либо несколькими параллельными племенными группами. С другой стороны, признание, скажем, размещения прародин народов на смежных территориях неизбежно предрешает вопрос в пользу существования единой общности и требует объяснения последующего расхождения языков.

Из видных лингвистов XX столетия существование общего праязыка трех индоевропейских народов признал болгарский ученый В. Георгиев. Он указал на ряд важных соответствий в балто-славянском и готском языках[295]. Тем не менее для вывода о их исходном единстве этого недостаточно. Готский язык, зафиксированный письменно уже в IV в., естественно, привлекает особое внимание специалистов. Однако многие лингвисты слишком априорно данные этого языка распространяют на прагерманский. На протяжении ряда столетий готский язык существовал в окружении инородных, в том числе балто-славянских языков. Выделенные В. Георгиевым соответствия вполне могут быть объяснены этим многовековым взаимодействием.

К совершенно противоположным выводам пришел видный специалист по германским языкам Н.С. Чемоданов. «Судя по данным языка, – резюмировал он, – непосредственный контакт германцев со славянами был установлен очень поздно, может быть, не раньше нашего летосчисления»[296]. Этот вывод целиком принял Ф.П. Филин[297], и сколько-нибудь серьезных аргументов у другой стороны по существу не находится. Лингвистический материал, следовательно, не дает даже доказательств в пользу того, что балто-славяне и германцы вообще формировались по соседству. А это значит, что исторические данные должны рассматриваться независимо от традиционного представления, будто германцы формировались примерно там, где они и сейчас проживают.

В немецкой историографии, оказавшей большое влияние и на этногенетические построения ученых других стран, прагерманцы, как отмечалось, связывались с культурами шнуровой керамики и мегалитов. Между тем обе они к германцам отношения не имеют. За последние десятилетия это стало очевидным и для многих лингвистов. Оказывается, что на территории Германии вообще нет исконной германской топонимики, в то время как негерманская представлена довольно обильно[298]. У лингвистов нет аргументов в пользу отыскания на территории Германии «германцев» ранее последних веков до н. э.[299] И такой вывод вытекает не из-за недостатка знаний о предшествующем времени, а из ясного свидетельства о проживании здесь иного индоевропейского населения. Вопрос заключается лишь в альтернативе: пришли германцы с севера или с юга?

В пользу северного происхождения германцев обычно приводится топонимика некоторых южноскандинавских территорий. Но если «нечистая» топонимика обычно является надежным свидетельством в пользу проживания на данной территории иного населения, то «чистая» может говорить лишь о резкой смене населения. Островки «чистой» топонимики обычно свидетельствуют о вооруженном проникновении пришельцев и отступлении коренного населения.

В Скандинавии германцы появились вряд ли задолго до рубежа н. э., причем свевы продвигаются туда с континента уже в эпоху великого переселения народов, после развала державы Аттилы. Основная масса скандинавской топонимики сближается не с германской, а с кельтической (или «кельто-скифской»)[300]. Вместе с тем в Южной Скандинавии, где обычно искали прародину германцев, наблюдается разрыв в культурах между эпохами бронзы и железа, что заставляет предполагать вмешательство внешнего фактора (в этот период не обязательно германского)[301]. Именно это обстоятельство побуждает некоторых специалистов говорить о позднем сложении основных европейских народов и языков, а в немецкой литературе появился не лишенный смысла вопрос: «Германцы ли мы?». Конечно, любой современный народ и язык – результат неоднократных «революционных» изменений. Тем не менее определяющий элемент может быть выявлен. Просто автохтонная теория в данном случае оказывается несостоятельной.

В раннем Средневековье германцы знали несколько генеалогических версий. Согласно одной из них, саксы вместе с ругами и пруссами появились на трех кораблях, причем исходная область определяется различно, увязываясь то с севером, то с югом (Троянская война или осколок армии Александра Македонского)[302]. «Героические» версии имели, видимо, отчасти и книжный характер. Несколько иначе выглядят генеалогические предания норманнов.

Воспоминания о «прародине» наиболее живучи у тех народов, которым пришлось покинуть ее невольно. Предания норманнов сообщали о их прибытии «из Азии», с которой ассоциировалось представление о вечно цветущей стране, несравненно более богатой, чем холодное побережье Атлантики. Одна версия появление норманнов с юга зафиксирована в Младшей Эдде. В саге норманно-германская генеалогия увязывается с легендами о Трое. Бог-предок Тор отождествляется здесь с троянским Трором. Но от Тора, привязанного к гомеровской эпохе, до непосредственного предка германцев Одина сменяется 20 поколений (т. е. примерно шесть столетий). Лишь теперь Один во главе «множества Людей», следуя пророчеству, двигается в страну саксов, а затем и в другие районы Германии. Сам легендарный Тор, согласно саге, владел Фракией, где (а не в Малой Азии) он и воспитывался. Во всех землях, куда приходят «асы», местное население покоряется пришельцам. Здесь асы берут себе жен, и в конце концов «язык этих людей из Азии стал языком всех стран»[303].

Согласно другой версии, норманны во II в. во главе с Роллоном приходят с Дона. Анналист Саксон дает даже точную дату: 166 г.[304]. В начале н. э. с Дона в Западную Европу проходили отдельные ираноязычные группы, в частности роксаланы и аланы[305]. О некоторых аспектах истории алан – «русов-тюрк» будет сказано ниже в связи с упоминанием восточных источников о «двух видах» русов. Здесь отметим, что на севере Франции и соседней Бельгии имелись обширные могильники погребенных аланов. А вождь норманнов из Норвегии Роллон, захвативший в начале X в. эту часть французской территории, считал себя потомком Роллона II в. Почти наверняка норманнский викинг оправдывал свою операцию памятью великого предка. Об этом прямо сказано в «Хронике герцогов нормандских», составленной в XII в. по заказу потомка герцогов – Генриха II Бенуа де Сент-Мор. Роллон считал завоеванную территорию своей прародиной и в 911 г. согласился признать себя вассалом французской короны. А отвоеванная (или возвращенная) им территория стала практически самостоятельным «Герцогством Нормандским».

Примечания

1

См.: А. Андерле. Из истории идеологической подготовки гитлеровской агрессии против СССР // ВИ. 1961, № 6. С. 85 – 95.

2

И.Н. Ионов. Российская цивилизация IX – начало XX в. Учебник для 10 – 11 классов, М., 1998. С. 3. Ср. Е. Галкина, Ю. Колиненко. «Азиопа»: Россия и теория цивилизаций // Сб. РИО. М., 2002.

3

См.: О государственном геноциде в России. Материалы «круглого стола» «Кризис нации» при председателе Комитета по обороне и безопасности Государственной думы Российской Федерации. М., 1998.

4

М. Погодин. С. Гедеонов и его система о происхождении варягов и руси // ЗАН. Т. VI. Приложение № 2. СПб., 1864. С. 3.

5

В.А. Мошин. Варяго-русский вопрос // Slavia, R. X. S. I, v Praze. С.111.

6

В.И. Ленин. ПСС. Т. 18. С. 214: «Суть дела состоит в коренном расхождении материализма со всем широким течением позитивизма, внутри которого находятся и Ог. Конт, и Г. Спенсер, и Михайловский, и ряд неокантианцев, и Мах с Авенариусом».

7

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 21. С. 285.

8

В.И. Ленин. ПСС. Т. 45. С. 30.

9

В.И. Ленин. ПСС. Т. 29. С. 321.

10

И.Г. Герасимов. Научное исследование. М., 1972. С. 4.

11

Ср.: Е. Топольский. О роли внеисточникового знания в историческом исследовании // Вопросы философии. 1973, № 5.

12

В.И. Ленин. ПСС. Т. 26. С. 241.

13

Там же. С. 142.

14

Там же. ПСС. Т. 45. С. 378 – 379.

15

А.Н. Чистозвонов. Понятие и критерии обратимости и необратимости исторического процесса (на материалах генезиса капитализма). ВИ. 1969, № 5.

16

С.Н. Быковский. Яфетический предок восточных славян – киммерийцы // Известия ГАИМК. Т. VIII, вып. 8-10. Л., 1931. С. 3.

17

Ф.П. Филин. Происхождение русского, украинского и белорусского языков. Л., 1972. С. 22.

18

Там же. С. 25.

19

Там же.

20

К сожалению, эта важная лекция Ленина сохранилась лишь в стенографической записи, которую самому ему просмотреть не удалось.

21

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 20. С. 185.

22

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 21. С. 169.

23

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 21. С. 119.

24

Там же. С. 126 – 127.

25

Там же. С. 169.

26

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 21. С. 146 – 147.

27

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 21. С. 150.

28

Там же.

29

Там же. С. 150 – 151.

30

Имеется ввиду Готлиб Зигфрид Байер.

31

И.П. Шаскольский. Норманнская теория в современной буржуазной науке. Л., 1965. С. 9.

32

А.А. Куник. Замечания. (По поводу критики Г. Фортинского). СПб., 1878, отд. отт. С. 1.

33

J. Dobrovsky. Wie soll Nestors Chronik… rein hergestellt werden? «J Muller Altrussische Geschichte nach Nestor». Berlin, 1812.

34

Ср.: Н.Л. Рубинштейн. Русская историография. М., 1941. С. 96.

35

В.Н. Татищев. История Российская… Т. 1. М., 1962. С. 307 – 309.

36

В русской Академии наук первые десятилетия ее существования не было русских изданий. Работы печатались на латинском или немецком языках. Татищев перевел статью Байера «О варягах» и некоторые другие и включил в свою «Историю», снабдив примечаниями и возражениями.

37

В.Н. Татищев. История Российская… Т. I. С. 308 – 309. Ср. также С. 205 (относительно наименований порогов у Константина Багрянородного).

38

Н.Л. Рубинштейн. Указ. соч. С. 97.

39

Следует иметь в виду, что ни русского, ни других славянских языков Байер не знал и не стремился их узнать (чем удивил даже А. Шлецера). Он был ориенталистом, знал семитские языки, китайский. Даже германские его этимологии не демонстрируют особого знания германских (в частности скандинавских) языков. В славянских этимологиях Байер в значительной мере опирался на домыслы своего будущего решительного оппонента В.К. Тредьяковского, который предложил своеобразные образцы объяснения западноевропейских терминов из славянских корней, чем, независимо от своих намерений, дал, по выражению Ю. Венелина, «очень остроумную пародию на словопроизводство Байера и Миллера».

40

Г. Миллер. Происхождение имени и народа российского. СПб., 1749. С. 12.

41

См.: Е.А. Мельникова, В.Я. Петрухин. Название «Русь» в этнокультурной истории Древнерусского государства (IX – X вв.) // ВИ. 1989, № 8. С. 25: «И до сих пор, хотя языковеды считают доказанной его скандинавскую этимологию (ссылка на публикации А.И. Попова и Г.А. Хабургаева. – А.К.), время от времени проявляется стремление обосновать любую – кроме скандинавской – его этимологию: готскую, прибалтийско-славянскую, иранскую, кельтскую или иную». В подстрочнике тезис «персонифицируется»: «Как правило, эти попытки предпринимаются исследователями, не имеющими филологической подготовки (см. напр., Кузьмин А.Г. Об этнической природе варягов // Вопросы истории. 1974, № 11). О сути проблемы поговорим ниже. Здесь же заметим, что главный исторический журнал «Вопросы языкознания» филологически подготовленная Е.А. Мельникова, по-видимому, не читала и не знала, что в № 4 за 1980 г. была довольно жесткая статья-рецензия упомянутого автора о книге Г.А. Хабургаева и еще более жесткая критика ее в статье Ф.П. Филина. Е.А. Мельникова отсылает к этой статье и в позднейшем издании (под ее редакцией и предисловием) – «Древняя Русь в свете зарубежных источников». М., 2001. С. 12. Во второй книге статья почему-то названа иначе: «Эволюция названия русь в процессе становления Древнерусского государства».

42

П. Милюков. Главные течения русской исторической мысли. Т. I. M., 1898. С. 72.

43

Ср.: В.К. Тредьяковский. Три рассуждения о трех главнейших древностях российских, а именно: 1) о первенстве языка словен перед тевтоническим, 2) о первоначалии россов, 3) о варягах-русах. М., 1773. Автор отождествляет варягов с поморскими (балтийскими) славянами, а Рюрика выводит с острова Рюгена.

44

М.В. Ломоносов. Полное собрание сочинений. Т. 6. М.-Л., 1952. С. 20.

45

Там же. С. 21.

46

В.Н. Татищев. История Российская… Т. I. С. 282.

47

Ср.: Н.Л. Рубинштейн. Указ. соч. С. 87 – 92.

48

М.В. Ломоносов. Указ. соч. С. 31.

49

М.В. Ломоносов. Указ. соч. С. 30 – 31.

50

Там же. С. 31.

51

Имеется в виду «Рослаген» – область, лежащая на противоположной стороне от Финляндии, но получившая такое название лишь в XIII в. Обращалось внимание и на сохраняющееся до сих пор финское и эстонское названия Швеции – «Руотси»-«Роотси».

52

М.В. Ломоносов. Указ. соч. С. 37.

53

С. Гедеонов. Отрывки исследований о варяжском вопросе // Приложение к I т. Записок имп. Академии наук. СПб., 1862, № 3. С. 16 – 17.

54

М.В. Ломоносов. Указ. соч. С. 183 – 187, 203 – 216. Автор дает, между прочим, отсылки на работы начала XVIII в. «берлинских ученых людей», а также на автора XVI в. Вейселя (Хроника старопрусской, лифляндской и курляндской истории. Кенигсберг. 1599).

55

А. Шлецер. Нестор. Т. I. СПб., 1809. Предуведомление. С. XXIII.

56

Там же. С. XXVIII.

57

Там же. Т. II. СПб., 1816. С. 107.

58

А. Шлецер. Нестор. Т. II. С. 109.

59

Там же. С. 114. Шлецер посвящает целый ряд страниц (С. 86 – 117) доказательству различия русов и россов.

60

А.А. Шахматов. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 111.

61

Н.Л. Рубинштейн. Указ. соч. С. 155.

62

Там же. С. 160 – 161.

63

Там же. С. 161.

64

Там же. С. 164.

65

А. Попов. Шлецер. Рассуждение о русской историографии. М., 1847. С. 31.

66

П.Н. Милюков. Главные течения… С. 112.

67

Ср.: А.Г. Кузьмин. Русские летописи как источник по истории Древней Руси. Рязань. 1969. С. 7. Его же: Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1967. С. 27 – 29.

68

С.М. Соловьев. Записки. «Прометей» (б.г., б.м.). С. 60.

69

Г. Эверс. Предварительные критические исследования для российской истории. Кн.1, М., 1825. С. 79.

70

Г. Эверс. Предварительные критические исследования… С. 56.

71

Ср.: В.И. Шевцов. Густав Эверс и русская историография // ВИ. 1975, № 3. С. 61, 65.

72

Г. Эверс. Указ соч. С. 83, 84.

73

Теория хазарского или причерноморского происхождения Руси принадлежит собственно не Эверсу, а профессору Дерптского университета И.Г. Нейману. Характеристику концепции в целом см.: В.И. Шевцов. Происхождение русской государственности в сочинениях Густава Эверса // Вопросы историографии и источниковедения всеобщей истории. Днепропетровск. 1970.

74

Г. Эверс. Указ соч. Кн. 2. М., 1826. С. 205.

75

Г. Эверс. Предварительные критические исследования… Кн. 1. С. 72.

76

Там же. С. 134 – 139.

77

Там же. С. 138. Норманистское истолкование названий днепровских порогов дал именно И. Тунман. Байер ограничился констатацией факта различия «русских» и славянских названий порогов, не видя удовлетворительных германских (или скандинавских) объяснений неславянским наименованиям.