Но Крониаманталь, который совершенно не слушал, перебил его:
      — Вчера я сочинил мое последнее стихотворение, написанное классическим стихом:
       Кифаре —
       По xape! —
      и мое последнее стихотворение, написанное стихом свободным (обрати внимание, что во второй строфе слово «девушка» употреблено в плохом смысле):
      РЕКЛАМА НОВОГО ЛЕКАРСТВА
      Почему он вернулся Хиальмар
      Серебряные чаши с черпаком
      Остались пустыми
      Вечерние звезды
      Стали дневными звездами
      Одна за другой
      Ведьма Грюльского леса
      Приготовила себе еду
      Она питалась кониной
      А он ее не ел
      Маи Маи рамао ниа ниа
      Вот утренние звезды
      Опять стали вечерними
      Одна за другой
      Он вскричал —
      Именем Марё
      И его любимого ягнятника
      Девушка из Арнамёра
      Приготовит напиток героев
      — Повинуюсь прославленный воин
      Маи Маи рамао ниа ниа
      Она взяла солнце
      И опустила его в море
      Подобно тому как хозяйки
      Ветчину погружают в рассол
      Но беда! прожорливый лосось
      Проглотил погруженное в море солнце
      И сделал себе парик
      Из его лучей
      Маи Маи рамао ниа ниа
      Она взяла луну
      И обмотала ее ленточками
      Как делают с почетными мертвецами
      И маленькими детьми
      И потом при свете оставшихся звезд
      О вечные звезды
      Она сделала отвар из селажа
      Из норвежского смоляного молочая
      И харкотины эльфов
      И дала его выпить герою
      Маи Маи рамао ниа ниа
      Он умер как солнце
      И ведьма взобравшись на вершину ели
      Слушала до вечера
      Рокот ветра в пустом флаконе
      Откуда лживые скальды поверяли свои слова
      Маи Маи рамао ниа ниа
      * * *
      Крониаманталь минуту помолчал, потом добавил:
      — Я буду писать только стихом, свободным от всяких пут, будь то даже путы языка.
      Послушай, старина!
      МАЭВИДАНОМИ РЕНАНОКАЛИПНОДИТОК ЭКСТАРТИНАП + в. с.
      А.З.
      Тел.: 33-122 Пан: Пан ОеаоиииоКТэн ииииииишши
      — Последняя строка твоего стихотворения, бедняга Крониаманталь, — сказал Бенинский Птах, — не более чем плагиат из Фр.нс.с.а Ж.мм.а.
      — Неправда, — сказал Крониаманталь. — Но я не буду больше заниматься чистой поэзией. И все из-за тебя. Я хочу заниматься драматургией.
      — Лучше бы ты пошел взглянуть на ту девушку, о которой я тебе говорил. Она тебя знает и, похоже, без ума от тебя. В следующий четверг ты найдешь ее в Медонском лесу, место я скажу. Узнаешь ее по скакалке, которая будет у нее в руке. Она зовет себя Тристуз Балеринетт.
      — Ладно, — сказал Крониаманталь, — пойду погляжу на Балеринетт и пересплю с ней, но прежде всего я бы хотел пойти к Театрам и предложить им мою пьесу «Иексималь Желимит», которую я написал у тебя в мастерской в прошлом году, питаясь лимонами.
      — Делай что хочешь, мой друг, — сказал Бенинский Птах, — но не забывай о Тристуз Балеринетт, твоей будущей жене.
      — Отлично сказано, — сказал Крониаманталь, — но мне бы хотелось еще раз проговорить сюжет моей пьесы. Слушай.
      Человек покупает газету на берегу моря. Из дома, расположенного возле сада, выходит солдат, вместо рук у него электрические лампочки. С дерева спускается трехметровый гигант. Он трясет продавщицу газет, она падает и, будучи гипсовой, разбивается. В этот момент появляется судья. Он убивает всех ударом бритвы, а в это время движущаяся мимо вприпрыжку нога укладывает судью на месте ударом в нос и напевает милую песенку.
      — Просто чудо! — воскликнул Бенинский Птах.— Я напишу декорации, ты мне это обещал.
      — Само собой, — ответил Крониаманталь.
 

XI. Драматургия

      На следующий день Крониаманталь пошел к Театрам, они собрались у г-на Жадюля, финансиста. Крониаманталю удалось добиться, чтобы его пропустили, дав на лапу и своему, и чужому. Он без робости вошел в зал, где собрались Театры, их пособники, их наемные убийцы и их приспешники.
      Крониаманталь
      Господа Театры, я пришел, чтобы прочесть вам мою пьесу «Иексималь Желимит».
      Театры
      Будьте любезны, подождите немного, сударь, пусть вас познакомят сначала с нашими правилами. Вы теперь с нами, среди наших актеров и наших авторов, наших критиков и наших зрителей. Слушайте внимательно и по возможности молчите.
      Крониаманталь
      Господа, благодарю вас за оказанный мне сердечный прием, я уверен, что учту все, что услышу.
      Актер
      Пусть облетят слова, как облетают розы. О мне милы мои ме...ме...метемпсихозы, Мил Фок, и мил Протей, и их метаморфозы...
      Старый режиссер
      Вы помните, мадам? Снежный вечер 1832 года, заблудившийся незнакомец стучит в двери виллы, расположенной на дороге, ведущей из Шантебуна в Сорренто...
      Критик
      Сегодня для того, чтобы пьеса имела успех, важно отсутствие подписи автора.
      Вожак медведей своему мишке
      А ну, лентяй, на лапы вставай... Замри... Умри... Благодари... Польку танцуй... Мазурку давай...
      Хор выпивох
      Напиток красен И тем прекрасен. Коль можем пить, Тому и быть.
      Хор едоков
      К столам накрытым! Что до поры там Лежало, глядь — Сжевала рать.
      Выпивохи
      Тот рожей красен, Кто может пить, И тем прекрасен.
      Р.д..рд К.пл.нг, Актер, Актриса, Авторы зрителям
      Плати! Плати! Плати! Плати! Плати! Плати! Плати!
      Проповедник
      Театр, возлюбленные братья мои, это школа скандала, это гибельное место для души и для тела. По свидетельству рабочих сцены, в театре все фальшивое. Ведьмы, которым фея Моргана годится в дочери, приходят туда, чтобы сойти за пятнадцатилетних девочек.
      Сколько крови проливается в мелодраме! Воистину говорю вам: пусть эта кровь и не настоящая, она падет на головы потомков, и авторов, и актеров, и директоров, и зрителей — и так до седьмого колена. «Ne mater suam»,— говорили в прежние времена своим матерям юные девушки. Сегодня они спрашивают: «Мы пойдем вечером в театр?»
      Воистину говорю вам, братья мои: лишь немногие зрелища не угрожают душе. Кроме театра природы, я знаю лишь один, куда можно было бы пойти без страха: это балаган любителя пускать ветры. Вот зрелище, возлюбленные братья мои, воистину галльское и полезное для здоровья. Шум смешит до слез, он изгоняет Сатану из чресл, где он гнездится, именно таким образом отцы-пустынники добивались изгнания бесов из самих себя.
      Мать актрисы
      Ты п..., Шарлотта?
      Актриса
      Нет, мама, я рыгаю.
      Г-н Морис Буассар
      Вот таково сегодня чрево матери!
      Актер, пьесу которого приняли в «Комеди-Франсез»
      Друг мой, вид у вас не слишком смышленый. Я сейчас научу вас нескольким словам из театрального словаря. Выслушайте их внимательно и попытайтесь запомнить, если можете.
      Артисты (мужского и женского рода). Используется только применительно к актеру или актрисе.
      Ахерон (или Ахеронт, ad libitum [По собственному усмотрению (лат.)]). Река в Аиде, а не в аду.
      Крандец. Это ныне устаревшее словцо лет двадцать назад удачно заменяло слово Камбронна.
      Папа. Два отрицания равны одному утверждению.
      Связи. Они в театре всегда опасные.
      Тухлые яйца (не употребляется в единственном числе). Вредны и неудобоваримы для желудка.
      Юнец. Избегать употребления этого существительного с качественным прилагательным «беспутный». Прилагательное «благонравный» является более подходящим. Nota bene: все это замечание не относится к оперетте.
      High-life [Здесь: сладкая жизнь (англ.).]. Это совершенно французское выражение переводится на английский язык как fashionable people [Здесь: сливки общества (англ.)].
      Не хотите ли еще несколько названий пьес? Они важны, если хочешь преуспеть. Вот те, которые следует обязательно использовать:
      «Поворот судьбы»; «Поворот ключа»; «Поворот головы»; «От ворот поворот»; «Повар и вор»; «Луизон, помойся!»; «Луизон, помолись!»; «Торопись медленно»; «Город-спрут»; «Держи, а то сопрут!»; «Колдунье не колдуется»; «Гибель гиббелина»; «Я тебя прикончу»; «Мой князь»; «Артишочек»; «Ученье — свет»; «Подсвечник».
      До свидания, сударь, не благодарите меня!
      Знаменитый критик
      Господа, я пришел представить вам отчет о вчерашнем триумфе. Вы готовы? Я начинаю:
      ХВАТКА И УХВАТКА
      Пьеса в трех актах
      Авторы: господа Жюльен Пока, Жан де ла Щель, Проспер Укуси, а также дамы Натали де Старьё, Жанна Фонтам и княгиня М.де Пруд.
      Декорации Альфреда Мона, Леона Мини, Ал. де Лемера.
      Костюмы от Жанетты, шляпы от Вильгельмины, мебель фирмы Мак Тид, фонографы фирмы «Хернштейн», гигиенические салфетки фирмы «Ван Фёйлер и К°».
      Вспоминается пленник, осмелившийся п... в присутствии царя Сезостриса. Я не знал ситуации, столь хватающей за душу, пока не посмотрел пьесу вышеуказанных господ, дам и т. д. Я хочу сказать о сцене, которая произвела такое яркое впечатление во время первого представления и в которой финансист Проминофф протестует против следователя.
      Пьеса хорошая, но не совсем оправдывает ожидания. Супруга-куртизанка наживается на бурной старости некоего винодела, однако ее образ настолько незабываем, что оставляет далеко позади Клеопатру и мадам де Помпадур. Г-н Лайол отличный комик, он показал себя отцом семейства в полном смысле этого выражения. Мадемуазель Жанин Дыруа, молодая восходящая звезда, обладает прелестными ножками. Но откровением стала госпожа Кур-во, чье чувствительное сердце нам известно. Она с волнующей искренностью изобразила сцену примирения. В общем, чудесный вечер и в перспективе ужин по случаю сотого представления.
      Театры
      Молодой человек, мы перескажем вам сюжеты нескольких пьес. Если бы они были подписаны известными именами, мы бы их сыграли. Но это — неизвестные шедевры, которые были нам предоставлены, и, судя по выражению вашего лица, мы их вам подарим.
      Программная пьеса: Князь де Сан Меко обнаруживает на голове своей супруги вошь и устраивает ей сцену. Княгиня в последние два месяца спала только с виконтом Индюконтом. Супруги делают сцену виконту, который, в свою очередь, спал только с мадам Деваляй, супругой государственного секретаря, поэтому он низлагает министерство и обдает мадам Деваляй своим презрением.
      Мадам Деваляй делает сцену своему супругу. Все выясняется, когда появляется господин Шляпье, депутат. Он скребет свою голову. Его разоблачают. Он обвиняет своих избирателей в том, что они вшивые. Под конец все образуется. Название: Парламентаризм.
      Комедия характеров: Изабель Лекаюк обещает мужу, что будет ему верна. Тут она вспоминает, что то же самое обещала Жюлю, рассыльному из лавки. Она страдает от невозможности сочетать верность с любовью.
      В это время Лекаюк выставляет Жюля за дверь. Это событие способствует триумфу любви, и вот уже Изабель — кассирша в универмаге, где Жюль работает приказчиком. Название: Изабель Лекаюк.
      Историческая пьеса: Известный романист Стендаль является душой бонапартистского заговора, который завершается героической смертью молодой певицы во время представления «Дон Жуана» в театре «Ла Скала» в Милане. Стендаль скрывается под псевдонимом и великолепно выпутывается из этой истории. Много войск, исторические персонажи.
      Опера: Буриданов осел колеблется, не в силах решить, что раньше утолить, жажду или голод. Валаамова ослица пророчествует, что осел умрет. Приходит Золотой осел, он ест и пьет. Ослиная Шкура показывает свою наготу этому стаду ослов. Пройдя сквозь него, осел Санчо Пансы решает, что докажет свою надежность, украв инфанту, но предатель Мело предупреждает дух Лафонтена. Он проявляет свою ревность и лупит Золотого осла. Метаморфозы. Конный выезд принца и инфанты. Король отрекается в их пользу.
      Патриотическая пьеса: Шведское правительство предъявляет Франции иск о подделке шведских спичек. В последнем акте происходит эксгумация останков алхимика XIV века, который изобрел эти спички в Ферте-Гоше.
      Комедия-водевиль:
      Соседку свою пригожую Возница окликнуть рад: — Покажи мне твою прихожую, А я покажу мой сад!
      Вот, сударь, чем поддерживается жизнь драматурга.
      Г-н Кофр, эрудит
      Молодой человек, вам также необходимо знать театральные анекдоты, они прекрасно подпитывают речь начинающего автора. Вот некоторые из них:
      Фридрих Великий имел обыкновение стегать актрис. Он считал, что тем самым придает их коже розовый оттенок, а это, в свою очередь, не лишено привлекательности.
      При дворе турецкого султана ставят «Мещанина во дворянстве», но переделанного согласно местным вкусам, и мамамуши предстает там в образе кавалера ордена Подвязки.
      Однажды, когда Сесиль Вестрис направлялась в Майнц, ее карета была остановлена знаменитым рейнским разбойником Шиндерханнесом. Она проявила мужество и станцевала перед Шиндерханнесом в зале постоялого двора.
      Однажды Ибсен переспал с молодой испанкой. В самые решающие моменты она восклицала: «Ишь ты!.. Ишь ты!.. Драматический автор!»
      Один актер-эрудит уверял меня, что находит приятной только одну статую: находящегося в Лувре сидящего скриба, изваянного египтянином задолго до Иисуса Христа... Но теперь что-то о г-не Скрибе говорят все меньше. Тем не менее он все еще царит на подмостках.
      Театры
      Не забудьте также об оформлении сцены, о ремарке под занавес, о том, что чем чаще прогораешь, тем ярче сверкаешь, а также о том, что названное число, чтобы быть правдоподобным, должно заканчиваться на 7 или на 3. Кроме того, не одалживайте денег тому, кто говорит: «В Одеоне у меня пятиактная пьеса» или «Моя пьеса в три акта идет в „Комеди-Франсез"». И не стоит небрежно бросать: «Не хотите ли контрамарку? У меня их столько, что приходится отдавать консьержке», — это ничему не помогает.
      В этот момент наш молодой человек не упустил возможности спеть, сопровождая пение двусмысленными движениями, нечто странное со сладострастным, глуповатым и увлекательным мотивом.
      Г-н Жадюль
      Какой у вас тонкий слух, сударь, какой острый глаз!
      Г-н Кофр Глаз вопиющего?
      Г-н Жадюль
      Ах, нет! Я хотел сказать: какой флюид! Мощный, как архиепископское брюхо.
      Г-н Кофр
      Найдите более подходящее слово, разговор не о брюхе.
      Г-н Жадюль
      Какая игра, сударь, какая игра! Она и крокодила доведет до слез, и ублажит равно и эрудита, и финансиста.
      Крониаманталь
      Всего доброго, господа, я ваш вечный должник. Если позволите, я к вам загляну через несколько дней. Мне кажется, моя пьеса еще не готова.
 

XII. Любовь

      Этим весенним утром Крониаманталь, следуя указаниям Бенинского Птаха, прибыл в Медонский лес и улегся в тени дерева с низко растущими ветками.
      Крониаманталь
      Господи! Я устал, но не идти, а быть в одиночестве. Я жажду, но не вина, не меда или ячменного пива, а воды, свежей воды в этом чудесном лесу, где трава и деревья каждое утро покрываются росой, однако страждущий путник не встретит здесь ни единого родника. Прогулка истощила меня, я бы поел, но не мяса, не фруктов, а хлеба, доброго, хорошо замешанного и вспухшего, словно сосцы, хлеба, круглого, как луна, и, как луна, золотистого.
      Он поднялся. Потом углубился в лес и пришел на поляну, где должен был встретить Тристуз Балеринетт. Девица еще не появилась, а Крониаманталь, мечтавший о роднике, своей волей или, скорей, своим талантом лозоходца, талантом, о котором и не подозревал, выбил из земли прозрачную воду, и та потекла среди трав.
      Он бросился на колени и стал жадно пить. Вдали женский голос пел:
      Дин-дон, спешит Жермена
      На встречу с королем.
      В объятья сюзерена,
      Дин-дон, спешит Жермена
      Опушкой над ручьем.
      «Придет он непременно
      К пастушке над ручьем!
      И только Крокминтена,
      Страшилу Крокминтена
      Сюда не позовем!..»
      Крониаманталь
      Ты уже думаешь о той, которая поет? Ты нелепо смеешься над этой поляной. Не думаешь ли ты, что она стала круглой, как стол, ради равенства людей и дней? Нет! Крониаманталь, ты знаешь, дни не похожи один на другой.
      Храбрецы не равны за круглым столом; одному солнце светит в лицо и слепит его глаза, чтобы вскоре передвинуться и слепить глаза его соседа; другой же видит только собственную тень. Все — храбрецы, и ты сам тоже храбрец, но вы все похожи не более, чем день и ночь.
      Голос
      В руках у Крокминтена
      Букет горит огнем...
      Король кричит: «Жермена,
      Не бойся Крокминтена, —
      Страшилу мы спугнем!..»
      Крониаманталь
      Женские голоса всегда ироничны. А погода — всегда ли она столь же хороша? Кто-то уже проклят вместо меня. В глухом лесу прекрасная погода. Не слушай голоса женщины. Вопрошай! Вопрошай!
      Голос
      «Хочу, моя Жермена,
      С тобою быть вдвоем!..»
      «Как мягко нынче сено! —
      Ему в ответ Жермена,—
      И мы приплода ждем».
      Крониаманталь
      Та, что поет, чтобы привлечь меня, окажется такой же невинной, как я сам, и станет танцевать против своей воли.
      Голос
      «Корова непременно
      Нас наградит телком,
      А осенью Жермена,
      Мой сударь, непременно
      Вас наградит сынком...»
      Крониаманталь встал на цыпочки, чтобы посмотреть, не увидит ли он среди ветвей ту, желанную, которая должна прийти.
      Голос
      Дин-дон, прощай, Жермена,
      Прохладней день за днем.
      И только Крокминтена,
      Страшилу Крокминтена
      Ты встретишь над ручьем...
      На поляне появилась молодая девушка, стройная и смуглая. У нее было скорбное лицо, которое освещали глаза, подвижные, словно птенцы с сияющим оперением. Разметавшиеся короткие волосы оставляли открытой ее шею, они были густые и черные, как ночной лес, а по скакалке, которую она держала в руке, Крониаманталь признал Тристуз Балеринетт.
      Крониаманталь
      Ни шагу дальше, девочка с обнаженными руками! Я сам подойду к вам! Кто-то притаился в боярышнике и может нас услышать.
      Т р и с т у з
      Это тот, кто вышел из яйца, подобно Тиндариду. Я припоминаю, что мне об этом как-то долгими вечерами рассказывала моя простодушная мать. Искатель змеиных яиц, сам рожденный змеей. Я боюсь этих старых воспоминаний.
      Крониаманталь
      Ничего не бойся, девочка с обнаженными руками!
      Останься со мной. Губы мои полны поцелуев. Вот они, вот. Я запечатлеваю их на твоем челе, на твоих волосах. Я впиваюсь в твои волосы, еще хранящие аромат духов. Я впиваюсь в твои волосы, извивающиеся, словно черви на теле смерти. О смерть, о смерть, поросшая червями! На моих губах поцелуи. Вот они, вот, на твоих ладонях, на твоей шее, на твоих глазах, на твоих глазах, на твоих глазах. Губы мои полны поцелуев, вот они, вот они, обжигающие, словно горячка, предназначенные, чтобы околдовать тебя, поцелуи, поцелуи, безумные, в ухо, в висок, в щеку. Почувствуй мои объятия, склонись под тяжестью моей руки, будь покорна, будь покорна, будь покорна. Губы мои полны поцелуев, вот они, вот они, безумные, на твоей шее, на твоих волосах, на твоем челе, на твоих глазах, на твоих устах. Я так хотел бы любить тебя этим весенним днем, когда уже облетели цветы с готовых плодоносить ветвей.
      Т р и с т у з
      Оставьте меня, уходите; счастливы познавшие взаимную любовь, но я не люблю вас. Вы меня
      пугаете. Впрочем, не отчаивайся, поэт. Послушай, вот моя лучшая присказка: уходи-ка!
      Крониаманталь
      Увы мне! Увы! Снова уходить, идти туда, где океанские волны стоят стеной, идти через вересковые пустоши, ельники, сквозь торфяники, грязь, пыль, минуя леса, поля, сады и блаженные парки.
      Тристуз
      Уходи. Уходи-ка подальше от моих волос, от их давнего аромата духов, потому что ты принадлежишь мне.
      И Крониаманталь ушел, не обернувшись; еще долго можно было видеть его среди ветвей,— а потом, когда он исчез, еще долго был слышен его затихающий голос.
      Крониаманталь
      Путник без палки, паломник без посоха и поэт без чернильницы, — я самый бессильный из людей; у меня больше ничего нет, и я ничего не знаю...
      Тристуз Балеринетт гляделась в речные воды, и голос Крониаманталя больше не доходил до нее.
      В прежние времена монахи выкорчевали Мальвернский лес.
      Монахи
      Солнце медленно склоняется к горизонту, и, благословляя тебя, Господь, мы идем в монастырь на ночлег, чтобы на заре вновь приняться за работу в лесу.
      Мальвернский лес
      Каждый день, каждый день обезумевшие птицы видят, взлетая, как расплющиваются их гнезда и бьются их яйца, покуда деревья рушатся наземь, всплескивая ветвями.
      Птицы
      Счастливый миг, когда в сумерках мальчишки и девчонки приходят резвиться в траве. О эти поцелуи, которым хочется упасть, словно переспелым фруктам, словно яйцам, которые вот-вот снесут! Посмотрите, посмотрите же, как они танцуют, шалят, ходят друг за дружкой и поют от заката до зари, что стала им светлой сестрой.
      Рыжий монах в составе процессии
      Я жить боюсь и стражду умереть. Страдания земли! Работа, о потерянное время...
      Птицы
      Чик-чирик! Яйца разбиты.
      Омлет готов, поджаренный на блуждающем огоньке.
      Сюда, сюда!
      Правее.
      Поверни налево.
      Прямо вперед.
      За этот поверженный клен.
      Вот тут и вот там.
      Крониаманталь
      далеко в прошлом, около Малъвернского леса, незадолго до прохода монахов
      Ветра расступаются передо мной, рушатся леса, чтобы стать широкой дорогой, то тут, то там усеянной падалью. С некоторого времени путешественники стали встречать слишком много падали, болтливой падали.
      Рыжий Монах
      Я не хочу больше работать, я хочу мечтать и молиться.
      Монах улегся прямо на дороге, обсаженной ивами цвета тумана, и повернулся лицом к небу.
      Пришла ночь, а с ней лунный свет. Крониаманталь увидел монахов, склонившихся над равнодушным телом их собрата. А потом он услышал легкий стон, слабый крик, поглощенный последним вздохом. Друг за другом монахи медленно прошли перед Крониаманталем, спрятавшимся в ивовых зарослях.
      Глоридский лес
      Я бы хотел, чтобы этот человек заплутал среди призраков, парящих между берез. Но он бежит к будущему, он уже там.
      Далекое хлопанье дверей переходит в шум идущего поезда. Между огромными потрескавшимися камнями — широкая просека, заросшая травой и заваленная стволами. Самоубийство жизни. Тропинка, по которой пробегают люди. Они неустанны. Подземелья, где воздух наполнен смрадом. Трупы. Голоса зовут Крониаманталя. Он бежит, он бежит, он спускается.
      * * *
      Тристуз прогуливалась в прекрасном лесу и размышляла.
      Тристуз
      У меня на сердце грустно без тебя, Крониаманталь. Я любила тебя, сама того не зная. Всё в зелени. Всё в зелени над моей головой и у меня под ногами. Я потеряла того, кого любила. Мне придется искать там и сям, то тут, то там. И среди всех, среди многих, конечно, найдется тот, кто мне понравится.
      Вернувшийся из прошлого Крониаманталь восклицает, вновь увидев родник, но еще не замечая Тристуз.
      Крониаманталь Божество! Каково ты? В чем твоя вечная форма?
      Тристуз
      Вот он, самый прекрасный из всех, что были и есть на свете... Слушай, поэт, отныне я принадлежу тебе.
      Не глядя на Тристуз, Крониаманталь склонился над источником.
      Крониаманталь
      Люблю родники, вот прекрасный символ вечности, когда он не иссякает. Этот не высох. И я ищу божество, я надеюсь на его бессмертие. И источник мой не высох.
      Он опустился на колени и стал молиться, а поникшая Тристуз в это время причитала.
      Тристуз
      О поэт, ты поклоняешься этой речке? Господь, верни мне моего возлюбленного! Пусть он придет ко мне! Я знаю такие прекрасные песни.
      Крониаманталь У каждой речки свой лепет.
      Тристуз
      Что ж! Вот и спи со своей холодной возлюбленной, пусть она тебя поглотит. Но если ты живой, ты будешь принадлежать мне и покоришься мне.
      Она ушла, а речка бежала сквозь лес, наполненный птичьим щебетом, бежала и журчала, и звучал голос Крониаманталя, который оплакивал свою судьбу, и слезы его смешивались с обожествленной волной.
      Крониаманталь
      О речка, брызжущая, словно неиссякаемая кровь! Холодная, как мрамор, но живая, прозрачная и текучая. Всегда обновленная, и всегда подобная самой себе, и оживляющая свои цветущие берега, — я тебе поклоняюсь. Ты — мое несравненное божество. Ты утолишь мою жажду. Ты очистишь меня. Ты будешь нашептывать мне свою вечную мелодию, а вечером убаюкаешь меня.
      Речка
      О поэт, ты очарован мною, и я с нетерпением жду тебя в глубине моего маленького ложа, наполненного жемчужным блеском драгоценностей! Я думаю об Авалоне, где мы могли бы жить, ты — как Король Рыбак, а я — ожидая тебя под яблонями. О яблоневые острова! Но мне хорошо на моей драгоценной постельке. Эти аметисты приятны моему глазу. Этот лазурит ярче небесной сини. Этот малахит напоминает мне о лугах. Сардоникс, оникс, агат, горный хрусталь, вы будете сверкать сегодня вечером! Ибо я хочу устроить праздник в честь моего возлюбленного. Я явлюсь туда одна, как и подобает девственнице. Могущество моего возлюбленного поэта уже проявилось, и его дары приятны моему сердцу. Он подарил мне свои глаза, полные слез, два божественных источника, впадающих в мой поток.
      Крониаманталь
      О оплодотворяющая река, твои воды словно твои косы! Цветы рождаются вокруг тебя, и мы будем вечно любить друг друга.
      Слышны были лишь птичье пение да шум листвы, а иногда хлопанье крыльев птицы, плещущейся в воде.
      В роще появился лжепиита: это был алжирец Папонат. Танцуя, он приблизился к речке.
      Крониаманталь
      Я тебя знаю. Ты Папонат, который учился на Востоке.
      Папонат
      Он самый. О поэт Запада, я пришел тебя навестить. Я изучил твою манеру говорить, но слышу, что есть еще один способ побеседовать с тобой. Какая влажность! Ничего удивительного, что у тебя хриплый голос; тебе понадобится калькофан, чтобы прочистить горло. Я приблизился к тебе, танцуя. Не смогу ли я таким способом помочь тебе выйти из положения, в котором ты оказался?
      Крониаманталь
      Тьфу! Скажи лучше, кто тебя научил танцевать?
      Папонат Сами ангелы были моими учителями.
      Крониаманталь
      Добрые ангелы или злые? Хотя не важно, не продолжай. Хватит с меня всех этих танцев, — пожалуй, кроме одного, который мне бы еще хотелось станцевать; греки называли его кордаксом.
      Папонат
      А ты весельчак, Крониаманталь, с тобой можно порезвиться. Я счастлив, что пришел сюда. Обожаю веселье. Я счастлив!
      И Папонат, вращая глубокими сияющими глазами, со смехом потер руки.
      Крониаманталь Ты похож на меня!
      Папонат
      Не слишком. Я радуюсь жизни, а ты умираешь возле родника.
      Крониаманталь
      А счастье, о котором ты говоришь, ты что, забыл? А мое счастье? Ты похож на меня. Счастливый человек потирает руки, ты это сделал. Понюхай их. Чем пахнет?
      Папонат Смертью.
      Крониаманталь
      Ха-ха-ха! Счастливый человек пахнет так же, как мертвый! Потри руки. Какая разница между счастливцем и мертвецом! Я тоже счастлив, хотя и не желаю потирать руки. Будь счастлив и потирай руки! Будь счастлив и впредь. Теперь ты знаешь, чем пахнет счастье?
      Папонат
      Прощай. Если ты уже не дорожишь живыми, невозможно больше говорить с тобой.
      И в то время как Папонат удалялся в ночь, где на невидимом теле сверкали бесчисленные глаза небесных зверей, Крониаманталь внезапно поднялся и сказал себе: «Все, хватит природыи достаточно воспоминаний, которые она вызывает. Я многое теперь знаю о жизни, вернемся в Париж и попытаемся разыскать там эту восхитительную Тристуз Балеринетт, которая любит меня до безумия».
      XIII. Мода
      Лжепиита Папонат, затемно возвращавшийся из Медонского леса, где он искал приключений, пришел как раз вовремя, чтобы поспеть на последний пароход. И имел счастье встретить там Тристуз Балеринетт.
      — Как ваши дела, барышня? — спросил он. — В Медонском лесу я встретил вашего возлюбленного, г-на Крониаманталя, который близок к помешательству.
      — Моего возлюбленного? — переспросила Тристуз. — Он не мой возлюбленный.
      — Однако в наших литературных и художественных кругах об этом говорят со вчерашнего дня.
      — Пусть говорят что угодно, — твердо ответила Тристуз. — Впрочем, будь он моим возлюбленным, я не стала бы краснеть. Разве он не хорош собой и не обладает огромным талантом?
      — Вы правы. Но какая же у вас миленькая шляпка, а какое платье! Я очень интересуюсь модой.
      — Вы всегда очень элегантны, господин Папонат. Дали бы вы мне адрес вашего портного, я порекомендую его Крониаманталю.
      — Бесполезно, он все равно им не воспользуется, — со смехом ответил Папонат. — А скажите, что носят женщины в этом году? Я вернулся из Италии и еще не успел войти в курс дела. Просветите меня, прошу вас.
      — В этом году, — начала Тристуз, — мода и причудлива и безыскусна, она одновременно проста и прихотлива. Женский костюм теперь может состоять из самых разных материалов, которые встречаются в природе. Я видела очаровательное платье, сделанное из натуральных пробок. Оно, безусловно, затмило те чудные вечерние туалеты из половых тряпок, которые производят такой фурор на показах мод. Один знаменитый кутюрье замышляет запустить в производство английский дамский костюм из обложек старых книг с кожаными переплетами. Это очаровательно. Все литературные дамы захотят такие, и тогда можно будет подходить к ним поближе и шептать любезности им на ушко под видом чтения названий. На шляпах очень модно носить рыбьи хребты. Часто можно видеть восхитительных молодых девушек, одетых в пелерины из Сантьяго-де-Компостелы; их наряд, как и подобает, усыпан морскими гребешками. В моду неожиданно вошли фарфор, керамика и фаянс.