— Что-то вроде радиации?
      — Верно, — подтвердил Бобо. — Кен взял спутниковую антенну и протянул от нее кабель в аппаратную, к рабочему месту Робби. Один энергетический импульс — и есть контакт! Причем уже неразрывный. Между прочим, подключение производилось через распределительный щит в пресс-центре, это по соседству с аппаратной. Мы туда заходили, но так и не скумекали, что у нас перед самым носом творится.
      — Ничего себе… — пробурчал Найджел, качая головой. — Увольте, но никак эта мистика у меня в голове не укладывается. Передача черной магии через спутник… А кто за всем этим стоял, мы, пожалуй, так и не узнаем?..
      Лиз поджала губы, чтобы ненароком не проболтаться. Бобо любезно поделился с ней свежей вестью — один из его коллег доложил о престранной разрушительной аварии, произошедшей на телевизионной станции САТН-ТВ в одном из северо-западных штатов США. Агент, внештатник Эд Челински, сообщил, что некое установленное там новое оборудование, излучавшее негативные флюиды, в последние дни начало барахлить. Вчера вечером, отработав смену, Эд ушел домой, а наутро явился на работу и обнаружил, что вся станция разгромлена — ни дать ни взять гостиница, где расслаблялась после концерта рок-группа . Владелец сидел на полу посреди разоренной студии, что-то нечленораздельно бормоча себе под нос. По сведениям Эда, обошлось без пострадавших, но оборудованию и помещениям нанесен колоссальный урон. ККБ начало расследование этого дела и обещает поделиться результатами с ОПЛЯ.
      — Боюсь, что нет, — с невинным видом произнесла Лиз вслух.
      — А я и не подозревал, что среди нас скрывается опасный преступник, — продолжал сокрушаться Питерс, качая головой. — Хорошо еще, что на самом концерте он не присутствовал.
      — Да он и на расстоянии сумел сделать почти все гадости, какие хотел, — поправил Бобо.
      — Верно сказано! — воскликнул Гэри Лоу, вручая Найджелу кружку с пивом. — Мы переделали программу, выкинули из нее спецэффекты Робби, а этот козел взял и смылся в неизвестном направлении. Слава Богу, я умею управляться со световым пультом, а то слонялись бы мы, как слепые цуцики, в потемках…
      — Во всех смыслах слова «потемки», — вставил Бобо.
      Гэри Лоу озадаченно покосился на него.
      — Не пойму, куда вы клоните. Я просто хотел сказать, что мне за двоих пришлось работать: за него рулить светом и за себя людьми командовать.
      — Концерт был замечательный, — успокоила его Лиз.
      — Спасибо. Хоть кто-то похвалил.
      — Что ж, Льюиса я заочно уволил, — сообщил Питерс. — В шоу-бизнесе он больше работать не будет.
      — Но вы не должны раскрывать истинные причины его потенциальным нанимателям, — встревожилась Лиз. — Эта информация является государственной тайной.
      Найджел растянул губы в своей обычной застенчивой улыбке.
      — В нашей профессии, милая, мне достаточно шепнуть кому следует, что он со странностями. Дополнительных объяснений никто не потребует.
      — Удобно, ничего не скажешь, — пробурчал Бобо. — Слово «странность» покрывает широкий спектр грехов, а? — Покопавшись в карманах, он достал обтрепанную визитку. — Если он вдруг объявится, пока вы будете находиться на территории США, не стесняйтесь — звякните в мою контору.
      Найджел дрожащими пальцами взял визитку. Лиз вручила ему свою — белоснежную.
      — А нам позвоните, если это случится на нашей территории или в пределах Европейского Союза. Теперь Льюис в розыске. В обоих полушариях.
      Тем временем вокруг толковали о концерте и делились впечатлениями. Вместо того чтобы с ужасом вспоминать о необъяснимых происшествиях вчерашнего дня, техники и музыканты беспечно болтали. Некоторые даже были горды, что все это случилось именно с ними, с их группой. Лиз в очередной раз подивилась гибкости человеческой натуры. Конечно, Бобо тоже помог: слушая сразу всех, он то и дело вставлял свои меткие остроты.
      — Эх, хотел бы я на такое поглядеть еще раз, — заметил один молоденький монтировщик.
      — Типун тебе на язык! — хором завопили его товарищи.
      — Смотри не накаркай! — поддержала их Робби Ундербургер.
      После своих вчерашних злоключений Робби точно заново родилась. Казалось, ее ауру вымыли дочиста — собственно, так оно и было. Лиз и Бобо подвергли ее физической и ментально-эмоциональной детоксикации; затем Робби уснула сном младенца, а встала посвежевшая и счастливая. И теперь весело смеялась и перешучивалась с коллегами. Совсем другой человек.
      — Ну, ты нам и помогла — удрала по-английски, — подкалывали Робби товарищи. Объясняя группе, что произошло, Найджел сознательно умолчал о подлинной роли Робби. — И все самое интересное пропустила.
      — У нас еще семь городов впереди, — возразила Робби. — Я придумала кое-какие эффекты, от которых у вас челюсти отвалятся.
      — Твою фантазию мы уже оценили — по твоим кошмарам, — вздохнул Хью Бэнкс.
      — Значит, с этим все, — раздался из-за плеча Лиз голос Фионны. Несмотря на толстый слой макияжа, под глазами певицы виднелись темные круги. Зато свежеподкрашенные волосы зеленели гораздо ярче, почти затмевая ядовито-розовую помаду и тени. «Наверно, Лора Мэннинг сегодня вообще глаз не смыкала», — подумала Лиз. И проговорила, оборачиваясь к Фионне:
      — Да, с этим покончено. Я рада, что мы смогли помочь.
      — Слава тебе Иисусе, обошлось, — пробормотала Фионна, залпом выпив поднесенный Ллойдом коктейль. — Значит, наши с вами пути расходятся. Сопровождать нас больше не нужно.
      — Да, — подтвердила Лиз. — Вылетаю прямиком в Лондон. Сегодня утром мне пришли инструкции. Начальство довольно, что мы так быстро смогли выявить и ликвидировать угрозу.
      — Что ж, это ваша работа, — отозвалась Фионна. Лиз заставила себя не измениться в лице и ничем не выдать своего изумления. Вот ведь неблагодарная тварь! Могла бы хотя бы поблагодарить — но это, вероятно, ниже ее достоинства. По-видимому, Фионне все еще стыдно, что папочка был вынужден обратиться к ее старой школьной подруге.
      — Концерт был великолепный, — вмешался Патрик Джонс. Очевидно, он подслушал их разговор и решил замять неловкость. — Видели бы вы рецензии! Мы все страшно рады.
      — Ну ладно, пошли завтракать, — объявила Фионна, повернувшись на каблуках. Лиз последовала было за ней — но Фи резко встала и оглянулась на Лиз с презрительным видом. — Посторонним вход воспрещен, — отрезала она. — Вы свободны.
      Взбешенная, Лиз молча попятилась. Значит, после всего того, что они вчера сделали, «Изумруд» даже не может пригласить их на завтрак? Она увидела, как Ллойд распахнул перед Фионной дверь — и та, не оборачиваясь, ушла танцующей походкой.
      «Ну ладно», — сказала себе Лиз, пытаясь отнестись к ситуации по-философски. Феба-Фионна Кендал-Кенмар жива и здорова. Иными словами, задание Лиз выполнено. Лиз состоит на государственной службе и получает зарплату. Ждать каких-то дополнительных наград и привилегий — глупо и нелогично.
      Впрочем, успокоить себя Лиз так и не удалось. Из всех противных девиц всех стран и народов Феба Кендал — самая отвратительная жаба.
      — Не печальтесь, — подошел к ней сзади Бобо. Взял ее под локоть. — Я для вас придумал кое-что получше. — И указал подбородком на дверь. Они тихо вышли, меж тем как музыканты и техники продолжали упиваться своим успехом.
      Но ускользнуть незамеченными агентам не удалось — остроглазый Майкл Скотт заметил, что они направляются к двери, и выскочил вслед за ними в холл.
      — Подождите, — окликнул он. Лиз остановилась. В ее сердце затеплилась надежда. Майкл, нагнав их в два прыжка, широко улыбнулся.
      — От этих невеж благодарности ждать не стоит, но я вам хочу сказать спасибо. Вы были просто великолепны. Точнее, вы — чудо.
      — Таковы наши обязанности, сэр, — сухо проговорила Лиз, все еще обижаясь на безразличие Фи.
      — Умоляю, Лиз, больше не зовите меня «сэром», — воскликнул Майкл со своей коронной полуулыбочкой, за которую Лиз в него и влюбилась. В лучах светильников его волосы казались золотистым нимбом. — Для вас я Майкл. Отныне и навеки. С Фи общаться тяжелее, чем воду возить… кстати, мне страшно любопытно, откуда вы ее так хорошо знаете… — но мы ее любим. Как ни крути, она особенная. Она нам очень дорога — а вы оба ее спасли.
      — Спасибо, — отозвался Бобо. — Всегда рады помочь.
      — Дайте-ка мне ваши визитки. Приходите на любой наш концерт, на любой площадке, в любое время — я вас приглашаю. Конечно, если после вчерашнего у вас не возникла аллергия на «Изумруд».
      — С удовольствием приду! — вскричала Лиз, заново влюбившись в Майкла в эту минуту. — Этим концертом мне было как-то недосуг наслаждаться…
      — Если бы не вы, он бы вообще не состоялся, — решительно заявил Майкл. — А я бы сейчас вас не благодарил — потому что меня бы и в живых не было. Возможно, как-нибудь нам удастся повидаться и поговорить о том, что произошло. О том, что произошло на самом деле. Ну, я пойду. Благослови вас Бог.
      Майкл чмокнул Лиз в щеку, пожал руку Бобо и вернулся в бар. Лиз показалось что после его ухода в холле немного стемнело.
      Лиз вздохнула. Оказывается, порой добрые дела агентов спецслужб вознаграждаются…

* * *

      Безутешный Аугустус Кингстон, еле переставляя ноги, скитался по развалинам «Студии Один». Стены устояли, но в потолке зияла дыра, а на полу валялись осколки звуконепроницаемых плиток. Итак, телевизионная станция, гордость Кингстона, лежит в руинах. А вместе с ней обратились в прах и его планы по завоеванию власти над всем миром.
      Еще вчера Кингстон не сомневался: место в Совете ему обеспечено. Когда прибыли члены Совета в алых шелковых одеяниях, небрежно наброшенных на деловые костюмы из лучших бутиков, Кингстон проводил их в любовно обставленную студию и самодовольно обозрел тщательно подобранный реквизит. На алтаре в форме свиньи — том самом, который использовался в ток-шоу, — горели тринадцать черных свечей, вытопленных, между прочим, из натурального человеческого жира. На подсвечники пошли черепа ритуально умерщвленных крыс. Словом, все было как положено. Кингстон собирался заснять всю церемонию на «Бетакам»…
      Члены Совета застыли, ожидая назначенного часа. Сердце Кингстона под его буро-красной кандидатской рясой из верблюжьей шерсти нетерпеливо билось. Стрелка суперсовременного приемника отклонялась по шкале все дальше и дальше, пока наконец не перескочила за отметку максимума. И тут в студию хлынула энергия.
      Члены Совета ожидали, что на них ливнем прольется злодать — этот дьявольский аналог благодати, — а вместо этого попали, казалось, под град огненных метеоритов. Искры сыпались сплошным потоком, поджигая бесценный реквизит: алтарь и черные шелковые драпировки, плакаты и, самое ужасное, табло, где значилось, сколько в ходе телемарафона собрано денег на дело Сатаны. Перед глазами Кингстона доселе стояли недоумевающие лица членов Совета, ощутивших исходящий от энергии запах — неистребимый запах торжествующей доброты. Вдобавок объем поступившей энергии троекратно превышал ожидаемый. Люди в алых одеяниях тщетно пытались отряхнуть с себя нестерпимо прилипчивое чистосердечие. Но ощущение счастья и любви ко всему человечеству было непреоборимо. И вот все эти могущественные черные маги против своей воли завертелись волчком. Некоторые вознеслись к потолку, преследуемые ослепительно сияющими силуэтами животных — улыбчивых зайчиков, задорных белочек, кротких голубок. Да, Совет получил обещанную энергию, но ни капли — пригодной для злодеяний.
      Кингстон рванулся выключать приемопередатчик, но был отброшен к стене энергетическим потоком. Тогда великий магистр повелел членам Совета излить на агрегат всю их темную магическую силу, дабы перенаправить энергетические струи куда-нибудь еще. Этой перегрузки оборудование не выдержало. Из вентиляционных щелей у основания приемопередатчика посыпались искры; а затем он на манер ракеты умчался в небо, пробив потолок. Сверху посыпались обломки. Энергия Огня сожгла все декорации, а энергия Воды затопила пепел. Вся техника сломалась, не выдержав накала доброты. Камеры взорвались одна за другой. Кингстону едва не выпустил кишки телеобъектив: этот снаряд, просвистев в нескольких миллиметрах от его тела, вылетел через стену в холл.
      Спустя несколько минут все было кончено. Не сказав ни слова, члены Совета, облепленные ошметками бумаги, стеклянной крошкой и осколками плитки, выскользнули за двери и растаяли в ночи. Последним ушел Элдредж Лунн, на прощание едва не испепелив Кингстона взглядом.
      Посмотрев утренний выпуск новостей, Кингстон даже невольно пожалел, что уцелел в катастрофе. Фионна Кенмар оказалась жива и здорова. По всей видимости, с ней не произошло ровно ничего экстраординарного.
      «Изумруд в огне» совершенно покорил публику Нового Орлеана. В особенности репортера очаровали спецэффекты. «Просто волшебство какое-то!» — выразился он.
      Три миллиона долларов коту под хвост. А ведь Кингстон все так хорошо продумал! Почему же план сорвался? Что, ангел подери, стряслось с этими двоими — его основным агентом и с медиумом?
      Из дыры в стене раздался тихий голосок секретарши (система внутренней связи погибла вместе со всем остальным оборудованием).
      — Мистер Кингстон, вас к телефону. Дрожащей рукой Кингстон взял трубку:
      — Здравствуйте, Элдредж. Да, да, я ждал вашего звонка. Нет, я сам в полном недоумении. Позвольте, я-то чем виноват? Я подготовил все в точном соответствии с нашими планами… Все бы сработало, если бы… Нет, использовать ее еще раз было бы нецелесообразно. Что толку? Мне самому очень горько, но надо смотреть фактам в лицо: теперь эта тема вряд ли заинтересует даже моих постоянных зрителей — ведь с этой девицей ничего не случилось. Они просто решат, что все случившееся было предусмотрено сценарием шоу. Теперь ее популярность так подскочит, что любое нападение на нее увеличит ее могущество, а нам повредит. Что ж, найдем другую жертву. Мы еще возьмем свое. Могу ли я рассчитывать на членство в Совете?
      — Да вы, верно, спятили! — взревел Лунн. Кингстон с болезненной гримасой отвел трубку от уха. — И больше мне не звоните!
      Послышались короткие гудки. Кингстон поймал себя на том, что обреченно созерцает телефон.
      — Ну и скатертью дорога! — вскричал он. — Катитесь-ка в свою преисподнюю!
      Его бесподобный замысел, подлинный шедевр, злодеяние века обернулось крахом всех мечтаний. Кингстон обвел взглядом разгромленную студию, не понимая даже, с чего начать уборку.
      И как, ангелы-архангелы-в-душу-божью, теперь быть с утренним эфиром?

* * *

      Лиз выскребла из глубокой тарелки остатки сладкого абрикосового соуса.
      — Большое тебе спасибо, — сказала она Бобо, который сидел напротив нее за накрытым белоснежной скатертью столом. В приглушенно-элегантном интерьере этого ресторана, в зале, обитом почерневшими от времени дубовыми панелями, отрепья Бобо выглядели еще неказистее, чем обычно. — Даже я слышала, что сливки общества завтракают у «Бреннана». Удивительно, как нас сюда пустили, хотя ты даже не заказывал столик. Здесь же яблоку негде упасть.
      — Я тут кой-кого знаю, — сознался Бобо.
      — Ты всех везде знаешь, — лукаво усмехнулась Лиз. — Извини за неприличный вопрос, но тебя не слишком разорит этот ленч? Я готова оплатить свою половину.
      Бобо обворожительно улыбнулся:
      — Мое начальство дало «добро» на все расходы. Оно сегодня просто само не свое от восторга: бюджет ККБ на будущий год спасен. Я особо подчеркнул, что без твоей помощи моя миссия не увенчалась бы успехом.
      Вместо того чтобы возмущенно вскинуться, Лиз спокойно доела свой десерт — бананы по-фостеровски. Она твердо решила не терять самообладания из-за всякой ерунды.
      — Между прочим, это была МОЯ миссия, — с милой улыбкой произнесла она и не без удовольствия заметила, как оскорбленно блеснули синие глаза Бобо. Они так и не договорились, кто здесь главнее. Тут Лиз кое-что вспомнила. Полезла в сумочку…
      — Вот твой телефон. Большое спасибо. Я звонила моему начальнику. Он передаст лорду Кендалу, что все кончилось благополучно.
      — Все хорошо, что хорошо кончается, — заметил Бобо, — как говаривал ваш Шекспир.
      Лиз невольно вздохнула. Помолчала, откинувшись на спинку стула, пока услужливый официант наполнял ее чашку великолепным кофе. Как только официант ушел, Лиз перегнулась к Бобо.
      — Ты ведь понимаешь, что мы перекрыли один-единственный канал. Возможно, есть и другие, о которых мы ничего не знаем. Ведь Кена Льюиса так и не удалось допросить — он скрылся.
      — Мало ли какие неведомые гады вокруг бродят, — пожал плечами Бобо. — Се ля ви. Если все время переживать, то и жить будет некогда. Этот раунд мы выиграли, это задание выполнили. Если они опять нападут, мы их опять проучим. А что нам еще делать? Разве что за собственными хвостами гоняться, как котята. Насколько я понимаю, мисс Фионне пока ничего не угрожает. С ней они теперь связываться побоятся.
      — Согласна, — произнесла Лиз. Поймала себя на мысли: «Будь у меня хвост, я бы им сейчас восторженно виляла». Задание выполнено. Выполнено с блеском.
      Бобо оплатил счет новехонькой золотой кредитной картой «Америкэн экспресс» и проводил Лиз на улицу, до такси. Помог шоферу убрать ее чемоданы в багажник.
      — А знаешь, — произнесла Лиз, — мне кажется, будто я здесь прожила много лет, а не какие-то три дня.
      Борей Будро широко улыбнулся:
      — Это ж Новый Орлеан, милая ты моя. В сердце он забирается исподтишка — и пускает в нем корни навсегда.
      — Надеюсь, я сюда когда-нибудь опять приеду. Как обыкновенная туристка, — не без печали заметила Лиз.
      — И я тоже надеюсь, — ответил Бобо. — Мне ужас как хочется все здесь тебе показать. — И, наклонившись к Лиз, чмокнул ее в щеку. — Ну, душа моя, до новых встреч. Не забывай оглядываться через плечо: мало ли кто бродит у тебя за спиной.
      — Давай не будем терять связи, — сказала Лиз и неожиданно для себя пожала ему руку. — Если что-то понадобится, звони.
      — И ты тоже, милая моя. Теперь мы друзья.
      Помахав рукой, Бобо повернулся и ввинтился в плотную уличную толпу. Вскоре его поглотило скопление туристов и колоритных местных жителей, без которых Новый Орлеан так же немыслим, как без джаза. И как без Бобо.
      — Кока-кола прямо со льда! Со льда! — кричал торговец, толкая перед собой тележку.
      — «Лаки-доги»! «Лаки-доги»! Налетай, подешевело!
      Лиз с улыбкой откинулась на спинку сиденья. Такси тронулось с места.