Поскольку никакой закон магии не предписывал ему совершать эти приготовления на одном месте, Бобо побрел по парку, высматривая Робби. У него была слабая надежда, что она и Льюис уже разделились… Но нет, вряд ли. Составленный Бобо психологический профиль пропавшей мисс Ундербургер совершенно не вязался с образом злокозненного преступника, способного досаждать мисс Кенмар при помощи магии — а тем паче сорвать целый концерт. Жаль, что они вовремя не пригляделись поближе к тихому мистеру Льюису. Поразмыслив, Бобо рассудил, что от внимания агентов светооператора уберегло хитрое заклинание класса «Автоантипат» — а вовсе не противный, подсознательно отгоняющий людей запах его одеколона.
      В парке была своя музыка, свой саундтрек. Из колонок, висящих на деревьях и столбах, лились звуки джаза — и прохожие, как один, невольно пританцовывали на ходу. «То, что доктор прописал», — одобрительно подумал Бобо. Правильно он сам сказал Элизабет Мэйфильд: «Отдайтесь ритму — пусть несет вас, куда хочет». А ведь почти все туристы разгуливают по Новому Орлеану в этаких герметичных ментальных скафандрах — обычаи мест их постоянного жительства застят им глаза, не позволяют даже бессознательно почувствовать всю прелесть этого города. Но Лиз, что ни говори — особый случай. Бобо редко выпадало счастье работать с агентами из других подразделений ФБР, не говоря уж о зарубежных коллегах. И теперь он был благодарен судьбе.
      Новый залп расчертил черное небо белыми линиями — ага, опять «римские свечи». Спустя миг до Бобо докатился и звук — оглушительный свист, чуть не заставивший его выронить крохотный сверток. Наверное, в «Супердоум» салют транслируется тоже с легкой задержкой: сначала свет, потом, из-за разницы в скоростях, звук. Жаль только, разброс слишком краток, чтобы Лиз могла обратить его себе на пользу.
      Бобо обнаружил, что главного компонента заклинания у него как раз в обрез. Вздохнув, он подмешал к магнитному порошку волосок Робби и несколько ниточек, выдернутых из обивки ее кресла, размеренно бормоча древние волшебные слова, слегка усовершенствованные за последние пятьдесят лет в секретных научных институтах. Посторонним казалось, будто Бобо перебирает на ладони какую-то грязь и с ней разговаривает. Маги поймут — а несведущие гадливо шарахнутся. Главное требование устава спецслужб — чтобы агенты, как штатные, так и внештатные, ничем не выдавали своей принадлежности к оному ведомству — соблюдено.
      Восемьдесят процентов находящихся в парке не перемещались — выбрав себе подходящую точку для наблюдения за фейерверком, больше с нее не трогались. Но еще двадцать процентов от всей этой немаленькой толпы прогуливались. Дети с бенгальскими огнями в руках носились по траве, чертя в воздухе искристые дуги. Это оказался отличный камуфляж для «болотного огонька», который начал выслеживать Робби, как только Бобо управился с заклинанием.
      Хотя в парке яблоку было негде упасть, перед Бобо все расступались. Вероятно, из его невероятной траектории люди заключали, будто он чокнутый. А Бобо, в свою очередь, был вынужден пристально вглядываться во все лица — где серьезная магия, там и защитный морок.
      По своему обыкновению, Бобо приветливо улыбался окружающим, но их это только сильнее пугало.
      Вскоре огонек «взял след». Ага, все проще, чем кажется! Следуя за огоньком, Бобо вернулся к бетонным ступеням у входа и начал петлять по парку, повторяя извилистый маршрут пары. Запах безумия, испускаемый их следом, Бобо совсем не понравился. С барышней что-то неладно. Наверное, для усиления внушаемости ее подпоили. Небо заполнилось огненными шарами, и Бобо скривился, воображая ту же картину под куполом «Супердоума». И побрел дальше за серебристой искоркой, надеясь, что магнитный порошок не иссякнет в самый неподходящий момент.
      Сейчас не время полагаться только на волшебство — тем более что противник применяет черную магию и контр-заклинания. Встречая знакомых, Бобо показывал им фотографию Робби. Но такой девушки никто не видел — правда, все обещали ее высматривать.
      Сила заклинания — в оптимистическом настроении заклинателя. Тут ситуация оптимизму не благоприятствовала. Чтобы осмотреться в этой толчее, Бобо был вынужден по-змеиному вытягивать шею. Огонек реагировал на лиц с экстрасенсорными способностями — а их тут попадалось предостаточно. На салют явились и все местные огнепоклонники в полном составе. Из таких зрелищ они черпали силу, и каждый сытый огнепоклонник оттягивал магический детектор на себя. Бобо стало страшно жаль девушку. Ей-то ничего хорошего от этого фейерверка не перепадет — одно горе.
      Интуиция подсказывала агенту, что Кен Льюис приурочит свою решающую атаку к финалу концерта. Значит, у Бобо есть даже не сорок минут, а целый час.
      Лишь бы найти их за это время.

* * *

      — Класс, — твердил Кен Льюис, встряхивая обмякшую Робби. — Еще ракет! Чтобы за ними неба не было видно! Ой, какие красивые взрывы. Ну просто прелесть. Людям только того и надо. Зажигай первую! — закричал он при виде гигантской зеленой вспышки. — А теперь вторую! Третью!
      Робби, уставив в небо свои мутные глаза неопределенного цвета, кивала. Ее пальцы крутили невидимые
      ручки.
      — А теперь огневой вал, пять, четыре…
      — Что… такое… огневой?..
      — Двадцать пять ракет, — торопливо пояснил Кен. Вот именно, пентаграмма в квадрате. — Двадцать пять в ряд.
      Пусть партер понервничает.
      — Какого цвета?
      — Красные. Как кровь.
      — Но песня же о любви, — возразила Робби.
      — Любовь ранит сердце до крови, детка.
      — А-а. Да, конечно, я сейчас. — Ее руки потянулись к клавишам воображаемого ноутбука и набрали нужные команды. Затем Робби застыла, держа руку над пультом.
      — Давай! — завопил Кен, когда над их головами засверкали «римские свечи». — Ты что медлишь?
      — Пора включить лазеры, — пробормотала Робби. — Нельзя… опять… опаздывать. Фионна… так… злится… — И по ее щекам потекли слезы.
      — Ничего, ничего, она не разозлится, — начал утешать ее Кен. — Покрути ее немного в воздухе. Ей понравится.
      — Правда?.. Тогда я сейчас…

* * *

      — А-а-а! — завизжала Фионна, завертевшись волчком вокруг своей оси. Ей даже не удалось допеть строчку. А до этого была внезапная череда взрывов — Найджел Питерс, забившись в истерике, подскочил чуть ли не до самой крыши — и зеленые, нарисованные лазером демоны, которые приставали к зрителям у сцены. Публике, правда, весь этот оглушительный грохот нравился, но техники за сценой всерьез испугались пожара — ведь крыша сделана из мягкого пластика. Еще немного, и сверху повалит ядовитый дым, а за ним прольется огненный ливень из расплавленных пластиковых ошметков. Администрация «Супердоума» приказала своим пожарным приготовиться, а также предложила прервать концерт и эвакуировать людей со стадиона. Эту идею Лиз передал Хью Бэнкс, сильно постаревший с начала концерта.
      — Нет! — в смятении вскрикнула Лиз. Из партера послышались недовольные возгласы: ее беспокойство передалось фанатам. Лиз спешно взяла себя в руки. — Теперь останавливаться нельзя. Тут уже накопилась колоссальная ментальная энергия, и накопление продолжается. Весь этот стадион полон энергией до краев, понимаете? Если мы преждевременно прервемся, возможен взрыв. Я даже описать вам не могу, что случится. Самое лучшее — сделать так, чтобы она рассеялась естественным путем. Дайте моему коллеге время. Пробурчав что-то в рацию, Бэнкс кивнул.
      — Мы все будем вас слушаться. Что мы можем сделать?
      — Продолжать концерт, несмотря ни на что, — ответила Лиз. — Пусть программа придет к своему логическому завершению. Есть маленькая надежда, что энергоизбыток рассосется сам собой. А тем временем мистер Будро постарается прекратить эти спецэффекты.
      В глубине души организаторы концерта не были согласны с этой идеей. Лиз их отлично понимала. Они привыкли полностью контролировать свое шоу. А тут, вдобавок ко всем несчастьям, ими начинает командовать человек со стороны… Но ничего, если только Лиз сохранит хладнокровие, все уладится. МОЖЕТ БЫТЬ.
      Лиз изо всех сил старалась сдержать энергию стадиона. А та силилась вырваться, точно живая. О небеса, что же это за заклятие такое? Какая мощь! Дурное влияние заражало толпу и возвращалось к своему таинственному источнику. Заколдованный круг. Квалификации, благодаря бабушке и МИ-5, у Лиз хватало, но ее силы были на исходе. Против урагана кнут бессилен.
      Лиз полезла в сумочку: порошок-усилитель, подаренный Бобо, лежит где-то сверху. Она надорвала первый же попавшийся пакетик. На пол полетели мятные пастилки для смягчения горла. Просыпался песок — остатки зелья от сонливости. М-да, оно Лиз точно не понадобится. Что до пастилок — даже охрипнув, она будет шептать заклинания. Пока язык не отвалится.
      — Это же катастрофа! — рвал на себе волосы Найджел Питерс. — Что теперь делать, что делать?
      — Помогайте мне, — отрезала Лиз. На учтивость у нее времени не было. Она начала выгребать из сумки все ее содержимое и передавать Питерсу, пока не обнаружила пакетик Бобо. — Есть!
      Возможно, государственная стандартизация магических и паранормальных объектов и явлений кому-то кажется дурацким предприятием — но толк от нее есть. На пакетике аршинным шрифтом была напечатана подробная инструкция. Лиз поднесла пакетик к ближайшему прожектору. «Порошок-усилитель, действует по симпатическому принципу. Применить в месте, где требуется усиление». К своей радости, Лиз узрела ниже указания для коллективного использования. Вот и решение ее энергетической проблемы. Засунув все остальное назад в сумку, Лиз поставила ее на пол. Распечатала пакетик и тщательно, стараясь не истратить зазря ни крошки, посыпала порошком себя с ног до головы.
      — Они там с ума сходят, — сообщил Питерс.
      Лиз раскинула руки, воздела их к потолку. И почувствовала, что энергия давит ей на лицо, точно воздушный шар, прямо-таки душит. Злая сила билась в стены, грозя расшатать опоры. Если план Лиз не удастся, весь стадион рухнет.
      — Найджел, — произнесла она. — Успокойтесь. Возьмите меня за локоть и сознательно постарайтесь открыть людям свою душу. Вот и все. Вы ведь можете это сделать?
      — Ой, я даже не знаю… — ошарашено попятился Найджел. — Мой психоаналитик говорит, что с открытостью у меня проблемы, я подсознательно очень замкнут…
      У Лиз кончилось терпение.
      — Вам что, ваша высокооплачиваемая работа разонравилась?! — взревела она. Найджел остолбенел. Медленно помотал головой. — Тогда делайте, что я прошу!
      — Можно и я помогу? — спросила Лора Мэннинг. — Сколько вообще нужно народу?
      — Все, кто только в состоянии, — благодарно выпалила Лиз. Слава небесам, нашелся человек с конструктивным взглядом на вещи. — Хватайтесь за меня.
      — Давайте, ребята! — вскричала Лора, маня к себе остальных. — Групповое объятие!
      Изо всех уголков закулисного пространства высыпали техники и монтировщики, чтобы столпиться в закутке между колонками. Лиз перемежала заклинания лаконичными распоряжениями.
      — Если вы не можете дотянуться до меня, возьмите за плечо своего ближайшего соседа. Постарайтесь успокоиться. При необходимости медитируйте. Паника противопоказана! Душевный покой обязателен. Если вы не можете совладать со своими нервами — покиньте нас, пожалуйста. Инструктаж окончен, спасибо. — И Лиз вернулась к своим песнопениям.
      Люди сгрудились вокруг нее, пытаясь найти удобное положение. Лиз так рьяно тянули и дергали в разные стороны, что она почувствовала себя последним кашемировым жакетом на рождественской распродаже. Попыталась отдышаться, чтобы запротестовать. Внезапно над ней навис Ллойд. Раздался его львиный рык:
      — Эй вы все! Ведите себя прилично!
      Лиз оставили в покое.
      — Какие будут распоряжения? — спросил у нее Ллойд.
      — Присоединяйтесь. Мне нужна ваша сила.
      — Ради Фи хоть в пекло, — пробурчал Ллойд. — Понимаете, я ее люблю.
      — Знаю, — улыбнулась Лиз. Телохранитель, обхватив ее своей исполинской рукой за плечи, сделал знак другим. В мгновение ока он заставил всех образовать аккуратную группу, похожую уже не на кучу малу, а на плотную паутину. К ней постоянно добавлялись новые круги.
      Увидев все это скопление с Лиз в центре, Майкл аж запнулся — но, не показав виду, продолжал свое движение по периметру сцены. Благослови его небо! Нет, он настоящий ангел. Ни огненные шары, что, стреляя пламенем, скакали вокруг, ни агрессивные двумерные монстры не лишили его ясности мышления. Он доверяет Лиз. Мысль об этом согрела ее сердце.
      Остальным музыкантам и техникам она тоже была благодарна. Даже некоторые из тех, кто на репетиции испугался их колдовства, теперь нашли в себе силы ей помочь. Тут надо еще учесть, что люди просто рады обняться с кем-то в момент, когда вокруг творится ужас что такое. Даже самой Лиз приятно опереться на плечо друга. Это самое грандиозное заклинание в ее жизни — возможно, самое грандиозное из происходящих в данный момент на свете. Провалить его нельзя. Ни в коем случае. От компетентности Лиз зависят жизни тысяч людей. Не говоря уже о ее нынешнем звании и должности.
      Лиз приказала себе начать со своего непосредственного окружения. Пусть эти люди, переполняемые тревожным возбуждением, успокоятся. Если она ретранслирует их беспокойство, весь стадион провалится в тартарары. Лиз улучила момент, когда Майкл, выйдя вперед, начал соло. Пока к нему было приковано всеобщее внимание, она на миг убрала завесу покоя из зала, чтобы закутать в нее своих собственных помощников. Их плечи тут же расправились. Как только команда Лиз должным образом умиротворилась, Лиз полностью распахнула свою душу и выплеснула свое обновленное и гораздо более усиленное успокоительное заклинание на толпы зрителей.
      И ощутила в воздухе присутствие зла. В течение радостного события должна накапливаться благая магическая энергия. Уж совсем на худой конец — нейтральная. Теперь у Лиз не осталось никаких сомнений, что какая-то сила, находящаяся прямо у нее под рукой, стремится обратить все это добро во зло. «Будьте чисты, — уговаривала она зрителей через свой канал связи, излучала свои чувства так далеко, как только могла. — Красота. Справедливость. Милосердие. Покой». Темная сила черным пламенем лизала края ее заклинания. Нельзя допустить, чтобы оно совсем сгорело.
      Ее помощники, даже самые глухие к магии, отозвались на призыв к единству и сгрудились теснее, грозя раздавить Лиз в лепешку. Она лишь слабо пискнула. Услышав это, Ллойд энергично растолкал толпу, и Лиз, пыхтя, начала жадно хватать ртом воздух.
      К ее горлу горьким комком подступило отчаяние. Конечно, хорошо, что ей помогают, — но шансы невелики. Очень уж мощная сила против нее действует. Несмотря на все усилия группы, в музыку проникло темное начало. И пустило корни. Не все песни «Изумруда в огне» Лиз одинаково нравились — но композиторским искусством ребята, безусловно, владеют. И умеют создавать настроение, выстраивая песни в единую программу. За вычетом нескольких сознательно ернических сатирических композиций их вещи призваны облагораживать и раскрепощать слушателя. В микрофоны поступает нечто позитивное. Но то, что льется «на выходе» из динамиков, становится все негативнее. Лиз почувствовала, что долго так не продержится. Против нее — настоящий «девятый вал» тьмы.
      Энергетические ресурсы окружающих ей, бесспорно, помогают, — вот только они весьма скудны вследствие необученности своих носителей. У Найджела, как он сам сказал, подсознательная замкнутость. Других тоже сковывают комплексы — у каждого свой. Итак, энергии просто-напросто не хватает. Может быть, наладить контакт с залом? Установить контроль над энергией публики и направить ее в благое русло? Нет, слишком рискованно. Стоит зрителям сообразить, что дело неладно… По одному вкрадчивому бесовскому совету восемьдесят тысяч людей в панике ринутся к выходам.
      Все, кто на стадионе, весь стадион держится на Лиз. На ней одной. Был бы здесь хотя бы Бобо… Как же страшно обходиться собственными скромными силами! Лиз взмолилась к небесам: только бы, только бы все уладилось. И тут же горько усмехнулась. Да, она хочет спасти мир. Главное — захотеть, так ведь?
      «Главное, да не все», — мрачно подумала она. Если Бобо не удастся остановить Робби и Кена, все потеряно. Почувствовав, что ресурсы окружающих иссякают, Лиз переключилась на свой резервный фонд энергии Земли, пополненный Бобо перед уходом. И вновь почувствовала ужасное изнеможение. Откинулась на сильные руки Ллойда, пуская в дело даже свою собственную жизненную силу. Бедная Фионна. Она-то, наверное, надеялась, что охрана старой подруги принесет ей удачу. Жаль, что Рингволл не нашел нужным командировать более опытного и способного агента.
      Лиз понимала, что с секунды на секунду утратит контроль над умиротворяющим заклинанием, и энергия, завихряясь, образует такой торнадо зла, какого этот город еще не видывал. У нее закружилась голова: заклинание высасывало последние капли ее сил, лишало даже способности бодрствовать. Еще миг, и она сдуется, как дырявый воздушный шарик.
      И вдруг ласковая струйка ментальной энергии, пощекотав пятки, начала подниматься по ее телу. Лиз ощутила, как энергия, бьющая струей из пола, захлестывает ноги… все тело… распрямляет спину… хлещет фонтаном из ладоней и рта. Кто ее прислал? Бобо? Нет, он недостаточно силен. Лиз мысленно швырнула в новый энергетический колодец воображаемый камушек — и опешила: погружаясь, тот никак не находил дна. Дна просто не было. Это же колоссальное море! Без конца и края! Кто же этот невероятно могущественный волшебник, пришедший из ниоткуда ей на помощь? Не музыкант, нет, не техник, не зритель, не охранник… И все же у энергии единый источник. Кто вы, таинственный благодетель?
      Внезапно Лиз догадалась. Это не «кто», а скорее «что». Энергия исходила от самого Нового Орлеана. Городу не понравилось вторжение тьмы, бесцеремонно наступившей ему на больную мозоль. Он решил закупорить ее, сковать, дабы не мешала Большому Спокойному расслабляться. Чистая, нечеловеческая энергия Нового Орлеана замешена на пахучих специях, певучих окликах — и музыке. Город, и прежде всего Французский Квартал, защищается от дурного внешнего влияния. Увидев в Лиз союзницу, он предоставил в ее распоряжение свои богатства. А Лиз охотно взяла на себя роль медиума-проводника.
      Энергия растекалась по всем ее жилам, била изо всех пор. Лиз испугалась, что ее хрупкое тело — точно бумажный лист под струей пожарного гидранта — не выдержит напора и разлетится в клочья. Но энергия стремилась не разрушить Лиз, а сроднить с собой и увлечь по течению. Лиз раскрывалась, как диафрагма на объективе фотоаппарата, все шире и шире, пока вся миролюбивая, непосредственная душа этого уникального города не потекла через ее тело, входя через пятки и выливаясь из кончиков пальцев. «Les bonnes temps roulez!»  — и да будет так. Сам город, ритм которому, на манер ударной секции, задавала река Миссисипи, дал Лиз поразительную музыку.
      И англичанка воспрянула духом. Казалось, Бурбон-стрит, сорвавшись с насиженного места, обвилась вокруг «Супердоума» гигантским звуковым бантом. Не только позитивная радость рок-н-ролла, но и живительное дыхание джаза, жаркие объятия соул, большое сердце блюза, залихватское шутовство зайдеко и всепроницающая печаль ирландского фолка сплелись под руками Лиз, образовав что-то вроде гибкой герметичной корзинки. Музыка великого Нового Орлеана старалась перебороть злое начало, проникшее в эйсид-фолк «Изумруда в огне». Да, это всем музыкальным состязаниям состязание.
      Чувства Лиз обострились до предела: она слышала, как колотится каждое сердце в зале, как добро снаружи наседает на зло, окопавшееся внутри стадиона. Пока Лиз в силах сдержать это зло. Но так не может продолжаться вечно. Рано или поздно кому-то захочется домой.
      «Ох, Бобо, ну сделай же что-нибудь!» — мысленно взмолилась она.

* * *

      Бобо чувствовал себя слепцом, пробирающимся на ощупь в кромешном мраке. Кен Льюис оказался великим конспиратором. Сколько Бобо ни расспрашивал друзей и знакомых, результат был нулевой: нестандартную парочку — широкоплечий статный мужчина и тощая замухрышка в джинсах — не заметила ни одна живая душа. Остановившись, чтобы дать отдых своим измученным ногам, Бобо высчитал, что уже дважды прошел всю набережную из конца в конец — но объектов так и не увидел. Слишком уж извилист был их путь. Бобо был на грани отчаяния. Лиз на стадионе пытается залить атомный взрыв чашкой успокоительного ромашкового настоя, а он — он шляется здесь попусту. Концерт близится к концу. И фейерверк тоже. Как только толпа в парке начнет рассасываться, и гуляющие отправятся в город, по своим любимым барам, вероятность отыскать Кена или Робби среди этих полчищ снизится до одной миллиардной.
      Кажется, придется попросить полицию прочесать склады. С упавшим сердцем Бобо попытался пересчитать их окна, где отражались цветные искорки. Выбор богатейший: Робби может оказаться за каким угодно из этих окон.
      Он решил потратить еще пять минут на Мун-Уок, а затем вызвать подкрепление. Куда бы забраться, чтобы обзор был шире?
      Ага, вот беседка в стиле модерн, при необходимости используемая как эстрада. Она на пять футов выше уровня этой мощенной булыжником дорожки. Если встать на перила беседки, увидишь полнабережной, не меньше. Как только Бобо начал проталкиваться к беседке, его магический детектор ярко засиял. О-о, а след-то неслабый! Неужели наконец-то!!!
      Но не успел Бобо сделать и полудюжины шагов, как запас магнитного порошка иссяк. Огонек тоскливо зашипел… и потух. Бобо окаменел, в смятении уставившись на свою пустую ладонь.
      Маленький мальчик, сидевший неподалеку на траве, уставился на Бобо огромными, карими, полными сочувствия глазами.
      — Держи. — Мальчик выдернул из своей пачки бенгальских огней одну палочку и протянул Бобо.
      — Спасибо, братишка, — воспрянул духом Бобо. Авось сработает. Потрепал мальчика по плечу, поджег бенгальский огонь и, бормоча заклинание, направил его на беседку.
      Серебряное пламя, стремительно соскользнув по проволочному стержню, рванулось к беседке очаровательным протуберанцем. Есть! Бобо побежал, лавируя между зеваками, задравшими головы к небу. И заметил под козырьком беседки, с дальней ее стороны, две знакомые фигуры.
      Бобо нажал на кнопку автонабора на своем мобильнике.
      — Лиз! Я их нашел!

* * *

      Кен Льюис полулежал на траве, опираясь на локоть, и любовался Робби. Как она ловко управляется со своим невидимым пультом! Время от времени наушники доносили до светооператора вскрики недоумения из «Супердоума». Лиха беда начало — это только сперва Кену пришлось помучиться. Теперь же все идет как по маслу. Даже жалко, что это представление нельзя будет повторить.
      Кен мог проделать все, что только его душе угодно, — все, что Робби по его же наводке могла наглядно вообразить. Так что границы его могущества раздвинулись до… Да какие тут вообще, на фиг, границы! Зато время ограничено. Как только энергия будет конвертирована в формат, заказанный мистером Кингстоном, Кену придется вызвать массовый всплеск эмоций, чтобы направить энергию назад на передатчик и отослать на САТН-ТВ. Нужна страшная катастрофа.
      Как ярче всего закончить концерт? Перед мысленным взором Кена замелькали фантазии, одна соблазнительнее другой. Поджечь крышу и похоронить под ней десятки тысяч зрителей? Взорвать сцену и запустить эту воображалу Фионну на околоземную орбиту? Попортить вещество стен на уровне микромира, чтобы стадион схлопнулся в «черную дыру»? Тут Кену была предоставлена полная свобода действий. Обязательное условие контракта, на неукоснительном соблюдении которого настоял Кингстон, лишь одно — Фионна непременно должна окочуриться. Гибель суперзвезды, находящейся на пике популярности и творческих сил, погонит по кабелю невероятно мощный поток ужаса и скорби. Да и реклама выйдет ого-го! Кен уже явственно видел заголовки. Завтра эта история попадет на страницы всех газет, в выпуски новостей на всех телеканалах. Позиции белой магии поколеблются во всем мире. Кен решил, что заслуживает премии в двойном размере. Разве мало ненависти и скорби потечет благодаря его стараниям на колесо Ненасытной Чертовой Мельницы? М-да, а не заставить ли Робби взорвать штабель фейерверков прямо на сцене? Пусть их всех в клочья разорвет.
      Стоп! Вот оно, идеальное решение. Ну конечно же, «ДЖАМБОТРОН»! Если Робби в финале концерта уронит его на группу… Всех в лепешку! Ура!
      — Милая, — невинным голосом проговорил Кен, заглядывая через плечо Робби, — знаешь ту здоровенную коробку, которая висит над сценой? Она всем мешает. Гэри хочет, чтобы ты ее убрала. Пусть просто шмякнется на сцену.
      — Она же… на людей… упадет, — возразила Робби.
      — Да вряд ли. Людей там раз, два и обчелся, — заявил Кен, воображая «шапку» на первых полосах завтрашних газет: «НЕЛЕПАЯ ГИБЕЛЬ РОК-ЗВЕЗДЫ: ФИОННА КЕНМАР РАЗДАВЛЕНА НАСМЕРТЬ». — Разве что Фионна. Ну, давай, детка. Выдерни тросы — и готово. И на этом пошабашим.
      — Нет, не стоит… этого… делать… — бурчала Робби. — Это опасно.
      — Робби, так положено по сценарию. — Кен повысил голос. — Твоего мнения никто не спрашивает. Действуй!
      — Нет, пожарники… никогда не согласятся. Робби совсем разволновалась.
      — Валяй, крошка! — распорядился Кен. Его фраза пришлась на момент, когда над набережной временно повисла тишина — даже динамики умолкли. На Кена начали оглядываться. Он растянул губы в смущенной улыбке. Окружающие вновь переключились на фейерверк, а Кен сердито уставился на Робби. Та испуганно отпрянула.
      — Хорошо, — еле слышно проговорила она.
      В наушниках Кен услышал сладостный гул встревоженных голосов. Ну не лапочка ли эта Робби — со скрипом, но делает!

* * *

      — О-о! — выдохнула толпа.
      — Что там происходит? — спросила Лиз изнутри людского кокона. И почувствовала, что к ее чарам примешалось упоение, густо замешенное на ужасе. Пол под ее ногами задрожал.
      Ллойд, извернувшись, выглянул из-за динамиков.
      — Все то же самое: опять монстры, — проговорил он будничным тоном, точно докладывая о погоде за окном. — Майкл только что затоптал красную ракету. Публике понравилось. Та-а-к…
      — Что, Ллойд?
      — Та штуковина закачалась.
      — Какая штуковина? — переспросила Лиз. В ее сердце закралась тревога, что тут же отразилось на настроении группы поддержки. Приказав себе ничего не чувствовать, Лиз проследила глазами, куда указывает Ллойд. «Джамботрон»! Он зашевелился, начал раскачиваться взад и вперед на своих тросах! Висящая в воздухе Фионна тоже это заметила и начала делать Лиз умоляющие знаки.
      Лиз так и окаменела. У нее давно уже было ужасное предчувствие, что «Джамботрон» упадет. Оказывается, не зря. Ее худший кошмар вот-вот сбудется. Если энергия будет прибывать, «Джамботрон» рухнет, расплющив своей тушей не только группу, но и сотни зрителей в стоячем партере.
      — Скорее, Бобо, скорее! — зашептала Лиз.

* * *

      — Я не хочу вредить людям, — проговорила Робби, ломая пальцы. Ее пробило на слезы — значит, пришло время для очередной дозы жидкой отваги. Кен налил ей еще текилы, щедро сыпанул в стакан зелья. — Мне нигде так не нравилось работать, как в «Изумруде».
      — Да брось, малышка, — процедил Кен, протягивая ей стакан. — В «Изумруде» тебя не ценят.
      Робби машинально проглотила текилу. Двигалась она, как робот.
      Но все же возразила:
      — Нет, они меня… ц-ц-ценят! Ллойд замечательный. И Найджел отличный директор. Он мне очень н-н-равится. Знаешь, это он пригласил агентов.
      — Эти шпионы охотятся на тебя, крошка, — предостерег Кен, долго и серьезно глядя ей в глаза. Белки ее глаз налились кровью.
      — Н-не может быть. — Робби так энергично замотала головой, что чуть не скатилась с груди Кена на землю. Светооператор вовремя подхватил ее. — Такие… м-м-милые люди.
      — Они хотят посадить тебя под замок, — продолжал Кен шептать ей на ухо. — Власти думают, что ты мутантка. Агенты — нехорошие люди. Если ты им попадешься, они запрут тебя в тесной лаборатории. Будут опыты на тебе проводить.
      — Не верю! — вскрикнула Робби. — Ты мне такое уже говорил… про того симпатичного парня в Дублине. А он никаким шпионом не был. Что с ним стр… стряслось, Кении?
      — Ты его прогнала, — с огромным удовольствием сообщил Кен. В последний раз он видел того агента в совершенно невменяемом состоянии, тупо сидящим на корточках у дверей торгового центра «Сент-Стивен-Грин» на Графтон-стрит. Так ему и надо — не будет больше совать свой любопытный нос в дела Совета.
      Тут Робби — вот ведь противная девчонка — почуяла злорадство Кена и начала плакать.
      — Я ему навредила, ну правда ведь?
      Кен поспешил подлить ей еще текилы.
      — Пей, детка. То, что доктор прописал, — как глотнешь, так все забудешь.
      — Не хочу забывать… — взбунтовалась Робби. Оттолкнула стакан. Уперлась дрожащими руками в землю, пытаясь подняться на ноги. Кен понял, что переборщил с нажимом. Ну, хорошо, пусть потешится, пусть передохнет, а потом он все-таки заставит ее устроить тот великий спецэффект, который ему нужен.
      — Не валяй дурака, детка, — вкрадчиво шептал Кен, притянув ее к себе. Она лежала, как тряпичная кукла, глядя в небо. — Тебе нельзя покидать свой пост. Концерт еще не кончился. Ты знаешь, чего я хочу. Сделай это. Сделай!
      Робби еле шевелила губами. Чтобы расслышать ее ответ, Кену пришлось чуть ли не приложить ухо к ее рту.
      — У «Джамботрона» есть хозяева. «Супердоум». Если мы его передвинем, хозяева будут ругаться.
      Из динамиков вместо джаза раздались военные марши, и стиль фейерверка соответственно изменился. Кен взял Робби за подбородок и развернул ее лицо, заставляя смотреть на небо.
      — Ладно, пес с ним, с «Джамботроном». Гляди, какие красивые цветочки! Вообрази, как такие же распускаются в «Супердоуме». Большие огненные цветы. Лепестки у них отваливаются, падают на людей и их обжигают. Пусть твои враги сгорят синим пламенем. Вообрази, как они падают, падают, падают прямо на Фионну. Смотри на них, смотри!