- Потому, полагаю, - продолжил Сэмлор, - мы отыщем Сетиоса вместе. В конце концов, - он постучал ногтем по лезвию нового кинжала, и металл отозвался мелодичным звоном, - мы ведь заодно, все четверо?
      Стар потянулась к дяде и прикоснулась к его ноге, но не смотрела ни ему в глаза, ни на кинжал у него в руке. Кхамвас осторожно кивнул.
      - Тогда нам нужно выбраться из Лабиринта, - будничным тоном сказал Сэмлор. - Пошли.
      Чтобы выйти из переулка, им нужно было переступить через тело убитого в драке парня.
      Что поделаешь - это Санктуарий. Это не последний труп, который им предстоит увидеть.
      * * *
      Распростертое у выхода из переулка тело можно было принять за труп, если не прислушиваться или не догадаться, что прерывистый шорох - это неровное дыхание человека, который лежал, уткнувшись лицом в склизкую мостовую.
      - Гляньте-ка, - сказал Сэмлор, коснулся рукой сперва Стар, потом Кхамваса и указал на это препятствие. Человеческие глаза могут приспосабливаться к скудному освещению, но в том конце переулка, где лежал умирающий, было так темно, что видны были только смутные очертания тела.
      Человечек, сидевший у Кхамваса на плече, должно быть, уловил смысл ситуации, поскольку сказал:
      - Смерть суждена каждому.
      Голосок у Тьянуфи был звонким, словно у птички, и не менее громким.
      Напатанский "ученый" потянулся к плечу жестом, в котором сквозили одновременно симпатия и предостережение.
      - Тьянуфи, - пробормотал он, - не сейчас...
      Сэмлор сильно подозревал, что Кхамвас имеет не больше влияния на человечка, чем погонщик верблюда на мышь, которая живет в складках его попоны. Или, если уж на то пошло, чем сам Сэмлор на свою племянницу, которая была достаточно умна, чтобы понять любое его наставление, но ответственности у нее было не больше, чем у любого семилетнего ребенка.
      Вот и сейчас в сложенной горсткой ладони девочки появился светящийся шарик. Стар освещала себе путь мимо умирающего, несмотря на то, что караванщик совсем недавно предупредил ее, что свет - магический или любой другой - может скорее подвергнуть их риску, чем помочь. По крайней мере, до тех пор, пока они не выберутся из Лабиринта.
      Стар изящно опустила ножку, поставив ее в каком-нибудь дюйме от откинутой в сторону руки незадачливого бандита, а потом одним движением перескочила через лежащего. Такое странное сочетание сделало сцену еще более ужасной. Созданный Стар светящийся шарик еще несколько мгновений плыл за ней по воздуху. Потом он съежился, но сделался ярче - засветился не как блуждающий болотный огонек, а скорее как светлячок, - завертелся и образовал усики, напоминающие белую прядь в волосах Стар.
      Девочка обернулась, заметила застывшее лицо Сэмлора и дернулась, словно от удара. Светящийся волчок исчез, как не бывало.
      - А он1?.. - спросил Кхамвас, переступая через место, где, по его представлениям, должно было находиться тело. - Он - один из тех, с кем мы... встретились за минуту до того?
      - Да, один из той банды, которая набросилась на нас с цепями, ответил караванщик, последовав за своими спутниками. Они оказались в проходе, где Сэмлор мог раскинуть руки и не дотянуться до стен. В Лабиринте этого уже было довольно, чтобы такой проход носил гордое наименование улицы. Слышны были лишь звуки, издаваемые какой-то мелкой живностью, спешащей по своим делам, да из-за ставней - характерный шум, который издают люди при совокуплении. - Все они мертвы. Я готов поручиться не только за того, который остался валяться, но и за тех, кто сбежали. Сворачивай налево.
      - Но к дому Сетиоса проще пройти...
      - Налево, разрази тебя гром! - прошептал Сэмлор, словно камни заскрежетали.
      - Не создавай помех, и тебя не будут ругать, - сообщил сидящий на плече напатанца Тьянуфи. Человечек поклонился Сэмлору, но караванщик был слишком сердит, чтобы выражать кому-то одобрение.
      Больше всего Сэмлор был сердит на себя, поскольку в жизни ему достаточно часто приходилось убивать, чтобы караванщик понял, что на самом деле ему убивать не нравится. Особенно ему не нравилось убивать детей, пусть даже это были типичные дети трущоб, которые вполне способны были проломить ему самому голову цепью с гирькой, а Стар изнасиловать и продать в какой-нибудь бордель, чтобы на эти деньги купить лишний мех с вином...
      Возможно, с уничтожением этой троицы Санктуарий только сделался лучше; но Сэмлор хил Сэмт не ставил целью своей жизни служение Правосудию и не получал от своего бога задание очистить эту чертову дыру.
      * * *
      Из Лабиринта они выбрались без проблем, не считая встречи с парочкой бандитов, но те пустились наутек, когда Кхамвас сотворил человекообразный светящийся призрак и пустил его брести навстречу грабителям. Здесь тротуары были уже пошире и идти по ним было легче, а во многих домах над входом в зарешеченных нишах горели фонари.
      Эти фонари вывешивались не из заботы о прохожих, а для того, чтобы разбойники, которые предпочитали работать скрытно, выбирали другие дома.
      Кхамвас заколебался, потом указал в сторону перекрестка, от которого отходили пять улочек. Рядом находился сторожевой пост. Ведущие во внутренний двор ворота были освещены ярко горевшими свечами, рядом с воротами стояла группа солдат. Офицер шагнул было на улицу, словно желая остановить троих путников, но после короткого раздумья передумал.
      Теперь они находились неподалеку от дворца, в самом богатом районе города. Здешние жители нажили свои богатства не грабежом на большой дороге, а при помощи вовремя подсунутого на подпись пергамента или сказанных нужному человеку слов, но от этого их доходы более честными не становились.
      И вот теперь богачи ожидали, что их защитят от менее удачливых собратьев по преступной деятельности. Солдаты проверяли почти всех идущих сюда мужчин, задерживали их, если те не могли удовлетворительно объяснить, что именно им здесь понадобилось, и убивали при малейшей попытке оказать сопротивление.
      Но двое мужчин с маленькой девочкой не были похожи на грабителей. Скорее всего стражники сочли, что эта троица относится к специфической сети услуг, обеспечивающих некоторые своеобразные потребности сильных мира сего... А богачи не любили, чтобы чересчур рьяные стражи порядка мешали их развлечениям. Так что Сэмлору не пришлось пускать в ход ни взятку, ни нож, хоть он и был готов к этому.
      - Думаю, мы уже близко, - заметил Кхамвас. Он поднял голову, словно принюхивался. Даже здесь, в богатом районе, не помешал хороший ливень, который смыл бы с улиц отбросы.
      Сэмлор недовольно скривился и огляделся по сторонам. Он желал знать, каким образом Кхамвас находит направление... но не хотел спрашивать. Даже если этот то ли маг, то ли ученый и найдет время на объяснения, он, Сэмлор, все равно ничего не поймет.
      И хуже того, это поймет Стар.
      - Хотел бы я знать, что именно хранит для нее Сетиос, - прошептал караванщик, настолько тихо, что девочка не могла слышать его слов, хотя губы Сэмлора и касались ее волос.
      - Что, дождик собирается? - сонно спросила Стар, уютно устроившись в объятиях Сэмлора.
      Караванщик взглянул на небо. Оно было усеяно звездами, но ветер нес тучи, которые то и дело закрывали звезды. В воздухе витало предчувствие грозы, которая надвигалась с западных холмов и обещала хотя бы ненадолго очистить воздух.
      - Может, и собирается, лапушка, - сказал сирдонианец. - Но мы куда-нибудь спрячемся.
      Сэмлор действительно надеялся, что они окажутся в укрытии; а еще лучше, если они успеют до грозы вернуться в караван-сарай на реке Белая Лошадь, в их комнатку с запорами.
      Кхамвас начал что-то бормотать, опершись о посох и переплетя пальцы. Стар внезапно встрепенулась и выскользнула из рук дяди. Она не прикасалась к напатанцу, но приблизилась к нему как можно ближе и внимательно следила, как тот выговаривает слова на незнакомом караванщику языке.
      Сэмлор не желал признавать, что его племянница теперь учится сама, и едва удерживался от желания приказать ей прекратить. Предоставленный сам себе, он осмотрелся.
      Район, в котором они находились, был старым, но достаточно богатым и модным, чтобы его в значительной степени перестроили с илсигского на ранканский манер. Например, фасад расположенного через дорогу дома был снят и заменен двухэтажным портиком с колоннами из цветного мрамора. Посреди строительного мусора примостилась небольшая хибарка. Над ней висела яркая лампа. А из незастекленного окна за троими путниками уже наблюдал сторож.
      В других домах было тихо. Но перед всеми дверьми, кроме той, у которой притаились Сэмлор и его спутники, горели лампы. В этот час все дела проворачивались через черные ходы или через люки, ведущие в туннели, что были старше илсигов... а возможно, и всего человечества.
      Возможно, это было неподходящее время для встречи с Сетиосом; а может, и нет. Сетиос был связан с матерью Стар, а это означало, что он, по крайней мере, имел странный распорядок дня и необычные запросы.
      Что ж, он примет их сейчас и выдаст девочке ее наследство - если оно, конечно, находится здесь. И если его нетрудно унести. И если Сетиос пожелает придерживаться условий соглашения, заключенного с женщиной, которая давно умерла.
      Сэмлор выругался, от души желая своей сестре провалиться на самое дно преисподней. Впрочем, он давно знал, что посмертная участь Сэмлейн наверняка хуже всего того, что мог пожелать ей брат.
      - Вот этот дом, - с легким удивлением произнес Кхамвас. Он и Стар обернулись, чтобы взглянуть на фасад здания, к которому прислонялся караванщик, разглядывая окрестности.
      - Он выглядит вполне невинным, - сказал Сэмлор. Это было типичным преуменьшением. Впрочем, Сэмлор сказал это просто затем, чтобы заполнить паузу, пока обдумывал более серьезные проблемы.
      Здание не выглядело невинным. Оно выглядело заброшенным.
      Фасад дома был глухим, лишенным каких бы то ни было украшений. Только на втором этаже красовался поясок примерно в фут шириной, но никакой лепнины не было - не то что на соседних домах. Фасад был облицован тесаным камнем, и за многие десятилетия прохожие, задевая за камень, отполировали его до блеска. На стыках плит виднелись известковые швы, но это было скорее вопросом эстетики, чем строительной необходимости.
      Единственное выходящее на улицу окно первого этажа было узкой щелью рядом с обитой железом дверью. С другой стороны от двери располагалась зарешеченная ниша для фонаря. Камни в нише почернели от копоти, но фонарь не горел. Его не зажгли сегодня вечером, а возможно, не зажигали уже много недель.
      Окно-щель рядом с дверью было предназначено для того, чтобы привратник мог взглянуть на пришедшего. Сейчас через него не было заметно ни малейших признаков жизни.
      - Возможно, я ошибся, - неуверенно произнес Кхамвас. - Это должен быть дом Сетиоса, но я... я не уверен, что прав.
      Напатанец склонился к своему жезлу, словно прислушиваясь, потом решительно сказал:
      - Нет, я уверен, что это дом Сетиоса. Но, возможно, он больше здесь не живет.
      Кхамвас шагнул к двери и вскинул жезл, чтобы постучать.
      У Сэмлора вырвался короткий предостерегающий возглас.
      Караванщик сжимал в руке кинжал - тот самый, который он забрал у убитого в "Распутном Единороге". Сэмлор держал кинжал наготове, пока они пробирались через Лабиринт, но не очень-то разумно стучать в дверь незнакомого дома с оружием в руках.
      Хотя, с другой стороны, это Санктуарий. К тому же
      кинжал не входил в старые ножны.
      - Ладно, давай, - сказал он Кхамвасу. Напатанец явно колебался. Он смотрел на караванщика и ждал, что тот предложит еще.
      Потом напатанец кивнул. Стар повторила его движение. Девочка была словно загипнотизирована усталостью. Кхамвас дважды ударил жезлом по двери. Раздался глухой и какой-то бездушный звук - удар дерева о дерево.
      - Похоже, в доме никого нет, - сказал Сэмлор. Его взгляд был прикован к покрытому разводами клинку. Клинку кинжала, который теперь стал его собственным; прежний хозяин уже не предъявит на него никаких претензий, поскольку получил хорошую плату - фут стали в грудь. В тусклом свете ламп разводы - светлая сталь и темное железо, - лишь угадывались. Сейчас Сэмлор не мог разглядеть этих разводов, даже если бы они вдруг и начали складываться в слова, как вопреки здравому смыслу ему уже дважды приходилось наблюдать.
      Караванщик стряхнул с себя мрачную задумчивость, которая понемногу овладела им под покровом усталости. Он нуждался в отдыхе не меньше, чем Стар, а значит, ему нужно было так или иначе, но разобраться с этим делом сегодня.
      - Смотри! - сказал Сэмлор. Кхамвас по-прежнему глазел на дверь, как будто существовала вероятность, что ее и вправду откроют, и это вызвало у него приступ раздражения. - Там никого нет, и...
      Из-за двери послышался лязг металла, словно засов выдвинули из скоб. Дверь отворилась внутрь. Раздался противный визг - дверь держалась не на ременных петлях, а на бронзовых стержнях, вогнанных в косяк.
      - Приема нет, - произнесла неясная фигура, возникшая в дверном проеме. К какой расе принадлежал привратник, было непонятно, но явно не к человеческой.
      Это существо уступало в росте даже Стар. Его тело и длинный хвост были покрыты блестящим пепельного цвета мехом, но под мехом чувствовалось хрупкое, до странности худое тело. Лицо существа было чуть вытянутым, наподобие лисьей морды, а в глазах-бусинках не заметно было никаких признаков разума.
      - Подожди! - окликнул Сэмлор хил Сэмт привратника, который уже начал закрывать дверь, и всунул ногу между дверью и косяком. - У твоего хозяина хранится имущество, которое принадлежит моей племяннице Стар.
      - Приема нет, - повторило существо. У него за спиной виднелись еще одни двери, тоже обитые металлом, а между ними и входными располагалась небольшая прихожая, которую, возможно, в случае опасности предполагалось заливать чем-нибудь наподобие кипящей воды или расплавленного свинца.
      Если только в доме было хоть одно живое существо, способное это сделать. Привратник говорил тонким пришепетывающим голосом, но грудь его не шевелилась.
      - Он ненастоящий.
      Кхамвас говорил словно издалека, а Сэмлор все никак не мог поверить в ужасающую определенность присутствия в этом доме привратника - не человека, и неживого.
      - Это только видимость, как...
      - Приема нет, - монотонно повторил привратник. Он дернул за дверь и с силой оттолкнул Сэмлора, несмотря на все попытки того удержать дверь.
      - Я пришел за наследством Стар! - крикнул караванщик, метнулся обратно к двери и врезался в нее плечом.
      Дверь глухо хлопнула о косяк, но не открылась ни на дюйм. Засов с лязгом встал на место.
      - И я заберу его! - снова крикнул Сэмлор. - Невзирая ни на что!
      Его голос эхом разнесся по улице, но в глубине дома не раздалось ни звука.
      - На самом деле здесь никого не было, - сказал Кхамвас и прикоснулся к плечу караванщика, пытаясь его успокоить.
      - С меня хватит, - мрачно сказал Сэмлор, потирая ушибленное плечо граненой рукояткой кинжала. - Я пытался удержать дверь, но это все равно что остановить лавину.
      И он наугад ткнул кинжалом в узкое окно, словно змея, наносящая удар. Клинок не встретил никакого сопротивления, и никакого отклика его движение не вызвало.
      - Тот, кто раскачивает камень, уронит его себе на ногу, - сказал Тьянуфи. Сэмлору показалось, или в голосе человечка действительно прозвучало предостережение?
      - Я имею в виду, - поспешно сказал Кхамвас, стремясь смягчить гнев, который могли вызвать слова его маленького приятеля, - что это всего лишь часть двери, и не более того. Игрушка, не наделенная ни волей, ни мышлением. Привратник просто выполняет последний полученный приказ, точно так же, как арбалетный болт скользит по направляющей, когда хозяин спускает тетиву. Приема нет.
      - Если мы войдем туда, - отчетливо произнесла Стар, указывая на дверь, - нас там... - девочка сдавленно кудахтнула и неестественно склонила голову, будто у нее была свернута шея. - Как цыплят, - добавила она, подняла голову и улыбнулась.
      Сэмлор засопел. Он думал...
      - Ну что ж, Стар, - сказал напатанский ученый, - я, пожалуй, способен на некоторое время обездвижить привидение-привратника... на достаточное время, чтобы мы могли проскочить через зону его действия. Я могу это сделать. Но думаю, что нам лучше не входить в эту дверь, пока мы не получим дозволение от Сетиоса.
      И Кхамвас с девочкой понимающе улыбнулись друг другу.
      Сэмлор подавил в себе порыв совершить какой-нибудь бессмысленный акт насилия. Чтобы не смотреть на своих спутников, он перевел взгляд на лезвие кинжала и начал самым рассудительным тоном:
      - В таком случае нам лучше будет немного поспать...
      - Да, действительно, - сказал Кхамвас. Он не то чтобы нарочно перебил Сэмлора - просто не заметил, что тот еще не окончил фразу. - Ни у кого из нас нет дела к самому Сетиосу. Нас только интересуют отдельные предметы, находящиеся в его распоряжении. Я хотел бы знать...
      - Я хочу мой подарок сейчас! - заявила Стар. Судя по лицу, девочка закапризничала и вознамерилась настоять на своем. При этом то ли она слегка встряхнула головой, то ли белая прядь среди черных локонов шевельнулась сама по себе.
      Сэмлор в гневе еще пристальнее уставился на клинок. "Войди туда", гласили железные буквы. На улице было слишком темно, чтобы рассмотреть эту надпись, и тем не менее Сэмлор отчетливо ее видел.
      - Чтоб вас всех Гекта уволокла в подземные воды! - яростно взревел сирдонец. Он рубанул воздух кинжалом, словно желая стереть надпись, змеившуюся по металлу. - Я не грабитель и не собираюсь становиться им только потому, что очутился в этом проклятом городе!
      - Когда ты голоден, ешь то, что презираешь, - снова подал голос человечек. - Когда сыт - презирай, что хочешь.
      - Дядя Сэмлор, все равно дождик начинается, - сказала Стар. Девочка светилась довольством: правота ее последнего довода была неоспорима.
      Караванщик расхохотался.
      Кхамвас растерянно замигал. Похоже, это неожиданное веселье напугало его ничуть не меньше, чем предшествовавшая этому вспышка гнева. Эмоциональные вспышки такого опасного человека, каким был караванщик, подобны треску плотины, сдерживающей бурный поток.
      - Ну что ж, - осторожно произнес напатанец. -Я полагаю, с наступлением дня ситуация может измениться в лучшую сторону. Хотя, конечно же, никто из нас не замышляет кражу. Я хочу взглянуть на каменную плиту, покрытую письменами, а вы просто желаете вернуть наследство вашей племянницы, находящееся сейчас у доверенного лица, - каковое лицо, кажется, кстати, отсутствует.
      - Мы знаем, что он там, - сказала Стар. - Мой подарок.
      - Гм, - сказал Кхамвас, обращаясь к девочке, но при этом краем глаза наблюдая за ее дядей. - К этому нет непреодолимых препятствий. Если мы войдем, - он кивнул в сторону двери, - и искомый предмет действительно находится в доме, я смогу найти его для тебя.
      - А ты покажешь мне, как это делать? - тут же попросила Стар и сжала руки в одновременно и умоляющем, и предвкушающем жесте.
      - Гм... - повторил напатанский ученый. - Думаю, золотце, это будет зависеть от того, что скажет твой дядя.
      - Ее дядя скажет, что мы пока что не вошли в дом, - довольно-таки спокойно сказал Сэмлор. - И он сейчас подумает, как туда попасть.
      И, не сказав больше ни слова своим спутникам, сирдонец двинулся к углу дома.
      * * *
      Между домом Сетиоса и соседним зданием был проход в два фута шириной. В боковой стене не было ни одного окна на первом этаже, но зато на втором наличествовали забранные решетками вентиляционные отверстия.
      Сэмлор шагнул в щель между домами, слишком узкую, чтобы где-либо, кроме Лабиринта, именоваться улицей. Он не обращал внимания на своих спутников. И те осторожно последовали за ним.
      Вертикальные прутья на окнах были толщиной с большой палец, а разделявшие их промежутки - ненамного больше. Возможно, Стар смогла бы просунуть свою ручку между прутьями, но что касается его собственной, караванщик был абсолютно уверен, что ему это ну никак не удастся.
      - Здесь как, есть какие-нибудь штуки вроде той макаки, которая сторожит дверь? - спросил Сэмлор у напатанца и кивнул, указывая на окно, которое перед этим рассматривал.
      Кхамвас пожал плечами. Их окружала темнота, и видневшейся над головой полоски неба было недостаточно, чтобы эту темноту рассеять, - тем более что небо затянуло тучами.
      - Я бы скорее ожидал встретить здесь слуг-людей, - сказал Кхамвас. Они... более надежны во многих отношениях. А судя по собранным мною сведениям, Сети-ос - всего лишь коллекционер, точно так же, как я - всего лишь ученый. Понимаете, никто из нас не является магом в полном смысле этого слова и не наделен настоящей магической силой...
      Напатанец умолк и прикусил нижнюю губу, словно его одолевали сомнения, потом добавил:
      - Так, как наделена ею ваша племянница, господин Сэмлор.
      - Ага, - бесстрастно кивнул караванщик. Он мягко взъерошил волосы Стар, но не взглянул при этом на девочку. - И среди прочего он держит в своей коллекции демона в бутылке.
      Сэмлор скривился, потом продолжил:
      - Давайте вернемся на улицу. Вы подождете, а я поговорю с приятелем, который сидит через дорогу.
      - Сэмлор, но?.. - начал было Кхамвас.
      - Подождите здесь, - повторил сирдонец. - Я схожу на ту сторону улицы и поговорю со сторожем, - и он указал на перестраивающийся дом и хибарку сторожа.
      - Да, конечно, - произнес Кхамвас. В его голосе достаточно явственно чувствовалось раздражение. - Но я вот что хотел сказать: видите ли, вполне возможно, что Сетиос вовсе не прячется от вас. Понимаете ли, недавно имел место значительный сдвиг в структуре магии. Возможно, Сетиос был напуган этим и потому бежал.
      Напатанец усмехнулся.
      - Бежав, он наверняка оставил здесь стелу, которая меня интересует. А возможно, и всю свою коллекцию, если он действительно бежал из страха. А что касается наследства этого ребенка, - Кхамвас ласково прикоснулся к щеке Стар, - если мы не найдем его здесь, то я помогу вам отыскать это самое наследство. Потому что вы помогли мне. И потому, что я сочту честью для себя помочь такому талантливому человеку, как ваша племянница.
      - Человек предполагает, а Бог располагает, - сказал сидящий у Кхамваса на плече человечек.
      - Ну что ж, ладно, - сказал караванщик и уверенно зашагал через улицу. Уже одна эта уверенность смотрелась крайне необычно, потому что в этом городе одинокий человек, как правило, ходит крадучись. Сторож тут же отодвинулся от окна, так чтобы его не выдавал блеск глаз.
      * * *
      Это обошлось Сэмлору в пять ранканских золотых монет и в десять минут улещивания нервного сторожа. Затем караванщик вернулся к своим спутникам.
      - Кхамвас, - грубовато позвал он, - пойдем, поможешь мне разобраться с окном.
      Стар тем временем свернулась в углу дверной ниши и задремала, подложив под голову плащ напатанца. Кхамвас стоял перед девочкой и смотрел на улицу, как до того караванщик. Без одежды он казался особенно худощавым, и его обнаженная грудь казалась весьма уязвимой для холода здешней ночи.
      - Я, э-э... - сказал Кхамвас, посмотрев на ребенка, - я подумал, что будет неплохо, если девочка немного отдохнет, и... Видите ли, она очень похожа на мою дочь.
      - Хотел бы я знать все ее таланты, - тихо отозвался караванщик. Он тоже смотрел на девочку. - Хотел бы я знать, что ей нужно. Что вообще нужно ребенку ее возраста. Вы сделали все, что могли.
      Сэмлор снова скривился.
      - Ты ее не поднесешь? Мне нужно, чтобы ты был рядом и помог управиться с домкратом, когда я буду готов. - Караванщик откинул полу плаща и показал инструмент. - И я не хочу, чтобы Стар лежала здесь на виду. Придется ее разбудить.
      Небо в проходе над двумя домами окончательно затянуло тучами. В результате в переулочке сделалось темно, словно в узкой пещере. Да и воздух стал неподвижным, как в пещере, расположенной глубоко-глубоко под землей. Сэмлор нашел нужное место лишь потому, что у него в памяти отложилось воспоминание о шести осторожных шагах. На шестом шаге он наконец-то рассмотрел окно.
      Сирдонец поднялся к окну, упираясь руками и ногами в стену соседнего дома. Это было нетрудно, но Сэмлор едва не упал, когда наклонился, чтобы взять протянутый Кхамвасом домкрат. Сказывалась усталость.
      Эту решетку на окне и тараном не вышибешь... Сэмлор закрепил на раме винтовой домкрат и принялся закручивать его, смещая прутья и раму, на которой они были закреплены, в сторону. Решетка начала подаваться. Сирдонец поддел ее, используя домкрат как рычаг и стараясь не обращать внимания на боль в уставших мышцах.
      Потом Сэмлор из последних сил перевалился через подоконник и рухнул на пол комнаты.
      - Да славится Гекта, в коей жизнь мира! - пробормотал Сэмлор, когда к нему вернулась способность замечать окружающее, а не только ощущать собственное тело. Мраморный пол, на котором лежал караванщик, был холодным и скользким от воды. Окна были застеклены, но во время последнего дождя никто их не закрыл, - а судя по мимолетному разговору, случайно услышанному Сэмлором в караван-сарае, последний раз дождь шел больше недели назад.
      С улицы донесся голос Кхамваса. Слова были неразборчивы, но в голосе слышалось беспокойство.
      - Все в порядке, - отозвался караванщик, но понял, что и сам не в состоянии разобрать то, что сейчас прохрипел. Сэмлор приподнялся до уровня подоконника, стряхнув с ног куски штукатурки от рамы решетки.
      - Все в порядке, - повторил он, высовываясь из сотворенного им прохода. - Подожди минутку, я найду... - Его рука наткнулась на висящий рядом с окном гобелен. - Да, погоди минуту, и я помогу тебе подняться.
      Сэмлор сорвал ткань и перекинул через подоконник, так чтобы его спутники могли до нее дотянуться. Его больше не волновало, какой убыток они причинят этому дому, - теперь главным было поскорее отсюда выбраться.
      Прямоугольник окна был едва виден, и в воздухе явственно пахло грозой.
      Внизу тем временем разгорелся спор. Стар подошла к гобелену, гневно топая ногами, и недовольно заявила:
      - Что это за старый дом? Он мне не нравится!
      Возможно, внутри она чувствовала что-то неладное. А может, просто капризничала, как может капризничать уставший семилетний ребенок, который к тому же ребенок не совсем обычный.
      Но сейчас об этом некогда было думать. Караванщик схватил девочку левой рукой за плечо и втащил в комнату. Стар взвизгнула, задев головой за оконный переплет, но у нее хватило сообразительности пригнуться.
      - Возьмите мой жезл, господин Сэмлор, - попросил Кхамвас.
      Сирдонец наклонился и ощутил неясное движение, подсказавшее ему, где находится конец жезла, - кстати, тот действительно был сделан из обычного дерева. Комнату за спиной у Сэмлора озарил неяркий голубой свет.
      Стар не должна была делать этого, не спросив позволения. Но им действительно нужен был свет, а ребенок не мог отвечать за свои действия с той же полнотой, что и взрослый. Сэмлор левой рукой перебросил жезл в комнату, а правой - и всем своим весом - тем временем прижимал край гобелена к полу.
      Напатанский ученый взобрался вверх с определенным изяществом, а протянутую руку Сэмлора он использовал, словно перекладину трапеции, чтобы перемахнуть через подоконник. Когда он был в комнате, караванщик обернулся, чтобы поглядеть, где они очутились, и что там творит его племянница.
      Стар запустила плавать по воздуху трех маленьких осьминогов, испускающих свет. Голубой осьминожек плавал под потолком. Потолок был расписан фресками с изображениями антропоморфных божеств. Желтый осьминожек шнырял под роскошным письменным столом, инкрустированным перламутром.
      Третий осьминожек был цвета индиго, но такого бледного оттенка, что его трудно было заметить на фоне резной двери, рядом с которой он повис.
      - А где... - Сэмлор, сощурившись, взглянул на Кхамваса. - А где твой маленький друг?
      Тьянуфи снова появился на правом плече напатанца. Он двигался беззвучно и незаметно, словно отражение в кривом зеркале, перетекал, словно складки парусины под ветром.
      - Куда иголка, туда и нитка, - с явным удовольствием заявил Тьянуфи.
      - Кхамвас, - добавил сирдонец, оглядевшись по сторонам, - если ты можешь определить, куда нам нужно двигаться, то давай определяй. Я не хочу провести в этом доме ни минуты сверх необходимого.
      - Смотри, дядя! - взвизгнула Стар и ринулась к письменному столу. Мамина коробка!
      Сэмлор уже пришел в себя после пережитого напряжения, и его рефлексы, и реакция были в полном порядке, а вот здравый смысл подвел. Караванщик попытался перехватить Стар прежде, чем она подскочит к столу, и его ноги разъехались на мокром мраморе. Поскольку левой рукой он машинально придерживал засунутый за пояс кинжал, у него была только правая рука, чтобы подстраховаться при падении. От удара ладонь словно обожгло, ее тыльную сторону пронзила боль.
      Кхамвас тем временем снова подобрал свой жезл. Он стоял, что-то бормоча себе под нос, когда сирдонец с грохотом растянулся на полу. Выломанные прутья решетки подпрыгнули и, дребезжа, раскатились.
      - С вами все?.. - начал было Кхамвас, протягивая руку упавшему.
      - Видишь, дядя Сэмлор? - сказала девочка. Она вернулась к караванщику, неся в руках железную коробку. - На ней мамин знак.
      - Все в порядке. Занимайся своим делом, - спокойно ответил Сэмлор напатанцу. Он чувствовал, как под кожей перекатывается колющая боль, но караванщик не дожил бы до таких лет, если бы впадал в гнев всякий раз, когда ему случалось попасть в дурацкое положение при свидетелях. - Ищи свою стелу, а потом посмотрим, что это подобрала Стар.
      Сэмлор отобрал коробку у девочки настолько быстро, насколько мог проделать это, не рискуя, что коробка выскользнет из онемевших пальцев. Даже если коробка действительно то, чем выглядела, - принадлежавшей Сэмлейн шкатулкой, в которой поместится самое большее пара браслетов, - она все равно могла оказаться чрезвычайно опасной.
      Насколько было известно Сэмлору, множество принадлежавших его сестре вещей тем или иным образом подпадало под это определение.