- Но... но этих чертовых туристов ведь предупредили о том, что они должны оставить весь багаж в гостинице, а не доверять ребятам со стороны вроде меня. Чаевые - это, можно сказать, тот же грабеж!
      Брайан только покачал головой.
      - Прости, Скитер. По определению, чаевые - это вознаграждение за оказанные кому-то услуги. Чемоданы в полной сохранности развезены по гостиницам, значит, твои чаевые - это честный доход. В общем, твои двадцать баксов и семьдесят пять центов не считаются.
      Скитер сгреб бумажки и монеты обратно в карман и пулей вылетел из библиотеки.
      Ну кто слышал о подобном безобразии - не считать чаевые грабежом?
      Глава 6
      Будьте добры, приготовьте свои временнЫе карты, чтобы сканирующее устройство могло проставить точное время прохождения Врат...
      Голди, можно сказать, повезло: ей удалось избежать гнева вспыльчивых испанцев, а именно испанцы преобладали среди проходящих через Врата Конкистадоров. Какая-то дама лет на десять моложе Голди протолкалась к ней через толпу.
      - Погодите! Пожалуйста, погодите, я хочу поблагодарить вас!
      Голди остановилась и обернулась, позволив себе удивленно улыбнуться.
      - Меня? Поблагодарить? За что?
      - За... за то, что вы спасли мой багаж. - Женщина слегка задыхалась от быстрой ходьбы и волнения. - Видите ли, мы с мужем собрались в Нижнее Время отыскать наших предков. Мы хотели по возвращении задержаться здесь на Рождество, и я понимаю, что это глупо, но я захватила бальное платье и бабушкины украшения - тиару, колье... ну и все такое, и все это лежало в том чемодане. И все это спасено благодаря вам! Я ни на мгновение не верила этим сказкам, что наговорил этот молодой человек, и Родриго тоже не верит. Прошу вас, позвольте мне отблагодарить вас.
      Она держала в руках слегка помятую бумажку с единицей и некоторым количеством нулей.
      - Но я, наверное, не могу, - вяло возразила Голди, сосчитав наконец нули. Тысяча баксов?!
      - О, прошу вас. Нам с Родриго все равно деньги некуда девать, а вот эти драгоценности невозместимы. Прошу вас, возьмите.
      Голди замечательно изобразила нерешительность, позволив женщине сунуть купюру ей в руку. Она осторожно стиснула ее пальцами, и, хотя продолжала хранить на лице растерянно-удивленное выражение, внутри ее все пело. "Тысяча баксов! Целая тысяча! Подождем, пока об этом не услышит Скитер! Может, он сдохнет от зависти, и мы избавимся от него еще быстрее!"
      Голди поблагодарила женщину за щедрость, спрятала купюру в карман и посмотрела ей вслед, когда она исчезла в толпе. Потом, все еще не веря удаче, направилась в библиотеку. Улыбалась она при этом так, что у нее скулы свело. "Это тебе раз, придурок! Еще два и три - и тебе хана!" Никто так не любил пари, как Голди Морран, - и никто в Ла-ла-ландии даже близко не испытывал того близкого к оргазму наслаждения, которое испытывала Голди, мошенничая ради выигрыша. Собственно, сама игра значила для Голди не так уж и много; главное - это предвкушение того, на сколько она сможет облегчить кошелек соперника, его собрание древних монет или банковский счет.
      Еще несколько таких удачных дней, и Скитер Джексон отсюда пулей вылетит.
      Скатертью дорожка.
      Она миновала Кита Карсона - тот сидел за столиком, попивая пиво со своим приятелем, независимым гидом Малькольмом Муром. Она улыбнулась и помахала им, оставив их удивленно глядеть ей вслед.
      Пусть себе удивляются.
      После всего того, что Скитер хотел проделать с внучкой Кита, эти двое наверняка одобрительнее других отнесутся к тому, что воспоследует, когда планы Голди исполнятся. При всем этом Голди старалась избегать мысли о том, что сделала с внучкой Кита она сама. Даже Кит в конце концов признал, что вся катастрофа - это целиком и полностью собственная вина Марго, ведь она сама приняла предложение отправиться за теми алмазами через нестабильные Врата.
      Жаль, однако, что дело не выгорело. Голди вздохнула. Что ж, где-то выигрываешь, где-то проигрываешь. По крайней мере Марго сейчас учится в школе в Верхнем Времени, усердно подрабатывая, чтобы вернуть деду те деньги, что он заплатил Голди за тот бросовый клочок африканских болот. Голди похлопала себя по карману, восстановила на лице улыбку и направилась в библиотеку, чтобы Брайан Хендриксон смог официально засчитать ее "заработок". Может, он даже посмеется, когда она поведает ему историю об этой дуре, которая отблагодарила ее. До сих пор библиотекарь Ла-ла-ландии находил мало смешного в их со Скитером пари. Теперь, возможно, он изменит свое мнение.
      Вообще-то Голди не слишком нуждалась в добрых отношениях с Брайаном, но сжигать мосты без крайней к тому нужды может только полный идиот. Случаи, когда энциклопедическая память Брайана оказывалась полезной Голди, уже бывали и наверняка еще будут. Теша себя подобными приятными мыслями, Голди мило улыбалась проходящим мимо разведчикам. Она застала Брайана Хендриксона восседающим на своем обычном троне.
      Выражение его глаз было каким угодно, только не гостеприимным.
      - Привет, Голди. Что это ты здесь делаешь?
      Она весело рассмеялась.
      - А как ты думаешь, глупышка?
      Брайан поморщился, не отрываясь от главного компьютерного каталога.
      - Вот! - Она выложила на стол тысячедолларовую банкноту, которую дала ей эта замечательная дура. - Запиши на мой счет, ладно, дорогой?
      Он повертел бумажку перед глазами.
      - И как именно ты ее получила?
      Она рассказала.
      И вылетела из библиотеки, на ходу засовывая смятую бумажку в карман. "Как он только посмел не засчитать их! Вознаграждение за доброе дело не считается! Мать моя! Этот самодовольный, чванливый..."
      Голди бубнила ругательства себе под нос всю обратную дорогу.
      Только оказавшись там, в окружении своих любимых блестящих вещей, она утешилась мыслью о том, что чаевые Скитера тоже не засчитаны. Потом она принялась за работу. Одна часть ее сознания была занята мыслями о том, как бы ей получше обсчитать следующий косяк туристов, которым не посчастливится заглянуть в ее лавку, в то время как другая обдумывала, как бы лучше сорвать следующую попытку Скитера. Это - в сочетании с парой глотков из заветной бутылочки, которую она держала под прилавком, и пятиминутного перерыва, проведенного в обществе с любимыми восхитительными Каролинскими попугаями, - помогло ей не отчаяться в этот совершенно бездарный день. Ни один распроклятый турист не заглянул к ней обменять кредитки Верхнего Времени на древние монеты или наоборот.
      Ко времени, когда Голди закрыла лавочку на перерыв, она вполне созрела для убийства. И ухмыляющееся лицо Скитера Джексона маячило в центре каждой из ее убийственных фантазий. Она должна выиграть это проклятое пари, пусть даже это будет последним, что она вообще совершит в этой жизни.
      И Скитер заплатит сторицей за то, что осмелился бросить ей вызов!
      Голди спустилась в гриль-бар "Нижнее Время", заказала Молли - девице из Нижнего Времени, ухитрившейся провалиться на ВВ-86 через Британские Врата, - свое любимое питье и направилась в бильярдную подождать первого же пьяного туриста, полагающего, что он умеет играть в бильярд.
      * * *
      Люпус Мортиферус боялся - почти так же сильно, как тогда, когда он впервые вышел на сверкающий песок Цирка. Он боялся, но старался не показывать этого. В этом безумном мире все было не так. Звуки разговоров, барабанившие по его слуху, причиняли ему почти физическую боль, настолько они были непонятны. То и дело он слышал слово, казавшееся ему почти знакомым, и это сбивало его с толку еще больше. Многие из надписей на стенах напоминали ему знакомые слова, но он все равно не мог разобрать их смысл. И куда бы он ни смотрел - везде были чудеса, ужасные чудеса. Они пищали, светились, жужжали, скрежетали и чирикали, их поверхности из незнакомых металлов сверкали в свете непонятных штук, которые он назвал бы молниями или сулящими недоброе сияниями в северном ночном небе, если бы рука какого-то бога не заключила их в грушевидные сосуды или трубки всех возможных форм и цветов.
      А уж звуки...
      Голоса, доносящиеся ниоткуда, объявляющие что-то, чего он не мог понять...
      "Уж не попал ли я в то место, где Боги играют?"
      И тут, не веря собственным ушам, он уловил отрывок фразы на латыни. Настоящей, правильной латыни.
      - ...нет, это все, что я имел в виду. Вам надо только...
      С облегчением, от которого чуть не заплакал, Люпус огляделся по сторонам и нашел говоривших. Темнокожий человек, явно родом из Африки - из Карфагена, наверное, или из Нубии... Нет, для Нубии кожа слишком светлая. Он разговаривал с невысоким, невыразительной внешности мужчиной в коричневых одеждах - на такого в Риме не обратили бы внимания.
      Люпус поспешно пошел за ними следом, отчаянно нуждаясь хоть в ком-то, с кем мог бы поговорить в этом безумном месте. Следуя за ними, он вошел в комнату - большое, гулкое помещение, уставленное полками с прямоугольными штуками из пергамента и рядами... чего? Ящиков, перед которыми сидели мужчины и женщины и... разговаривали с этими ящиками - и ящики отвечали им, а на светящейся поверхности горели картинки или столбцы незнакомых слов.
      Люпус с трудом унял дрожь и стал прикидывать, как бы ему подойти к этому темному человеку, который говорил на латыни гораздо лучше второго, коричневого Он совсем было решился уже подойти поближе, когда в помещение вошли еще двое мужчин и сразу же направились к темнокожему. Люпус спрятался за высокой полкой и, сдерживая нетерпение, принялся ждать, пока человек, говоривший на языке Люпуса, освободится.
      * * *
      - Ну, - спросил Кит Карсон, откинувшись на спинку кресла, - и что ты надумал к приезду Марго?
      Малькольм Мур слегка покраснел. Огонек в глазах Кита достаточно ясно говорил, чем, по его мнению, они будут заниматься. К счастью, Кит не имел возражений против этого - при условии, что намерения Малькольма достойны уважения и что они примут некоторые меры предосторожности.
      - Я? - переспросил Малькольм, побарабанив пальцами по запотевшей крышке стола. - Я подумывал совершить небольшое путешествие в Денвер. Я проверил записи в своем журнале - риска затенения не должно быть. В ту неделю, которую я планировал побыть в Денвере, меня в Англии не было.
      Кит кивнул:
      - Мне кажется, это неплохая идея. Марго это тоже должно понравиться и это неплохо поможет ее изысканиям в области американской истории.
      - Ты уверен, что не хочешь прогуляться туда с нами? - улыбнулся Малькольм. Кит только поморщился:
      - Я-то был в Лондоне в ту неделю. Точнее, весь тот месяц. Ступайте, голубки, развлекайтесь. - Кит вздохнул. - Странное дело. Я не думал, что так получится, но... но ее письма меняются, Малькольм. Их тон, ее наблюдения и заключения...
      Малькольм поднял взгляд, заметив серьезное выражение на лице своего старшего друга.
      - Значит, ты тоже обратил внимание? Я так и знал, что ты заметишь. Она взрослеет, Кит. - В глазах старого разведчика проглянуло странное выражение. Он ведь почти и не узнал ее за то время, пока она не исчезла: в первый раз почти наверняка навсегда, второй раз в колледж. - Дьявол, Кит, она ведь действительно повзрослела за то время, что провела в португальских застенках, - сказал Малькольм, пытаясь помочь другу свыкнуться с этой мыслью. - Но теперь она взрослеет так, что это трудно выразить словами.
      - Угу, - кивнул Кит. Малькольм хлопнул его по плечу.
      - Не принимай ты это так близко к сердцу, дедуля. Просто ее рассудок пробуждается. Мне не терпится узнать, какое направление примут ее мысли в следующий раз.
      Кит кисло усмехнулся:
      - Куда угодно, только бы не в сторону алмазных россыпей в Южной Африке. - Кит прищурился и уставился куда-то через плечо Малькольма. Легка на помине...
      Мимо них прошла Голди Морран, улыбаясь так блаженно, словно кто-то только что помер у нее на глазах.
      - Куда это она?
      - С учетом того пари, что они заключили со Скитером, куда угодно, мрачно усмехнулся Кит. - Хочешь, посмотрим, что задумала эта коза?
      - Ничего себе коза! - ухмыльнулся Малькольм. - Больше похоже на волчицу. - Улыбка его тем не менее сделалась шире. - Впрочем, это должно быть забавно. Быстрее, пока она не скрылась из виду!
      Глаза Кита озорно блеснули. Они поднялись, зашли в кафе, высыпали на стойку достаточно денег, чтобы хватило и на чаевые, и поспешили за Голди. Оба прекрасно понимали, каковы будут последствия, если она узнает, как они вдвойне оставили ее в дураках (точнее, в дурах) с помощью Марго. Не то чтобы она могла что-нибудь сделать с ними, по крайней мере официально, но на всякий случай их алмазная афера в Верхнем Времени оставалась одной из самых тщательно хранимых тайн Ла-ла-ландии - что само по себе уже было немалым достижением.
      Почти сразу же Малькольм и Кит убедились в том, что целью Голди Морран была библиотека. Они заняли места неподалеку от стойки библиотекаря, сделали вид, что поглощены исследованиями, и обратились в слух. Они успели как раз вовремя, чтобы услышать гневный визг Голди, когда ее "доход" был отвергнут, и она разъяренной фурией вылетела из библиотеки.
      Кит тут же переместился к Брайану. Малькольм тоже бросил свой компьютер и облокотился о стойку рядом с Китом.
      - Что новенького? - как бы невзначай поинтересовался Кит.
      Его давний друг мрачно покосился на него, потом пожал плечами.
      - Ну, почему бы и нет? - пробормотал он со своим забавным акцентом. В конце концов вы ведь не замешаны в этом. - Брайан Хендриксон выразительно сморщился, и кожа у его глаз натянулась так, что Малькольм даже встревожился. - Они начали войну на истощение. Всерьез. Голди только что сорвала одну из затей Скитера, причем так, что это могло оказаться для него фатальным. Пожалуй, срывать планы друг друга - это куда лучше, чем когда они оба обдирают беззащитных туристов, но такое... Я не ожидал, что их идиотское пари так обернется. Наверное, мне с самого начала стоило бы догадаться о том, что будет.
      Он вытер пот со лба, аккуратно сложил носовой платок и убрал его на место с таким изяществом, что вызвал приступ острой зависти у Малькольма. Нет, Малькольм обязательно должен поучиться тайком у Брайана его движениям, а потом потренироваться до тех пор, пока не достигнет того же совершенства. Это здорово пригодится ему во время туров по Лондону Нижнего Времени. Особенно в связи с теми планами, которые он лелеял тайком.
      - Мне до сих пор не верится, что я позволил втравить себя во всю эту затею, - вздохнул Брайан.
      Малькольм как раз собирался сказать, что Брайан ведь сам добровольно в это влез, когда вдруг заметил человека в ковбойском облачении, смотревшего на них диким взглядом из дальнего угла. Он зажмурился. Не разведчик, не независимый гид, даже не из гидов "Путешествий во времени"... Малькольм всегда старался пристально следить за возможными конкурентами, особенно с тех пор, как "Путешествия во времени, Инкорпорейтед" пусть не непосредственно, но все же послужили причиной гибели его предыдущего работодателя и близкого друга.
      На мгновение лицо этого загадочного человека заинтересовало его. "Я ведь видел это лицо когда-то раньше, точно видел. Но где?" Может, это турист, к которому Малькольм подходил в поисках работы? Одному богу известно, сколько тысяч туристов он обошел вот так за несколько лет в надежде получить работу, прежде чем они с Марго и Китом не разбогатели до омерзения (они ведь не напрашивались на это - да и не хотели особенно, - но все равно ему приятно было смотреть на свой банковский счет, так долго болтавшийся чуть не ниже нулевой отметки).
      Может, один из этих туристов вспомнил его и ищет хорошего гида?
      Нет, кто бы это ни был, внимание его было приковано исключительно к Брайану. Малькольм не мог бы объяснить почему, но от этого у него по спине пробежал неприятный холодок. Он подумал, не сказать ли ему об этом, но передумал. Если у Брайана Хендриксона имеются какие-то прибыльные дела на стороне, это совершенно не касается его, Малькольма Мура. Впрочем, они и так уже узнали все, что хотели, так что это будет неплохой повод откланяться.
      Малькольм легонько толкнул Кита локтем.
      - Кажется, кто-то хочет поговорить с Брайаном. Почему бы нам не перекусить? Как раз поговорили бы о деталях визита Марго.
      Брайан, видимо, обрадовался.
      - Мисс Марго возвращается? Замечательно! Напомните ей зайти ко мне, ладно?
      - Могу поспорить, она зайдет в любом случае, - рассмеялся Кит. Малькольм собирается взять ее в Денвер. Даже со всеми ее школьными занятиями ей еще нужно узнать кучу всего про ту эпоху до отправления через Врата Дикого Запада.
      - Отлично! - усмехнулся Брайан.
      Малькольм бросил последний, неуверенный взгляд на человека в ковбойской одежде, продолжавшего держаться в тени, потом решительно выкинул его из головы. У него было о чем подумать и без этого, в том числе о вещах, значительно более приятных: о поцелуях Марго, например. Он улыбнулся, предвкушая их. Кольцо, украшенное тем самым алмазом, который она прислала, было уже готово и ждало своего часа. Все, что от нее требовалось, - это сказать "да". Считая часы и минуты, оставшиеся до открытия Первого зала, Малькольм вышел из библиотеки и повел своего - дай Бог! - будущего родственника на ленч в "Радость эпикурейца".
      - Мы ведь давно уже не заходили туда. И насколько я понял, Йанира Кассондра продала Арни несколько рецептов античных сырных пирогов - давно утерянных деликатесов.
      Кит кивнул:
      - Верно, античные греки жутко любили эти пироги. У нас имеются письма одного грека, который требовал такой пирог к обеду и, скажем так, рассердился, когда не получил его. Кажется, у них имелось несколько дюжин различных ароматов?
      - Ага. И если то, что я слышал, правда, одного кусочка любого сорта этих пирогов достаточно, чтобы какой-нибудь калифорнийский миллиардер выложил тысячу баксов или даже больше, только бы получить остальную часть.
      Кит рассмеялся - на этот раз весело, что немного успокоило его друга
      - Звучит соблазнительно, - согласился он. - Я тоже слышат что-то в этом роде, так что я, друг мой, можно сказать, сырно-пироголик. Так пошли отведаем, а?
      Малькольм усмехнулся и хлопнул своего приятеля по мускулистому животу.
      - По крайней мере ты ухитряешься сгонять жир. Где, интересно? Кит скривил рот.
      - Свен Бейли настоящий черт, а не партнер. У него и внешность такая.
      - Я тоже это заметил. И Марго жаловалась на это - после первых уроков у него. А потом - веришь ли? - этой маленькой чертовке начало нравиться то, как Свен колошматит ее о мат словно мешок картошки.
      - Ах да. Но она ведь научилась у него кое-чему, правда? Пошли же, Малькольм, поедим! Скромный ленч и столько сырных пирогов, сколько влезет!
      И они зашагали дальше, смеясь как дети. "Ковбой", которого они оставили прятаться в темном углу библиотеки, вылетел из головы Малькольма, словно его и не было вовсе.
      * * *
      Йанира Кассондра пыталась продать украшенные янтарем серебряные браслет и ожерелье самому настоящему туристу, протолкавшемуся к ее киоску сквозь толпу этих кретинов, провозгласивших себя ее послушниками. Неужели этим типам из Верхнего Времени нечего делать, кроме как докучать ей день и ночь, из месяца в месяц? Маленькая агора кишмя кишела беседующими жильцами Восемьдесят Шестого, когда к ней протолкался Чензира Уми - седовласый величественный купец-египтянин, свалившийся по пьяному делу через Врата Философов спустя всего несколько месяцев после того, как через них попала в Шангри-ла сама Йанира.
      - Голди плохо поступать, - сообщил он ей на греческом языке, который он не то чтобы знал, но мог объясняться. Никто больше на вокзале (за исключением Семерки) не говорил на древнеегипетском, хотя Йанире было хорошо известно, что на жизнь Чензира зарабатывает в основном преподаванием своего давно уже мертвого языка ученым из Верхнего Времени. - Он помешать Скитеру в его планы.
      - Что?!
      Йанира побледнела так сильно, что даже рывшийся в украшениях турист заметил это и сочувственно нахмурился.
      - Милочка, - сказал он с тягучим техасским выговором, - что, черт возьми, случилось? Да вы белее живота только что линявшей гремучей змеи! Эй, милочка, может, вам лучше присесть?
      - Спасибо, не надо, прошу вас, со мной все в порядке. - Она справилась с потрясением и совладала со своим голосом. - Извините, если я побеспокоила вас. Вы хотели эти браслет и ожерелье для своей жены?
      Он перевел взгляд с Йаниры на украшения, потом на молча стоявшего рядом Чензиру, принесшего недобрую весть (что было ясно, на каком бы языке он ни поведал ее), потом на окружавших киоск послушников с диктофонами на изготовку. Он недовольно нахмурился - ему явно не особенно улыбалась перспектива быть запечатленным на видео- и аудиопленках; не больше, во всяком случае, чем ей.
      - Послушай, милочка, давно эти длинноносые ублюд... стервятники охотятся за тобой?
      - Слишком давно, - чуть слышно ответила Йанира.
      Его широкая улыбка озадачила ее.
      - Черт, ладно. Я беру это и еще несколько этих занятных шалей. Марти, жена моя, с ума сходит от таких штуковин... ба, а эти мешочки зачем? Приворот? Да ну! Черт, детка, заверни мне дюжину таких!
      Его дружеская улыбка была так заразительна, что Йанира, несмотря на царившую в душе сумятицу, не могла не ответить ему. Она выписала счет, упаковала каждую покупку в специально сшитый бархатный мешочек, сложила их все в пакет побольше, перетянула отверстие тесемкой и слегка дрожащей рукой протянула ему счет.
      Он протянул ей вдвое больше денег, чем она просила, озорно подмигнул, шепнул: "Все в порядке, милочка, только не хмурьтесь!" - и скрылся в толпе, прежде чем она успела возразить или вернуть лишние деньги. С минуту она так и стояла в обалдении; яркие краски Общего зала расплывались у нее перед глазами С одной стороны, она и отец ее детей отчаянно нуждались в этих деньгах; с другой стороны, она не сомневалась, что эти психи-послушники записали на видео, аудио и просто в блокноты все до последней секунды этого разговора. Ей отчаянно хотелось завизжать, чтобы они убрались и оставили ее в покое, но по опыту знала, что любые ее действия, кроме бизнеса как такового, лишь привлекут вдвое больше зевак, которые еще неделю будут торчать здесь, ожидая от нее откровений.
      Чензира придвинулся ближе к ней и заговорил с таким ехидством, что она мигом очнулась.
      - Если бы я, Йанира, твои красота и очарование иметь, я тоже торговать бы не хуже. Ты настоящий дьявол - под нежный кожа! - Мягкий, сердечный смех лишил слова Чензиры малейшего намека на оскорбление. Подобно многим другим выходцам из Нижнего Времени - не говоря уж о том, что он был избран в Совет Семерых чуть ли не в первый же месяц своего пребывания здесь, - Чензира был прирожденным торгашом.
      И поскольку Чензира Уми был едва ли не самым хитрым мужчиной из всех известных Йанире, она тоже улыбнулась ему в ответ.
      - А если бы у меня были твои хитроумные мозги, - спокойно возразила она, - я бы не торговала всем этим барахлом.
      Чензира улыбнулся, но по своему непостижимому египетскому обычаю не сказал ничего. Йанире казалось - очень сильно казалось, - что он до сих пор считается с ее мнением как с главой Семерых. Потом он снова придвинул к ней лицо и произнес очень тихо на своем языке, который пришлось выучить теперь уже всем Семерым:
      - Тебе надо созвать Совет. Семеро должны решить, что лучше, и устроить после этого общее собрание для голосования. Этому злостному вмешательству надо положить конец.
      - Да, - согласилась она; родной язык Чензиры давался ей без особого труда. Легкая улыбка тронула ее губы: она представила себе, как толпа подслушивающих идиотов пытается перевести эту беседу! - Можешь приглядеть за моей лавкой недолго? - продолжала она, тоже по-египетски.
      Он кивнул.
      Йанира выбралась из-за прилавка и, опередив своих безжалостных почитателей на несколько шагов, нырнула в вестибюль ближайшей гостиницы.
      - Можно позвонить? - выдохнула она, проклиная античные женские одежды, явно не рассчитанные на стремительные пробежки.
      Дежурный администратор, которому репутация Йаниры была хорошо известна и который жалел ее, видя, что "послушники" ее совсем доконали, охотно пропустил ее в служебный кабинет.
      - Заприте дверь, а я выгоню их из вестибюля к чертовой матери, негромко сказал он.
      Она благодарно улыбнулась, закрыла дверь и щелкнула замком. В кабинете было тихо и прохладно. Она сняла трубку и набрала номер. Она знала, что один звонок вызовет множество других.
      Приведя события в движение, она вернулась на свое рабочее место, с трудом протолкавшись через толпу почитателей, каждый из которых был выше ее ростом, и заставила себя мило улыбнуться паре настоящих покупателей, задержавшихся у витрины.
      - Благодарю тебя, Чензира Уми, - официальным тоном сказала она. - Ты весьма помог мне.
      Неожиданная ухмылка Чензиры (связанная с тем, что, пока стервятники восстанавливали свои нарушенные ряды, они упустили редкие, драгоценные слова своей Великой) насторожила Йаниру.
      - Что? - спросила она.
      Чензира кивнул на мужчину и женщину, глазевших на ее товар.
      - Твой предыдущий покупатель знать их. Они сразу найти этот "Открытие года", если я понять их слова правильно. Я не сильный еще в английском.
      - Спасибо, Чензира Уми, - прошептала она еще раз и с очаровательной улыбкой повернулась к покупателям.
      Чензира Уми давно уже исчез, растворившись в толпе, когда Йанира заметила новые ценники. Глаза ее слегка расширились: в ее отсутствие он удвоил цены на все, чем она торговала. И ведь покупатели бойко разбирали украшения, мужские и женские греческие наряды (парные, ибо она любовно украшала их одинаковой вышивкой), шали и приворотные зелья всех видов.
      Разбирали даже маленькие рукописные буклеты, которые доктор Мунди помог ей написать, напечатать и переплести и которые назывались "Вот где я жила - в Афинах, в их Золотой век, и в Эфесе пятого века до Рождества Христова, центре торговли и городе, где находился великий храм Артемиды, седьмое чудо света". Ясное дело, буклет не имел ни малейшего отношения к той научной работе, которую он строил на беседах с ней, но все же был написан вполне пристойно - этакий неформальный маленький буклетик, полный забавных небольших подробностей и древних анекдотов, многие из которых были неизвестны до появления здесь Йаниры. Это был довольно ходовой товар, даже если не считать фанатичных покупателей-послушников.
      Как Первая из Семерых, она давно обдумывала план помочь другим выходцам из Нижнего Времени написать подобные буклеты. Продавать буклеты можно было бы в ее киоске, передавая всю выручку авторам - целиком, без комиссионных, ведь это был бы их бизнес, не ее.
      Ко времени, когда первая смена делового дня Ла-ла-ландии подошла к концу, телефонный звонок из прохладного тихого служебного кабинета гостиницы - надо бы ей не забыть отблагодарить этого славного администратора какой-нибудь безделушкой - принес ожидаемые плоды. Йанира зашла в Ла-ла-ландийские школу и детский сад, где играли с другими детьми ее дочери. Она забрала обеих, а потом спустилась с ними по служебным лестницам в недра Восемьдесят Шестого Вокзала Времени на тайное собрание Найденных.
      Поскольку встреча была неофициальной, для нее не требовалось никакого церемониального оформления, да и дочки ее никому не мешали. Остальные члены Совета Семерых, подошедшие еще до нее, уже обсуждали последние новости. На следующий же день после того, как Скитер вручил свой дар Маркусу, Йанира известила остальных женщин сообщества выходцев из Нижнего Времени об истинном положении вещей, а они в свою очередь рассказали об этом своим мужьям. Еще до ночи это сделалось известным всем членам сообщества. Впервые со времени их появления здесь проживающие в Ла-ла-ландии выходцы из Нижнего Времени узнали, что среди уроженцев Верхнего у них есть один, кто понимает.
      Многие из тех, кто до сих пор смотрел на него с презрением как на обыкновенного вора, немедленно начали восторгаться его достижениями. Все, что хоть немного могло покарать людей Верхнего Времени, дававших им самую грязную работу, но ни капельки не заботившихся об их благосостоянии, заслуживало одобрения. Поразительно, но всего за несколько дней статус Скитера резко повысился - благодаря закулисной деятельности Йаниры, - и он сделался их героем, наносящим их мучителям как денежный урон, так и публичное унижение.
      Кроме того, по настоянию Йаниры прошлое Скитера содержалось в строжайшей тайне от других обитателей вокзала. Родители предупреждали об этом детей, и те послушно держали язык за зубами.
      Новость о пари между Скитером и Голди Морран, поначалу представлявшемся простой ссорой между чужими им людьми из Верхнего Времени, приобрела вдруг совершенно иную окраску. Волны страха землетрясением прокатились по всему сообществу: если Скитер Джексон проиграет, они останутся без своего героя. Поэтому стоило Йанире сделать всего один звонок, как очень скоро все знали уже о том, что Голди Морран намеренно сорвала одну из операций Скитера и что сегодня же вслед за заседанием Совета Семерых состоится общее собрание. Мужчины и женщины разных стран и времен соберутся в недрах Вокзала Шангри-ла, чтобы обсудить свои возможные действия в этой связи, а их дети будут слушать, широко раскрыв глаза, сердитые голоса своих родителей.
      - Мы могли бы сунуть нож ей под ребра, - пробормотал седовласый мужчина.
      - Лучше уж яд, - возразил мужчина помоложе. - Так она еще помучается.
      - Нет, убивать ее нам не надо, - негромко произнесла Йанира, и шум голосов мгновенно стих. Тишина наступила так внезапно, как ночной туман окутывает причалы Эфесского порта. Семеро приняли уже единственно безопасный образ действий, которых им надлежит придерживаться. Теперь им предстояло убедить в этом всех остальных.
      Она прижала к себе дочерей - отчасти повинуясь инстинктивному желанию защитить их, отчасти потому, что она - как занимавшая в прошлом не самое незначительное место в храме жрица Артемиды - хорошо понимала, насколько эффектно они смотрятся вместе. Те, кто сидел ближе к ним, видели не только мать и двух дочерей, но вспоминали сразу же и отца этих девчушек, более чем кто бы то ни было другой здесь обязанного Скитеру Джексону.