Сам того не желая, мой босс стал символом. И как это часто бывает, для разных людей он символизировал разное.
 
       Для кого-то в Космическом Легионе он являл собой блестящую надежду на будущее – этот светловолосый молодой капитан, который был способен вернуть Легиону его былую славу. Точно так же смотрели на моего босса и некоторые симпатизировавшие ему особы из правительства Галактического Альянса – в особенности те из них, кому было по душе наблюдать за тем, как с помощью молодцов из Легиона достигаются высоты прогресса. А уж для своих подчиненных (среди которых были не только люди – мужчины и женщины, – но и несколько инопланетян) мой босс был настоящим героем, первым командиром этой роты, который подарил им возможность кем-то стать в этой жизни.
 
       Но вот для других представителей командования, занимавших весьма и весьма высокие посты, мой босс являлся угрозой всему тому, что, по их мнению, представлял собой Легион.
      – Военные советники? Только через мой труп! – проревел генерал Блицкриг. В свой рев он вложил вполне достаточно возмущения для того, чтобы те, кто его слушал – ветераны генштабовских заварушек, – на миг оторопели.
      Но всего лишь на миг.
      – Несомненно, это – высочайшая честь для Легиона, – .пробасил генерал Смутьян – представитель Легиона в правительстве. Произнесено это было спокойно, но генерал явно сказал именно то, что хотел сказать. – Между прочим, Блицкриг – это я на всякий случай говорю, вдруг вы не замети ли, – Легиону не так часто выпадает возможность увенчать себя славой. И будь я проклят, если мы откажемся от этого предложения только из-за того, что одного из наших офицеров от этого воротит.
      – Боюсь, вы меня не поняли, генерал, – вздернув бровь, заметил Блицкриг. Он понял, что задавить Смутьяна ему не удастся, поэтому теперь решил продумать другую тактику.
      Это для Блицкрига было непросто, поскольку он не привык иметь дело с людьми, которых не мог задавить. – Дело вовсе не в том, что меня от этого, как вы выразились, воротит.
      Капитан Шутник известен своей способностью нарушать порядок и спокойствие, он совершенно некомпетентен, а его подчиненные – сборище недотеп и неудачников. Мы не имеем права рисковать и посылать его туда, где он может испортить отношения с важным для нас союзником.
      – Полковник Секира сказала мне о том, что он добился целого ряда выдающихся успехов, – глянув на Секиру, возразил генерал Смутьян.
      – Это верно, генерал, – подтвердила Секира и многозначительно продемонстрировала Блицкригу внушительную по толщине папку-портфолио. – Рота под командованием капитана Шутника не только успешно справилась со всеми порученными заданиями. Капитану удалось добиться наибольшего числа положительных отзывов о Легионе в средствах массовой информации. Будет только справедливо, если это назначение получит его рота. Они это заслужили.
      Блицкриг вскочил и вытянулся во весь рост.
      – Заслужили? За-слу-жи-ли?! – Он ткнул пальцем в лычки на своем мундире и затем вложил в свой вопрос всю издевку, на которую только был способен:
      – Этот капитанишка прослужил в Легионе сколько лет? А? Три года? И при этом вы хотите мне сказать, что Шутник почему-то заслуживает большего, нежели офицер, переживший вместе с Легионом столько хорошего и плохого на протяжении почти сорока лет?
      – Честно говоря, генерал, я не вижу, чем новое назначение для Шутника грозит вашему положению, – сказал генерал Смутьян. – Шутник – всего лишь маленькое перышко в кокарде Легиона, и все его заслуги – это плюс для всех нас. Вы являетесь непосредственным начальником капитана и имеете полное право оспаривать это назначение. Однако я бы вам очень не советовал этого делать. Поступая так, вы не только лишаете Легион возможности выслужиться перед правительством – если вы не забыли, прежде они нас не очень-то жаловали. Если вы наложите вето на запрос правительства Альянса по поводу роты под командованием капитана Шутника, это задание будет поручено какому-нибудь подразделению регулярной армии – ну, скажем, «Красным Орлам». Мы не можем позволить, чтобы это случилось.
      Блицкриг, свирепо сдвинув брови, подошел к окну своего кабинета и какое-то время постоял там, таращась на панораму старого города, обрамленного заснеженными вершинами Северных Гор.
      – Ладно, черт подери, – буркнул он наконец. – Пусть катятся! Но пусть в протоколе будет записано, что я был против! И когда Шутник увязнет там по самые уши, когда половину его роты кокнут местные бандиты, когда он устроит какую-нибудь дипломатическую катастрофу, виноват будет только он сам, а не я! Я хочу, чтобы в протоколе было записано, что я с самого начала был против! Ясно?
      – Яснее ясного, – не спуская пристального взгляда с Блицкрига, проговорил генерал Смутьян и, немного помолчав, добавил:
      – Но вы, конечно, понимаете, что, если мы занесем эти ваши слова в протокол, вы тем самым лишите себя лавров славы в случае успеха означенной операции?
      – Шутнику ни за что на свете так долго не продержаться, – осклабился Блицкриг. – Пока этот ушлый хорек выкручивался только чудом. Но рано или поздно некомпетентность скажется, а рота «Омега» – худшее подразделение Космического Легиона. Да, им удалось набрать пару-тройку очков, но день расплаты неминуем. Стоит им столкнуться с теми, кто задаст им перцу в настоящем бою, – и от них останутся жалкие клочки!
      – А я заявляю, что все, о чем вы говорите, – дерьмо собачье, генерал, – зловеще усмехнулась полковник Секира. – Вы все время ошибались насчет капитана Шутника, и на Зенобии он снова докажет, что вы не правы.
      – С вас тысяча долларов, если он там расквасит свою наглую физиономию, – объявил Блицкриг.
      – Договорились! – радостно воскликнула Секира. – Генерал Смутьян, будьте свидетелем нашего пари.
      – Непонятно… – покачал головой Смутьян и поджал губы. – Пари выглядит не слишком определенно. Как вы, интересно, определите, кто из вас выиграл?
      – Шутту будет вручен перечень задач, которые он должен решить, получив это назначение, – объяснила Секира. – Я готова выплатить генералу Блицкригу затребованную им сумму, если рота «Омега» вернется с Зенобии, не выполнив девяносто процентов задания.
      – Ха! – буркнул Блицкриг. – Да Шутнику еще очень сильно повезет, если он там хоть что-то сделает! Генерал Смутьян, думаю, вы примете верное и беспристрастное решение. Так вы согласны быть судьей в нашем споре?
      – Хорошо, согласен, – кивнул Смутьян. – Однако речь идет о весьма приличной сумме для того, чтобы решение о выигрыше той или иной стороны принимал один человек.
      Полагаю, вам следует найти еще одного арбитра, и предпочтительно, чтобы это был кто-либо, не имеющий никакого отношения к Легиону.
      – Вы правы, – согласилась полковник Секира. – И я предлагаю, чтобы нас рассудили трое и чтобы было два голоса против одного в решении вопроса о том, справился ли капитан Шутник с порученным ему заданием. Поскольку генерала выбрали вы, я выберу второго арбитра, а уж он пусть выберет третьего – нейтрального по отношению к любому из нас.
      – Ну и кого вы хотите выбрать? – подозрительно нахмурился Блицкриг?
      – Генерал Смутьян предложил выбрать кого-нибудь, не имеющего отношения к Легиону, – сказала Секира. – Думаю, вполне подойдет посол Гетцман.
      – Нормальненько… – проворчал генерал Блицкриг. – В правительстве все как один в восторге от Шутника. Гетцман сразу ему победу присудит – даже в список заданий не заглянет.
      – Посол вовсе не так пристрастен, как вы его малюете, – возразил генерал Смутьян. – Я лично наблюдал за тем, как он принимал очень жесткие решения, когда мы обсуждали формулировки мирного договора с Ландуром. Но даже при том, что он расположен к Шутнику, у нас будет третий арбитр, и я готов обещать вам, что это будет лицо совершенно нейтральное.
      – Кто же у вас на уме?
      Генерал Смутьян покачал головой.
      – Это решим мы с послом, а когда решим, вряд ли скажем вам. Если вы узнаете, кто это, вы можете попробовать повлиять на избранное нами лицо. Если вы готовы на такие условия и если посол согласится участвовать в пари, тогда и я, так и быть, согласен. А если нет – увольте.
      Генерал довольно усмехнулся. Последняя фраза прозвучала каламбуром.
      – Я принимаю ваши условия, – буркнул Блицкриг. – Так… Есть у нас на сегодня еще какие-нибудь вопросы?
      Еще с полчаса трое офицеров занимались обсуждением разных дел, а потом Секира и Смутьян ушли. Генерал проводил их до двери и, закрыв ее за ними, зловеще осклабился.
      – В чем секрет, генерал? – поинтересовалась адъютант Блицкрига майор Ястребей, которая все время, пока шло совещание, молчала и вела протокол. – Я вас слишком давно знаю, и потому не сомневаюсь: вы бы ни за что не стали спорить на такую значительную сумму, если бы заранее не были уверены в том, что выиграете. Но как вы можете быть уверены в том, что арбитры присудят победу вам?
      – Все очень просто, майор, – довольно потер руки Блицкриг. – Секира, похоже, забыла о том, что именно я составляю этот самый перечень заданий для любого подразделения Легиона, которое непосредственно подчиняется мне. И уж я постараюсь надавать роте «Омега» таких заданий, с которыми не справится никто в галактике – даже их распрекрасный капитан Шутник!
       * * *
      Суши и Рвач входили в состав бригады по оценке качества «американских горок» в те дни, когда под эгидой роты «Омега» и при ее непосредственном участии строился парк «Ландур». Прихватив с собой Махатму, Клыканини и Руба, они сели в аэроджип и вскоре приземлились у ворот парка «Дюны», где их встретил Окидата – их местный приятель, тот самый, что пригласил покататься.
      – Рад, что вам удалось вырваться, – сказал Окидата, пожав руку Суши. – Думаю, вам понравится. Славная горка. С нашими, само собой, ни в какое сравнение не идет, но – пару разочков прокатиться можно.
      – И как она называется? – полюбопытствовал Рвач – самый большой любитель острых ощущений в роте.
      – «Щелкунчик», – пожав плечами, ответил Окидата. – Название дурацкое, но по нему судить нельзя. В парке «Дюны» у всех аттракционов названия дурацкие.
      Парк «Дюны» был старейшим и самым маленьким по площади из луна-парков Ландура. Его можно было назвать детской площадкой в сравнении с теми гигантскими парками, которые выросли на планете в последние годы – в особенности в сравнении с теми двумя, в чье создание вложили деньги местное правительство и бывшие повстанцы, сотрудничавшие с Шуттом. Однако и другие парки по-прежнему пользовались популярностью у многих местных жителей, а их хозяева старались привлекать посетителей установкой новых аттракционов. «Щелкунчик» был одной из последних новинок.
      Рвач расхохотался.
      – Да уж, имечко – глупее не придумаешь. Под стать некоторым легионерским прозвищам. И кто же тут придумывает названия?
      – Иероним Эканем, хозяин парка, – многозначительно выпучил глаза Окидата. – Похоже, у этого парня воображения недостает.
      – Так почему бы тогда ему не взять на работу кого-нибудь, у кого с воображением все в порядке? – хмыкнул Суши и указал на ворота, ведущие в парк. – Эй, ребята, мы зря время теряем. Давайте встанем в очередь, а уж потом поболтаем.
      – Суши прав, – пробасил Клыканини. – Разговоры везде можно проводить. Однако если мы тут болтать быть, очередь длиннее становиться, и мы никогда не попадать кататься. Давайте пойти.
      Компания вошла в ворота, привлекая к себе любопытные взгляды. Двое инопланетян – Клыканини и Руб – выглядели вполне экзотично для того, чтобы привлечь внимание где угодно, но на Ландуре, населенном, за крайне редкими исключениями, людьми, эти двое вызывали особенный интерес – гигантский бородавочник и кот ростом с человека. Детишки оглядывались и тыкали в них пальцами.
      Сами инопланетяне, служившие в Шуттовской роте, к такому вниманию к своим персонам привыкли, а вот люди, сопровождавшие их, были от этого не в восторге.
      – Мамочка! Мамочка! – пискнула какая-то малышка, когда компания проходила мимо. – Посмотри, какое чудище!
      – Тише, Нэнси! – шикнула на девочку мать. – Это вовсе не чудище. Это солдат-инопланетянин.
      – Приветики! – дружелюбно помахал лапой Клыканини. Строение его физиономии не позволяло ему улыбаться, но он постарался, чтобы его голос звучал как можно более ласково. – Мы не быть солдаты. Мы быть космические легионеры. Это быть много лучше, чем солдаты!
      – Смешные человеки! – хихикнула девчушка, сунула палец в рот и стеснительно улыбнулась. Ее мать тоже улыбнулась. Остальные легионеры успокоились. Изменить свою устрашающую внешность волтрон Клыканини, конечно, не мог, но это вовсе не означало, что он должен был пугать детишек. В процессе этой содержательной беседы Клыканини уяснил для себя, что, разговаривая с ребенком, очень легко из «чудища» стать «человеком» и вызвать улыбку. Он еще раз помахал девчушке лапой, и компания направилась в сторону аттракционов.
      Очередь к новому аттракциону оказалась длинной. Ландурцы считали головокружительные «американские горки» принадлежностью местного искусства, и каждый новый аттракцион становился для них событием. Похоже, в этот день многие местные жители взяли выходной, а детишки прогуливали, с позволения родителей, занятия в школе. Судя по всему, в очереди предстояло томиться не меньше часа, но владелец парка позаботился о том, чтобы в ожидании посетители не скучали: вдоль всей цепочки ожидающих работали актеры – жонглеры, танцовщики с антигравитационными досками, музыканты, наперсточники, а также разносчики напитков и еды. Поэтому время бежало незаметно, но каждый из тех, кто ожидал своей очереди, поглядывая на взмывающие ввысь и падающие с высоты кабинки, конечно же, мечтал поскорее попасть на аттракцион.
      Легионеры были уже близки к цели, когда Рвач воскликнул:
      – Гляньте-ка! Да это же Преп! Что это он делает в лунапарке?
      – Да прохлаждается, как и ты, – хихикнул Суши и поддел приятеля локтем в бок.
      – Капелланы не должны прохлаждаться. Это им по рангу не положено, – покачал головой Рвач. – Сейчас я ему задам… – Рвач ухмыльнулся, шутливо подтолкнул товарища плечом и, замахав рукой, крикнул:
      – Эй, Преп! Эй! Попались?!
      Некоторые из проходивших мимо людей удивленно обернулись, но, поняв, кого окликает легионер, пошли дальше.
      Тот же, кого Рвач принял за Препа, остановился в нескольких шагах от компании и уставился на Рвача.
      – Простите, вы, наверное, ошиблись, – вежливо проговорил он. – Меня зовут иначе.
      Судя по сильнейшему ландурскому акценту, это и в самом деле был не Преп.
      – Что за бред? Бросьте, хватит шутить, Преп, – возмутился Рвач, когда человек, как две капли воды похожий на Препа, отвернулся и собрался уйти, но Суши положил руку ему на плечо.
      – Полегче, Рвач, – шепнул он. – Это какой-то местный малый. Он просто похож на Препа, вот и все.
      – Вроде бы ты прав, – проворчал Рвач. – Но уж больно здорово он на него смахивает.
      – Да ладно тебе, – усмехнулся Суши. – Могло быть и хуже.
      – Как это – хуже? – непонимающе нахмурился Рвач.
      – Он мог быть похож на тебя, – хохотнул Суши и пригнулся, дабы избежать удара, которым Рвач вознамерился его одарить в шутку. Как раз в это мгновение очередь задвигалась, и хохочущая компания легионеров продвинулась ближе к аттракциону.

       Мой босс полагал, что, попросив о том, чтобы в роту, которой он командовал, прислали капеллана, он внесет положительную струю в духовную жизнь своих подчиненных. Однако вера, которую проповедовал преподобный Джордан Айрес, заставила капитана призадуматься. Не то чтобы капеллан каким-то образом пытался подорвать заложенные моим боссом устои. Просто-напросто влияние его религиозной доктрины на легионеров стало развиваться в несколько необычном направлении…
      – Капитан, этому пора положить конец. Я так скоро с ума сойду, – заявила Бренди. – Поймите меня правильно: я не имею ничего против капеллана. Преп многое сделал для поднятия морального духа в роте. Но я не смогу нормально работать, если не буду в состоянии отличить легионеров друг от друга.
      – Я не понимаю, в чем проблема, капитан, – возразил капеллан. – Вы же знаете: мы обращаемся к нашим прихожанам с просьбой во всем подражать Королю. Его пример должен вдохновлять их. Он был мальчишкой из бедной семьи и достиг таких высот безо всякой посторонней помощи… И всякий может решить: я тоже могу такого добиться! Ну, разве это не то, о чем должен мечтать хороший легионер?
      – Может быть, хороший легионер и должен о таком мечтать, – не унималась Бренди, – но если слишком много легионеров выглядят как близнецы, сержант может съехать с катушек. – Она сдвинула брови, сложила руки на груди и свирепо уставилась на Препа, который уже тогда, когда прибыл в роту, выглядел в точности как пророк, коему он поклонялся: его темные волосы были взбиты «коком», щеки обрамляли длинные бакенбарды, пухлые губы неизменно кривились в едва заметной усмешке.
      Шутт повертел в руках карандаш, посмотрел попеременно на старшего сержанта и капеллана.
      – Я вас понимаю, Бренди; – сказал он. – Но и капеллан тоже прав. Более высокого морального духа в нашей роте прежде никогда не было. Кроме того… в «Декларации прав легионера» действительно имеется пункт, гласящий…
      – Благодарю вас, капитан, – прервал его капеллан. – Я тоже хотел упомянуть об этом самом пункте. Просто решил, что не обязательно сразу пускать в ход тяжелую артиллерию – надеюсь, вы меня понимаете. Но в «Декларации» все прописано четко, и на нашей стороне – масса прецедентов.
      – Значит, получается, что я должна муштровать легионеров, которые похожи друг на дружку как две капли воды? – Бренди подбоченилась и склонилась к письменному столу, за которым восседал Шутт. – Пожалуй, мне пора подумать о досрочной отставке.
      – Ну-ну, Бренди, давайте не будем преувеличивать, – попытался урезонить ее Шутт и встал из-за стола. – Кстати говоря, хотелось бы выяснить, сколько наших легионеров уже успели изменить внешность? Наверняка таких трое-четверо, не более?
      – Одиннадцать, – гордо возвестил Преп.
      – Одиннадцать? – насторожился Шутт.
      – Одиннадцать, – подтвердила Бренди. – И еще двое собираются этим заняться.
      – Одиннадцать… – Шутт постучал карандашом по крышке стола, затем резко положил его на стол и хлопнул в ладоши. – Что ж… Это сюрприз. Похоже, вы достигли потрясающих успехов в распространении вашей веры, Преп.
      Капеллан скромно склонил голову.
      – Не могу приписать честь моих достижений только себе, капитан, – сказал он – похоже, вполне искренне. – Просто мои речи упали на благодатную почву, вот и все.
      – Что это значит, хотела бы я знать? – свирепо нахмурилась Бренди.
      – Успокойтесь, сержант, – ласково улыбнулся ей капеллан. – Не принимайте это на свой счет. Я всего лишь хотел сказать, что пример Короля способен вдохновить любого, кто полагает, что готов стать лучше. Думаю, такие мысли посещают каждого из нас, если задуматься хорошенько.
      – Лично я об этом вовсе думать не желаю, – буркнула Бренди, бросив красноречивый взгляд на классический профиль Препа – результат пластической операции. – И между прочим, вы мне до сих пор не сказали, как я должна отличать одиннадцать легионеров друг от друга при том, что все они – на одно лицо.
      – О, ну это совсем нетрудно, сержант, – улыбнулся Преп. – Нужно в каждом легионере видеть индивидуума, понимаете? Как только вы перестанете смотреть на людей поверхностно, сразу заметите в них различия – рост, цвет глаз и волос, форма рук. Поверьте мне, сержант, очень скоро вы научитесь их различать. У меня в этом деле большой опыт.
      – Ну вот и славно, – заключил Шутт и довольно потер руки. – Я всегда говорил, что нам нужно пользоваться индивидуальными возможностями наших ребят, и вот теперь нам предоставляется шанс узнать их возможности еще лучше. И между прочим, я предвижу определенные преимущества в том, что теперь мы располагаем некоторым числом легионеров, которых не сможет отличить друг от друга посторонний. Пожалуй, стоит подумать о том, какие выгоды нам сулит такое положение дел, верно, сержант?
      – Пожалуй, – неуверенно проговорила Бренди, краем глаза глянув на Препа. – Ну ладно, если уж все так складывается, то, наверное, я смогу справиться. Пока я буду изучать различия во внешности новобранцев, я велю им носить на груди ярлыки с именами, написанными крупными буквами.
      – Отличная мысль, Бренди, – похвалил сержантшу Шутт. – Я так и знал, что мы непременно что-нибудь придумаем, если подумаем хорошенько.
      Тон, которым это было сказано, яснее ясного говорил о том, что, на взгляд Шутта, проблема была решена окончательно и бесповоротно. Сержант и капеллан намек поняли и покинули кабинет капитана. Шутт понадеялся на то, что проблема и вправду решена.

       Робот, которого мой босс оставил в казино «Жирный Куш» на Лорелее взамен себя, был одним из последних творений фирмы «Андроматик», созданным согласно пожеланиям капитана. Функции, выполняемые роботом, конечно, имели определенные ограничения, однако он исполнял достаточный объем действий для того, чтобы убедить окружающих в том, что мой босс по-прежнему присутствует на Лорелее. Как правило, робот просто-напросто сидел за письменным столом и делал вид, что работает. Но кроме того, он также расхаживал по казино, присаживался выпить с посетителями и заводил с ними беседы. Как только беседа касалась темы, на которую робот не был запрограммирован, он делал вид, что его ждут какие-либо неотложные дела, и ретировался. А если кому-то из сотрудников и в самом деле нужно было срочно переговорить с капитаном Шутником, то для этого существовал коммуникатор.
       Но одного мой босс не учел: того, что деятельность его роты сумеет привлечь к себе такое внимание. В результате успешной операции по развертыванию работы луна-парков на Ландуре, расположенном на расстоянии в несколько световых лет от Лорелеи, изображение моего босса неоднократно мелькало в выпусках головизионных новостей. Конечно, отчасти такое положение дел можно было объяснить возможностями скоростного космического транспорта, но тем не менее всегда существовала опасность того, что кто-нибудь догадается о том, что существуют два Шутта.
 
       Я неоднократно указывал ему на эту опасность, но он, конечно же, отвергал мои опасения. «Никто не воспринимает новости всерьез, – утверждал он, демонстрируя робота – своего двойника – совету директоров казино „Жирный Куш“. – Большую часть времени в новостях демонстрируют записи, а никто этого не замечает». Увы, мой босс не задумывался о том, что его враги пристально следят за ним.
      В коридоре, ведущем от роскошного ресторана казино «Жирный Куш» к тем помещениям, где были расквартированы легионеры, уже целый час прятались за раскидистым кустом посаженного в объемистый горшок растения два подозрительных субъекта. К счастью для них, за все это время по коридору никто не прошел. А может быть, дело было вовсе не в том, что им так несказанно повезло: эти двое загодя самым старательным образом обследовали территорию и убедились в том, что этот коридор – идеальное место для засады. Однако торчать в коридоре им пришлось намного дольше, нежели они рассчитывали, и потому они очень обрадовались, когда в конце концов послышались желанные шаги.
      – Он идет, – прошептала женщина, выглянув из-за куста.
      – Ну наконец-то, – проворчал ее спутник. – А то еще чуток – и мне пришлось бы помочиться в этот горшок.
      – Тс-с! – еле слышно шикнула на него женщина. – Если он нас услышит – наш план сорвется!
      Между тем, судя по всему, их жертва и не помышляла ни о какой засаде. Шаги звучали все ближе. Человек шел по коридору, не сбавляя скорости и не думая менять направления. Двое злоумышленников замерли, а когда человек, шедший по коридору, поравнялся с растением, женщина выскочила из укрытия.