Перед тобой, читатель, еще один сборник научной фантастики. Если ты принадлежишь к почитателям этого жанра, то, пробежав глазами содержание, не скроешь радости: тебя ждет встреча со многими полюбившимися авторами. Среди них и признанные мастера, такие как Р. Хайнлайн, Р. Брэдбери, Р. Шекли, У. Ле Гуин, и менее известные у нас писатели — М. Демют, Дж. Питт, Дж. Поллард. А если ты предпочитаешь реалистическую литературу, все равно, не спеши отложить книгу в сторону. Прочти несколько рассказов, и, может быть, ты откроешь для себя нечто новое, чего, как тебе казалось, фантастика дать не может. И тогда ты обязательно дочитаешь книгу до конца. Ведь мир фантастики так же неисчерпаем, как человек и окружающий его мир. Прав Е. Парнов, утверждая: «Научная фантастика — это прежде всего литература, и в центре ее стоит человек с его душой, его устремлениями, с его вечными вопросами — кто мы, откуда, куда идем».
      Научная фантастика давно завоевала уважение и любовь миллионов людей, доказав, что ей по плечу самые большие задачи, что она — самая что ни на есть большая литература. А возможности ее в раскрытии «космоса человеческой души» поистине безграничны. И в некоторых областях, например, в предупреждении человечества о возникших негативных тенденциях в его развитии, она даже имеет приоритет. Заставить человека задуматься о последствиях им содеянного — в этом заключается одна из главных функций фантастики.
      Люди всегда стремились однозначно определить, что есть добро, а что — зло. И наука здесь зачастую оказывалась в тупике. Тогда приоритет переходил к искусству и литературе. Исследуя и познавая человека в природе и обществе, Мир Человека, они обращают свой взгляд все дальше и глубже — в Космос, Вселенную… Весомую лепту в уточнение границ этих вечных вопросов и ответов внесла и вносит научная фантастика.
      Космос… Вселенная, породившая и наше светило, и нашу прекрасную планету — Землю. Тысячелетия человек трудился на земле, осваивал родную планету, но всегда взор его — с восхищением и преклонением — обращался к звездному небу. Ему казалось, что все яркое, истинное, доброе должно быть именно там. И человек устремляется в небо, чтобы решить проблемы дальнейшего развития цивилизации, расширить границы своей планеты, возможности рода человеческого.
      Первые запуски космических кораблей — легкое, осторожное зондирование: как там, наверху? Каково придется человеку? Пока действие разворачивается на высоте нескольких сот километров от поверхности планеты. Это еще и не космос, а Приземелье. А что ожидает человека дальше, в необъятных просторах звездного мира? Телескопы разных систем ловят радиоволны и высасывают из них информацию о Вселенной. Физики, химики, математики, астрономы — ученые самых разных специальностей просчитывают пути в космос. Конструкторы и инженеры строят корабли… Но впереди всех идут писатели-фантасты.
      Они давно вырвались за пределы Солнечной системы, их корабли бороздят пространство и со скоростью света, и мгновенно «прокалывая» его, используя «подпространство», «надпространство». Но порой корабли десятки лет «медленно» летят на скорости в сотни и тысячи километров в секунду, неся на себе сменные экипажи. Столетия в полете под тонкой и ненадежной оболочкой корабельной обшивки, среди излучений, пронизывающих корабль вдоль и поперек, что сказывается на рождающихся в нем поколениях (вспомним классический рассказ Клиффорда Саймака «Поколение, достигшее цели»). Р. Хайнлайн в романе «Пасынки Вселенной» также рисует крайние и экстравагантные ситуации, и в то же время проводит эксперимент: как будет развиваться большая группа людей, оказавшаяся в изоляции, какие возможности для выживания использует, какие межличностные отношения возникнут в этом случае. При всем хлестком, авантюрном сюжете роман заставляет размышлять о том, какой выход искать человечеству, если не будут изобретены средства передвижения в космосе со скоростями близкими к световой. Скорость света — абсолютный предел для обладающих массой тел, а следовательно, и для наших космических кораблей. Потому фантасты и создали воображаемое «гиперпространство», где скорость беспредельна и возможны межзвездные перелеты. Удивительно, но и в научных кругах не исключается возможность существования такой вселенной, наполненной частицами «тахионами» (от греческого слова «скорость»).
      То, что мы еще не освоили Солнечную систему, — не причина для отказа от этой темы, казалось бы, далекой от жизни. Вообще космические исследования имели и имеют много противников, считающих, что сначала нужно хорошенько устроиться на Земле. Противники были у полета на Луну, они появятся и у грядущей экспедиции на Марс. О том, что такие проекты будут не только приводить в восторг, но и вызывать негативную реакцию, написал еще в 1939 г. А. Азимов в рассказе «Тенденции».
      Мысль художника не может не забегать далеко вперед. Человечество выживет, если станет смело глядеть в будущее, а не цепляться за прошлое. Дальние полеты придется совершать, и быть может, даже раньше, чем мы предполагаем. Технологическое развитие нашей цивилизации ускоряется необычайно. Только прежде надо решить экологические, политические, национальные проблемы… И человечество буквально ринется к звездам! А может быть, именно земные проблемы будут способствовать этому?
      М. Демют в повести «Оседлавшие свет» предлагает другой вариант длительного полета. Тут нет экстремальности, идущей изнутри человеческого коллектива-экипажа. Опасность возникает там, где она часто возникает и на Земле: подводит техника. Интересен образ Исходного Комплекса — собрата в семье модификаций инопланетного разума (Океан Солярис Ст. Лема, Черное Облако Ф. Хойла, сверхразум из рассказа Ф. Брауна «Арена» и т. д.). У Демюта этот разум оказывается неожиданно уязвимым и погибает от импульса ненависти ребенка. Явная натяжка, из которой нашим молодым писателям следует извлечь урок: не знал Демют, как распорядиться своим столь экзотическим персонажем, и убил его. Прием в литературе известный: когда автор не знает, что делать с героем, он его убивает. В повести Исходный Комплекс сыграл роль «бога из машины», устранившего неполадку в двигателе космического корабля. Такого рода произведения бывают часто более полезны, чем те, в которых все отточено, высчитано, все, кажется, стоит на своем месте. Читатель, особенно склонный к художественному мышлению, может доопределить ситуацию.
      Космос… Что ожидает человека в его глубинах? Великие испытания, необычайная экзотика (как в рассказе А. Порджеса «Погоня»), тяжелый труд и нелегкие победы над собой, над временем, над пространством? Все это будет. Будут и встречи с такими явлениями, о которых мы сегодня не можем даже предполагать. От этого и отталкивается научная фантастика.
      Р. Брэдбери в «Уснувшем в Армагеддоне» материализует сразу несколько метафор. Одна из них гласит (воспользуемся известным высказыванием К. Маркса): «традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых». Да, высадившись на неведомой планете, космонавты никогда не будут знать, с чем столкнутся. А что, если планета с умершей цивилизацией может быть населена не только смертоносными бактериями, но и призраками, тенями ушедшей культуры? Брэдбери впечатляюще рисует призраки милитаризма, поселяющиеся в мозгу спящего человека и убивающие его.
      В повести «Лед и пламя» Брэдбери мы видим модель мира, в котором время течет ускоренно. За восемь дней люди успевают прожить целую жизнь. Картины стремительного развития и умирания человека детализированы и описаны очень достоверно. Ведь и наши 80–90 лет для неких разумных существ могут быть теми же восемью днями! Ибо нет пока большей загадки, чем загадка времени. Что есть время? Локально оно или всеобще? При каких условиях оно может ускорять свой бег, при каких замедлять? Растягиваться? Фантасты своими художественными моделями, в которых нет математических выкладок, но есть образы, помогают ученым в разгадке тайны.
      Одно из следствий теории относительности демонстрирует нам Урсула Ле Гуин в рассказе «Ожерелье». Одна ночь равняется девяти годам. Ночь поиска драгоценности. Ночь, которой оказывается достаточно для полета со скоростью света на далекую планету, а за это время на родной планете Семли проходит девять лет. Печальная и странная история о принцессе, напоминающая старые сказки. Сама героиня не постарела, а когда вернулась домой, то застала взрослой свою дочь, которая была маленькой в день отлета. Эта относительность времени использовалась в народных сказках задолго до открытия теории относительности, которую на разные лады обыгрывают сегодня писатели-фантасты. Переводы рассказов Брэдбери и Урсулы Ле Гуин сохраняют всю свежесть подлинника, они поэтичны и музыкальны.
      Тема космоса, как правило, включает в себя тему контакта. Высаживаясь на других планетах, люди будут встречаться с иными разумными существами. Научная фантастика создала множество вариантов и стереотипов контакта — от недоразумений, конфликтов и войн до всевозможных видов межпланетных связей и отношений. Тема контакта хороша тем, что позволяет писателю создавать другие миры, которые наделяются своей историей, культурой, словом, всем тем, чем характеризуется развитая цивилизация. Разумеется, в любом случае фантасты отталкиваются от земной. Только намек делает Лестер дель Рей на уровень развития некоей цивилизации обитателей Луны, от которой остался только один представитель. Можно порассуждать и о том, почему эта цивилизация выродилась: не потому ли, что не заботилась о среде обитания, буквально съела столь необходимый для продолжения жизни элемент — медь… И не так ли мы сейчас поступаем на Земле со многими жизненно важными веществами?
      Непонятное, но явно безобидное существо прилетает из глубин космоса на Землю в рассказе Э. Рассела. Обращаем внимание читателя на форму рассказа, разительно контрастирующую с его содержанием. Даже больше, рассказ этот может служить хрестоматийным литературоведческим примером по теме формы и содержания. Судебное разбирательство, прием диалога, порой довольно жесткого, поскольку затрагивается такое святое для буржуазного общества понятие, как собственность, и доброта, излучаемая пришельцем, который в конце концов решает помочь слепому человеку, стать его глазами, поводырем.
      Космос… Он принесет человеку, выходящему в этот пока еще чуждый ему мир, новые опасности. Здесь, на Земле, мы не любим ночной темноты, которая кажется нам враждебной; идя по лесу ночью, мы чувствуем себя беззащитными. Этот страх передали нам наши далекие предки, вместе со страхом высоты, пустого пространства и т. п. Какое же время должно пройти, чтобы человек смог справиться со страхами космическими? Важную роль в этом может сыграть и «земная подготовка», генетическая память. Модели различных опасностей рисует в своих рассказах Э. Нортон. Писательница умело пользуется сказочной и чисто приключенческой атрибутикой. Скажем, рассказ «Все кошки серы» содержит в себе мотив клада, сокровищ, охраняемых чудовищем.
      Дж. Питт в рассказе «Возвращение Реда Спида» рисует наиболее вероятную, почти реалистическую картину опасности, угрожающей человеку в космосе. Кстати, мы, запуская к Венере и Марсу свои корабли, проводим весьма тщательную их дезинфекцию, чтобы не занести в атмосферы этих планет земные вирусы и бактерии. То, что разные виды жизни в космосе могут «не принять» друг друга, — один из весьма серьезных прогнозов научной фантастики. Земные условия оказываются смертельными для марсиан в романе Г. Уэллса «Война миров», странных существ в повести Жозефа Рони-старшего «Ксипехузы». Ред Спид также заразился какой-то болезнью, попав со своим кораблем в зеленые облака, зеленую плазму. Во вступлении к роману «Дневник, найденный в ванне» Ст. Лем говорит, что из космоса были занесены некие бактерии, которые быстро сожрали на Земле всю бумагу. Это оказалось гибельным для истории. Историческая память превратилась в смутные и загадочные легенды. В преддверии все более широкого выхода человечества в космос следует еще раз обратиться к земному опыту борьбы с различными болезнями, проанализировать его с различных точек зрения.
      Мир фантастического произведения — это, с одной стороны, terra incognita, лежащая за пределами человеческого опыта; с другой стороны, это порождение опыта человека, совокупность достоверных деталей, которые дополняются воображением писателя; так возникает небывалое или невозможное (пока). Вряд ли можно согласиться с тем, что только писатель-реалист берет детали из собственного опыта, а фантаст — все выдумывает. Как сказал А. Толстой, «в фантастике главное — достоверность невероятного», и добиться такой достоверности можно лишь тогда, когда невероятное подается читателю в обрамлении хорошо знакомого, близкого, легко узнаваемого.
      Фантастические сюжеты вырастают из реальных впечатлений; и вот уже Фредерик Пол пишет роман, связанный с событиями в Чернобыле. Роман — фантастика, но основан на конкретном материале действительности, который писатель получил, побывав на месте трагедии, встретившись с участниками драматических событий.
      В рассказе У. Ле Гуин «Девять жизней» находим и тему вмешательства в организм человека, и тему цели освоения космоса — что мы будем брать на других планетах, в частности, не населенных и лишенных разумной жизни. Громадный риск, жертвы — все окупается мужеством добровольцев и необходимостью для цивилизации Земли урановой руды. Тема тяжелого и опасного, но необходимого труда широко представлена в мировой литературе. Научная фантастика добавляет этой теме особый привкус сверхромантики, небывалого мужества героев.
      Особое очарование фантастике придают игра и улыбка, хотя в полной мере удается это только подлинному мастеру. Таковым и является Р. Шекли. Немногие писатели-фантасты могут сравняться с ним в безудержности фантазии, живости и игре воображения. В самом деле, живет себе человек, обыкновенный средний американец — и вдруг оказывается вовлеченным в настоящую фантасмагорию. Кармоди носится с планеты на планету, погружается в разные эпохи, но не может избавиться от своего врага-преследователя. Врага этого можно истолковать различно: это и быт, и мещанство, когда весь мир становится ловушкой, если за душой нет ничего твердого и определенного. Но это твердое, нравственное начало постепенно крепнет в душе Кармоди… Не зря Сизрайт говорит: «Запомните: все доброе действует открыто. Все злое непременно хитрит, трусливо прикрываясь иллюзиями, масками, грезами». И действительно, всякий раз, когда Кармоди поддается привычным иллюзиям самого обыкновенного мещанского свойства, он тут же почти попадает в пасть хищника… Словом, сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок! Эта мораль русской народной сказки вполне подходит к «Координатам чудес» Р. Шекли.
      Казалось бы, особняком в сборнике стоит рассказ Дж. Полларда «Заколдованный поезд». В нем нет космических страхов и ужасов, но он написан с тою же внутренней улыбкой, что и «Координаты чудес» Шекли. В нем имеется вполне определенная мораль (что даже заставляет, читая рассказ, вспомнить Гоголя). А мораль эта такова: мужчины должны уважать женщин, своих жен. Только и всего. А для этого тоже нужно покорить космос — человеческой души. И многие женщины, чтобы это было так, охотно прибегли бы к услугам и ведьм, и другой нечистой силы!
      Космос… Все-таки человек выйдет в космос. Он достигнет других планет и звезд, оснует там свои поселения, обживется и снова пойдет дорогой познания — туда, где, возможно, начинается нечто совсем иное… Тут мы остановимся — дальше должны говорить фантасты, но путь человека бесконечен, ибо остановка для него равнозначна смерти, и только движение вперед есть жизнь.