Глава 3

ЗАПРЕЩЁННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Пся крев, пан!

Голова болела разнообразно. И волнами от скул к затылку, и кругами от макушки вниз, и треугольно за ушами, а пуще всего – веселой пульсацией – вся сразу – целиком…

Воды кто-нибудь даст? А лучше – пива. Только не надо мне говорить, что пиво кончилось три дня назад, я и сам знаю. Тогда и воды не надо. Ничего не надо. Жить не хочу. Человек не должен жить с такой головной болью.

Человек? Какой человек? Я – человек. Или уже нет?

Збышек судорожно зашевелился, неосторожно покрутил на шее хворым органом, из которого тут же, совершенно непроизвольно, высыпалась шепелявая груда однообразного мата, и попытался открыть глаза.

Безуспешно.

В том, что глаза наличествовали, Збышек был совершенно уверен. Такие красные, бурые и желто-розовые пятна могли плавать только перед глазами. Причем – перед закрытыми. Между веком и собственно глазом. Если бы глаза были открыты, Збышек их немедленно закрыл бы. Навсегда. Такова горькая правда жизни. Если исходить из логики ситуации. Впрочем, что такое – логика? И что такое – ситуация? Слова…

А про правду мы и сами все знаем… Нет правды на земле. Кто говорит? Все говорят.

Но нет ее и выше. Куда бежать?

Я мыслю, следовательно – я существую. Я мыслю по-человечески, следовательно – я существую по-человечески. А что значит – мыслить по-человечески? Как это – с точки зрения какого-нибудь кондового, законченного негумика, плода галактической экспансии земного человечества? Отвратительно. Мама, зря ты мне в детстве не запрещала думать, сейчас я был бы тебе благодарен.

Все. Когда не получается думать, надо начинать щупать. Начинаем выживать. Рука поднялась на удивление легко. Одна. Затем – другая. Нет, пожалуй, достаточно одной. Вот этой. Правой. Или левой? Какая разница, в конце концов, потом вспомню.

Збышек провел пальцами по ребрам, застонал от накатившей волны неудовольствия, боли не было, было именно неудовольствие, пощупал заросший щетиной подбородок, потрогал опухшие веки. Наконец добрался до лба. Выпуклости, которая величаво громоздилась на лбу чуть левее центра, раньше не существовало. Збышек мог бы в этом поклясться.

Ах, Волчара! Волчара-Никто, будь ты проклят! Поймаю, – подумал Збышек, – побаню гада!

Излишняя агрессивность всегда была Збышеку присуща. Он сначала стрелял в монстра, а потом читал солюшен.

А теперь придется вспоминать, кого нужно ловить с последующим уничтожением, кто повинен смерти за вздувшийся на лбу отросток… а это работа умственная, для головы, и это уже вполне мучительно. Абстрактный гад внезапно превратился в реальное нежелание шевелить изможденными извилинами. Но все-таки? Збышек помассировал шишку и тихо замычал от боли, которая, впрочем, принесла какое-то почти мазохистское чувство удовлетворения. Потому что он – вспомнил.

Яс-с-нятно, подумал он. Сам дурак.

Если бы в появлении шишки был виноват кто-то другой, то боль вызвала бы злость, укрепила желание рассчитаться с ворогом и добавила бы бодрости. Значит, возникновение сего новообразования целиком на совести самого Збышека. Иначе тело не упустило бы возможности перевалить вину со своей больной головы на чью-нибудь здоровую. Такова логика.

Приподняв указательным пальцем правое веко, Збышек вяло пошевелил глазным яблоком в поисках питья. Видно было плохо, но кое-что разглядеть удалось. Пластиковая бутыль с джин-тоником в пределах досягаемости. Тепловатое пойло рухнуло в желудок угловатым параллелепипедом красно-коричневого цвета. Збышек никогда в жизни не видел кирпича, иначе сравнение было бы другим. Желудок возмутился; на то, чтобы его утихомирить и перевести в режим непротивления злу насилием, ушли последние силы. Убрели, сделав ручкой. Синяя квадратная бутылка съехала с груди и шлепнулась на пол.

И Збышек уснул. Спал он долго. Снов не было. А пробуждение не принесло желанного избавления от черной тоски и головной боли. Напротив, теперь, выйдя из ступора, Збышек припомнил подробности ночной баталии и застонал от стыда за собственную глупость. И наглость. И некомпетентность. Он попробовал уснуть заново, но ничего не вышло.

Збышек Какалов, поляко-болгарин, безработный, хакер, известный в сетях как Призрак, в отличие от Дона Мбыка Маллигана – человек, идиотские ситуации обожавший, моделировавший их собственноручно и лелеявший, радостно купавшийся в добротной идиотской ситуации и ловко из нее выходивший… всегда. До вчерашнего дня шестого августа триста пятидесятого года.

А началось все с неудачного входа в киберспейс, когда ни с того, ни с сего с правого виска слетела вакуумная присоска. Слетела в момент трансформации сознания, информационный поток прервался, и вновь навалилось ощущение тяжелого физического тела, громом ударило по всем рецепторам, мысли стали глиняными – маятниковый стресс весом в сотню ударных килограмм. Это был первый звонок, которому Збышек не внял. Очухавшись от нокдауна через пару минут, он приладил присоску на место, тщательно смазав ее вазелином, злобно фыркнул в сторону транслятора и повторил процедуру.

Сознание скачком вырвалось из тесных границ мозга и перелилось в универсум-киберпространство, привычно преодолевая упругую мембрану сетевого шлюза. Зависнув на бесконечно долгое мгновение неподалеку от входа, Збышек выпустил сеть тончайших осязательных волокон, легко повибрировал ими, впитывая информацию об окружающем мире, и радостно просиял всеми цветами видимого спектра, не ощутив ничего кроме хорошо известного ему вкуса черного и нейтрального. Хотя… погоди. Нейтральный был сегодня, скорее, отрицательным, чем чисто нейтральным, и легкое замутнение в центре… и все. И, кажется, ничего опасного. Сойдет. (Второй звонок, снова прошедший мимо ушей).

Адаптировавшись, Збышек соорудил вокруг себя полупроницаемую оболочку, изнутри которой мог спокойно наблюдать за происходящим и управлять частью событий, одновременно оставаясь невидимым для возможного охотника. Конечно, оболочка не была идеальным щитом, и против монолитных охранных систем не работала, но импульсные волновые пакеты, генерируемые направленными пеленгаторами, понатыканными вокруг финансовых и военных зон, глушила и рассеивала прекрасно. Военные зоны Збышека интересовали мало. Не тронь дерьмо – вонять не будет. А вот финансовые… За последнее время он основательно поиздержался. Ежемесячный апгрэйд машины, плавно перетекший на этот раз в годовой, неожиданно сожрал полмиллиона. Выяснилось, что имеется возможность выхватить прошитый сатурнианской медью мать-процессор, а потом и все одиннадцать вспомогательных. Оно бы и не очень нужно… но разве Иван-Призрак мог отказаться!? Денег в кредитке не осталось даже на квартплату. Пора было идти на охоту. Вот Збышек и вышел, неудачно насадив присосок.

…Если финансисты настолько беспечны и безалаберны, что оставляют всякому доброму хакеру дырку, в которую он может сунуть свой виртуальный нос, а затем и руку – по плечо, если им приятнее платить виртукопам, чем дать хорошему хакеру миллиард, долю в прибыли и нулевой допуск, чтобы он влегкую нашкрябал абсолютную охранную систему, то почему бы в чисто воспитательных целях данному хакеру и не отщипнуть от толстого каравая малость себе на пиво? Корова должна быть хронической дурой, чтобы не почувствовать, что ее подоили, но если подойти к делу аккуратно, то тебя не лягнут.

Збышек ухмыльнулся и полетел в сторону крупного информационного массива, пылающего оттенками алого и желтого. Зона корпорации “Накамичи”. Система Киото, Южная Ветвь.

Как обычно, при мысли о том, что в считанные секунды сознание его преодолевает расстояния, которые самый быстрый стайер на ПК Кумока проходит за дни и недели, Збышека захлестнула волна эйфории, по силе своей сравнимая только с действием этого нового наркотика, который давеча притащила Маруська – апгрэйд обмывали. Хотя, наркотики Збышека не привлекали. Зачем нужна химия, если существует необъятное киберпространство, настоящий космос, где ты и капитан, и звездолет… Одних игр сколько… Маруська этого так и не поняла. Со свои культуризмом. Корова. Збышек ее прогнал.

Кувыркаясь в теплом потоке сиреневого вкуса, Збышек заорал что-то радостное и бессмысленное, чуть было не уничтожил защитную оболочку, чтобы полностью слиться с новой, главной, правильной реальностью, но тут его что-то толкнуло, и он опомнился. Движение замедлилось. Само по себе это не было чем-то необычным, но движение замедлилось без каких-либо указаний к тому со стороны Збышека. Сконцентрировавшись, он начал искать причину. Кажется, все нормально, он продолжает двигаться по прямой… или нет? Да, по прямой, но рецепторы упрямо сообщают, что он уже уклонился в сторону от намеченной цели градусов на тридцать и угол продолжает увеличиваться. Что за бред? Збышек притормозил. И ему это почти удалось, но неизвестная сила вновь подхватила матрицу его сознания и неумолимо повлекла вперед.

Впрочем, ничего по настоящему опасного не происходило, иначе рецепторы уже взвыли бы на повышенных тонах красного и принялись бы подключать резервы. Сила была нейтральной и воздействовала на все информационные сгустки, одним из которых сейчас являлось и сознание Збышека, не делая различий.

Ну, если вас насилуют, и вы не можете ничего серьезного противопоставить, расслабьтесь и получите свое маленькое удовольствие. А потом – пните размякшего насильника побольнее, туда, где ему в данный момент наиболее приятно. Отдавшись течению, Збышек напряженно прощупывал темноту впереди, стараясь определить слабую точку. Или хотя бы понять, что же это за умничанье на его пути.

Потом он увидел водоворот.

Информационный Мальстрим, искрививший пространство киберспейса, возник неожиданно, чуть ли не в парсеке по курсу. Черные струи завивались в мощную безжалостную спираль, пожирающую мега– и гигабайты информации, попавшей в область его притяжения. Космический аналог – черная дыра, но Збышек никогда не был в космосе и в глаза не видел черных дыр. А можно ли вообще увидеть черную дыру? Зато водовороты, подобные этому, он встречал, и не раз. Элементарно. Прокси.

Откуда в этом секторе взялся прокси-сервер? Да такой мощный? Кто-то вложил бешеные деньги, чтобы воткнуть сюда эту копировальную машину-переросток, этот электронный склад вечно обновляемого информационного хлама, и теперь пытается затолкать в угол своего вонючего чулана его, Збышека, точную копию. Ну нет, дорогая редакция! Оставлять отпечатки пальцев на дверях полицейского участка Збышек не собирался. Он начал трансформировать оболочку, придавая ей форму космической торпеды. Инфодинамики это, конечно, не увеличит, зато поможет как следует сконцентрироваться.

Теперь – рывок. Вроде бы глупо – по течению, вдоль витка, набирая и набирая скорость, неминуемо приближаясь к молчаливой жадной глотке прокси… Время!

Торпеда ринулась вглубь, вниз, по касательной к витку водоворота, постепенно теряя скорость, но увеличивая угол отклонения от центра. Информация уплотнилась, превратилась сначала в гель, потом перешла в твердое состояние, конгломерат хрустел, разламываясь и рассыпаясь на уродливые горячие осколки, Збышек чувствовал, как эти осколки скрежещут по оболочке, оставляя болезненные борозды, но это было уже неважно, потому что сопротивление начало уменьшаться, пылающие льдинки растаяли, растворились, превратились в безопасный газ… Он вырвался.

Иде это я?

Просканировав доступный рецепторам участок, Збышек чуть не присвистнул от удивления, но вовремя сообразил, что для свиста нужны, как минимум, губы, которых у него сейчас не было. А формировать новое тело только для того, чтобы присвистнуть – лом безумный. Да и не Чеширский он Кот (был такой хакер), а Призрак! Его отбросило от финансовой зоны “Накамичи” на четыре минуты с секундами – на предельно допустимой скорости. Так далеко от дома Збышек никогда еще не забирался, похоже, сейчас его занесло чуть ли не к самой границе Черной Бороды, и слава Винеру, не со стороны Западной Области, где война и где военных виртубаз – не проберешься. Эти идиоты, разработчики прокси, судя по всему, никогда в жизни не выбирались в реальный киберспейс, и не представляют себе, какие флуктуации генерируются их ублюдочными творениями. Поубивал бы, пся крев; дупы с присосками!

Хотя и из этой ситуации можно выжать кое-какие полезные штуки. Если учитывать, что четыре предыдущих раза он подбирался к “Накамичи” со стороны Кракова, не давая себе труда хоть немного пробежаться вдоль забора, то теперь можно будет выломать штакетину в противоположной точке. Меньше риска.

Это был третий звонок, и Збышек опять его не услышал.

Возникшая впереди огненная стена брэндмауэра недвусмысленно предупредила о приближении к закрытой зоне. Збышек замедлил полет и принялся спокойно наблюдать за перемещением потоков информационных сгустков, которые стекались к финансовому центру. Большая часть из них спокойно проходила сквозь огонь, но некоторые отсеивались и, поблуждав немного, направлялись в другую сторону. Коды доступа в корпорации “Накамичи” меняются каждые восемь стандартных часов, поэтому применять старые – бессмысленно, но у Збышека давно уже была наработанная система дешифровки, его собственное изобретение, предмет тайной гордости, суперпрограмма, основой которой был он сам, лично Збышек Какалов – Призрак. Программа называлась “создание духа”.

Тщательно проанализировав внешний вид пакетов, Збышек определил, что в их структуре есть только один участок, повторяющийся для каждого носителя. И это не могло быть ничем, кроме пароля. Пакеты не пришлось даже перехватывать. Волоски рецепторов нежно ощупывали индифферентные сгустки, слой за слоем снимая и отбрасывая ложные сигналы, до тех пор, пока не наткнулись на настоящий. Почему это был настоящий, Збышек никому не смог бы объяснить. Он это просто чувствовал.

Изобретение никогда не удалось бы запатентовать.

И не надо. Тщеславием, способным довести его до скамьи подсудимых, Збышек не страдал.

Начиналась опасная часть дела. Рассыпавшись на десятки миллионов информационных пакетов, Збышек исчез. Заработала часть программы, снабдившая каждый из пакетов свежехакнутым кодом, координатами точки рандеву по ту сторону брэндмауэра, и заложившая схему восстановления структуры объекта. Сгустки информации, каждый из которых нес в себе частицу личности Збышека, влились в общий поток и устремились к стражу.

О том, что может случиться, если часть пакетов не пройдет сквозь защиту, Збышек старался заранее не думать. Тошнило при одной только мысли. А в теперешнем состоянии думать просто не мог. Не умел. Нечем было. Но любой охотник рискует, не так ли?

Все обошлось, как обходилось всегда. Это вдохновляло. Проверив наличие на месте всех своих служебных частей, Збышек показал огненной стене язык, похлопал себя виртуальной ладонью по виртуальной заднице и отправился на прогулку по японскому садику. Вокруг было красиво, и мощно пахло деньгами. Деньги были повсюду, во всех возможных формах: кредитки и наличные, акции транснациональных корпораций и закладные обязательства, векселя и облигации государственного займа, коллопционы и путопционы, фьючерсные контракты и дорожные сертификаты… И еще много-много всего, о чем Збышек имел пока только самое смутное представление. Но очень надеялся когда-нибудь поиметь. Потом. Сегодня нужны просто деньги.

Ценные бумаги, как и все с ними связанное, Збышек пропустил мимо. Слишком легко отследить, в чьи руки они перекочевали – достаточно однажды, десять лет спустя, или двадцать – неважно, выбросить пакет краденых акций на рынок, чтобы засветиться и четко расписаться в воровстве. Наличные – тоже. Здесь ими можно запросто набить карманы и даже получить некоторое количество услуг, но вернувшись, вдруг обнаруживаешь, что наличные в киберреальности и наличные в заднем кармане брюк – две большие разницы. Мухи отдельно, дерьмо отдельно, так учил папа, а он был дока, никогда не ошибался в этих вопросах. Так что – кредитки. Нам они наиболее симпатичны. Если все провернуть как положено, ни одна собака не догадается, что часть, совсем маленькая часть денег, перекочевала в руки другого владельца. А если и догадается, то не возьмет след. Вот вам тут есть и Метагалактика, вот Англия-Корона, вот и Центральный Государственный…

Збышек перепрыгнул через хрупкую и чисто декоративную оградку, призванную символизировать видимость охранной системы, и уверенно пошел к жирному, прямо-таки истекающему растопленным салом личному счету. Имя владельца – Бэзил Морской-Бычкофф – ни о чем не говорило, какой-то славянин, русский наверное. Невзирая на свое дубль-славянское происхождение, пиетета перед славянами вообще, а перед русскими – в частности, Збышек не испытывал. Впрочем, не испытывал он пиетета и перед англосаксами, восточниками, прочая, прочая эскимосами. Какая разница, кто с тобой делится деньгами? Да хоть псевдогумик с Ахерона, лишь бы на купюре присутствовал портрет императрицы анфас и стояла личная подпись министра финансов.

Вырастив из кончиков пальцев светящиеся нити, Збышек протянул их к лакомому куску с намерением просканировать код.

– Збигнев Какалов, – спокойно сказали у него за спиной. – Не советую вам переступать дозволенные законом границы.

Збышек крутанулся на сто восемьдесят градусов, придавая оболочке боевую форму.

За спиной хмыкнули.

Еще один поворот на сто восемьдесят. Оболочка твердела, превращаясь в зеркальную броню, над глазами возникли жесткие щитки, тыльные стороны кистей рук покрылись длинными шипами.

– Впечатляюще, – сказал тот же голос. – Эк, напучился! Теперь еще – IDDQD, IDKFA, – и в Ад, да, Призрак?

И снова – сзади.

– Развлекаешься, фараон? – спросил Збышек, судорожно создавая третий глаз на затылке. – Ну-ну…

– Вот броня – не слишком умно, – сообщил невидимый собеседник. – Броня сковывает движения. И на серьезного соперника не окажет даже психологического воздействия. А вот дополнительный глаз – придумано замечательно. Не предполагал, что ты на это способен.

– Я еще много чего умею, – хмуро похвастался Збышек, уязвленный нотками превосходства в голосе копа. В том, что это виртукоп – сомневаться не приходилось. Больше здесь никого и быть не могло, такого разговорчивого. Глаз наконец-то сформировался окончательно. Бронепластина отъехала вверх, и в образовавшуюся щель Збышек увидел человеческую фигуру. Плоскую какую-то, двухмерную. Издержки отсутствия стереоскопического обзора. Полосатое клоунское трико, приклеенная улыбка… Аппликация.

– Ладно, – сказал виртукоп, – поворачивайся. Говорить будем. Ты ведь понимаешь, Какалов, что если бы я хотел ударить, то я бы уже ударил? Надеюсь на твое благоразумие.