80

— Открой люк! — крикнул Крокодил пилоту, когда, по его расчетам, самолет должен был приблизиться к городу. — Открывай люк, снижайся и не вздумай садиться, пока я не скажу. Делай круги над городом.

До города они еще не долетели, но пилот послушно начал снижение и открыл десантные ворота.

Утро уже вступило в свои права, и Крокодил узнавал знакомые места. Самолет находился к юго-западу от города, и чуть в стороне, слева по курсу, проходило Западное шоссе, а с другой стороны, за правым крылом, промелькнул Белогорск. Вот Русакове — и первая утренняя электричка как раз подходит к станции.

Город остался слева от самолета, на севере. Они пролетели над Капитоновкой, постепенно снижаясь и явно заходя на глиссаду. Аэропорт был уже совсем рядом.

— Не приземляться! — снова крикнул Крокодил. — Я сказал, делай круги над городом!

— Я не понял, ты сдаешься или нет? — спросил из кабины Селезнев.

— Я повторяю — делай круги над городом, или она полетит вниз.

— Не зли его, — сказал командир Селезневу.

— Хорошо, — объявил Селезнев. — Мы будем кружить над городом. Но помни: если она полетит вниз, ты проживешь после этого не больше минуты.

Самолет заложил плавный вираж и ушел в сторону от аэропорта. Внизу замелькали городские улицы.

Крокодил освободил Яну от наручников. Скорее всего, он в этот момент совершенно не думал о Яне и, казалось, снова забыл, что должен прикрываться ею от возможных агрессивных действий экипажа. Крокодилу нужен был мешок с деньгами,

Похититель опять полностью раскрылся, и его легко можно было застрелить или взять голыми руками. Если бы еще Яна отошла от метр подальше. Но она стояла совсем рядом с Крокодилом, машинально растирая затекшие руки и глядя в пространство.

А Крокодил раскрыл мешок и стал срывать обертки с денежных пачек и пускать банкноты по ветру. За самолетом потянулся зеленый шлейф.

Сверху лежали настоящие деньги, и принадлежали они большей частью «Львиному сердцу» и отдельным его сотрудникам. По идее, Селезнев должен был беречь эти деньги, как зеницу ока, но он решил не рисковать. Потому что победителей не судят, и если Крокодила удастся взять живым и без эксцессов, то про улетевшие пятьдесят тысяч баксов никто и не вспомнит. К тому же в седовском фонде такую сумму вполне можно наскрести, и Седов уже подтвердил, что готов возместить все расходы.

Командир самолета, закладывая виражи, старался не слишком удаляться от аэропорта и городских окраин на случай, если что-нибудь плохое все-таки случится. Если самолету придется падать, то пусть он лучше упадет в чистом поле, а не в спальном районе города. Тем более что Крокодил перестал обращать внимание на пейзаж внизу.

А внизу вновь промелькнуло летное поле и взлетно-посадочные полосы. Изумрудное облако, состоящее из банкнот, повисло над аэропортом.

— Юра, он деньгами кидается, — сказала Оксана Светлова Сажину, когда первые бумажки достигли земли.

— Вижу, — ответил Юра и поймал одну из порхающих купюр.

— Юра, а чьи это деньги?

Сажин спокойно сунул стодолларовую банкноту в карман и сказал:

— Ничьи. Добросовестная находка.

Когда Крокодилу надоело рвать обертку пачек, он стал расшвыривать пачки целиком — но теперь это были уже фальшивки. В это утро город оказался наводнен поддельными долларами. Люди собирали их на улицах и потом круто обламывались, придя в обменный пункт.

Даже среди милиционеров и солдат, заполнивших аэропорт, чуть было не началась золотая лихорадка. Но ее вовремя пресекли, объявив, что все деньги, отданные террористу, были фальшивыми.

Чуть позже о том же самом было объявлено по честному радио и телевидению. Но это не помогло. Люди все равно пытались сбыть фальшивки через обменные пункты, и уже в тот же день эти пункты вообще перестали принимать к обмену пятидесяти — и стодолларовые купюры, независимо от их подлинности.

Потом выяснилось, что деньги, рассыпанные над репортом, были настоящими. И Сажин лично съездил в соседнюю область, чтобы обменять свою и оксанкину добросовестную находку на полновесные рубли.

Оксанке небо подарило сразу целый рой этих самых купюр. Странно: вообще-то, их было не так уж много, всего одна пачка разлетелась над аэропортом, и ложились зеленые бумажки далеко друг от друга. А тут вдруг сразу несколько упали прямо у босых ног Оксаны, и даже ветер замер на несколько мгновений, позволив собрать эти бумажки, прежде чем они будут развеяны по сторонам.

Получилось так, будто похититель возместил заложнице нанесенный ей ущерб.

На эти деньги — после того как Сажин поменял их на рубли — Оксана купила мотоцикл. Для себя и для Коли Демина.

Но все это было уже потом.

81

Яна Ружевич шла через поле к аэровокзалу.

Перед самой посадкой, уже после того, как пилот закрыл десантные ворота, Крокодил вдруг молча протянул наручники Яне и заложил свои руки за спину. Пленница поняла его жест и защелкнула наручники на запястьях похитителя.

Фактически он сдался Яне.

В последние часы дело о похищении певицы и захвате заложников в аэропорту было на контроле аж у самого премьер-министра. МВД и ФСБ стояли на ушах, вся милиция была под ружьем, даже войска министерства обороны были готовы подключиться к захвату преступника, хотя обычно это не практикуется и не приветствуется. А Крокодил сдался Яне.

Второй пилот со штурманом на всякий случай обыскали его.

Собственно, Сажин тут был уже ни к чему, но Крокодила все же передали ему с рук на руки. Никто не тронул задержанного и пальцем. Даже Ростовцев предпочел забыть свое старое обещание искалечить главаря похитителей и пристрелить его при попытке к бегству.

Кружилин сдался, Яна Ружевич осталась жива, и все вздохнули с облегчением.

Селезнев еще в самолете отдал Яне свою рубашку. Но она не надела ее — только накинула на плечи, а потом уронила, когда выходила из самолета. Так и шла, обнаженная, по летному полю, не испытывая ничего, кроме усталости.

К ней подкатила «скорая помощь», но Яна прошла мимо, словно и не заметив ее.

Молодая женщина-врач догнала певицу, но не остановила ее — просто пошла сзади, завороженно глядя на багровое клеймо в форме извивающейся змеи, что было выжжено у Яны между лопаток.

Яна шла вперед с видом человека, который видит перед собой какую-то цель и стремится во что бы то ни стало ее достичь.

А вокруг нее сжималось кольцо оцепления — милиционеры, солдаты, сотрудники ФСБ, собровцы и омоновцы, а также прочие официальные и неофициальные лица стремились подойти поближе и стекались к ней, как к какому-то центру притяжения, со всех концов аэропорта.

Снаружи пытались прорваться журналисты, но их не пускали, и из всех пишущей и снимающей братии на летном поле оказался один Седов.

Яну сжали со всех сторон, но прежде чем кольцо окончательно сомкнулось, Яна нашла свою цель.

Олег Коваль, уже без грима, прорвался в аэропорт с помощью городского прокурора, и его до сих пор никто не задержал, хотя многим хотелось побеседовать с ним по поводу смерти Горыныча, а заодно и на другие темы. Но сегодня он был герой, сыгравший не последнюю роль в захвате одного из преступников, и его никто не трогал.

Яна увидела Олега издали, чуть ли не от самолета, и все это время шла к нему.

— Олег, я живая, да? — с ноткой удивления в голосе спросила она, когда подошла к нему вплотную.

— Более чем, — ответил Коваль, обнимая ее.

— А Горыныч мертвый?

— Как камень, — подтвердил Олег.

— Как интересно!

Кто-то надел на Яну белый медицинский халат. Теперь ее пытались тянуть в разные стороны, и милиция уже вовсю ругалась со «скорой помощью» по поводу того, кому первому достанется освобожденная «звезда». Но уже протолкались сквозь толпу Селезнев, Серебров, Седов и Сажин и встали вокруг Яны спина к спине.

— Увези меня куда-нибудь, — попросила Яна, обращаясь к Ковалю.

И никто не посмел протестовать, когда Коваль, усадив Яну в машину «скорой помощи», посадил рядом с водителем Седова, и тот стал указывать дорогу к своему дому. Селезнев, Серебров и Сажин, разумеется, тоже были тут. Оксану Сажин потерял в толпе, но вскоре она нашлась, и не одна. Часть рокеров все еще оставалась на штабном холме, и теперь они все пристроились к белому «рафику» в виде почетного эскорта.

Потом в квартиру Седова пытались прорваться многие — милиция, журналисты, фанаты и просто любопытные. Но рокеры встали стеной на лестнице и не пускали никого.

Только один человек прошел беспрепятственно. Это был Уклюжий. Яна очень беспокоилась о нем, и Сажин по телефону напряг Ростовцева, тот переговорил с Короленко и прокурором города, а последний хоть и находился в опале, но все же сумел настоять на своем перед прокурором области — и во второй половине дня Уклюжего выпустили под подписку о невыезде.

Но уединиться в тесной седовской квартире было негде.

— Как, хорошо было в «темнице», — сказала по этому поводу Яна. — Огромный зал, мягкий ковер, интимный свет, ни души вокруг и тишина…

— И мертвые с косами стоят, — добавил Уклюжий.

И после этих слов Яна вдруг расхохоталась заливисто и звонко, как смеются над уморительным анекдотом или веселой баечкой — и этот смех заразил всех и не стихал еще долго, потому что радость, охватившая всех, кто участвовал в освобождении Яны, не вписывалась ни в какие рамки.

Эпилог

— И что же, между похитителями и мстителями так-таки не было никакой связи? — спросил у шефа «Львиного сердца» Романа Каменева самый старый и солидный клиент этого охранного агентства, отказавшийся было от его услуг, но теперь решивший вернуться. — Уж очень похож почерк, все эти взрывы, стрельба… Неужели это две совершенно разные банды?

— А чему тут удивляться? Они ведь все друг у друга учатся. Но на самом деле тут много было общего. Сдвиг по фазе, например. Кружилина сейчас в психушке исследуют, того и гляди признают невменяемым. Но главное не это. У них была самая прямая и непосредственная связь. Через оружие и его заменители. Транспортная фирма «Интеррейс» возила краденое оружие в Москву, а «Глория Мунди Транзит» Доставляла то же самое оружие конечным покупателям. Но между собой похитители и мстители вряд ли были знакомы, и преступления задумывали и совершали независимо друг от друга. Только оружие было из одного источника.

— А Зароков так и ушел? Никаких следов?

— К сожалению.

— Понятно. Ну что же, вы убедили меня в своей боеспособности. И я, пожалуй, рискну вновь доверить вам часть своего имущества. Но жизнь свою я пока доверять вам поостерегусь. Не обижайтесь. Поймаете Зарокова — тогда посмотрим.

Когда Каменев провожал клиента к выходу из кабинета, на столе зазвенел внутренний телефон.

Каменев поднял трубку и услышал веселый голос Селезнева:

— Рома, слышал новую хохму? Ружевич задумала выйти замуж за Уклюжего.

— А что, Яна Твердохлебова — вполне подходящее сценическое имя.

— Дело не в этом. Они собрались в свадебную гастроль и опять просят у нас Коваля с командой. А за продюсера у нее теперь Марик Калганов. Его студию тогда успели обчистить между отъездом похитителей и приездом милиции, и подозревали, естественно, фанов. Но доказать ничего не смогли, а Яна возместила весь ущерб и взяла Марика на работу, как только он вернулся из Штатов. Это их первая совместная гастроль. И говорят, аншлаги гарантированы заранее.

— Еще бы — такая реклама! — сказал Каменев и, увидев, как в его кабинет входит еще не оправившаяся после ранения, но снова готовая в бой Алиса Уткина, добавил: — Полный абзац!