Антон Антонов
      Планета No 6
      Комментарии излишни,
      или Словарь Общеизвестных Слов
      Бои без правил - вид спорта, чем-то напоминающий пьяную драку, а еще больше - финал голливудского боевика, в котором сначала плохой мутузит хорошего, а потом хороший начинает мутузить плохого и, как правило, забивает его до смерти во имя добра и справедливости.
      Борьба нанайских мальчиков - вид народной борьбы, которой занимаются нанайские мальчики любого возраста и пола.
      Буддизм - японская интернациональная религия, которая зародилась в Индии в результате того, что одному принцу надоело жить в роскоши. Девиз буддизма: "Жизнь есть страдание".
      Первоначально буддизм был религией без бога, но принявшим эту веру китайцам такое положение дел не понравилось, и теперь богов в буддизме больше, чем китайцев.
      В Японии многие граждане являются буддистами и синтоистами одновременно. В этом они берут пример с китайцев, но все же немного до них не дотягивают, поскольку китайцы нередко исповедуют одновременно три религии - буддизм, конфуцианство и даосизм.
      Все это вместе в очередной раз доказывает, что Восток - дело тонкое. Чтобы понять это, достаточно представить себе ортодоксального еврея, который одновременно является православным, католиком и протестантом.
      Бусидо - древний кодекс чести, где записаны понятия, по которым живут самураи, а также все, кто берет с них пример.
      Годзилла - японское чудовище с американским именем. Голливудские представления об этом чудовище заметно отличаются от сведений из японских легенд, в которых дракон фигурирует под именем Годзиро.
      Даймио - высшее сословие японского общества. Даймио - это те, кому обычно служат самураи. Впрочем, никаких специальных ограничений на этот счет не существует. Самурай может служить любому, кто платит ему деньгами или рисом, например, другому самураю или даже людям из низшего сословия, как это показано в фильме "Семь самураев".
      Даймио можно уподобить русским князьям, а самураев - их дружинникам, с тем, однако, отличием, что князья и дружинники даже в самой отвратительной ситуации никогда не резали себе животы по обычаю предков.
      Дзен-буддизм - разновидность буддизма, которую создал некий Бодхихарма, прославившийся тем, что про него пел Борис Гребенщиков, называя его Иваном и утверждая, что он движется с юга на крыльях весны.
      Бодхихарма и вправду двигался с юга - из Индии в Тибет, где он основал монастырь Шао-линь.
      Дзен-буддизм культивирует стремление к неосуществимому и добивается этого, предлагая адептам задачи вроде такой: "Представь себе, как выглядело твое лицо, когда не родился еще твой отец". Или еще лучше: "Попробуй услышать звук хлопка одной ладонью".
      Длинный меч - холодное оружие, которым самураи режут друг друга.
      Иероглиф - средство самовыражения японцев, китайцев, а также древних египтян и индейцев майя. Сами они считают это письменностью.
      Стершийся Иероглиф - имя лидера рок-группы "Пикник", одежды которого залатаны ветром (по его же собственному признанию).
      Калмыки - народ западномонгольской группы, не имеющий ничего общего с чукчами и нанайцами.
      Подобно японцам, калмыки являются буддистами, но, поскольку калмыцкий буддизм не приправлен вероучением воинственной религии синто, эти потомки жестоких чингизидов живут по преимуществу мирно и всем видам единоборств предпочитают шахматы.
      Камикадзе - божественный вихрь, специализацией которого является массовое уничтожение врагов Японии.
      В отсутствие вихря его обязанности исполняют особо доблестные воины, которые массово уничтожают врагов ценой собственной жизни.
      Карате - разновидность японской борьбы, которая отличается от сумо тем, что соперники иначе пугают друг друга. Они не топают ногами, а очень громко кричат в надежде, что соперник оглохнет и сделается инвалидом. А ногами каратисты машут, порой больно задевая друг друга - иногда даже до смерти.
      Карма - в буддизме - закон перерождения, определяющий, кем будет человек или иное существо в новой жизни и какова будет эта жизнь.
      Карма подобна судьбе, закону предопределения, с тем, однако, отличием, что судьбу предопределяет не Бог (ибо в подлинном буддизме нет Бога), а сам живущий всеми своими действиями или их отсутствием.
      Популярное описание закона кармы желающие могут найти в знаменитой песне Владимира Высоцкого про религию индусов. "Пускай живешь ты дворником - родишься вновь прорабом, а после из прораба до министра дорастешь; а если туп как дерево - родишься баобабом и будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь".
      Китайцы - самый многочисленный народ на Земле, несмотря на меры по ограничению рождаемости. Не имеют ничего общего с японцами, если не считать иероглифов, буддизма, классической поэзии и единоборств, ведущих свое происхождение из монастыря Шао-линь.
      Всему этому японцы научились у китайцев, но так и не позволили им себя завоевать. А когда один китайский император монгольского происхождения из рода Чингизидов усмотрел в этом высшую несправедливость и послал к берегам Японии могучую эскадру, на помощь японцам пришел лично божественный вихрь Камикадзе, который разметал эскадру по океану и сорвал операцию в зародыше.
      Короткий меч - холодное оружие, которым самураи режут сами себя.
      - Кун - частица, которую японцы используют при вежливом обращении к младшим и неравным себе, в том числе к женщинам. См. также "-сан".
      Микадо - японский император, который царствует, но не правит, поскольку все время у него отнимает исполнение божественных функций. Император считается потомком богов, и до Второй мировой войны степень его обожествления достигала неописуемых пределов. Теперь все это менее актуально, однако те люди, которые следуют самурайскому кодексу чести Бусидо и искренне исповедуют религию синто, по-прежнему считают императора богом.
      Нанайцы - народ тунгусо-маньчжурской группы, один из тех, что вытеснили чукчей на край земли. Несмотря на это по общей численности нанайцы уступают чукчам, а по количеству писателей на душу населения отстают весьма значительно.
      Нирвана - в буддизме - полное отсутствие жизни, нечто подобное атеистическому представлению о смерти. Нирвана - это конец перерождений и прекращение связанных с ними страданий, а вовсе не море удовольствия, как думают многие несведущие люди.
      Понты - единственная вещь на земле, которая дороже денег.
      Понятия - суррогатный заменитель законов. По понятиям живет преступный мир всех стран мира, а также целая страна Россия, включая и тех ее граждан, которые не имеют к преступному миру никакого отношения.
      Самурай - боец древнего японского спецназа, работающий по найму. От обычного наемника отличается беспредельными понтами, которые основываются на длительной истории самурайского сословия, которое возводит свое начало к эпохе первых императоров-микадо, живших еще в те времена, когда боги рожали детей.
      Сан - частица, которую японцы используют при вежливом обращении к старшим и равным себе.
      Для особо уважительного обращения (преимущественно в письменном виде) используются также частицы "-сама" и "-доно".
      Обращение совсем без частицы считается в Японии невежливым.
      Сегун - древний аналог премьер-министра Японии, который правит, но не царствует, в то время как император царствует, но не правит. В отличие от премьер-министра, которого назначает парламент, сегуны назначали себя сами и укрепляли свою власть при поддержке своих сторонников даймио и верных слуг самураев.
      "Семь самураев" - знаменитый фильм о том, как в Средние века в Японии самураи настолько расплодились, что некоторые из них остались без работы и были вынуждены наниматься к деревенским жителям для защиты селений от разбойников. Герои фильма всемером победили всех бандитов, хотя тех было много, а самураи одни.
      По мотивам этой картины американцы сняли свой фильм про ковбоев в том духе, что ковбои - это такие американские самураи. На самом деле самураи были воинами, а ковбои - пастухами, так что американцы здесь, как обычно, пренебрегли историческими фактами ради кассового успеха.
      Сеппуку - японский национальный обычай, которому издавна следовали все даймио и самураи, потерявшие лицо.
      Самурай, решивший совершить сеппуку, как правило, делает это в присутствии почтенной публики. Сначала он оглашает завещание, зачитывает прощальные стихи и отдает последние распоряжения, после чего взрезает себе живот коротким мечом и, помучившись немного в свое удовольствие, дает рукой знак секунданту, чтобы тот отрубил ему голову.
      При необходимости обряд сеппуку может совершаться по сокращенной программе, то есть без завещания, без стихов, без секунданта и без публики. В этом случае самурай просто вспарывает себе живот и умирает в жутких мучениях.
      Синто - японская национальная религия, на которую опирается японское национальное всё, включая и борьбу сумо, - в отличие от карате, которое опирается на дзен-буддизм и в силу этого более интернационально.
      Сумо - японская национальная борьба, в которой два грозных соперника долго топают друг на друга ногами в надежде, что противник испугается и сразу убежит. Однако этого, как правило, не происходит, и тогда соперникам приходится бороться всерьез.
      Сэнсэй - человек, который учит других людей драться и попутно грузит их восточной философией.
      Токугава - род даймио, который в XXVII веке захватил власть в Японии. Родственник императора, принц Токугава Иэясу стал сегуном и разгромил всех своих противников при содействии одного англичанина, который заплыл в Японию случайно и стал там самураем и родоначальником японского военно-морского флота.
      Этот англичанин, Уильям Адаме, известный также под именем Андзин Миура, Рыцарь Золотого Веера, оказал принцу и всей Японии массу услуг, и странно, что наследники Иэясу, став сегунами, наложили строгий запрет на пребывание иностранцев в Японии.
      Впрочем, возможно, они были правы - ведь упадок самурайского духа в Японии начался именно тогда, когда страну, потерпевшую поражение во Второй мировой войне, заполонили иностранцы.
      Харакири - результат неправильного прочтения иероглифов, обозначающих слово "сеппуку". Европейцы предпочитают слово "харакири" скорее всего потому, что оно кажется им более благозвучным или более японским. См. "сеппуку".
      Чукчи - древний народ палеоазиатской группы. Предполагают, что чукчи были древнейшим населением всей Евразии, однако неблагодарные молодые народы оттеснили их на самый край земли, где они живут и по сей день, занимаясь выпасом оленей и оказывая гостеприимство геологам.
      Чукотское гостеприимство, по мнению посвященных, не имеет себе равных на всем белом свете. Ведь чукчи по древнему обычаю отдают гостю в пользование самое дорогое, что у них есть, - своих жен и дочерей. Гостя, отказавшегося от столь лестного предложения, прежде убивали, но сейчас этот пере-хиток уже ушел в прошлое.
      Вопреки анекдотам, чукчи имеют богатейший интеллектуальный потенциал. В советское время на 14 тысяч чукчей приходился один член Союза писателей (Юрий Рытхэу), что вдвое превышает аналогичный показатель среди русских.
      Шао-линь - монастырь, который основал создатель дзен-буддизма Бодхихарма. В полном соответствии с учением дзен, один из постулатов которого гласит: "Если встретишь Будду - убей Будду", - монахи этого монастыря посвящали все свободное от молитв время совершенствованию боевого искусства и достигли в этом деле больших высот, создав тренировочный комплекс "у-шу" и систему рукопашного боя "кун-фу", от которой ведут свое происхождение почти все остальные восточные единоборства, исключая разве что сумо и борьбу нанайских мальчиков.
      Якудза - японская мафия. Как и всякая другая мафия, живет не по закону, а по понятиям, которые, однако, имеют ряд существенных отличий от общепринятых. Понятия Якудзы записаны в самурайском кодексе чести Бусидо, который существовал уже в те времена, когда понятия коза ностры, русской мафии и китайских триад еще не значились даже в проекте.
      Японские боги - в национальной религии синто-прямые предки императоров-микадо.
      В отличие от греческих олимпийских богов, которые имели привычку вступать в связь с земными женщинами, в результате чего рождались герои и кентавры, японские боги не опускались до такого мезальянса. Они водили дружбу исключительно с богинями, и матерью первого императора Японии Дзимму была сама богиня Аматэрасу - верховное божество синтоистского пантеона.
      Автор считает своим долгом предупредить, что все нижеизложенное не соответствует действительности, и обращается к соратникам и потомкам с просьбой без крайней необходимости не переводить эту книгу на японский язык
      Выстрел! Я проснулся в начале шестого.
      Я наблюдал охоту на единорогов,
      Но я оставался при этом спокойным
      Я много читал о повадках этих животных.
      Никто не сможет поставить их в упряжь,
      Никто не сможет смирить их пулей,
      Их копыта не оставляют следа
      Они глядят вслед движущейся звезде.
      БГ
      1
      Господин Ясука Кусака, прибывший в Россию ранним утром жаркого дня, выглядел удивительно молодо и бодро для своих 99 лет. Это объяснялось тем, что он почти с рождения занимался всеми видами единоборств, не пил ничего крепче родниковой воды, не курил табака, был равнодушен к женскому полу и ежедневно обливался холодной водой утром и вечером.
      Господин Кусака был сиротой. Его отец умер несколько лет назад. Отцу было 124 года, когда, перебрав сакэ, он возвращается с дружеской вечеринки с танцами и гейшами и, споткнувшись на мосту, упал в пруд Тринадцати Камней, где и утонул на мелководье под тысячелетним деревом, листья которого трепетали на ветру.
      Нагие гейши прибежали слишком поздно, и их поцелуи уже не могли возвратить покойного к жизни.
      Оставшись сиротой, господин Ясука Кусака погрустил, но не впал в уныние или растерянность, ибо уже давно вел самостоятельную жизнь. Еще в 1913 году он ударом пальца в бок убил предводителя Якудзы, принудившего к сожительству девушку, чья красота заставляла сердце юного Кусаки биться с удвоенной частотой. Однако девушка отвергла своего избавителя и не приняла его любви, ибо он был слишком мал, после чего покончила с собой ударом ножа в сердце, поскольку была опозорена.
      Между тем японская мафия не прощает обид, и юному Кусаке была объявлена кровная месть, от которой он укрылся в потаенном монастыре высоко в горах. Тайна его была столь велика, что даже Якудза не смогла найти своего обидчика, и постепенно о кровной мести все забыли. А господин Кусака, усовершенствовав в монастыре свое боевое мастерство, благополучно дожил до того дня, когда его лучшего ученика Гири Ямагучи пригласили в Россию для участия в открытом чемпионате мира и его окрестностей по боям без правил среди супертяжеловесов.
      Гири Ямагучи, пришедший в бои без правил из борьбы сумо, выглядел соответствующим образом и отличался редким бесстрашием. Правда, он панически боялся высоты и испытывал непреодолимое отвращение к самолетам, однако об этом никто не знал, кроме сэнсэя Ясуки Кусаки, который тоже делал вид, что не знает.
      Исходя из этих соображений, при молчаливом согласии сторон было решено ехать в Москву поездом.
      Но в тот жаркий день, когда поезд, послав прощальный гудок Японским островам, выкатился на бескрайние просторы России, произошло несколько событий, о которых господин Кусака даже не догадывался, несмотря на свое умение смотреть сквозь стены и предвидеть будущее.
      В этот день молодой предводитель Якудзы Хари Годзиро в поисках сокровищ своего прадеда взломал стену в подземелье родового замка и вместо золота нашел бесценный свиток. Это был дневник прадеда, написанный в стихах каллиграфическим почерком.
      В этот день один богатый бизнесмен из города Петербурга, что на берегах Невы, поставил крупную сумму денег на российского участника первенства по боям без правил Ивана Бубнова, который не числился в фаворитах и в случае победы мог принести игрокам, пошедшим на риск, громадный выигрыш.
      И в этот же день экипаж Международной космической станции обнаружил в космосе в непосредственной близости от Земли неопознанный летающий объект, однако не счел нужным сообщать о нем в Центр управления полетом, решив, что это - обыкновенная галлюцинация из тех, которые часто случаются с космическими первопроходцами в результате длительного пребывания в безвоздушном пространстве.
      2
      Между тем НЛО действительно существовал и обращался вокруг Земли по орбите, которая в двух точках пересекалась с орбитой Международной космической станции. Пройдя точку пересечения, каждый из объектов следовал своим путем, так что космонавты очень скоро потеряли свою галлюцинацию из виду.
      Что касается обитателей НЛО, то они следили за МКС несколько дольше, но не особенно внимательно, поскольку у них был другой, гораздо более эффективный метод добывания информации. Инопланетяне готовили высадку разведчика, который скромно именовался Наблюдателем и должен был представить коллегам базовые сведения о планете, раскинувшейся внизу под покрывалом из облачных вихрей.
      Кое-что об этой планете пришельцы уже знали. Например, они знали, что здесь живут разумные существа, а значит, Наблюдателю не составит труда внедриться в их сознание и подключиться к их мыслям и органам чувств. Без такой возможности собирать информацию было бы куда труднее.
      Но даже и с разумными существами порой непросто иметь дело. Основной Наблюдатель экспедиции на предыдущей планете не выдержал контакта с сознанием беспощадных каннибалов, со смаком и удовольствием пожирающих друг друга на завтрак, обед и ужин, громко чавкая за трапезой и сытно рыгая по ее завершении.
      Не всякому нежному разуму под силу вынести такое, особенно если наблюдать происходящее изнутри, постигая истину как реальность, данную в ощущениях.
      Между тем для каннибалов это была вовсе не прихоть, а, наоборот, крайняя необходимость. Они слишком быстро размножались, и без спасительной привычки питаться друг другом им грозило чудовищное перенаселение и голодный мор.
      Однако Наблюдателю, которому пришлось столкнуться с этой привычкой вплотную, не помогли никакие предварительные тренировки на все случаи жизни, и опыт предыдущих удачных высадок тоже не помог. От чавканья, рычания и шипения жира в очаге у Наблюдателя помутилось в голове (которой у него в тот момент не было), и он, не завершив исследования, впал в тяжелый стресс, из которого не вышел и до сих пор, хотя прошло уже достаточно много времени. Возник вопрос, не следует ли свернуть экспедицию, которая началась так неудачно и вряд ли кончится добром. Противники продолжения полета требовали повернуть домой немедленно, даже несмотря на присутствие на борту резервного Наблюдателя, который был предусмотрен как раз на такой случай.
      - Резервный Наблюдатель молод и неопытен, - говорили они. - Ему ни разу не приходилось действовать в условиях реальной высадки. А вдруг на этой планете тоже живут каннибалы, тогда вся наша авантюра закончится тем, что мы потеряем еще одного собрата и покроем себя вечным позором перед лицом потомков.
      - Мы скорее покроем себя вечным позором, если отступим при первых признаках опасности, - возражали оппоненты. - Нельзя прерывать экспедицию только потому, что один разведчик вышел из строя в аномальных условиях.
      - Но ведь это не простой разведчик, а Наблюдатель, который ранее совершил 69 успешных высадок. Все мы знаем, как отбирают кандидатов в Наблюдатели и как их тренируют. Не понимаю, как такое вообще могло произойти. Чтобы разобраться, мы должны вернуться домой и провести расследование в стационарных условиях.
      - Может быть, дело именно в этом. После 69 удачных высадок Наблюдатель расслабился и решил, что ему все по плечу. Тут его и подстерегала опасность. Ну а его молодой коллега только что окончил учебу, и все положения Устава и инструкций по технике безопасности еще свежи в его памяти.
      - К тому же маловероятно, что на этой планете нас ждет такая же аномалия разума, как на предыдущей, - подливали масла в огонь ксенопсихологи. - Теория вероятностей не допускает подобных совпадений. Вспомните, как мало в исследованной части Вселенной таких разумных миров, где уровень жестокости заметно превышает норму.
      Но яростнее всех спорил с противниками продолжения экспедиции сам резервный Наблюдатель. На пяти предыдущих планетах его вообще не брали в расчет. Пока более опытный коллега был здоров и бодр, у его сменщика не было ни единого шанса испытать себя в деле. А теперь такой шанс появился. Конечно, все надеялись, что до прибытия в район планетарной системы, которая значилась в полетном плане под номером 6, основной Наблюдатель придет в себя и сможет совершить юбилейную, семидесятую высадку, однако усилия врачей были тщетны. Он по-прежнему пребывал в глубокой каталепсии, и медики не скрывали своих сомнений по поводу того, удастся ли поставить его на ноги до возвращения домой.
      У недавнего курсанта и в мыслях не было радоваться страданиям коллеги, но упускать свой шанс он тоже не хотел.
      Да, ему было боязно перебираться из своего родного уютного тела в капсулу микробота, которую трудно рассмотреть невооруженным глазом, но он уже не раз проделывал это на учениях и экзаменах. Ощущения были на редкость противные, однако это мелочь по сравнению с тем, что Наблюдателю приходится терпеть, внедряясь в чужой разум. Даже при работе с добровольцами из дружественных миров не так-то просто перебороть непроизвольную реакцию отторжения - что же говорить о контактах с незнакомым, чуждым разумом, который изначально противится любым попыткам проникновения.
      Однако все трудности и неудобства меркнут перед осознанием великой миссии Наблюдателей, которые первыми высаживаются на новооткрытые планеты, чтобы наблюдать за их жизнью глазами аборигенов, собирать информацию и облегчать работу группам разведки и контакта, идущим следом.
      Один Наблюдатель, закончивший курс обучения, приходится на десять миллионов собратьев, не удостоившихся этой чести, что само по себе дает Наблюдателям право ощущать себя членами высшей касты. Хотя данный факт и не является основанием для того, чтобы смотреть на других свысока.
      Собратья вообще никогда не смотрят друг на друга свысока, и каждый одинаково гордится тем местом, которое он занимает в обществе, и тем делом, которое он исполняет.
      И молодой Наблюдатель тоже хотел не просто отличиться перед коллегами, но и спасти экспедицию от вечного позора, который ждал ее в случае бесславного возвращения. Хотя даже и в этом случае никто из собратьев, конечно, не стал бы смотреть на вернувшихся свысока, и они могли бы по-прежнему гордиться своим местом и своим делом.
      Вечный позор сам по себе, а повседневная гордость сама по себе, и эти понятия в сознании собратьев никак не пересекаются. Однако вечного позора все равно лучше избегать, поскольку в нем, как ни крути, нет ничего хорошего.
      Исходя из этих соображений, экипаж большинством голосов постановил экспедицию продолжать, а резервного Наблюдателя готовить к высадке, не прекращая усилий по приведению в чувство его травмированного коллеги. И так как по пути к планете No 6 привести коллегу в чувство не удалось, в назначенный день резервный Наблюдатель предстал перед парадным строем собратьев. Подняв левую конечность к звездному небу и возложив правую на изображение родины, Наблюдатель повторил слова клятвы, которую впервые произнес у подножия трона Всемогущего Главного Собрата в день окончания учебы:
      - Клянусь выполнять священную миссию Наблюдателя, как велит Устав, не отступая ни на шаг и не забывая ни слова, дабы не причинить вреда никому из аборигенов и не уронить репутации и достоинства цивилизации Собратьев, само существование которой должно оставаться тайной до тех пор, пока не настанет срок. Если же я нарушу эту клятву, то пусть не увижу я своего тела и родной звезды во веки веков и буду томиться в холодной темнице процессора в мрачном чреве микробота до тех пор, пока он не заржавеет и не рассыплется в прах. Да будет так!
      - Да будет так! - эхом повторили коллеги, и взгляду Наблюдателя предстал микробот на выдвижной подставке под увеличительным стеклом.
      Увеличение было достаточным, чтобы разглядеть крошечные окуляры, телескопические антенны, органы движения и выпуклость в центре, под которой был скрыт тугой сгусток молекул объемом в миллион кубических микрон.
      Природа слишком расточительна. Она делает все с большим запасом, и оттого мозг разумных существ имеет весьма внушительные размеры. Если же подойти к делу рационально, то сознание разумного индивида - все эти бесчисленные миллиарды нейронных связей - спокойно может поместиться в биопроцессоре размером меньше макового зернышка.
      К сожалению, собратья пока не умели копировать сознание без потерь. При переносе разума в процессор нейронные связи в мозгу уничтожались и могли быть восстановлены только при обратной операции. На время отсутствия разума в мозгу тело сохранялось в саркофаге, в который и возлег резервный Наблюдатель, когда все приготовления были закончены.
      - Счастливого пути тебе, собрат! - восклицали коллеги, и лица их были светлы от сознания сопричастности к великой миссии.
      Наблюдатель махал им в ответ конечностями до тех пор, пока не настало время замереть в неподвижности.
      В саркофаг с негромким шипением просочился сонный газ, и Наблюдатель перестал что-либо чувствовать.
      Когда он очнулся, его ощущения были примерно такими же, как у человека, потерявшего руки и ноги, при первой примерке протезов. Да нет, пожалуй, еще хуже. Наблюдатель совершенно не владел своим телом - хотя бы потому, что у него теперь не было тела. Был суррогат - рабочие органы микробота, но ведь микробот трудно сравнить даже с насекомым. Он меньше самой крохотной тли, и хотя в инструкции написано, что его органы адаптированы к потребностям разумного существа, верилось в это с трудом.
      Наблюдатель никак не мог сфокусировать взгляд. Это было труднее, чем перетаскивать с места на место груз тяжелее себя весом. Когда удалось наконец наладить приемлемое фокусное расстояние, примерно одинаковое в обоих окулярах, оказалось, что микробот страдает расходящимся косоглазием. Совместить изображение в обоих "глазах" оказалось еще более трудной задачей, особенно если учесть, что картинка почему-то проецировалась вверх ногами. А когда в одном окуляре удалось ее перевернуть, стало еще хуже, потому что другой окуляр оказался упрям и ни за что не хотел работать как надо.
      Совладав в конце концов с окулярами, Наблюдатель возблагодарил небо за то, что ему не надо прямо сейчас пускать в ход органы движения. Для доставки микробота-разведчика на планету существует кокон - тоже микробот, только побольше размером, но с менее мощным процессором. Он сам обо всем позаботится.
      Наблюдателю надо было только наладить слуховой канал и систему дальней связи. То и другое работало исправно, хотя у Наблюдателя было такое ощущение, что, двигая волоски-антенны, он ворочает тугие рычаги или тяжеленные балки.
      - Как себя чувствуешь, собрат? - запросили его по каналу дальней связи.
      - Спасибо, отлично, - ответил он, чувствуя, как тяжело шевелить несуществующим языком.
      - Готов к отправке? - донесся следующий вопрос.
      - Готов, - сообщил Наблюдатель, но в его ответе не было должного энтузиазма.
      Энтузиазм куда-то пропал, и даже гордость от осознания своей великой миссии не давала о себе знать. Остался только страх, который сделался нестерпимым, когда на Наблюдателя снова навалилась темнота. Это одна задругой смыкались над микроботом-разведчиком оболочки кокона.
      3
      Господин Хари Годзиро, добропорядочный токийский бизнесмен, известный в узком кругу посвященных как действующий предводитель Якудзы - грозной японской мафии, наводящей страх на непокорных, - никогда не бывал в России и почти ничего о ней не знал. Иначе футляры, в которых хранился драгоценный манускрипт, собственноручно написанный его прадедом, наверняка напомнили бы ему русскую матрешку.
      Однако поскольку он никогда не видел матрешки, футляры оставили господина Годзиро равнодушным и даже более того - вызвал у него раздражение, поскольку мешали добраться: до текста, в котором могло быть упомянуто место, где спрятаны сокровища, исчезнувшие неизвестно куда после смерти автора дневника.
      Прадед господина Хари Годзиро возглавлял Якудзу с 1913 года, после гибели своего отца, смерть которого была окружена туманом тайн и недомолвок. Говорили, будто его убил некий ниндзя, умеющий пробивать пальцем стены и зажигать взглядом дома. Но Хари Годзиро в это не верил, потому что никогда не видел ничего подобного своими глазами. А то, чего господин Годзиро не видел своими глазами, он искренне считал несуществующим или по меньшей мере сомнительным.
      Правда, сокровищ прадеда он тоже никогда не видел своими глазами, однако в их существовании нисколько не сомневался, чем нарушал стройную логику своего мировоззрения.
      Углубившись в чтение, господин Годзиро обнаружил, что дневник его прадеда наполнен в основном философскими рассуждениями о жизни и смерти, о любви и ненависти, о бренности всего земного и тщете дел мирских.
      Проникшись духом поэмы, грозный Хари Годзиро пустил слезу и решил тоже написать что-нибудь подобное для потомков. Несколько обиженный на предка за то, что бренные сокровища не удостоились места на страницах дневника, он тем не менее почтительно склонил голову перед его памятью и с интересом прочитал историю о смерти упомянутого выше отца прадедушки.
      История эта была подана в том духе, что смерть всегда может прийти неожиданно и совсем не с той стороны, откуда ее ждешь. Достопочтенный Такакура Годзиро имел все основания считать двенадцатилетнего отрока Ясуку Кусаку самым безвредным из всех людей на земле, и однако именно отрок Кусака одним ударом пальца в печень прервал земное существование всемогущего Такакуры и, более того, сумел скрыться от возмездия.
      "Нет большего несчастья, - писал сын Такакуры и прадед Хари Годзиро, чем знать, что ты сам уже близок к смерти, а убийца твоего отца жив и здравствует".
      Иероглифы, обозначавшие имя двенадцатилетнего убийцы, показались господину Годзиро знакомыми. Где-то он их уже видел, причем совсем недавно.
      Кажется, в газетном заголовке.
      Отложив свиток в сторону, Годзиро бросился перебирать газеты, сложенные на журнальном столике, и очень быстро нашел то, что искал.
      "99-летний сэнсэй едет в Москву за победой".
      А вот и эти самые иероглифы в подзаголовке:
      "Господин Ясука Кусака отправляется на соревнования по боям без правил вместе со своим лучшим учеником".
      Конечно, Кусака - фамилия в Японии распространенная и почтенная, ее носил даже один адмирал времен Второй мировой войны. Но Хари Годзиро не верил в такие совпадения. Этот Ясука Кусака был мастером боевых искусств, и лет ему было ровно столько, сколько должно было быть убийце Такакуры Годзиро, доживи он до сегодняшнего дня.
      - Неужели это он! - воскликнул Хари-сан и с такой силой ударил рукой по журнальному столику, что тот с грохотом обрушился на пол.
      Столешница больно задела господина Годзиро по ноге, и пока он, подвывая, прогонял звезды из глаз, истина предстала перед ним во всей своей неоспоримости;
      Конечно, это он!
      Спотыкаясь друг об друга и путаясь в собственных ногах, в кабинет вбежали встревоженные охранники. При виде босса, держащего в руке ножку от столика, их волосы встали дыбом. Они никогда прежде не видели господина Годзиро в такой ярости.
      - Кто из вас ответит мне, почему убийца отца моего прадеда до сих пор жив? - сквозь зубы проговорил он таким тоном, от которого у не знающих страха самураев затряслись поджилки.
      Старший из охранников, побледнев, повернулся и молча зашагал делать себе харакири. Сопутствующие этому звуки, донесшиеся вскоре из коридора через неплотно закрытую дверь, удержали остальных от аналогичного поступка, а господин Годзиро просто пропустил их мимо'ушей.
      - Я жду ответа, - сказал он, но ответа так и не дождался, если не считать за таковой клацанье зубов самого юного из стражей.
      Предводитель Якудзы ткнул ножкой столика в газету, оказавшуюся спортивным вестником, и прорычал:
      - Он должен умереть, или умрут все те, кто виноват в том, что он еще жив.
      Стройный якудза в темных очках, похожий не на самурая, а скорее на студента университета, взял из рук босса газету, внимательно прочитал статью и почтительно спросил:
      - Все должны умереть, Годзиро-сан?
      Господин Годзиро с трудом удержался от желания прикончить этого идиота на месте ударом деревяшки по голове.
      Он вырвал у якудзы газету, оставив в его кулаке приличный клок, и, еще раз просмотрев статью по диагонали, обнаружил, что там упоминаются и другие имена. Например, американца Бэби Грэбба и русского богатыря Ивана Бубнова.
      - Нет, - произнес Годзиро уже спокойнее. - Умереть должен только Ясука Кусака. Остальные - лишь в случае крайней необходимости.
      - Он умрет, Годзиро-сан, - пообещал "студент" с традиционным поклоном и повернулся, чтобы уйти и не возвращаться, не выполнив приказа. Остальные направились следом.
      - Скажите, чтобы прибрали в коридоре. - окликнул их господин Годзиро. - И еще: Ясука-сан должен умереть с честью, а не с позором.
      4
      Единоборец Ваня Бубнов, прозванный за свою свирепость Васильевичем, окончил с отличием школу-интернат для умственно отсталых детей и, за неимением других перспектив, посвятил всего себя спорту.
      Сначала он увлекся боксом, и регулярные удары по голове отнюдь не способствовали его умственному развитию. Конечно, были бы мозги - было бы и сотрясение, а так от сотрясения Бог уберег, и Ваня постепенно дозрел до рукопашного боя.
      Он научился разбивать об голову кирпичи, и теперь ему были не страшны никакие сотрясения, а друзья и соперники называли его Ванька-встанька, будучи убеждены, что он встанет на ноги, даже если по нему проедет асфальтовый каток.
      Питерский бизнесмен Головастов узнал об этом от человека из тренерской команды, который вообще-то торговал информацией за большие деньги, но Головастову уступил по знакомству за полцены.
      Речь шла о том, что тотализатор уже работает вовсю и тренеры, поставив кое-что из своих сбережений на Ванечку, теперь изо всех сил стараются сбить ставки и распускают слух, будто Ваня в последнее время не в форме, что его доконало беспробудное пьянство, что он совсем обессилел и никуда не годится и что он вообще никогда не был так хорош, как о нем думают.
      В результате ставки и вправду упали до рекордно низкой отметки. Если на него кто-то и поставил, то из одного лишь чистого патриотизма, потому что соревнования проходят в России и Ваня тоже отсюда - коренной, питерский. Но, поскольку тотализатор международный и масса ставок собирается в Интернете, деньги патриотов большой роли не играют.
      Услышав от торговца информацией, какую астрономическую сумму можно получить, затратив всего ничего, господин Головастов загорелся желанием сделать ставку немедленно.
      Глаза его сверкали нездоровым блеском, но расчетливый ум бизнесмена противился скоропалительным решениям.
      - А как обстоят дела на самом деле? - спросил он, уже теребя пальцами бумажник, извлеченный из внутреннего кармана пиджака. - Я хочу знать наверняка - он действительно победит? Или возможны другие варианты?
      - Варианты возможны всегда, - пожал плечами торговец информацией, - но тренер говорит, что у Ивана только один реальный соперник. Это японец Гири Ямагучи, и исход соревнований будет зависеть от того, на какой стадии они сойдутся в очном поединке.
      - А нельзя устроить так, чтобы они встретились только в финале?
      - Невозможно. - Собеседник бизнесмена покачал головой. - Это решает жребий, и главного судью нельзя купить, потому что он уже куплен на корню американцами. Только это им не поможет.
      Идея сделать ставку на то, что Ваня займет второе место, и заплатить тренеру, чтобы тот надоумил Ваню лечь на лопатки в финальном бою, рухнула, не успев как следует дозреть.
      Головастов поинтересовался, может, есть смысл поставить на японца, но оказалось, что Гири Ямагучи - первый среди фаворитов и ставка на него большого выигрыша не принесет.
      - Насколько проще с лошадьми... - пробормотал господин Головастов, поняв, что выхода нет и придется рискнуть. - В крайнем случае можно ноги поломать или понос устроить.
      - Ноги и человеку поломать можно, - философски заметил торговец информацией. - Только я бы не советовал. У этого японца тренер - старый сэнсэй, человека может ногтем зарезать. И пули его не берут. Если кто ему поперек встанет - недолго проживет.
      После этих слов Головастов взял паузу для размышления и раздумывал довольно долго, но азарт взял верх. Расчетливый ум не устоял перед золотым сиянием, да к тому же торговец информацией обмолвился о том, что сэнсэю скоро исполняется сто лет. Тут уж Головастов не удержался от смеха. Бояться столетнего старика он считал ниже своего достоинства.
      - Зря смеетесь, - сказал торговец информацией. - Для этих сэнсэев сто лет - все равно что для нас сорок. Сам на гнома похож, а человека ему убить все равно что комара прихлопнуть.
      Заодно он посоветовал Головастову почитать книги американских писателей Сэпира и Мерфи, где действует похожий персонаж, только не японец, а кореец, что, однако, не меняет сути дела.
      Но бизнесмен советом пренебрег, поскольку вообще не любил читать, и, поколебавшись еще немного, поставил деньги на Ваню Бубнова. И немаленькие, между прочим, деньги.
      А поскольку неопределенности Головастов страшно не любил, он стал непроизвольно размышлять, как бы все-таки устроить так, чтобы Ванька-встанька непременно победил.
      И как ни крути, выходило, что для этого обязательно надо устранить с его пути японца Гири Ямагучи, причем так, чтобы не нарваться при этом на месть его таинственного тренера.
      5
      - Это и есть Россия, Ясука-сан? - спросил Гири Ямагучи, глядя в окно на проплывающую мимо бесконечную темную стену тайги.
      Гири с детства любил все большое. Фудзияму, небоскребы, борцов сумо, которым он поклонялся еще до того, как сам стал в их ряды. Но поскольку Япония - маленькая страна, в ней слишком мало по-настоящему больших вещей, и от этого Гири ощущал некоторую неудовлетворенность.
      А в России все было большое, кроме разве что двухместного купе мягкого вагона, среднюю часть которого пришлось застелить циновками вровень с уровнем дивана, чтобы Гири мог лечь головой к двери, вытянув ноги по обеим сторонам столика.
      Гири любил все большое как раз потому, что он сам был большим человеком.
      Наверное, именно поэтому ему так нравилась тайга за окном и огромные кедры, которые росли чуть не у самого железнодорожного полотна.
      - Некоторые считают это Западной Японией, - хмуро ответил на его вопрос господин Кусака, который сам когда-то воевал в отряде сухопутных камикадзе, бесстрашных самураев-смертников, но за всю войну так ни разу и не умер.
      Однако его плохое настроение объяснялось вовсе не этим. Просто господин Кусака не очень любил большие вещи, поскольку сам был невысок ростом и действительно напоминал гнома из страшной сказки. А еще больше он не любил дальние дороги, таможенные процедуры и чужеземные законы.
      Впрочем, с некоторых пор Ясука-сан философски относился к вопросам государственного суверенитета, ибо страны и границы - ничто по сравнению с Вечностью.
      Гири Ямагучи пропустил ответ сэнсэя мимо ушей, молча улыбаясь своим мыслям. Потом он осторожно повернулся, чтобы не повредить ненароком имущество железной дороги, и снова стал смотреть в окно, большой и добрый, как Весельчак У.
      Он был настолько добр, что после каждого удачного приема, проведенного на ринге, предлагал сопернику сдаться по-хорошему и не доводить дело до нокаута, который в боях без правил обычно сопровождается тяжкими телесными повреждениями.
      Борьба сумо нравилась ему больше. Никаких травм и увечий, и все, что надо сделать, - это вытолкнуть противника из круга.
      Но бои без правил приносили больше денег. А господин Ясука Кусака научил своего лучшего ученика, как побеждать в таком бою, не нанося сопернику увечий. Беда была только в том, что зрители требовали зрелища, и прежде чем провести завершающий прием, следовало по полной программе усладить их взгляд сценами кровавого побоища. Да еще надо учесть, что соперник дрался всерьез и действительно от души желал отметелить доброго Ямагучи в кровь.
      Гири не нравился этот вид спорта, но Ясука-сан научил его относиться ко всему философски. Кровь, пролитая на арене для потехи кровожадных зрителей, ничто по сравнению с Вечностью.
      Сам господин Кусака занимался боями без правил, видя в них высшую степень свободы. Никаких ограничений для инициативы, и даже сама смерть является лишь разновидностью нокаута.
      Порой он прикидывал, сколько времени понадобилось бы ему, чтобы послать в нокаут с летальным исходом или без оного любого из этих супертяжеловесов, напоминавших гору. И неизменно выходило, что не более трех секунд. Только с Гири Ямагучи пришлось бы повозиться дольше. Секунд двенадцать.
      Размышления господина Кусаки прервала юная проводница, румяная и белокурая, чем-то похожая на ту самую матрешку, которую никогда не видел предводитель Якудзы Хари Годзиро.
      - Чайку не желаете? - спросила она по-японски с очень милым русским акцентом, и Кусака-сан немного удивился. А Гири не удивился ничуть - его больше поражали люди, которые не умели говорить по-японски.
      Зато сама девушка произвела на него весьма благоприятное впечатление. Она была из тех, кто коня на скаку остановит и в горящую избу войдет, и Гири сразу это понял, хотя никогда в жизни не слышат про поэта Некрасова.
      Чай, который она принесла, оказался отвратителен, но Гири был вовсе не склонен винить в этом проводницу.
      6
      Людям, спрессованным в тамбуре электрички, отбывающей с Московского вокзала в сторону Малой Вишеры, было почти так же плохо, как инопланетному Наблюдателю, чей разум был заточен в металлокерамическую оболочку микробота.
      Недаром собратья считали самым страшным наказанием за самые серьезные преступления лишение постоянного тела навечно или на неопределенный срок.
      Лишение тела навсегда было равноценно смертной казни. И хотя сознание оставалось жить, никто из собратьев не рискнул бы назвать это жизнью.
      А Наблюдатель помнил, что и в тексте присяги, и в Уставе дальней разведки ультрафиолетом по инфракрасному написано: всякое серьезное отклонение от статей Устава и специальных инструкций может повлечь за собой высшую меру наказания.
      Вмешательство в сознание разумных существ - дело чрезвычайно тонкое, и любая неосторожность может привести к катастрофе. Достаточно представить себе, что будет, если по вине Наблюдателя внезапно сойдет с ума существо, имеющее доступ к оружию большой разрушительной силы.
      И тем не менее Наблюдатель стремился поскорее найти подходящую особь для внедрения. Ведь это позволит ему снова обрести настоящее тело - пусть чужое и чуждое, непривычное и неудобное, но все-таки тело. С подлинными, а не надуманными ощущениями и желаниями.
      Право же, сейчас резервный Наблюдатель так неудачно начавшейся экспедиции с радостью согласился бы вселиться даже в тело каннибала и с удовольствием почавкал бы вместе с ним за обедом.
      Однако инструкция требовала сначала совершить контрольный облет территории и понаблюдать за аборигенами со стороны - желательно в местах их наибольшего скопления. Так проще выявить некоторые особенности, которые полезно знать заранее, до того, как окажешься у аборигена в мозгу.
      Тамбур субботней дневной электрички оказался местом наибольшего скопления аборигенов среди всех обследованных объектов, а Наблюдатель, точно следуя букве и духу инструкции, обследовал их немало. Только пользы от этого не было никакой. Ему было так тяжело и муторно в чреве микробота, что никакой полезной информации собрать в контрольном облете не удалось.
      Он даже не смог с точностью установить, что означала сцена, которую удалось пронаблюдать в непосредственной близости от примитивного транспортного средства аборигенов - иначе говоря, на входе в вагон электрички сразу после раскрытия дверей.
      Выглядело это как немотивированный всплеск агрессивности, но, судя по некоторым признакам, могло быть и разновидностью спортивного состязания, а спорт, как известно, - это инструмент, с помощью которого разумные существа мирно устраняют избыток агрессии.
      Нет, смотреть на все это со стороны бесполезно. Только прямой контакт с местным разумом даст ответы на многочисленные вопросы, которые успели возникнуть во время контрольного облета.
      И Наблюдатель, мысленно поморщившись из-за необходимости пускать в ход рулевые устройства, решительно вогнал свою микроскопическую оболочку в этот самый тамбур.
      Никто не заметил летящего микробота - ведь он был меньше самого мелкого насекомого.
      А Наблюдатель не стал терять времени зря и, быстро проанализировав состав воздуха, который заметно отличался от того, что имел место снаружи, настроил окуляры на ближний обзор. Он искал у аборигенов слуховое отверстие, поскольку в инструкции было написано, что это - наиболее удобные ворота для внедрения в мозг большинства разумных существ.
      Найти слуховое отверстие, отороченное мясистым выступом, не составило труда, и Наблюдатель, призвав на помощь Небо, устремился внутрь.
      В режиме ближнего обзора слуховое отверстие казалось бездонным кратером, похожим на жерло вулкана. Но непроизвольный страх, чем-то напоминающий боязнь высоты, быстро сменился новыми ощущениями.
      Сначала они были крайне неприятны - словно продираешься через вонючую вязкую жидкость и тебе не хватает воздуха. Но это длилось на удивление недолго. Мозг аборигена как-то очень легко поддался усилиям Наблюдателя и открылся для контакта, как будто давно этого ждал.
      В первые минуты ощущения нового тела доходили до Наблюдателя смутно, словно через толстый слой ваты. Но с каждой секундой они становились все яснее и показались Наблюдателю просто изумительными.
      Он знал, что так бывает всегда, так как любое живое тело, по определению, лучше железного. Но никогда на учениях, даже при контакте с собратьями, не говоря уже о добровольцах из дружественных миров, ему не бывало так хорошо.
      Еще через несколько минут он понял, что наиболее приятные ощущения самым непосредственным образом связаны с теснотой в помещении. И более того, они проистекают из физического контакта с аборигеном, прилегающим к Носителю спереди.
      Очевидно, этот контакт каким-то образом возбуждает центры удовольствия в мозгу Носителя, и это возбуждение по нервным каналам передается Наблюдателю, что совершенно естественно, ибо Наблюдатель с момента внедрения живет эмоциями Носителя.
      Жаль только, что эти эмоции по-прежнему мешают разобраться в причинах имевшего место недавно всплеска агрессии, которая улеглась почти так же быстро, как и вспыхнула.
      А между тем от прояснения причин очень многое зависит. Априори считается, что разумные существа, которые допускают немотивированную агрессивность, по уровню развития находятся значительно ниже тех существ, которые используют для снятия агрессивности лишь специально отведенные места и мероприятия.
      Может быть, это и есть такое специально отведенное место?
      Воздух, гораздо менее пригодный для дыхания, чем воздух открытой атмосферы, да к тому же пропитанный жидкими выделениями аборигенов, чрезмерно высокая температура, не отвечающая потребностям организма туземцев, плотный физический контакт между особями - может быть, это как раз тот самый микроклимат, который способствует снятию агрессивности?
      Тем временем контакт Носителя с соседним аборигеном стая еще плотнее, что отнюдь не было вызвано внешней необходимостью. Общая плотность сосредоточения аборигенов на единицу площади осталась прежней, и вполне можно было обойтись без дополнительного сближения.
      А следующее действие Носителя Наблюдатель и вовсе не мог объяснить.
      Носитель изменил позу, приподнявшись на кончиках нижних конечностей, и совместил оконечные органы своей ротовой полости с аналогичными органами соседнего аборигена.
      Удовольствие, которое испытал при этом Наблюдатель, затмило все прочие мысли, и поиск объяснения пришлось отложить на потом.
      Хотя самая очевидная версия лежала на поверхности. Наверное, Носитель проделывает эти действия именно с целью получить удовольствие.
      Может быть, маленькое душное помещение с чрезмерной концентрацией аборигенов на единицу объема - это комната наслаждений. В мире собратьев есть такие комнаты, где разумные существа отдыхают после трудного дня.
      Внешне, конечно, ничего общего - но ведь это чужой мир. И надо сказать, ощущения, которые можно здесь испытать, не идут ни в какое сравнение с виртуальными удовольствиями, которыми награждает собратьев комната наслаждений.
      Наблюдатель раньше не знал, что такое вообще бывает. И теперь он был на седьмом небе от счастья.
      7
      Женя Угорелова обожала заниматься любовью и не любила лишних слов. Если в ней пробуждалось желание, она немедленно выбирала мужчину из числа присутствующих и не внушающих ей отвращения и тут же приступала к делу, не особенно заботясь о приличиях.
      Надо заметить, что на свете было очень мало мужчин, которые внушали ей отвращение.
      А мужчин, которые имели достаточно силы воли, чтобы воспротивиться ее желаниям, было еще меньше.
      Сопротивление оказывали, как правило, только те особи мужского пола, за которыми в момент нападения Жени Угореловой зорко и открыто наблюдали их законные жены, невесты или любовницы.
      Недостаточно активное сопротивление порой разрушало семьи.
      Если дело происходило в общественном месте, мужчины в массе своей стремились уединиться с Евгенией для общения с глазу на глаз, однако сама Женечка считала это предрассудком.
      По завершении акта, который для нее всегда заканчивался успешно, Женя непременно говорила партнеру "спасибо" и, как правило, отвергала предложения встретиться еще раз.
      Впрочем, не бывает правил без исключений, и некоторые мужчины могли похвастаться длительным сожительством с Евгенией, главным условием которого был полный и безусловный отказ от любых проявлений ревности.
      Все это рассказывали про Женечку ее хорошие знакомые и добрые друзья, но если они и преувеличивали, то только самую малость.
      Однако свободная любовь была не единственной страстью Евгении, самостоятельной девушки без определенных занятий. Еще она, как часто пишут девочки-подростки в газетных объявлениях, обожала путешествия и занималась поиском смысла жизни. И это несмотря на то, что из подросткового возраста она уже вышла.
      Женечке Угореловой недавно исполнился двадцать один год.
      В жаркий день посередине лета, когда под ногами плавился асфальт, ей вдруг захотелось отправиться в очередное путешествие и, в частности, доехать до Москвы на "собаках", поскольку денег на поезд у нее не было.
      Если бы Женечка занялась первой древнейшей профессией, она могла бы сколотить состояние, но у нее тоже были свои предрассудки.
      В Москву на "собаках" она ездила, как правило, зимой, а летом предпочитала автостоп, но вот сегодня решилась на эксперимент и только в тамбуре электропоезда поняла, что зря.
      Дневная маловишерская электричка и была той первой "собакой", с которой обычно начиналось путешествие из Петербурга в Москву.
      Электричка пришла с опозданием, и дачники уже стояли на платформе в шесть рядов, когда началась наконец посадка в вагоны. Со стороны это напоминало штурм Зимнего или живую иллюстрацию к роману о битве за место под солнцем, в которой побеждает сильнейший.
      Сильнейшие заняли сидячие места. Менее приспособленные к борьбе за выживание сумели захватить проходы в салоне. А аутсайдеры продолжали борьбу в тамбуре.
      Какой-то молодой человек средних лет с бородой и в очках пытался перекричать грохот боя.
      - Я не резиновый и не надувной! - пытался он убедить остальных. - Мой предел сжатия достигнут и превышен.
      Но люди снаружи перли в вагон, не слушая разумных доводов. Они громко требовали, чтобы те, кто уже был в тамбуре, прошли в салон, - но люди в салоне насмерть стояли за квадратные и кубические метры свободного пространства, и все призывы уходили в пустоту.
      Недостаточно сильная физически Женя Угорелова оказалась среди аутсайдеров. А поскольку в схватке ее ударили головой о стоп-кран, то на некоторое время она вообще оказалась выключена из борьбы.
      Когда к ней вернулась способность соображать, битва уже прекратилась, чему немало способствовало одно привходящее обстоятельство. В тамбуре обнаружилась женщина в последней стадии беременности, упавшая в обморок на руки противоборствующих сторон. Это сразу перенаправило стихию в новое русло. Противоборствующие стороны озаботились тем, как бы поскорее устроить беременную на сидячее место поближе к окну, где она, может быть, придет в чувство.
      Чем там кончилось дело, Женя Угорелова не досмотрела. Кажется, кто-то все-таки уступил беременной место.
      А в тамбуре тем временем разгоралась новая драма. С молодого человека с бородой и в очках кто-то сбил локтем очки, и они тотчас же были растоптаны участниками схватки.
      Без очков молодой человек видел не дальше метра вокруг себя и, соответственно, тоже был выключен из борьбы. От осознания потери он чуть не плакал и оттого вызвал заинтересованность у Женечки Угореловой, которая среди всех мужчин особенно любила слабых и беспомощных. Ей нравилось лишать невинности чистых и наивных мальчиков и самым доступным и эффективным способом утешать униженных и оскорбленных.
      Молодой человек, правда, не был похож на чистого и наивного мальчика, особенно если учесть, с какой силой он врезал по уху виновнику инцидента. Тот, наверное, зарекся в будущем даже пальцем притрагиваться к чьим-нибудь очкам, но сдачи не дал по той единственной причине, что был оттеснен от бородача добросердечными гражданами, пропускавшими внутрь вагона беременную женщину.
      Хотя очень даже возможно, что бородатый юноша дал по уху не тому. Он бил вслепую в прямом и переносном смысле слова.
      Перетасовка в тамбуре, вызванная обмороком беременной, породила лавину стихийных перемещений, и полуослепшего бородача втиснули в самый дальний угол туда, где нашла себе пристанище Женя Угорелова.
      Она наслаждалась свежим воздухом из отверстия в закрытой двери, постепенно приходя к мысли, что все не так уж плохо.
      Вообще-то вместо отверстия здесь должно было находиться стекло с надписью "Не прислоняться" - но стекло, очевидно, выбили во время предыдущей битвы за место под солнцем.
      В результате Евгения могла полной грудью пить забортный воздух, который был хоть и не прохладным, но все же не таким спертым. Что касается жары, то тут Женя отличалась от большинства обитателей города на Неве. Она была знойной девушкой и жару переносила стойко.
      Женя любила париться в бане и сауне, а также жариться на солнце. Она легко выдерживала самую высокую температуру и, что самое удивительное, обожала заниматься сексом на грани теплового удара. При этом тепловой удар обычно получали мужчины.
      Женечка была по-настоящему знойной девушкой.
      А тамбур электрички, которая под шумок успела незаметно отправиться в путь, мало чем отличался от бани. В бане разве что людей поменьше, и все голые.
      Досаждал Евгении только мерзкий старикашка, который нагло навалился на нее спиной. Девушка пыталась отпихнуть его руками, но дальше люди стояли сплошной стеной и предел сжатия действительно был превышен.
      Между тем мерзкие старикашки относились к тому немногочисленному разряду мужчин, которые вызывали у Женечки отвращение.
      И она очень обрадовалась, когда, пропуская беременную, добросердечные граждане ненароком расплющили мерзкого старикашку об дверь, а к ней притиснули молодого человека с бородой, но уже без очков.
      - Вот гадство, а! - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
      И как раз в этот самый момент машинисту вздумалось резко затормозить. Первая остановка.
      В результате бородача швырнуло прямо на Женечку. Он вдавил ее в стену, а сам вдавился в ее упругое тело и почувствовал, как горячи ее задорно торчащие груди под тонкой тканью топика.
      Сразу вслед за этим бородач в полной мере ощутил, насколько тесны и неудобны его новые джинсы.
      Топик девушки был гораздо удобнее. Он не облегал ее грудь, а свободно ниспадал на нее, поскольку являлся на самом деле майкой, обрезанной по самое некуда. Теперь он к тому же задрался, так что левая грудь Женечки и часть правой были скрыты от посторонних глаз только широкой спиной бородача.
      Посторонние глаза не заметили, что Женечка собственноручно помогла топику задраться, и даже бородач ни в чем неприличном ее не заподозрил и только сам смущался оттого, что находится так близко от девушки.
      Маленькие твердые соски, как горящие угольки, прожигали футболку бородача насквозь.
      Молодой человек догадывался по ощущениям, что перед ним довольно юная девушка, но вполне объяснимое любопытство требовало, чтобы он хотя бы попытался разглядеть ее лицо.
      Попытка привела к тому, что девушка доверчиво прижалась щекой к его бороде, одновременно стараясь высвободить свои руки, прижатые к стене другими добрыми людьми.
      Когда это ей удалось, Женечка обвила руками шею молодого человека, прижалась к нему еще теснее и подарила ему такой поцелуй, от которого его близорукие глаза полезли на лоб.
      Сделав паузу для глубокого вдоха, она приступила к следующему поцелую, который длился на протяжении всего перегона между станциями Обухове и Колпино.
      "От Обухова до Колпина поезд проследует без остановок", - неразборчиво пробормотал машинист несколько раньше, так что перегон был долгий.
      Все это время молодой человек с бородой и близорукими глазами пребывал в некотором недоумении. Незнакомые девушки еще никогда не целовали его вот так в тамбуре пригородного электропоезда.
      Незнакомые девушки его вообще никогда не целовали, да и знакомые делали это нечасто.
      И уж тем более никто никогда не целовал его с такой страстью, за которой угадывался настоящий профессионализм.
      Понятно, что бородач испытывал от этого необычайный, небывалый, ни разу не испытанный в жизни кайф. Никакая жара, духота и теснота не могли его перебить, и бородатому юноше лет тридцати от роду было хорошо.
      Ну а Женечка умела добиваться желаемых результатов с каким угодно партнером. Мужчина был для нее лишь катализатором, а цепная реакция возникала у нее внутри.
      - От Колпина до Тосно поезд следует без остановок, - уведомил по громкой связи машинист. - Будьте осторожны и не перебегайте пути перед близко идущим поездом. Поезд не телега, и его еще никому не удавалось мгновенно остановить.
      От Колпина до Тосно ехать полчаса, и бородач подумал, что если следующий поцелуй будет длиться весь этот перегон, то он, пожалуй, потеряет сознание. А девушка, похоже, уже была на грани потери сознания, распалив себя до судорог, но все-таки вцепилась в его губы мертвой хваткой, блаженно закрыв глаза.
      Топик Евгении никчемной тряпкой болтался где-то в районе шеи.
      Ей было хорошо.
      В Колпино из вагона вышла значительная часть пассажиров. И хотя на место вышедших тут же вошли другие, в тамбуре стало немного просторнее. Но никакая сила не могла разъединить девушку и бородача, слившихся в экстазе в углу у стоп-крана.
      Им было хорошо, и хорошо весьма.
      8
      Господин Хари Годзиро не умел воспламенять взглядом дома, но убить взглядом он мог запросто. Надежнее всякого ружья. Осимицу Хирояма, погибший от своей собственной руки в день, когда Годзиро-сан приступил к чтению дневника своего прадедушки, знал это лучше, чем кто-либо другой.
      Господина Осимицу хоронили с великими почестями, как достойнейшего из достойнейших, настоящего самурая, каких теперь осталось мало. Наблюдая за этим зрелищем, юный Анаши Кумару, младший из всех воинов Якудзы, решил тоже сделать харакири, когда подвернется подходящий случай.
      Случай подвернулся очень скоро, когда господин Хари Годзиро поднял залитое слезами лицо, отводя взгляд от тела покойного соратника, и сурово спросил, не обращаясь ни к кому конкретно:
      - Господин Ясука Кусака уже умер?
      В наступившей тишине раздалось отчетливое клацанье зубов Анаши Кумару. Боль в нижнем левом коренном заставила его поморщиться.
      "Надо сходить к зубному, - подумал он. - Или к невропатологу".
      Между тем Ясука Кусака еще не умер, поскольку снаряженная для его почетной ликвидации команда киллеров еще не успела даже покинуть Японию.
      - Нет Годзиро-сан, господин Кусака еще жив, - ответил якудза, похожий на студента в черных очках, склонившись перед боссом в почтительном полупоклоне.
      - Тогда почему я вижу вас здесь? - удивился Годзиро-сан и хмуро посмотрел персонально на юного Анаши Кумару.
      Анаши побледнел, молча повернулся и ушел делать себе харакири.
      Однако у него сильно дрожали руки, и меч все время выпадал, обрушиваясь на кафельный пол с противным звоном, который был хуже, чем царапанье железом по стеклу.
      Анаши Кумару передергивало от этого звона, и он решил сначала обратиться к невропатологу.
      Отложив в сторону меч, он вернулся в похоронную процессию, сделав вид, что ему просто нужно было отлучиться по делу. По маленькому.
      Похоронная процессия тем временем заметно поредела. Палачи Якудзы, самые безжалостные убийцы на свете, спешно отправились точить свои длинные мечи, чтобы не заставлять господина Хари Годзиро ждать дольше, чем он может вытерпеть.
      Задумавшись об их почетной миссии, ради осуществления которой им, может быть, придется отдать жизнь, юный Анаши Кумару решил, что совершить харакири он всегда успеет, а прежде следует постараться с пользой для дела отдать жизнь за своего повелителя.
      Он решил убить господина Кусаку собственноручно, в честном бою на мечах или врукопашную. А если ему самому будет суждено погибнуть в этом бою, на долю героя выпадет не меньший почет, чем если бы он совершил харакири. Его ждет посмертная слава и хорошее перерождение.
      Анаши Кумару мечтал переродиться в бабочку.
      И он верил, что для этого ему нужно всего лишь совершить подвиг.
      9
      Гири Ямагучи любил все большое, но девушек предпочитал хрупких, как нераспустившийся цветок.
      С наступлением ночи он долго размышлял, лежа в купе головою к двери, над главной странностью прошедшего вечера. Он никак не мог понять, чем так привлекла его эта русская проводница со забавным акцентом, которая была так непохожа на маленьких стройных гейш, которые скрашивали его ночное одиночество и возвращали ему силы после трудного дня.
      Господин Кусака мирно спал, примостившись на столике у окна в позе лотоса. Гири же никак не мог заснуть и то и дело порывался встать, чтобы выйти в коридор и еще раз взглянуть на эту девушку, которая все еще хлопотала, наверное, по хозяйству.
      Наконец он не выдержал и, приоткрыв дверь купе, вытянулся на своем комбинированном ложе в полный рост. Этого было достаточно, чтобы голова его оказалась в коридоре.
      Проводница колола дрова. Вернее, строгала лучину тупым, ни на что не годным ножом.
      - Может быть, вам нужна помощь? - с надеждой спросил Гири, но девушка говорила по-японски лучше, чем понимала чужую речь.
      Вопрос борца дошел до нее только с третьей попытки, и она с вежливой улыбкой отказалась:
      - Нет, спасибо.
      Но Гири Ямагучи уже поднялся со своего ложа, чуть не разрушив его. Он достал из-под подушки метательный нож господина Кусаки и присоединился к девушке, осторожно опустившись на колени возле печки.
      - Что вы, это совсем ни к чему, - пыталась возражать проводница, но Гири уже строгал лучину с неожиданной для такого большого человека аккуратностью.
      Проводница была далеко не хрупкой, но одновременно и не такой уж большой. Таких деревенские мужики, еще не забывшие родной диалект, и интеллигенты, хорошо знакомые со словарем Владимира Даля, называют ядреными.
      - Вы не хотели бы заняться борьбой сумо? - неожиданно спросил Гири Ямагучи, и девушка опять поняла его только с третьей попытки.
      - Не знаю, я никогда об этом не думала. Я занимаюсь японским языком, ответила она и начала рассказывать что-то про Московский университет. Похоже, эта речь была заучена наизусть - возможно, как университетское домашнее задание.
      В отличие от воина Якудзы, про которого Гири Ямагучи ничего не знал, проводница мягкого вагона скорого поезда Владивосток - Москва ничуть не походила на студентку. Однако ее принадлежность к восточному факультету МГУ, во всяком случае, объясняла знание японского языка. А то, что она окончила только первый курс; отчасти объясняло, почему она знает этот язык так слабо.
      - Вы очень хорошо говорите по-японски, - сказал Гири Ямагучи, но это был только комплимент.
      - Спасибо, - сказала девушка в ответ и поклонилась собеседнику на японский манер.
      После этого они долго молча и сосредоточенно строгали каждый свое полено, пока оба полена не кончились.
      - Меня зовут Люба, - сообщила девушка, отряхивая ладони.
      - Рюба, - попытался воспроизвести японец.
      Люба несколько раз поправляла его, но в конце концов махнула рукой и поинтересовалась именем собеседника.
      - Ямагучи Гири, - представился он, по японскому обыкновению поставив имя после фамилии.
      "Какой могучий Ямагучи", - подумала Люба и с тех пор звала Гири только по фамилии.
      Тут из ближнего тамбура появились какие-то поздние гости вагона: ресторана, которые хотели пройти через мягкий вагон к себе в купейный, но наткнулись на неожиданное препятствие в лице борца-супертяжеловеса.
      Борец занимал весь проход, и обойти его не было никакой возможности. Пришлось отступить в купе проводников, куда за секунду перед этим зашла и Люба, чтобы положить нож.
      В двухместном купе пространства было ненамного больше, чем в проходе, и Люба жалобно пискнула, когда Ямагучи придавил ее спиной к столику. Он молниеносно отпрянул и обернулся с быстротой совершенно неожиданной - точно так, как учил его сэнсэй Кусака на случай, если придется отражать атаку сзади.
      От шума проснулась вторая проводница и обалдело застыла на койке, не в силах оторвать взгляд от человека-горы. Ее покрывало сползло до пояса, обнажив бледные груди с большими розовыми сосками. Из-за жары проводница спала голой, совершенно не ожидая вторжения посторонних.
      А Люба, та и вовсе прижалась грудью к мощному телу борца - невольно, отступать ей было некуда.
      И Ямагучи вдруг понял, что способен отдать этой девушке все самое дорогое, что у него есть. Например, свой счастливый талисман - нэцкэ из слоновой кости, изображающее борца сумо.
      Когда утром он действительно отдал Любе свою реликвию, она прочувствовала всю важность этого поступка и, покраснев от смущения до корней волос, еле слышно произнесла:
      - Спасибо.
      10
      - Спасибо, - сказала Женя Угорелова молодому человеку с бородой и в очках, которого звали Артуром. Очки были запасные.
      Артур вызвался проводить девушку до трассы, поскольку она, разочаровавшись в электричках, решила продолжить путь автостопом. Но Женечка отказалась от сопровождения. Она и так провела с Артуром слишком много времени.
      Она вышла вчера с ним в Чудове, потому что привыкла доводить дело до конца. Женя вполне могла проделать это прямо в тамбуре, но последние дачники вышли из вагона всего за две остановки до Чудова и времени оставалось слишком мало. Да Артур, пожалуй, и не согласился бы. У него тоже были свои предрассудки.
      Первый раз Женя сказала Артуру "спасибо" у него дома еще до наступления ночи. И по идее должна была сразу же уйти, но не ушла, а спросила, когда идет следующая электричка.
      Артур не знал или соврал, что не знает. Он предложил прогуляться до вокзала, и они даже вышли с этой целью на улицу, но повернули почему-то в противоположную сторону - к реке.
      Увидев, как какая-то девушка, судя по всему местная, на ходу раздевается, не дойдя до реки, Женечка незамедлительно последовала ее примеру. Различие состояло в том, что у местной девушки под платьем было еще бикини, тогда как у Евгении там не было ничего.
      В летописи города Чудова это событие было отмечено как первый случай открытого нудизма на городском пляже. Хотя чего не знаем, за то не ручаемся говорят, во времена, когда в этих местах жил известный поэт Некрасов, все девушки из низших сословий (например, воспетые тем же Некрасовым русские крестьянки) безо всякого стеснения купались обнаженными.
      Так или иначе, с Евгенией Угореловой на берегу реки тотчас же изъявили желание познакомиться приблизительно восемнадцать молодых людей. Все остальные тоже хотели, но стеснялись.
      Женечка познакомилась не со всеми, но тем не менее Артур ее потерял и, казалось, безвозвратно. Он с болью в сердце наблюдал, как буйно сотрясается кустарник на другом берегу.
      Но что-то не сложилось, и, когда Артур уже вернулся домой и в печали успокаивал нервы баночным джин-тоником, Евгения вернулась к нему. Ее новые друзья на радостях перепились вусмерть и передрались в кровь, так что ночевать с ними Женечка сочла нецелесообразным.
      Поэтому она пришла ночевать к Артуру.
      Ночь прошла бурно, поскольку Евгения была ненасытна и, даже когда партнер потерял наконец сознание, продолжала пользоваться его телом как катализатором.
      Совершенно обезумевший от восторга инопланетный Наблюдатель еще до наступления ночи утратил всякую способность к осмысленным действиям. Он начисто забыл о своей миссии и впал в полукоматозное состояние. Только волны восторга накатывали на него одна за другой, и это действовало как наркотик.
      Он купался в море любви и не хотел выходить на берег. Острые приступы наслаждения пробивали его, как электрический ток, плавно сменяясь томным состоянием непреходящего кайфа и ожиданием нового взрыва.
      И когда очередной взрыв не наступил, а кайф неожиданно улетучился, словно его выдуло ветром, Наблюдатель почувствовал какое-то странное опустошение, плавно перетекающее в нестерпимую тоску.
      Мама Артура, встретившая обнаженную Евгению ночью на пути в туалет, была удивлена, но не шокирована. Она не имела привычки ворчать на нынешнюю молодежь и чужого ворчания тоже не одобряла.
      Правда, когда Евгения утром вышла обнаженной к завтраку, она все-таки спросила:
      - А что, у молодых теперь так принято?
      - Прошу прощения, - скромно потупив глаза, произнесла Женечка, но так и не оделась до самого ухода.
      Перед уходом выяснилось, что Женя где-то потеряла свои старые армейские ботинки, которые очень колоритно дополняли ее костюм. Бандана, обрезанная майка, шорты и армейские бутсы на три размера больше нужного - ансамбль не для слабонервных.
      Артур предложил сходить на речку и поискать - может, они еще там. Ему не хотелось расставаться с самой любвеобильной девушкой из всех семи, которыми он обладал за свою половую жизнь.
      Но девушке уже не терпелось расстаться с ним, и, подарив Артуру последний поцелуй, который был ничуть не хуже первого, она шепнула еще раз "спасибо!" и бесшумно сбежала вниз по лестнице босиком.
      11
      Палачи Якудзы перебрались через пролив Лаперуза вплавь, ибо выше их достоинства было обращаться к правительству сопредельной державы за разрешением на въезд.
      Остров Сахалин, куда они попали, когда выбрались на берег и вытряхнули воду из ушей, некоторые считали Северной Японией, но палачам Якудзы это было все равно.
      Они прибыли на остров всемером, поскольку самураи всегда ходят группами по семь человек, и об этом знает каждый ребенок, который смотрит кино. К тому же шести человек для намеченной операции было мало, а восемь - это несчастливое число. Оно делится без остатка на четыре, а число 4 японцы не любят, так как оно обозначается тем же иероглифом, что и слово "смерть".
      Но в тот момент, когда якудзы под покровом ночи переодевались из гидрокостюмов в цивильную одежду в тени гигантских лопухов, море внезапно взволновалось, и прибой выбросил на берег бездыханное тело еще одного самурая, в котором палачи Якудзы сразу узнали своего юного соратника Анаши Кумару.
      - Он погиб как герой, - с неподдельной скорбью в голосе произнес палач Хиронага Сакисима по прозвищу Студент.
      Тут бездыханное тело неожиданно шумно задышало, закашлялось, выпустило из горла струйку воды и, открыв глаза, хрипло осведомилось:
      - Я уже стал бабочкой?
      Он не был похож на бабочку, и самураи отрицательно покачали головой, а Хиронага Сакисима осуждающе спросил:
      - Зачем ты здесь, Кумару-сан?
      - Я хочу своими руками убить господина Ясуку Кусаку, - ответил Анаши Кумару, потрясая мечом для харакири, потому что другого у него не было. Боевой меч утонул в проливе Лаперуза, когда Кумару-сан боролся с волной.
      - Каким оружием ты хочешь драться с господином Кусакой? - удивился Хиронага. - У тебя ведь нет меча для боя, а священный самурайский кодекс Бусидо запрещает обращать меч для сеппуку против врагов.
      Голос господина Хиронаги звучал так, словно он хотел намекнуть, что самураю, потерявшему боевой меч, не остается ничего, кроме как совершить это самое сеппуку, которое ничем, кроме названия, не отличается от харакири.
      Однако Анаши Кумару еще не посетил невропатолога, а без этого нельзя было и думать о харакири.
      - Грозная волна выбила из моей руки меч для боя, - сказал он, понурив голову. - Но я приобрету себе другой, выбив его из руки врага.
      Очевидно, он представлял себе Россию кишащей врагами, которые все как один размахивают над головой боевыми мечами.
      Однако деваться было некуда, и семи самураям пришлось взять Анаши Кумару с собой. В противном случае он грозил переродиться в бабочку немедленно и пренебречь ради этого даже посещением невропатолога, что могло серьезно демаскировать всю операцию.
      Воины Якудзы не хотели оставлять следов, а из мертвого тела с распоротым животом мог получиться такой след, который не заметил бы разве что младенец.
      Во избежание этого семь самураев разрешили Анаши присоединиться к ним. Однако в результате их стало восемь, и это было первым предвестием того, что из экспедиции не выйдет ничего хорошего.
      12
      Говорят, будто самым осведомленным человеком по части автостопа в России можно считать некоего Антона Кротова, который съездил на попутках из Москвы в Магадан и обратно, после чего написал об этом книгу. Но Женя Угорелова не читала этой книги и не нуждалась в ней. Она и без всяких книг умела останавливать попутки самым надежным способом, хорошо известным по фильму "Греческая смоковница", который был очень популярен в России в начале перестройки.
      На обочине трассы Петербург - Москва она почти на глазах у сотрудников ГИБДД, скучающих в душной комнатке стационарного поста, сняла свой многострадальный топик и покрутила им над головой.
      Первая же машина, которая шла в этот момент по трассе, резко сбилась с курса и с грохотом врезалась непосредственно в пост ГИБДЦ.
      Следующая машина - огромный дальнобойный "Мерседес" с длинной белой фурой - воткнулась в патрульные "Жигули", желтые с синей полосой, но гаишников словно хватил паралич. Ловя челюсть у пола, они ошалело переводили взгляд со своей погибшей тачки на гологрудую девицу, которая наконец тормознула сверкающую никелем иномарку.
      В иномарку тотчас же врезался "Запорожец" ядовито-зеленого цвета. Сквозь облупленную краску тут и там проступала ржавчина. Но "Запорожец" был уже на излете, и больших повреждений иномарке не нанес. Ее владелец подумал было вылезти и учинить разборку по всем правилам, но Евгения, изящно согнув голые ножки, уже втянула свое соблазнительное тело в салон и проворковала самым ласковым тоном, на какой только была способна:
      - Поехали, дорогой.
      И дорогой поехал, а "Запорожец" остался наедине со своим водилой, еще не верящим своему счастью.
      Он благополучно ушел не только от разборки, но и от гаишников, которые наконец пришли в себя и всем коллективом обрушились на дальнобойщика, раздавившего казенные "Жигули" как пустой орех.
      Они даже забыли вызвать "скорую" для парнишки, который врубился на легковушке в здание поста. Но водила сам напомнил о себе, жалобно крикнув из-под покореженного металла:
      - Помогите кто-нибудь!
      Пока вынимали пострадавшего и прессовали дальнобойщика, иномарка с виновницей инцидента на борту успела уехать очень далеко. В суматохе о ней никто не вспомнил, но, когда все улеглось, один из гаишников, злой как черт, вдруг сказал:
      - А где эта шлюха? Девочка-авария, мать ее так! Ее же надо задержать, а то беды не оберешься.
      - А нам-то какое дело? - возразил другой гаишник, постарше. - Пусть у других постов голова болит.
      Но первый был человеком культурным. Он читал газеты и знал, что Россию поразила настоящая эпидемия похожих происшествий. Девочки-аварии выходили на дорогу и то задирали юбки, под которыми ничего не было, то обнажали грудь, неизменно вызывая столкновения машин и падения в кювет.
      И что самое главное - эти девочки были неуловимы, как мстители. Просто мистика какая-то.
      Сегодня девочка-авария, можно сказать, была уже в руках, только сто метров пробежать, - но теперь ее и след простыл. И даже номера иномарки никто не запомнил.
      Однако начитанный гаишник оказался еще и настырным. Он передал сообщение всем постам, подробно описав иномарку и девушку, даже размер груди упомянул, словно рассчитывал, что она всю дорогу так и будет сидеть в машине топлесс.
      Хотя черт ее знает - может, и будет.
      Похожую иномарку остановили через несколько часов на двести километров южнее. Совпадало все - даже следы от столкновения с "Запорожцем": погнутый задний бампер и выбитый подфарник. Но никакой девушки - ни голой, ни одетой - в этой машине уже не было.
      13
      Женя Угорелова воспользовалась телом владельца иномарки на заднем сиденье, и Наблюдатель из звездных глубин смог наконец избавиться от охватившей его тоски. Как наркоман без дозы, он мучился все эти часы, но никак не мог переступить через пункт инструкции, запрещающий управлять сознанием и телом Носителя без крайней на то необходимости.
      Наблюдатели порой пренебрегали этим пунктом, когда им надо было попасть в какое-то определенное место. Свободный полет в чреве микробота был делом тяжким и мучительным, и Наблюдатели поступали проще. Используя прямой доступ к разуму Носителя, они заставляли его отправиться в нужное место на своих двоих или на подручных средствах транспорта.
      Это не поощрялось, но и не очень осуждалось - тем более что обнаружить подобное воздействие было практически невозможно.
      Но принуждать Носителя к действиям другого рода Наблюдатель права не имел и мог быть за это наказан. И Наблюдатель терпеливо ждал, с радостью констатируя, что Носитель сам жаждет наслаждения, и жажда эта усиливается с каждой минутой.
      Женя Угорелова так и не надела топик, и владелец иномарки несколько раз мог попасть в аварию, потому что смотрел не на дорогу, а на соседку, которая, наоборот, на него совсем не смотрела и с сосредоточенным видом изучала дорогу.
      Они долго искали укромное место, чтобы наконец заняться тем, о чем оба думали с нарастающим нетерпением. Женя предложила просто остановиться на обочине шоссе, но у солидного питерского бизнесмена, спешившего в Москву, были свои предрассудки.
      Укромное место нашли на проселочной дороге вдали от населенных пунктов. Слева лес, справа лес, и ни одного человека на горизонте. Евгения возлегла на заднем сиденье, высунув босую ножку в открытое окно, бизнесмен пристроился сверху, но оказалось, что он мечтал об этой минуте недостаточно сильно.
      Пока он подкреплялся виагрой и ждал, когда она подействует, Евгения успела без посторонней помощи подарить инопланетному Наблюдателю один взрыв наслаждения, и Наблюдатель в результате прозевал сеанс связи с собратьями. Собратья встревожились и стали вызывать его снова и снова, но тут виагра наконец подействовала, и бизнесмен начал ритмично вдавливать трепещущее тело Евгении в изысканный коврик из искусственного меха.
      Понятно, что Наблюдателю, который тихо притаился в голове у Евгении, стало совсем не до связи с собратьями на орбите.
      Тут, однако, около машины раздалось негромкое шушуканье, и Евгения, подняв голову, обнаружила, что это крестьянские дети, воспетые уже упомянутым выше поэтом Некрасовым, вышли из леса поглядеть, кто и зачем перегородил дорогу такой клевой тачкой.
      Увиденное вызвало у крестьянских детей неподдельный интерес. Но зрелище сразу же и кончилось. Предрассудки одолевали бизнесмена даже на физиологическом уровне, и тут не могла помочь никакая виагра.
      Женечке это очень не понравилось, и, пока бизнесмен, натянув штаны, гонялся за крестьянскими детьми по проселку, она выбралась из машины и, не одеваясь, зашагала в сторону шоссе.
      Бизнесмен долго разворачивал машину, и в конце концов намертво застрял в бездонной луже, не высыхающей даже в самую страшную жару. К счастью, крестьянские дети оказались незлопамятны и помогли коммерсанту вытолкнуть тачку из ямы в обмен на обещание прокатить их если не до шоссе, то хотя бы до голой Женечки, которая маячила вдалеке.
      Крестьянских детей оказалось неожиданно много, но старшие прогнали младших, в ответ на что младшие закидали иномарку камнями. Бизнесмен обиделся и старших из машины тоже выгнал, после чего ему пришлось улепетывать уже от настоящего града камней.
      Женечку бизнесмен догнал уже на подступах к шоссе, однако она его проигнорировала. Зло плюнув, коммерсант выкинул на дорогу ее шмотки, надавил на газ и укатил один.
      Появившись на шоссе в чем мать родила, Евгения не вызвала столкновений только потому, что поток машин был довольно редким. Но один самосвал ей все же удалось уронить в кювет. Водила сначала рассвирепел, но, когда Женя отдалась ему в тени самосвала, он ее простил.
      Уехала она, однако, на другой машине, потому что самосвал было слишком муторно и долго доставать из кювета - даже если задействовать для этой цели крестьянских детей.
      Перед тем как уехать, Евгения, по совету того же водилы, все-таки оделась, потому что опытный шофер намекнул достаточно ясно:
      - Это я такой добрый, а другие ведь могут и прибить.
      Женечка не верила, что у кого-то поднимется на нее рука, однако шорты и топик все-таки надела.
      На всякий случай.
      14
      Бизнесмена, услугами которого пренебрегла Женя Угорелова, хотя он мог домчать ее прямиком до Москвы, звали Вадим Головастов, а в столицу он мчался, чтобы встретиться с людьми, которые не задают лишних вопросов, но знают полезные ответы.
      Головастов, поставивший в тотализаторе крупную сумму на русского богатыря Ивана Бубнова, решил выиграть во что бы то ни стало, даже если расходы, которые придется понести для этой цели, превысят выигрыш.
      Кому-то могло бы показаться, что это лишено смысла, но коммерсант Головастов, имевший гешефт с нефтью и газом, был достаточно богат, чтобы не жалеть средств на свои прихоти. Он играл не ради денег, а ради ощущения победы - и хотел на сто процентов гарантировать себе это ощущение.
      Победа неизменно ввергала Головастова в такой экстаз, что он несколько дней после этого мог любить женщин без виагры, что совсем не мелочь для мужчины, которому только недавно исполнилось сорок лет.
      Узнав, что если не допустить к соревнованиям проклятого японца Ямагучи, то месть его тренера Кусаки будет ужасной, Головастое решил подойти к проблеме с другой стороны. Он задал торговцу информацией один дополнительный вопрос и щедро заплатил за ответ.
      - А если убить тренера, то за него кто-нибудь станет мстить?
      - Нет, - уверенно ответил торговец информацией. - Мастера такого уровня отвечают сами за себя. Однако считается, что их вообще невозможно убить.
      - Так не бывает! - без тени сомнения сказал Головастов, который был закоренелым материалистом и не верил в чудеса. - Все люди смертны, и против пули никто не устоит. Куда ему с голой пяткой против чапаевской шашки.
      Как и большинству бизнесменов его уровня, Головастову уже доводилось устранять конкурентов с помощью киллеров. С другой стороны, сам он еще не достиг той стадии, когда уже невозможно обойтись без команды телохранителей, и с удовольствием путешествовал по дорогам страны один.
      Теперь он ехал в Москву к человеку, который мог подыскать ему самого лучшего киллера - такого, который способен уничтожить не только неуступчивого конкурента из мира бизнеса, но даже президента какой-нибудь страны поменьше, чем Россия, но побольше, чем Андорра.
      Он очень торопился, поскольку знал: чем менее срочен заказ - тем ниже цена. И чем раньше киллер начнет подготовку к операции - тем проще будет ее осуществить.
      И однако же Головастое не смог устоять перед чарами Жени Угореловой. Ему даже показалось, что на этот раз удастся обойтись без виагры, но слишком долгий поиск укромного места все испортил. А потом еще эти проклятые дети, которых Головастов готов был убить.
      Понятно, что после всего этого девчонка отказалась продолжать путешествие с ним. Кто же захочет иметь дело с импотентом.
      Головастов был зол как тысяча чертей и гнал машину на максимальной скорости, не в силах совладать со своими нервами. Он несколько раз рисковал попасть в аварию, хотя никаких обнаженных девушек на горизонте больше не было. И не сразу остановился по сигналу инспектора ГИБДД с полосатым жезлом, который поджидал эту машину в засаде уже несколько часов.
      Видя, что водитель игнорирует приказ остановиться, инспектор бросился к своей машине, спрятанной за кустом, и устремился в погоню, одновременно запрашивая подмогу по радио.
      Головастов очнулся от своих черных мыслей, лишь когда из громкоговорителя милицейской машины раздалось:
      - Немедленно остановитесь, или я буду стрелять.
      Предыдущие фразы бизнесмен пропустил мимо ушей, но эту расслышал отчетливо и со всей силы надавил на тормоза.
      Гаишник, который уже прилаживался для стрельбы по колесам, не успел вовремя среагировать и влепился в багажник иномарки, усугубив повреждения, нанесенные новенькой машине давешним "Запорожцем".
      Головастов, привыкший расшифровывать аббревиатуру ГИБДЦ, как "Господа И Бандиты, Дайте Денег", попытался сразу без предъявления документов всучить инспектору взятку, компенсирующую все издержки, но гаишник был уже вне себя от ярости. Размахивая пистолетом, он рявкнул:
      - Выйти из машины! Руки на капот!
      Пришлось подчиниться, но этим дело не ограничилось. Сотрудник ГИБДД заставил бизнесмена широко расставить ноги и, недолго думая, шарахнул коленом в промежуток - точно так, как показывали в кино про спецназ. И пока Головастов корчился от боли, гаишник завел его руки за спину и сковал их наручниками, затянув браслеты на последний зубчик.
      Головастов решил, что это неспроста. Наверное, вскрылись махинации, на которых он сколотил свое состояние. Недаром говорили умные люди, что теперь бизнес будут давить со страшной силой и тем, кто не спал последние десять лет на печке, припомнят все их старые и новые грешки. А у кого их нет?
      У Головастова грешков было больше, чем у многих, и от предчувстия катастрофы ему стало плохо с сердцем.
      Тут подъехали другие машины, и из них стали выскакивать бравые милиционеры с огнестрельным оружием наголо.
      Поглядев на них из-под полуопущенных век, Головастов с тихим стоном плавно сполз на асфальт и отключился.
      Новоприбывшие долго стояли над ним, бурно обсуждая, кто он такой и за что его взяли. Все разъяснилось, когда гаишник, который устроил погоню, упомянул про ориентировку, где описывалась эта иномарка.
      Его молодой коллега, примчавшийся на подмогу с соседнего поста ГИБДД, почесал в затылке:
      - Так ведь по этой ориентировке разыскивается голая баба, а не одетый мужик.
      - Какая еще голая баба? - удивились остальные, и молодой гаишник поведал всем душераздирающую историю про девочку-аварию, виновницу катастроф.
      Так как бизнесмен Головастов был совсем не похож на девочку-аварию, его можно было обвинить только в неповиновении сотрудникам милиции, и очнулся он как раз в тот момент, когда сотрудники решили его именно в этом и обвинить. Пришлось проехать с ними в отделение, где состоялась плодотворная беседа с товарищем начальником в звании майора.
      Товарищ начальник угостил бизнесмена валидолом и принял от него скромное пожертвование на борьбу с преступностью. Размер пожертвования заметно превышал ту сумму, которую бизнесмен был готов выделить инспектору ГИБДД на дороге.
      И хотя по масштабам большого бизнеса эти незапланированные расходы были мизерными, они вызывали У господина Головастова сильное раздражение.
      Эта чертова игра уже начала влетать ему в копеечку.
      15
      Господин Ясука Кусака должен умереть с почетом, а не с позором.
      Так сказал предводитель Якудзы Хари Годзиро, а его приказы не обсуждаются.
      Это значит, что Ясука-сан должен либо погибнуть от меча в честном бою, либо покончить с собой посредством харакири. Третьего не дано.
      И первое, что должны сделать восемь самураев во главе с Хиронагой Сакисимой, - это вынудить господина Кусаку принять бой.
      Но для этого его надо сначала догнать и поставить в безвыходное положение, иначе господин Кусака может уклониться от боя и не потерять при этом лицо этому его много лет обучали монахи в засекреченном горном монастыре.
      Не принимай бой, если можешь победить без боя, не причиняй боль, если можешь победить без боли, не проливай кровь, если можешь победить без крови. Побеждай всегда!
      Однако рано задумываться о том, как поставить господина Кусаку в безвыходное положение, если не решена еще первая проблема - как его догнать. Поезд уже ушел, а в самолет самураев без документов никто не пустит.
      Однако господин Хари Годзиро не любит ждать. И он не станет слушать объяснений об отсутствии подходящего транспорта. Если надо, воин Якудзы должен догнать врага, даже если тот будет лететь на ракете, а якудза - бежать бегом.
      Но прежде чем бежать бегом, воинам Якудзы пришлось еще немного поплавать. У парома, соединяющего Сахалин с материком, их чуть не схватили пограничники. Сходство воинов Якудзы с коренными жителями Приморья оказалось слишком поверхностным, к тому же документы при входе на паром требовали даже от коренных жителей.
      Самураи сильно запыхались, убегая от стражей границы, но пограничники запыхались еще больше, а их собаки вообще едва дышали, свесив набок длинные красные языки.
      От этих-то собак самураи и попрыгали в море. Собаки попрыгали следом, радуясь возможности освежиться, но у них был один недостаток - они не умели нырять. Рапорты младшего лейтенанта пограничных войск Шарашкина о необходимости замены немецких овчарок водолазами начальство вот уже тринадцать лет отправляло в долгий ящик, а самого Шарашкина зажимало как могло, так что он, будучи однажды понижен в звании за препирательство с генералом, оставался с тех пор младшим лейтенантом без всякой надежды на повышение.
      Отметим, однако, что сам младший лейтенант Шарашкин нырять умел и вступил в рукопашную схватку под водой с юным Анаши Кумару, которого успел ухватить за пятку.
      Однако самого Шарашкина ухватила за пятку немецкая овчарка, совершенно потерявшая нюх в морской воде. Очевидно, она приняла его за нарушителя государственной границы.
      Отбиваясь от овчарки, младший лейтенант был вынужден выпустить пятку самурая, а когда собака позорно бежала, не выдержав натиска доблестного защитника границы, нарушителей уже и след простыл.
      За эту операцию младший лейтенант Шарашкин получил пять суток гауптвахты, а собака - предупреждение о неполном служебном соответствии. А пока совершалось наказание невиновных и награждение непричастных, восемь самураев благополучно высадились на западном берегу Татарского пролива и озаботились изысканием транспортного средства, способного обогнать скорый поезд, давно ушедший в сторону Москвы.
      Водитель японской легковушки с правым рулем, наверное, очень удивился, когда на дорогу перед ним из тайги с криками "Банзай!" выскочили восемь японцев в черных одеяниях и с мечами в воздетых к небу руках. Вероятно, они выбрали именно эту машину, увидев в ней что-то родное. Но хозяин новенькой "Хонды" не стал расспрашивать их о причинах выбора. Опасаясь, что его прямо тут же на месте изрубят мечами в капусту, он выскочил из машины и со скоростью спринтера умчался в направлении океана.
      Между тем все восемь самураев в "Хонде" не поместились. Вообще-то история знает случаи, когда девятнадцать человек умещались в один "Москвич" - но эти люди были русские, а не японцы. И дело тут не в габаритах, а в особенностях национального характера.
      Даже семеро японцев разместились в родной "Хонде" с трудом, и одного из них пришлось положить в багажник. А восьмому места вообще не осталось, и этим восьмым оказался, конечно, юный Анаши Кумару. Ему не помогло даже то, что он хромал, страдая от нестерпимой боли в вывихнутой пятке.
      По законам Якудзы в этом случае пострадавшего полагалось милосердно пристрелить, чтобы не мучился, но в этом случае Анаши неизбежно потерял бы лицо. А Хиронага Сакисима, будучи приверженцем древних традиций, никак не мог этого допустить и, уже сидя в "Хонде" слева от водителя, назидательно изрек:
      - Ты сам знаешь, что делать.
      Но именно этого Анаши Кумару как раз не знал, а потому остался стоять столбом на обочине дороги с коротким мечом в правой руке.
      Он представлял собой весьма живописное зрелище. Проезжающие мимо машины все как одна притормаживали около него, и из их кабин и салонов выглядывали очень удивленные лица.
      Воин Якудзы Анаши Кумару не мог допустить, чтобы на него пялились, как в зоопарке. Отчаянно хромая, он вышел на проезжую часть и, размахивая мечом, захватил в заложники одно из удивленных лиц, так некстати выглянувшее из своей машины.
      Удивленное лицо стало испуганным, но, когда Анаши указал мечом направление, в котором надо ехать, лицо снова удивилось и произнесло по-русски:
      - Так бы сразу и сказал. И чего саблями махать? Я бы и так тебя подвез.
      Но Анаши Кумару не знал русского языка и ни слова не понял. Поэтому он продолжал размахивать мечом, высунув руку наружу и вызывая законное изумление водителей и пассажиров встречных и попутных машин.
      16
      Когда собратья, оставшиеся на орбите, сумели наконец связаться с Наблюдателем, они были весьма разгневаны и потребовали объяснений, почему информация идет с перебоями, а сам Наблюдатель не отвечает на вызовы. Однако Наблюдатель, вопреки ожиданиям, не стал оправдываться и что-либо объяснять, а с места в карьер оповестил коллег о своем величайшем открытии.
      Он сообщил, что разгадал тайну этой планеты и нашел главную движущую силу ее цивилизации.
      Местные жители называют эту силу "любовью", а значит, и саму планету можно назвать планетой Любви или планетой Наслаждений, что по сути дела одно и то же.
      Средство, с помощью которого аборигены достигают наивысшей степени наслаждения, внешне похоже на брачное соитие некоторых других разумных существ - хотя бы тех же каннибалов с предыдущей планеты, - однако мощность достигаемого эффекта не может сравниться ни с чем во всей Вселенной.
      Передавая это, Наблюдатель захлебывался от восторга, но на корабле не слишком поверили его сообщению. Категорические суждения собратья отнесли на счет неопытности коллеги и намекнули ему, что не следует делать столь однозначные выводы по результатам изучения всего лишь одной особи.
      - Тебе нужно сменить Носителя, собрат, - посоветовали они, и этот совет был равносилен приказу.
      Однако Наблюдатель уже знал, что его нынешний Носитель направляется в какой-то большой город, и по некоторым намекам можно было понять, что этот город - самый главный то ли на всей планете, то ли в какой-то одной ее части. И Наблюдатель постарался убедить собратьев, что будет неразумно оставлять такого удобного Носителя раньше, чем они прибудут в этот самый город.
      Доводы коллеги показались собратьям на корабле резонными, и они разрешили ему немного подождать. А вскоре после этого он опять перестал откликаться на вызовы.
      Где-то в районе Вышнего Волочка Женя Угорелова, купаясь в озере, набрела на скромную добропорядочную семейную пару на излете медового месяца и ввергла обоих молодоженов в грех прелюбодеяния и разврата.
      Этим она окончательно запутала Наблюдателя, который скромно прятался и балдел от кайфа в ее голове. Он уже почти составил стройную теорию, согласно которой аборигены планеты Наслаждений делятся на две разновидности и получают удовольствие при соединении одной разновидности с другой. Однако на этот раз в экстазе сливались две особи одной разновидности, а наслаждение было ничуть не меньше.
      Стройная теория рушилась на глазах.
      А Евгения, на целую ночь превратившая влюбленную пару в шведскую тройку, к утру соскучилась и продолжила путь к Москве, оставив молодоженов разбираться друг с другом. В них вдруг проснулась ревность, причем супруг почему-то ревновал супругу к Женечке значительно сильнее, чем она его к ней же. Хотя по логике вещей должно было быть наоборот.
      До Твери Евгения доехала на заднем сиденье автомобиля марки "Победа" 1953 года выпуска в обществе собаки породы ротвейлер. Мысли Женечки по поводу этой собаки шокировали инопланетного Наблюдателя, но он так и не дождался претворения этих мыслей в жизнь.
      У Женечки все-таки были свои предрассудки.
      Хозяин "Победы" в свою очередь не проявлял к Женечке никакого интереса, и она решила отомстить ему тем же. Хотя если бы он проявил интерес, Евгения не стала бы сопротивляться. Мужчина был ровесником своего автомобиля, а это вполне приемлемый возраст. Мерзкие старикашки обычно бывают старше.
      Пользуясь затишьем в буре наслаждения, Наблюдатель вновь вышел на связь с собратьями и получил еще одну порцию упреков. Однако он вполне оправдался, подкинув коллегам научную загадку - брачное соитие однополых особей, а также разумных существ с неразумными.
      Собратья углубились в изучение загадки, а Евгения тем временем отправилась купаться в Волге, где и была задержана юным сержантом милиции за непристойное поведение. Вскоре после этого Наблюдатель получил очередную порцию удовольствия - это Евгения давала сержанту взятку натурой.
      Переночевала она в кабинете эксперта-криминалиста, потому что там был диван. Сам эксперт-криминалист с ней не ночевал - он ушел домой к жене и детям, предварительно, однако, приняв в натуре плату за постой и сделав своим рабочим аппаратом семьдесят две неприличные фотографии.
      Утром кабинет открыла помощница эксперта-криминалиста, не предупрежденная о ночной гостье. Пришла она прямиком из морга, и неподвижное нагое женское тело на диване вызвало у нее нездоровые ассоциации.
      На крики помощницы эксперта сбежался весь отдел и застал такую картину: девушка в белом халате рыдает в объятиях девушки без белого халата, и первая прижимается щекой к груди последней. Дело в том, что помощница эксперта сразу кинулась слушать у Женечки сердце и не смогла сдержать слез радости, установив, что сердце бьется.
      Но бездушные мужчины, слетевшиеся на ее вопль, подумали другое, и Евгению чуть снова не арестовали за непристойное поведение. Взятку на этот раз пришлось бы давать слишком многим, а Женечка несколько устала за последние дни, однако все кончилось благополучно. Ее отпустили и без взятки, посоветовав только не допускать подобных шуток в Москве. А то московская милиция шуток не любит.
      Но один из оперов угрозыска, у которых, как известно, ненормированный рабочий день, испугался, что Женечка по пути в Москву непременно вляпается в какую-нибудь нехорошую историю, и решил ее сопровождать. Он задействовал для этого казенную машину, перебежав дорогу другому оперу, который собирался поехать на этой машине на дачу.
      Пока Евгения отдыхала на переднем сиденье "газика" после очередной порции любви, к Наблюдателю опять привязались собратья, которые, в полном ошизении от данных, полученных в ходе предыдущего сеанса связи, требовали, чтобы Наблюдатель срочно сменил Носителя. Причем по новой инструкции он должен был переселиться не просто в другую особь, а в особь другой разновидности.
      Очутившись в Москве после обеда, босиком и без копейки денег, Евгения озаботилась поиском ночлега.
      Вечер еще не наступил, а Женя уже нежилась в постели молодого человека, который отрекомендовался художником и заявил о своем намерении написать с нее картину маслом.
      - Сколько времени это займет? - спросила Евгения, с которой еще никогда не писали картин, тем более маслом.
      - Недели две, - ответил художник. - А что?
      - Ничего не получится. - Евгения огорченно покачала головой. - Я завтра уезжаю.
      Она чувствовала, что до утра художник успеет ей надоесть.
      А когда они занялись любовью на просторной кровати, где легко бы поместилась целая шведская тройка и свора собак в придачу, инопланетный Наблюдатель, пересилив себя и не дождавшись взрыва наслаждения, исполнил наконец приказ собратьев, который он до этого момента игнорировал.
      Оторвавшись от нервных окончаний, микробот-разведчик вылетел из уха Жени Угореловой и, не мешкая, влетел в ухо длинноволосого художника, спеша внедриться в мозг нового Носителя.
      17
      Киллер по прозвищу Тираннозавр Рекс очень не любил, когда его называли просто Рексом, но никто не смог бы заметить этого по его лицу. Лицо киллера было каменным, а нервы - стальными.
      К тому же он никогда и никого не убивал бесплатно, так что все друзья и знакомые, а также заказчики и посредники поголовно называли его просто Рексом, нисколько не опасаясь мести с его стороны.
      Если же кто-то из перечисленных лиц заказывал Рексу кого-то из них же самих, то не имело никакого значения, как именно жертва называла киллера, когда еще не была жертвой. Пусть хоть по имени-отчеству или с уменьшительно-ласкательным суффиксом - никакой разницы. Тираннозавр Рекс все равно убивал намеченную жертву быстро, точно, надежно и в срок.
      Рекс умел убивать самыми разными способами. Помимо огнестрельного оружия он часто пускал в ход холодное и метательное, а также не пренебрегал ядами и несчастными случаями. Единственное, чего он никогда не делал, - это не загрызал жертву зубами, как поступают обычно настоящие тираннозавры и настоящие рексы.
      Однако последний заказ очень приблизил киллера именно к этому состоянию. Одному богатенькому буратино приспичило избавиться от жены, которая была еще богаче его, - но не просто так, а чтобы выглядело как преступление маньяка. Соответственно, киллеру были заказаны три женщины - две на выбор, а третья жена буратино.
      В результате столичная милиция была ввергнута в транс появлением в Москве маньяка, который облюбовал центр города и с каждым новым преступлением все явственнее приближался к Кремлю.
      Супруга второй жертвы, естественно, никто не заподозрил - даже после того, как маньяк пропал куда-то, убив всего трех крашеных блондинок с золотыми сережками в ушах. Возле каждой жертвы киллер оставлял записку с одним и тем же текстом: "Вот возьму и повешусь, тру-ля-ля, тру-ля-ля".
      - Наверное, повесился, - решила милиция, когда убийства прекратились.
      Богатенький буратино заплатил за одну свою жену, как за троих, а газетная шумиха привела к тому, что в Москве сократилось количество крашеных блондинок и объем продажи золотых сережек. Позолоченные сережки тоже брали неохотно, но все быстро пришло в норму, как только кровавое пиршество маньяка завершилось.
      Нашелся, к слову, и подходящий повесившийся, ветеран психушки, решивший свести счеты с жизнью как раз в эти дни. Против него не было собрано никаких доказательств, но дело все равно прикрыли по причине смерти подозреваемого кому же охота иметь на шее такой висяк (прошу прощения за каламбур).
      А киллер тем временем, отдохнув несколько дней, озаботился получением нового заказа.
      Посредник, с которым Рекс обычно имел дело, не стал даже наводить справки. Накануне он лично долго беседовал с бизнесменом Головастовым и пришел к выводу, что означенному бизнесмену стоило бы полечиться от завиральных идей в заведении типа того, ветераном которого был покойный самоповешенный. Однако если деньги сами плывут в руки, то грех от них отказываться.
      Так что посредник спокойно сообщил киллеру, что новый заказ его ждет.
      18
      Узкоглазая "Хонда" бодро неслась по шоссе, хищно улыбаясь встречным машинам воздухозаборником радиатора. Хиронага Сакисима, который не зря получил прозвище Студент, поскольку был полиглотом и знал множество языков, поминутно сверялся с атласом автомобильных дорог и расписанием поездов, и с каждым часом в нем крепла уверенность, что владивостокский скорый удастся перехватить задолго до того, как он прибудет в Москву.
      Разумеется, в стремлении к этой высшей цели самураи напрочь игнорировали разные бытовые мелочи вроде сотрудников ГИБДД, которым не терпелось остановить их за превышение скорости. Самое смешное, что об угоне своей машины владелец "Хонды" в милицию не заявил. Возможно, она и без того была ворованная. Но поскольку она не значилась в сводках, воины Якудзы могли благополучно проехать на ней через всю страну, если бы не нарушали ежеминутно правила дорожного движения.
      Однако якудза-водитель, который никогда прежде не был за границей, все время норовил выехать на встречную полосу движения, а Хиронага Сакисима подгонял его что было мочи, так что разрешенную скорость в пределах населенных пунктов японцы перекрывали примерно втрое.
      Понятно, что погоня увязалась за ними очень скоро. Но воины Якудзы тоже были не лыком шиты и имели не только мечи. Они стали отстреливаться.
      - Да ну его к черту, - ответил на это старший наряда. - Из-за такой ерунды еще под пули лезть.
      Патрульная машина отстала, но на следующем перегоне "Хонду" ожидала засада из отборных собровцев.
      Все в мире боится СОБРа, а СОБР не боится ничего. Так было до этого знаменательного дня, но уже к вечеру пословицу пришлось дополнить двумя словами: "ничего, кроме Якудзы".
      СОБР одной сибирской области в полной мере узнал, почем фунт лиха и где зимуют раки, а "Хонда" отправилась дальше, немного помятая, но все еще стремительная. Только ее хищная улыбка стала теперь кривой и ехидной.
      Дальше "Хонду" преследовали на вертолетах, но скоро перестали, потому что лучший снайпер Якудзы прицельным выстрелом сбил один вертолет, а их у правоохранительных органов было не так уж много.
      Уже к западу от Сибири покончить с неуловимой "Хондой" решили с помощью грубой силы и предложили по тревоге поднять танковую дивизию. Предложение было высказано в шутку, но вскоре о нем пришлось задуматься всерьез. Обычные средства не помогали: "Хонда" казалась неуязвимой, зато в изобилии страдали мирные объекты, включая две бензоколонки, где машина заправлялась для продолжения пути.
      Бензоколонки взлетели на воздух, поскольку в одном случае какой-то идиот распорядился атаковать "Хонду" на заправке, а в другом случае палачам Якудзы просто почудилось, будто их атакуют.
      Когда машина с самураями добралась до Волги, дело было взято на контроль министерством внутренних дел и двумя федеральными спецслужбами. В материалах этого дела японские самураи почему-то значились китайскими террористами. Кому-то показалось, что процесс мирной китаизации Сибири перешел в вооруженную фазу, и наверху перепугались не на шутку.
      Однако согласованные действия нескольких ведомств в России - это нечто из области фантастики, и с увеличением количества заинтересованных ведомств хаос возрастает по экспоненте. Так что пока спецслужбы, мешая друг другу и путаясь в противоречивых приказах, пытались организовать контрмеры, "Хонда", У которой в результате многочисленных столкновений с разнообразными правоохранительными органами не осталось на теле ни одного живого места, обогнала наконец владивостокский скорый и вышла на исходную позицию для удара.
      Когда спецслужбы в конце концов договорились, кто и каким образом должен ликвидировать таинственную террористическую группу, которая в огне не горит и в воде не тонет, навстречу "Хонде" из Москвы и Подмосковья на предельной скорости выехали спецподразделения, которым никакая Якудза не годится и в подметки, суперэлита мирового уровня, где каждый боец способен заменить собой целое подразделение обычных войск.
      Тем временем "Хонда", похожая больше на жертву автокатастрофы, пролежавшую не меньше десяти лет на свалке и прошедшую после этого процедуру прессования для окончательной утилизации, остановилась у железнодорожных путей и окончательно испустила дух. Остатки кузова обрушились под собственной тяжестью и придавили самурая, лежавшего в багажнике.
      - Он умер, как герой, - сказал про него Хиронага Сакисима, хотя пострадавший был еще жив и громко взывал о помощи.
      Но остальным было некогда с ним возиться. Доктор сказал в морг - значит в морг. А живым надо было срочно минировать пути. Поезд уже показался на горизонте.
      Самураи успели в последний момент и очень эффектно пустили под откос товарняк. Его локомотив обрушился прямо на "Хонду", прикончив ее вместе с пострадавшим самураем.
      Из кабины локомотива выскочил как ошпаренный молодой машинист, у которого от потрясения поседела половина головы.
      - Партизаны! - вопил он. - Это партизаны! Они меня достали!
      Непосредственно перед катастрофой в кабине локомотива травили анекдоты, и последний был про партизана, которому забыли сообщить о конце войны, так что он до сих пор пускает поезда под откос.
      Товарняк, битком набитый свеженькой продукцией Волжского автозавода, был ни капли не похож на владивостокский скорый. Хиронага Сакисима скрипел зубами от разочарования, но тут на горизонте показался еще один поезд.
      Он оказался пассажирским, а не скорым, но, прежде чем самураи выяснили это, прошло немало времени. За это время на место происшествия успели прибыть пожарники, милиция и МЧС, а за пассажирским поездом выстроились в очередь еще несколько составов.
      Владивостокский скорый стоял в этой очереди четвертым, и там все уже знали про нападение японских террористов. Национальность воинов Якудзы наконец-то сумели определить правильно, а заслуга в этом принадлежала одному маленькому мальчику из первого пассажирского поезда. Он обожал фильмы про членов ордена ниндзя и безошибочно опознал в террористах их соплеменников.
      Господин Ясука Кусака, безмятежно медитировавший в своем купе, узнал об этом последним, но среагировал первым, потому что отличался умом и сообразительностью и даже умел предсказывать будущее.
      Своего ученика он нашел в тамбуре, где Гири Ямагучи, по обыкновению, целовался с проводницей Любой, держа ее на весу - иначе она не доставала до его губ, а наклоняться борцу было трудно.
      - Поставь девочку, - сказал ученику господин Кусака, просочившись в тамбур через едва приоткрытую дверь. - Мы уходим.
      - Куда, Ясука-сан? - удивился Гири Ямагучи, а девушка, которую он поставил на пол по приказу сэнсэя, в недоумении переводила взгляд с одного на другого. Беглую японскую речь она понимала с трудом, а деревенский говор, на котором общались Кусака и Ямагучи, когда им надо было сохранить какой-то секрет, не понимала вовсе.
      - Семь самураев остановили поезд, - пояснил сэнсэй словами, понятными только ученику. - Думаю, они замышляют недоброе.
      В это время на шоссе прямо напротив окон вагона остановилась пожарная машина. Из-за автомобилей, подъехавших до этого, на дороге образовалась пробка, которую усугубило наличие на проезжей части вагонов товарняка, разбросанных в живописном беспорядке.
      Пожарная машина не могла проехать, вот она и остановилась посреди дороги.
      - Туда, - сказал господин Кусака, как обычно поражая своим лаконизмом, и Гири Ямагучи не посмел ослушаться сэнсэя.
      Он высадил внешнюю дверь вагона легким движением плеча, хотя это было необязательно, поскольку рядом стояла проводница с ключом.
      Остолбенев, она безмолвно смотрела на японцев, сломя голову несущихся вниз по склону. Ясука Кусака бежал со спринтерской скоростью, несмотря на свой возраст, а Гири Ямагучи не отставал от него, несмотря на свои габариты.
      Только когда Ямагучи раскидал всех пожарников в блестящих касках и не без труда втиснулся в кузов машины, а Ясука Кусака одним тычком пальца вырубил водителя и занял его место, Люба сообразила, что происходит, и тоже покатилась вниз по склону с криками:
      - Подождите! Я с вами!
      Но она кричала по-русски, и японцы ее не поняли или не услышали.
      Люба, догоняя пожарную машину, которая, развернувшись, разгонялась, чтобы поскорее убраться как можно дальше от этого недоброго места, потеряла свои тапочки и напрочь отбила подошвы об асфальт.
      В самый последний момент Люба сумела уцепиться за какую-то кишку, свисающую сверху, и, подтянувшись на сильных руках, повисла на красной машине, как лакей на запятках кареты.
      Семь самураев, которые как раз в этот момент вошли в первый вагон владивостокского скорого с противоположной стороны состава, ничего этого не видели.
      Правда, навстречу пожарной машине попался Анаши Кумару, который, превозмогая боль в пятке, догонял своих друзей на велосипеде. Но он был слишком погружен в свои мысли и не обратил внимания на то, что за рулем встречной машины никого нет.
      19
      Инопланетному Наблюдателю было неуютно в теле молодого художника, пишущего картины маслом. Ощущения от занятий любовью в мужском теле не шли ни в какое сравнение с наслаждением, которое Наблюдатель испытывал в теле женщины.
      Удовольствие особей, называющих себя мужчинами, оказалось слишком кратким и неярким, а после него наступало опустошение, вгонявшее Наблюдателя в глубокую депрессию.
      Коллеги на орбите, изучая реакции Наблюдателя на эмоциональные раздражители, предположили, что он проявляет чрезмерную чувствительность к импульсам мозга аборигенов. Но с чем это связано, коллеги сказать не могли. Им требовалось больше информации, чтобы понять, в чем причина аномальных реакций.
      Некоторые собратья склонялись к самому простому объяснению, виня во всем неопытность Наблюдателя. Они настаивали на том, что его нужно срочно отозвать, пока эти странности не свели его с ума и не привели к непоправимым бедам.
      Другие же, наоборот, предполагали, что причина аномалий - особенности местного разума. А раз так, то их надо изучить как можно подробнее, и Наблюдатель в этом деле - самый лучший помощник. Если его отозвать, то загадки планеты Наслаждений останутся неразгаданными. Конечно, позже на планету пошлют другую экспедицию, но ей придется начинать все с нуля.
      Наблюдатель покорно ждал решения собратьев и целый день отвечал на их вызовы в точном соответствии с инструкцией. Собратья начали уже склоняться к мысли, что на самом деле аномальным был только первый Носитель, эмоции которого были настолько бурными, что чуть не вывели Наблюдателя из строя. А второй Носитель вполне укладывался в стандартные рамки и казался обычным среднестатистическим разумным существом.
      Даже его удовольствие от брачного соития имело вполне нормальную интенсивность, и Наблюдатель не нашел бы в нем ничего необычного, не побывай он прежде в теле неправильной женщины.
      Опытные исследователи, не привыкшие доверять единичным наблюдениям, сделали именно такой вывод: первый Носитель был неправильным. Возможно, больным или ненормальным. А все нормальные особи обеих разновидностей обнаруживают вполне стандартные реакции.
      Однако Наблюдатель вбил себе в голову (которой у него в тот момент не было), что дело тут в различии полов. Мол, особи, называющие себя мужчинами, обделены наслаждением, тогда как особи, называющие себя женщинами, награждены этим даром в полной мере.
      Поэтому его тяготило пребывание в теле мужчины, и он вслух высказывал желание перебраться опять в женское тело. В конце концов с мужчинами и так все ясно - исследовать тут нечего. А женщина - это феномен, не имеющий аналогов в изученной части Вселенной.
      Коллеги соглашались: да, это предположение надо проверить, но не следует ради этого бросать свежего Носителя через какие-то несколько часов после вселения в него. Надо подождать хотя бы пару дней, посвятив их интенсивным исследованиям.
      Наблюдатель не стал спорить со старшими собратьями и согласился на свою голову (которой у него, как мы помним, не было).
      Между тем среднестатистическое разумное существо с нормальными реакциями, именуемое среди друзей и знакомых Ариком, а по паспорту - Аркадием
      Романовичем Семисвечиным, само пребывало в серьезной депрессии по вине феноменальной женщины Евгении Угореловой.
      Утром Женечка наспех позавтракала и, согласно собственному обещанию, убыла в неизвестном направлении, отвергнув предложение художника Семисвечина ее проводить. Художник, который надеялся, что за ночь ему все-таки удастся уговорить девушку позировать ему для картины маслом, в результате такого облома впал в уныние и ходил в таковом унынии до вечера.
      А вечером ему неожиданно вернули старый долг, и состояние полного безденежья, мучившее Арика все последние дни, весьма своевременно прекратилось.
      Это, однако, не избавило художника от депрессии, и, как обычно бывает в таких случаях, он быстренько прогулялся до метро и вернулся оттуда с грузом.
      И сел квасить в одну харю.
      Но если бы он просто квасил - это было бы полбеды. Однако Аркадий Семисвечин был не какой-нибудь работяга с завода "Красный пролетарий". Он был богема. А это к чему-то да обязывает.
      Короче, он забил косячок.
      И вот так сидел один в тоске, дымил травой и запивал сладкий дымок водкой из горлышка. Да еще мешал ее с пивом, что и вовсе никому не рекомендуется под страхом тяжелейшего бодуна.
      На такой случай микробот-разведчик с сознанием Наблюдателя внутри себя имел несколько степеней защиты. Мало ли какой гадостью травятся среднестатистические разумные существа - голова Наблюдателя должна всегда оставаться трезвой.
      Но Наблюдатель то ли по неопытности, то ли по невнимательности не заметил вовремя опасные симптомы и не включил защиту. Больше того, поначалу ему показалось, что он открыл способ, с помощью которого особи, называющие себя мужчинами, достигают высшего наслаждения, недоступного им в любви.
      А потом ему стало плохо.
      Художнику Семисвечину тоже было плохо, но Наблюдателю было хуже, потому что он оказался чересчур чувствителен к человеческим эмоциям.
      Однако вечерние муки выглядели детским лепетом по сравнению с утренними.
      Утром к инопланетному Наблюдателю пришла белая горячка.
      Она явилась в образе прекрасной нагой женщины, в которую Наблюдатель стремился переселиться, но никак не мог.
      Наблюдателя переклинило на этой теме, и он даже не заметил, как открылись защитные заслоны, и на полную мощность заработала обратная связь с Носителем.
      Как раз в это самое время в дом художника Семисвечина пришли его друзья. Они часто приходили так запросто и никогда - даже после очень тяжелого запоя не нарывались на серьезные эксцессы.
      Но на этот раз Арик встретил друзей обоего пола громким криком раненого зверя:
      - Я женщина! Ура! Я женщина! Я хочу отдать свое тело оранжевым демонам страсти.
      Накануне Арик злоупотреблял алкоголем под музыку питерской группы "Пикник", и это, очевидно, отложилось в его памяти.
      В качестве оранжевого демона страсти художник избрал своего друга еще со школьных лет, чей пол и стандартная сексуальная ориентация никогда ни у кого не вызывали сомнений. Друг был настолько гетеросексуален, что даже целоваться с мужчинами по-брежневски не мог без отвращения и был очень доволен, что в новые времена эта традиция утратила былую популярность.
      Именно этого друга Арик и попытался поцеловать взасос, на ходу сдирая с себя халат.
      - Я твоя! - вопил он немузыкальным басом. - Возьми меня и доставь мне настоящее наслаждение, о возлюбленная особь, называющая себя мужчиной!
      Друг отбивался от него руками и ногами, но смог одолеть довольно хилого художника, только когда другие товарищи поспешили на помощь.
      - Белая горячка, - констатировал один из них, студент медицинского института.
      - Точно, белочка, - согласился с профессионалом еще один друг. - Я такое уже видел.
      Остальные в это время вязали художника простынями, потому что он сделался буен и навязчиво пытался отдаться особям обоего пола.
      - Я женщина! - ревел Арик. - Я феномен, которому нет аналогов в изученной части Вселенной.
      Услышав это, друзья поняли, что домашними средствами художнику не помочь. Как ни жаль, а пришлось вызывать "скорую".
      Прибывшие медики из специализированной психиатрической бригады усомнились в правильности диагноза, поставленного студентом мединститута.
      - Это не белая горячка, - заметил тот из них, который был врачом, с бородкой и искрой разума в глазах. - Ничего похожего.
      Дюжие санитары важно кивнули.
      - Это самая обыкновенная параноидальная шизофрения на фоне хронического алкоголизма и общей неполноценности нервной системы, - продолжал доктор, но тут его прервал лично больной.
      - Сам ты неполноценный! - взревел он. - Шизофрения - болезнь гениев.
      - Ну вот, еще и мания величия, - с каким-то странным удовлетворением сказал доктор. - Что же, давайте грузить.
      И художника стали грузить в новенький импортный микроавтобус, подчеркнуто игнорируя попытки больного отдаться поочередно доктору, санитарам, водителю и кошке на тротуаре.
      - Допился, родимый, - сочувственно бормотали бабушки на скамеечке.
      - Я женщина! - орал им в ответ связанный художник. - Требую свободы выбора пола!
      - Это мы тебе организуем, - ласково пообещал доктор, и микроавтобус, завывая для понта сиреной, скрылся за углом.
      20
      Киллер по прозвищу Тираннозавр Рекс никогда не получал заказы непосредственно от клиентов. Так было безопаснее и для него, и для заказчиков.
      Обычно посредник выяснял досконально все подробности заказа, передавал их киллеру, и тот называл цену. Если заказчик был готов заплатить, переговоры на этом заканчивались, если же нет - начинался второй раунд.
      С питерским бизнесменом Головастовым дело, однако, осложнялось тем, что означенный бизнесмен сам не знал, чего он хочет.
      Это на самом деле не такой уж редкий случай, но посредника подобные ситуации всегда раздражали. Если уж ты решил кого-то убить, так обдумай все заранее!
      А Головастое никак не мог решить, что ему предпочесть - простое и дешевое убийство из огнестрельного оружия или сложную и дорогую инсценировку. И если инсценировку, то какую - несчастный случай, хулиганское нападение, зверство маньяка или террористический акт, направленный против мира и спокойствия в стране.
      Последнее стоило особенно дорого, поэтому данный вариант был отвергнут сразу. Но проблема выбора осталась.
      Если заказать обыкновенное убийство, то выигрыш в тотализаторе с лихвой покроет все затраты и Головастов останется с прибылью. Но в этом случае подозрения сразу падут на тех, кому невыгодна победа Гири Ямагучи в предстоящих соревнованиях. Сначала, конечно, пошерстят тренеров Вани Бубнова, но потом могут добраться и до тех, кто ставил на него в тотализаторе.
      Но возможен и другой вариант, при котором соревнования вообще не состоятся. Зарубежные делегации узнают, что в Москве открыт сезон охоты на тренеров, и разъедутся себе по домам. И ничего ты с ними не сделаешь. В суд не подашь, потому что соревнования нелегальные, а устраивать разборки - себе дороже. Да и формально иностранцы будут совершенно правы. Не обеспечена безопасность - и все дела.
      Но несчастный случай стоил значительно дороже. Настолько дороже, что затраты могли превысить возможный выигрыш. И хотя Головастов затеял все это не ради прибыли, а ради острых ощущений, денег ему было жалко.
      К тому же проблема выбора все равно никуда не исчезала. Несчастные случаи бывают разные. Киллер мог элементарно раздавить жертву машиной, а мог хитроумно уколоть его в толпе отравленной иглой (разработка КГБ) - смерть от сердечного приступа, никаких улик, тем более если дедушке сто лет.
      Узнав про сто лет, киллер согласился даже сделать скидку на этот последний вариант. В таком возрасте и половинной дозы хватит с запасом, и вероятность разоблачения равна нулю. Кто там станет проверять, отчего старичок окочурился, пусть он хоть трижды японец.
      То, что этот японец - мастер боевых искусств из клана Белый Лотос, киллера не волновало нисколько. Куда ему с голой пяткой против чапаевской сабли.
      В сказки про подвиги ниндзя Тираннозавр Рекс ни капельки не верил, хотя и любил смотреть про них кино.
      Что касается Головастова, то для него чистенькое убийство без всяких следов криминала было самым лучшим вариантом. Но вот беда - дорого. Очень до рого. Дороже пули и дорожно-транспортного происшествия вместе взятых.
      Один только яд из секретных лабораторий КГБ немереных денег стоит.
      Если заплатить запрошенную сумму, то вся афера начисто утратит финансовый смысл. А выбрасывать такие деньги ради одних только острых ощущений...
      Головастов мучился, не спал ночами и никак не мог решиться. А киллер после четвертого раунда бесплодных переговоров решил уже было совсем отказаться от этого дела.
      И тогда посредник пошел ва-банк. Он объявил Головастову, что Рекс сам выбрал вариант. Самый дорогой, с отравленной иглой и сердечным приступом. И проблема выбора перед бизнесменом больше не стоит. Либо этот вариант, либо никакого.
      "Как же не стоит, - подумал Головастов, - если одно из двух все равно приходится выбирать".
      Над этим выбором он промучился еще некоторое время. И теперь киллеру захотелось убить самого Головастова, но он, как мы помним, никого и никогда не ликвидировал бесплатно.
      Чтобы снять стресс, бизнесмен вечером пригласил к себе в номер ночную бабочку. Но этим он только усугубил стресс, поскольку теперь ему не помогала даже виагра. Пришлось увеличить дозу, а от этого ему в разгар соития стало плохо с сердцем. Заметив неладное, проститутка в панике убежала, забыв одеться, - она испугалась, как бы клиент не испустил дух прямо в момент оргазма.
      На этот раз, однако, пронесло, и, придя в себя после двух таблеток нитроглицерина и одной таблетки валидола, Головастов решил, что острые ощущения необходимы ему как воздух. Сейчас или никогда!
      Он поднял посредника с постели и, не дав ему слова сказать, заявил, что согласен на последнее предложение киллера.
      Посредник хотел было ответить матом - он так сладко спал между двух сестер-близняшек, которых называл своими женами, - однако в последний момент передумал, поскольку с этого заказа ему полагались весьма солидные комиссионные.
      Огладив обеих близняшек по их одинаковым, но от этого не менее соблазнительным выпуклостям, он подобрел и сказал в телефонную трубку:
      - Готовьте деньги. Сразу после получения аванса Рекс начнет действовать.
      21
      В буйном отделении психиатрической клиники No1, бывшей имени Кащенко, накануне случилось чрезвычайное происшествие. Не то чтобы очень серьезное такие бывают три раза на неделе, но оно все-таки вызвало переполох.
      Дело, в общем, было обыденное. Кощей Бессмертный, старый шизофреник с задатками молодого маньяка, искусал медсестру. И не как-нибудь, а в кровь. Вцепился в нее, как собака бультерьер, - санитары втроем еле отодрали.
      - А в следующий раз в лягушку превращу, - пообещал он, сплевывая чужую кровь на ткань смирительной рубашки.
      Медсестра не захотела превращаться в лягушку и слезно попросила начальство перевести ее в другое отделение.
      - Иначе меня скоро саму придется класть в буйное, - пояснила она.
      Начальство пошло навстречу, и на следующий день медсестра вышла на работу уже в другом отделении.
      На новом месте она сразу подверглась нападению молодого человека с длинными волосами и небритым подбородком.
      - Я женщина! - сообщил он ей, сверкая глазами.
      - Очень хорошо, я тоже, - ласково ответила медсестра по имени Анжела.
      - Тогда давай любить друг друга физически, - предложил молодой человек и подарил девушке ослепительную улыбку.
      Впрочем, ослепительной она была только на первый взгляд. А на самом деле молодому человеку давно следовало посетить стоматолога. Он нуждался в этом значительно сильнее, чем доблестный воин Якудзы Анаши Кумару.
      Медсестра, однако, за восемь лет работы в психушке видела и не такое, так что ничуть не удивилась. Ее гораздо больше заинтересовал сам пациент, который воображал себя не просто женщиной, но в придачу еще и лесбиянкой.
      Однако долго беседовать со странным пациентом Анжеле не пришлось. Ее отвлек Воплощенный Дух Виктора Цоя, который привычно встал в монументальную позу посреди коридора и ненатуральным голосом затянул песню собственного сочинения, по первым строчкам которой было видно, что дух Цоя здесь даже не ночевал.
      - Цой жил, Цой жив, Цой будет жить! - не дослушав песню до конца, возгласил молодой хиппи, косивший в Кащенке от армии, и одобрительно хлопнул с размаху Воплощенного Духа по плечу.
      Воплощенный Дух мгновенно потерял всю свою монументальность и шуганулся под защиту своего доброго друга - Нового Перерождения Нострадамуса.
      Новое Перерождение целыми днями бродило по отделению и пугало тихих психов своими страшными предсказаниями. Кроме того, оно охотно гадало по руке и на картах, чего настоящий Нострадамус, кажется, никогда не делал. Однако, несмотря на это, Новое Перерождение для краткости называли просто Нострадамусом, точно так же, как Воплощенного Духа называли просто Цоем или даже Витей, хотя на самом деле он был казахом по имени Алтай.
      - Жалко, что он не вообразил себя горной грядой, - сетовал в обществе коллег его лечащий врач. - Это больше соответствовало бы его имени. А главное гораздо тише и спокойнее.
      - Не скажи, - возражали на это коллеги. - В горах бывают лавины, обвалы, землетрясения и извержения.
      Как это обычно бывает, все опытные работники психиатрической клиники в результате длительного общения с пациентами сами были немного Наполеонами в духе того анекдота, где старый доктор говорит; новичку: "Смотри, если главврач скажет, что он Наполеон, - ты ему не верь. Наполеон - это я". Между тем во всей больнице, где лечились сотни, если не тысячи пациентов, не было ни одного Наполеона. Эта тема давно уже стала неактуальной. Зато в отделении, куда попал несчастный художник Семисвечин с инопланетным Наблюдателем внутри, обнаружилось целых четыре выходца из иных миров, которые яростно враждовали с друг другом.
      Наблюдатель несказанно поразился этому обстоятельству. Он все еще не оправился от белой горячки, вызвавшей у Носителя спонтанный приступ параноидальной шизофрении, и принял бред четырех психов за чистую монету, о чем немедленно сообщил коллегам на орбиту.
      Коллеги на борту звездолета давно уже поняли, что с их собратом в теле микробота-разведчика творится что-то неладное, причем очень. Они наконец прекратили споры о том, следует прервать операцию или нет. Все были согласны, что следует, и чем скорее _ тем лучше. Надо же спасать собрата, заразившегося безумием от этих непредсказуемых обитателей планеты Наслаждений.
      Беда, однако, была в том, что Наблюдатель в упор не слышал разумных доводов и вопреки Уставу отказывался выполнять безусловный приказ о возвращении на корабль.
      Ему приспичило познакомиться с разумными существами из иных миров, которые, по всей видимости, выполняли на этой планете ту же миссию, что и он.
      Знакомство состоялось в тот же день в душевой, где психи мылись под бдительным присмотром санитаров.
      Между моющимися бродил худой и бледный юноша семитского вида, который пристально изучал причинные места товарищей по несчастью и время от времени сокрушенно произносил:
      - Ах ты гой еси, добрый молодец.
      Но его никто не слушал или не слышал, потому что рядом пожилой степенный пациент, весь в пене, педагогическим голосом очень громко декламировал поэму "Мойдодыр". А в дальнем углу вели высоконаучную беседу профессор-китаист Шендерович, который придумал писать по-русски иероглифами, и секретный физик Толубеев, который изобрел антигравитацию.
      Профессор был настоящий, а физик - нет, но от этого беседа не становилась менее ученой.
      - Через несколько десятилетий все люди в мире станут китайцами, говорил профессор, нервно озираясь по сторонам, - так что не имеет смысла держаться за свой язык и свои традиции. Нужно добровольно китаизироваться, пока нас не принудили к этому силой.
      - Антигравитация все исправит, - возражал секретный физик. - Все люди станут парить под облаками, а их проблемы решатся сами собой. Границы исчезнут, и появится общий язык всего человечества.
      - И этим языком будет китайский, - не сдавался профессор восточной филологии.
      Для инопланетного Наблюдателя все это было, однако, слишком сложно, и он решил прибегнуть к помощи присутствующих здесь же инопланетян, которые наверняка провели на этой планете больше времени и успели узнать больше подробностей о здешней жизни.
      Один из этих иномирян, очень злой на трех остальных, не слишком удивился, когда к нему в душе подошел мокрый художник Семисвечин, воображающий себя женщиной, и вежливо поинтересовался:
      - Простите, а с какой вы планеты?
      - С Беты Альдебарана, - не задумываясь ответил инопланетянин.
      Наблюдатель не разбирался в местных обозначениях астрономических объектов. Он попробовал воспользоваться эрудицией Носителя, но уроки астрономии давно стерлись из памяти художника. Он даже не
      знал, что Альдебаран - это не созвездие, а отдельно взятая звезда, то есть понятие "Бета Альдебарана" абсурдно в принципе.
      Наблюдатель этого тоже не узнал и голосом Семисвечина задал иномирянину следующий вопрос:
      - А вы сможете показать мне вашу звезду на карте или непосредственно на звездном небе?
      - Нет, - жестко отрезал собеседник.
      - Почему? - искренне удивился Наблюдатель.
      - Потому что это тайна, - шепотом объяснил иномирянин. - Если они узнают - нам несдобровать.
      - Кто "они" и кому "нам"? - попытался разобраться Наблюдатель.
      - Откуда я знаю, может быть, ты тоже ихний шпион... - пробормотал иномирянин, не отвечая по существу, и Наблюдатель не счел нужным утаивать истину.
      Инструкция категорически запрещала Наблюдателям раскрывать свое инкогнито, но безумного посланца из мира Собратьев несло.
      - Я действительно наблюдатель дальней разведки с планеты Собратьев, которая расположена на расстоянии 777 световых лет отсюда. Но у меня нет никаких враждебных намерений по отношению к вам и к вашему миру, так что вы вполне можете мне довериться.
      - Я так и знал, что ты тараканопаук с планеты Плкж в тинтуре! - истошно возопил инопланетянин и, без предупреждения напав на беззащитного художника, больно уронил его на кафельный пол.
      Когда подоспели санитары, иномирянин уже сидел на художнике верхом и свирепо мутузил его кулаками.
      Художник пытался выскользнуть из-под него, выкрикивая в промежутках между истошными воплями:
      - Я не тараканопаук! Я - дубликат сознания бесполого метагуманоида в процессоре микробота!
      Разнять больных стоило немалого труда, поскольку оба они были мокрые и скользкие, но в конце концов это удалось. И хотя виноват в инциденте несомненно был фальшивый инопланетянин, санитары, недолго думая, зафиксировали обоих.
      После этого они, как и положено, доложили лечащему врачу о выкриках художника и, в частности, о том, что он больше не женщина, а бесполый ме-тагуманоид и инопланетный Наблюдатель в одном лице.
      Врачи слегка удивились тому, насколько быстро меняется у этого пациента фабула бреда, но в принципе они за свою долгую практику видели и не такое.
      Тем временем настоящий Наблюдатель в теле художника сделал вывод, что он пошел по неправильному пути. Незачем было беседовать с инопланетянином, используя речевой аппарат Носителя. Ведь гораздо проще проникнуть непосредственно в мозг инопланетянина, и тогда это злобное существо ничего не сможет скрыть.
      Наблюдатель уже достаточно окреп, чтобы совершить перемещение из одного мозга в другой. Микробот-разведчик незаметно и бесшумно вылетел из уха художника Семисвечина и тут же влетел в ухо неизлечимого хроника Василия Тараканова, который в школе носил прозвище Таракан и на этой почве уже тогда вообразил себя тараканопауком. Впрочем, позднее он пришел к выводу, что тараканопауки как раз все остальные, а он - доблестный рыцарь джедай, пришедший освободить землю от этих ядовитых и коварных тварей.
      Через полчаса художник Семисвечин уже не был ни женщиной, ни тараканопауком, ни бесполым метагуманоидом. По-прежнему надежно привязанный к кровати, он, обессилев и с трудом шевеля губами, хриплым шепотом напевал:
      Я дерево. Мое место в саду, Но вот лист пролетел Мимо лица...
      Воплощенный Дух Цоя напряженно прислушивался к этому шепоту, и лицо его выражало неподдельное уважение.
      22
      Суперэлитное спецподразделение из Москвы примчалось на место железнодорожной катастрофы к шапочному разбору, но сориентировалось, по обыкновению, мгновенно. За три минуты спецназовцы высшей пробы с боем арестовали в семи застрявших поездах всех пассажиров, имеющих отдаленное сходство с монголоидами. Заодно по традиции были задержаны все лица кавказской национальности.
      Академик Тер-Ованесян, научное светило первой величины и без пяти минут лауреат Нобелевской премии, пытался с документами в руках доказать, что он не чеченец и тем более не японец, но это ему не помогло.
      Единственным из задержанных, с кем разобрались быстро и без проволочек, оказался Анаши Кумару, в котором признали очевидного бомжа. Человек без документов, в лохмотьях, с поврежденной ногой и пьяный до такой степени, что не может даже разговаривать членораздельно, - разумеется, бомж.
      Так что юного самурая, одежда которого превратилась в лохмотья за время скитаний по бескрайним просторам России, а последний меч был отнят хулиганами под Стерлитамаком, быстренько погрузили в "воронок" и отправили в спецприемник, чтобы не путался под ногами.
      Остальных самураев давно уже и след простыл. Обнаружив, что Ясука Кусака уклонился от честного боя и сбежал вместе со своим учеником, они тут же кинулись в погоню, но, пока пытались завести "Жигули", выпавшие из потерпевшего крушение товарняка и не имевшие в баке ни капли бензина, ярко-красная пожарная машина скрылась за поворотом и исчезла бесследно.
      Самураям почему-то не пришло в голову пересесть из "Жигулей" в другую машину - им приспичило залить в бак бензин.
      Пока они добывали горючее из чужих бензобаков, Ясука Кусака и Гири Ямагучи благополучно успели покинуть пределы области, которая по площади превосходила несколько европейских стран, вместе взятых.
      Наконец самураи завели мотор и устремились на запад.
      Люди, задействованные в ликвидации последствий катастрофы, были слишком заняты, чтобы заметить их отъезд. Поэтому столичные специалисты уделили массу внимания установлению личности монголоидов, задержанных на месте происшествия, а когда все личности были благополучно установлены, пришли к выводу, что террористы, учинившие все это безобразие, стали жертвами собственной неосторожности и находятся теперь под обломками вагонов и грузов.
      Одного террориста тут же и нашли в расплющенном состоянии под обломками локомотива и "Хонды".
      Показания свидетелей, которые своими глазами видели означенных террористов уже после катастрофы, когда они, живые и здоровые, как угорелые бегали по вагонам с мечами наголо, не были приняты во внимание. Некий психолог с ученой степенью на ставке у ФСБ счел эти показания результатом шока. В самом деле где это видано, чтобы террористы орудовали мечами. У нас, слава богу, не Средние века.
      А тем временем самураи вместе со своим холодным оружием в отчаянии рыскали на новеньких "Жигулях" без номеров по окрестностям, но никак не могли напасть на след бежавшего сэнсэя.
      Господин Ясука Кусака как сквозь землю провалился вместе со своим любимым и лучшим учеником.
      23
      Господин Ясука Кусака неторопливо выбрался из кабины пожарного автомобиля с правой стороны. Поскольку он все время сидел на месте пассажира в позе лотоса, пребывая в глубоком медитативном трансе, остается неизвестным, кто в это время управлял машиной. Возможно, она ехала сама.
      Равнодушно скосив глаз на Любовь, которая намертво вцепилась в какие-то металлические детали, торчащие в задней части автомобиля, сэнсэй взглядом убил птицу на ужин и негромко позвал ученика:
      - Гири-кун, выходи.
      Гири-кун осторожно выглянул из кузова и очень обрадовался, увидев висящую на запятках проводницу. Она тоже обрадовалась и хотела его обнять, но это оказалось сложно - девушка никак не могла разжать руки.
      Ямагучи помог ей, аккуратно отжав по очереди все пальчики, а пока они обнимались, Ясука-сан сложил костер, возжег его огненным дуновением и стал жарить птицу, напевая себе под нос мелодию, способствующую медитации.
      - Мы не поедем в Москву на этом, - не отрывая взгляда от огня, произнес Ясука-сан на литературном японском. Он имел в виду, очевидно, пожарную машину.
      - Мы поедем в Москву автостопом, - сказала проводница Люба, выглядывая из-за плеча своего возлюбленного борца.
      Слово "автостоп" она произнесла по-английски.
      Люба уже приняла решение не возвращаться к поезду и следовать за Гири Ямагучи, куда бы он ни отправился.
      "Наверное, это любовь", - подумал Ясука Кусака, прочитав ее мысли.
      Здесь, на природе, в тишине возле костра ему думалось как-то особенно легко.
      Английское слово "автостоп" он понял и откликнулся, по-прежнему не оглядываясь.
      - Мы не можем ехать автостопом. Мы не знаем вашего языка.
      - Зато я знаю наш язык, - сказала Люба. - Я могу выдать вас за моего дедушку с Чукотки.
      Слово "Чукотка" она произнесла по-русски.
      - А меня? - поинтересовался Гири Ямагучи, который был неравнодушен к своей судьбе.
      Люба как раз сообразила, что сморозила глупость, поскольку она была совершенно непохожа на внучку чукчи.
      - Ты будешь мой муж, мастер спорта по борьбе нанайских мальчиков. А Ясука-сан - твой дедушка.
      Эту фразу она произнесла сразу на трех языках, но японцы ее прекрасно поняли.
      - Мы не знаем ни чукотского, ни нанайского языка, - попробовал возразить Ясука-сан.
      - Ну и что? - пожала плечами девушка. - Их никто не знает.
      Гири Ямагучи, в свою очередь, ничего не возразил, то есть де-факто согласился стать мужем Любы.
      Она, правда, тут же усомнилась в своей идее - главным образом потому, что в России все нанайские мальчики, равно как и чукотские, хоть немного, но знают русский язык. С дедушками проще - они в таком возрасте могут и свой родной язык забыть, а вот Гири Ямагучи представлял собой серьезную проблему.
      Язык в этой проблеме был вещью второстепенной, зато габариты борца могли доставить неприятности. О легковых машинах можно было забыть. А вот насчет дальнобойных машин Люба пребывала в некотором сомнении. Чисто умозрительно ей казалось, что в кабину дальнобойного грузовика Ямагучи влезет и там еще останется место для нее и для дедушки - но это предположение требовало эмпирической.проверки.
      Дело в том, что Люба Добродеева знала все о поездах, а вот автостопом ездила редко и только на короткие дистанции, предпочитая при этом легковые автомобили.
      В этом деле ей бы следовало поучиться если не у Антона Кротова, то хотя бы у Женечки Угореловой, однако их не было под рукой, и пришлось обходиться своими силами.
      Люба с аппетитом поужинала птицей, убитой взглядом, и воздержалась от нескромных и даже неприличных по японским понятиям вопросов на тему, как это у сэнсэя получается убивать животных без ружья и зажигать огонь без спичек. Сэнсэй, разумеется, тоже ничего объяснять не стал. Он решил немного вздремнуть, как это делал обычно после еды.
      Пробудившись от вскрика девушки, сэнсэй был весьма разгневан, обнаружив, что ученик вместо вечерних упражнений, укрепляющих тело и дух, занят упражнениями совсем другого рода. Он обучал Любу Добродееву ремеслу гейши, и у нее неплохо получалось, особенно когда дело дошло до завершающей стадии. Тут Любу ничему не надо было обучать - само ее имя обязывало уметь заниматься любовью лучше всех.
      Свой гнев Ясука-сан выразил негромким ворчанием:
      - Однажды ты останешься совсем без сил, и женщины будут со смехом пинать тебя ногами.
      Ямагучи привычно изобразил раскаяние. Ясука-сан всегда ворчал одно и то же, когда Гири развлекался с гейшами вместо того, чтобы совершенствовать боевое мастерство. Но теперь сэнсэй злился сильнее обычного.
      - Гейши хотя бы знают, как не отнять у мужчины последние силы, продолжал ворчать он.
      - Я тоже знаю, как не отдать женщине последние силы, - осмелился возразить ученик, но от этого сэнсэй разгневался еще сильнее.
      Однако желания прогнать женщину, отнимающую все силы у его ученика, Ясука-сан не проявлял. Ему нужно было добраться до Москвы, и, как человек разумный, Ясука-сан понимал, что с нею это будет проще, чем без нее.
      Люба Добродеева слушала все это в безмолвии, стоя на коленях в позе примерной гейши, присев на пятки, Догорающий костер смутно и таинственно высвечивал ее нагое тело, освещенное к тому же и луной, что делало картину еще более мистической.
      Но даже в этом свете Люба была совсем непохожа на гейшу. Для этого у нее были слишком большие груди и слишком славянское лицо. Белые полоски от купальника были незаметны в свете костра, но они стали видны, едва взошло солнце.
      Люба воспользовалась уединением, чтобы дать этим полоскам хоть немного загореть, пока Ясука-сан ловил рыбу в реке, приманивая ее силой мысли. Дедушки она совершенно не стеснялась, а стесняться мужа - и вовсе грех.
      Но рыбалка закончилась очень быстро. Повинуясь приказу господина Кусаки, рыба сбилась в плотный косяк у берега, и Гири Ямагучи мог брать ее голыми руками. А после завтрака настало время отправляться в путь.
      Люба Добродеева не была знакома с Женей Угореловой и не знала, что машины на трассе лучше всего останавливать не поднятой рукой, а нагой грудью. Прежде чем выйти на дорогу, она оделась в свою форму проводницы, и только на ноги ей было нечего надеть. Ноги болели после вчерашней отчаянной беготни по асфальту, но Ясука-сан пару раз провел ладонью по ступням, и боль прошла, как будто ее и не было вовсе.
      Люба вышла босиком на дорогу и легко тормознула первый же дальнобойный автопоезд. Не понадобилась никакая нагая грудь.
      Недаром говорят, что настоящая русская женщина коня на скаку остановит и в горящую избу войдет. Горящей избы поблизости не было, зато железный конь, пришедший на смену крестьянской лошадке, действительно остановился как вкопанный.
      Водитель железного коня был по габаритам чуть меньше Гири Ямагучи и, наверное, тоже любил все большое. Во всяком случае, он ни словом не возразил против того, чтобы взять на борт борца-супертяжеловеса и его чукотского дедушку.
      И что самое интересное - места для всех в кабине хватило с лихвой.
      24
      У киллера по прозвищу Тираннозавр Рекс было четыре автомобиля и три мотоцикла. И не потому, что он фанател от автомототехники, а исключительно для запутывания врагов.
      Враги неизменно запутывались, и ни разу ни в одной из ориентировок ни одна из его машин не была описана правильно. Несколько маленьких штрихов - фальшивый номер, какая-нибудь особенно уродливая кукла под ветровым стеклом, забавный знак на багажнике - и маскировка завершена. После дела поменять номер, убрать куклу и значок - и никто эту машину вовек не узнает.
      Угонять машины - дело хлопотное и небезопасное. Рекс занимался этим делом только в том случае, если намечалась инсценировка дорожно-транспортного происшествия. А на этот раз предстояла операция совсем другого рода.
      Киллер оставил самую неприметную из своих машин - белые "Жигули" шестой модели - на платной стоянке неподалеку от площади трех вокзалов и пешком отправился на один из них - Казанский.
      Там он пронаблюдал прибытие скорого поезда из Владивостока - последнего перед тем, на котором должен приехать японский старичок Ясука Кусака.
      Киллер внимательно следил за новостями и знал о железнодорожной катастрофе, из-за которой задерживаются прибытием многие поезда, идущие с востока. А один невинный телефонный звонок позволил Рексу узнать, что следующий состав из Владивостока тоже стоит в этой пробке, растянувшейся на десятки километров.
      Что ж, тем лучше. Больше будет времени на подготовку.
      В первых сообщениях о катастрофе звучали, правда, настораживающие нотки. Будто бы взрыв на путях устроили не то китайцы, не то японцы. Международный терроризм, экстремизм, бандитизм и всякие такие дела. Но эти разговоры быстро утихли, потому что появилась более правдоподобная версия. Обычная российская история - конфликт между боссами автомобильной мафии. Кто-то что-то кому-то не заплатил, кто-то что-то с кем-то не поделил, и в результате пошел под откос поезд с новенькими легковушками.
      Короче, ничего странного. Даже удивительно, как никто раньше не додумался пускать под откос поезда с целью радикального разрешения деловых споров. Это ведь гораздо проще, чем вести бесконечные тяжбы в арбитражном суде. Была партия "Жигулей" - и нету партии. А нету партии - нет и проблемы.
      Так примерно рассуждали телевизионные комментаторы в новостях, а дорожные рабочие и солдаты МЧС все никак не могли расчистить от обломков упомянутой партии автомобилей железнодорожные пути. Между тем пути еще надо было восстанавливать, и вынужденная стоянка поездов на этом перегоне сильно затянулась.
      А Тираннозавр Рекс в это время изучал поведение; толпы на вокзальном перроне. В толчее он колол людей обыкновенной швейной иглой и с каждым разом все больше убеждался, что никто не способен опознать именно в нем хулигана, только что причинившего боль. Оглянувшись, уколотый видел перед собой несколько десятков человек, и солидный господин средних лет со спортивной фигурой меньше всех походил на хулигана.
      Оставалось только смазать иглу ядом из секретных лабораторий КГБ. И не эту иглу, а специальную, с углублением у кончика и зазубринами, чтобы весь яд остался в ранке.
      Яд действует медленно. Картина острой сердечной недостаточности развивается примерно через два-три часа после укола, а к этому времени о самом уколе все уже забудут.
      В вокзальной толчее многие уколотые считали, что боль им причинила какая-то выступающая часть чужого багажа. И киллер рассчитывал, что японский дедушка, приехавший в Москву за смертью, подумает то же самое, самонадеянно забывая, что этот дедушка ко всему прочему еще и мастер боевых искусств, которому сам бог велел не верить в случайности и во всем видеть скрытую угрозу.
      25
      Вечерний прием медикаментов в пятом отделении психиатрической клиники No 1 сказался на состояний Наблюдателя не лучшим образом. Эти лекарства вообще редко сказываются на чьем-либо состоянии положительно, а Наблюдатель, как мы помним, был вдобавок особо чувствителен к человеческим эмоциям и ощущениям.
      Прием лекарств состоялся вскоре после того, как Наблюдатель с удивлением обнаружил, что так называемый инопланетянин - на самом деле точно такой же человек, как и два предыдущих Носителя.
      "Меня обманули", - с негодованием подумал Наблюдатель, но вскоре обнаружил некоторую странность. Новый Носитель действительно верил, что он инопланетянин, и никакие лекарства не могли его в этом разубедить.
      Тут по несуществующей голове Наблюдателя со всей силы шарахнул аминазин, и исследователь с планеты Собратьев потерял всякую способность рассуждать здраво.
      Ему вдруг стало казаться, что истинный инопланетянин действительно существует в мозгу нового Носителя и что он - такой же дубликат сознания в процессоре микробота, как и сам Наблюдатель. То есть теперь их в мозгу аборигена двое. И второй тщательно маскируется и прячется от первого, очевидно не желая выдавать какие-то секреты.
      Опьяненный ударной дозой аминазина, который некоторые люди используют как наркотик, Наблюдатель решил, что он должен во что бы то ни стало добыть эти секреты, которые наверняка имеют чрезвычайно важное значение для планеты Собратьев.
      Финал этой драмы могли наблюдать все пациенты и медики пятого отделения Канатчиковой дачи. Отчаянный борец с тараканопауками с планеты Плюк в тинтуре бился в конвульсиях, визгливо выкрикивая:
      - Я ничего не знаю! Отстаньте от меня! Я не знаю никаких секретов! У меня нет допуска!!!
      Однако неизвестный пыточных дел мастер продолжал допрос, и, чтобы хоть как-то облегчить свою участь, больной пытался отвечать правду и только правду.
      - Я знаю только про тараканопауков! Их не существует! И рыцарей джедаев тоже не существует. Они выдумка! Спросите у доктора!!!
      У доктора спросили, и он посоветовал накачать впавшего в буйство пациента успокоительным по самые уши, что и было сделано.
      На этот раз доза была так велика, что защита микробота-разведчика сработала автоматически - иначе могло случиться непоправимое, вплоть до впадения Наблюдателя в необратимую каталепсию.
      Как только сработала защита, далеко в космосе, на контрольном пульте звездолета, вспыхнул сигнал тревоги, и обеспокоенные собратья послали Наблюдателю срочный запрос. Наблюдатель ответил невразумительно.
      - Немедленно возвращайтесь! - тут же радировал капитан звездолета. - Если вы больны, вам окажут помощь. Если вы здоровы, то вспомните о своей обязанности выполнять приказы старших собратьев.
      То, как Наблюдатель высказался по адресу старших собратьев в ответном сообщении, не делало ему чести, но к этому высказыванию он присовокупил еще и безапелляционное заявление: "Я совершенно здоров".
      В ответ капитан звездолета напомнил Наблюдателю о наказании за нарушение Устава и пренебрежение инструкциями.
      Наблюдатель отреагировал на это невежливо и грубо. Он все еще находился под впечатлением от криков и мыслей своего Носителя в момент, когда он оказывал сопротивление санитарам. В выражениях этот достойный абориген не стеснялся совершенно.
      Однако теперь абориген неподвижно лежал пластом. Он полностью лишился мыслей и ощущений, а так как совсем без ощущений сознание существовать не может, Наблюдатель снова ощутил себя пленником тесного и неудобного временного пристанища - микробота.
      Он чувствовал себя закрытым в железной бочке на жаре и, чтобы поскорее избавиться от этого ощущения, решил покинуть неподвижное и бесчувственное тело Носителя и перебраться в другое.
      А поскольку инопланетяне его разочаровали, Наблюдатель выбрал для нового вселения тело и мозг молодого застенчивого пациента, воображающего себя половым гигантом.
      И некому было ему посочувствовать.
      26
      - А он у тебя что, правда, борец? - спросил дальнобойщик Саня у Любы Добродеевой, мотнув головой в сторону сосредоточенно молчащего Гири Ямагучи.
      - А что, не похож? - ответила Люба вопросом на вопрос.
      - Нет, почему, похож. Знаешь, на кого? На этого...
      Он тщетно пытался вспомнить название национальной японской борьбы, но так и не вспомнил, а потому решил выразиться иносказательно:
      - Ну, знаешь, там японцы борются, и еще ногами топают так смешно...
      - Вроде что-то такое видела, - уклонилась от прямого ответа Люба. - Не помню, как называется.
      Она испугалась, что инкогнито ее спутников может быть разоблачено прямо сразу же, первым встречным. Но дальнобойщик уже переключился на другую тему.
      - Слушай, а давай с тобой поборемся по-нашему, по-русски, - обратился он напрямую к Гири и даже хлопнул его по плечу.
      Гири ничего не ответил, а Люба, покачав головой, сказала:
      - Лучше не надо.
      - А чего не надо? - удивился дальнобойщик. - Я тоже бороться умею. Вот и посмотрим, кто круче.
      И он стал сбрасывать скорость.
      Люба лихорадочно соображала, что опаснее - если она станет отговаривать Саню или если они и вправду пойдут бороться.
      Сама Люба была уверена, что Ямагучи поборет дальнобойщика за считанные секунды и тогда Саня может заподозрить неладное.
      Но Саня уже загорелся и остановил машину. Было видно, что если отказаться от борьбы, то он может обидеться и выпереть пассажиров к чертовой бабушке вон из кабины.
      Пришлось объяснять Ямагучи, в чем дело.
      - Он у тебя что, по-русски совсем ни бельмеса? - встрял в их разговор дальнобойщик.
      - Он из глухой деревни. Там они только по-своему говорят.
      - И ты по-ихнему понимаешь?
      - Ну а как же.
      - Слушай, и как ты за такого вышла?
      - А что тебе не нравится? За ним - как за каменной стеной. И деньги зарабатывает хорошие.
      Ямагучи улыбался и важно кивал, а Люба шептала ему по-японски с примесью английских слов:
      - Ты только его не убей. И вообще борись с ним по-человечески, без этих ваших штук.
      - Только без подножек, - сказал Саня, сообразив, что Люба объясняет "мужу" правила.
      В интерпретации дальнобойщика борьба "по-русски" оказалась очень похожа на классическую, или римскую. Борцы сошли с обочины на травку и скинули часть одежды.
      Тут обнаружилось, что мускулов у дальнобойщика с виду явно больше, хотя общая масса его заметно меньше. И возились они, не в силах сдвинуть друг друга с места, не несколько секунд, а гораздо дольше.
      Ямагучи знал много секретных приемов, которые позволили бы ему победить в первые же мгновения. Эти приемы он отрабатывал для боев без правил. Однако здесь шла борьба по правилам, а Гири Ямагучи был человеком чести, то есть честным человеком.
      Но даже в этом случае он был обязан задавить соперника своей массой и мощью. Правда, мощь соперника оказачась вполне сопоставима с его собственной, но масса была все-таки поменьше.
      И тут Ямагучи не повезло. Дальнобойщик боролся в кроссовках, а Гири, по обыкновению, босиком. И надо же было ему наступить на острый камушек, который незаметно притаился в траве.
      Вскрикнув от боли, Ямагучи отдернул ногу, и этим воспользовался соперник. Чудовищная инерция бросила на землю их обоих, но японец оказался внизу, и его лопатки коснулись травы.
      В следующую секунду Ямагучи выскользнул из-под дальнобойщика и с удивительной быстротой вскочил, готовый продолжать борьбу. Но дальнобойщик, демонстрируя хорошую реакцию, отпрыгнул в сторону с криком:
      - Нет, все! Я победил. Уложил тебя на лопатки.
      Люба вступила с ним в перепалку. Она считала, что побежденный должен пролежать на лопатках как минимум три секунды, а Ямагучи не пробыл в этом позорном положении и одной. Но спор прервал Ясука Кусака, который набросился на ученика, резко отчитывая его на деревенском диалекте.
      Гири пытался оправдаться, но сэнсэй не принимал никаких отговорок. Он говорил, что настоящий боец даже в бою по незнакомым правилам должен побеждать и не давать противнику ни одного шанса на успех. А в конце он произнес самую страшную вещь:
      - Ты опозорил меня перед этими людьми. Как я могу смотреть им в глаза? Вот оставлю тебя здесь и возьму в ученики этого русского.
      Гири Ямагучи не знал, куда деваться от стыда. Он не принадлежал к самурайскому сословию и не имел права на харакири, но от этого ему было не легче.
      Разрядил обстановку новый персонаж, который появился на сцене неожиданно. Из кустов позади спорящих выбралась хрупкая девушка, одетая в одни шорты, и, обозрев представшую ее глазам картину, задала сакраментальный вопрос:
      - Чего это вы тут делаете, а?
      27
      Женя Угорелова спешила на восток, к Волге, в надежде успеть на Грушинский фестиваль авторской песни до его закрытия. Но уже где-то на полпути она поняла, что не успеет, потому что любовь отнимала слишком много времени, а без любви Женечка жить не могла.
      Когда девушка - нимфоманка, ее неспособность прожить без любви понятна. А вот стремление ее давно забытого случайного попутчика, питерского бизнесмена Головастова, во что бы то ни стало заниматься любовью ежедневно настораживало. Похоже, это был его пунктик, результат конфликта между комплексом неполноценности и манией величия.
      Суть конфликта состояла в том, что человек, у которого денег было больше, чем в бюджете иного небольшого города, столкнулся вдруг с чем-то таким, что нельзя купить за деньги. И этим таким была любовь, если смотреть на нее с чисто технической точки зрения.
      Когда в свободной продаже появилась виагра, Головастову показалось, что проблема решена. Теперь он имел возможность покупать за деньги любовь в полном комплекте. Комплект состоял из проститутки, таблетки и презерватива и на первых порах срабатывал безотказно. Но потом начались неприятности.
      Недаром умные люди говорят, что любовь за деньги купить можно, а вот здоровье, увы, не купишь.
      Ежедневное использование виагры здорово подсаживает организм, а о том, чтобы применять препарат не каждый день, Головастов и помыслить не мог. Без девушки под боком он ночью чувствовал себя одиноко, а оставив девушку без удовлетворения, он перестал бы себя уважать.
      Бывают на свете такие люди, которые никакой сублимации не признают и обладание женщиной возводят в ранг высшей ценности, даже если удовольствие от этого ниже среднего.
      В день, когда киллер Тираннозавр Рекс вышел на охоту, а нимфоманка Женя Угорелова набрела случайно на предполагаемую жертву этого киллера, заказчик убийства весь вечер пытался удовлетворить девушку по вызову, которая нимфоманкой не была и никакого удовлетворения не испытывала, хотя добросовестно старалась оное изобразить.
      Ее старания помогали Головастову чувствовать себя полноценным членом общества, но со всем остальным было плохо.
      В разгар соития бизнесмен ощутил острое расстройство пищеварения и был вынужден оставить партнершу в одиночестве. Он удалился в направлении санузла с такой скоростью, что на девушку напал смех, и она, как ни старалась, не могла остановиться. В результате вторая половина вечера прошла гораздо веселее, чем первая, но это только казалось со стороны. А в душе Головастов испытывал нечеловеческие терзания, поскольку был не дурак и отлично понял причину веселья.
      Он, однако, усиленно делал вид, что ничего не произошло, и эта тонкая актерская игра отняла у бизнесмена последние силы.
      Проститутке тоже приходилось актерствовать, но она была моложе и здоровее и к тому же не нуждалась в виагре. Говорят, женщины ее тоже применяют, но данная конкретная женщина считала это извращением.
      Что касается своей работы, то она воспринимала ее как тяжелый и неприятный труд. Что-то вроде чистки сортиров. Однако у тех, кто чистит сортиры, зарплата гораздо меньше, и это примиряло девушку с неудобствами.
      Иногда она даже получала удовольствие от работы, если клиент попадался молодой, красивый и опытный, такой, с которым она охотно переспала бы и бесплатно. Но такие молодые и красивые сами тоже предпочитали бесплатный сон. В смысле, не сон, а это самое... Короче, клиентами девушки с красивым именем Инга они оказывались довольно редко.
      А все эти старперы с недержанием слюны и других выделений организма Инге порядком надоели. И лежа под вялым телом бизнесмена Головастова, дышавшего как спринтер, которого заставили бежать марафон, Инга размышляла, а не податься ли ей в стриптизерши.
      "С этим делом пора кончать, - думала она. - Достало! Деньги того не стоят".
      В стриптизе деньги были поменьше. К тому же проституция не требует особых навыков. Обычных природных инстинктов для этого дела вполне достаточно.
      А в стриптизе надо уметь танцевать.
      Кое-что Инга уже умела и в свободное время совершенствовала свое умение. Получалось у нее неплохо, и один знакомый пообещал пристроить ее в одно местечко. Но только с условием, что она будет уделять больше внимания своей фигуре.
      Она пообещала и старалась держать свое обещание. Сидела на диете, занималась шейпингом и йогой, осваивала специфические танцы и придавала телу подобающий загар на нудистском пляже, где никто не мог заподозрить в ней девушку легкого поведения, поскольку все там были одеты (вернее, раздеты) точно так же, как и она.
      28
      Во время утреннего приема лекарств невзрачный больной, считающий себя половым гигантом, навязчиво приставал к медсестре по имени Анжела. При этом он сильно стеснялся, краснел, бледнел, заикался, но ничего не мог с собой поделать.
      - Д-д-девушка, можно с вами п-п-познакомить-ся? - бормотал он, хотя они познакомились еще вчера.
      - Обязательно, только сначала выпей таблетки, - отвечала девушка.
      - А давайте пойдем с вами в кино, - спешил развить знакомство половой гигант, и Анжела уже знала, что за этим последует.
      И точно - руки полового гиганта уже тянулись к ширинке, а речевой аппарат в это время невнятно произносил:
      - А хотите, я покажу вам свою эрекцию?
      Медсестра этого вовсе не хотела, но знала, что он все равно покажет.
      Тем временем инопланетный Наблюдатель под защитой охранной автоматики микробота постепенно оживал, и к нему возвращался здравый рассудок. И этот рассудок подсказывал, что исследования его как-то неожиданно пошли по неправильному пути. Он собирался подробно изучить феноменальные способности особей, называющих себя женщинами, а вместо этого зачем-то накинулся на мужчин, называющих себя инопланетянами.
      Обмен был явно неравноценный.
      Один из инопланетян, ветеран борьбы с тараканопауками, как раз маячил по соседству и производил впечатление вполне здорового человека. Пытка, которую учинил ему опьяненный лекарствами Наблюдатель, подействовала подобно шоковой терапии, и больной теперь не хотел даже слышать о тараканопауках.
      А Наблюдатель, в свою очередь, не хотел даже слышать об этом больном, с содроганием вспоминая все, что он пережил в его теле.
      Впрочем, с новым Носителем дела обстояли не лучше. Половой гигант, в котором не было ничего гигантского, пребывал в депрессии, и Наблюдатель быстро уловил причину. Дело в том, что этот Носитель стремился к наслаждениям, а особи, называющие себя женщинами, ему в таковых наслаждениях неизменно отказывали.
      Убедившись в этом, Наблюдатель проникся неподдельным состраданием к Носителю. Хотя мужские наслаждения не идут ни в какое сравнение с женскими, они тем не менее необходимы, и отказ представляет собой ничем не оправданную жестокость.
      А главное, Наблюдатель не мог понять женщин. Ведь они-то должны ежеминутно стремиться к наслаждениям и использовать любую возможность для достижения высшего удовольствия.
      В безотчетном стремлении утвердить свое открытие - феноменальную способность аборигенов женского пола получать сверхъестественное наслаждение от брачного соития - Наблюдатель начисто забыл главную заповедь ученого: никогда не доверять единичным наблюдениям.
      Он продолжал считать, что болезненная нимфомания Жени Угореловой характерна для всех женщин планеты Наслаждений и является их естественным состоянием.
      Однако все, что он видел глазами очередного Носителя, явным образом противоречило этому выводу.
      Ни санитарки, ни медсестра Анжела, ни врач Елена
      Андреевна Самохвалова вовсе не стремились к наслаждениям и не стеснялись открытым текстом отказывать мужчинам, которые предлагали им заняться любовью. Поведение санитарок и врача Самохваловой Наблюдатель еще мог как-то понять. Подключив сознание Носителя, он установил, что эти особи уже вышли из репродуктивного возраста и могли поэтому утратить вкус к плотским утехам.
      Но поведение Анжелы Наблюдателя по-настоящему изумляло. За нею увивался один врач, один санитар и несколько пациентов, но девушка отказывала всем поголовно. И Наблюдатель никак не мог понять причину.
      Тут надо отметить еще одну его ошибку. Наблюдатель все еще не понял, что попал в больницу, и продолжал считать клинику местом совместного проживания аборигенов, а лекарства - наркотическими веществами, которыми аборигены почему-то стремятся опьянять себя. Уловить различие между водкой и марихуаной с одной стороны, и аминазином или галоперидолом - с другой, Наблюдателю было трудно.
      Он, может, и разобрался бы во всем очень быстро, случись ему оказаться в мозгу человека трезвого и здорового. Однако Носитель, считающий себя половым гигантом, был для этой цели непригоден. Он искренне полагал, что все девушки мира должны отдаваться ему по первому требованию, едва завидев его эрекцию, и Наблюдатель был с ним вполне согласен. Его собственные представления о девушках нисколько не противоречили этому предположению.
      На самом же деле половой гигант был девственником и зациклился на этой теме еще в школе. Неуклюжий застенчивый заика, объект насмешек и издевательств, он, понятное дело, не пользовался популярностью у одноклассниц. Зато у него была очень богатая фантазия - настолько богатая, что вскоре окружающие стали замечать очевидные странности. Мальчик перестал отличать фантазию от реальности.
      А тут еще влезли добрые люди с непрошеными советами. Мол, ты кончай мечтать и спустись с небес на землю. Познакомься с девушкой, пригласи ее в кино, там пообжимаетесь, у тебя встанет, у нее вспыхнет - и дело в шляпе.
      С тех пор юноша только и делал, что знакомился с девушками, приглашал их в кино и показывал им эрекцию. А так как он уже не отличал фантазию от реальности, ему казалось, что знакомство каждый раз завершается успешно.
      Зато другим так не казалось, и в результате юноша угодил в психушку.
      Лечение помогло только наполовину. Юноше начисто обрубили фантазии, но так и не смогли устранить первопричину болезни. Он по-прежнему продолжал считать себя половым гигантом и ежедневно знакомился с одной и той же медсестрой, потому что каждый раз принимал ее за новую женщину.
      Отсутствие фантазий, однако, привело юношу к выводу, что в этом заведении водятся только неправильные девушки. И этот вывод странным образом совпал с мыслями инопланетного Наблюдателя на ту же тему.
      Наблюдатель как раз начал думать, не является ли Анжела аномальной особью, как вдруг перед обедом к ней в гости заглянул ее жених, и отвергнутый половой гигант застал их целующимися в подсобке.
      Этого несчастный больной юноша вынести не смог и зашелся в истерике от ревности. А Наблюдатель, запутавшись окончательно, решил, что будет проще
      выяснить все на месте, изнутри. Тем более что давно уже пора снова переселиться в женщину.
      Наблюдатель соскучился по наслаждениям, с которыми не сравнится ничто во Вселенной, и, несмотря на некоторые странности данной конкретной женщины, верил, что она способна подарить ему этот кайф.
      29
      Палачи Якудзы потеряли след своей жертвы где-то в Поволжье, и теперь их задача заметно осложнилась. Не было больше поезда, где они могли найти Ясуку Кусаку наверняка, а обыскивать все машины на трассе - это слишком тяжелый труд, особенно в условиях, когда тебя ловит вся милиции страны при поддержке ФСБ и армии.
      Поэтому семь самураев, среди которых было шесть человек и один дух покойника, раздавленного локомотивом, решили, что лучше будет встретить Ясуку Кусаку в Москве. Ведь он непременно должен еще до начала соревнований появиться в конторе организаторов чемпионата и в зале, где будут проходить состязания. Но даже если не удастся перехватить его там, организаторам наверняка будет известно, где тренируется Гири Ямагучи.
      Своего зала в Москве у Кусаки нет. И связей тоже нет. Значит, ему придется воспользоваться базой, которую предоставят организаторы.
      - Там мы его и убьем, - сказал предводитель палачей Якудзы Хиронага Сакисима, и его слово было равносильно приказу.
      Правда, такая задержка означала, что предводителю Якудзы господину Хари Годзиро придется ждать дольше, чем предполагалось. А он ждать не любит и вполне может усомниться в безграничной преданности своих верных слуг.
      Ведь воин Якудзы должен по приказу своего господина достать врага хоть из-под земли и убить его, даже если на стороне врага выступит целое войско, а якудза выйдет против него один и без оружия.
      Хиронага Сакисима прекрасно помнил об этом и не сомневался, что в конце концов Ясука Кусака будет убит. Хиронага был образцовым воином Якудзы, и ни один враг до сей поры не уходил от него. На земле не было места, где бы жертва могла спрятаться от Хиронаги Сакисимы, безжалостного палача Якудзы в черных очках.
      Прежде всего, однако, надо было добраться до Москвы, а это после всех подвигов стало совсем нетривиальной задачей. Тем более что на место крушения поезда в срочном порядке был доставлен с Сахалина младший лейтенант Шарашкин со своими собаками.
      Как выяснилось, пограничник запомнил в лицо каждого из самураев и особенно того из них, которому повредил пятку. А собаки хорошо помнили запах палачей Якудзы, которых им не удалось задержать у себя на Дальнем Востоке.
      После того как Шарашкин внимательно осмотрел всех задержанных лиц с восточным разрезом глаз и не опознал в них нарушителей госграницы, упомянутые лица были отпущены и получили возможность продолжить путь к месту назначения. Как раз в это же время были восстановлены пути, и железнодорожная пробка начала наконец рассасываться.
      Автомобильная пробка рассосалась еще быстрее, но через несколько километров появилась вновь. Там ГИБДД при поддержке суперэлитных спецназовцев проверяла документы у всех водителей и пассажиров и делала это нестерпимо медленно.
      Тем временем самураи благополучно объехали контрольно-пропускной пункт по проселочным дорогам, про которые все, естественно, забыли, и неприятности у них начались только в самом конце, когда уже казалось, что путь на Москву открыт.
      Новый автомобиль, не рассчитанный на езду по проселочным дорогам без специальной подготовки, начал разваливаться на глазах, и самураи поняли, что эта машина, в отличие от родной японской "Хонды", не выдержит даже самого легкого столкновения с превосходящими силами противника.
      В конце концов "Жигули" намертво стали посреди дороги, и никакая сила не могла сдвинуть их с места. Дальше воинам Якудзы пришлось идти пешком, поскольку никаких других машин на проселочной дороге не было и в ближайшую пятилетку не предвиделось.
      Пока они шли, стемнело. В лесу по обеим сторонам дороги выли волки, рычали медведи и хрюкали кабаны. Самураи судорожно сжимали в руках мечи, а Хиронага Сакисима доблестно разрубил пополам неожиданно вылетевшую из-под ног птицу.
      Проселок постепенно превратился в лесную тропинку, а потом и она исчезла.
      Дремучий лес стеной обступил воинов Якудзы со всех сторон.
      30
      Восьмой самурай Анаши Кумару был доставлен в: спецприемник для лиц без определенного места жительства в бессознательном состоянии. Дело в том что по дороге он впал в буйство и попробовал высадить дверь "воронка" здоровой ногой. В результате он повредил и вторую ногу, а сопровождающие утихомирили его дубинками и добавили на всякий случай кулаком по зубам и ногами по ребрам.
      В рапорте при передаче клиента было записано, что данный бомж, отказавшийся назвать себя, неудачно упал, находясь в нетрезвом состоянии, чем и объясняются многочисленные травмы. А чтобы снять всякие вопросы, ему перед приездом влили в глотку хорошую порцию водки чтобы пахло. Эти манипуляции сопровождались ворчанием, что приходится тратить хорошее пойло на всякую падаль.
      Заодно сопровождающие лица несколько изменили версию по поводу того, откуда этот бомж взялся. Получалось, что его просто сняли с проходящего поезда, где он по пьянке начал буянить, драться и неудачно падать. Новая версия гораздо лучше объясняла синяки, переломы ребер и травмы ног.
      Благополучно спихнув бомжа, сопровождающие вздохнули с облегчением. Пусть теперь у других голова болит.
      У работников спецприемника голова разболелась только через несколько часов, когда побитый бомж начал приходить в себя. Оказалось, что по-русски он не говорит, а среди персонала не нашлось никого, кто знал бы японский. Больше того, никто не смог,
      даже разобрать по характерным сочетаниям звуков, что это японский.
      Соответственно, работники спецприемника затруднялись в определении национальности нового клиента.
      - Наверное, калмык, - неуверенно предположил кто-то.
      Почему именно калмык, а не бурят или якут, автор предположения объяснить не смог. Интуиция.
      Разницы, впрочем, не было никакой, потому что никто из работников не знал ни калмыцкого, ни бурятского, ни тем более якутского. Единственная подробность, которая всплыла при обсуждении лингвистических проблем, заключалась в том, что в чукотском языке много букв "ы". Это сообщение сделал бомж, слывший в спецприемнике интеллектуалом. Он даже припомнил одно слово из этого языка "ты-гыгыргын", но запамятовал, что оно означает.
      Чукотское слово не помогло. Новичок по-прежнему лопотал на своем языке, вкрапляя в него только два русских слова - "анаша" и "кумар".
      - Ломает его, - со знанием дела решили бомжи. - Травки просит.
      Убедившись, что ему не найти общего языка с этими людьми, Анаши Кумару пришел к выводу, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих, и, хромая на обе ноги, отправился на поиски какого-либо оружия. А поскольку в спецприемнике, как и везде в России, царил образцовый бардак, оружие отыскалось быстро.
      Это был большой кухонный нож, тупой, как сибирский валенок. Отечественным бомжам даже в голову не приходило думать о нем, как об оружии, и тем более использовать его в этом качестве.
      Но Анаши Кумару был вовсе не отечественный бомж, а даже совсем наоборот японский самурай и воин Якудзы, которого учили использовать в качестве оружия любой предмет, попавшийся под руку.
      Правда, Анаши был не самым лучшим учеником и не умел перерезать врагу горло листом бумаги или пронзать его насквозь отточенной монетой. Однако теперь в его руках был нож, размерами лишь немного уступающий самурайскому мечу.
      Повар пропажу своего инструмента не обнаружил по уважительной причине: он переживал седьмой день запоя, и по всем признакам выходило, что это состояние продлится еще недели две.
      Удивительно было другое: почему никто не обратил внимания на то, как бомж неизвестной национальности бродит по всему спецприемнику со здоровенным ножом в поисках, чем бы его наточить. Он даже задавал другим бомжам и обслуживающему персоналу вежливые вопросы типа: "Не знаете ли вы, уважаемый, где находится точильный круг?" - но поскольку спрашивал он по-японски, никто ему не ответил.
      Тогда якудза решил действовать тупым ножом, компенсируя недостаток остроты избытком решимости. Со зверским выражением на лице он доковылял до выхода и прорычал охранявшему его сотруднику органов:
      - Открой дверь и выпусти меня!
      Скомандовал он опять же по-японски, потому что никакого другого языка не знал, и сотрудник его не понял. Тогда Анаши Кумару присовокупил к словам красноречивый жест, взмахнув тупым ножом перед глазами стража ворот.
      Жест подействовал. Сотрудник органов мгновенно вспомнил, что ему остался всего год до пенсии, и обратился в паническое бегство. Но запертую дверь, однако, не открыл, и самураю пришлось возиться с ней самому.
      Анаши Кумару попытался высадить дверь головой, поскольку ноги уже не действовали.
      Оказалось, однако, что входная дверь - это самая крепкая деталь во всем здании, и лучше бы ему было биться головой об стену. Стены дома, построенного в восемнадцатом веке и пережившего последний капитальный ремонт незадолго до революции, скорее поддались бы напору.
      Тем временем выяснилось, что сотрудник, которому остался год до пенсии, не просто отступил, а совершил хитрый тактический маневр. Подобно Кутузову под Москвой, он временно сдал позиции, чтобы восстановить силы и собрать подкрепления.
      Подкрепления сбежались со всего спецприемника, прямо над головой самурая страшно зазвенел сверлящий мозг сигнал тревоги, а через минуту за дверью, которая и дрогнуть не дрогнула под его ударами, послышался звук сирены. Милицейский участок был рядом.
      Анаши Кумару понял, что окружен, и, находясь на взводе, даже не вспомнил о невропатологе, не говоря уже о хирурге или стоматологе, в услугах которого он особенно нуждался, поскольку во время транспортировки ему вышибли один зуб, а теперь, в ходе ожесточенной схватки у дверей, выбили еще два.
      Сам не свой от боли, Анаши разорвал на себе казенную рубаху и ткнул ножом себе в живот.
      Натренированный живот спружинил, и тупое лезвие отскочило, не причинив самураю никакого вреда.
      Положительно, ему не везло с харакири. Наверное, у него была другая карма.
      Вторую попытку ему сделать не дали. Через секунду шесть человек уже сидели верхом на Анаши Кумару, а еще двое пытались вязать его простынями и полотенцами.
      Продолжая оказывать сопротивление даже в этой позиции, Анаши Кумару укусил двух человек. Укушенные в долгу не остались, и с этой минуты воину Якудзы нужен был уже не стоматолог, а зубопротезист.
      А примерно через два часа, после неспешного оформления всех документов, бережно спеленатый Анаши Кумару, накачанный успокоительным по самые уши, отправился на "скорой" в областную психиатрическую больницу.
      В сопроводительных документах было написано, что в клинику препровождается лицо без определенного места жительства с подозрением на потерю памяти и навязчивую идею суицида. В графе "национальность" значилось "калмык", а в графу "имя", чтобы не было никаких претензий и лишних разбирательств, вписали первое, что пришло в голову.
      Врач спецприемника, большой любитель американских детективов, припомнил, что в Штатах человека, имя которого неизвестно, называют "Джон Доу". Недолго думая, доктор перевел это наименование на русско-калмыцкий язык, и в психушку Анаши Кумару поступил с бумагами на имя Ивана Доева.
      А уже на следующий день психиатр, которому достался новонареченный Иван Доев, делился с колегами своим открытием.
      - Это уникальный случай. Представьте: сын степей калмык вообразил себя самураем и помешался на мысли о харакири. Он разговаривает на выдуманном языке, который считает японским, и жестами дает понять, что хотел бы совершить самоубийство по японскому обычаю. И главное, я не знаю, как к нему подступиться. По-русски он разговаривать не желает, и неясно даже, понимает ли он меня.
      - А по-калмыцки не пробовал? - в шутку поинтересовался кто-то из коллег.
      - Да вот я думаю, не позвонить ли в Элисту. Или лучше уж сразу в Москву. Наверняка ведь где-то были аналогичные случаи.
      Врач, не так давно окончивший институт, мог обойтись без лишних заморочек и лечить нового пациента обыкновенным способом, как лечат большинство больных с навязчивым бредом и манией суицида. Галоперидол для поднятия настроения, аминазин для снятия возбуждения и, возможно, инсулиновый шок для борьбы с бредом. Методика, опробованная десятилетиями.
      Но молодой доктор был добросовестным человеком и свято верил в клятву Гиппократа. И он решил сделать все, чтобы лечение было эффективным, - в частности, обратиться за помощью к более опытным коллегам, даже если это сочтут слабостью и. малодушием.
      Более опытные коллеги в родной больнице ворчали:
      - Дался тебе этот бомж! Ну, вылечишь ты его - и что дальше? Если бы ты с него диссертацию писал - тогда еще понятно, а если ты его в Москву отдашь, диссертацию напишет кто-то другой. А ты останешься на бобах со своей нищенской зарплатой и дурацким благородством.
      Однако молодой врач вовсе не считал благородство Дурацким, и эти слова только укрепляли его в намерении обратиться за помощью к московским докторам.
      Ведь если больной считает себя самураем, который обязан совершить харакири, то надо спасать человека. Иначе когда-нибудь он его все-таки совершит и эта смерть будет на совести врача.
      31
      Русский богатырь Иван Бубнов был похож на гибрид Шварценеггера и ван Дамма с поправкой на российский колорит и с учетом того, что в России все не просто большое, а очень большое.
      Ваня выглядел, как Конан-варвар в начале своего пути, когда мудрецы Востока еще не возвратили ему утраченный за годы рабства разум. Или как Василий Буслаев, только что получивший сильный удар пыльным мешком по голове.
      Анаболики он кушал горстями четыре раза в день до и после еды, и потому состоял из одних мускулов от бритой макушки и до большого пальца ноги, который сам по себе мог служить смертельным оружием.
      Приставленный к Ивану врач сквозь зубы говорил тренеру, что до старости Ваня не доживет и до зрелости тоже вряд ли - но тренеру было на это плевать. Он искренне считал, что заниматься борьбой без правил можно только до двадцати пяти лет, а там хоть не рассветай.
      Там, где речь идет о больших деньгах, нет места человеколюбию.
      В последние дни перед началом соревнований Ваня Бубнов усердно тренировался под покровом строжайшей секретности, поскольку тренеры и посвященные в дело букмекеры по-прежнему распространяли слухи, что он вовсе даже не тренируется, а совсем наоборот, валяет дурака, в неумеренных количествах потребляя алкоголь и девушек.
      На самом деле вместо алкоголя Ваня потреблял уже упомянутые анаболики и по этой причине о девушках даже не думал. Анаболические стероиды и секс - две вещи несовместные, потому что эти препараты, усиливая все мышцы тела, ослабляют одну, которая вовсе и не мышца и для борьбы не важна.
      Так что баловался Ваня Бубнов отнюдь не с девушками, а со спарринг-партнерами, самые сильные из которых выходили против него по двое.
      Бой одного Вани против двух соперников неизменно завершался нокаутом - то есть обоих спарринг-партнеров на руках уносили с ринга. За каждый поединок им щедро платили, а за телесные повреждения доплачивали особо, но текучка кадров все равно была большой.
      Денег тренеры не жалели. Главный приз соревнований и выигрыш в тотализаторе обещал не только покрыть все расходы, но и принести прибыль как минимум в тысячу процентов. К тому же чемпионат мира и окрестностей в Москве открывает путь на более престижные соревнования, большинство которых проходит в Америке, где людям деньги некуда девать.
      У американцев собственная гордость. В то время как Япония выставила одного из лучших своих бойцов и бесспорно лучшего своего тренера, Америка прислала в Москву залежалый товар. Бэби Грэбб блистал на ринге в восьмидесятые годы, а теперь уже вышел в тираж и мало на что годится.
      Но американцы, сбитые с толку дезинформацией из стана врага, считают, что Ваня Бубнов не сможет побить даже старого Бэби Грэбба. Посмотрим, что они запоют, когда он победит всех.
      В том, что он действительно победит всех, тренеры были убеждены на 99 процентов. Опасения вызывал только японец. От Гири Ямагучи можно было ждать чего угодно.
      Но, сравнивая совершенное тело культуриста с бесформенной тушей борца сумо, тренеры все сильнее убеждались: Ваня не подведет.
      И все же у них отлегло от сердца, когда до тренировочной базы, где набирал форму Ваня Бубнов, докатились слухи, что японцев заказали и они уже почти что на том свете.
      В криминальной среде нет тайн, а тренеры Вани Бубнова, как и организаторы чемпионата мира и окрестностей, были тесно связаны с мафией.
      Правда, слух, кочуя из уст в уста, был по обыкновению искажен, и команда Вани сочла, что открылась охота на обоих японцев.
      Впрочем, разницы не было никакой. Все единодушно сходились во мнении, что Гири Ямагучи ничего не стоит без своего сэнсэя.
      32
      Ясука Кусака не хотел ехать дальше с водителем, в глазах которого покрыл себя вечным позором его ученик. Он также хотел удалить от ученика женщину по имени Любовь, которая, несомненно, являлась первопричиной этого позора.
      Появление сверхплановой женщины, которая к тому же не носила одежды выше пояса, повергло сэнсэя в окончательный шок, а желание этой женщины отправиться в Москву вместе со всей честной компанией добило его окончательно.
      Женя Угорелова именно в этот день решила прекратить борьбу со временем и пространством, поскольку закрытие Грушинского фестиваля состоялось накануне ночью, а Евгения так и не сумела вовремя добраться до местечка под Самарой, где этот фестиваль проходит.
      Свой многострадальный топик она потеряла где-то в пути, и это не причинило бы ей никаких неудобств, не будь на свете милиции.
      Американским женщинам хорошо. У них страна живет по закону, а не по понятиям. Нудистки Нью-Йорка доказали в суде, что ни один закон страны и штата не запрещает женщине обнажать грудь в общественных местах, - и все, ни один коп не придерется.
      Женя Угорелова, прочитав об этом в газете, заморочилась специально и установила, что ни один закон России тоже не запрещает женщинам выходить на улицу топлесс. Однако тут вам не Америка. У нас был бы человек, а статья найдется. Любой мент при желании может обвинить гологрудую девушку - по своему выбору - либо в мелком хулиганстве, что является административным правонарушением, либо в развращении малолетних, что является уже уголовным преступлением. Нельзя сбрасывать со счетов и злостное хулиганство, которое также проходит по разряду уголовщины, - это на случай, если малолетних поблизости не окажется.
      Навязчивое желание сотрудников милиции обвинить Женю Угорелову во всех перечисленных преступлениях оптом и в розницу было одной из причин ее опоздания на фестиваль. Правда, везде и всегда ее отпускали за взятку натурой, но на это требовалось время. Отдаться всем заинтересованным лицам - это тебе не конвертик в стол положить.
      Евгения успокаивала себя тем, что мировой рекорд в области сексуальных достижений среди женщин составляет 628 совокуплений подряд, а ей приходилось обслуживать не больше двенадцати стражей порядка за раз - так что до рекорда еще далеко. Однако потерянное время не вернуть. Придется ждать следующего фестиваля и выехать в Самару пораньше. А пока там нечего делать и лучше вернуться в Москву. Тем более что попутчики - такие интересные люди.
      - Я никогда в жизни не видела живого чукчу, - призналась Евгения Любе, а та в ответ не сочла нужным признаться, что ее спутники - вовсе не чукчи.
      Интересный человек Ясука Кусака сначала артачился и не хотел никуда ехать с этой женщиной, нагая грудь которой отвлекает его ученика от мыслей о боевом мастерстве. Но Женечка отобрала у шофера-дальнобойщика его рубашку и стала выглядеть почти прилично, так что дедушке пришлось смириться.
      Тут, однако, открылась новая проблема. Пассажиры не помещались в кабину.
      Ясука Кусака заявил, что он пойдет пешком, чтобы не видеть этого позора, но в результате пешком пошли все. Женечка наспех отдалась дальнобойщику в кабине, чтобы он не чувствовал себя обделенным, - и он уехал, потому что не мог больше ждать.
      Рубашку Евгения ему не вернула, однако сняла ее очень скоро, когда на горизонте показалась подходящая машина. Бортовой грузовик колхозного вида ехал достаточно медленно, чтобы не свалиться в кювет, но затормозил перед нагой грудью Жени Угореловой, как перед красным светофором.
      Гири Ямагучи удивил всех, кроме учителя, своей ловкостью, забравшись в кузов без посторонней помощи. Любу, которая не хотела пачкать босые ноги, он втянул наверх за руки.
      Как оказался в кузове Ясука Кусака, никто не видел - настолько быстро это произошло.
      Женя Угорелова, не надевая рубашки, села в кабину, и это послужило причиной внеплановой остановки через несколько минут. Никто, однако, не предъявил претензий, поскольку оба японца впали в медитативный транс и остановки не заметили. А стеснительная и стыдливая Люба сочла, что борта достаточно высоки и воспользовалась этим, чтобы позагорать и стать больше похожей на гейшу. Она разделась донага и улеглась на теплые доски кузова, пристроив голову на колени Ямагучи, который не обратил на это внимания, поскольку думал только о боевом мастерстве.
      33
      Когда Наблюдатель перестал отвечать на вызовы совсем, его собратья на орбите забеспокоились всерьез. В такой ситуации принято отправлять на подмогу основному Наблюдателю резервного, но Наблюдатель, путешествовавший по мозгам аборигенов планеты Наслаждений, как раз и был резервным, в то время как основной продолжал оставаться в тяжелом состоянии после экспедиции на планету каннибалов.
      Короче, послать было некого. И выяснить, что случилось, было практически невозможно.
      Существовал один экстренный вариант - открытая высадка на планету, но получить разрешение на нее было чрезвычайно трудно. Обычно ученые мира Собратьев несколько лет изучали данные, собранные Наблюдателем, проводили дополнительные тайные исследования и, только определив без тени сомнения, что планета созрела для контакта, разрешали открытую высадку.
      Но вряд ли кто-то возьмет на себя ответственность и разрешит такую высадку на неизученной планете ради спасения жизни и разума одного Наблюдателя.
      Конечно, жизнь и разум каждого собрата ценятся весьма высоко, а жизнь и разум Наблюдателя - в особенности если учесть, сколько сил и средств затрачено на его подготовку, но это не меняет сути дела. Вступать в скоропалительный контакт с неизученной цивилизацией категорически запрещено. А это значит, что экспедиция скорее всего будет отозвана и вместо нее будет снаряжена новая. Основной Наблюдатель этой новой экспедиции сначала попытается разыскать своего пропавшего коллегу и вызволить его, а если это не получится, с удвоенной силой примется за исследования, чтобы приблизить открытую высадку.
      Понятно, что все это займет уйму времени, но ничего страшного тут нет. Сознание Наблюдателя может существовать в процессоре микробота более сотни лет. Даже если Наблюдатель впал в каталепсию, микробот защитит его сознание от гибели. Правда, в этом случае микробот должен автоматически вернуться на корабль вместе с сознанием Наблюдателя, но, может быть, Наблюдатель сам отключил какие-то элементы защиты.
      Поскольку собратья панически боялись, что роботы и компьютеры захватят над ними власть, Наблюдатель имел полный контроль над всеми системами микробота и мог отключить все, что угодно.
      Соответственно, наш Наблюдатель взял и отключил канал связи, когда ему окончательно надоели бесконечные вызовы с орбиты с приказами срочно вернуться на корабль для проверки психического состояния.
      Наблюдатель считал, что он вполне здоров и не только имеет право, но и обязан продолжить начатые исследования.
      Вот он и продолжал их, перебравшись из тела юноши, считающего себя половым гигантом, в тело медсестры, считающей себя порядочной девушкой.
      И первым побуждением Наблюдателя в новом теле было помочь несчастному юноше в его бесплодной борьбе за истинные ценности и подарить ему наконец те наслаждения, которых он так жаждал.
      Между тем к ужину половой гигант уже успел забыть о вспышке ревности, а равно и о том, что он уже знаком с медсестрой по имени Анжела.
      Едва завидев ее, он прервал прием пищи и затянул свою обычную песню:
      - Девушка, а можно с вами познакомиться?
      - Конечно. Меня зовут Анжела, - ответила медсестра как-то необычно ласково и совсем не насмешливо.
      - А давайте сходим с вами в кино, - привычно продолжал половой гигант.
      - Нет, ты неправильно говоришь, - заявила Анжела. - Сначала ты должен сказать, как тебя зовут.
      Озадаченный юноша долго молчал, а потом сообщил:
      - Меня зовут Миша. А тебя?
      - Анжела. Я ведь уже сказала, разве ты не расслышал?
      Но разобраться в ее претензиях Мише было слишком сложно, и он, отринув несущественные премудрости знакомства, решил вернуться на круги своя:
      - Хочешь, я покажу тебе свою эрекцию?
      - Не обманывай, у тебя еще нет никакой эрекции, - сказала Анжела, добросовестно рассмотрев все, что Миша захотел ей показать. - Но сейчас будет.
      И она, присев к юноше на колени, поцеловала его так, как не целовала даже своего жениха, одновременно левой рукой расстегивая белый халат.
      Врачей в это время в отделении уже не было, а санитарам было все равно и наплевать, так что они не оказали никакого сопротивления намерению медсестры утащить больного в кабинет. В конце концов санитары сами издевались над больными по-всякому, проявляя недюжинную фантазию и смекалку, и не видели в этом ничего зазорного. Если Анжелке приспичило побаловаться с беззащитным сумасшедшим новым экстравагантным способом - почему кто-то должен этому мешать?
      Зато больные были сильно взбудоражены, особенно симулянты, которые косили в Кащенке от армии или лечились по блату от наркомании и алкоголизма.
      Вслед Анжеле и Михаилу неслись возбужденные крики:
      - Зачем тебе этот псих? Возьми лучше меня. Давай устроим групповушку!
      Санитары аккуратно фиксировали эти крики, но в журнал пока не заносили, не зная, как интерпретировать инцидент. Круговая порука мажет как копоть, и подводить Анжелу никому не хотелось.
      А медсестра тем временем заперлась вместе с Мишей в кабинете и поспешно сорвала с себя халат, оборвав последнюю пуговицу, которая никак не хотела расстегиваться.
      С бельем Анжела и вовсе не стала церемониться. Через какие-то мгновения обрывки синтетики, выдающей себя за шелк, валялись на полу, а девушка стояла перед половым гигантом нагая, как свобода, ведущая на баррикады.
      Стояла она, впрочем, недолго, потому что половой гигант, увидев такое дело, попытался убежать. Но бежал он почему-то в сторону окна, забранного решеткой, и девушке ничего не стоило его догнать.
      Миша отчаянно брыкался, когда с него снимали пижамные брюки, но совладать с женщиной, жаждущей удовлетворения, из-за своей хилости не смог. К тому же по снятии брюк у него обнаружилась самая настоящая эрекция, и это привело девушку в неистовство.
      Она показала юноше такое небо в алмазах, что никакие фантазии не могли с этим сравниться. Инопланетный Наблюдатель, который все это устроил, ловил небывалый кайф, сидя в мозгу у Анжелы, но, судя по всему, останься он в мозгу Михаила, кайф был бы не меньше.
      На следующее утро Миша впервые за все время пребывания в клинике не попытался ни с кем познакомиться, никому не показывал свою эрекцию, а Анжелу узнал мгновенно и сказал ей:
      - Я тебя люблю.
      - Я тебя тоже, - ответила Анжела, но, когда днем явился ее жених, она потащила в подсобку его, а не Мишу.
      Узнав об этом, Миша снова зашелся от ревности, но не впал в истерику, как обычно, а ринулся в подсобку бить сопернику морду.
      Нагая и прекрасная Анжела встала между ними, но жених не обратил на это внимания, и с набитой мордой остался Миша. Вдобавок его же и зафиксировали, как впавшего в буйство, а жених тем временем заинтересовался причиной неспровоцированного нападения. И не поверил Анжеле, которая доказывала, что с психами такое часто бывает и никогда не знаешь, когда начнется.
      Словоохотливые симулянты и алкоголики тут же усугубили его сомнения, сообщив жениху, что его невеста по ночам спит с пациентами. Именно так, во множественном числе.
      Чем закончилась разборка между женихом и Анжелой, в отделении так и не узнали, потому что скандал продолжался за пределами больницы. Известно, однако: явившись на ночное дежурство через день, Анжела доказала, что упомянутое выше множественное число не было случайной оговоркой.
      Инопланетный Наблюдатель снова сошел с катушек и совершенно забыл о тормозах. Симулянты выстроились в очередь перед кабинетом, в котором Анжела давала лечебные сеансы любви.
      В том, что они действительно лечебны, все убедились некоторое время спустя, когда выяснилось, что Миша полностью вылечился от своей болезни и демонстрировал совершенно правильные реакции. Например, он заявил Анжеле, что между ними все кончено и что она - шлюха, а он запросто найдет себе другую.
      И ведь нашел, что самое интересное. На внезапно излечившегося полового гиганта бегали посмотреть практикантки из других отделений, и одна почему-то стала захаживать особенно часто. Она была не особенно красива и любовью, наверное, обделена, а Миша, стоящий на пути к окончательному выздоровлению, как раз подвернулся под руку.
      Когда Мишу выписали, он ушел из больницы под ручку с этой практиканткой, лучась счастьем и здоровьем. А Анжелу, несмотря на успех, чуть не уволили. Однако не уволили, ибо успех все-таки имел место. Ей вкатили выговор за нецелевое использование служебных помещений и настоятельно попросили заниматься любовью в свободное от работы время.
      Анжеле пришлось смириться, несмотря на сопротивление Наблюдателя, который никак не мог понять, как это работа может быть важнее наслаждений. Но сопротивлялся он не очень активно, поскольку эта внутренняя борьба вдруг напомнила ему об Уставе, который говорил в точности то же самое. Первым делом самолеты, ну а девушки - потом.
      Носительница, между тем, даже не подозревала о существовании Наблюдателя, однако нисколько не удивлялась столь резкой перемене в своем отношении к жизни и любви. Наоборот, Анжела недоумевала, почему раньше она так пренебрежительно относилась к плотским утехам. Ведь на самом деле заниматься любовью - это так здорово!
      Настолько здорово, что даже слов не подобрать!
      34
      Скорый поезд из Владивостока прибыл в Москву с опозданием более чем на сутки. Киллер Тираннозавр Рекс уже устал ждать.
      Впрочем, ему приходилось сидеть в засаде и дольше.
      К тому же он не сидел сложа руки. За это время ему удалось пробить по компьютерной сети номер вагона, в котором едет Ясука Кусака, и даже место, которое указано в его билете.
      Этим делом киллер занимался не собственноручно. На него работало несколько человек, в том числе один квалифицированный хакер, который не знал, для кого и с какой целью добывает информацию, и не особенно этим интересовался. Он поставлял сведения, ему платили деньги, а меньше знаешь - лучше спишь.
      Хакер спал очень хорошо, а киллер не спал вовсе. Поезд мог прийти на Казанский вокзал в любую минуту, поскольку даже с помощью компьютерной сети министерства путей сообщения не удалось точно установить, в какое время он покинул место аварии.
      Впрочем, проводить ночи без сна киллер тоже привык. Это было частью его работы.
      К другой части этой работы Рекс приступил сразу же, как только долгожданный состав замер у платформы.
      С отравленной иглой наготове киллер ждал у того места, где должен был остановиться мягкий вагон, номер которого был ему известен.
      Вагон остановился там, где надо, и из него валом повалили японцы. Места в этом вагоне специально резервировались для японцев и китайцев, и даже проводницы на лето были специально подобраны: две студентки восточного факультета МГУ, одна с японского факультета, другая - с китайского.
      Правда, студентка японского факультета Люба Добродеева исчезла куда-то во время вынужденной стоянки, оставив в вагоне все свои вещи и документы. Ее подруга сначала очень беспокоилась, а потом начала злиться, поскольку всю оставшуюся дорогу ей пришлось работать за двоих.
      Хорошо, что ехать оставалось совсем немного.
      Между тем для киллера такое количество японцев в вагоне оказалось полной неожиданностью. Рекс рассчитывал, что ему будет очень просто узнать жертву в толпе белых людей даже без фотографии, хотя у него была и фотография, добытая опять-таки в Интернете.
      Однако японцев оказалось слишком много, и среди них были люди очень пожилые. Конечно, на сто лет они не тянули, но на семьдесят - вполне. А кто знает этого сэнсэя, может, он как раз лет на семьдесят и выглядит. Он ведь не то йог, не то еще какое-то чудо природы, а когда сталкиваешься с такими персонажами, лучше не доверять слепо глазам своим.
      Узнать японца по фотографии - тоже дело непростое. Для европейцев они все на одно лицо. Точно так же, как европейцы для японцев.
      Но к счастью, киллер по прозвищу Тираннозавр Рекс знал еще один безошибочный отличительный признак. Рядом с сэнсэем должен был находиться его ученик, человек-гора, которого ни с кем невозможно спутать.
      Беда, однако, заключалась в том, что никакого человека-горы среди японцев, вышедших из поезда, не было. Под это определение подходил только здоревенный негр, который, как выяснилось впоследствии, решил совершить кругосветное путешествие, не прибегая к помощи авиации. И двигаться при этом вслед за солнцем с востока на запад.
      Истратив кучу денег, он добрался до Владивостока морем, а оттуда ехал поездом. Звали его Джезекия Декстер, а работал он программистом в компании "Майкрософт", в связи с чем у него и была необходимая для такого путешествия куча денег.
      Все это выяснилось при составлении милицейского протокола. Дело в том, что киллеру Рексу слегка изменило самообладание и он набросился на чернокожего программиста прямо посреди платформы.
      - Ты Гири Ямагучи? - прошипел он, хватая Джезекию Декстера за грудки, забыв, что настоящий Гири Ямагучи по профессии борец сумо и вдобавок боец без правил.
      А может быть, Рекс ничего не забыл, а просто рассчитывал, что справится с любым бойцом в два счета, поскольку он сам тоже прошел в свое время специальную подготовку по высшему разряду.
      - Говори, а то будет больно, - продолжал шипеть Рекс, и тут же программисту действительно стало больно. Это киллер применил болевой прием, очень помогающий в процессе экстренного потрошения.
      Свободолюбивый американский турист не привык к подобному обращению и учинил скандал. Вопил он, однако, на том же языке, на котором киллер задавал вопросы, то есть на английском, не вставляя ни одного японского слова.
      Внешний вид ничего не значил. Тираннозавр Рекс слышал, что в Японии есть свои негры, оставшиеся от времен американской оккупации. Но язык за версту выдавал чистокровного американца, а Гири Ямагучи, по всем предварительным данным, должен был быть японцем.
      Поняв, что произошла ошибка, киллер растворился в толпе, в то время как Джезекия Декстер продолжал буянить и добился-таки, чтобы его отвели в отделение милиции и приняли заявление о нападении на него русской мафии.
      - Как, всей сразу? - удивился дежурный, выслушав перевод претензий иностранца.
      - Нет, только передовой ее части, - сказал переводчик - доброволец из числа скучающих пассажиров.
      Это был вовсе не перевод слов американца, но милиционер тем не менее занес их в протокол. Ему было все равно. Мафия так мафия. Один черт - нападавшего теперь не поймаешь, а штатнику пора привыкать, что он не у себя в Америке. И вообще, Майкрософт маст дай. Дежурный и раньше не любил Билла Гейтса, а теперь и вовсе возненавидел, воочию узрев, кто на него работает.
      А пока Джезекия Декстер продолжал буянить в отделении, требуя привести к нему всю русскую мафию скопом для опознания конкретного лица, совершившего нападение, это лицо, давно забыв об инциденте, размышляло, что ему делать дальше.
      Поездом Ясука Кусака не приехал - это совершенно очевидно. Может быть, он не вытерпел долгой стоянки и продолжил путь на других видах транспорта?
      Это, интересно, на каких же? Пешком пошел или, может, поехал автостопом, не зная русского языка и с борцом сумо в качестве сопровождающего?
      Проще поверить, что он решил проделать остаток пути по воздуху, используя древнее искусство йогов, известное под названием левитации.
      Однако в это киллер Тираннозавр Рекс тоже не верил. Он не любил фантастику и предпочитал придерживаться правдоподобных версий.
      Вот только ни одна из них, как назло, не приходила ему на ум.
      35
      Господин Ясука Кусака в это время наслаждался тишиной и покоем далеко от Москвы. Дело в том, что водитель колхозного грузовика за тихой беседой с любвеобильной Женечкой Угореловой загорелся идеей отвезти своих новых друзей к себе в деревню. Задняя мысль водилы состояла в том, чтобы могучий азиат помог ему в строительстве бани, а передняя мысль касалась в первую очередь непосредственно Женечки, которая очень хорошо будет смотреться на природе в костюме Евы.
      У водилы как раз не было жены, и он имел в отношении Женечки самые серьезные намерения.
      - Я буду тебе изменять, - с самого начала предостерегла его Женечка. Но водила по имени Толик парировал ее возражения вполне в духе российской глубинки:
      - А я тогда буду лупить тебя как Сидорову козу, - сказал он.
      - В этом что-то есть, - согласилась Евгения. - Давно мечтала заняться садомазохизмом и флагелляцией. Очевидно, обычного секса ей уже было мало.
      Толик мудреных слов не понял, но Женечка уже ушла в новую идею с головой, и заключительный отрезок пути они посвятили обсуждению порки и бичевания.
      Слушая Евгению, увлеченно разглагольствующую о розгах, кнутах и шамберьерах, а также о цепях, ошейниках и колодках, Толик пришел к выводу, что жениться на этой девушке, пожалуй, не стоит, потому что она сумасшедшая. Но пожить с нею некоторое время было заманчиво, потому что Толик еще никогда не жил с сумасшедшими.
      С этими мыслями он и привез своих пассажиров в деревню.
      Ясука Кусака даже и не думал возражать. Он как раз перебирал в уме всех тех, кто когда-либо за прошедшие девяносто девять лет объявлял ему кровную месть, а перебрав, присовокупил к ним тех, кто когда-либо за прошедшие девятьсот девяносто девять лет объявлял кровную месть его роду. Число врагов получилось весьма внушительным, и Ясуке Кусаке подумалось, что противодействие им всем будет сильно отвлекать его от главной задачи.
      Главной задачей он считал безоговорочную победу Гири Ямагучи на соревнованиях в Москве.
      Ясука Кусака считал, что его ученики не имеют права проигрывать. Каждое поражение - а они, хоть и редко, но случались - сэнсэй считал своим личным позором и в зависимости от настроения либо прогонял учеников, либо уходил сам.
      Поражение Ямагучи в поединке с дальнобойщиком показало, что в подготовке лучшего и любимого ученика Кусаки далеко не все в порядке. И если сэнсэй будет постоянно отвлекаться на противодействие людям, которые желают его убить, то велика вероятность, что ученик не успеет набрать форму до начала состязаний. И тогда позора не миновать.
      Деревня была в этом случае самым лучшим пристанищем. Здесь никто не разыщет сэнсэя и его ученика даже с собаками. Конечно, появление в деревне двух странных азиатов - одного старого и маленького, а другого молодого и огромного - не останется незамеченным, но разговоры об этом далеко за пределы селения тоже не уйдут. Да и вообще народ тут ничем, кроме самогонки, не интересуется.
      Об особенностях быта русской деревни гостям рассказала Женя Угорелова, которая была в курсе всего, что творится на свете, да и с Толиком успела плотно побеседовать. Люба перевела ее слова для Ямагучи, тот объяснил все сэнсэю, и сэнсэй согласился.
      Весь вечер он наслаждался тишиной и покоем и даже на девушек перестал ворчать, хотя Евгения опять начала отвлекать Ямагучи от мыслей о боевом мастерстве, блуждая по деревне в чем мать родила. Старушки, глядя на нее, крестились, а молодых людей, для которых, собственно, и предназначалось представление, в деревне не оказалось. Тридцатипятилетний Толик был самым младшим среди односельчан.
      Как оказалось, этот Толик был не дурак и знал, куда везти приглянувшуюся ему девушку. Он, как выяснилось, просто шутил, угрожая, что из ревности будет лупить Евгению как Сидорову козу. В этой деревне ревновать было не к кому.
      Евгения, однако, таких шуток не понимала и ближе к ночи ее застали за интимной беседой с цепным псом. То ли она хотела натравить его на вероломного шофера, то ли еще чего-нибудь5 но только уговаривала она его долго. Пес, однако, отнесся к притязаниям девушки равнодушно, и Евгения, не спросив у хозяина, отпустила его побегать.
      Утром, выглянув из дома с первыми петухами, Толик застал во дворе дивную картину. Перед будкой на охапке сена спала сладким сном нагая и прекрасная Евгения с собачьим ошейником на шее. Цепь, которая тянулась к будке, мелодично позванивала, когда девушка ворочалась во сне.
      Пес, отчаявшийся истребовать назад свое имущество, без задних ног почивал неподалеку. А напротив, под вишней, которая в пору цветения очень похожа на сакуру, пребывал в неподвижности коленопреклоненный Ясука Кусака, который не мигая смотрел мимо будки, девушки и собаки на восходящее солнце.
      36
      Молодой врач областной психиатрической клиники где-то к западу от Волги остался безымянным и сгинул в безвестности, поскольку упустил уникальный шанс. Он мог бы написать на материале пациента Ивана Доева не только диссертацию, но даже целую книгу, на которую ссылались бы потом многие поколения психиатров, но он хотел только одного: лечить людей.
      А вот молодой врач Московской центральной психиатрической клиники No1 Денис Поронайский своего шанса не упустил.
      Он утверждал, что его фамилия происходит от названия города Поронайск на Дальнем Востоке, но злые языки увязывали эту фамилию с названием одной известной психической болезни и называли Дениса не Поронайским, а Паранойским.
      Те же злые языки намекали, что у доктора Поронайского отмечаются явные признаки упомянутой болезни в форме мании величия - и так далее в том же духе на тему "Врачу, исцелися сам".
      Молодой доктор, однако, был уверен, что злые языки лгут. Он действительно мечтал о славе, но разве это зазорно? Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Плох тот писатель, который не мечтает о полном собрании сочинений.
      Денис Поронайский мечтал об одной единственной книге, но такой, которая прославит его на весь мир и сделает безвестного доктора медицинским светилом первой величины.
      Калмык, вообразивший себя самураем и помешавшийся на мысли о харакири, показался ему хорошим материалом для такой книги.
      А поскольку Поронайскому покровительствовал зам. главного врача Кащенки, Денису было нетрудно устроить перевод Ивана Доева из областной психушки в самый знаменитый сумасшедший дом страны.
      Когда Доева доставили в пятое отделение Канатчиковой дачи, его новый лечащий врач был занят. Он отбивался от медсестры Анжелы Обоимовой, которая опять начала пренебрегать приказом заниматься любовью только в свободное от работы время.
      Поронайский был хороший семьянин и к внебрачным связям относился неодобрительно. Но Анжела не хотела слушать разумных доводов, поскольку в голове у нее сидел ненасытный космический Наблюдатель, который ехал крышей на удовольствиях.
      В минуту просветления он восстановил канал связи с коллегами на орбите и получил от них нагоняй, который завершился очередным приказом вернуться на борт. А через некоторое время пришла радиограмма еще более грозная. По каналу телеметрической информации собратья провели полную проверку психического здоровья Наблюдателя и установили, что он вполне вменяем и способен отвечать за свои поступки.
      Автоматика не врет, и по результатам этого обследования можно было сделать только один вывод: Наблюдатель чудит исключительно из вредности. То, что эротические наслаждения превратились для него в нечто вроде наркотика, не могло служить оправданием и даже смягчающим обстоятельством точно так же, как алкогольное или наркотическое опьянение не служит смягчающим обстоятельством для хулигана или убийцы.
      А тем временем показания телеметрической системы неопровержимо доказывали, что Наблюдатель на планете Наслаждений совершает гораздо более серьезное преступление, нежели хулиганство или даже убийство. Он злонамеренно вмешивается в психику аборигенов, и, судя по всему, это уже повлекло тяжкие последствия.
      Сообщение, которое получил Наблюдатель, гласило, что коллеги возбудили против него дело о нарушении закона о неприкосновенности личности, девятнадцати статей Устава и тридцати четырех пунктов инструкции, и по совокупности преступлений ему грозит наказание в виде лишения тела навечно.
      Если перевести на человеческий язык, то это хуже, чем пожизненный эцих с гвоздями или двадцать лет повешения условно.
      А по меркам собратьев ничего хуже этого вообще нет на свете.
      Немудрено, что, получив это сообщение, Наблюдатель немедленно протрезвел и вынудил Анжелу Обоимову прекратить атаку на добропорядочного доктора Поронайского.
      В результате доктор получил возможность заняться своим самым ценным пациентом, который как раз знакомился с соседями по палате.
      Прежде всего он обратил внимание на Воплощенного Духа Цоя, с которым они были в чем-то похожи. У них даже завязался разговор. Анаши Кумару говорил по-японски, Дух Цоя отвечал ему по-казахски, а остальные очень заинтересованно слушали, считая, что двое узкоглазых беседуют по-корейски.
      К слову сказать, у обоих азиатов были вполне широкие глаза, и в этом нет ничего странного, поскольку и японцы, и казахи - это продукт смешения монголоидов с европеоидами, о чем тут же доложил присутствующим профессор-китаист Шендерович.
      Он хоть и не изучал японский язык специально, но узнал его сразу, ибо плох тот филолог, который не способен узнать язык по характерным сочетаниям звуков, произношению и ритмике текста.
      А профессор Шендерович хоть и сошел с ума, но оставался при этом хорошим филологом. И к тому же знал китайские иероглифы, которые ничем не отличаются от японских.
      "Откуда ты?" - написал он на листке бумаги, и самурай тотчас же ответил письменно:
      "Из Иокогамы".
      Профессор не сумел расшифровать имя собственное, потому что иероглифы в Японии и Китае читаются по-разному, но ему было достаточно и того, что новый пациент вообще умеет читать и писать иероглифы.
      - Если хотите знать мое мнение, - обратился Шендерович к доктору Поронайскому, - этот человек - самый настоящий японец.
      Однако Поронайский вовсе не хотел знать мнение психа, которого лечили здесь от навязчивой идеи китаизации всей планеты.
      - Если вы хотите этому человеку добра, - сказал он профессору, - не советую вам поддерживать его бред.
      - Это вовсе не бред, - возразил Шендерович, заглядывая через плечо японца, который с невообразимой быстротой писал иероглифами какой-то длинный текст. - Он пишет, что прибыл из Японии, чтобы уничтожить какого-то врага его господина, который в 1913 году убил предка его господина, и за это ему была объявлена кровная месть. Однако он не сумел осуществить эту месть и потерял лицо в глазах своего господина, и теперь ему ничего не остается, кроме как совершить сеппуку. Поэтому он просит выдать ему короткий меч и назначить секунданта, который поможет ему уйти в мир иной путем отсечения головы. В заключение он клятвенно заверяет, что не причинит вреда никому, кроме себя.
      - И вы считаете, что это не бред? - усмехнувшись, спросил доктор Поронайский и отобрал у самурая исписанный лист, чтобы приобщить его к истории болезни.
      37
      Приключения палачей Якудзы в дремучих лесах северного Поволжья достойны отдельной книги, Мы же отметим только одно: за все время блужданий самураи, вопреки, опасениям, не встретили ни одного медведя, хотя видели следы и слышали неподалеку характерное рычание, от которого мороз подирал по коже.
      Зато первым, что палачи Якудзы увидели, когда прибыли наконец в Москву на попутном транспорте, был именно медведь, который чинно прогуливался по улице на поводке. Поводок держал в руке офицер в чине капитана.
      Если читатели грешным делом подумали, что это был младший лейтенант Шарашкин, которого повысили в звании, то я вынужден их огорчить: Шарашкин вместе со своими собаками, получив очередной выговор, благополучно отправился обратно на Сахалин. Ас медведем на поводке по улицам Москвы шествовал совсем другой офицер, которого автор видел несколько лет назад в Питере, на Ржевке. Тогда медведь был еще маленький и детвора играла с ним во дворе. Позже этого офицера перевели в Москву, а медвежонок превратился во взрослого зверя, который детям не игрушка.
      Перед отъездом в Россию самураев инструктировали самые разные специалисты и среди них был один профессор географии, который специализировался конкретно на России и в числе прочего утверждал, что представления японских обывателей о соседней стране не соответствуют действительности. Например, многие думают, будто в России всегда зима и по улицам городов бродят медведи. Так вот он, профессор географии, лично побывал в России восемь раз и может со всей уверенностью заявить, что это неправда. Там иногда бывает лето, а на улицах нет никаких медведей.
      Предводитель папачей Якудзы Хиронага Сакисима по прозвищу Студент всегда знал, что профессорам нельзя доверять. Теперь он откорректировал это мнение и сделал вывод, что профессорам можно верить только наполовину. Действительно, в России было лето и стояла страшная жара, но с другой стороны, медведи на улицах тоже были.
      После того как Хиронага Сакисима увидел это собственными глазами, никто уже не смог бы убедить его, что данный медведь - единственный на всю Москву. Наоборот, теперь предводитель палачей Якудзы был готов к тому, что в каждом переулке его ждет по офицеру с Топтыгиным на поводке.
      По этой причине Хиронага Сакисима принимал теперь боевую стойку при каждом подозрительном шорохе, а большой город, как известно, производит такие шорохи в неограниченном количестве.
      Москва оказалась очень большим городом, что также было неприятной неожиданностью. Одно дело читать про десять миллионов москвичей и гостей столицы в справочнике, и совсем другое - видеть их своими собственными глазами и пытаться найти среди них одного маленького японца.
      Палачи Якудзы начали поиски с мазохистского развлечения, которое заключалось в беседах по телефону с сотрудниками московских отелей.
      Говорили японцы по-английски, поскольку сотрудники отелей, как выяснилось, по-японски разговаривать не умеют. А полиглот Хиронага Сакисима, который умел разбирать со словарем отдельные русские слова, говорить на нашем великом и могучем языке, увы, не мог.
      Беда была в том, что по-английски и японцы, и сотрудники отелей изъяснялись одинаково с трудом. Самураи, включая и полиглота Сакисиму, говорили с сильным японским акцентом, а гостиничные служащие - с не менее сильным русским. По этой причине создавалось впечатление, что они говорят на двух разных языках и совершенно не понимают друг друга.
      В самых лучших отелях, вроде "России" и "Рэдисон-Славянской", администраторы демонстрировали отличное оксфордское произношение и безошибочно расшифровывали слова, сказанные по-американски с японским прононсом. Они даже не испытывали проблем с экзотическими именами и фамилиями. Но, к сожалению, в этих отелях не оказалось ни Ясуки Кусаки, ни Гири Ямагучи.
      Хиронага Сакисима не мог удовлетвориться ответом, что их нет в списках. Он сплел целую легенду, чтобы объяснить, почему интересующие его люди могут быть зарегистрированы под другими именами, - и администраторы лучших отелей охотно соглашались ему помочь и опросить портье и носильщиков. Но японцев со столь характерными приметами в этих отелях все равно не было.
      Когда дело дошло до второразрядных гостиниц, проблем прибавилось. Имя Ясука Кусака, произнесенное по-японски, как оказалось, вовсе не идентично тому же имени, записанному по-русски. На выяснение того, есть в списках такое имя или нет, уходило по полчаса. Когда выяснялось, что имени нет, Хиронага Сакисима пускал в ход свою легенду, но на этой стадии взаимопонимание между собеседниками исчезало окончательно. Либо тут сказывалось плохое знание английского языка, либо нежелание взваливать на себя лишнюю работу - только дождаться от администраторов действенной помощи было крайне проблематично.
      На стадии опроса третьеразрядных гостиниц простота и ясность вернулись снова. В этих гостиницах администраторы либо не говорили по-английски совсем, либо отвечали односложно и однозначно:
      - У нас нет никаких иностранцев. И не бывает.
      При этом собеседники обычно сильно нервничали и вели себя невежливо, возбуждая у Хиронаги смутные подозрения.
      Когда были опрошены все отели, упомянутые в "Желтых страницах" и специальном справочнике, который Хиронага добыл у администратора той гостиницы, где самураи сами поселились за взятку, вывод можно было сделать только один: Ясука Кусака и Гири Ямагучи нигде не зарегистрировались открыто и под своими именами.
      Но палачи Якудзы уже на собственном опыте убедились, что это вовсе и не обязательно. Сведения о жестком паспортном режиме, якобы существующем в российской столице, сильно устарели.
      Правда, милиция заинтересовалась группой самураев в московском метро, приняв их, очевидно, за вьетнамцев. Завязался рукопашный бой, но японцы легко победили и исчезли еще до того, как наряд сумел сообразить, что никакие это не вьетнамцы. Вьетнамцы так драться не умеют.
      Администратор, который за пачку долларов поселил японцев в своем частном отеле, не спрашивая документов, дал самураям исчерпывающие объяснения по поводу паспортного режима.
      - Лучше всего в Москве быть белым человеком, - сказал он. - Так что в качестве радикального средства могу порекомендовать вам косметическую операцию. У белых людей документы не проверяют никогда. У меня, например, их не проверяли аж с доперестроечных времен. Машины у меня нет, так что даже права никому не надо показывать.
      От косметической операции японцы с благодарностью отказались, но дальнейшие откровения администратора выслушали внимательно.
      - Хуже всего быть кавказцем. Антропологи считают, что они тоже принадлежат к белой расе, но коренное население придерживается противоположного мнения и называет их "черными". У этих документы проверяют на каждом углу, и не дай бог, если регистрации нет или она просрочена.
      На кавказцев самураи нисколько не походили и к этому пункту разъяснений остались равнодушны.
      - С настоящими черными гораздо проще, - продолжал администратор. - Менты не любят связываться с иностранцами, а если человек - негр, то самоочевидно, что он иностранец. Конечно, есть у нас разные дети фестиваля и дети Олимпиады, но их слишком мало. А вот с вами другое дело. В Москве чересчур много вьетнамцев и китайцев, которые находятся в стране нелегально, поэтому у азиатов документы проверяют часто. Лучше бы, конечно, вам иметь паспорта с действительной визой - тогда точно никто не придерется.
      Однако паспортов у палачей Якудзы не было. Ничто не должно указывать на их происхождение, и, даже если кто-то из них погибнет и мертвым попадет в руки мирного населения, он должен навсегда остаться загадкой, как остался загадкой самурай, сложивший голову под тяжестью локомотива в багажнике "Хонды". Судя по последним газетным сообщениям, его считают то ли якутом, то ли татарином, и все потому, что у него не было при себе никаких документов.
      Администратору самураи представились китайцами из Гонконга, и он быстро придумал, как заработать еще пачку долларов.
      - Совсем без документов в Москве нельзя. Если хотите, я вам сделаю документы. Даже русские паспорта могу добыть, но это потребует времени. А удостоверения хоть завтра нарисую.
      И нарисовал. То есть вписал в пустые корочки, которые можно купить на каждом углу, азиатские имена типа "Басарган Хубилаевич Бабаев" и должности, дающие основание полагать, что предъявители сего трудятся на какой-то великой стройке капитализма.
      Хиронага Сакисима значился в удостоверении прорабом.
      В глазах милиции эти удостоверения, проштампованные самонаборной печатью, ровным счетом ничего не стоили, особенно если учесть, что предъявители сего не могли даже двух слов связать по-русски. Но японцы приняли все за чистую монету и честно расплатились с администратором, получив с него обещание, что, как только появится возможность, он добудет для них и полноценные паспорта.
      Мало ли сколько времени придется проторчать в этой Москве, прежде чем неуловимый сэнсэй Ясука Кусака покажется на горизонте.
      38
      С тех пор как в деревне Хлебаловка поселился сэнсэй Ясука Кусака со своим учеником и двумя девицами, у местной детворы стало гораздо больше развлечений, чем прежде.
      Население деревни состояло из старушек пенсионного возраста, которые исчислялись десятками, из стариков, которых было значительно меньше, из семейства фермеров, которые с трудом могли прокормить на свой урожай одиннадцать душ детей, из местного сумасшедшего, который при Иване Грозном был бы юродивым, святым и всеми почитаемым, из шофера Толика, жившего бобылем, и из несметного количества городских детей, которых родители сплавили на лето к бабушкам.
      При ближайшем рассмотрении оказывалось, что детей не так уж и много значительно меньше, чем бабушек. Но они были настолько подвижны, шумны и вездесущи, что любой сторонний наблюдатель мог бы поклясться, что их в десять раз больше, чем есть на самом деле.
      Ясуке Кусаке это напоминало его родную деревню, где тоже было много детей, и они, как ни странно, совсем не мешали наслаждаться тишиной и покоем. Шум, который они производили, был сродни шуму листвы, вою ветра, голосу прибоя, лаю собак и крику петухов.
      И когда господин Кусака начинал ежедневные спарринг-бои с учеником, его нисколько не раздражали дети, кольцом окружавшие место поединка и даже пытавшиеся повторять приемы, которые демонстрировал сэнсэй.
      Самый толстый мальчик в деревне, который до этого был всеобщим объектом насмешек, теперь вдруг стал пользоваться неожиданной популярностью, особенно после того, как свалил одного обидчика наземь фирменным приемом Гири Ямагучи.
      Сэнсэй очень любил детей и даже сочинил для них сказку, а когда дети попросили еще, он сочинил еще, и так могло продолжаться до бесконечности, если бы не разные привходящие обстоятельства.
      Все испортил журналист местной районной газеты, который прознал про деревенское чудо - живого восточного единоборца, который учит детей запрещенным приемам. Такая сенсация не могла остаться незамеченной, и корреспондент примчался в Хлебаловку с намерением раздобыть материал во что бы то ни стало.
      Господин Кусака, разумеется, разговаривать с журналистом не стал и ученику запретил, а ученик предостерег Любу, и та тоже держала рот на замке.
      Но беда пришла откуда не ждали. Вернее, Кусака всегда предполагал, что от Жени Угореловой нельзя ждать ничего, кроме неприятностей, однако он надеялся, что эта нимфоманка, у которой башню склинило окончательно, исчезла из Хлебаловки навсегда.
      Как и следовало ожидать, Толик ей быстро надоел, даже несмотря на новые впечатления в духе незабвенного маркиза де Сада, по поводу которых в конце концов в Хлебаловку за восемь километров приперся пешком участковый.
      Толик напоил участкового самогоном, а Женечка соблазнила его своим сногсшибательным телом, и в результате страж порядка начисто забыл о тех претензиях, которые собирался предъявить. Сшибленный с ног, он уснул на сеновале в обществе Евгении и пса, который забрал наконец назад свой ошейник, но теперь не отходил от Женечки ни на шаг.
      К утру Толик обнаружил, что с сеновала таинственным образом исчезли все трое. Исходя из того, что Женечка не взяла с собой ни одного предмета одежды, можно было предположить, что она ушла недалеко и скоро вернется. Однако такое предположение было бы верным для любой другой женщины, но только не для Евгении Угореловой.
      Последние сведения о ней, дошедшие до Толика и его односельчан, заключались в том, что их видели в чистом поле, причем Женечка была в милицейской фуражке, а участковый - в полном обмундировании, но без головного убора. Покачиваясь, они брели в обнимку по проселку, громко распевая романс на стихи Есенина про пьяного сторожа и чужую жену.
      Следующая информация касалась уже одного участкового. Говорили, что он впал в запой, поскольку жена его бросила, узнав об интрижке с Евгенией, а сама Евгения исчезла неизвестно куда.
      И вот надо же было такому случиться, чтобы Евгения все-таки вернулась. И не когда-нибудь, а именно в тот самый день, когда в Хлебаловку нагрянул журналист.
      Оказалось, Женечка приехала за вещами, и не одна, а с новым мужчиной, типичным байкером, с бородой и в татуировках. Толик сначала намылился бить ему морду, но, взглянув на его бицепсы, передумал. Идея натравить на байкера Гири Ямагучи угасла в зародыше после фиаско с дальнобойщиком Гири остерегался тратить свои силы без крайней на то необходимости.
      Байкера, впрочем, тоже ждал облом. Едва увидев корреспондента районной газеты, Женечка запала на него, и по всему было очевидно, что она видит его впервые в жизни.
      Это сняло с Евгении подозрение в том, что она сама навела газетчиков на сенсацию, но тут же возникла другая проблема. Теперь уже байкер решил бить морду журналисту, и тому пришлось срочно удирать.
      Погоня мотоциклиста за редакционным "газиком" по пересеченной местности выглядела увлекательно и собрала массу зрителей по пути следования. Но в самый интересный момент в баке мотоцикла кончился бензин, и "газику" удалось оторваться.
      Оставшуюся часть пути журналист посвятил работе, и Евгения наплела ему на диктофон массу интересного. Кусаку и Ямагучи она выдалаза американских индейцев, хранителей древнего магического искусства и, будучи начитанной девушкой, приплела сюда же Кастанеду, про которого журналист тоже слышал.
      Корреспондент не то чтобы ей поверил, но ее версию упомянул под грифом "ходят слухи..." и "говорят, что..." Наряду с этим он сообщил и о другой версии, что гости прибыли в Хлебаловку из Сибири, и единоборство, которому они учат хлебаловских детей, - это не что иное, как знаменитая борьба нанайских мальчиков.
      Сам он, однако, придерживался третьей версии. Все-таки когда-то он окончил филологический факультет университета и обладал языковым чутьем. А язык, на котором сэнсэй в присутствии корреспондента сказал несколько слов своему ученику, явственно напомнил журналисту японский.
      Да и дети, которые охотно общались с корреспондентом все время, пока он был в деревне, говорили ему, что "дедушка сэнсэй - самый настоящий ниндзя".
      В результате статья, которая вышла в субботнем номере газеты на первой полосе, заканчивалась словами:
      "Все - и повадки, и манера речи, и особенности боевого искусства - выдает в этих людях японцев, однако в районном отделе внутренних дел нас заверили, что никаких иностранцев - ни японцев, ни китайцев, ни тем более индейцев - на территории района нет. Да и откуда могли взяться японские мастера рукопашного боя в одной из самых отдаленных деревень нашего края?
      Увы, пока эту загадку нам разрешить не удалось. Но мы будем продолжать расследование и обязательно познакомим читателей с его результатами".
      39
      Областная ежедневная газета перепечатала материал из районки во вторник. Редакция не стала особо утруждать себя и для перепроверки лишь позвонила в сельсовет, после чего во врезке уведомила читателей, что по сведениям, полученным от органа местного самоуправления, таинственные восточные единоборцы в деревне Хлебаловка - это нанайцы из Сибири, которые гостят у своего друга, водителя Анатолия Потапова, который когда-то добывал золото в нанайских краях и свел знакомство с мастерами местной народной борьбы.
      На самом деле Толик Потапов в молодости добывал золото не в нанайских краях, а в республике Коми, но для обывателей Центральной России разницы нет никакой. Даже учителя географии не в курсе, что между народом коми и нанайцами пять тысяч километров тайги.
      А московская желтая газета "Голая правда" не стала заморачиваться совсем. Ее журналист и не подумал позвонить в сельсовет или хотя бы в область, зато текст из областной газеты, случайно попавшей ему в руки, переделал до неузнаваемости.
      В его интерпретации выходило, что в деревне Хлебаловка посреди глухого леса высадился отряд японских ниндзя, которые притворяются нанайцами и обучают местных детей восточным единоборствам, чтобы с их помощью творить свои темные дела.
      Статья называлась "Ниндзя в русской деревне" и была напечатана на второй странице с анонсом на первой и с подзаголовком "Дети-зомби угрожают общественной безопасности".
      Намолотив массу бреда и развесистой клюквы, журналист "Голой правды", сам того не желая, написал правду о главном. Таинственные единоборцы в деревне Хлебаловка действительно были японцами и маскировались под нанайцев.
      "Голая правда" пользовалась большой популярностью у людей определенного склада ума, и администратор гостиницы, поселивший у себя "китайцев из Гонконга" с удостоверениями прорабов и каменщиков 7-го разряда, принадлежал как раз к этой категории людей.
      При этом он отличался неплохой наблюдательностью и был вдобавок первым из тех, к кому "китайцы из Гонконга" пристали с расспросами о двух азиатах маленьком и стареньком и большом и молодом.
      От внимания администратора не укрылось, что описание предводителей отряда ниндзя в "Голой правде" в точности совпадает с описанием людей, которых ищет команда азиатов, засевших в его гостинице.
      Здраво рассудив, что за такую информацию азиаты отвалят ему значительно больше, чем за вселение в гостиницу без документов или за удостоверения строительных рабочих, администратор направился прямиком в комнату самураев и предъявил им газету, пообещав перевести статейку про детей-ниндзя и угрозу общественной безопасности, если ему будет заплачена энная сумма.
      Тут, однако, выяснилась подробность, с которой администратор не был знаком. Хиронага Сакисима заявил, что он знает русский письменный и обойдется без таких дорогостоящих переводчиков.
      Но не успел администратор пожалеть о своем опрометчивом поступке, как самураи снова призвали его к себе. Оказшюсь, что Хиронага Сакисима знает русский письменный все-таки не очень хорошо. Гораздо хуже, чем администратор английский устный.
      А поскольку палачи Якудзы, жившие на подножном корме, уже начали испытывать финансовые трудности, Хиронага, недолго думая, показал администратору свой острый меч и присовокупил к этому короткий, но емкий приказ:
      - Переводи. И без шуток.
      Если администратору и пришла на мгновение в голову идея надуть иностранцев, решивших воспользоваться его услугами бесплатно, то он сразу же отринул эту мысль. Так что он правильно произнес название деревни Хлебаловка и даже показал по карте, где она находится.
      - Поедешь с нами, - сказал ему Хиронага, решив, что переводчик в дальнейших блужданиях по российским лесам и проселкам отнюдь не помешает.
      Администратор пытался возражать, что они так не договаривались, что у него работа, семья, дети и совершенно нет времени, но клинок меча просвистел около самого уха, и администратор понял, что деваться некуда.
      Ехать было, как обычно, не на чем, но самураи быстро нашли выход из положения. Чтобы не мучиться с размещением всемером в легковой машине, они угнали микроавтобус с надписью "Маршрутное такси", водитель которого отошел домой пообедать, оставив машину во дворе. Он обнаружил пропажу часа через полтора, но самураев к этому времени уже не было в Москве.
      Когда милиция объявила маршрутку в общегородской розыск, микроавтобус еще находился на шоссе, но уже далеко за пределами Московской области. А когда ориентировка достигла соседних областей, самураи уже свернули с асфальтированной дороги и кружили в поисках деревни Хлебаловка по проселкам, удивляясь тому, что местные жители, которых опрашивал очень пригодившийся гостиничный администратор, даже не знают, есть ли вообще в здешних краях населенный пункт с таким названием.
      "А может, они просто скрывают, - с присущей ему подозрительностью подумал Хиронага Сакисима, когда за кормой остался очередной пьяненький поселянин. Может быть, у господина Кусаки здесь секретная база, которую он давно заготовил на случай внезапного нападения. И если это так, то господина Кусаку будет очень непросто вызвать на честный поединок".
      40
      Киллер по прозвищу Тираннозавр Рекс не читал бульварных газет и мог прозевать полезную информацию, но ему помог сам клиент, которому неожиданно улыбнулась удача.
      "Голую правду" бизнесмен Головастое купил случайно - его просто привлекла обнаженная красотка на первой странице. С такой девушкой Головастое мог бы позабавиться и без виагры - во всяком случая, он так подумал, но тут же осекся, ибо вспомнил, что последняя путана была ничуть не хуже, а без виагры все равно ничего не вышло.
      Питерский бизнесмен решил остаться в Москве до конца соревнований, чтобы самолично насладиться победой. Но мысли об этой победе в последнее время все сильнее его раздражали, поскольку гарантий по-прежнему не было никаких. Рекс до сих пор не убил сэнсэя Кусаку, и, хотя посредник заговаривал клиенту зубы, утверждая, что все идет по плану, Головастое подозревал, что ему морочат голову. Киллер, похоже, потерял след жертвы и никак не может его найти.
      И вдруг такая удача. Листая от нечего делать газету, Головастов наткнулся на статью "Ниндзя в русской деревне", и заголовок его очень заинтересовал.
      Текст взволновал бизнесмена еще больше, и он, не дочитав материал до конца, кинулся звонить посреднику.
      - Ясука Кусака в Хлебаловке, - почти кричал он в трубку. - Это такая деревня, триста километров от Москвы. Я совершенно уверен, Кусака в Хлебаловке, а Рекс ищет его в Москве.
      На самом деле киллер не искал Кусаку в Москве и где бы то ни было еще. Избрав тактику засады, он терпеливо ждал, когда сэнсэй или на худой конец его ученик явится к организаторам соревнования, чтобы подтвердить свое участие в чемпионате. Либо тренер, либо сам участник должен был сделать это обязательно. Ни телефонный звонок, ни подтверждение по факсу или мейлу действительными не считались. Слишком большие деньги крутились в этом предприятии, и организаторы перестраховывались как могли.
      Первой реакцией киллера на сообщение посредника о том, что клиент отыскал жертву раньше Рекса, было справедливое возмущение. С какой стати этот дилетант вздумал его учить и совать нос не в свое дело? Кто просил его предпринимать самостоятельные поиски Кусаки? Ведь он так может все испортить и спугнуть дичь.
      Посредник, однако, пояснил, что заказчик не устраивал никаких самостоятельных поисков, а информацию получил случайно. И если киллер хочет поскорее отделаться от этого нервного и непредсказуемого клиента, то не грех этой информацией воспользоваться. Тем более что в деревне выполнить работу будет легче, чем в многомиллионном городе. Там хоть и все на виду, но зато на сто квадратных километров всего один участковый, да и тот пребывает в многодневном запое, празднуя уход жены.
      Про запой и жену Рекс выяснил уже сам, убедившись заодно и в том, что японцы в Хлебаловке действительно есть и не собираются никуда бежать.
      Как раз к тому времени, когда Рекс получил эту информацию, она несколько устарела. Про публикацию в "Голой правде" Кусака и Ямагучи ничего не знали, но и одной статьи в районке, перепечатанной к тому же в областной газете, с лихвой хватило, чтобы забеспокоиться.
      Прознав про таинственные события в Хлебаловке и полное фиаско участкового в их расследовании, начальник райотдела внутренних дел направил в деревню целую оперативно-следственную бригаду с заданием выяснить, кто же эти восточные единоборцы на самом деле. Причем не ограничиться проверкой документов, а установить цель их пребывания в Хлебаловке и дальнейшие намерения.
      Тут, однако, случилось крупное преступление непосредственно в райцентре настоящее заказное убийство молотком по голове. И хотя жертва - хозяин трех ларьков и автомобиля "Форд" 1984 года выпуска - выжила, на расследование были брошены все силы. Поэтому оперативно-следственная бригада выехала в Хлебаловку с опозданием и прибыла туда одновременно с палачами Якудзы.
      Весть об этой бригаде бежала впереди нее семимильными шагами, и за те четыре дня, которые прошли между приходом вести и прибытием самой бригады, японцы и их спутница по имени Любовь благополучно успели смыться.
      В качестве транспортного средства был задействован колхозный битюг Борька, которого совсем не смутил вес Гири Ямагучи. Телега тоже выдержала, так что с отъездом не было никаких проблем, даже финансовых и административно-технических. Хотя колхоз давно уже носил гордое имя ТОО, все вопросы в нем решались по старинке. Бутылку конюху в зубы - и порядок.
      Сначала предполагалось задействовать машину Толика, но она, во-первых, была не его собственная, а тоже колхозная, а во-вторых, в отличие от коня, требовала бензина - а его-то как раз у ТОО не было. К тому же отъезд по лесной дороге на телеге был акцией гораздо менее заметной и шумной, чем отправление в грузовике по шоссе через райцентр.
      Между райцентром и Хлебаловкой пролегала такая дорога, по которой грузовик в сухую погоду проехать мог, а вот микроавтобус уже с трудом. Во всяком случае, маршрутка, в которой путешествовали палачи Якудзы, застряла намертво на полпути.
      Здесь ее и нагнал милицейский "газик", следовавший из райцентра.
      Завидев вожделенных азиатов, которые силились вытащить микроавтобус из ямы, опера несколько удивились их количеству, но быстро справились с удивлением и потребовали документы.
      Самураи предъявили удостоверения строительных рабочих, но этим оперов нисколько не удовлетворили. Паспорт имелся только у гражданина Чижикова Анатолия Петровича, который был единственным европейцем среди пассажиров маршрутки. Он пытался объяснить, что остальные - это жертвы распада Советского Союза, которые в свете антироссийской политики отдельных стран СНГ разучились говорить по-русски, но опера были непробиваемы и продолжали твердить:
      - В таком случае у них тем более должны быть с собой паспорта.
      Пришлось самураям применять свои специальные навыки. Но тут случилась неприятность. Один из оперов оказался большим любителем восточных единоборств и оказал решительное сопротивление. А когда понял, что с шестью противниками ему в одиночку не справиться, извлек из подмышечной кобуры табельное оружие.
      Палачи Якудзы ловко уворачивались от пуль, но один все же не сумел уклониться, и с этой минуты среди семи самураев осталось только пятеро живых и двое духов.
      Пока опер-единоборец устраивал кровавое побоище, его коллеги начали организованный отход и отбыли на "газике" задним ходом, отчаянно вызывая по рации подмогу.
      Единоборцу, у которого кончились патроны, пришлось спасаться лесом. Устремиться в погоню за ним самураи не рискнули, памятуя о том, что в этой дикой России на каждом шагу встречаются медведи с офицерами на поводках.
      "Вот оно, началось", - подумал Хиронага Сакисима, который принял оперуполномоченных районного угрозыска за охранников секретной базы Ясуки Кусаки. На эту мысль навело его умение одного из оперов вести рукопашный бой.
      И тем не менее Хиронага смело повел своих людей вперед - пешком, потому что вытащить забуксовавший микроавтобус им так и не удалось.
      Входя в деревню, палачи Якудзы были готовы к нападению детей-ниндзя, про которых писалось в газете, и даже испытали некоторое разочарование, когда на них никто не напал.
      Тогда якудзы сами напали на детей и долго ловили их по всей деревне. Однако те редкие особи, которые дали себя поймать, в один голос утверждали, что никаких японцев в Хлебаловке отродясь не было и вообще тут уже год не видели никого чужих.
      Любимая девушка Гири Ямагучи перед отъездом очень постаралась внушить ребятам, что пребывание в деревне сэнсэя и его ученика должно остаться страшной тайной.
      - Какие же вы ниндзя, если не сумеете сохранить такой простой секрет! сказала Люба, когда битюг Борька уже тронул телегу с места.
      И теперь, по прошествии суток, все дети старались доказать друг другу и самим себе, что они самые настоящие ниндзя, и потому надежно держали рты на замке.
      А когда палачи Якудзы окончательно созрели для того, чтобы начать допрос детей под пыткой, из своей избушки на отшибе вышел дедушка Макар со своей двустволкой. И, ни слова не говоря, начал палить в самураев пулями, рассчитанными на медведя.
      Так что когда в Хлебаловку прибыла милиция, имея в своем составе даже двух омоновцев с автоматами, самураев в строю оставалось только четверо. И под натиском превосходящих сил противника им ничего не оставалось, кроме как поспешно отступить, так и не узнав, куда же делся этот неуловимый Ясука Кусака вместе со своим лучшим и любимым учеником.
      41
      Весть о возбуждении против него судебного дела с высшей мерой наказания в перспективе подействовала на Наблюдателя, как удар обухом по голове. Правда, головы у него в это время, как читатели уже знают, не было, и к тому же он не знал, что такое обух, поскольку топоры на планете Собратьев давно вышли из употребления. Однако удар неизвестным предметом по предмету несуществующему был настолько чувствителен, что Наблюдатель и думать забыл о наслаждениях.
      Наблюдатель пребывал в панике. Он боялся возвращаться на корабль согласно приказу, потому что, зная безграничную доброту своих собратьев, не верил в обещанное ими помилование. Но оставаться на Земле, в чужом теле, было еще хуже.
      Не зная, что предпринять, Наблюдатель все глубже впадал в депрессию и начал даже подумывать о смерти, которая все-таки лучше пожизненного лишения тела.
      Опомнился он лишь когда с удивлением обнаружил, что его Носитель уже прилаживает к крюку люстры веревку с петлей на конце и явным образом собирается надеть эту петлю на шею.
      "С чего бы это?" - подумал Наблюдатель, поскольку данный обычай был ему неизвестен.
      Мысли Носителя выдавали намерение затянуть петлю на шее и спрыгнуть с табуретки. Наблюдатель быстро просчитал последствия и неопровержимо установил, что в течение нескольких минут после того, как петля затянется, произойдет полное и необратимое прекращение жизнедеятельности организма Носителя.
      Это несколько отрезвило Наблюдателя и отвлекло его от собственных бед. Он поспешно дал Носителю императивную команду: "Прекрати немедленно!" - и медсестра Анжела Обоимова шарахнулась от петли так, что упала с табуретки.
      Вчера вечером она окончательно поняла, что влюблена в мальчика из квартиры напротив, только в него одного и ни в кого больше, и плевать, что он моложе ее на семь лет и по всем признакам еще девственник.
      Мальчик, который уходил к друзьям праздновать свое восемнадцатилетие, вернулся домой поздно, и все это время Анжела бесилась от ревности. Не выдержав, она выскочила на улицу и отдалась трем мужчинам подряд, но от этого стало только хуже.
      Она ощущала себя шлюхой, потерявшей всякий стыд, и это ввергло ее в депрессию.
      На самом деле виноват был, конечно, Наблюдатель, который забыл отключить канал эмоционального контакта с Носителем. Но Анжела ничего об этом не знала и к утру решила, что ей лучше умереть, чтобы не мучиться.
      Из прощальной записки можно было заключить, что в извечной борьбе пациентов и медработников Анжела выбрала не ту сторону. В частности, в записке сообщалось, что она умирает нагой, дабы не затруднять работников морга, которым, наверное, неприятно раздевать усопших, даже таких красивых, как она.
      Анжела прямо так и написала: "... даже таких красивых, как я", - и при этом посмотрела в зеркало, чтобы убедиться, не соврала ли.
      Оказалось, нет - не соврала.
      Вешалась она тоже перед зеркалом и только в последний момент, уже почти просунув голову в петлю, вдруг подумала: "Господи, что же это я делаю?!"
      Ноги у нее подкосились от ужаса, и Анжела полетела на пол с таким грохотом, что у соседей внизу с потолка посыпалась штукатурка.
      И как раз в этот самый момент в квартире раздалось сразу два звонка. Во-первых, кто-то трезвонил в дверь, а во-вторых, в прихожей надрывался телефон.
      Еще не вполне пришедшая в себя Анжела ринулась в прихожую, забыв одеться, и там одной рукой схватила трубку, а другой открыла дверь.
      За дверью стоял мальчик, в которого она была влюблена.
      Ничего странного в этом не было, ибо свою прощальную записку она адресовала именно ему, бросив ее в почтовый ящик.
      Мальчик тоже не очень удивился, потому что успел прочитать записку, торопливо взбегая вверх по лестнице.
      - Пожалуйста, не делайте этого! - с порога выпалил он, а по телефону в это время кто-то взволнованно сообщал, что из отделения сбежал больной и Анжела должна срочно прибыть в клинику, потому что беглец вывел из строя половину медсестер и санитаров.
      - Да, я поняла, - ответила Анжела в трубку. - А какой больной?
      - Иван Доев, - сообщили на том конце провода. - Ну этот, калмык, который вообразил себя самураем.
      - Да? Странно. А казался таким спокойным, - сказала Анжела и подняла глаза на юношу, который застыл перед ней в изумлении.
      Эта сцена напомнила ему эпизод с Геллой в романе "Мастер и Маргарита" только на Анжеле не было ни кружевного передничка, ни изящных туфелек.
      Затянувшееся молчание нарушила Анжела, которая, мотнув головой в сторону комнаты, спокойно произнесла:
      - Если тебе не трудно, сними, пожалуйста, веревку с люстры. А то у меня нога болит.
      Нога, ушибленная при падении с табуретки, действительно болела и на бедре наливался большой и уродливый багровый синяк. Но юноша, ослепленный красотой и наготой кащенской медсестры, пришел к выводу, что это нисколько ее не портит.
      И бегом помчался в комнату снимать веревку с люстры, будучи на сто процентов уверен, что это он своим звонком в дверь спас влюбленную соседку от лютой смерти в петле.
      42
      Господин Ясука Кусака явился в контору организаторов чемпионата для подтверждения заявки на участие в состязаниях как раз в тот день и час, когда киллер Тираннозавр Рекс пребывал в деревне Хлебаловка и с пристрастием допрашивал местных жителей, представляясь московским журналистом.
      Поскольку даже милиция не добилась толку от местного населения, трудно было предположить, что дети и старухи расскажут правду заезжему корреспонденту. И те и другие были изрядно напуганы стрельбой и рукопашным боем и заботились только о том, как бы выгородить дедушку Макара, на которого завели дело о превышении пределов необходимой обороны.
      Дело, однако, рассыпалось в первые же часы. Все допрошенные единодушно подтвердили, что побоище начали чужаки и стрельбу они тоже открыли первыми.
      По большому счету это было вранье, но следователь особо не придирался. Ему совсем не хотелось сажать восьмидесятилетнего деда Макара в тюрьму. Тем более что у следователя, который был в три раза моложе, нашлись со стариком общие интересы. Дед любил группу "Машина времени" и лично Андрея Макаревича, которого уважительно называл тезкой.
      В итоге это дело было закрыто за отсутствием состава преступления. Зато расследование другого дела продолжалось с нарастающей интенсивностью. Гостиничный администратор Чижиков, который сдался в плен в первые минуты боя, был незамедлительно арестован и пел теперь соловьем.
      Из его показаний выходило, что в Хлебаловку нагрянула китайская мафия, которая охотится за каким-то изменником, бежавшим от преследования в Россию. Был ли этот изменник в Хлебаловке, Чижиков сказать не мог. Корреспондент районной газеты клялся, что видел его в деревне собственными глазами, а местные жители, нарушая хронологию событий, валили все в одну кучу и морочили следствию голову.
      - Ну так что, были у вас в деревне китайцы? - спрашивал следователь.
      - А как же, были, - отвечала очередная старушка. - Как понаехали, и ну палить. Чуть всех до смерти не поубивали. Страсть! Я аж в погребе спряталась.
      И так далее в том же духе.
      Дети тоже не внесли ясности в ситуацию, и только одна пятилетняя девочка, к которой следователь втерся в доверие, угостив ее шоколадкой, промурлыкала без всякой задней мысли:
      - А дедушка сэнсэй к нам еще приедет?
      Хотя слово "сэнсэй" она произнесла невнятно, следователь понял, о чем речь, и вцепился в эту девочку как клещ. Но она, как видно, поняла, что сморозила лишнее, и замкнулась в себе, безучастно ковыряя в носу.
      Когда в деревню прибыл под видом журналиста Тираннозавр Рекс, местные жители от мала до велика уже очень хорошо убедились, что от корреспондентов одни неприятности. Напишет один такой чего-нибудь в свою газету, а потом беды не оберешься. Сначала мафия, потом милиция, того и гляди армия нагрянет. Лучше уж молчать в тряпочку.
      Вот они и молчали, выводя киллера из себя, что, однако, внешне никак на нем не отражалось, поскольку Рекс был человеком без нервов.
      Так ничего и не добившись, киллер решил возвращаться в Москву и действовать по старому плану. Про себя он на чем свет стоит клял заказчика, но вслух не говорил ничего, и только лицо его все больше каменело, как это обычно бывало при неудаче.
      Палачам Якудзы, которых осталось всего четверо, пришла в голову та же самая идея - организовать засаду у конторы организаторов чемпионата по боям без правил. Но реализация этой здравой идеи осложнялась тем, что самураи не знали, где находится эта контора.
      А находилась она на Шаболовке, в двух шагах от клиники имени Кащенко, и восьмой самурай Анаши Кумару, который, подлечив в психушке ноги, ударился в бега, сам того не желая, наткнулся на господина Кусаку около старой телебашни.
      Анаши Кумару на большой скорости врезался в живот Гири Ямагучи, который, спружинив, отбросил самурая на мостовую. Лежа на пыльном асфальте, Кумару окончательно убедился, что перед ним именно господин Кусака, и не стал терять времени зря.
      Он с достоинством поднялся на ноги, отряхнул больничную пижаму и с вежливым поклоном произнес:
      - Достопочтенный господин Кусака! Мой хозяин, господин Хари Годзиро, послал меня, чтобы убить вас. Поэтому я имею честь вызвать вас на поединок и прошу назначить время и место, где мы сможем скрестить мечи.
      Деваться достопочтенному господину Кусаке было некуда. Если формальный вызов произнесен, истинный самурай не вправе от него уклониться. А следовательно, победить без боя уже не получится.
      - Меня удовлетворит любое место и время, которое вы назовете, кланяясь, ответил Ясука-сан.
      Анаши Кумару чуть было не сказал, что он хочет начать поединок немедленно. Однако при нем не было меча, и даже больше того - его не было вовсе. Анаши Кумару потерял свой меч в неравной схватке с хулиганами далеко от Москвы.
      Ясука Кусака испытывал те же самые трудности. Он не взял меча с собой в поездку, поскольку не ожидал, что холодное оружие пригодится ему в России. Господин Кусака привык справляться с любым врагом голыми руками.
      Однако самурайский поединок - это не европейская дуэль, где оружие выбирает тот, кому брошен вызов. В самурайском поединке оружие предопределено заранее. Это два меча - длинный и короткий, причем короткий в бою не используется, но если один из противников не в состоянии довести бой до конца и признает свое поражение, то он должен коротким мечом совершить сеппуку, или харакири, что одно и то же.
      Люба, которая прислушивалась к разговору, поняла суть дела плохо и потребовала объяснений у Ямагучи. Тот, медленно произнося слово за словом, пояснил, что сэнсэя вызвали на дуэль, но у него нет меча.
      - А у вас что, еще дерутся на мечах? - удивилась Люба.
      Ямагучи ответил, что настоящие самураи еще дерутся, только их осталось слишком мало, и они не имеют привычки афишировать свои поединки.
      Любе вдруг ужасно захотелось посмотреть поединок на мечах, и она внесла рацпредложение:
      - По-моему, я как-то видела такой меч в магазине. В оружейном. Там разные мечи продаются, и японские тоже. Кажется, настоящие.
      Ясука Кусака отнесся к этим словам с недоверием. Откуда взяться в России настоящим самурайским мечам и что может понимать в мечах эта девчонка, которая скорее всего и в глаза не видела настоящего оружия?
      Люба по-прежнему раздражала господина Кусаку, хотя уже меньше, поскольку почти совершенно перестала отвлекать Гири Ямагучи от мыслей о боевом мастерстве и даже дала клятву воздержания вплоть до победы Гири в московском чемпионате.
      И все-таки другого выхода не было. Выписывать мечи из Японии было слишком накладно, а главное - чересчур долго придется ждать. Отложить поединок до возвращения на родину тоже было невозможно, поскольку Анаши Кумару намекнул, что он не может возвратиться в Японию, пока не убьет господина Кусаку или сам не умрет.
      - Веди, - сказал Ясука-сан Любе, а своему будущему противнику поклонился со словами: - Если вы соблаговолите пройти со мной, то мы, возможно, получим оружие уже сегодня и нам не будет нужды откладывать поединок.
      И они потянулись гуськом вслед за Любой, рассуждая по пути о поэзии эпохи первых сегунов.
      43
      Любовь, которая обрушилась на юного соседа кащенской медсестры, повергла его в смятение, поскольку была совершенно непредвиденной и внезапной.
      Юноша по имени Костя Найденов вообще не пользовался популярностью у девушек и женщин и боялся, что так будет всегда. Его с жадностью голодного тигра глодал комплекс неполноценности.
      Как обычно бывает в таких случаях, в полном согласии с учением дедушки Фрейда юноша подсознательно искал пути сублимации, ради которой тратил кучу денег на журналы с голыми женщинами и на билеты в кино, где показывали то же самое.
      Однако этого Косте было мало. Его юношеская гиперсексуальность требовала как минимум созерцания обнаженной натуры живьем.
      Увы, посещение стриптиз-клубов требовало денежных вложений в объемах, превышающих возможности мальчика из интеллигентной семьи, только недавно окончившего школу. А нудистские пляжи стали недоступны для Константина с тех пор, как ему накостыляли по шее на одном из них.
      Пляж, между прочим, был открытый - то есть такой, где не требуется обязательно раздеваться. Обнаженные люди там соседствовали с одетыми в плавки и купальники. Однако нескромные взгляды не приветствовались все равно, тогда как Костя именно ради этих взглядов и пришел на пляж.
      Один из таких взглядов был перехвачен горячим молодым человеком, который предпочел бы держать свою девушку дома запертой на три замка, но в силу большой любви был вынужден потакать ее желаниям, одно из которых заключалось в стремлении загорать в костюме Евы публично. Соответственно, все свое недовольство поведением подруги он выместил на Косте.
      С тех пор Константин опасался посещать сборища нудистов, хотя втайне мечтал об одном из них - закрытом пляже, куда мужчины допускались только в сопровождении женщин.
      На пляжах, где это ограничение не действует, на одну обнаженную девушку, как правило, приходится с десяток похотливых самцов, которые только притворяются нудистами. Или даже не притворяются, а щеголяют себе в плавках.
      На таких пляжах обнажаются обычно только самые отвязные девушки, которые в большинстве своем не отличаются красотою форм, А настоящие красавицы встречаются только на закрытых нудистских пляжах, куда посторонним вход воспрещен. Доступ только для членов клуба или, во всяком случае, для тех, у кого есть своя девушка, в присутствии которой он не станет так уж бесстыдно пялиться на чужих.
      Надо себе представить, какие чувства испытал Костя, когда Анжела Обоимова открыла ему дверь в чем мать родила и объяснила эту странность тем, что вообще всегда так ходит дома, поскольку решила стать нудисткой.
      - Я тренируюсь и уже начала выходить на балкон, - сообщила она, и Костя тут же выложил ей, что он тоже скрытый нудист, а значит, им будет хорошо вместе.
      Анжела потребовала доказательств, и дело окончилось в ванной, доверху наполненной водой, где Костя навсегда утратил свою невинность.
      Анжела подумала о том, что лишение мальчиков девственности входит у нее в привычку, но тут же оборвала себя, потому что решила хранить Константину верность.
      Этому решению способствовало одно обстоятельство, которое осталось незамеченным для обоих любовников. Инопланетный Наблюдатель, который так и не решился вернуться на борт звездолета согласно приказу, во время пребывания в ванне покинул мозг Анжелы и переселился в тело ее партнера, ибо решил еще раз проверить, так ли все плохо на этой планете с мужскими удовольствиями или ему просто все время попадались неудачные экземпляры.
      Мысли Анжелы открыли ему тайну того заведения, где он находился, обитая в телах предыдущих Носителей. Оказывается, это была лечебница для умалишенных, а следовательно, данные, которые там собраны, не показательны для популяции здоровых аборигенов.
      Переселение в мозг Кости Найденова это предположение подтвердило. Оказалось, что все действительно не так плохо.
      На самом деле восторг Константина был вызван по большей части тем, что он обладал женщиной в первый раз. К тому же на его ощущениях сказывалась юношеская гиперсексуальность, которая просто била из него фонтаном.
      А потом Анжела ушла на работу, потому что из ее отделения сбежал больной и по пути вывел из строя всех, кто пытался ему помешать.
      Оставшись один, Костя не находил себе места в ожидании ее возвращения, но при этом поймал себя на мысли, что желание посетить закрытый пляж, битком набитый красавицами, не только не улеглось, но даже усилилось.
      Нагих женщин Костя признавал исключительно по Булгакову - стаями.
      И, что самое главное, теперь у него появилась прекрасная возможность осуществить эту мечту.
      Анжела отрекомендовалась ему начинающей нудисткой и к тому же была влюблена в Костика без памяти, а следовательно, была готова выполнять любые его прихоти. Так почему бы им не отправиться на упомянутый пляж вместе?
      Предаваясь этим сладким мечтам, Костя задремал на диване под люстрой, с которой он еще утром снял петлю, и ему снились русалки, плавающие в Кащен-ском пруду, расположенном прямо у входа в клинику для умалишенных, о которой напомнил спящему вечно бодрствующий инопланетный Наблюдатель.
      44
      Увидев в витрине оружейного магазина самурайский меч, палач Якудзы Хиронага Сакисима подумал было, что у него галлюцинация. В самом деле, кто и кому в этой дикой России, где по улицам ходят медведи с офицерами на поводках, станет продавать самурайские мечи?
      Хиронага присмотрелся к изделию в надежде на глазок обнаружить признаки бутафории, но ничего подобного не обнаружил. Меч казался самым настоящим, ничуть не хуже того, что лежал у самого господина Хиронаги в ножнах.
      Несколько мгновений господин Хиронага колебался, опасаясь потерять лицо, проявив интерес к явной подделке, но потом все же решил зайти в магазин и потрогать меч своими руками.
      Однако на входе он сразу забыл об этом намерении, поскольку навстречу ему, как ни в чем не бывало, шествовал сэнсэй Ясука Кусака в сопровождении своего ученика Гири Ямагучи и восьмого самурая Анаши Кумару.
      Ясука Кусака и Анаши Кумару несли в руках длинные мечи - точно такие же, как тот, который был выставлен в витрине.
      Коротких мечей в магазине не оказалось, но это не было серьезным препятствием для поединка, поскольку длинные мечи действительно оказались самыми настоящими.
      Их производила американская фирма, основной деятельностью которой было изготовление бритвенных лезвий, но это нисколько не сказывалось на боевых качествах мечей. Уж в этом-то господину Кусаке можно было верить.
      Правда, точить эти мечи покупателям следовало самостоятельно, поскольку тупые клинки проходили по разряду спортивного оружия, а острые являлись оружием холодным, незаконное хранение и ношение которого влечет за собой уголовную ответственность.
      Прикупив к мечам еще и точильный брусок, Ясука Кусака и Анаши Кумару склонялись к мысли, что поединок все-таки придется отложить, ибо точить клинки придется долго и после этой трудной работы соперникам будет необходим отдых. Так сказал господин Кусака, хотя он как раз мог обойтись без всякого отдыха после любой сколь угодно трудной работы - тем более что точить его меч вызвался Гири Ямагучи.
      Но неожиданная встреча на выходе из магазина решила эту проблему сама собой.
      Уяснив суть дела, Хиронага Сакисима поклонился господину Кусаке и произнес:
      - Я с радостью предлагаю вам свой меч, Ясука-сан, и буду счастлив, если вы дадите согласие биться этим клинком, который достался мне от прадеда.
      - Благодарю тебя, Хиронага-сан, - ответил Ясука Кусака и тоже отвесил собеседнику поклон.
      Тем временем Анаши Кумару почувствовал, к чему идет дело, и почтительно, но резко заявил, адресуясь к господину Хиронаге:
      - Хиронага-сан! Я вызвал господина Кусаку на поединок и буду биться с ним первый, как велит долг самурая и кодекс чести Бусидо.
      - Анаши-кун! - еще более резко ответил Хиронага Сакисима. - Мой господин Хари Годзиро послал меня, чтобы убить господина Кусаку, и подчинил мне всех остальных. Я не оспариваю твоего права бросить вызов господину Кусаке и биться с ним в поединке. Но первым, кто скрестит клинок с господином Кусакой, буду я. Если же ты хочешь оспорить это право, то должен сначала убить меня.
      - В таком случае, Хиронага-сан, я вызываю вас на поединок и прошу назначить время и место, - отрывисто пролаял Анаши Кумару.
      При последующем обмене мнениями выяснилось, что все готовы приступить к смертоубийству немедленно, и перед дуэлянтами во весь рост встал вопрос о месте. И тут Люба, вникнув в суть затруднения, припомнила одну укромную поляну в лесопарке, где она как-то занималась любовью с одним хорошим другом.
      Поездка японцев в боевых кимоно и с мечами в ножнах на метро и автобусе произвела фурор среди пассажиров, и некоторые даже изменили свои планы, чтобы последовать за этими странными людьми.
      - За нами следят, - вполголоса произнес один из спутников господина Хиронаги.
      - Я же говорил, не надо было переодеваться в кимоно в гостинице, сказал на это другой. - Мы вполне могли бы сделать это на месте.
      Тревога улеглась лишь после того, как Ясука Кусака строго посмотрел на посторонних граждан, которые увязались было за таинственными личностями в кимоно. Этот взгляд оказал свое обычное магическое действие - посторонних словно сдуло ветром, и притом не обычным, а божественным, вроде того легендарного ветра Камикадзе, который разметал по океану монгольскую эскадру, посланную кем-то из потомков Чингисхана для завоевания Японских островов.
      После этого Люба, которой в этот день выпала роль Сусанина, уже без помех и происшествий завела своих японских друзей и недругов в чащу леса, где они смогли наконец обрести необходимое для боя уединение.
      Люба спокойно наблюдала за приготовлениями самураев, ничуть не опасаясь за жизнь своих друзей. Жизнь врагов, впрочем, тоже не вызывала у нее опасений. Люба ни капельки не верила, что эти добрые люди действительно станут друг друга убивать. Тем более что Гири Ямагучи уже успел просветить ее насчет главного правила своего сэнсэя: "Не причиняй боль, если можешь победить без боли. Не проливай кровь, если можешь победить без крови. Побеждай всегда".
      У Любы не было никаких сомнений, что Ясука Кусака победит, даже если против него выступят все самураи одновременно. И сам господин Кусака вполне разделял это мнение.
      Однако первыми скрестили клинки господин Хиронага Сакисима и господин Анаши Кумару, решившие насмерть биться за право вступить в поединок с сэнсэем Кусакой, убить которого они поклялись перед лицом своего господина Хари Годзиро, последнего предводителя Якудзы.
      45
      Закрытый нудистский пляж в лесопарке на окраине города был ко всему прочему еще и платным. Впрочем, вход стоил недорого, а за счет этих денег оплачивались услуги не только охраны, но и уборщиков. Поэтому пляж был по-европейски чист и уютен, а стражи ворот. - вежливы и улыбчивы.
      Смешней всего, однако, было то, что пляж имел ограждение только при входе. Если пройти дальше лесом, то можно было проникнуть на территорию нудистской обители совершенно беспрепятственно. Однако за порядком на берегу бдительно следили добровольные дружинники и дружинницы, которые помимо форменных костюмов Адама и Евы имели еще и красные повязки на руках.
      Дружинники внимательно наблюдали, у всех ли загорающих имеются на шее входные жетоны и нет ли среди присутствующих каких-либо подозрительных личностей, чье поведение явным образом выдает недобрые намерения.
      Особенно хозяева пляжа опасались разного рода маньяков-педофилов, поскольку среди взрослых нудистов без малейшего стеснения лежали, бегали и плавали голенькие дети обоего пола в возрасте от нуля до восемнадцати лет.
      Это обстоятельство было одной из причин многочисленных придирок всевозможных контролирующих организаций, которые никак не могли забыть старый свод комментариев к Уголовному кодексу, где еще в советские времена было написано, что одной из форм развращения малолетних является циничное обнажение в их присутствии.
      Нудисты отговаривались тем, что их обнажение совсем не циничное, и изо всех сил старались собственноручно изгонять с пляжа людей, чье поведение не соответствовало идеалам натуризма и здорового образа жизни.
      Таких людей (преимущественно мужчин) выбрасывали за границу пляжа даже в том случае, если они заплатили за вход и пришли, как и положено по правилам, вместе с девушкой.
      Что касается тех, кто за вход не платил и пробрался на пляж лесом, то таких выгоняли даже в том случае, если их поведение соответствовало идеалам натуризма в полной мере и без малейших отклонений. Впрочем, красивым девушкам и тут делались поблажки. Их просто просили заплатить, а если не было денег, то добрые дружинники могли выдать бирку и так.
      С мужчинами поступали иначе. У них запоздалую плату не принимали и просили немедленно удалиться. А тех, кто не удалился, выводили под руки. Если же персона нон грата оказывала сопротивление, дружинники звали охрану, а охранники на время переставали быть вежливыми и улыбчивыми.
      Костя Найденов и влюбленная в него медсестра Анжела прошли на пляж законно, уплатив охраннику на входе. Их предупредили, что на берегу не следует слишком долго оставаться одетыми, иначе это вызовет подозрение у дружинников, но Анжела здорово стеснялась, потому что одно дело вешаться голышом перед зеркалом или открывать дверь любимому мужчине и совсем другое - предстать в том же виде перед толпой людей, среди которых половина - мужчины.
      Костя Найденов тоже стеснялся - главным образом потому, что обнаженные женщины стаями произвели неизгладимое впечатление на его организм. На организм других мужчин они такого впечатления почему-то не производили, наверное, сказывалась привычка, нечто вроде иммунитета. А Костя оного иммунитета еще не имел и очень от этого страдал.
      Заметив его страдания, Анжела поощрительно улыбнулась и шепнула юноше на ухо:
      - А ты залезь в воду. Все сразу и пройдет.
      Костик решил послушаться доброго совета и полез в воду в плавках. Это не укрылось от взгляда юной Дружинницы в красной повязке, чье строгое личико не вязалось с ее соблазнительной фигуркой, открытой всем ветрам, и она уже собиралась направиться к нарушителю с намерением то ли объявить выговор, то ли удалить Костика с поля. Но тут Костик, окунувшись в воду по шею, поднял над головой свои плавки, демонстрируя их дружиннице лично.
      Инопланетный Наблюдатель тоже положил на дружинницу глаз, поскольку давно мечтал переселиться обратно в женщину. Наслаждение от любви в теле мужчины с каждым разом становилось все слабее, и это угнетало Наблюдателя, который и без того был до крайности подавлен надвигающимся судебным процессом и все более явственной угрозой высшей меры наказания.
      Между тем на пляже и в воде были и другие достойные объекты для вселения, которые запросто могли заткнуть дружинницу за пояс, если бы он у них был. Сам Наблюдатель неплохо разбирался в женской красоте, но он пользовался в качестве критерия отбора вкусами Носителя, а Костик Найденов разбирался в обнаженной натуре очень хорошо.
      Костя уделял чрезмерно много внимания прелестям нагих купальщиц, но искусно это скрывал, и потому дружинники не имели к нему претензий.
      Прохладная вода сделала свое дело, и, когда Костик, замерзнув, решил выходить на берег, главная проблема была решена. Второстепенная, правда, осталась: он все равно стеснялся ходить голым, но с каждым шагом шугался все меньше, а потом и вовсе забыл обо всем, поскольку увидел незабываемое зрелище.
      Девушка не то чтобы очень красивая, но удивительно гибкая и раскованная, под ритмичную латиноамериканскую мелодию, льющуюся из магнитофона, танцевала стриптиз и делала это так, что на нее, забыв о приличиях, устремили взгляды многие из присутствующих мужчин.
      Заметив, что он не один такой, Костик перестал украдкой бросать на стриптизерку мимолетные взгляды и нацелился на нее широко открытыми глазами. А Наблюдатель в его мозгу интерпретировал новые эмоции Носителя по-своему и решил, что эта девушка и есть самый лучший объект для вселения.
      Сделав такой вывод, Наблюдатель в чреве микробота плавно выскользнул наружу через ушную раковину Носителя и, пролетев всего с десяток метров, юркнул в ухо Инги Расторгуевой, которая как раз в этот момент сбросила с себя последний предмет одежды и закончила танец под бурные аплодисменты благодарной публики.
      46
      Голые люди набрели на место поединка самураев совершенно случайно. Им просто вдруг ни с того ни с сего захотелось заняться любовью, а на закрытом нудистском пляже это было строжайше запрещено. Ну а в сотне метров от берега пляжные правила уже не действуют, и можно делать все, что душе угодно.
      Например, сражаться на мечах насмерть.
      В те времена, когда Люба Добродеева была на этой поляне со своим бойфрендом, по соседству еще не существовало никакого нудистского пляжа. Поэтому появление из леса обнаженных людей оказалось для нее полной неожиданностью. Впрочем, в первую минуту Люба вообще не обратила на них внимания - она была увлечена поединком.
      Когда Хиронага Сакисима нанес Анаши Кумару первую рану, Люба испуганно вскрикнула, однако не сделала никакой попытки прервать дуэль. Зрелище боя действовало на нее завораживающе.
      Неподготовленные нудисты, которые думали в этот момент о любви, а не о войне, повели себя иначе. Скорее всего, на них сильно повлияло выражение лица Анаши Кумару, которому господин Хиронага минутой раньше отрубил мечом кончик носа.
      Анаши Кумару выглядел подобно герою незабываемой песни Александра Новикова на тему прогулок с девочками в саду. Кровь хлестала из разодранной щеки и рубашка развалилась пополам... А из-под рубашки, которую в данном случае заменяло кимоно, выглядывало смуглое окровавленное тело, и со стороны казалось, будто рана так глубока, что доходит аж до сердца.
      Увидев столько крови сразу, нудистка в ту же минуту забыла о любви и, завизжав, помчалась обратно в сторону пляжа с криком: "На помощь! Убивают!" забывая при этом добавить, что убивают вовсе не ее.
      Тем временем ее партнер, служивший срочную в десанте, кинулся разнимать дерущихся, забыв про свою наготу.
      Он чуть было не поплатился за свою забывчивость, потому что меч господина Хиронаги просвистел буквально в одном сантиметре от предмета мужской гордости бывшего десантника. Но поединок по понятным причинам пришлось прекратить.
      Люди, которые, по мнению некоторых ученых, произошли от очень кровожадной хищной обезьяны, которая, в свою очередь, продвигалась по эволюционной лестнице в сторону разума, поедая по пути себя подобных, при случае не прочь посмотреть, как где-то кого-то убивают. Через пять минут число загораюших на пляже сократилось наполовину, а на поляне, где самураи чаяли обрести уединение, вместо этого учинилось столпотворение. Голые люди напирали друг на друга в стремлении насладиться картиной смертоубийства, хотя никто уже никого не убивал.
      Одетые охранники прибыли последними, уже после дружинников с повязками на голое тело, и ничего интересного не застали. Самураи организованно отступили, унося на руках раненого Анаши Кумару, а Ясука Кусака и Гири Ямагучи еще раньше исчезли неизвестно куда.
      Правда, в суматохе они потеряли свою Любу, и она могла бы попасть в передрягу, поскольку была единственной одетой девушкой во всей толпе. Но Люба неожиданно для себя самой проявила удивительную решимость и поспешно разделась донага за деревьями, после чего крадучись проникла на пляж со стороны леса. А там поспешно обрушилась в воду и долго плавала, не решаясь вылезти, поскольку прямо около ее одежды устроился загорать мужчина, тоже только что вернувшийся с поляны.
      Не было никаких признаков того, что он собирается уйти с этого места в течение ближайших суток, и Любе пришлось-таки выбраться из воды, собрав волю в кулак.
      Это оказалось ничуть не страшнее, чем загорать голышом на теплых досках в кузове грузовика. Никто не обращал на Любу внимания, и она даже изменила свое первоначальное намерение немедленно после купания одеться и отправиться на поиски японских друзей.
      Сидя на песке, Люба с удовлетворением отметила, что все больше становится похожа на гейшу, и если полежать на солнце еще несколько часов, то никаких следов от купальника на коже не останется, а сама кожа приобретет вполне японский оттенок. Это должно понравиться Гири Ямагучи.
      Она нисколько не обижалась на Гири за то, что он бросил ее в беде. Ведь никакой беды на самом деле не было. И Люба, блаженно улыбаясь, разлеглась на песке, представляя, что это не песок, а доски автомобильного кузова, и вокруг широкие борта, за которыми ее не видно.
      Но на самом деле никаких бортов не было, и, когда тревога по поводу смертоубийства улеглась и дружинники вернулись на пляж, сразу два голых человека с красными повязками подошли к ней и потребовали предъявить входную бирку.
      Этого Люба не предусмотрела и теперь не знала, что ответить.
      - Если нету, надо оплатить, - сурово сказала девушка-дружинница со строгим лицом.
      - Сколько? - спросила Люба, и оказалось, что совсем немного, а для девушек еще в два раза меньше.
      Однако это не имело ровным счетом никакого значения, поскольку у Любы не было с собой ни копейки. Потеряв работу на железной дороге, она привыкла, что за нее везде платит Ямагучи.
      Тут между дружинниками - юношей и девушкой - разгорелся спор по поводу создавшейся проблемы. Юноша был за то, чтобы оставить Любу на пляже бесплатно, поскольку она вполне подпадала под определение красивой девушки. Но дружинница со строгим лицом была иного мнения и требовала выдворения Любы, очевидно считая ее недостаточно красивой.
      - Ладно, не ругайтесь, - обратилась к ним добрая Люба, которая ненавидела всякого рода скандалы. - Я сейчас уйду.
      И, не одеваясь, направилась к выходу с пляжа, неся одежду в руках.
      Навстречу ей попалась еще одна обнаженная пара - те самые люди, которые подняли тревогу. Они вслух обсуждали свою проблему. Бывший десантник, который по опыту знал, что незнакомые люди чаще различают друг друга по одежде, а не по лицу, благоразумно вернулся на пляж, рассчитывая, что среди голых людей его никто не узнает и не призовет в свидетели. Свою подругу, которая имела глупость вернуться на поляну с толпой нудистов, поднятых ею по тревоге, он утащил с собой, и теперь оба сокрушенно рассуждали, что лес полон милиции и любопытных, что таинственных единоборцев ищут с собаками и заняться любовью абсолютно негде.
      Молодой человек был готов отложить эротические упражнения до дома, но девушке не терпелось, потому что в голове у нее сидел инопланетный Наблюдатель, страдающий прогрессирующей нимфоманией. Это была та самая девушка, которая некоторое время назад танцевала стриптиз на радость всему пляжу.
      Из многочисленных мужчин, успевших влюбиться в нее во время танца, девушка по имени Инга выбрала бывшего десантника, который отличался сложением Аполлона. И вдруг такой облом.
      Но голь на выдумки хитра, и Инга, терпение которой благодаря стараниям Наблюдателя иссякло совершенно, вдруг придумала:
      - А почему бы нам не заняться этим в воде?
      И они, взявшись за руки и весело смеясь, побежали к водоему.
      А Люба Добродеева, проводив их взглядом, отправилась искать своего любимого Ямагучи, узнав по пути из разговоров возбужденных нудистов, что собаки его не нашли.
      47
      Наемные убийцы редко бывают счастливы в любви. Любовь - слишком тонкая материя для такой грубой работы. Если встречаться постоянно с одной и той же девушкой, она рано или поздно сообразит, чем занимается ее возлюбленный. А последствия нетрудно предугадать.
      Можно, конечно, сразу сказать любимой девушке: я, мол, наемный убийца, и если ты готова полюбить меня таким, каков я есть, то флаг тебе в руки и барабан на шею. Но помни, что это тайна и полнейший секрет, - если проговоришься, не обессудь: пуля в голову тебе обеспечена.
      Однако неизвестно, как любимая девушка отнесется к таким словам. Девушки ведь бывают разные. Иная и не посмотрит, что любовь, - сразу настучит, заложит или просто сорвет важную операцию своим неожиданным появлением. Или в крайнем случае воспитывать начнет. В духе абстрактного гуманизма.
      И угрозы, они тоже действуют не всегда, потому что женщины - существа иррациональные. Они верят в любовь на полном серьезе и считают, что высокие чувства могут пересилить любую производственную необходимость.
      Киллеры, однако, сделаны из другого теста и поэтому предпочитают спать с проститутками. Проститутка работает за деньги и не станет спрашивать, каким способом клиент эти деньги зарабатывает. А если и спросит, можно уклониться от ответа или на крайний случай что-нибудь соврать. Да если и правду сказать, профессионалка стучать в милицию не побежит. Мало ли что плетут клиенты в постели, дабы показаться круче, чем они есть на самом деле.
      Киллер по прозвищу Тираннозавр Рекс в постели предпочитал молчать, ибо молчание - лучшее средство сохранения тайны. Еще лучше, конечно, вообще не общаться с посторонними людьми, но совсем без женщин Рекс обходиться не мог.
      Он старался пользоваться их услугами как можно реже, но как раз после фиаско в Хлебаловке наступил такой момент, когда киллеру позарез понадобилось средство для разрядки. И поскольку алкоголя Рекс не употреблял, оставался только один вариант - девушка по вызову.
      Потребность была тем более насущной, что фиаско в Хлебаловке имело продолжение в Москве.
      Примчавшись в столицу, киллер немедленно посетил контору организаторов чемпионата и, действуя под видом праздного болельщика, выяснил, что Ясука Кусака уже подтвердил участие своего ученика в соревнованиях и теперь может не появиться в конторе вплоть до начала состязаний.
      Недовольство Рекса идиотом-клиентом и самим собой росло в геометрической прогрессии. Причем самим собой - гораздо быстрее. Клиенту по штату положено быть идиотом, но сам-то киллер куда смотрел? Ведь должен был понять, что статья в бульварной газете - это просто отвлекающий маневр Ясуки Кусаки.
      Хотя стоп. Кусака не мог ничего знать о заказе. Киллер не говорил о нем ни одной живой душе. Посредник тоже человек надежный. Однако есть еще заказчик тот самый идиот бизнесмен, и он вполне мог раструбить о заказе направо и налево. С него станется.
      Но если Кусака знает о заказе, то выполнить работу будет гораздо сложнее. Предупрежден - значит вооружен.
      При таких обстоятельствах другой киллер мог бы отказаться от дела или потребовать с клиента дополнительную плату, но Тираннозавр Рекс не имел такой привычки. Он всегда доводил дело до конца.
      Однако такого сложного дела у Рекса еще никогда не было. Его стальные нервы срочно требовали разрядки, поскольку непрерывное натяжение способно разорвать любую сталь.
      И киллер, привычно сняв незасвеченную комнату на одну ночь, сел у телефона с развернутой рекламной газетой в руке.
      Среди объявлений в рубрике "Знакомства" (подраздел "Разное") Рексу бросилось в глаза имя "Инга". В этом разделе все объявления состояли, как правило, из одного имени или словечка: "красавица", "экстаз", "отдых на все 100!" Придраться не к чему, а все, кому надо, знают, что это за объявления.
      Рекс прекрасно понимал, что за этим именем скрывается никакая не Инга, а разъездной публичный дом, и даже если приехавшая девушка представится Ингой это будет вранье. Но Ингой звали ту девушку, которую Рекс любил когда-то, еще до того, как стал Рексом и пришел к выводу, что любви не существует.
      К тому же это гордое скандинавское имя резко контрастировало с легкомысленной записью на следующей строке - "Иришка".
      С Иришкой киллер встречаться явно не хотел, а вот позабавиться с Ингой был не прочь. Он представил себе девушку скандинавского типа, гордую и одинокую, как он сам, но потом отмел эту мысль. Проститутки не бывают гордыми и одинокими.
      И все-таки он не стал смотреть объявления дальше и, решительным жестом придвинув к себе телефон, набрал номер, выделенный полужирным шрифтом напротив имени "Инга".
      48
      Инга Расторгуева вернулась на разъездную работу неожиданно для себя самой. Первым толчком к этому послужило странное мировоззрение бывшего десантника, которого Инга нашла на нудистском пляже. Он был убежденным натуристом, но почему-то оказался ярым противником стриптиза. Во всяком случае, в первый же вечер после выдворения с пляжа за совокупление в воде (это оказалось тоже запрещено) десантник стал орать, что он не позволит своей девушке исполнять стриптиз на глазах у толпы похотливых самцов.
      - А кто тебе сказал, что я твоя девушка? - произнесла в ответ Инга, и между ними все было кончено.
      Но гораздо важнее было не это. Просто инопланетный Наблюдатель, засевший у Инги в мозгу, пребывая в расстроенных чувствах, опять стал повторять те же ошибки и злоупотребления, за которые на него уже завели судебное дело.
      Результаты не замедлили сказаться. Инга стремительно превращалась в нимфоманку и при этом была лишена предрассудков, которыми обладали прежние Носительницы, чьи тела использовал Наблюдатель.
      Грех было этим не воспользоваться, и вскоре Инга уже вовсю снимала клиентов в своем кабаке со стриптизом.
      Но оказалось, что по правилам кабака, претендующего название элитного клуба, подобное поведение строжайше запрещено. Под страхом немедленного вылета из заведения Инга была вынуждена прекратить эту практику, но быстро нашла альтернативное решение. Она позвонила своим друзьям, которые когда-то назвали в честь Инги Расторгуевой свое подпольное агентство эскорт-услуг.
      В агентстве Ингу приняли назад с распростертыми объятиями и без всяких формальностей. Все расчеты наличными, цены и отчисления - фиксированные, заработок стабильный, охрана и безопасность гарантируются.
      И Инга стала зарабатывать, причем гораздо больше, чем прежде - до ухода из проституции в стриптиз. Дело в том, что теперь она могла больше работать - это всегда так бывает, когда работа приносит человеку удовольствие.
      Эта работа приносила удовольствие в основном Наблюдателю с планеты Собратьев, но Инге тоже кое-что перепадало, и этого ей было вполне достаточно.
      Инга ударно трудилась на поприще профессиональной любви уже несколько дней, когда телефонный диспетчер передал заявку от клиента, который хотел непременно настоящую Ингу, и на всю ночь.
      Инга Расторгуева в этот момент собиралась уже закончить рабочий день и отправиться спать в гордом одиночестве, оставив с носом инопланетного Наблюдателя, однако Наблюдатель и главный сутенер агентства дудели в одну дуду, один скрытно, другой явно - и этот другой, то есть главный сутенер, особенно напирал на то, что Инга на все агентство одна, а у того клиента с мухами в голове хватит ума спросить у девочки документы.
      Таким образом, вместо того чтобы поехать домой, Инга поехала к клиенту и с порога подарила ему ослепительную улыбку.
      - Меня зовут Инга, а тебя? - привычно начала она, но мрачный клиент ничего не ответил. Правда, документы он тоже не попросил. Молча расплатился с охранником и ушел в комнату.
      Это почему-то разозлило Ингу, и она выплеснула всю свою ярость в постели. На лице клиента ничего не отражалось, но пробрало его, видно, всерьез - не ожидал он такого от профессионалки. И во время краткой передышки, уже глубокой ночью, он, хлебнув кока-колы из горлышка, все так же мрачно сказал:
      - Меня зовут Борис.
      - А чем ты занимаешься? - решила поддержать разговор Инга.
      Клиент долго молчал, рассеянно поглаживая девушку по груди своей мозолистой рукой, отчего она мурлыкала, как кошка, уже не надеясь на ответ.
      Но Борис все-таки ответил.
      - Я наемный убийца, - сказал он и обрушился на Ингу всем своим весом, так что свет померк у нее в глазах.
      49
      Хорошо, что предводитель Якудзы Хари Годзиро еще не научился испепелять людей по телефону - иначе все оставшиеся в живых самураи давно были бы обращены в прах и пепел и развеяны по ветру без остатка.
      Длинный доклад Хиронаги Сакисимы о приключениях самураев в России и о том, насколько трудно умертвить сэнсэя Ясуку Кусаку с почетом, привел господина Годзиро в неописуемую ярость, и теперь по телефонным проводам разносилось змеиное шипение. Возможно, это плавились сами провода, не выдерживая перегрузки, но скорее всего предводитель Якудзы просто собирался с мыслями.
      Слова Хари Годзиро, которые он произнес после долгого молчания, тоже прозвучали подобно шипению королевской кобры, истекающей ядом:
      - Если он не хочет умереть с почетом, пусть умрет с позором!
      "Давно бы так", - подумал Хиронага Сакисима, но вслух ничего не сказал, ибо нелестный отзыв о вышестоящем господине может повлечь за собой потерю лица.
      Новый приказ господина Годзиро давал самураям право воевать с сэнсэем Кусакой с применением всех видов оружия вплоть до атомной бомбы, которой у палачей Якудзы, по правде сказать, не было.
      Анаши Кумару, правда, настаивал, что, прежде чем применять огнестрельное оружие и взрывчатку, надо завершить поединок на мечах, иначе вызов, брошенный господину Кусаке, повиснет в воздухе, а это чревато потерей лица для всех заинтересованных сторон.
      - Ты и так уже потерял лицо, - ответил на это Хиронага Сакисима, допустив явную грубость и бестактность, за которую мог получить от Анаши Кумару еще один вызов.
      Дело в том, что юный самурай в этот момент был похож на мумию, и лицо его, изуродованное мечом господина Хиронаги, целиком было скрыто под бинтами.
      Однако Хиронага тут же исправил свою бестактность, сказав Анаши Кумару:
      - Впрочем, если хочешь, можешь драться с господином Кусакой на мечах. А мы используем более эффективные средства.
      По пути с Дальнего Востока в Москву и позже, во время скитаний по лесам и проселочным дорогам палачи Якудзы растеряли значительную часть своего багажа. Однако Хиронага Сакисима отличался умением налаживать контакты.
      После возвращения в Москву самураи жили на какой-то частной квартире и уже успели свести знакомство с южными людьми, конкретное происхождение которых установить было трудно. Зато эти люди за деньги могли достать любое оружие, кроме разве что атомной бомбы. А недостатка в деньгах палачи Якудзы не испытывали - после телефонного разговора Хари Годзиро подбросил им финансов через систему кредитных карточек "Виза".
      Пришлось, правда, повозиться с обналичиванием денег в банкоматах, лимиты которых не рассчитаны на широкомасштабную закупку оружия. Но в конечном счете деньги удалось приготовить, и на квартире, где засели самураи, состоялся взаимовыгодный товарообмен.
      Хиронага Сакисима выложил деньги, а южные гости с характерным акцентом, который ощущался даже в разговоре на английском языке, выгрузили на стол свои смертоносные железяки.
      Кое-что - например, гранатомет - на столе не поместилось и было выложено на пол.
      На эту базуку Хиронага Сакисима возлагал особенно большие надежды. Даже внешне она выглядела гораздо эффективнее меча.
      Теперь Хиронага мог признаться самому себе, что он очень боялся поединка с господином Кусакой на мечах. Если рассуждать здраво, то у него не было никаких шансов уцелеть в этой дуэли.
      Зато теперь, когда вместо честного поединка начинается загонная охота, у палачей Якудзы было очевидное преимущество.
      Правда, оставались и проблемы. И первая из них - где искать пропавшего сэнсэя.
      Единственный ответ, который сразу приходил на ум, - искать его надо на соревнованиях, которые начинаются не сегодня завтра.
      Вот только удастся ли пронести на эти соревнования серийный советский гранатомет, который очень трудно выдать за невинный предмет личного обихода?
      50
      Мысли людей, которые занимаются одним и тем же делом, иногда бывают поразительно похожи. Вот и киллер по прозвищу Тираннозавр Рекс тоже пришел к естественному решению - устроить засаду прямо на соревнованиях. Ведь не может же тренер одного из фаворитов не появиться в зале, где будут проходить бои.
      Поэтому Рекс с особым тщанием изучал программу чемпионата, изданную чрезвычайно красочно, несмотря на нелегальный характер соревнований.
      Из программы следовало, что Гири Ямагучи участвует в самом первом бою соревнований, где встречается с представителем солнечной Киргизии.
      Вспомнив о том, что Гири Ямагучи пришел в бои без правил из борьбы сумо, Тираннозавр Рекс машинально отметил, что в Киргизии тоже есть какая-то своя борьба и посмотреть этот поединок было бы очень интересно. Отсюда вывод: убить Ясуку Кусаку будет лучше всего по окончании боя, когда в победной эйфории (а победу в этом бою все предсказатели единодушно отдавали японцу) сэнсэй ослабит внимание.
      Вообще-то про мастеров такого класса говорили, что они никогда не расслабляются, но Рекс в это не верил. Он сам считал себя мастером очень высокого класса, и другие посвященные были согласны с этой оценкой. Но тем не менее ему обязательно надо было расслабляться. Например, как в ту ночь с девушкой по имени Инга, которую он под утро специально проверил. Она действительно откликалась на имя Инга, и это почему-то особенно обрадовало киллера.
      Ему было как-то особенно хорошо с этой девушкой. Очень давно ему ни с кем не было до такой степени хорошо.
      И она, похоже, тоже почувствовала нечто подобное - иначе зачем ей было давать ему при прощании свой домашний телефон.
      Это было особенно странно после того, как Рекс признался ей, что он наемный убийца. Он даже спросил, придержав девушку за плечо:
      - А ты не боишься?
      - Чего? - удивилась она.
      - Того, что я вычислю по телефону твой адрес, а потом найду тебя и убью.
      - А зачем?
      - Ради сохранения тайны.
      Она внимательно посмотрела ему в глаза, и в ее взгляде не было даже оттенка страха.
      - Нет, ты меня не убьешь, - решила она наконец. - Зачем тебе лишние хлопоты?
      - Ты права, - сказал Рекс. - Я никогда не убиваю бесплатно.
      С тем они и расстались, и киллер даже не стал выяснять адрес Инги по номеру телефона. Как она была уверена, что он ее не убьет, так и он был уверен, что она его не продаст.
      Хуже всех в этой ситуации было инопланетному Наблюдателю, который по-прежнему оставался у Инги в голове.
      Впервые он открыл, что люди убивают друг друга, еще на поляне около нудистского пляжа, где дрались на мечах Анаши Кумару и Хиронага Сакисима. До этого Наблюдатель видел убийство только по телевизору, но он не воспринимал кино как реальность, поскольку эмоции Носителей были далеки от тех, которыми должна сопровождаться реальная смерть.
      Однако сцена на поляне вызвала у очередной Носительницы - Инги Расторгуевой - совсем другую реакцию, и теперь Наблюдатель поверил, что все это всерьез. И очень удивился, поскольку не ожидал ничего подобного на планете Наслаждений.
      Теперь же он столкнулся с еще более странным явлением. Человек, который работает убийцей по найму и тратит заработанные деньги-па любовь, - это не укладывалось у Наблюдателя в голове, которой у него, напомним еще раз, не было.
      Зато голова была у его тела, неподвижно лежавшего в саркофаге на борту межзвездного корабля дальней разведки. И вокруг этого тела собрались на свое первое заседание избранные собратья, составившие полевой экстраординарный трибунал.
      Согласно обычаю, они поочередно заглянули подсудимому в глаза, а поскольку глаза были закрыты, обратились к обвиняемому словесно.
      - Ты слышишь меня, собрат? - спросил громко и отчетливо каждый из членов трибунала, а когда подсудимый никому из них не ответил, воскликнули все хором: - Ты слышишь нас, собрат?
      Ответа, увы, не последовало и на этот раз, и тогда председатель трибунала, трижды торжественно ударив себя по рогам, громогласно произнес:
      - Мы взываем к твоему разуму, собрат, ибо тяжесть обвинения безмерна. Не желая судить тебя, не дав тебе возможности оправдаться, мы вызываем тебя на суд и даем тебе три дня сроку, чтобы ты мог вернуться в свое тело и лично своими устами дать ответ на все обвинения.
      Председательствующий повторил этот призыв трижды, и все три раза его слова передавались на Землю. Дважды микробот Наблюдателя вернул квитанцию: "Сообщение принято", - но никакого вразумительного ответа не последовало.
      Не ждали ответа и в третий раз, но он пришел и был подобен телеграммам, которые герой-разведчик Рихард Зорге слал в НКВД из Японии, не желая ехать в Москву на расстрел.
      "На расстрел не поеду, не хочу прерывать интересную работу", - писал Рихард Зорге своим шефам из ведомства Берии и продолжал заваливать центр грудами свежей информации, на которую никто уже не обращал внимания.
      "Я только что совершил новое удивительное открытие, - сообщал Наблюдатель своим шефам с межзвездного корабля. - Случайно мне удалось обнаружить, что аборигены планеты Наслаждений способны убивать друг друга и считают это разновидностью общественно полезного труда. Данный факт в корне меняет представление об уровне развития и социальной организации аборигенов, и дальнейшее исследование этого явления не терпит отлагательств. Настоятельно прошу отложить любые мероприятия, требующие моего личного присутствия, вплоть до завершения работы по данному вопросу, результаты которой, возможно, снимут наиболее серьезные из предъявленных мне обвинений".
      Наблюдатель действительно надеялся на это. Убийство себе подобных как разновидность общественно полезного труда - это было нечто совершенно новое в практике цивилизации собратьев. Ни на одной из прежде исследованных планет не встречалось ничего подобного, и это могло стать величайшей вехой в истории науки ксенологии после открытия каннибализма.
      Успешное исследование такого уникального явления могло позволить Наблюдателю надеяться на снисхождение суда, амнистию или помилование, и он не хотел терять этого шанса.
      Однако когда председатель трибунала поставил ходатайство Наблюдателя на голосование, ни один из судей не высказался за предоставление подсудимому долговременной отсрочки. Собратья давно перестали верить сообщениям Наблюдателя, а в особенности выводам по поводу социальной организации аборигенов.
      - Мы вынуждены повторить еще раз, - с неподдельной скорбью в голосе произнес председатель трибунала. - Не желая судить тебя, не дав тебе возможности оправдаться, мы вызываем тебя на суд и даем тебе три дня сроку, чтобы ты мог вернуться в свое тело и лично своими устами дать ответ на все обвинения. Через три дня трибунал соберется, чтобы начать процесс, и обвинение будет обращено к телу подсудимого вне зависимости от того, где в этот день и час будет находиться его разум. Да будет так!
      И председательствующий торжественно ударил конечностями по рогам, что означало: все сказано и к сказанному добавить нечего.
      51
      Чемпионат подкрался незаметно. Все участники уже съехались в Москву, все билеты были проданы, все предварительные ставки сделаны и даны все взятки, без которых это мероприятие не могло бы состояться в нашей трижды благословенной стране.
      Все было готово к началу состязаний, а сэнсэй Ясука Кусака по-прежнему не был уверен, что его лучший и любимый ученик готов к предстоящим боям.
      Неудача Гири Ямагучи в случайном поединке с безвестным шофером-дальнобойщиком заставила господина Кусаку сомневаться даже там, где, казалось бы, нет места сомнениям.
      Сэнсэй даже запретил Любе Добродеевой смотреть последние тренировки, опасаясь, что она снова сглазит Ямагучи. И это несмотря на то, что школьный спортзал, где проходили тренировки, был снят через посредство Любы, которая привлекла к решению возникшей проблемы всех своих друзей.
      Проблема заключалась в том, что сэнсэй Кусака не хотел пользоваться залом, который предоставляли организаторы чемпионата. Там все кому не лень могли подсмотреть его секреты, а кроме того, не исключалась вероятность, что опять объявятся эти самураи, одержимые манией убить господина Кусаку с почетом или без.
      Господин Кусака, разумеется, их не боялся, но он не хотел отвлекаться от главной задачи - подготовки ученика к состязаниям, в которых он должен непременно победить.
      В школьный спортзал, который, благодаря каникулам, был свободен с утра до вечера, постоянно набивались дети и подростки, но Ясука Кусака во избежание сглаза разрешал присутствовать только мальчикам, и они сами выставляли девочек за дверь.
      За дверью девочки атаковали Любу, желая узнать подробности о предстоящих соревнованиях и в особенности о том, нет ли среди участников соревнований кого-нибудь покрасивее.
      Люба уже знала, что кто-нибудь покрасивее среди участников есть. Например, норвежец с внешностью благородного викинга и чех с внешностью своего в доску рубахи-парня. Этот чех был почти такой же добрый, как Гири Ямагучи, но гораздо совершеннее телом, и Люба была готова предложить его девочкам - всем сразу или каждой в отдельности, лишь бы они оставили в покое ее любимого японца.
      Самой Любе не был нужен никто, кроме Ямагучи, и она очень ревниво относилась ко всем проявлениям интереса к нему со стороны любых особей женского пола.
      К счастью, упомянутые особи никакого особенного интереса к нему не проявляли. А не то Люба могла бы применить к ним некоторые приемчики, которые она подсмотрела еще в то время, когда Ясука Кусака разрешал ей присутствовать на тренировках.
      А между тем до открытия чемпионата остался всего один день, и вечером накануне этого знаменательного события сэнсэй Ясука Кусака устроил своему ученику последнюю проверку.
      Для Гири Ямагучи это был спарринг-бой без правил, в то время как его учитель все-таки держал в уме некоторые ограничения - иначе ученик проиграл бы слишком быстро.
      Несколько раз Ясука Кусака специально подставился, и Гири Ямагучи ни разу не прозевал этот момент. Он действовал молниеносно, и любой другой на месте сэнсэя уже лежал бы без сознания. Однако Кусака не давал ученику ни секунды передышки. Он сам атаковал, несколько умеряя скорость своих движений, и с удовлетворением убеждался, что Гири реагирует на эти выпады правильно и достаточно быстро.
      Конечно, не так быстро, как это необходимо, чтобы всерьез противостоять сэнсэю в бою, но все-таки вполне достаточно, чтобы никто на ринге не смог даже близко подойти к Гири Ямагучи.
      Теперь Ясука Кусака был уверен, что на глазах у зрителей Гири Ямагучи будет пропускать только те удары, которые сам захочет пропустить, чтобы не портить зрелище, за которое зрители заплатили немалые деньга.
      Но главное: ни один из этих ударов не должен достичь своей основной цели сбить Гири Ямагучи с ног, вывести его из строя или хотя бы на мгновение снизить его боеготовность.
      Что касается атаки, то это дело второстепенное. Ведь Гири может вести бой сколь угодно долго: пока соперник не вымотается и не упадет сам.
      Не причиняй боль, если можешь победить без боли.
      Закончив контрольный поединок, Ясука Кусака впервые за много дней улыбнулся своему ученику.
      Теперь Гири Ямагучи мог победить всех соперников, потому что сам был непобедим.
      52
      Навязчивое желание отыскать наемного убийцу по имени Борис и наладить с ним совместную жизнь со дня расставания отравляло дни и ночи Инги Расторгуевой, мешая ей работать и получать от работы удовольствие.
      Причиной этому был, конечно, инопланетный Наблюдатель, который возжаждал вселиться в мозг упомянутого киллера, дабы изнутри исследовать феномен убийства как разновидности общественно полезного труда.
      Беда состояла в том, что Инга не имела понятия, как отыскать этого убийцу, а сам он не звонил и не приходил, поскольку был до крайности занят подготовкой к ликвидации сэнсэя Ясуки Кусаки.
      Несмотря на тайные старания Наблюдателя, Инга была достаточно благоразумна, чтобы не начинать активные розыски Бориса, которые могли бы помешать его профессиональной деятельности.
      Конечно, Инга не особенно верила его словам. Мало ли какие профессии называют клиенты в постели заради понта.
      Однако выражение глаз Бориса во время прощания настораживало и вызывало серьезные опасения. А вдруг он и вправду киллер, и если Инга вольно или невольно помешает его работе, то он возьмет и убьет ее без жалости и сочувствия.
      Лучше уж переждать в надежде, что он сам соскучится и позвонит. Или явится лично - например, чтобы ее задушить.
      Говорят, удушение вызывает особенно бурный оргазм...
      Инга снова и снова возвращалась к этой мысли, потому что аналогичная мысль крутилась в несуществующей голове Наблюдателя, который унаследовал ее от впавшей одновременно в нимфоманию и депрессию кащенской медсестры Анжелы Обоимовой. Та тоже перед тем как приступить к самоповешению перед зеркалом много думала об ощущениях, которые, по свидетельству очевидцев, должны сопровождать соответствующий процесс.
      Между тем Анжела давно уже вышла из депрессии и ежедневно с улыбкой на лице посещала нудистский пляж в сопровождении своего возлюбленного юноши, которому она, согласно обещанию, хранила верность. Они даже подали заявление в загс и выражали намерение сыграть свадьбу тоже на пляже, как и подобает истинным нудистам, - если, конечно, к тому времени не испортится погода. На случай, если погода все-таки испортится, был предусмотрен альтернативный вариант - играть свадьбу в бане.
      Интересно, что Инга Расторгуева об этих намерениях знала, поскольку успела познакомиться с Анжелой и Костиком все там же, на пляже. Не знала она только об особой связи между собой и Анжелой через Наблюдателя, поскольку Наблюдатель продолжал умело скрывать от Носителей свое существование.
      А пока он старательно маскировался в глубине серого вещества, Ингу где-то между пляжем и квартирой очередного клиента разыскал по сотовому телефону ее босс из кабака со стриптизом, претендующего на звание элитного клуба.
      Босс звонил, чтобы предъявить претензии.
      - Ты, конечно, красивая девушка, и мне жаль тебя терять, но всякому терпению есть предел, - заявил он. - Вчера опять не явилась, и мне пришлось менять программу. Даже если у нас работа сдельная, это не значит, что ты можешь прогуливать без уважительной причины и даже без предупреждения.
      На самом деле работа в кабаке была не сдельная, а почасовая - платили за время нахождения на подиуме, причем Инга получала самую высокую ставку.
      Она была действительно красивой девушкой и отличной танцовщицей. Ее движения возбуждали публику на уровне инстинкта, даже когда Инга не делала на сцене ничего неприличного. Достаточно было увидеть, как колышется ее грудь уже не девичья и похожая на зрелый плод, который того и гляди брызнет соком из-под кожуры.
      Но по тону босса Инга поняла, что нарушения трудовой дисциплины, связанные с ее второй работой, его наконец достали.
      Инга ожидала услышать, что она уволена и на следующее выступление может не являться, даже если очень захочет. Но оказалось, босс ругался в профилактических целях, а звонил совсем по другому поводу.
      - Завтра открывается чемпионат по боям без правил. Ты записана в программу открытия с четырьмя сольными номерами. Если не придешь, говори сразу я тебя заменю. Но тогда не обижайся - ты у меня больше не работаешь.
      - Куда надо прийти? - деловым тоном спросила Инга.
      - В клуб. В девять утра репетиция, а потом поедем на место. И не опаздывай.
      - Не опоздаю, - пообещала Инга, хотя вовсе не была в этом уверена, поскольку сегодня ожидалась бурная ночь.
      53
      Гвоздем программы открытия чемпионата мира и окрестностей по боям без правил был даже не стриптиз, а сюрприз - борьба без правил между обнаженными девушками. Стриптизом заполняли перерывы, а главными действующими лицами были девушки из какой-то секции восточных единоборств.
      Сначала предполагалось, что драться на ринге будут девицы, занимающиеся борьбой в грязи, но кто-то из организаторов задумал усложнить интригу и нашел секцию женской самообороны, которая остро нуждалась в средствах.
      Впрочем, руководитель этой секции, носивший гордый титул "сэнсэй", думал не только о деньгах. Он горел желанием увидеть с близкого расстояния настоящих живых сэнсэев и - чем черт не шутит - может быть, даже поговорить с ними. А девушек своих убедил, сыграв на их честолюбии, поскольку сам же учил их чувствовать себя самыми крутыми среди всех крутых.
      Сенсей, которого мы для ясности будем писать через две буквы "е", изобразил дело так, будто вызов поступил непосредственно от тех девиц, которые зарабатывают деньги, валяя друг друга в грязи. И по всему выходило, что не принять этот вызов никак нельзя. Это будет полная потеря лица, и хотя делать харакири в России не принято, но уважать себя ученицы сенсея точно перестанут. Не могут не перестать, если они себя хоть сколько-нибудь уважают.
      Сенсей лучился харизмой, все девицы были влюблены в него поголовно, и настолько убедительно он все это излагал, что ученицы в экстазе хором орали в ответ: "Мы их сделаем!" - присовокупляя к этому неприличные жесты не восточного, а скорее дикозападного происхождения.
      При этом от внимания девушек как-то ускользнула одна маленькая деталь, что драться придется нагишом, и это непременное условие. Никакие возражения не
      принимаются, поскольку женские бои - это не часть соревнования, а центральное действо шоу в честь открытия чемпионата, наряду с собачьими боями, стриптизом и исполнением блатных песен под живой ансамбль.
      Была еще идея стравить девушек с собаками, но от нее вовремя отказались, опасаясь за здоровье не столько девушек, сколько собак.
      Между тем в секции у доморощенного сенсея занимались в основном молодые современные девушки, которым есть чего опасаться в жизни. Считается, что молодые современные женщины отличаются отсутствием комплексов, однако это не всегда так, и ученицы сенсея в полном составе начали комплексовать - чем ближе к началу шоу, тем больше.
      Но отступать было некуда. За время занятий сенсей привил девушкам главный принцип восточной философии - как раз насчет потери лица. Если вызов принят, то отказаться уже нельзя, и какие бы то ни было помехи и преграды не имеют никакого значения по сравнению с главной целью - принять бой и победить.
      А для психологической поддержки хозяин стриптиз-клуба выделил в помощь сенсею своих девчонок, способных на личном примере показать всю нелепость предрассудков и комплексов.
      Начитанная Инга Расторгуева припомнила к случаю любимую женщину Сергея Есенина танцовщицу Айседору Дункан, которая, по свидетельству писателя Булгакова, резала кроликов в ванной. История, в отличие от беллетристики, насчет кроликов умалчивает, но зато она неопровержимо свидетельствует, что именно Айседора Дункан была родоначальницей стриптиза, впервые появившись на сцене обнаженной, что, впрочем, вовсе не лишает ее звания великой танцовщицы.
      Другая стриптизерка, менее начитанная и более приземленная, решила приблизить разговор к теме спорта и рассказала изумленным слушательницам о том, что в американских колледжах девушки играют в футбол на раздевание.
      Говорила она так убежденно, что всем показалось, будто это слова очевидца, видевшего все своими глазами, хотя на самом деле стриптизерка в Америке никогда не была, а игру в футбол на раздевание видела в кино. Вернее, на видео, поскольку фильмы такого пошиба в кинотеатрах и по телевизору давно уже не показывают.
      Психологическая подготовка возымела действие. Крики "Мы их сделаем!" вкупе с неприличными жестами не пропали зря. С первых минут боя девушки напрочь забывали о наготе, и она мешала им только в одном случае: когда по всем канонам полагалось ухватиться за кимоно соперницы, а никакого кимоно не было. Приходилось хвататься за волосы, и соперницы вопили так, словно их режут.
      Стриптизерки, пристроившиеся у самого входа на арену, азартно болели за своих нечаянных подопечных, и дело кончилось дракой между ними и мастерицами борьбы в грязи, которые ждали своей очереди. В результате Ингу Расторгуеву выкинули на арену в неурочное время, изорвав в азарте ее концертное платье.
      Т она и заметила в первых рядах публики пропавиего без вести киллера Бориса по прозвищу Типаннозавр Рекс, который ждал, когда же наконец перед народом появится господин Ясука Кусака.
      Господин Кусака все никак не появлялся, но киллер знал, что он должен предстать перед публикой обязательно. Сразу после женских и собачьих боев будет представление участников, и быть такого не может, чтобы спортсмен вышел к народу без своего тренера. А человек-гора Гири Ямагучи уже мелькнул пару раз где-то в окрестностях ринга.
      Зал был не особенно большой, но и не маленький какой-то ведомственный спорткомплекс, от которого прежние хозяева отказались, а новые не знали, что с ним делать. Вот и сдали в аренду околоспортивной мафии для проведения нелегальных соревнований.
      Киллер пробился в первые ряды публики без проблем - никто из охраны просто не рискнул с ним связываться. Достаточно было взглянуть на его каменное лицо или посмотреть в его пустые холодные глаза, чтобы понять: перечить этому человеку опасно. Да и черт его знает: может, он тоже из мафии. Очень на то похоже.
      Рекс уже узнал Ингу, когда она танцевала на ринге в первом перерыве. Но она имела привычку танцевать с закрытыми глазами и уж во всяком случае никогда не смотрела в зал, чтобы не сбиться с ритма.
      Но теперь, больно грохнувшись спиной о твердый пол арены, она стала озираться по сторонам, словно ища помощи, и взгляд ее тотчас же уткнулся в Ти-раннозавра Рекса.
      - Эй, а я тебя знаю, - воскликнула она, кидаясь ему на шею.
      Киллер, однако, не выразил никакого восторга по этому поводу.
      - Уйди, ты мне мешаешь, - прошипел он сквозь зубы.
      - А! Ты на работе, - понимающе шепнула Инга. - И кого же ты собираешься убить?
      - Тебя, если не уберешься немедленно, - также шепотом ответил Рекс.
      - А, ну тогда пока, - сказала Инга уже в полный голос. - Увидимся вечером. - И добавила еле слышно: - Если будешь меня убивать, лучше задуши. Говорят, от этого бывает очень бурный оргазм.
      Фразу эту она произнесла уже без подсказки инопланетного Наблюдателя, поскольку тот чуть раньше покинул гостеприимное тело Инги Расторгуевой и незаметно для окружающих влетел в ухо Тираннозавра Рекса, чтобы продолжить путь к его мозгу по каналу слухового нерва.
      Но еще до того, как микробот с Наблюдателем внутри достиг нужной точки, киллер дал Инге ответ на просьбу ее задушить. Он сказал:
      - Обязательно.
      54
      Председатель трибунала собратьев трижды ударил конечностями по рогам, и мерный гул возвестил о начале очередного заседания высокого суда.
      Председательствующий медленно обвел всеми тремя глазами восседающих напротив него членов трибунала и объявил с ноткой печали в голосе:
      - Поскольку трехдневный срок, предоставленный ответчику для возвращения в свое тело, истек, нам не остается ничего другого, кроме как начать судебный процесс в присутствии тела подсудимого, вне зависимости от того, где находится его разум.
      Судьи закрутили головами, выражая свое полное и безоговорочное согласие.
      - В соответствии с существующей процедурой тело и разум ответчика в этом случае должны быть представлены особыми защитниками в дополнение к тому адвокату, который будет защищать личность подсудимого в целом, - продолжал председатель трибунала.
      Члены суда снова покрутили головами в ответ.
      - Я прошу защитника тела подсудимого встать и представиться суду, произнес председатель и указал конечностью на одного из собратьев.
      Защитник тела встал и низко поклонился, после чего назвал свое имя и звание и сообщил суду о своей квалификации в качестве защитника.
      - Есть ли у судей возражения против участия в процессе этого защитника? спросил председатель, и члены трибунала единогласно похлопали себя конечностями по голове, выражая безусловное отрицание.
      Защитник с выражением благодарности на лице еще раз низко поклонился собратьям:
      - Тогда я прошу встать защитника разума подсудимого и представиться суду.
      Процедура в точности повторилась, только защитник был уже другой. Впрочем, если бы на процессе присутствовали люди, они вряд ли смогли бы их различить. Для людей вообще все инопланетяне на одно лицо.
      А для собратьев на одно лицо были все люди, и только Наблюдатель мог их различать, так как пользовался для подсказки разумом Носителя.
      Если бы он использовал разум аборигенов только Для этой цели, никто бы его не осудил. Однако он вздумал диктовать Носителям свою волю и тем самым преступил закон.
      Так что теперь его могли спасти от высшей меры наказания только три защитника: защитник разума, защитник тела и защитник всего сразу.
      Последний как раз закончил свое представление, и судьи согласились с его участием в процессе.
      Председательствующий сообщил, что обвинителем по этому делу выступает командир звездолета, о чем все прекрасно знали и так. Тем не менее капитану тоже пришлось представиться и испросить согласия судей на участие в процессе.
      - В чем ты обвиняешь ответчика, досточтимый собрат? - торжественно поинтересовался председатель, когда согласие было дано.
      - Я обвиняю его в злонамеренном вмешательстве в разум аборигенов чужого мира с использованием служебного положения и без крайней на то необходимости, что повлекло или могло повлечь тяжкие последствия в виде утраты разума временно или навсегда. Тяжесть названного преступления и статьи закона, говорящие о нем, дают мне право требовать для ответчика высшей меры наказания -лишения тела навечно без права помилования с погребением тела согласно обычаю народа Собратьев.
      - Ответчику понятно, в чем его обвиняют? - спросил председательствующий, адресуясь к защитнику разума.
      - Нет, о высокочтимый собрат, - без промедления ответил защитник.
      - Что именно непонятно ответчику? - уточнил председатель.
      - Все, о высокочтимый собрат, - не моргнув глазом (любым из трех), сообщил адвокат, в мирное время исполняющий обязанности второго архивариуса экспедиции.
      - Почему ответчику непонятно обвинение? - удивился председательствующий, обращаясь на этот раз к защитнику личности подсудимого.
      - Потому что он лишен разума, о высокочтимый собрат, - объяснил защитник личности после короткой паузы.
      - Есть ли у вас доказательства? - задал резонный вопрос председатель.
      - Нет, о высокочтимый судья, но мы требуем, чтобы суд всесторонне рассмотрел этот вопрос, ибо прецедент по делу поедателей экскрементов летучих ежиков позволяет считать преступника безумцем до тех пор, пока не доказано обратное.
      - Презумпция безумия преступников - спорный вопрос, - возразил обвинитель.
      - И тем не менее нет никаких оснований считать ответчика пребывающим в здравом уме и твердой памяти, - не сдавался защитник личности.
      Защитник разума в это время энергично вертел головой в знак согласия.
      - Хорошо, - принял решение председатель. - Суд всесторонне рассмотрит этот вопрос и для начала предлагает провести экспертизу с привлечением медицинского персонала корабля.
      - Медицинский персонал корабля не может считаться компетентным в данном вопросе, - вскочил защитник тела подсудимого. - Медики до сих пор не могут вернуть к жизни основного Наблюдателя, хотя он находится в их полном распоряжении, а его разум уже не отделен от тела. В этих условиях мы не можем доверять данным, которые они получат на расстоянии, используя не всегда надежную связь.
      - И что же предлагает защита?
      - Защита предлагает отложить процесс до возвращения разума ответчика в его тело, - высказал общее мнение защитник личности.
      - Защита в состоянии обеспечить возвращение разума в тело? поинтересовался председатель.
      - Защита постарается, о высокочтимый собрат, - хором произнесли все три адвоката.
      - Ну хорошо, - скрепя сердце (неизвестно, какое - левое или правое), согласился председательствующий. - Я даю вам еще три дня сроку. Если к этому времени разум не вернется в тело, суд назначит заочную экспертизу, и никакие возражения по ее результатам в расчет приниматься не будут.
      Председатель трибунала грозно посмотрел на адвокатов средним глазом и со словами: "Да будет так!" ударил конечностями по рогам.
      55
      Наблюдатель узнал о результатах судебного заседания вскоре после вселения в мозг Тираннозавра Рекса и ответил на призыв адвокатов вернуться в тело очередной радиограммой в духе Рихарда Зорге. "Я очень занят", - сообщил он, и это было правдой.
      Наблюдатель был занят изучением невиданного во Вселенной феномена убийства как разновидности общественно полезного труда. И первое же сканирование разума киллера принесло ему новые открытия.
      Оказывается, Носитель вовсе не считал свою смертоносную деятельность общественно полезной, или, во всяком случае, имел в виду, что ее не считают таковой окружающие.
      В этом открытии уже заключалось противоречие- ведь Наблюдатель знал, что Носитель получает за убийства деньги, которые были еще раньше идентифицированы Наблюдателем как эквивалент общественно полезного труда.
      То, что деньги можно получать за действия, не несущие пользы обществу, явилось для Наблюдателя неожиданностью.
      Однако не успел Наблюдатель обрадоваться тому, что аборигены планеты Наслаждений все-таки не считают убийство общественно полезным трудом, как более глубокое сканирование мозга Носителя принесло новую информацию.
      Оказывается, когда-то Носитель был солдатом, и эта его деятельность считалась трудом не только общественно полезным, но и почетным, хотя она также была связана с убийством себе подобных.
      Запутавшись в этих противоречиях, утомленный Наблюдатель решил немного отдохнуть и посмотреть глазами Носителя на действо, которое разворачивалось внизу. В сути этого действа он также еще не вполне разобрался и никак не мог понять: то ли это немотивированное насилие, то ли спорт, то ли нечто вроде театрального представления для развлечения публики.
      Правда, пока Наблюдатель сканировал сознание Носителя, насилие на арене прекратилось и начался финальный танец восхитительной Инги Расторгуевой, которая рискнула изменить номер на ходу и вышла на подиум в очаровательных лохмотьях, оставшихся от концертного платья, каковые лохмотья и содрала с себя по ходу танца, превратив их в груду мелких фрагментов.
      Танец длился довольно долго и поверг публику в экстаз, и, когда следом началось представление участников, каждого бойца встречал оглушительный рев трибун.
      Тираннозавр Рекс, однако, в этой вакханалии не участвовал. Он выбирал момент для выстрела отравленной иглой из пневматического пистолета, замаскированного под авторучку. Этот предмет ему тоже достался в наследство от старых времен, когда он был вовсе даже не солдатом, а офицером спецподразделения ликвидаторов. Именно тогда к нему и пристала эта странная кличка - Тираннозавр Рекс.
      Правда, в спецподразделении был и ликвидатор еще покруче. Его звали Велоцираптором, и никто не знает, куда он делся. Во всяком случае, в киллеры он не пошел, иначе бы все посвященные об этом знали.
      Наблюдатель не сразу сообразил, что его Носитель собирается делать. Но поскольку ему были открыты все мысли Носителя, в конце концов он понял. И произошло это как раз в тот момент, когда киллер из-под локтя навел "авторучку" на сэнсэя Ясуку Кусаку, оказавшегося спиной к нему совсем близко.
      "Нет! Так нельзя! Это недопустимо! Я не хочу в этом участвовать!" мысленно закричал Наблюдатель, причем сделал это совершенно невольно, на подсознательном уровне, поскольку сознательно вовсе не собирался прерывать эксперимент.
      Однако этот подсознательный крик через незакрытые шлюзы проник в мозг Тираннозавра, и его рука дрогнула.
      Ручка еле слышно щелкнула, и игла вонзилась прямо в нос собаке породы боксер тигрового окраса, которая получасом раньше выиграла собачьи бои и теперь была важным действующим лицом церемонии представления участников.
      Собака взвизгнула и лапой смахнула иголку на пол. Она провалилась в щель между досками, и никто не заметил инцидента.
      А киллер Тираннозавр Рекс, бывший офицер спецподразделения ликвидаторов, как раз в этот самый момент неожиданно пришел к выводу, который он сформулировал по-военному четко:
      - Я живу неправильно.
      Он даже произнес эти слова вслух, но в оглушительном шуме их никто не услышал.
      Даже смерть собаки от разрыва сердца, которая наступила через считанные минуты, поскольку доза, рассчитанная на человека, для пса была слишком велика, не могла остановить церемонию открытия чемпионата, которая удалась на славу.
      Все зрители были в восторге, и только Тираннозавр Рекс сидел потерянный, бормоча себе под нос:
      - Вся жизнь насмарку! С восемнадцати лет! Что я видел? Сплошные трупы! Одни трупы, и больше ничего! Лучше бы я пошел в патологоанатомы. Они хоть водку пьют. А мне даже водки нельзя! Ни семьи, ни детей, ни любви. Со шлюхой перепихнуться два раза в месяц - и вся любовь. А я ведь мог бы жить в свое удовольствие. Если б не эти суки... - и далее непечатно.
      А потом, забыв про Ясуку Кусаку и про все на свете, Тираннозавр Рекс сорвался с места и ринулся в конец зала - туда, где начинался длинный подиум, по которому бойцы выходили на ринг.
      Он искал Ингу.
      56
      Инга оказалась по соседству с Любой Добродеевой совершенно случайно. Просто они обе наблюдали за происходящим с халявных мест у самого ринга, а этих мест было не так уж много.
      Инга была одета в спортивный халат, хотя в подсобке у нее была и повседневная одежда, и несколько костюмов для выступлений. Она просто не захотела идти в подсобку, опасаясь упустить самое интересное. Не в соревнованиях, конечно, поскольку соревнования волновали ее мало, а в действиях киллера Бориса.
      Инге ужасно хотелось узнать, кого он собирается убить и удастся ему это или нет.
      От ее взгляда не укрылось движение киллера, когда он целился в кого-то авторучкой, но момент выстрела она все-таки пропустила. А потом началась суматоха, связанная со смертью собаки, и Инга не сразу поняла, что Борис имеет к этой смерти самое прямое отношение.
      До нее дошло, когда собаку уже унесли и представление участников продолжилось, - и тут Инга ужаснулась. Только теперь она окончательно осознала, что Борис - действительно киллер, а это значит, что ей грозит прямая и непосредственная опасность. Даже несмотря на заверения, что он никогда и никого не убивает бесплатно.
      Инга аж подпрыгнула, когда киллер бесшумно подошел к ней сзади и тихо произнес, накрыв ладонями рельефно выступающие под халатиком груди:
      - Слава Богу, я тебя нашел.
      Смятение, наверное, очень отчетливо отразилось на ее лице. Инга была готова обратиться в паническое бегство и наверняка не преминула бы сделать это, если бы Борис не прижал ее к себе своими мощными руками, из которых было не так-то просто вырваться.
      Не обращая внимания на толпу вокруг, он повернул Ингу к себе лицом и поцеловал ее, а она ответила на поцелуй, дрожа то ли от страха, то ли от возбуждения, а скорее - от того и другого вместе.
      - Ты пришел меня задушить? - спросила она, но голос перехватило на полуфразе, и она получилась далеко не такой шутливой и задорной, как ей хотелось.
      - А ты этого хочешь? - спросил в свою очередь киллер.
      - Только если не до смерти, - ответила Инга, хотя в голове вертелась мысль о том, что она сумасшедшая и такими неосторожными словами может подписать себе смертный приговор.
      - Об этом не беспокойся, - громко сказал Борис ей на ухо. Громко, потому что иначе ничего нельзя было услышать в двух шагах от ринга, где чем-то похожие друг на друга японец и киргиз готовились начать первый бой соревнований, проходящих по олимпийской системе с выбыванием.
      - Ямагучи! Ямагучи! - на пределе голосовых возможностей вопила Люба Добродеева прямо над левым ухом Инги, а в правом она слышала голос Бориса:
      - Я решил больше никого не убивать. Надоело. Слишком много риска и никакого удовольствия.
      - Правда? - удивилась Инга. - А почему ты решил это только теперь?
      - Мне стало жалко собаку, - ответил Борис.
      - Значит так, да?! - возмутилась Инга. - Собачку тебе жалко, а людей нет?
      - Ты ничего не понимаешь. Люди - это привычное, а собака - в первый раз. И до того тошно, что и людей убивать больше не хочу. И вообще ничего больше не хочу. Хочу любить женщин и рожать детей.
      - Прямо сам?
      - Да нет, я в том смысле, что надо восполнить урон, который я нанес народонаселению.
      - Я не согласна! - решительно заявила Инга. - Никогда не мечтала стать матерью-героиней.
      - Да я и не настаиваю. Детей можно рожать от разных женщин.
      - Ну ты даешь! - воскликнула Инга. - Ты что, действительно решил восполнять ущерб таким способом?
      - А почему нет?
      - Да потому что с такими мыслями ты можешь запросто загреметь в психушку. Если ты киллер, значит, и вообще-то псих, а теперь крыша у тебя, похоже, совсем не на месте.
      - Может быть, - не стал спорить Борис.
      Он и сам не понимал, что с ним происходит. Ведь еще сегодня утром подобные мысли не могли даже прийти ему в голову.
      "Наверно, я схожу с ума, - думал Борис, не подозревая о том, что причина странных мыслей - это инопланетный Наблюдатель, засевший у него в мозгу. Девчонка права: этой работой нельзя заниматься без вреда для психики. Так что все верно - надо бросать, пока я не свихнулся окончательно".
      А тем временем сэнсэй Ясука Кусака, только что незаметно для самого себя счастливо избежавший смерти, даже не подозревал, что его подстерегает новая опасность.
      А может быть, и подозревал, только никому об этом не говорил.
      57
      Палачам Якудзы не удалось проникнуть на трибуну спорткомплекса с гранатометом. Они просто не смогли придумать, подо что бы им замаскировать такую дуру, которая, если ее поставить на попа, достигала человеческого роста.
      Пришлось самураям отправиться на охоту за господином Кусакой с обыкновенным оружием. Не с мечами, конечно, потому что мечи показали свою полную несостоятельность в борьбе со столь неуловимым противником, а с огнестрельным оружием. От пистолета японского производства до китайского автомата Калашникова, купленного через Гонконг.
      К счастью, на входе в спортивное сооружение не было ни металлодетектора, ни обыска. Конечно, самураев это бы не остановило, но, отделываясь от охраны, они могли упустить Ясуку Кусаку, который имел шанс улизнуть в полном соответствии со своим принципом побеждать без боя. Ведь то, что он до сих пор был жив, вне всякого сомнения можно было считать его победой.
      Палачи Якудзы опоздали на церемонию открытия и вошли в спорткомплекс, когда на арене уже наводили порядок, чтобы приготовить ее к первым боям.
      Самураи втащили в помещение свои тяжеленные сумки с огнестрельным оружием и фанатами, изо всех сил делая вид, что на самом деле сумки легкие и принципиально ничем не отличаются от ридикюля. Или на худой конец - от баулов для ношения спортивной формы.
      Их и приняли за обслуживающий персонал какой-то из азиатских команд, так что никаких проблем на входе не возникло.
      Проблемы начались позже, когда Ясука Кусака заметил и узнал своих соотечественников, хотя они старательно укрывались за чужими спинами на галерке.
      Впрочем, чужие спины - не преграда для того, кто умеет смотреть сквозь стены.
      Предупрежден - значит вооружен, и Ясука Кусака приготовился к атаке самураев, которая по их замыслу должна была быть внезапной.
      Стрельба из огнестрельного оружия требует адекватного ответа. Это тебе не благородная битва на мечах. И едва заметив выглянувшее из-за чужих спин дуло автомата и расслышав среди безумной какофонии звуков лязг затвора, Ясука Кусака решил, что нужно делать. Он не мог допустить стрельбы в столь многолюдном месте, во-первых, из абстрактного человеколюбия, а во-вторых, потому что на арене в это время находился его ученик, который, увы, не умел ловить пули зубами и перекусывать их пополам.
      Поскольку времени на раздумья не было, Ясука Кусака оглушил автоматчика взглядом и в ту же секунду исчез. Пока самураи на галерке пытались понять, куда он делся, сэнсэй очутился у них за спинами и ударом пальца в бок вывел из строя одного из самураев - раньше, чем тот успел принять боевую стойку.
      Он бы мог вообще убить его, ударив на несколько миллиметров правее и выше, но это был уже не двенадцатилетний отрок без всяких принципов, а умудренный опытом сэнсэй, которому осенью должно было исполниться сто лет...
      Не убивай, если можешь победить без смерти.
      Этот принцип позволил поверженному самураю остаться в живых, но, впрочем, ненадолго.
      Два оставшихся самурая во главе с Хиронагой Сакисимой открыли огонь в направлении господина Кусаки, который благоразумно сместился в сторону коридора, ведущего к служебным помещениям, где в это время никого не было.
      Грохот стрельбы потонул в общем шуме, но охрана спорткомплекса все же уловила в этих звуках что-то знакомое и попыталась приблизиться.
      Охранниками были дюжие ребята из полукриминального агентства, все при пистолетах и с понтами выше головы. Развернув пальцы веером, они пошли на шум. А когда самураи случайно, не целясь, положили трех или четырех человек, охранники озверели и тоже открыли пальбу.
      Вместо того чтобы охотиться за Ясукой Кусакой, палачам Якудзы самим пришлось уворачиваться от пуль, но самурай, не вполне пришедший в себя после удара в бок, увернуться не сумел и умер как герой.
      Ясука Кусака тем временем тоже потерял интерес к схватке с самураями, поскольку как раз в этот момент Гири Ямагучи, обеспокоенный отсутствием тренера, прекратил валять дурака на ринге и легким движением руки вырубил гордого сына киргизского народа, который уже и так мог гордиться тем, что столь долго продержался против столь грозного соперника.
      Через секунду сэнсэй уже сдержанно поздравлял своего ученика с первой победой, а самураи тем временем спешили убраться из спорткомплекса, прикрываясь телом погибшего товарища от пуль охранников, которые продолжали свистеть по всему коридору.
      К вящей радости организаторов чемпионата никто из мирных граждан в этой схватке не погиб, так что милицию вызывать не пришлось и опасность насильственного прекращения соревнований отступила. Гибель охранников через карманного врача оформили как несчастный случай, и инцидент благополучно замяли.
      Об участии в этом инциденте Ясуки Кусаки никто так и не узнал. Его кратковременное отсутствие в отведенном для тренеров месте у ринга заметили только двое - Гири Ямагучи и Тираннозавр Рекс. Но Гири, как и подобает настоящему японцу, не стал задавать учителю бестактных вопросов, а бывший киллер никому ничего не сказал.
      58
      Питерский бизнесмен Вадим Головастов сильно нервничал и никак не мог взять себя в руки. Еще бы - ведь в одной шестнадцатой финала Гири Ямагучи играючи справился с киргизом, в то время как Ваня Бубнов чуть не целый час возился с каким-то турецкоподданным, который оказачся грозным потомком янычар и, как в старые добрые времена, попортил русскому богатырю немало крови в прямом и переносном смысле.
      Зрителям этот бой понравился больше, чем первый. Он был зрелищнее, и соперники пролили на арену больше крови. Ваня Бубнов несколько раз падал под ударами, и это заставляло сердца болельщиков замирать в испуге. Особенно пробирало тех, кто рискнул поставить на Ваню большие деньги, несмотря на слухи, что он нынче не в лучшей форме.
      Но Ванька-встанька как нельзя лучше оправдывал свое прозвище и каждый раз вставал со зверским выражением лица, не теряя надежды разделать соперника под орех.
      К концу боя оба были похожи на отбивную котлету, но Ваня еще стоял на ногах, цепляясь за ограждение ринга, тогда как его соперник лежал навзничь, и все его попытки подняться были неудачны.
      Судья присудил победу Ивану, а турка унесли на носилках, но к этому времени бизнесмен Головастов находился уже в предынфарктном состоянии.
      А главное, он никак не мог понять, почему до сих пор жив тренер японца.
      Впрочем, увидев воочию, на что в действительности способен Гири Ямагучи, Головастов склонялся к мысли, что убивать надо все-таки его самого, а не тренера. А лучше всего убить обоих, да и дело с концом.
      Киллер находился от Головастова буквально в двух шагах, но бизнесмен ничего об этом не знал. Ведь он никогда не видел киллера в лицо.
      Надо было звонить посреднику, и Головастов вышел из зала. Однако там, на свежем воздухе, ему подумалось, не вызвать ли сначала "скорую", а то ведь так и скопытиться недолго.
      "Скорую" он, однако, вызывать не стал, а посреднику позвонил, но почему-то не застал, хотя номер был сотовый.
      Позднее оказалось, что посредник был дома и просто ходил в туалет, а таскать туда с собой мобильник он не привык. Но за то время, которое пришлось потратить, безрезультатно тыча пальцем в кнопки, Головастов чуть не заработал новый приступ.
      Когда посредник наконец ответил, бизнесмен говорить уже не мог, а только хрипел. И уже вовсе замолчал, когда посредник огорошил его сообщением, что Рекс обычно берет за двойное убийство тройную цену.
      Тройная цена как минимум вдвое превышала максимально возможный выигрыш в тотализаторе, и Головастов решил, что оно того не стоит. Однако он потребовал, чтобы киллер предоставил полный отчет о своих действиях и назвал уважительную причину, почему Ясука Кусака еще жив, хотя Головастов заплатил за то, чтобы он умер до начала соревнований.
      Посредник пообещал поговорить на эту тему с киллером, а заказчик внес некоторые уточнения.
      - Не просто поговорить, а поговорить немедленно! - рявкнул он в трубку. Немедленно! Я жду вашего звонка прямо сейчас.
      - Хорошо, в течение получаса я перезвоню, - примирительным тоном ответил посредник, зная, что у киллера тоже есть мобильник и он всегда носит его с собой.
      И действительно, Тираннозавр Рекс взял трубку сразу. Но то, что он сказал в ответ на претензии заказчика, переданные посредником, повергло последнего в шок.
      - Моя девушка говорит, что убивать людей - это плохо, - заявил Рекс, и в трубке было слышно, как девушка подсказывает: "Смертный грех".
      - Ты с ума сошел? - поинтересовался посредник, когда снова обрел дар речи.
      - Странно - меня сегодня все подозревают в сумасшествии, - удивился бывший киллер. - Неужели убивать людей направо и налево - $то главный признак душевного здоровья?
      - Слушай, не валяй дурака! - воскликнул посредник, начиная злиться. Заказчик рвет и мечет, и хочет знать, почему ты до сих пор не сделал работу. Что я должен ему отвечать?
      - А ты пошли его на... - посоветовал Рекс и даже сказал, куда именно.
      - Слушай, если ты решил не делать эту работу, тогда надо вернуть аванс и еще заплатить неустойку за несоблюдение сроков. Последний срок был вчера.
      - Я подумаю над этим, - сказал Тираннозавр Рекс и отключился. Причем, похоже, он отключил телефон совсем, ибо сколько посредник ни пытался, больше ему дозвониться до киллера не удалось.
      Зато заказчик ответил мгновенно, и, поскольку посредник не мог сказать ему ничего обнадеживающего, пришлось соврать - что-то вроде того, что жертва оказалась киллеру не по зубам, так что аванс в ближайшее время будет возвращен.
      Услышав это, Головастов зашелся в крике, переходящем в хрип смертельно раненного, но посредник все-таки понял, что заказчик угрожает убить всех собственноручно. Причем сам посредник числится в списке потенциальных жертв первым.
      Это посреднику не понравилось - в первую очередь в силу того, что заказчик знал его в лицо, и не только поэтому. Посредник был хорошо известен в среде киллеров, и, если Головастов наймет другого профессионального убийцу, тот легко посредника найдет.
      А в том, что питерский бизнесмен способен сделать такой заказ, посредник ни чуточки не сомневался. У Головастова явно не все дома, и черт его знает, в каком направлении его переклинит на этот раз.
      Возможно, он явится убивать посредника лично, и тогда телохранители с ним справятся. Однако это вряд ли, поскольку Головастов привык делать темные дела чужими руками. И в этом случае неизвестно, как все повернется.
      Неблагодарное это дело - посредничать между двумя сумасшедшими.
      Тираннозавр Рекс поставил посредника в безвыходное положение. Если Рекс не вернет аванс, то возвращать его придется самому посреднику. Причем с доплатой за моральный ущерб. Только это способно остановить Головастова, у которого крыша едет капитально и давно нуждается в ремонте.
      Другие варианты, увы, не катят. Если сдать Головастова ментам, то он расколется на первом же допросе и прежде всего выдаст посредника. А если Головастова убить, то неизбежно пойдет нехороший слух, будто посредник расправляется с заказчиками, и к нему перестанут обращаться.
      Однако посредник не настолько богат, чтобы своими деньгами расплачиваться за дурость киллеров. А значит, надо выбить эти деньги из Рекса. Если получится, то по-хорошему, а если нет - то и по-плохому. Это честно, все по понятиям, и это все поймут.
      И посредник снова потянулся к телефону, чтобы еще раз попробовать дозвониться до Рекса и предложить ему решить дело миром.
      59
      Тем временем бывший киллер по прозвищу Тираннозавр Рекс, а теперь просто Борис, занимался гораздо более интересным делом. Покинув соревнования по боям без правил по причине неожиданно возникшего отвращения к насилию, он занимался любовью с Ингой Расторгуевой на ковре в ее квартире, а в перерывах между схватками они увлеченно составляли объявления в рекламные газеты, которые валялись тут же на ковре и вяло шуршали под нагими телами любовников.
      На спине Инги отпечаталась целая полоса с объявлениями о знакомствах, которые интересовали ее и Бориса больше всего.
      Отдышавшись после очередного совокупления, Инга зачитала вслух текст одного заполненного купона.
      - "Помогу родить одинокой женщине и выделю деньги на воспитание ребенка".
      Несколько мгновений она помолчала, осмысливая прочитанное, а потом расхохоталась и стала комментировать:
      - Что значит "помогу родить"? Ты что, гинеколог?
      - Кому надо - поймут, - парировал Борис. Другой вариант был еще хуже:
      "Обладатель превосходных генов готов подарить их любой женщине с доплатой на воспитание ребенка".
      Борис действительно был обладателем превосходных генов. То есть буквально никаких следов вырождения нации. Однако текст с обоюдного согласия все-таки забраковали, решив, что над ним будут смеяться.
      - Выдели эти деньги мне, - предложила Инга. - Я сумею распорядиться ими лучше.
      - Только если ты родишь от меня ребенка, - сказал Борис.
      - Одного - с удовольствием, - ответила Инга, добавив, правда: - С условием, что денег хватит на няньку и домработницу. Я не хочу сама стирать пеленки.
      - Про деньги не беспокойся, - успокоил ее Борис. - У меня их много.
      И это был хороший повод, чтобы заняться любовью по новой.
      В момент кульминации Инга очень громко кричала, и соседи, наверное, думали, что ее режут, но никаких действий не предпринимали, опасаясь, что их зарежут тоже. А дело было в том, что инопланетный Наблюдатель в это время метался из одного тела в другое, разрываясь между желанием продолжить исследование убийства как разновидности общественно полезного труда и стремлением насладиться любовью в женском теле, которое для этой цели приспособлено гораздо лучше мужского.
      С изучением убийственного феномена у Наблюдателя, увы, ничего не выходило. Из-за его подсознательных эмоций в мозгу киллера что-то разладилось, и он больше не хотел никого убивать. А Наблюдатель был не настолько безумен, чтобы сознательно принуждать его к этому ради науки. Наоборот, он был даже рад тому, что отвратил Носителя от столь странного рода занятий и внушил ему мысль, что любовь лучше войны, а деторождение лучше истребления себе подобных.
      Тем временем адвокаты с орбиты беспрестанно звали Наблюдателя назад на корабль, заверяя, что в случае его возвращения они сумеют снять все обвинения, в крайнем случае доказав временное помрачение ума. Однако на это Наблюдатель всерьез обижался, поскольку считал себя совершенно здоровым и психически нормальным, а поведение свое объяснял тем, что он прежде всего ученый и ставит верность науке выше даже, чем верность Присяге.
      То же самое он говорил самому себе, хотя истинная причина его упрямства была в другом. Он просто не хотел покидать планету, где можно в любое время дня и ночи без усилий насытиться такими наслаждениями, равных которым нет нигде во Вселенной.
      В этом свете пожизненное лишение тела представлялось ему гораздо менее серьезным наказанием, чем, например, сто лет общественных работ или принудительная коррекция сознания. Между тем принимая во внимание тяжесть совершенных им преступлений, Наблюдателю грозили именно эти наказания, если, конечно, адвокатам удастся избавить его от высшей меры.
      Если же суд назначит-таки высшую меру заочно, Наблюдателю просто придется остаться на планете Наслаждений. В этом случае, правда, против него наверняка возбудят еще одно дело - по обвинению в краже микробота. Однако это уже не будет иметь никакого значения.
      У собратьев нет никаких шансов силой вернуть микробот с Земли. Такие случаи просто не предусмотрены, потому что с подобным собратьям сталкиваться еще не приходилось.
      Страх перед бунтом машин заставил собратьев максимально ограничить возможность внешнего управления микроботом, содержащим внутри себя сознание разумного существа, и теперь собратья пожинали горькие плоды.
      А Наблюдатель тем временем, наоборот, пожинал сладкие плоды пребывания в чужом теле. И подспудно даже подумывал, не плюнуть ли на науку жидкими выделениями организма, раз его исследования все равно никому не нужны.
      Но когда Инга и Борис прервали наконец свой бесконечный любовный марафон, продолжавшийся с вечера до середины следующего дня, в Наблюдателе снова взыграло чувство долга.
      Нагая Инга еще нежилась в постели, и Наблюдатель нежился в ее голове, когда Борис стал одеваться и на вопрос девушки: "Ты куда?" - ответил туманно:
      - У меня дела.
      Услышав это ушами Носительницы, Наблюдатель резво ринулся на выход. Он подумал, уж не идет ли Борис кого-нибудь убивать, и не хотел пропустить такой момент. Толи он собирался остановить киллера, то ли все-таки, смирив подсознание, надеялся изучить анатомию убийства изнутри, но только микробот стремительно преодолел расстояние от уха Инги до уха Рекса и стал на максимальной скорости продвигаться к мозгу по каналу слухового нерва.
      Однако это все же требовало времени, и Наблюдатель опять пропустил важный разговор между Ингой и Борисом.
      - Что за дела? - с подозрением в голосе спросила Инга, которой, очевидно, пришло в голову то же самое, что и Наблюдателю.
      - Не бойся, я никого не собираюсь убивать, - поняв ее подозрения, успокоил девушку киллер. - Я же тебе обещал.
      - Мало ли что вы все обещаете, - сказала Инга, как видно имея в виду всех мужчин, как класс.
      - Я - не все, - возразил Борис и вышел за дверь как раз в тот момент, когда Наблюдатель вновь подключился к его мозгу.
      60
      Опытный коммерсант Вадим Головастов всегда славился умением держать язык за зубами. Но в том нервном раздрыге, который наступил, едва ему стало ясно, что Ясука Кусака и Гири Ямагучи останутся жить и побеждать, Головастов перестал фильтровать базар или, выражаясь более цивильным языком, контролировать словоизлияние.
      К тому же он нажрался прямо в буфете спорткомплекса, и нажрался по-черному - мешая водку с пивом и запивая ее вином. Организм выдерживал это с трудом, а разум не выдерживал вовсе, и уже очень скоро Головастов плакался в жилетку каким-то незнакомым людям, которые тоже переживали, но по другому поводу. Их постигла неудача в тотализаторе.
      По воле случая это были те самые дети юга, которые продали оружие палачам Якудзы. И, со свойственной мудрым горцам проницательностью разобравшись что к чему, поставили хорошие деньги на то, что Гири Ямагучи не дойдет до четвертьфинала.
      Почему-то им казалось, что Гири Ямагучи не доживет даже до одной восьмой. Очевидно, кое-что они все-таки поняли неправильно. Самураи собирались убить только Ясуку Кусаку, а торговцы оружием решили, что речь идет сразу о двух японцах.
      Возможно, на эту мысль горцев навел гранатомет. Ясука Кусака казался слишком ничтожной мишенью для такого грозного оружия. А вот Гири Ямагучи вполне подходил в качестве цели для противотанковой базуки.
      Так или иначе, они поставили деньги и уже на второй день соревнований проиграли их все до последней копейки.
      Гири Ямагучи вышел на бой против китайца, который был на голову ниже и уже в плечах, но зато демонстрировал некую взрывоопасную смесь кун-фу и карате, что выглядело бы гораздо более эффектно в поединке не с Гири, а с его тренером.
      Впрочем, против сэнсэя Кусаки китаец продержался бы на ринге не больше двух секунд. А Гири Ямагучи целых полчаса старательно делал вид, как будто он получает хорошую трепку, и даже пропустил один удар ногой в глаз, для чего ему пришлось наклониться. Зато бровь оказалась разбита и кровь текла ручьем, а это особенно нравится зрителям.
      Но потом Гири устал притворяться и пару раз швырнул китайца на ограждение. После второго раза тот уже не встал, поскольку милосердный Гири еще перед броском вверг его в бессознательное состояние.
      Одержав эту победу, Ямагучи вышел в четвертьфинал, а торговцы оружием потеряли свои денежки.
      Правда, вели они себя иначе, нежели бизнесмен Головастов, который свои деньги пока не потерял и только находился на пути к этому. Головастов плакался в жилетку всем встречным, а экспансивные гости с юга только громко ругались на двух языках - родном и русском. И это не мешало им внимательно слушать Головастова, который как раз рассказывал всем желающим слушать, как он заказал наемному убийце сэнсэя Кусаку и его ученика, а сволочь киллер его кинул и не убил ни того, ни другого.
      А примерно через час по трибунам пополз слушок, что будто бы японцев тренера и борца - заказали целой бригаде киллеров и вчерашняя стрельба была как раз первой попыткой их убить. Попытка не удалась благодаря доблести охраны, но киллеры не остановятся, пока не добьются своего, так что Гири Ямагучи должен умереть задолго до финала.
      Понятно, что сплетня распространялась по правилам игры в испорченный телефон, и в результате одинокий киллер и команда самураев оказались свалены в одну кучу, а слова о том, что киллер кинул заказчика и отказался от работы, пропустили мимо ушей даже самые первые переносчики сплетни.
      Сам господин Кусака услышал эту сплетню от Любы Добродеевой, которая подхватила ее с трибун и была очень встревожена.
      Однако сэнсэй ничуть не обеспокоился и даже снизошел до ответа, что с ним случалось редко.
      - Я знаю, - сказал он, сделав гордое лицо. - Это были якудзы, но я вчера их прогнал.
      Про палачей Якудзы Люба знала уже достаточно и ничуть их не боялась, считая, что они орудуют только мечами, а это несерьезно.
      - Да нет же! - воскликнула она, решив, что сэнсэй ее не понял. - Говорят, на вас охотятся русские киллеры, а это очень опасно. Они могут застрелить вас из винтовки.
      Так Люба хотела сказать, но ей пришлось заменить слово "киллеры" на слово "убийцы", а выстрел из винтовки изобразить жестами. Но господин Кусака все равно не испугался.
      Тем более не испугался Гири Ямагучи, который, как мы помним, отличался редким бесстрашием и боялся только высоты и самолетов.
      Люба, с одной стороны, порадовалась за своих храбрых японских друзей, но с другой - встревожилась еще больше, потому что недооценка опасности никогда не приводит ни к чему хорошему.
      Японцы могли не бояться своей собственной мафии с мечами в заплечных ножнах, но Люба знала, что такое русская мафия. Или думала, что знает, поскольку непосредственно с криминалом она почти не сталкивалась, зато читала много детективов, которые пишутся бригадно-конвейерным методом по два романа в месяц. А в этих романах русская мафия была круче любой Якудзы или коза ностры.
      И Люба решила разузнать о заказе на убийство японцев, который случайно стал достоянием общественности, все, что только можно. А можно было немало, поскольку, как говорил еще старый добрый Глеб Жеглов, во всяком деле есть кто-то, который что-то видел, что-то слышал и что-то знает.
      61
      Ваня Бубнов вышел на бой против американца Бэби Грэбба под впечатлением от известия, что неведомый благодетель заказал японцев и, если все пойдет по плану, до финала они не доживут.
      Эта весть добавила Ивану положительных эмоций, поскольку Гири Ямагучи был единственным участником турнира, которого боялся как сам Ваня, так и его тренеры.
      А ведь Ваня, по общему признанию, не боялся ничего на свете - даже высоты. Ну разве что слегка вздрагивал в присутствии мышей.
      Но с мышами Ваня встречался не так уж часто, поскольку его психику тщательно оберегали от стрессов.
      Бэби Грэбб по прозвищу Черный Терминатор нисколько не походил на мышь, и его Ваня Бубнов тоже ни капельки не боялся. Он знал, что пик формы Бэби Грэбба давно пройден, и именно по этой причине Черному Терминатору пришлось уйти из профессионального бокса в гораздо менее престижные бои без правил.
      Тем не менее Грэбб по-прежнему начинал все бои с боксерских приемов, и это иногда было в тему. В предыдущем бою американец вколотил украинскому бойцу такую плюху, что хохол, хоть и был моложе негра на десять лет, продержался после этого не больше пяти минут, так и не сумев толком восстановить равновесие и прогнать звезды из глаз.
      Но против Вани Бубнова такие штуки не проходили. Он и сам боксировал не хуже и мог убить быка с одного удара, а кроме того, владел всеми известными приемами рукопашного боя, что для данного вида спорта гораздо важнее.
      Минут семь Бэби Грэбб кое-как сопротивлялся, но потом выдохся, и продолжение боя превратилось в форменное избиение.
      Прокатившийся по трибунам вздох разочарования заглушил вопли восхищения. Кроме зрителей, которые болели за Ивана из чувства патриотизма, в зале было много таких, кто поставил деньги против него, наслушавшись рассуждений о том, что русский богатырь нынче не в лучшей форме.
      Однако богатырь опровергал это утверждение каждым своим ударом, каждым броском через себя и каждым тигриным прыжком на ошеломленного противника.
      Обидно было только, что Черный Терминатор никак не хотел сдаваться, и в конце концов судья прекратил бой за явным преимуществом, лишив Ваню Бубнова чистой победы нокаутом. Но судью тоже можно было понять. После всех инцидентов и кошмарных слухов организаторам турнира не хватало только смерти на ринге.
      Публика была очень недовольна. Ей нравилось, когда проигравшего бойца уносят с ринга на носилках и кровь тяжелыми вишневыми каплями падает на арену. А Бэби Грэбб ушел своими ногами и только качался, как пьяный сторож, используя вместо чужой жены двоих секундантов, черных, как сапог новобранца.
      Нервозности добавили слухи о том, что все судьи турнира куплены на корню американцами, и поведение рефери этому мнению не противоречило. Он явно подсуживал Бэби Грэббу, и, будь полномочия судьи пошире, мог бы помешать русскому богатырю получить даже такую куцую победу.
      Однако судья в боях без правил лишен возможности влиять на ход и результат поединка. Его главная задача - не допустить смертоубийства, потому что оно может доставить большие неприятности организаторам турнира.
      Тем не менее Ваня вслед за публикой тоже обиделся на судей и хотел отметелить рефери, который был чуть ли не вдвое меньше его ростом. Но того общими усилиями утащили с ринга, лишив Ивана даже этого удовольствия.
      Ваня продолжал буянить еще некоторое время, но в конце концов перестал требовать продолжения боя и проделал все победные манипуляции, которые стали уже доброй традицией. Он постучал себя кулаками в грудь а-ля Кинг-Конг, проревел на весь зал что-то матерное и традиционно расколотил об голову кирпич, заботливо поданный секундантами.
      Какие-то девушки в одних набедренных повязках с броской надписью "Волонтер" быстренько подмели ринг, и вскоре все уже было готово к следующему бою.
      Те, кто ставил на то, что Ваня Бубнов не дойдет до четвертьфинала, проиграли, а те, кто верил в него с самого начала, бросились делать новые ставки.
      Чемпионат мира и окрестностей по боям без правил набирал обороты.
      62
      Посредник, который зарабатывал на жизнь тем, что передавал киллерам заказы от клиентов и обеспечивал своевременную оплату, самолично явился в спорткомплекс, чтобы поговорить с бизнесменом Головастовым насчет мирного разрешения конфликта. И благополучно нарвался на мордобой. Головастое разговаривать не пожелал и, едва завидев посредника, распустил руки, несмотря на свое перманентно предынфарктное состояние.
      Однако посредник был не идиот и везде ходил с охраной. А Головастов при всех своих деньгах обзавестись телохранителями не удосужился. Как-то не было нужды. У себя в Питере он имел надежную крышу, которая одним своим авторитетом могла уберечь его от опасностей лучше, чем дюжина головорезов, готовых прикрыть клиента своим телом.
      Головастов по опыту других знал, что эти головорезы, как правило, в самый важный момент вспоминают, что жизнь дается один раз и надо прожить ее так, чтобы не было мучительно больно, - так что в результате пули дырявят ничем и никем не прикрытое тело клиента.
      А крыша - совсем другое дело. Она не осуществляет персональную охрану, но, если с клиентом что-то случится, виновные наверняка будут наказаны. Иначе крыша уронит свой авторитет. И что самое главное - враги клиента заранее об этом знают и тысячу раз подумают, прежде чем причинить ему какой-то вред.
      Однако на этот раз крыша ничем не могла помочь Вадиму Головастову, который набросился с кулаками на киллерского посредника. Во-первых, он сам был виноват, а во-вторых, здешние головорезы ничего не знали про питерскую крышу Головастова. Поэтому телохранители посредника быстренько скрутили буяна и легонько стукнули его головой об стену, чтоб не рыпался.
      Посредник приготовился продолжить разговор о деньгах, как только Головастов придет в себя, но тут в его поле зрения появился новый персонаж.
      Дело в том, что киллер Тираннозавр Рекс все прошедшие сутки посвятил обдумыванию странных перемен, произошедших в его отношении к убийству как разновидности общественно полезного труда.
      А поскольку инопланетный Наблюдатель по-прежнему скрывал свое существование, Рекс решил, что во всем виноват Ясука Кусака.
      Ведь Борису с самого начала говорили, что японский сэнсэй обладает сверхъестественными способностями. И будто бы даже умеет смотреть сквозь стены, читать мысли и предвидеть будущее.
      Киллер в это не верил, но теперь он не мог найти другого объяснения столь резкому повороту шариков и роликов в своей голове.
      Наверное, Кусака прочитал мысли киллера, и, чтобы обезопасить себя, внушил ему, что убивать плохо, а хорошо, наоборот, рожать детей.
      И Рексу почему-то ужасно захотелось познакомиться поближе с человеком, который способен проделывать такие штуки. Тем более что сэнсэй просто не имеет права остановиться на полпути, оставив киллера в смятении. Ведь сейчас Борис даже не знал, радоваться ему или огорчаться.
      Если сэнсэй не снимет заклятие, то карьера киллера окончена, а это чревато большими неприятностями.
      И в первую неприятность Борис влип сразу же, как только появился в спорткомплексе.
      Встреча с посредником в сложившейся ситуации была совершенно лишней, и Борис попытался ее избежать, убравшись из комплекса через служебный ход, но телохранители посредника тоже быстро бегали.
      Правда, они привыкли переть напролом, а Тираннозавр Рекс был гораздо хитрее. Поэтому головорезы скоро потеряли Рекса в лабиринте коридоров. И вздрогнули от неожиданности, услышав за спиной его голос:
      - А теперь медленно повернитесь.
      Телохранители, которых было двое, не стали перечить и, обернувшись, увидели киллера с двумя пистолетами в руках. Один пистолет он держал у головы посредника, а из другого целился в головорезов.
      - Пушки на землю, - негромко скомандовал Рекс, и его голос звучал так убедительно, что головорезы и на сей раз не стали возражать.
      - Отлично, - сказал Рекс, когда телохранители выложили свое оружие на пол и подтолкнули ногами в его сторону. - Теперь можем и поговорить. Я вас внимательно слушаю.
      - Ты совсем рехнулся, да? - удивленно спросил посредник, который очень неуютно чувствовал себя под дулом пистолета.
      - Совсем наоборот, - возразил Рекс. - Я выздоровел. И теперь насилие вызывает у меня только отвращение - как и у всех нормальных людей. Поэтому я очень не хочу тебя убивать. И если мне все-таки придется, то это не доставит мне никакого удовольствия.
      - Кончай! - взмолился посредник. - Заболел ты или выздоровел - мне до лампочки. Не хочешь больше работать - твое дело. Но аванс клиенту надо вернуть. Клиент нервничает, и я тоже. Если ты не собираешься отрабатывать эти деньги, то с какой стати ты держишь их у себя?
      - А кто сказал, что я держу их у себя? Я собираюсь отдать их людям. Как возмещение ущерба.
      Посредник хотел еще раз высказать вслух все, что он думает о психическом здоровье киллера, но вовремя остановился. Все-таки у Рекса пистолет, а псих с огнестрельным оружием - это детям не игрушки.
      И посредник предпочел вернуться к теме денег:
      - Ты ведь знаешь, что будет, если заказчик не получит свой аванс. Он наймет другого киллера, только и всего. И он уже предупредил меня, на кого этот киллер откроет охоту.
      - На меня? - спросил Рекс с широкой улыбкой, которая так редко гостила на его лице прежде.
      - На тебя, - подтвердил посредник, но Рекс только рассмеялся.
      - Зря смеешься, - сказал посредник. - Если думаешь, что тебя трудно вычислить, то ты отстал от жизни. Клиент знает тебя в лицо. Он следил за Кусакой и срисовал тебя как миленького.
      Посредник врал напропалую и чувствовал себя уже гораздо спокойнее, потому что за мгновение перед этим Рекс оттолкнул его в сторону головорезов, и ствол уже не щекотал висок.
      Продолжая улыбаться, киллер собрал оружие головорезов и удалился, сказав на прощание посреднику:
      - Если клиент и правда начнет на меня охоту, советую тебе его отговорить. Я ведь бессмертный, а он - совсем наоборот..
      В этот самый момент на сцене появилось еще одно действующее лицо. Настырный клиент, легок на помине, явился, чтобы продолжить незаконченные разборки.
      Они с Рексом столкнулись на выходе из коридора, но Головастов не обратил на Бориса никакого внимания. Он сразу кинулся к посреднику, однако на этот раз выражал свои претензии словесно, и напрягшиеся было телохранители расслабились.
      А посредник устало махнул рукой в том направлении, куда удалился Тираннозавр Рекс, и прервал словоизвержение Головастова короткой репликой:
      - Вон твой киллер пошел. С ним и разбирайся. Если догонишь...
      63
      Люба Добродеева случайно стала свидетельницей столкновения посредника с бизнесменом Головастовым на входе в спорткомплекс. Она как раз возвращалась из туалета, и все произошло буквально у нее на глазах.
      Люба, разумеется, понятия не имела, кто это такие, но обрывки их разговора - вернее, бессвязных криков бизнесмена - ее чрезвычайно заинтересовали.
      Но все сразу же и кончилось. Все почему-то бросились бежать куда-то через дверь с табличкой "Посторонним вход воспрещен", и только Головастов тихо оплывал по стеночке с еле слышным стоном.
      Гнаться за убежавшими было поздно. Туда уже рванула охрана, на ходу вызывая подкрепление по рации. Но тут как раз кончился последний бой дня на ринге, и публика валом повалила из центрального зала, так что у охраны хватало дел и помимо поиска нарушителей спокойствия, удравших через служебный коридор.
      Поэтому Люба бросилась к Головастову, преследуя при этом не очень ясную цель.
      - Где эта сволочь? - пробормотал бизнесмен, с трудом разлепив веки.
      - Они туда побежали. - Люба махнула рукой в сторону двери с запрещающей табличкой.
      Головастов кряхтя поднялся и направился сквозь толпу в указанном направлении, ускоряясь с каждым шагом.
      Люба устремилась за ним, не особенно афишируя свое присутствие.
      То, что она услышала, притаившись за углом, пока Тираннозавр Рекс разбирался с посредником, а бизнесмен Головастов предъявлял претензии, повергло девушку в шок. Тем более что слышала она не все и поняла так, что заказчик убийства наехал на киллера за неоперативное исполнение заказа. И теперь киллер отправился исправлять свои ошибки.
      Люба, естественно, ринулась следом за ним в стремлении предотвратить непоправимое. Она была готова закрыть любимого Ямагучи своим телом, хотя ее тела для этой цели наверняка бы не хватило. Но по крайней мере предупредить Ямагучи и Кусаку об опасности и указать им на источник угрозы она могла.
      Однако бои на сегодняшний день уже кончились и ни спортсменов, ни тренеров не было в зале. Их надо было искать где-то в глубине спорткомплекса, но Рекс, кажется, даже и не собирался этого делать.
      Решительным шагом он направился к выходу из комплекса и проследовал дальше к своей машине, одной из нескольких, которые он имел в своем владении.
      Люба заметалась по стихийной парковке, поскольку ей очень хотелось последовать за убийцей, но не было никакого подходящего транспорта.
      И тут ее взгляд упал на группу байкеров, которые курили неподалеку, поджидая отставших. Мотоциклисты большой группой посещали бои без правил, узнавая на состязаниях много нового и интересного, что потом могло пригодиться им в междоусобных схватках.
      Здесь же тусовалась и клиническая нимфоманка Женя Угорелова, которой так понравилось среди байкеров, что она решила на время задержаться в этом кругу. Правда, партнеров она меняла по-прежнему, но все ее последние партнеры были байкерами.
      Женя привычно целовалась с очередным любимым мужчиной, но Люба отвлекла ее от этого занятия.
      - Привет, давно не виделись, - сказала она.
      - Хай! - ответила Женечка по-английски.
      - Слушай, мне надо догнать вон ту машину, - торопливо сообщила Люба, жестом указывая на тачку киллера, отъезжающую со стоянки. - И быстрее, пока он не уехал.
      - Раз плюнуть, - сказала Женечка, не вдаваясь в подробности, и слезла с заднего сиденья, уступив подруге место.
      Все люди братья, и все должны помогать друг другу.
      Байкер вник в ситуацию с полуслова и выжал газ.
      Он проявил себя настоящим асом слежки и не ехал тупо следом за машиной, а то обгонял ее, то отставал, кружил по соседним улицам, но ни на минуту не терял контроль над объектом.
      Когда машина киллера скрывалась за домами, Люба испуганно кричала: "Потеряем!" или "Уйдет!" - но байкер лаконично отвечал из-под шлема:
      - Никуда не денется.
      Казалось, что эти слова произносит робот.
      Однако Тираннозавр Рекс тоже был шит совсем не лыком. Слежку он заметил с первых минут и сразу попытался сбросить хвост. Сначала ему показалось, что это удалось, но вскоре мотоцикл с двумя седоками опять замаячил на горизонте.
      Киллер недоумевал, кто бы это мог быть. Ему на хвост неоднократно вешались разные люди, но никогда еще его не преследовали на мотоцикле.
      Но так или иначе Рекс не ждал от этой погони ничего. хорошего.
      Байкер с манерами робота очень четко уловил момент, когда преследуемый остановил машину и вышел из нее. Если бы он этот момент прозевал, кружа по параллельным улицам, то было бы очень трудно определить, куда направился объект. А так преследователи своими глазами видели, что он вошел в подъезд, и Люба, не дожидаясь полной остановки мотоцикла, рванула следом, чтобы попытаться засечь квартиру.
      - Помочь? - все так же без тени эмоций спросил байкер.
      Люба ничего не ответила, но через секунду обнаружила, что байкер, бросив мотоцикл, держится рядом.
      Они вбежали в подъезд вместе, но байкер обо что-то споткнулся на пороге и, гремя цепями и заклепками, всем своим весом обрушился на лестницу.
      "Что-то" оказалось ногой киллера, но Люба поняла это слишком поздно, когда Тираннозавр Рекс уже прижимал ее к себе одной рукой, а другой привычно удерживая у ее виска свой пистолет.
      - Чем могу быть полезен? - спросил он негромко, и сердце Любы, пропустив удар, резко провалилось в пятки и гулко стукнулось о каменный пол.
      64
      Палачи Якудзы узнали о существовании русской бригады киллеров от своих друзей - торговцев оружием. Те сначала сами запустили слух на трибуны спорткомплекса, а потом услышали его уже в новой версии, пропущенной через "испорченный телефон". И почему-то поверили именно в эту, "уточненную" версию и понесли ее дальше.
      Для самураев это коренным образом меняло дело. Если предводителю Якудзы господину Хари Годзиро все равно, как умрет его враг Ясука Кусака - с почетом или с позором, то, может быть, ему все равно и от чьей руки он умрет.
      Сами палачи Якудзы были готовы с чисто японским трудолюбием и упорством биться головой в стену и дальше, но про их планы прознали те самые торговцы оружием, благо жили они рядом, можно сказать, вместе. И среди них был один с университетским образованием и знанием английского языка.
      Этот знаток английского был очень заинтересован в установлении прочных связей с японской мафией и опасался, что эта задача осложнится, если всех самураев перебьют зазря. Поэтому он упал на ухо Хиронаге Сакисиме, возбужденно восклицая:
      - Слушай, да! Тебе что надо - результат или процесс? Тебе не все равно, кто этого Гондураса грохнет?! Он ведь мертвый будет так и так.
      Хиронага Сакисима пытался объяснить что-то насчет кодекса чести Бусидо, но собеседник не настолько хорошо знал английский язык.
      Сам он был воспитан в традициях кровной мести, но университетское образование и криминальная среда выветрили из его головы самые опасные предрассудки. Кровную месть он признавал по-прежнему, но вовсе не обязательно убивать обидчика своей рукой и из своего ружья. Даже лучше, если это сделает кто-то другой. Важен результат, а процесс - дело второстепенное.
      Но что самое главное - Хиронага Сакисима тоже имел университетское образование и был прежде всего деловым человеком. Он уважал обычаи предков, но считал, что если обычаи идут во вред делу, то ими можно пренебречь.
      В конце концов, если принести господину Годзиро голову сэнсэя Кусаки, то он вряд ли станет дознаваться, при каких обстоятельствах эта голова была отделена от тела. Победителей не судят. И благоразумный Хиронага Сакисима стал склоняться к предложению своих российских друзей, которых он по неведению считал русскими.
      Однако тут в дело снова вмешался юный Анаши Кумару, который в последней схватке с господином Кусакой не участвовал, вместо этого зализывая дуэльные раны на конспиративной квартире.
      Он заявил, что обманывать своего господина - это позор и такая потеря лица, которую не компенсировать никакой победой.
      Когда старшие товарищи с ним не согласились, предложив аргумент "нас мало, а Ясуки Кусаки много", Анаши Кумару, забыв о ранах, решительно встал, сверкая глазами из-под бинтов, поклонился господину Хиронаге и покинул конспиративную квартиру, не объясняя, зачем.
      Старшие товарищи решили за ним не гоняться, не обратив внимания на то, что юный самурай прихватил с собой сотовый телефон.
      Свою ошибку они поняли через несколько минут, когда стал надрываться мобильник Хиронаги Сакисимы и на том конце канала связи оказался, как и следовало ожидать, сам господин Хари Годзиро, великий и ужасный.
      - Разве я не говорил вам, что господин Ясука Кусака должен умереть от моей руки? - спросил он, и от его голоса на самураев повеяло арктическим холодом. - Вы мои руки, и как бы вам не лишиться головы, если господин Кусака не умрет в ближайшие двадцать четыре часа.
      - Он умрет, Годзиро-сан, - ответил Хиронага Сакисима несколько рассеянно, поскольку его заинтересовала одна чисто дзенбуддийская задача: как чувствует себя рука, лишенная головы.
      - От моей руки! - напомнил Хари Годзиро, и от этих слов у Хиронаги сильно зачесался живот - как раз в том месте, где делается первый надрез при совершении харакири.
      Одновременно ему остро захотелось завершить досрочно прекращенный поединок на мечах с проклятым Анаши Кумару, хотя он понимал, что это было бы несправедливо. Ведь именно Кумару-сан оказался единственным, кто честно выполнил свой долг перед господином и сообщил ему о планах, которые могли противоречить интересам вышестоящего лица.
      Если наказать Анаши Кумару за эту честность, то господин Хари Годзиро может разгневаться еще больше.
      Сейчас он, судя по тону и сказанным словам, разгневан не так уж сильно. Наверное, Анаши Кумару все-таки не сказал боссу, что остальные самураи собираются его обмануть. Он лишь поделился с господином возникшей идеей, но господин идею отверг.
      И теперь волей-неволей самураям придется убивать господина Кусаку своими руками, а поскольку в спорткомплекс им больше пути нет, надо попытаться подкараулить его на выходе и поразить точным выстрелом из гранатомета.
      От противотанковой гранаты увернуться все-таки сложнее, чем от пули.
      Хотя от сэнсэя Ясуки Кусаки всего можно ожидать.
      65
      Инопланетный Наблюдатель был в панике. Ему второй раз за день показалось, что Носитель вот-вот кого-нибудь убьет. Это могло оказаться бесценным материалом для научных исследований, но было слишком тяжело для Наблюдателя психологически.
      Эмоции Наблюдателя передавались Носителю, и тот сам не хотел никого убивать. Но инстинкт самосохранения был важнее. Наблюдатель, конечно, мог бы совладать и с ним, но быстро понял, что в этом случае Носитель подвергается очень серьезной опасности. В мыслях киллера ясно читалось, что его противники тоже запросто могут его убить.
      Теперь в его мыслях читалось то же самое, но ситуация была другая. На этот раз противников было не трое, а только двое, причем один из них - женщина, а другой надолго выключен из борьбы, поскольку к подножке киллер добавил точно рассчитанный удар рукояткой пистолета по голове.
      Налитая грудь девушки приятно грела руку Рекса, и Наблюдателю пришла в несуществующую голову мысль о том, что агрессию можно погасить любовью. Если подарить особи женского пола наслаждение, она забудет обо всем. И если даже она действительно планирует убийство, то любовь отвлечет ее от этих страшных мыслей.
      А самое лучшее - если она сама проявит инициативу. Тогда не только девушка забудет об убийстве, но и киллер успокоится. Ведь уже сейчас тяжелая горячая грудь под ладонью действует на него умиротворяюще.
      Но для этого Наблюдатель должен перебраться в мозг девушки. Сама она, похоже, не в силах додуматься до такого простого способа решить дело миром.
      На переселение ушли считанные секунды, по истечении которых Люба мягко повернулась к киллеру лицом и накрыла открытым ртом его губы.
      Рекс уже собирался отпустить девчонку с миром, поняв в ходе короткого допроса, что на него наехали не конкуренты, не личные враги и не правоохранительные органы, а какие-то жалкие любители, которые сами не знают, чего хотят. И вдруг девчонка, которая до этого пылала ненавистью к наемному убийце, кинулась его целовать, да так, что киллер опешил.
      Правда, буквально перед этим он сказал, что не собирается убивать Гири Ямагучи и даже объяснил, почему.
      Он сказал, что речь о Ямагучи вообще не шла, а разговор был только о Кусаке, но Кусаку он тоже не станет убивать, потому что сэнсэй бессмертен.
      Однако в высшей степени странно, почему красивая девочка так сразу поверила в его слова и решила выразить свою благодарность столь нетривиальным способом. Ведь Рекс был хорошим психологом и сразу понял, что она без памяти влюблена в этого Ямагучи.
      Но как раз в этот самый момент с пола, стараясь не стонать, поднялся оглушенный байкер, и, накрутив цепь на кулак, с размаху шарахнул киллера по мягкому месту. Другие места не подходили - мешали руки девушки, которыми она горячо обнимала Тираннозавра.
      Взвыв от боли, киллер выгнулся дугой и с воплем: "Ах, сучка!" - отшвырнул Любу от себя.
      Теперь он нашел объяснение ее неожиданной ласке. Она просто отвлекала его внимание от своего спутника. И что характерно, получилось это у нее удачно.
      - Бежим! - крикнул байкер и, схватив Любу за руку, потащил за собой.
      - Ты что?! - возмутилась Люба, вырывая руку.
      Теперь опешил уже байкер, но времени на размышление у него не было. Киллер, в голове которого теперь не было никакого Наблюдателя, уже выцеливал обидчика из пистолета.
      Правда, осадок от эмоций Наблюдателя сохранялся в мозгу Тираннозавра, несмотря на боль, и он все-таки не выстрелил.
      А Люба бросилась к нему, восклицая:
      - О господи! Больно, да? Прости, я не хотела!
      - Слушай, чего тебе от меня надо?! - заорал Рекс, которому повышение голоса вообще-то было несвойственно. - Чего ты ко мне привязалась?
      - Я правда не хотела, - оправдывалась Люба. - Он сам. Ты его ударил, вот он и разозлился.
      - Я тоже разозлился, - сообщил Рекс, успокаиваясь и потирая ушибленное место. - Еще раз увижу - руки вырву.
      - Кому? - решила уточнить девушка.
      - Тебе! - рявкнул Тираннозавр. - Радуйся, что я завязал. По логике вещей мне следовало бы прикончить вас обоих на месте и спустить по частям в унитаз. Так что благодари Бога, что я на них больше не работаю.
      Люба представила, как ее спускают по частям в унитаз, и ее передернуло. Но тем не менее она не пропустила мимо ушей последнюю фразу, которая повергла ее в недоумение.
      - На кого? - удивленно спросила она.
      А киллер в этот момент лихорадочно думал о том, как спасти положение, никого при этом не ликвидируя. Ведь он наговорил девчонке много лишнего и фактически признал, что работает киллером.
      И, припомнив свою работу в спецотряде ликвидаторов, Тираннозавр Рекс принялся вдохновенно клеветать на родное государство.
      Он под большим секретом сообщил, что работает на одну из тайных спецслужб и действительно имел задание уничтожить Ясуку Кусаку. О причинах ему не сообщили, но это не имеет значения, поскольку, ознакомившись с объектом поближе, киллер понял, что задание невыполнимо.
      Когда Рекс доложил об этом начальству, ему передали, что он уволен. Но он-то знает, что из их конторы так просто не уходят. И это уже начало подтверждаться. Сцена, которую Люба увидела в спорт-комплексе, - наглядный тому пример.
      Естественно, что он воспринял погоню за его машиной на мотоцикле как продолжение наезда, то есть прямую и непосредственную угрозу, почему и обошелся с преследователями так грубо.
      Но теперь он понял, что Люба не имеет никакого отношения к спецслужбам, и даже совсем наоборот. Она - подруга Гири Ямагучи и Ясуки Кусаки, и это очень кстати. Ведь теперь, когда бывшие коллеги стали для киллера врагами, бывшие враги могут стать его друзьями. И он тоже может оказаться полезен господину Кусаке, которого спецслужбы вряд ли оставят в покое.
      Рекс по-прежнему не оставлял идею познакомиться с сэнсэем Кусакой, и девушка, которая знает его лично, могла Рексу очень пригодиться.
      Правда, он не особенно надеялся на успех. Ведь если Люба не совсем дурочка, то она обязательно должна заподозрить, что все эти примирительные реверансы киллера - на самом деле всего лишь попытка втереться в доверие. Как к ней, так и к господину Кусаке.
      А Люба была далеко не дурочка.
      И ничего бы у киллера не вышло, если бы в мозгу У Любы не сидел теперь инопланетный Наблюдатель, который тоже очень хотел познакомиться с таинственным Ясукой Кусакой. Он заразился этим желанием от предыдущего Носителя, и вот теперь мечта была близка к осуществлению.
      Наблюдателю как-то в голову не пришло, что в новых обстоятельствах совсем необязательно тащить на встречу с сэнсэем бывшего киллера.
      Может быть, это оттого, что у него по-прежнему не было головы.
      66
      Голова Наблюдателя неподвижно покоилась на пластиковой подушке саркофага, и члены трибунала собратьев пристально смотрели, не появится ли на этом лице каких-либо признаков жизни.
      Это был ритуал, не имеющий практического значения. О появлении признаков жизни гораздо раньше сообщили бы телеметрические системы саркофага. Это не говоря уже о том, что микробот с разумом Наблюдателя внутри себя никак не смог бы просочиться на корабль незамеченным.
      Но как камерлинго, старший из кардиналов Римской курии и хранитель престола Его Святейшества, чтобы удостоверить смерть Папы Римского, бьет мертвеца по лбу серебряным молоточком, уже имея на руках заключение врачей, так и судьи трибунала собратьев вопрошали бездыханное тело ответчика, слышит ли он их, прекрасно зная, что нет - не слышит.
      Подсудимый по делу о злонамеренном вмешательстве в чужой разум по-прежнему игнорировал приказы о возвращении на борт корабля.
      Председательствующий трижды ударил конечностями по рогам, открывая очередное заседание суда.
      - Может ли защита объяснить, почему разум ответчика до сих пор отсутствует в его теле, несмотря на все отсрочки, которые были даны защите для его возвращения?
      - Мы объясняем это тем, что ответчик лишен разума и по этой причине не может быть подвергнут судебному преследованию, - без промедления ответил защитник личности, и два других адвоката покрутили головами в знак согласия.
      - Объяснение не принимается, - заявил председатель трибунала. - Защита до настоящего момента не представила никаких доказательств безумия ответчика, и суду ничего не остается, кроме как назначить заочную экспертизу. Медики корабля представили трибуналу все необходимые свидетельства по поводу своей компетентности и беспристрастности. Суд не примет от защиты никаких голословных утверждений, опровергающих эти свидетельства.
      - Но досточтимый собрат! Прецедент по делу о добрых идиотах и мудром негодяе однозначно устанавливает, что коллеги подсудимого по экипажу звездолета не могут быть беспристрастны по определению.
      - Эксперты по названному вами делу были пристрастны в пользу обвиняемого, - парировал председатель суда. - Так что этот прецедент впору использовать обвинителю, а не защите.
      - Мы не станем ссылаться на этот прецедент и не имеем ничего против приглашенных судом экспертов, - поспешно заверил обвинитель.
      - В таком случае, если члены трибунала не возражают, суд назначает заочную медицинскую экспертизу с использованием телеметрических систем микробота Наблюдателя. Если защита считает, что стационарная экспертиза на борту звездолета в большей степени отвечает интересам подсудимого, у нее еще есть время убедить его вернуться в тело и пройти обследование на месте. Суд объявляет перерыв до получения результатов экспертизы.
      - Да будет так, - хором произнесли члены трибунала, бия себя конечностями по рогам, и мерный гул заглушил их голоса.
      67
      Палачи Якудзы отправились на новую охоту в автомобиле, который они на этот раз не угнали, а взяли в аренду у своих друзей - торговцев оружием. Не по дружбе, конечно, а за деньги, которых снова стало не хватать. Пришлось даже заложить в ломбарде мечи погибших самураев.
      Зато из армейской машины с надписью "Люди" на крытом кузове было очень удобно наблюдать за выходом из спорткомплекса, не обнаруживая при этом себя. Самураи прятались в тени под брезентом, разглядывая спортивное сооружение в полевые бинокли.
      Гости с юга хвастали, что все это снаряжение, от машины до биноклей и гранатомета, поступило к ним прямо из района боевых действий. Но, возможно, они просто набивали цену. Все то же самое вполне мог продать им какой-нибудь офицер из складской охраны. Как говорится, прецеденты имели место.
      Палачи Якудзы такими подробностями не интересовались. Они, проявляя чудеса терпения, ждали окончания очередного дня соревнований, заранее зная, через какие двери из спорткомплекса выходят спортсмены и тренеры.
      Они не знали, что со вчерашнего дня у Гири Ямагучи появился личный телохранитель, которого наняла Люба Добродеева невзирая на то, что в присутствии господина Кусаки Ямагучи не нуждался ни в какой охране.
      Сам Гири даже и не знал, что этот молчаливый русский - его телохранитель. Люба как-то забыла ему об этом сказать. Зато она не забыла уведомить о найме охранника прессу - бульварную, поскольку никакая другая про чемпионат мира и окрестностей не писала.
      Корреспондент "Голой правды", узнавший новость первым, не умел держать язык за зубами и раззвонил о ней всем, до кого смог дотянуться, задолго до того, как его заметка появилась в газете.
      Люба преследовала при этом вполне определенную цель - напугать киллеров выдуманным послужным списком охранника, с тем чтобы они прежде всего постарались устранить его, а уже потом принялись за японцев.
      Внезапный приступ любви к бывшему киллеру прошел у Любы так же внезапно, как и начался. Наверное, это оттого, что Наблюдатель покинул ее тело сразу же, как только Люба познакомила Рекса с сэнсэем Кусакой.
      Наблюдатель поспешил вселиться в тело сэнсэя, о котором он слышал так много интересного - вернее, не слышал, а читал в мыслях своих последних Носителей.
      Но действительность превзошла все ожидания. Привычно присосавшись к нервным окончаниям, Наблюдатель почувствовал неладное. Мозг нового Носителя не раскрылся для контакта. Впервые Наблюдатель оказался не в состоянии читать мысли аборигена и воспринимать его эмоции. О том же, чтобы управлять сознанием аборигена, не могло быть и речи.
      Разум Наблюдателя барахтался в железной клетке микробота, не в силах пробить защиту, которую выстроил вокруг себя мозг сэнсэя Кусаки.
      А тем временем бывший киллер Тираннозавр Рекс выстраивал защиту вокруг самого сэнсэя, который в этом вовсе не нуждался. Просто Люба сказала: "Так надо!" - и все ей поверили. То есть все, кроме сэнсэя, который был слишком погружен в себя, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
      Корреспондент "Голой правды" Максим Подзорный, в псевдониме которого читатели часто невольно пропускали букву "д", распускал на трибунах слухи о том, что японцы наняли для своей защиты наик-рутейшего спецназовца, способного плевком убить слона, а названный спецназовец тем временем развивал перед своими новыми друзьями мысль, что если в здании есть несколько дверей, то ни в коем случае нельзя дважды выходить через одну и ту же.
      В результате именно в этот день они при молчаливом непротивлении Ясуки Кусаки вышли из спорт-комплекса не через служебный вход для спортсменов, а через главные двери, растворившись среди публики. Публика пыталась разорвать Гири Ямагучи на сувениры, но борец сдерживал ее натиск легким мановением руки,
      Поскольку служебный и главный вход находились с разных сторон здания, палачи Якудзы в армейском грузовике прозевали это событие и могли остаться с носом, если бы не раненый Анаши Кумару, который, как всегда, пошел другим путем и устроил свою личную засаду на дереве у главного входа.
      Прохожие подозрительно и удивленно косились на человека с забинтованной, как у мумии, головой, который примостился на ветках тополя с неизвестной целью, но Анаши Кумару стоически терпел эти взгляды, и его терпение было вознаграждено.
      Он мгновенно узнал Гири Ямагучи, которому было чрезвычайно сложно затеряться даже в очень большой толпе, а потом разглядел где-то внизу и господина Кусаку, устремленного вглубь себя больше, чем обычно.
      Слетев с дерева подобно ловкой четверорукой обезьяне, Анаши Кумару бросился к сэнсэю Кусаке, размахивая мечом, поскольку никакого другого оружия у него не было. К тому же никаким другим оружием Анаши Кумару не согласился бы воспользоваться, ибо несколько дней назад он вызвал господина Кусаку на честный поединок, и этот вызов до сих пор не был удовлетворен.
      - Ясука-сан! - крикнул Анаши Кумару, пугая болельщиков. - Я желаю биться с вами здесь и сейчас и не прекращать поединка до тех пор, пока смерть не постигнет одного из нас.
      - Я не хочу тебя убивать, - не поднимая глаз, ответил господин Кусака и неуловимым движением руки отнял у юного самурая меч.
      - Тогда мне придется покончить с собой, а вас ждет позорная смерть от рук палачей Якудзы! - воскликнул Анаши Кумару, и кое-что в его мыслях заставило сэнсэя Кусаку посмотреть сквозь стену спорт-комплекса, за которой в армейском грузовике прятались последние самураи со своим гранатометом.
      Это было очень некстати, потому что Ясука-сан как раз сейчас был очень занят. Его впервые за много лет посетило нечто исключительное. Ничего подобного с господином Кусакой не случалось с далекого 1945 года, когда в него вселился дух знаменитого сегуна Токугавы. Но сейчас все было даже сложнее, поскольку сэнсэй не смог сразу опознать вселившийся в него дух и, следовательно, не знал, как с ним обращаться.
      Но чтобы вплотную заняться этим вопросом, надо было сначала решить возникшую проблему. Иначе палачи Якудзы могли помешать сэнсэю в самый ответственный момент, а он этого не любил и мог в гневе даже поступиться своим принципом: "Не убивай, если можешь победить без смерти".
      Многие из убитых Кусакой людей пострадали именно оттого, что попали сэнсэю под руку в неподходящий момент.
      И чтобы этого не случилось теперь, господин Кусака решил на минутку отлучиться и устранить помеху прежде, чем гнев возьмет верх над разумом.
      Когда Анаши Кумару, удивленный внезапным исчезновением Кусаки, прибежал к армейскому грузовику, чтобы одолжить у старших товарищей короткий меч для совершения сеппуку, он застал их лежащими в глубоком параличе, так что меч пришлось взять без спроса.
      Анаши Кумару принес свои глубочайшие извинения пребывающему в коме Хиронаге Сакисиме, меч которого он избрал для завершения своего земного пути, а затем, почтительно поклонившись, помчался разыскивать господина Кусаку, поскольку по правилам честного поединка он должен был покончить с собой непременно в присутствии противника.
      Анаши Кумару не мог поступить иначе. Потеряв оружие, самурай безвозвратно теряет лицо. Когда меч обманом отнимает толпа простолюдинов, как случилось с Анаши Кумару в городе Стерлитамаке, это еще можно пережить. Но когда мечом завладел другой самурай, и не обманом, а в бою - после того как объявлен поединок здесь и сейчас без остановки до смерти одного из противников, - это равносильно поражению. И если победитель не хочет добить побежденного, то побежденный должен сделать это сам.
      А господину Кусаке тем временем было совсем не до поверженного противника. Отдав длинный меч Анаши Кумару ученику, сэнсэй вновь погрузился в себя, решив во что бы то ни стало дознаться, какой блуждающий дух посетил его на старости лет.
      И Наблюдатель с планеты Собратьев, уставший биться несуществующей головой в глухую стену, вдруг отчетливо услышал вопрос, задать который не мог никто, кроме Носителя:
      - Кто ты и что тебе нужно?
      68
      Крыша, которая защищала бизнесмена Головасто-ва от любых наездов, была отчасти виновата в той неудаче, которую коммерсант потерпел в своем деликатном деле. Сама крыша не имела в своем штате высококвалифицированных киллеров и порекомендовала Головастову посредника, который работает с лучшими из лучших наемных убийц страны.
      И вот теперь лучший из лучших по прозвищу Тираннозавр Рекс не только не выполнил работу, но и отказался возвращать аванс. А это уже стопроцентное кидалово, то есть одна из тех ситуаций, в которых крыша должна защищать своего клиента, чтобы не уронить собственный авторитет.
      Человек, которому Головастов платил за крышу, въехал в тему мгновенно сразу, как только бизнесмен ему позвонил.
      - Ладно, я пошлю ребят, чтоб разобрались, - сказал он без всякого энтузиазма, потому что Москва была чужой территорией и ему очень не хотелось связываться со столичной мафией.
      Однако авторитет важнее. И собеседник Головастова лишь предупредил бизнесмена, что разбирательство будет стоить ему дополнительных денег.
      Запрошенная сумма, однако, не превышала той доли, которую Головастов должен был заплатить Рексу сверх аванса после того, как Ясука Кусака будет мертв. И Головастов с легким сердцем согласился на такую оплату.
      Впрочем, выражение "с легким сердцем" здесь надо понимать фигурально. На самом деле сердце питерского бизнесмена вело себя крайне неподобающе, и Головастов вместо любимой виагры в комплекте с девушкой, готовой к употреблению, в лошадиных дозах принимал валидол, корвалол и нитроглицерин, что отнюдь не улучшало общего самочувствия.
      Обсуждая детали предстоящей разборки, Головастов пытался настаивать на исполнении главного заказа. То есть он хотел, чтобы крыша не просто наказала Рекса за кидалово и стребовала с него деньги, а чтобы она вынудила киллера довести до конца работу по ликвидации Ясуки Кусаки. И лучше, если бы киллер сделал это бесплатно - из страха за свою жизнь.
      - Ну, это уж как получится, - сказал, однако, собеседник Головастова, который хорошо знал, что киллеры такого класса редко соглашаются работать из страха за свою жизнь. А если и соглашаются, то редко добиваются успеха. Слишком нервная работа. Тот, кто не боится собственной смерти, вряд ли станет работать из-под палки или под дулом пистолета, а у того, кто боится, обязательно дрогнет рука.
      Так что собеседник Головастова не питал никаких иллюзий на этот счет. Для поддержания авторитета достаточно просто грохнуть киллера, который кинул клиента, и довести это до сведения всех заинтересованных сторон. А со своими деловыми проблемами клиент пусть разбирается сам.
      Конечно, по понятиям, прежде чем затевать стрельбу, надо провести переговоры. Терка - это традиционно первая часть разборки, а стрельба начинается только в том случае, если эта часть завершилась безрезультатно. Иногда это происходит сразу по завершении переговоров, в качестве их финального аккорда, а иногда позже, после предварительной подготовки. Это уже придется решать по обстоятельствам.
      И собеседник Головастова, которого друзья звали Кабанчиком, а враги Свиньей, хотя сам он предпочитал гордое прозвище Кабан, решил не только послать в Москву команду для разборки, но и съездить туда лично.
      Он очень хотел посмотреть финальный поединок открытого чемпионата мира и окрестностей по боям без правил, до которого оставалось уже совсем немного времени.
      69
      - Кто ты и что тебе нужно? - спросил сэнсэй Ясука Кусака у чужеродного духа, который без разрешения вторгся в его тело.
      Впрочем, сэнсэй и без того хорошо знал, что духам порой недостает вежливости.
      - Я - Наблюдатель дальней разведки с планеты Собратьев, дубликат сознания бесполого метагуманоида в процессоре микробота, - ответил дух, не привыкший лгать. - Мне нужна информация о вашей планете, и у меня нет никаких враждебных намерений. Я не имею никакого отношения к тараканопаукам с планеты Плюк, хотя не отказался бы узнать побольше также и об этой планете и ее обитателях.
      Последнее Наблюдатель добавил, припомнив инцидент, который случился, когда гость с планеты Собратьев впервые был вынужден раскрыть свое инкогнито.
      Однако господин Кусака не понял половины слов и сказал озадаченно:
      - Я живу на свете девяносто девять лет в двенадцатом перерождении, и люди называют меня мудрым, однако мне не хватает мудрости, чтобы понять тебя. Должно быть, ты великий дух и знания твои беспредельны.
      - Нет, уважаемый Носитель, я не могу согласиться с этим утверждением, ответствовал Наблюдатель. - Я молод и неопытен, и как раз сейчас мои собратья и коллеги судят меня за ошибки, которые я совершил, будучи не в меру самонадеян и падок на удовольствия. Наказанием мне будет лишение тела, и мне не хватает храбрости, чтобы явиться на суд и предстать пред собратьями для ответа за содеянное. И вы, уважаемый Носитель, еще раз продемонстрировали мне степень моего падения.
      Наблюдатель имел в виду, что он ко всем своим правонарушениям и преступлениям, вольным или невольным, добавил еще и профессиональную некомпетентность, позволив аборигену обнаружить себя и оказать сопротивление вторжению в свой разум. Более того, если в первый раз Наблюдатель раскрыл свое инкогнито под действием лекарств, которые пагубно влияют на разум, то теперь это случилось без всяких объективных причин, под воздействием некой таинственной силы, исходящей от данного аборигена.
      Но абориген понял слова Наблюдателя по-своему и заговорил о другом:
      - Однажды, когда я тоже был молод, господин моего господина нанес мне обиду, которую я должен был стерпеть по низости своего положения. Но я не стерпел и убил господина моего господина, а потом скрылся от суда в монастыре. Теперь мой обидчик мертв, мертвы его дети и внуки, а я жив и буду жить, пока не истечет срок двенадцатого перерождения, и честь моя не опорочена, и карма моя не нарушена.
      В вопросах кармы инопланетный Наблюдатель разбирался примерно так же, как сэнсэй Кусака - в микроботах и метагуманоидах. Поэтому они и на этот раз не вполне поняли друг друга. Однако Наблюдатель все же сообразил, что удивительный абориген, обладающий таинственной силой, которая дает ему возможность разговаривать с гостем из мира Собратьев на равных, скорее одобряет, чем осуждает действия Наблюдателя, в том числе уклонение от явки на суд.
      - Прошу меня простить, - устало сказал Наблюдатель, - но мне очень тяжело беседовать с вами из-за того, что мои органы чувств лишены доступа к вашему телу. Не могли бы вы снять или ослабить защиту вашего сознания, чтобы устранить это препятствие? Иначе мне придется покинуть ваше тело и искать другое, более доступное, а мне бы очень этого не хотелось.
      Ясука Кусака подумал о том, что первоначальное его мнение о невежливости этого духа не соответствует действительности. А вслух сказал:
      - Когда в меня вселился дух сегуна Токугавы, он не стал спрашивать разрешения воспользоваться моим телом. Но он был сегун и имел право так поступить. А твоего звания я не знаю, но все же не могу отказать тебе в просьбе. Духи так давно не вселялись в мое тело, что я не хотел бы отпускать тебя так скоро.
      Сэнсэй чувствовал, что вселившийся в него дух не слишком силен, и, когда возникнет потребность вернуть власть над своим телом, сделать это будет нетрудно. Поэтому господин Кусака расслабился и впустил незваного гостя во вместилище своей души.
      Наблюдатель почувствовал, как рассыпается железная клетка и металлическую тяжесть сменяет восхитительное чувство живой пульсации крови, стремительно бегущей по жилам.
      Но, кроме этого, Наблюдатель ощутил нечто небывалое - то, чего он не встречал раньше ни здесь, на планете Наслаждений, ни где бы то ни было еще.
      Как только гость из мира Собратьев установил контакт с телом и разумом сэнсэя Кусаки и вобрал в себя его эмоции, на многострадального Наблюдателя снизошли мир и покой.
      70
      Люди Кабанчика прибыли из Питера в Москву в день полуфиналов и уже здесь получили свежие новости. Они узнали, что бывший киллер Тираннозавр Рекс нанялся в охранники к сэнсэю Ясуке Кусаке, и если некоторое время назад это можно было еще трактовать как попытку втереться в доверие к жертве, то теперь никаких сомнений уже не оставалось. Киллер предал своего клиента и переметнулся на сторону противника.
      По понятиям это было гораздо хуже, чем если бы он просто отказался выполнять заказ. Объективные обстоятельства бывают разные и отказаться можно от любой сделки, но прямая измена среди настоящих пацанов не в чести.
      Разумеется, никто не собирался уговаривать Рекса довести работу до конца. Речь должна была идти только о деньгах, и, хотя Рекса еще не поставили на счетчик, сумма его долга уже успела вырасти. Теперь он был обязан не только вернуть аванс и выплатить неустойку клиенту, но и возместить издержки его крыше. Причем сумма издержек, определенная Кабанчиком лично, была больше аванса и неустойки, вместе взятых.
      Выступая в этом деле третейским судьей, Кабанчик, в полном соответствии с обычаями, вознамерился получить деньги с обеих тяжущихся сторон.
      И прежде всего он лично встретился с Головастовым, чтобы получить с него обусловленную плату, в то время как его команда отправилась на поиски ответчика.
      К счастью, ходить было недалеко. Уже все заинтересованные персоны, а также и многие незаинтересованные отлично знали, что Рекс ни на шаг не отходит от господина Кусаки. А господин Кусака в день полуфиналов мог быть только в одном месте - в спорткомплексе, где проходит открытый чемпионат мира и окрестностей по боям без правил.
      Бизнесмен Головастов тоже спешил туда, несмотря на плохое самочувствие. Он никак не мог пропустить полуфиналы с участием Вани Бубнова и его наиболее вероятного противника.
      Тот факт, что тренер этого противника, которому давно полагалось перевоплотиться в бабочку или иное безобидное существо в соответствии с кармой, до сих пор жив, сказывался на самочувствии Головастова особенно негативно. Бизнесмен был бы даже не против того, чтобы сэнсэй Кусака перевоплотился в какого-нибудь страшного хищника - например, в тигра-людоеда, или, наоборот, погрузился в нирвану - лишь бы он не путался под ногами здесь, в Москве.
      Однако сэнсэй назло всем и вопреки всему был жив и здоров, и душа прочно держалась в его собственном теле. Хуже того, сэнсэй оставался в здравом уме и твердой памяти, а это означало, что его ученик по-прежнему непобедим. Сочетание мускулов Гири Ямагучи и мозгов Ясуки Кусаки - это убойная сила.
      По этой причине по пути из отеля в спорткомплекс Головастов пытался уговорить Кабанчика в ходе разборки как бы случайно ликвидировать Ясуку Кусаку, а если получится - то и Гири Ямагучи. Разумеется, с тем намеком, что такая случайность будет щедро оплачена.
      По выражению лица Кабанчика можно было понять, что он в подобные случайности не верит.
      Между первым звонком Головастова по мобильнику и личной встречей с ним Кабанчик навел кое-какие справки и теперь уже сожалел, что решился на эту акцию по поддержанию авторитета. А еще больше он порицал самого Головастова.
      - Зря ты это затеял, - сказал он, когда навороченный джип с питерскими номерами уже подъезжал к спорткомплексу. - Я слыхал, этот старичок вообще бессмертный. Триста лет на свете живет, и ничего ему не делается.
      - Бессмертных людей не бывает, - возразил Головастов, не желая сходить с позиций материализма.
      - Как знать, - покачал головой Кабанчик. - У нас, может, и не бывает, а Восток - дело тонкое.
      Кабанчик искренне надеялся, что японский ветеран боев за место под солнцем не станет вмешиваться в чисто русские разборки и не поменяется местами со своим охранником, который нужен ему как собаке пятая нога. Потому как если все-таки поменяется и сам станет охранять своего охранника, то питерская бригада костей не соберет.
      К сожалению, самые пугающие сведения про сэнсэя Кусаку Кабанчик получил только в Москве, в самый последний момент, когда его бригада уже уехала в спорткомплекс.
      Отменять акцию было слишком поздно. Перед отъездом из отеля Кабанчик позвонил командиру бригады по сотовому и узнал, что с Рексом уже начали разговаривать. А отступление на этой стадии грозит серьезной потерей авторитета, что для настоящих пацанов ничуть не лучше, чем потеря лица для самураев.
      На входе в спорткомплекс Кабанчик непроизвольно прислушался - нет ли где стрельбы. Но все было тихо, что, впрочем, ничего не означало. Сэнсэю Кусаке, который умеет убивать взглядом, стрелять совсем не обязательно. Да ему, наверное, и не из чего. А люди Кабанчика могли и не успеть дотянуться до своего оружия.
      Кабанчик испытывал противоречивые желания. С одной стороны, ему хотелось поскорее убраться из столь опасного места, где бродит враг, который может подкрасться незаметно, как... Ну, вы сами понимаете.
      А с другой стороны, он желал хоть краем глаза взглянуть, что там с бригадой. Кабанчику ужасно не хотелось терять своих людей, даже при том, что он взял с собой в Москву не лучших из лучших, а скорее лучших из худших. Лучшие из лучших остались в Питере на хозяйстве.
      Хозяйство у Кабанчика было не то чтобы очень большое, но доходное, и, вспомнив о нем, питерский авторитет снова остро пожалел, что ввязался в это дело, которое не сулит ему никаких выгод, если не считать денег, уже уплаченных Головастовым. Но эти деньги можно было без всякого труда заработать у себя дома и гораздо менее опасным способом.
      71
      Ваня Бубнов сплюнул кровь, отер пот со лба и протянул руку за кирпичом, чтобы расколотить его в честь победы.
      Горячий финский парень с труднопроизносимым именем, неизвестно как пробившийся в полуфинал, изрядно помотал русского богатыря. Белобрысый сын Севера совсем не походил на Майка Тайсона, но тем не менее попытался откусить Ивану ухо и почти преуспел. Ваня спасся только тем, что одним ударом выбил у соперника все зубы - так, во всяком случае, показалось зрителям в первых рядах.
      Но финн не дрогнул и чуть не ответил Ивану тем же. Но то ли удар был не так силен, то ли челюсти у нашего богатыря оказались крепче, только Ваня потерял лишь два зуба из двадцати семи. Но и это было много, ибо за всю предыдущую карьеру ему выбили всего четыре зуба и еще один вырвали в детстве.
      Утрата здорово разозлила Ивана, и горячему финскому парню пришлось несладко. Но финн в свободное от боев без правил время подрабатывал молотобойцем в кузнице, и его ударная правая хорошо работала даже без молота. Когда он шарахнул Ивана сверху по темечку, болельщикам показалось, что русский богатырь стал ниже ростом. Было такое впечатление, что его голова сейчас провалится в грудную клетку.
      Но впечатление было обманчивым. Шея Вани Бубнова по прочности не уступала арматурной стали, а финн тем временем слишком увлекся и пропустил удар двумя ногами в грудь.
      Грудная клетка финского молотобойца походила на бронежилет, но ребра все-таки затрещали и до конца поединка трещали уже не переставая. Когда судья объявил нокаут, финн выглядел так, словно у него совсем больше не было ребер.
      А русский богатырь хоть и шатался, как дуб под ветром, но все-таки стоял, и упал лишь после того, как разбил об голову победный кирпич. Сказались последствия удара, нанесенного тяжелой рукой молотобойца.
      Увидев, как Иван валится ничком на арену, бизнесмен Головастов побелел и схватился за грудь. Чувство было такое, словно в нее воткнули раскаленный стилет. Перед глазами все плыло, но Головастов сидел на стуле как приклеенный. Он еще надеялся, что разборка в подсобном помещении завершится в его пользу и Гири Ямагучи не выйдет на ринг. Или хотя бы опоздает, и ему зачтут поражение.
      Соперник японца - полинезиец с острова Таити - уже вышел на арену, и публика наслаждалась дивным зрелищем. У ринга бесновалась группа поддержки таитянина в национальных костюмах - босые ноги, нагие груди, кусок ткани на бедрах и цветок в волосах. Эти девушки могли заткнуть за пояс всех звезд московского стриптиза, и те, молчаливо признавая свое поражение, даже отказались выступать в перерыве перед вторым полуфиналом.
      Больше того, эта группа поддержки целиком и полностью выполняла свое главное предназначение, деморализуя соперников полинезийца, что, очевидно, и позволило ему дойти до полуфинала. Впрочем, сам он тоже приложил к этому руку. Будучи самым тяжелым из всех участников, как и подобает порядочному полинезийскому вождю, он двигался с непостижимой быстротой, словно танцуя, - и это было недалеко от истины, потому что на Таити танцуют все.
      А когда очередной соперник уставал бегать за ним, таитянин добивал его серией мощных ударов по самым уязвимым местам.
      Сам он никогда не уставал и сейчас уже танцевал вовсю под музыкальное сопровождение группы поддержки. А Гири Ямагучи все не было.
      Почетный гость из Питера Кабанчик, сидевший рядом с Головастовым, уже начал волноваться. То, что могло доставить бизнесмену самую большую радость в жизни, для его крыши было хуже некуда. Если в ходе разборки у кого-то не выдержали нервы, началась стрельба и Гири Ямагучи не дай бог поцарапали, людей Кабанчика можно считать покойниками. Бессмертный сэнсэй Ясука Кусака никого не пожалеет.
      Кабанчик схватился за телефон, но его заместитель по разборкам не отвечал, и это расстроило авторитета окончательно.
      А у Головастова настроение, наоборот, поднималось с каждой минутой. Ведь дело явно шло к тому, что Гири Ямагучи объявят проигравшим из-за неявки на ринг.
      Но тут вдруг люди у прохода зашумели, и в дальнем конце его показался человек-гора, который двигался к рингу быстрым шагом, словно спешащий слон. За ним еле поспевала Люба Добродеева, а вот сэнсэя Кусаки рядом не было.
      Не было и телохранителя по прозвищу Тираннозавр Рекс, и это еще больше укрепило Кабанчика в предположении, что настоящий бой без правил идет сейчас за пределами ринга - где-то в подсобных помещениях.
      И это предположение было недалеко от истины. Там и правда шел бой, только не совсем тот, про который подумал Кабанчик.
      Дело в том, что как раз в этот вечер несчастный побежденный самурай Анаши Кумару смог наконец найти сэнсэя Кусаку, чтобы совершить перед ним харакири.
      Он явился пред светлые очи сэнсэя в очень неудачный момент. Господин Кусака с интересом наблюдал за русской разборкой, находя в ней много аналогий с самурайским кодексом чести Бусидо, и был совершенно не расположен отвлекаться. А тут еще Анаши Кумару попросил Гири Ямагучи быть его секундантом, и борец не знал, что делать. Харакири - процедура долгая, а ему через пять минут выходить на ринг.
      Проблему радикально разрешил Тираннозавр Рекс. Он просто взял и отобрал у юного самурая оба меча, позаимствованных им у господина Хиронаги.
      Должно быть, у Анаши Кумару была такая карма - вечно терять свое оружие.
      Рекс сработал чисто на уровне рефлексов. Он не любил, когда вблизи него машут холодным оружием, и к тому же находился в сильном напряжении, поскольку первая стадия разборки проходила на повышенных тонах и холодная война грозила вот-вот превратиться в горячую. Не зная японского языка, он усмотрел в домогательствах Анаши Кумару угрозу для себя лично и соответствующим образом на нее отреагировал.
      Для горячего японского парня это было уже слишком, и он набросился на Рекса с криком, от которого чуть не полопались барабанные перепонки у всех присутствующих.
      Господин Кусака следил за этой схваткой с неподдельным интересом. Еще бы ведь в ближнем бою сошлись две школы единоборств - карате и специальный боевой комплекс суперэлитного отряда ликвидаторов.
      Гири Ямагучи тоже смотрел на это кино во все глаза, но сэнсэй метнул на него грозный взгляд, напоминая, что борца в эту минуту должен волновать совсем другой бой. Люба тоже изо всех сил тянула Ямагучи в сторону арены, потому что его там уже заждались. И человек-гора пошел за ней, как бычок на веревочке. Правда, через минуту он обогнал девушку и появился перед зрителями первым. А Люба с гордым видом шла следом, потому что в отсутствие сэнсэя именно ей досталась роль секунданта.
      Битва же титанов в подсобке тем временем продолжалась. Люди Кабанчика наблюдали за ней с открытыми ртами и так увлеклись, что даже не реагировали на телефонные звонки.
      Кончилось тем, что Тираннозавр Рекс и Анаши Кумару показали все, что умели, и начисто выбились из сил. С высунутыми языками они сидели напротив друг друга у стен, дыша, как загнанные лошади, и именно эту картину застал Кабанчик, примчавшийся на поле битвы в полной панике.
      К этому времени сэнсэй Кусака давно уже незаметно исчез, прихватив с собой мечи Хиронаги Сакисимы. Но и возле ринга, на тренерском месте, он не появился, потому что решил дать ученику шанс опровергнуть расхожее мнение, будто Гири Ямагучи ничего не стоит без своего знаменитого тренера.
      72
      А тем временем на ринге Гири Ямагучи и таитянский вождь решали извечную загадку: если слон на бегемота налезет - кто кого поборет?
      Со стороны это действительно напоминало танец слонов. Не в пример предыдущей паре полуфиналистов эти двое вовсе не казались атлетами. Просто два толстяка, которые решили поразвлечься в компании с третьим - рефери на ринге. Но двигались они с удивительной быстротой и какой-то особой грацией. А самое главное, за первые пять минут боя противники не нанесли друг другу ни одного удара, и это делало аналогию с танцем еще более правдоподобной.
      Некоторые особо кровожадные зрители уже начали свистеть, но большинству нравилась эта пляска гигантов. На смену кровавой чернухе пришел экзотический праздник плоти в прямом и переносном смысле, грозящий перерасти в карнавал, поскольку к девушкам из группы поддержки таитянина неожиданно для себя самой присоединилась Люба Добродеева, тоже сбросившая с себя одежду выше пояса.
      Ее поддержала Женя Угорелова, после чего Инге Расторгуевой стало стыдно отставать, и вскоре уже все стриптизерки бесновались около арены в рабочих костюмах типа того, который носила еще блаженной памяти прародительница Ева до грехопадения.
      Пляски народов мира продолжались минут двадцать, после чего таитянин, убедившись, что Ямагучи и не думает уставать, решился, вопреки своему обыкновению, ударить первым. И получил молниеносный ответ, в результате которого у него отнялась левая рука.
      Одной рукой много не навоюешь, и таитянин пошел ва-банк. Он решил попробовать сразить соперника одной мощной серией ударов правой рукой и обеими ногами.
      Но про оставшуюся руку вождю очень скоро пришлось забыть, так как после очередного стремительного выпада японца отнялась и она.
      Лишившись рук, таитянин мог только убегать от соперника в ограниченном пространстве арены, оттягивая неизбежный конец.
      Противники еще немного побегали, но, когда у вождя отнялась левая нога, все стало ясно как божий день.
      - Сдаешься? - спросил Ямагучи по-английски, но вождь знал только таитянский и французский и вопроса не понял.
      Тогда Ямагучи, с сожалением покачав головой, вырубил ему и вторую ногу. И когда противник рухнул на ринг, с сочувствием пообещал:
      - Через полчаса все пройдет.
      Но эту сложную фразу он сказал по-японски, и ее поняла только Люба Добродеева, которая, размахивая рубашкой, как знаменем, кинулась на ринг обнимать победителя.
      Трибуны бесновались. Шум стоял такой, что люди, находившиеся в эпицентре, были на грани контузии, и никто не услышал душераздирающего стона, который издал питерский бизнесмен Головастов, хватаясь за сердце.
      Когда он рухнул в проходе, никто опять же не обратил на это внимания. Покидая зал, некоторые зрители старались обойти неподвижное тело или перешагнуть через него, а кое-кто спотыкался об него или даже наступал на него, не в силах сопротивляться стихии движения.
      Поскольку все при этом шли в разные стороны, организаторы соревнований опасались, что в зале вот-вот начнется ходынка, а у охраны не хватит сил этому помешать. Одни зрители рвались поздравлять японца - то ли потому что ставили на него в тотализаторе, то ли потому что ставили против Вани Бубнова и считали Гири Ямагучи его единственным серьезным соперником. А другие в это время стремились на выход или ломились в подсобные помещения бить судью.
      Последнее стало отличительной особенностью открытого чемпионата мира и окрестностей. Как бы ни прошел очередной поединок, после объявления результатов кто-то непременно рвался бить судью, хотя от судейства в боях без правил мало что зависит. На то они и бои без правил. Судья присутствует на арене главным образом для того, чтобы не допустить смертоубийства, не то соревнования могут прикрыть, а организаторов посадить, да еще придется платить компенсацию пострадавшей стороне.
      Охрана, однако, была на высоте, и судья ни разу не оказался побит.
      И ходынки тоже не случилось. Наверное, Бог уберег.
      А на лежащего ничком Головастова со следами ботинок на спине обратили внимание только девушки в набедренных повязках с надписью "волонтер", убиравшие зал, когда все уже ушли.
      На трибунах валялось несколько человек, но все они были пьяны, и девочки решили, что Головастов тоже пьян. Но, когда охрана выносила залежавшихся зрителей на улицу, кто-то обратил внимание на странный цвет лица бизнесмена и его судорожные дыхательные движения.
      Головастов еще дышал.
      Его не спеша унесли подальше от спорткомплекса и усадили под дерево в скверике. После чего охранники быстренько смылись, предоставив мирному населению решать, что делать с этим полутрупом дальше.
      Они даже "скорую" не вызвали, чтобы не привлекать внимания к себе. Помрет так помрет - им же лучше, потому что никто не свяжет эту смерть с чемпионатом, который проходит за два квартала отсюда. А чтобы совсем не было связи, охранники тщательно обыскали карманы Головастова и забрали билеты на турнир. И заодно прихватили бумажник с деньгами и документами.
      Головастов мог десять раз умереть под этим деревом, но тут в скверик вышел погулять какой-то старичок с собачкой. Будь это кто-нибудь помоложе, он наверняка сказал бы собачке "Фу!" и убрался от греха подальше, не разбирая, кто тут загибается - пьяный или больной.
      Но старичок был интеллигент старой закваски, всегда готовый помочь страждущему.
      Сначала он потряс Головастова за плечо с вопросом:
      - Молодой человек, что с вами? Вам плохо?
      Но молодой человек только мычат что-то нечленораздельное, и дедушка с собачкой опять имел полное право заподозрить, что он просто пьян.
      Однако старичок сам страдал сердечными болями и больше всего на свете боялся оказаться в аналогичной ситуации. Поэтому он поспешил домой и вызвал "скорую". И ему еще пришлось настаивать, чтобы та приехала, потому что диспетчер тоже заподозрил, что дедушка наткнулся на пьяного, а собирать по улицам алкашей "скорой" никакого интереса нет - это дело милиции.
      Короче, карета приехала с большим опозданием. Головастов уже не мычал и не хрипел, и признаки жизни пришлось определять с помощью приборов. Внимательное прослушивание грудной клетки через стетоскоп показало, что сердце еще бьется, но едва-едва.
      В ходе последующих мероприятий медики усекли, что на жмурике надет дорогой костюм, а золотая гайка на пальце с успехом может заменить гирю для весов, и это убедило наследников Гиппократа действовать решительно. Камфара, адреналин, искусственное дыхание, "Мы теряем его!" и прочие прелести вплоть до дефибрилляции, поскольку, пока Головастова везли под сиреной, наступила клиническая смерть.
      Дефибрилляция помогла, и костлявые руки жизни насильно вырвали бизнесмена из сверкающего тоннеля, по которому умирающие мчатся к бескрайнему морю света, погружаясь в безграничный кайф. Многие думают, что это и есть нирвана, хотя среди буддистов, которые, собственно, и придумали нирвану, на этот счет нет единого мнения.
      Про сверкающий тоннель, море света и костлявые руки жизни единодушно рассказывают все пережившие клиническую смерть, так что есть основание им верить, и Головастов, ожив, почувствовал некоторую неудовлетворенность этим обстоятельством. Только что он наслаждался безграничным кайфом, и вдруг к нему снова вернулась боль, разрывающая грудь и терзающая все тело. Еще бы - после электроразряда в несколько киловольт, который ко всем прочим удовольствиям добавил и ожог на груди.
      Но самое главное, Головастов вдруг перестал бояться смерти. Особенно после того, как ему сказали, что весь тот кайф, который прервали костлявые руки жизни, - это и была смерть.
      А впрочем, бизнесмен не исключал, что это ему просто приснилось.
      73
      Медицинская бригада звездолета дальней разведки находилась в некотором недоумении. Последние данные, полученные по телеметрическому каналу микробота с Наблюдателем внутри, неопровержимо доказывали, что психическое здоровье Наблюдателя - выше всяких похвал. Но врачей с планеты Собратьев поразило не это, а самые последние изменения в его состоянии.
      Раньше Наблюдатель хоть и был вменяем, но все-таки нервничал, метался, не зная, что ему предпринять, разрывался между страхом перед собратьями и навязчивым стремлением к наслаждениям. А теперь он вдруг стал совершенно спокоен.
      Настолько спокоен, что врачи были готовы признать само это спокойствие аномалией. Однако они боялись, что суд их не поймет.
      Ко всему прочему, медики не могли найти никакого объяснения столь резкой перемене. Кто-то предположил, что это сказывается благотворное влияние Носителя, однако остальные не могли припомнить случая, чтобы воздействие Носителя на сознание Наблюдателя было настолько благотворным. Тем более что данные о планете Наслаждений и ее аборигенах говорили, скорее, об обратном.
      Сознание местных жителей и их эмоции, как положительные, так и отрицательные, несли в себе разрушительное начало. Тщательное изучение всех материалов, представленных Наблюдателем, - изучение, проведенное без учета его собственных скоропалительных оценок и выводов, - не оставляло никаких сомнений в том, что психика Наблюдателя оказалась расшатана именно под влиянием аборигенов. И этот аргумент мог сыграть решающую роль в судебном процессе.
      Но неожиданная перемена переворачивала все с ног на голову. Все приборы показывали, что теперь Наблюдатель не просто здоров, а здоров идеально. Он не просто вменяем, а вменяем вне всякого сомнения. И если даже теперь он откажется от возвращения на корабль, то у адвокатов не останется ни одного аргумента в его защиту.
      А между тем Наблюдатель, слившийся с разумом сэнсэя Кусаки, жил теперь его эмоциями, которые были неизменно положительны. Даже когда сэнсэя охватывал гнев или раздражение, эти отрицательные волны лишь скользили по поверхности, не проникая на тот уровень, к которому подключился Наблюдатель.
      Ясука Кусака давно привык находиться в состоянии медитации. Этому его научили еще монахи в горном монастыре. И благодаря этой способности господин Кусака никогда не выходил из себя и не терял контроля над собой.
      А глубокие медитации сэнсэя, вплоть до полного погружения в нирвану, действовали на Наблюдателя еще более благотворно. После безумной гонки, где наслаждения и кошмары, перебивая друг друга, рвали сознание Наблюдателя на части, он наслаждался полным покоем и не мог представить себе ничего лучше. Даже оргазм в теле женщины отступал перед этим невероятным ощущением, открывающим бездны вечности и дарующим бессмертие.
      Исход судебного процесса перестал беспокоить Наблюдателя, ибо перед вечностью и бессмертием пасует любая мера наказания.
      А защитники в отчаянии продолжали слать вызовы с орбиты, и это наконец надоело Наблюдателю, который уже все для себя решил.
      Он отключил связь, оставив только телеметрический канал, который был ему неподвластен.
      А по телеметрии продолжали бежать наверх, в космос, данные, свидетельствующие о его идеальном здоровье.
      Честные медики из мира Собратьев не могли ничего поделать. Им пришлось утвердить акт экспертизы, в котором говорилось, что ответчик психически здоров, полностью вменяем и может в полной мере отвечать за свои действия перед судом.
      И с того момента как этот акт был утвержден и представлен на рассмотрение трибунала, приговор был фактически предрешен.
      74
      В день финала открытого чемпионата мира и окрестностей по боям без правил на трибунах спорт-комплекса яблоку было негде упасть, и Наблюдатель с планеты Собратьев то и дело выхватывал из толпы знакомые лица.
      Женечка Угорелова оторвалась наконец от компании байкеров, потому что все байкеры кончились, а идти на второй круг не хотелось.
      Теперь она утешала таитянского вождя, потерпевшего поражение в полуфинале, и оказалась в этом деле столь искусна, что оттеснила на задний план предназначенную специально для таких целей группу поддержки.
      Дело было еще и в том, что таитянки после проигранного боя оделись в обыкновенную цивильную одежду, а Женька свою кожаную куртку, наоборот, оставила у байкеров. Определенно, одежда выше пояса на ней не держалась. Да и куртка была не ее - байкеры дали поносить, поскольку к ним Евгения тоже попала с голым торсом по форме номер два.
      Звезда стриптиза Инга Расторгуева тем временем продолжала выступать в перерывах между боями. А поскольку в последний день бой был только один, ей полагалось выступить перед его началом.
      Кащенская медсестра Анжела Обоимова попала в спорткомплекс только из-за того, что с утра зарядил дождь, а Анжела с Костиком как назло назначили свою свадьбу как раз на это воскресенье. Они уже собирались ввести в действие запасной вариант с баней, но Инга подсказала куда более крутое развлечение. Тем более что в спорткомплексе имелась сауна, и ею можно было воспользоваться за довольно-таки умеренную плату.
      На трибунах присутствовали не только жених и невеста, но и их многочисленные друзья и знакомые, причем все как один проникли в зал без билетов.
      Охране было не до них. Бойцы частного охранного агентства в полном составе гонялись по комплексу за юным самураем Анаши Кумару, который прорвался на территорию с боем и носился по лабиринтам, похожий на мумию, восставшую из саркофага.
      Он хотел все-таки добиться своего и покончить с собой на глазах у господина Кусаки, но к сэнсэю было не подобраться. Организаторы хотели, чтобы Гири Ямагучи дожил-таки до финала и победил - иначе тотализатор понес бы слишком большие убытки. Поэтому та часть охраны, которая не гонялась за Анаши Кумару, караулила Ямагучи и его тренера.
      Ясука Кусака не обращал никакого внимания на всю эту суету и тихо беседовал с Наблюдателем внутри себя, что не мешало последнему выискивать знакомых на трибунах и в служебной зоне.
      Присутствовал здесь, например, половой гигант по имени Миша, в котором не было ничего гигантского. Исцелившись от своей болезни, он пристрастился к зрелищам со сценами насилия, и некоторые его друзья и знакомые опасались, как бы болезнь не вспыхнула вновь - на этот раз в форме мании убийства. Пока этого, однако, не произошло, и Миша присутствовал здесь в качестве гостя на свадьбе Костика и Анжелы.
      Как-никак Анжела была его первой женщиной и помогла ему излечиться от тяжкого недуга. Так что ничего неожиданного в его появлении на трибунах не было.
      А вот младшего лейтенанта Шарашкина здесь явно никто не ждал. Наблюдатель, правда, его не знал, зато Анаши Кумару, обладавший прекрасной зрительной памятью, сразу вспомнил, кто это такой. Анаши узнал пограничника, который был первопричиной всех его несчастий.
      Пограничник, однако, находился в Москве вовсе не по делам службы. Младшего лейтенанта Шарашкина просто выгнали из армии по служебному несоответствию, то есть с позором, но он тоже в долгу не остался и нашел чем отомстить родной заставе. Он украл и увез с собой свою любимую собаку, которая все равно не стала бы подчиняться никому, кроме него.
      Теперь Шарашкин собирался зарабатывать деньги на собачьих боях, заранее будучи уверен, что его пса никто не победит. А человек, который мог помочь бывшему пограничнику устроиться в этом бизнесе, был страстным поклонником боев человеческих, так что переговоры они вели в перерывах между боями открытого чемпионата мира и окрестностей.
      А в двух шагах от Шарашкина расположились гости из Питера - люди Кабанчика. Они уже раздумали устраивать разборки Тираннозавру Рексу по имени Борис, но по трибуне вовсю гулял слух, что они прибыли сюда именно за этим.
      Этот слух подхватили торговцы оружием, которые узнали новость от корреспондента "Голой правды" Максима Подзорного и тотчас же передали ее своим японским друзьям.
      Палачи Якудзы, естественно, очень заволновались. Как обычно, они поняли не все в английском пересказе с кавказским акцентом и решили, что новая бригада приехала убивать Ясуку Кусаку. А этого допустить ни в коем случае нельзя приказ господина Годзиро не оставляет никаких сомнений на этот счет.
      Если сэнсэя Кусаку убьет кто-нибудь другой, палачи Якудзы покроют себя несмываемым позором, и если они сами не лишат себя жизни, то об этом позаботится предводитель Якудзы. А по сравнению с этой его заботой харакири без секунданта можно назвать легчайшим видом смерти.
      - Уж лучше умереть в бою от пули! - решили самураи и задумали устроить штурм спорткомплекса в благородном стремлении сначала уничтожить всех конкурентов, а потом все-таки убить господина Кусаку и опровергнуть расхожее мнение о его бессмертии.
      Люди, набившиеся в просторный главный зал спорткомплекса, который в результате уже не казался просторным, узнали о новом наступлении самураев, когда в районе парадного входа раздался первый взрыв противотанковой гранаты, выпущенной из базуки. Но даже это не могло отвлечь их внимание от арены, поскольку на ней только что появились участники финального боя.
      75
      Инопланетному Наблюдателю ужасно не хотелось покидать тело сэнсэя Кусаки, это тихое и уютное пристанище среди безумия окружающего мира. Но он был вынужден это сделать. Анаши Кумару, каким-то чудом прорвавшийся к самому рингу, требовал, чтобы господин Кусака немедленно вернул ему короткий меч Хиронаги Сакисимы. В противном случае он угрожал зарезаться прямо здесь и сейчас десантной финкой, которую ему посчастливилось отобрать у одного из охранников.
      Конечно, сэнсэй мог отобрать у Анаши Кумару и эту финку, но он уже понял, что это бесполезно. Юный самурай будет донимать его снова и снова, пока наконец не добьется своего.
      Наблюдатель сначала не мог понять, что происходит, а когда сэнсэй объяснил, загорелся желанием помочь несчастному справиться с этой бедой.
      Трудно сказать, кому первому пришла в голову эта светлая мысль. Наблюдатель знал, что он может, незаметно воздействуя на мозг Носителя, изменить не только его сиюминутные намерения, но и долгосрочные устремления. Но и Ясука Кусака знал то же самое про духов. Недаром человек, одержимый духами, не владеет собой.
      Так или иначе, они оба пришли к выводу, что это - самый лучший вариант. Причем если Наблюдатель руководствовался соображениями абстрактного гуманизма, то у Ясуки Кусаки был в этом деле свой личный интерес. Сэнсэю понравился этот смелый и упорный юноша, и господин Кусака задумал взять его в ученики.
      Однако для этого надо было сначала выбить из его забинтованной башки дурацкую идею непременно покончить с собой путем вспарывания живота. Анаши Кумару был уверен, что после этого он переродится в бабочку, однако сэнсэй Кусака полагал, что у мальчика есть гораздо более интересные перспективы в человеческом обличье.
      И чтобы этот потенциал не пропал даром, сэнсэй благословил Наблюдателя на переселение в тело юного самурая.
      Микробот Наблюдателя отделился от нервных окончаний и вылетел наружу, в беснующийся зал, где все с нетерпением ждали начала последнего боя.
      Когда микробот влетел в ухо Анаши Кумару, тот уже замахнулся финкой. И рука у него совсем не дрожала - должно быть, сказался курс лечения в клинике имени Кащенко, где Анаши Кумару неоднократно встречался с невропатологом, не говоря уже о других врачах.
      Однако в этот момент господин Кусака совершил одно движение, которое не в силах уловить глаз, и финка непонятно как оказалась у него в руке.
      Анаши Кумару аж задохнулся от отчаяния и обиды. Мало того что сэнсэй всякий раз демонстрирует ему свое безграничное превосходство - так он еще и не дает покончить с собой, чтобы избавиться от позора. А это нечестно!
      Однако в следующую минуту Наблюдатель уже присосался щупальцами микробота к нейронам Анаши Кумару, и в мозг юного самурая потекли увещевания гостя из мира Собратьев, который рассказывал, как прекрасен этот мир и жизнь в нем жизнь, в которой не надо никого убивать, а уж себя и подавно.
      76
      Русский богатырь Иван Бубнов взревел, как раненый буйвол, и ринулся на Гири Ямагучи с явным намерением разорвать его на куски.
      Гири пожал плечами и молча отошел в сторону.
      Проделал он это так быстро, что Ваня промахнулся и, не сумев смирить кинетическую энергию своего тяжелого тела, со всего маху врезался в ограждение ринга.
      Когда он обернулся, Ямагучи был уже далеко - в другом конце арены. Стоял и ждал, спокойный и неподвижный, как гора Фудзияма.
      Ваня зарычал по-медвежьи и снова ринулся в атаку.
      Гири сместился в сторону на один шаг и на этот раз придал сопернику дополнительное ускорение. Если бы ринг был огорожен обычными канатами, то Иван вылетел бы в зал. Но ринг окружала прочная сетка, и русский богатырь лишь больно ударился головой. Однако обошлось без сотрясения, потому что сотрясаться, как мы знаем, было нечему.
      Ямагучи стоял у него за спиной и мог добить соперника в одно мгновение, но это лишило бы финал всей его прелести.
      Ваня Бубнов резко развернулся - гораздо быстрее, чем в первый раз. И с ходу попытался ударить японца по уху, благо цель находилась совсем рядом.
      Ямагучи наклонился, и пудовый кулак просвистел над его головой.
      Ваня снова упал под влиянием сил инерции и земного притяжения - и это было уже позорно. Даже те зрители, которые болели против него, поскольку поставили деньги на японца, в этот момент воспылали патриотизмом. Такое часто бывает во время спортивных состязаний, когда честь державы оказывается важнее любых побочных соображений. Игроки на трибунах лелеяли надежду, что Ваня проиграет, но одновременно им хотелось, чтобы русский богатырь поборолся за честь родины и потерпел поражение в равной борьбе.
      Больше того - многие из них не расстроились бы и в случае победы Ивана. Его поражение компенсировал бы выигрыш в тотализаторе, и наоборот.
      Но Ваня падал уже в третий раз, и каждый раз было видно, что японец легко может его добить, но не делает этого нарочно. Играет, как кошка с мышкой. И это было обидно до крайности.
      Такое поведение Ямагучи, которое вызывало восхищение зрителей в предыдущих боях, теперь настроило против него весь зал.
      - Ваня! Ваня! - скандировали трибуны, а в одном секторе уже кричали: "Россия! Россия!" - а из другого, не совсем в тему, неслась речовка: "На свете нет наверняка команды лучше "Спартака"!"
      Не в тему это было потому, что Иван не имел к "Спартаку" никакого отношения. Он даже в футбол болел за ЦСКА - любовь к этому клубу привил ему инструктор по рукопашному бою, выходец из армейских рядов.
      Болельщики ЦСКА присутствовали и на трибунах, и, конечно, им очень не понравилось соседство с извечными врагами. По этой причине на зрительских местах вспыхнула драка, и ее некому было погасить. ОМОНа не было, а охрана была занята. Бойцы уже не гонялись за Анаши Кумару по подсобным помещениям, а стягивались в центральный холл, чтобы оказать сопротивление неизвестным, штурмующим здание с гранатометом наперевес.
      Неизвестных было всего трое, но охрана, несмотря на подавляющее численное превосходство, не смогла их остановить. Зато она смогла их опознать - это были те же азиаты, что устроили перестрелку в спорт-комплексе несколько дней назад.
      Чтобы сломить сопротивление охраны, самураям потребовалось время, и все это время Гири Ямагучи бил Ваню Бубнова, как ребенка. Будь удары посильнее, Ивана давно бы унесли с ринга в полном бесчувствии, но Ямагучи просто баловался, и сэнсэй Кусака одобрительно улыбался ему со своего тренерского места.
      Но тут палачи Якудзы ворвались в зал и открыли огонь из автоматов по первым рядам трибун. Они не знали, где сидит бригада убийц из Питера. Торговцы оружием сказали только, что на лучших местах, около самого ринга. И самураи решили на всякий случай истребить всех, кто там сидит. Не пристало самураям церемониться с простолюдинами, если для дела лучше
      их уничтожить.
      Первые пули, однако, попали в мирных граждан, и люди Кабанчика мгновенно сообразили, что происходит. Они привыкли ждать опасности со всех сторон - и вот дождались.
      Они кинулись врассыпную, отстреливаясь на ходу и попадая опять-таки в мирных граждан. А одна пуля попала прямо в доверху набитый долларами кубок, который должны были вручить победителю. Кубок выдержал, а пуля срикошетировала в сторону ринга и просвистела возле самого уха Гири Ямагучи.
      Конечно, Ясука Кусака учил воспитанника концентрировать внимание на главной цели и не обращать внимания на все остальное. Однако Гири не владел этим искусством так, как сам сэнсэй. Он отвлекся на происходящее в зале и успел заметить самурая, который целился из гранатомета прямо в угол ринга - туда, где во время боя обычно стоит тренер.
      Однако сэнсэя Кусаки там уже не было, и Гири непроизвольно стал искать его глазами.
      Все это заняло меньше секунды, но ее оказалось достаточно, чтобы Ваня Бубнов воспользовался замешательством соперника. Он нанес Гири сокрушительный удар в голову, добавил ногой в корпус, а когда Ямагучи рухнул на спину, корчась от боли, Иван взмыл, в воздух, чтобы приземлиться обеими ногами на живот японца.
      Он словно не видел ничего вокруг, не слышал стрельбы и не думал ни о чем, кроме одного: он должен победить. И он может победить!
      77
      Сэнсэй Ясука Кусака пришел в движение еще до того, как палач Якудзы прицелился в него из гранатомета. Когда самурай водрузил базуку на плечо, Кусака уже покинул зону обстрела, и теперь гранатометчик в недоумении водил стволом туда-сюда.
      Сэнсэй появился у него из-за спины и коротким сдвоенным ударом в болевые точки парализовал сразу обе руки. Ничем не поддерживаемый гранатомет соскользнул с плеча, и Кусака помог ему совершить мягкую посадку.
      Самурай тоже упал. Болевой шок и полная потеря ощущений. Состояние, близкое к нирване.
      Сэнсэй собирался точно так же нейтрализовать и остальных самураев, но в этот момент кто-то заорал: "Бей узкоглазых!" - и болельщики, раздосадованные ситуацией, которая складывалась на ринге вплоть до последнего момента, кинулись бить самураев, забыв о том, что у них огнестрельное оружие.
      Одному из палачей Якудзы крупно не повезло. У него как раз в этот момент кончились патроны, а карате ему не помогло.
      Пока одни болельщики рвали на куски этого самурая, другие, подбадривая себя воинственными криками, пытались поймать Хиронагу Сакисиму, но тот все время ускользал и не давался в руки, хотя у него тоже кончились патроны.
      Зато к нему на помощь поспешил Анаши Кумару, уже расставшийся с мечтой о харакири благодаря усилиям инопланетного Наблюдателя.
      Появление еще одного узкоглазого только раззадорило разъяренных патриотов, и неизвестно, чем бы кончилось дело, - но тут на выручку Анаши Кумару бросился сэнсэй Кусака. Он уже видел в юном самурае своего будущего ученика и вовсе не хотел его потерять. Тем более что сам Анаши защищался как-то вяло - его решительные действия тормозил инопланетный Наблюдатель, ненавидевший всякое насилие.
      Сэнсэй расчистил самураям дорогу к выходу. Он пронесся по залу, как вихрь, но при этом дал Хиронаге Сакисиме себя заметить. И когда предводитель палачей Якудзы благополучно добрался до своего армейского грузовика, он ничего не мог поделать с одним непреложным фактом. Сэнсэй Кусака спас ему жизнь, и теперь Хиронага не может убить его без ущерба для собственной чести.
      А в зале тем временем творилось полное черт знает что. Потеряв из виду японцев, перевозбужденные зрители напали на увешанных цепями байкеров, один из которых имел азиатскую внешность. Байкеры вступились за своего, и цепи засвистели в воздухе.
      Стрельба тоже не прекращалась, потому что остатки охраны спорткомплекса сцепились с ребятами из бригады Кабанчика.
      Сам Кабанчик дрался с Тираннозавром Рексом, но без применения огнестрельного оружия и как-то вяло. Они несколько раз дали друг другу по морде, а потом Кабанчик предложил: "А пошли выпьем", - и оба отправились в буфет.
      На арену никто давно уже не глядел, а между тем там продолжался финальный поединок. Вокруг ринга бегал ошалевший организатор и орал:
      - Продолжать бой! А то всех уволю!
      Судья не хотел, чтобы его уволили, и продолжал судить. А организаторы очень боялись, что поединок не удастся довести до конца. Это грозило разнообразными неприятностями, среди которых на первом месте стояло банкротство тотализатора, который собрал громадные деньги через Интернет и через букмекеров и уже не мог их вернуть.
      Мало того что накладные расходы оказались непомерно высоки, так еще и прибыль была заранее распределена, потому что пайщиками в деле состояли люди, которые не любят и не умеют ждать. Так что денег осталось только на выплату выигрышей по результатам финала, да и то впритык.
      Если же результатов финала не будет, то ставки придется возвращать полностью. Конечно, с солидными клиентами, которые ставили через букмекеров, можно разойтись полюбовно, но ведь есть еще Интернет, а там ситуация принципиально иная.
      В Интернете ставки анонимны, а суммы оказались неожиданно велики, и были основания полагать, что львиную долю этих сумм выложили не случайные посетители сайта, а криминальные структуры разных стран, которые таким образом отмывают деньги. И они наверняка страховались - ставили деньги на обоих финалистов, и если не будет ни выигрыша, ни возврата ставок, то эти структуры могут серьезно обидеться, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
      Таким образом, совершенно очевидно, что финальный поединок обязательно должен быть доведен до конца. И притом честно и без фокусов, чтобы ни у кого не было никаких претензий.
      А бой, как назло, вовсе даже и не собирался заканчиваться. События на трибунах, похоже, выбили японца из колеи, и теперь битва на ринге шла почти на равных.
      Казалось, здесь в полной мере выполняется закон голливудского боевика. Сначала плохой долго и больно колотит хорошего, избивая его почти до полусмерти, но вдруг хороший, очухавшись, переходит в контратаку и в конце концов забивает плохого до смерти.
      И по реакции зрителей, которые еще урывками смотрели на арену, было нетрудно догадаться, кого они считают хорошим, а кого - плохим.
      78
      Ивану Бубнову все-таки не удалось приземлиться двумя ногами на живот соперника. Гири Ямагучи, даже лежа на спине и корчась от боли, сумел увернуться. Быстрота и легкость его движений были поразительны при таких габаритах, и русский богатырь врезался ногами в пол.
      Теперь уже настала пора ему самому корчиться от боли. Ужасно неприятное ощущение, когда настраиваешься на мягкую посадку, а на деле выходит твердая.
      Ваня Бубнов умел превозмогать боль, но у Гири Ямагучи появилась лишняя секунда, и он воспользовался ею для отступления в другой конец ринга.
      Но теперь он уже не мог сконцентрироваться целиком на одной главной задаче и рядом не было тренера, который одним взглядом принудил бы его это сделать.
      За тренера Ямагучи не боялся, зато он сильно беспокоился за Любу, которая сжалась у подножия ринга, пытаясь укрыться от пуль. Гири все время поглядывал в ее сторону, отвлекаясь от поединка, и в результате пропускал удары один за другим. А удары у Вани Бубнова были как у стенобитного орудия.
      Прямое попадание кулака в голову дважды выбило Ямагучи из колеи, и его ответные выпады не достигали цели. Жалящие удары, нацеленные в болевые точки и способные парализовать любую конечность соперника на выбор или всего соперника целиком, попадали не туда, куда надо, и Гири ничего не мог с этим поделать. Точность и быстроту ударов контролирует мозг, а японец имел уже как минимум два сотрясения.
      Ему ведь приходилось еще и уворачиваться от пуль, на которые озверевший Иван не обращал ровным счетом никакого внимания.
      Им обоим пока везло, хотя пули то и дело летали через ринг, дырявили ограждение и давили на психику своим свистом.
      По теории вероятностей какой-нибудь пуле давно было пора попасть хотя бы в одного из трех людей на ринге. И хотя в жизни то и дело случаются события, противоречащие этой теории, и этот факт иногда используют как доказательство бытия Божия, на этот раз никакого противоречия не случилось. Если, конечно, не считать того, что рефери на ринге был самым маленьким из троих, а пуля угодила именно в него.
      Впоследствии, когда все уже давно закончилось и превратилось в тему для мемуаров, этот рефери утверждал, что пуля попала ему в бедро. Но на самом деле она попала в ягодицу и вышла через бедро навылет.
      Громкий крик судьи потонул в реве трибун. Там дрались уже, кажется, все, включая женщин и детей. Многие из них просто ломились в панике на выход, но это не меняло сути дела, потому что там тоже дрались, да еще как. Всем хотелось быть первыми.
      И среди этих первых в смятении метался инопланетный Наблюдатель, который покинул тело Анаши. Кумару еще до того, как Анаши Кумару покинул здание спорт-комплекса.
      Наблюдатель задумал доброе дело. Он решил попытаться прекратить весь этот разгул насилия, переселяясь из одного мозга в другой, и прежде всего нейтрализовать наиболее агрессивных особей.
      Но, кажется, он переоценил свои силы.
      79
      Наблюдатель использовал ускоренный механизм внедрения, при котором на смену хозяина уходило всего несколько мгновений. Наблюдатель начинал воздействовать на мозг очередного Носителя еще до того, как сливался с ним в единое целое. Чтобы парализовать человека и вывести его из игры, достаточно добраться до любого нерва - хоть до того же слухового. А что будет дальше - это дело десятое.
      Наблюдатель рассуждал очень просто. Если нейтрализовать зачинщиков, остальные успокоятся сами. А зачинщикам ничто не угрожает. Лежачего не бьют.
      Оказалось, однако, что еще как бьют. Тем более что ложились они не сразу. Сначала столбенели, опустив руки, - и тут же получали плюху. И только потом валились под ноги дерущихся, которые с наслаждением принимались пинать упавшего ногами.
      Очень скоро Наблюдатель понял, что его представления о жителях планеты Наслаждений по-прежнему страдают умозрительностью и весьма далеки от истины. Он, правда, уже знал, что у людей бывают приступы неспровоцированной агрессии и существует целый вид спорта под названием "бои без правил", но чтобы настолько без правил, этого он не ожидал.
      Понятно, что очень скоро у Наблюдателя опустились руки, которых у него, впрочем, не было, если не считать за таковые щупальца микробота.
      До этого он, однако, успел нейтрализовать всех, у кого было огнестрельное оружие. Этих людей Наблюдатель счел самыми опасными и занялся ими в первую очередь.
      Стрельба в зале стихла, но побоище продолжалось. Те, кто ломился к выходу, почти все вырвались на свободу - кроме тех, кто по пути передумал, поскольку получил особенно болезненную плюху и озверел. Таких было немало, и народу в зале оставалось еще порядочно.
      И как раз когда у Наблюдателя опустились руки, на одной из трибун вдруг наступило затишье. Точнее, не вдруг и не сразу, а постепенно, но достаточно быстро. Сначала несколько человек забыли о драке, устремив свои взоры на арену, где явно подходил к концу финальный бой чемпионата. Потом их примеру последовало еще несколько человек, и с каждой секундой их становилось все больше и больше.
      Дело было в том, что Иван Бубнов несомненно побеждал. Японец ничего не мог с ним поделать, хотя старался изо всех сил.
      А у Наблюдателя были свои проблемы. Он потерял господина Кусаку и совершенно не представлял себе, где его искать.
      Господин Кусака исчез из зала вместе с Хиронагой Сакисимой и Анаши Кумару, которым он спас жизнь, лишив их возможности продолжить охоту на сэнсэя, поскольку это противоречило бы самурайскому кодексу чести.
      Он хотел проследить за самураями и удержать их от опрометчивых шагов, поскольку от Хиронаги Сакисимы исходили флюиды, свидетельствовавшие о намерении совершить харакири, да и Анаши Кумару тоже внушал опасения, поскольку вселившийся в него дух не завершил свою миссию, отдав предпочтение общественным интересам.
      Сэнсэй гнался за самураями на байкерском мотоцикле и не испытывал никаких затруднений, поскольку умел водить любые средства транспорта - от брички до "Боинга". Однако палачи Якудзы ехали на своем грузовике слишком быстро, и на это обратила внимание милиция, которая в большом количестве мчалась к спорткомплексу по вызову какого-то доброжелателя.
      Несколько милицейских машин тут же развернулись и рванули следом за грузовиком. А господин Кусака на мотоцикле, наоборот, отстал - не потому что не выдержал темпа, а просто почувствовал, что у его ученика на ринге не ладятся дела.
      Выбирая между будущим учеником и нынешним, сэнсэй предпочел нынешнего и с ревом развернул "Урал", украшенный лейблом от "Харлея".
      Он вернулся в зал и как-то сразу оказался на тренерском месте, когда дела у его ученика были уже совсем плохи.
      К этому моменту побоище в зале почти прекратилось. Все уцелевшие зрители в едином порыве болели за Ваню Бубнова, и того, кто рискнул бы вспомнить о своих деньгах и поддержать японца, наверняка разорвали бы на части. Такая вот была атмосфера на трибунах.
      Рефери на ринге продолжал судить бой, истекая кровью, но не замечая этого, потому что и его захватил всеобщий азарт. И он тоже болел за русского богатыря, забыв о том, что должен быть беспристрастен. Но судья, увы, ничего не мог сделать, чтобы приблизить развязку. Ведь это были бои без правил.
      Правда, одно правило все же было. Рефери мог остановить бой, чтобы спасти Гири Ямагучи от смерти или увечья. Но японец был еще не настолько плох, и потом, трибуны не простили бы этого судье. Они хотели чистой победы, кровавой развязки, решающего удара, после которого японец не сможет встать.
      Но тут возле ринга появился Ясука Кусака, и его резкие лающие выкрики не мог понять никто, кроме Ямагучи. Даже Люба Добродеева не могла понять, потому что это был деревенский диалект, недоступный студентам московского университета.
      Казалось, каждое слово учителя делает ученика ниже ростом. Но удивительное дело - несмотря на виноватое выражение, написанное на его лице, он вдруг как-то сразу перестал напоминать побитую собаку. И ринулся в бой.
      В эту самую минуту в зал ворвалась милиция с криком: "Всем стоять, не шевелиться, руки за голову, ноги на ширине плеч!" - но даже это не могло остановить атаку человека-горы.
      Первый удар, который достиг цели, сбил Ваню Бубнова с ног. Второй удар ногой в подбородок - заставил его растянуться на спине. И удивительно, как после этого Гири Ямагучи сумел умерить ярость и обуздать инерцию. Но он это сделал и, вместо того чтобы добить соперника последним зубодробительным ударом, остановился и задал свой обычный вопрос:
      - Сдаешься?
      - Русские не сдаются! - хрипло прорычал Иван, который на уровне рефлексов понял заданный по-английски вопрос и ответил по-русски.
      Но встать он не смог, а Гири не понял ответа и нанес парализующий "укол милосердия" - кончиками пальцев в болевую точку.
      - Кто победил?! - завопила Люба Добродеева и, вырвавшись на арену, стала трясти за плечи ошеломленного судью, который без сил свалился в углу. - Кто победил?! Ну?!!
      Уже теряя сознание, рефери безвольно поднял дрожащую руку и указал на Ямагучи, и Люба, подпрыгнув на полметра с криком: "Мы их сделали!" - подскочила к Гири и подняла его руку вверх.
      А в следующее мгновение разъяренная толпа, не обращая внимания на присутствие милиции, снесла ограждение и затопила арену, пылая праведным гневом и зверея от желания бить судью, Ямагучи, сэнсэя, Любу и вообще всех врагов.
      80
      Милицейская погоня за грузовиком с палачами Якудзы сорвалась исключительно потому, что Анаши Кумару из кузова засадил по переднему желто-синему "Мерседесу" из гранатомета.
      - Ни фига себе! - сказал водитель следующей машины, перед тем как врезаться в витрину дорогого магазина модной одежды.
      Остальные, естественно, поотстали. Не такие они дураки, чтобы так вот запросто соваться под артобстрел.
      Но, поотстав, за армейским грузовиком все-таки проследили, и, когда два последних самурая метнулись в дом, их преследователи вызвали подкрепление прямо туда.
      Однако раньше подкрепления к дому подъехал джип торговцев оружием, которые вышли из битвы при спорткомплексе потрепанными, но живыми. И примчались устраивать японцам разборку по поводу нарушения договоренностей.
      Ведь было же решено и подписано, что самураи будут кончать своих соотечественников на улице, отнюдь не подставляя при этом поставщиков оружия. А что получилось? Торговцы оказались в самой гуще событий и еле ноги унесли, повесив на себя вдобавок несколько трупов - ведь чтобы выбраться из спорт-комплекса, им пришлось стрелять.
      Разборка началась бурно, но закончилась неудачно. Снаружи поднялся шухер, из-за всех окрестных домов повалила милиция, и густой бас через матюгальник начал вещать:
      - Здание окружено! Предлагаем сдаться! Выходить с поднятыми руками, оружие выбрасывать, - и так далее в том же духе.
      Горячие южные парни заметались по квартире от одного окна к другому и подумали было, не взять ли в заложники Анаши Кумару, который вполне сойдет за несовершеннолетнего. Но сразу же поняли, что это не выход, поскольку Анаши тоже считается преступником. Он разнес из гранатомета оперативную машину с тремя ментами, так что жалеть его не будут.
      Но мысль о заложнике показалась им здравой. Ведь обидно было влипнуть вот так за здорово живешь. И никак иначе не выбраться. А с заложником, может быть, и повезет.
      Милиция тем временем интенсивно готовилась к штурму, но не начинала его, поскольку не знала точно, в какой из квартир засели преступники.
      Горячие южные парни смотрели не только в окна, но и в глазок, и тот из них, который пристроился у двери, внезапно рывком распахнул ее и выскочил на лестничную клетку.
      - Ты куда, э?! - закричал ему вслед торговец с университетским образованием, но выбежавший тут же вернулся, волоча за собой девушку лет восемнадцати, которая, в свою очередь, волочила за собой собаку на поводке.
      Собака была маленькая и небоевитая, но бандит с университетским образованием все равно поднял пистолет, чтобы ее пристрелить. Увидев это, девушка, до того ошеломленно молчавшая, вдруг оглушительно завизжала, и ее пленитель от неожиданности чуть не выпустил ее из рук.
      Собака тоже не привыкла к подобным звукам из уст своей спокойной и рассудительной хозяйки. От испуга ее пробила медвежья болезнь, а ее паническому рывку мог бы позавидовать иной локомотив. Сделав короткую паузу для вдоха, девушка завопила на этот раз от боли. Поводок петлей охватывал кисть руки, и она никак не могла от него освободиться.
      В этот момент бандит с университетским образованием выстрелил наконец в собаку. Однако это событие совпало со вторым воплем девушки, и рука стрелка дрогнула.
      Пуля угодила прямо в поводок недалеко от ошейника. Если бы стрелок целился туда специально, он ни за что бы так точно не попал.
      Заливаясь нервным лаем, собака вылетела на улицу и исчезла за домами.
      Услышав стрельбу и крики, милиция напряглась. И не зря, потому что в следующую минуту в форточку на первом этаже высунулась черноволосая голова, и правоохранители услышали голос с характерным акцентом, который, вопреки ожиданиям, не имел ничего общего с японским или китайским.
      - Эй, начальник! Слушай, да! Здесь у нас заложники, так что давай вези сюда самого главного. И телевидение чтоб было! Быстро, да! А то мы ее первую убьем.
      Белокурую девушку он держал за волосы рядом с собой, чтобы снайперы ненароком не открыли огонь без предварительных разбирательств.
      Милиция, между тем, недоумевала, куда делись азиаты и откуда вместо них взялись кавказцы. Опера из авангарда, который гонялся за японцами, а потом наблюдал за домом, рассказывали, правда, про джип, но никак не увязывали его с японцами. Они решили, что кавказцы просто снимают в этом подъезде одну из квартир, как это обычно делают южные рыночные торговцы.
      И теперь правоохранители никак не могли понять - то ли японцы и кавказцы заодно, то ли последние просто случайно приняли такое скопление милиции на свой счет. И если так, то азиаты вполне могут отсиживаться совсем в другой квартире, и тогда уж и вовсе не понятно, как их оттуда выкуривать.
      В отличие от милиции кавказцы отлично знали, что японцы находятся в квартире и продолжают доставлять неприятности. Они заперлись в своей комнате, окно которой выходило в торец дома, и тем самым сократили остальным обзор.
      Кавказцы были готовы разорвать японцев на части, забыв о планах сотрудничества с Якудзой. Ведь именно они виноваты во всем, из-за них честные торговцы контрабандным товаром попали в безвыходное положение - так ведь мало того, эти гады ко всему еще не открывают дверь и не пускают к окну.
      Однако босс торговцев оружием, несмотря на свой южный темперамент, был человеком рассудительным и идти напролом не рискнул. Там, в комнате, столько огнестрельного оружия и взрывчатки, что хватит на маленькую победоносную войну. Если японцы готовы к нападению извне, то они запросто перебьют своих бывших торговых партнеров, так что те даже охнуть не успеют.
      Поэтому босс пытался уговорить японцев открыть дверь по-хорошему. Делал он это по-английски, но не слышал ни слова в ответ. Из-за двери раздавались какие-то фразы на японском, но адресованы они были явно не ему.
      81
      Истекающего кровью рефери на ринге спас от лютой смерти под ногами беснующейся толпы младший лейтенант Шарашкин, который прикрыл судью своим телом.
      Судья в результате уцелел, зато по самому Шарашкину потоптались изрядно, и его выручила только специальная подготовка офицера пограничной стражи.
      Последним, что запомнил рефери перед тем, как окончательно и бесповоротно потерять сознание, была совершенно обнаженная девушка в фате, которая вцепилась острыми ногтями в лицо Шарашкина, словно пытаясь содрать с него все и всяческие маски.
      Это была, конечно, Анжела Обоимова, и платье она утратила уже во время потасовки. На финал чемпионата они с Костиком прибыли прямо из загса, а в загсе не поняли бы, явись туда невеста в костюме Евы.
      Другое дело, что платье было надето на голое тело, дабы не слишком долго разоблачаться на пляже или, соответственно, в бане. И было оно сшито не из самой прочной ткани.
      Свадебные наряды и вообще-то не предназначены для пребывания в дерущейся толпе. А окончательно добила его давка у выхода, и, когда платье сползло с тела совсем и было затоптано участниками схватки за место под солнцем, Анжела передумала выходить. Прохожие на улице тоже вряд ли поняли бы обнаженную девушку с фатой на голове, а внутри все было проще. Тут она была не одна такая. Стриптизерки, таитянки, Женя Угорелова и даже скромнейшая
      Люба Добродеева составляли ей вполне приличную компанию.
      Таков был стиль всего этого мероприятия (не потасовки, имеется в виду, а открытого чемпионата мира и окрестностей), а против стиля не попрешь. Куда нам против природы.
      Да и стрельба к тому времени уже стихла.
      Так что свадьба у Анжелы получилась точно такая, какую она хотела. Сама она голая и в фате, а вокруг - такой дебош, который даст сто очков вперед любой Кащенке и даже лондонскому Бедламу.
      Правда, жених куда-то запропастился, но это уже дело второстепенное.
      А вот на судью Анжела обиделась всерьез. Уж очень сильно она болела за русского богатыря.
      Правда, сперва она собиралась располосовать мордочку самому Гири Ямагучи и в особенности его подружке. Русская ведь, сволочь, а так радуется победе чужака.
      Но Гири легким движением плеча уронил Анжелу прямо на младшего лейтенанта Шарашкина, а тот, как оказалось, защищал судью, к которому у Анжелы тоже были претензии.
      И черт знает, чем бы все это кончилось, если бы не милиция, которая обиделась, что ее приказаний никто не слушает и не выполняет, r пустила в ход щиты и дубинки.
      Тут завсегдатаи спортивных состязаний припомнили фирменные методы борьбы с ОМОНом, и из толпы полетели выломанные с корнем кресла.
      Позиционное сражение продолжалось с переменным успехом до тех пор, пока к спорткомплексу не подогнали пожарный водомет. Тугие струи из брандепонта слегка остудили толпу и заставили ее отступить. Анжела Обоимова потеряла свою фату, и, когда ее задерживали за нарушение общественного порядка, она выглядела так, словно только что выскочила из бани.
      Какой-то молодой офицер с проблеском разума в глазах отбил ее у взбешенных омоновцев, готовых поступить с дамой не по-джентльменски, и задал ей вполне резонный вопрос:
      - Где ваша одежда?
      - Какая одежда? - удивилась Анжела, которая после горячей схватки и холодного душа воспринимала действительность несколько неадекватно. - Нет у меня никакой одежды. И никогда не было.
      - Вы что, прямо так сюда пришли? - изумился в свою очередь офицер.
      - А я сюда вообще не пришла, - заявила на это Анжела. - Я прилетела. На крыльях любви.
      Тут офицер понял, что с крышей у девушки беда, и начал подозрительно принюхиваться, дабы определить, по какому адресу ее следует отправить.
      Вариантов было три.
      Самый соблазнительный - отвезти девушку к себе домой и забить болт на служебные обязанности - отпал сразу по причине наличия дома жены, тещи, двух маленьких детей и одной большой собаки, которая имеет привычку ревновать хозяина к посторонним.
      Второй вариант - запереть даму в обезьяннике с себе подобными (тоже нагими, дабы алкоголь выветривался через все поры тела) - отпадал сразу по двум причинам. Во-первых, такой красивой девушке в обезьяннике не место, а во-вторых, она, кажется, вовсе и не пьяна. Если в ней и был хмель, то давно весь вышел через упомянутые поры тела в ходе битвы за место под солнцем и в особенности под холодным душем. Струя из пожарного шланга будет почище душа шарко. Тут и мертвецки пьяный протрезвеет.
      Остается третий вариант. Поскольку девушка явно заговаривается, есть смысл направить ее в соответствующее лечебное учреждение, где ей поставят диагноз и назначат необходимое лечение.
      Офицер имел неосторожность намекнуть Анжеле, что третий вариант вполне реален, если она немедленно не прекратит валять дурака и не начнет разговаривать с ним по-человечески. Но Анжела, загадочно улыбаясь, обескуражила собеседника сообщением, что она, собственно, бывает в означенном лечебном учреждении каждый день и сама назначает лечение всяким разным психам, среди которых есть даже бывший полковник из центрального аппарата МВД.
      Это она немножко приврала для красного словца. Во-первых, пациент из центрального аппарата МВД был подполковником, а во-вторых, медсестры лечение не назначают, а только выполняют предписания врачей. А на врача Анжела в этот момент была нисколько не похожа. И офицер, который никому не позволял обвести себя вокруг пальца, тут же потребовал доказательств, что она - та, за кого себя выдает.
      - У вас есть какие-нибудь документы? Если есть - предъявите, а если нет пройдемте. Будем разбираться, кто вы такая - доктор или пациент.
      Анжела похлопала себя по бедрам и ягодицам и была вынуждена признать, что документов у нее нет.
      - Они, наверное, у мужа, - предположила она и тотчас же получила следующий вопрос в лоб:
      - А где муж?
      - Если бы я знала, где муж, тут я бы с вами не разговаривала! - вне всякой логики заявила Анжела, и ей-таки пришлось пройти.
      Ее нагое тело почему-то сильно раздражало офицера, - очевидно, оттого, что навевало мысли о супружеской измене, а он старался быть примерным мужем, а тут как раз подъехало сразу несколько машин "скорой помощи", и в одной нашелся лишний халат, который офицер и реквизировал, напугав медиков своим удостоверением и убойным аргументом:
      - У меня в отделении бомжи сидят - не могу же я ее к ним сунуть в таком виде.
      Медики отреагировали на это со свойственным их профессии цинизмом. "А что? Бомжам будет приятно", - сказали они, но халат все-таки дали.
      В отделении, однако, Анжелу посадили не к бомжам, а к Жене Угореловой, Инге Расторгуевой и Любе Добродеевой.
      Люба была в своей одежде, только опять где-то потеряла свои тапочки, а также своего любимого Гири Ямагучи. При таких габаритах его трудно было потерять, но Люба ухитрялась уже не в первый раз.
      Инга была в чужой одежде, а именно - в концертном костюме, который принадлежал хозяину элитного кабака со стриптизом. И снова был изорван, что означало только одно - Инга опять попала на деньги.
      А Женя была в таитянском пареу и милицейской рубашке с погонами ефрейтора.
      - Я начинаю повторяться, - сказала она подругам по несчастью, имея в виду, что на ее пути уже были участковый, сержант патрульно-постовой службы, эксперт-криминалист и оперуполномоченный уголовного розыска. Ее образ жизни вообще располагал к регулярным контактам с представителями закона.
      Однако настоящей таитянской набедренной повязки из тапы у нее никогда раньше не было, и это примиряло Евгению с действительностью.
      Четыре девушки ждали своей участи за решеткой, печально переговариваясь односложными фразами и прислушиваясь к разговору милиционеров за стеной.
      Милиционеры - от старших офицеров и до последнего рядового - были вне себя от удивления, потому что из здания спорткомплекса, оцепленного тройным кольцом и прочесанного вдоль и поперек, непонятным образом бесследно исчезли чемпион Гири Ямагучи и его сэнсэй Ясука Кусака, прихватившие с собой большой кубок победителя чемпионата, доверху набитый наличными долларами.
      82
      Все, что было рассказано выше, - это только цветочки, а теперь начинается кровавая сцена. Поэтому автор рекомендует особо чувствительным читателям закрыть глаза и листать страницы вслепую.
      Последние два самурая ведь заперлись в своей комнате и забаррикадировали дверь шкафом не просто так. Хиронага Сакисима не притронулся к огнестрельному оружию, которым была завалена комната. Его интересовал лишь короткий меч его покойного товарища, ибо свой собственный меч Хиронага-сан потерял по вине Анаши Кумару и Ясуки Кусаки, который по-прежнему был жив и находился неизвестно где.
      Хиронага не выполнил свой долг и приказ своего господина. Он не убил сэнсэя Кусаку и теперь должен был поплатиться за это головой. В прямом смысле слова, ибо он решил выполнить процедуру харакири в полном объеме, то есть с секундантом и отсечением головы.
      В секунданты Хиронага-сан взял, естественно, Анаши Кумару, потому что больше было некого. И теперь Анаши-кун возвышался над старшим товарищем с длинным мечом в дрожащей руке, а Хиронага стоял на коленях, положив около себя короткий меч.
      Руки его совсем не дрожали и голос тоже, когда он отдавал последние распоряжения и читал прощальные стихи, в которых Анаши Кумару распознал плагиат. Стихи принадлежали одному из самураев сегуна Токугавы Из Иэльясу, который покончил с собой за триста лет до описываемых событий.
      В дверь колотились торговцы оружием во главе со своим шефом-полиглотом, но Хиронага-сан старался не обращать на это внимания, хотя необходимость совершать сеппуку в столь неподобающих условиях удручала его и навевала печальные мысли.
      Хиронага-сан размышлял о карме и пришел к неутешительному выводу, что карма его была подпорчена в предыдущем перерождении и этот изъян, увы, перейдет в следующее перерождение. Но чему быть, того не миновать.
      Хиронага поделился этой мыслью со своим секундантом, но тот ничего не ответил.
      Анаши Кумару опасался, что если церемония и дальше будет продолжаться в столь же неспешном темпе, то завершить ее вряд ли удастся. Торговцы оружием уже снесли выстрелом замок на двери и всей массой навалились на шкаф. Их пришлось отпугнуть выстрелом из пистолета, но это не понравилось господину Хиронаге, поскольку нарушало стройность церемонии.
      Однако думать о ритуале было уже некогда. Торговцы оружием тоже стали стрелять из-за двери. Вся милиция вокруг дома залегла, считая, что это стреляют в нее, а тем временем шальная пуля ранила господина Хиронагу в живот - прямо в то самое место, где он собирался начать надрез.
      Хиронага не изменил своих намерений и после ранения, но оказалось, что секундант уже не стоит за его спиной, а прячется от пуль в углу комнаты около двери.
      - Трус! - презрительно воскликнул Хиронага-сан, увидев это. - Ты трясешься за свою жалкую жизнь вместо того, чтобы последовать моему примеру.
      - Я предпочитаю погибнуть в бою и унести с собой несколько врагов, ответил Анаши Кумару, которого возмутило обвинение в трусости.
      Но Хиронага Сакисима только усмехнулся на это и взялся руками за лезвие короткого меча, обернутое красным шелком.
      Он вонзил острие меча прямо в то место, куда попала пуля, и с криком провел горизонтальный надрез. А когда начал вертикальный, силы оставили его.
      Хиронага стал заваливаться набок, но перед этим успел выбросить вперед левую руку, что означало команду для секунданта - просьбу прекратить мучения.
      Оттолкнувшись от стены, Анаши Кумару взмахнул своим мечом (тоже на самом деле чужим), но не попал по движущейся цели и вместо того, чтобы прекратить мучения Хиронаги, только продлил их, разрубив ему плечо.
      Отрубить самоубийце голову у него получилось только с третьего раза, и в этот самый момент в комнату, выломав стенку шкафа, ввалились торговцы оружием.
      Голова самурая откатилась прямо им под ноги, и контрабандисты остолбенели, не в силах оторвать взгляд от гигантской лужи крови.
      Кровью были забрызганы стены и даже потолок. И сам Анаши Кумару был в крови с ног до головы и напоминал героя фильма ужасов.
      - Банзай! - завопил он и, войдя во вкус, с первой попытки отсек голову бандиту с университетским образованием.
      Его напарник пытался стрелять, но руки его ходили ходуном, и все пули попали в окно, заставив залечь милицию на улице и с этой стороны дома.
      А у Анаши Кумару руки, наоборот, совершенно перестали дрожать, и вслед за пулями в открытое окно вылетела еще одна голова.
      Тут уже некоторым правоохранителям в кустах за домом сделан ось плохо, и они без приказа открыли беспорядочную стрельбу по окнам. При этом были выбиты стекла в соседних квартирах и даже этажом выше.
      После этого милиции ничего не оставалось, кроме как идти на штурм.
      Атака длилась двенадцать секунд, и первые спецназовцы, ворвавшиеся в квартиру, успели заметить, как Анаши Кумару отрубил руку последнего бандита, которой тот держал за волосы девушку-заложницу.
      Девушка при этом не издала ни звука, потому что в предыдущие секунды визжала так, что напрочь сорвала голос. Теперь же она просто повалилась в обморок на руки спецназовцев, помешав им застрелить самурая на месте.
      Привычные ко всему бойцы антитеррористического подразделения тоже слегка остолбенели, увидев, во что превратилась квартира в результате бурной деятельности одного человека с длинным мечом. Но они быстро опомнились и, когда Анаши Кумару пошел на прорыв, применили против него метод группового захвата. Один боец подставил ему ножку, другой ухватил за кисть руки, державшей меч, третий заломил за спину вторую руку, и через мгновение послышался щелчок наручников.
      Меч со звоном упал на пол, и четвертый спецназовец наклонился, чтобы его поднять.
      Пожалуй, это все-таки была карма. Анаши Кумару снова потерял свое оружие, а статья, которая грозила ему за убийство нескольких человек с особой жестокостью, не давала оснований надеяться, что у него когда-нибудь еще будет хоть какое-то оружие. Ему самым явным образом светила высшая мера - пожизненное заключение, а в заведениях, где его отбывают, с этим делом строго. Даже простенький ножичек ни сделать, ни с воли получить не выйдет. Это тебе не простая зона.
      Но Анаши Кумару пока еще ничего об этом не знал и даже не думал. Он рвался из рук спецназовцев, раздираемый противоречивыми желаниями - то ли последовать все-таки примеру Хиронаги Сакисимы, то ли погибнуть в бою, а еще лучше остаться в живых, но убить всех врагов.
      Однако голыми руками в наручниках сделать это было затруднительно, а спецназовцы еще и добавили ему пистолетом по затылку, чтобы не трепыхался. И передали в руки обычной милиции уже бесчувственного.
      Впрочем, принимала его не совсем обычная милиция. На место событий успели прибыть следователь генеральной прокуратуры по особо важным делам и опера-важняки в звании подполковников. Попытались встрять в это дело и чекисты, подоспевшие к шапочному разбору, но им ловить было уже нечего.
      Арестованный убийца документов при себе не имел, и не было никаких доказательств, что он иностранный гражданин. Зато этот арестованный как две капли воды походил на некоего Ивана Доева, бежавшего из психиатрической клиники имени Кащенко и объявленного в розыск ввиду его особой опасности. Так что все вырисовывалось в лучшем виде. Беглый псих, буйный калмык, вообразивший себя самураем, захватил заложников, а когда крыша съехала окончательно, порубил их в капусту почище Фредди Крюгера.
      И никакого тебе террора, и никакого поля деятельности для доблестных органов государственной безопасности.
      Правда, обильно политая кровью квартира оказалась набита всевозможным оружием отечественного и иностранного происхождения, и кроме того, явно прослеживалась связь с делом о побоище в спорткомплексе, где фигурировали японцы, однако разрабатывать эту линию сочли делом неблагодарным. Зачем милиции лишняя головная боль? Разве ее и так мало?
      83
      Исчезновение чемпионского кубка, набитого долларами, расстроило милицию до крайности, поскольку этот предмет подлежал безусловной конфискации. А так как никто доподлинно не знал, сколько там было долларов, у сотрудников, знающих о существовании кубка, имелся в этом деле и личный интерес.
      Правда, территориальные органы, на чьей земле находился спорткомплекс, были прикормлены мафией, устроившей чемпионат мира и окрестностей по боям без правил. Но побоище, случившееся в день финала, было тем самым форсмажорным обстоятельством, которое отменяет все прежние договоренности. Поэтому территориалы в первых рядах рвались конфисковывать кубок, про который они знали, а другие подразделения - силовые, городские и федеральные - нет.
      И вот ведь какой облом. Когда милиция ворвалась в здание, кубок еще стоял на своем почетном месте, но едва дело дошло до конфискации, как оказалось, что его там уже нету. И вообще нигде нету, а главное - никто не может сказать, куда он делся.
      Организаторы чемпионата были в таком же недоумении, как и милиция, однако правоохранители считали недоумение организаторов притворным и требовали немедленно выдать кубок.
      Так продолжалось до тех пор, пока не выяснилось, что чемпион Гири Ямагучи и его тренер Ясука Кусака тоже исчезли бесследно из наглухо оцепленного здания. Организаторы соревнований высказали резонное предположение, что они-то и забрали кубок, а главный судья чемпионата даже был готов поклясться, что лично вручил его японскому борцу. Правда, он утверждал, что никаких долларов в сосуде не было.
      Статью о незаконных валютных операциях никто не отменял, так что исчезновение кубка было всем только на руку. Теперь милиция не имела никаких доказательств, что пресловутые доллары вообще когда-либо существовали.
      Тем не менее Гири Ямагучи немедленно объявили в розыск по обвинению в краже. Правда, организаторы соревнований никаких претензий по поводу кубка не предъявляли, поскольку и сосуд, и деньги так и так должны были достаться победителю, - но никто на это внимания не обращал.
      Расследование в спорткомплексе уже к вечеру взяли в свои руки люди из ФСБ, и именно поэтому никто не увязал события на финале чемпионата мира и окрестностей с захватом заложников в квартире торговцев оружием, где следствие вели прокуратура и милиция.
      В результате ФСБ энергично искала по городу японцев, которые сначала устроили побоище, а потом украли кубок с долларами, а милиция в это время старательно выдавала японцев за калмыков и держала одного самурая в кутузке под именем Ивана Доева, а другого - в морге под именем "неизвестного".
      А последние живые и свободные японцы - Гири Ямагучи и Ясука Кусака - в это время вели свои розыски. Ямагучи искал Любу Добродееву, которую хотел взять в жены, а Ясука Кусака искал Анаши Кумару, которого хотел взять в ученики.
      Проблема заключалась в том, что сэнсэй и его воспитанник по-прежнему не знали русского языка и теперь у них не было переводчицы.
      Это очень осложняло поиски, но японцы не теряли надежды. Ведь господин Кусака умел читать мысли, смотреть сквозь стены и предвидеть будущее.
      А главное - у него был инопланетный Наблюдатель, которого сам Ясука-сан считал воплощенным духом великого мудреца.
      84
      Бывший киллер по прозвищу Тираннозавр Рекс и его закадычный враг по кличке Кабанчик ретировались из буфета спорткомплекса за считанные минуты до появления милиции. То ли сработала интуиция, то ли просто повезло - но только, убрались они оттуда без всякой задней мысли. Просто в буфете тоже становилось горячо.
      Кто-то влетел в помещение с криком: "Наших бьют!" - и его тут же отметелили по полной программе, не разбирая, кто наш, а кто не наш. Но у него тоже нашлись сторонники, и в буфете закипела драка не хуже, чем в зале, зато колоритнее. Нечто вроде сцены из ковбойских фильмов - драка в салуне с битьем посуды и крушением мебели.
      А Рекс и Кабанчик в это время как раз настроились на мирный лад и обмывали прекращение военных действий, и посторонний шум действовал им на нервы. Вот они и ушли.
      Тут под руку попалось несколько человек из команды Кабанчика, которые были использованы в качестве тарана на выходе из здания. И как-то так получилось, что в эту дружную компанию затесался печальный юноша, разыскивающий свою невесту.
      Это был, конечно же, Костя Найденов, который в этот день сочетался законным браком с Анжелой Обоимовой. Оба паспорта со свеженькими штампами лежали у Костика в кармане джинсовой куртки, а вот невесты нигде не было.
      Получив несколько раз по морде и другим частям тела, субтильный Костик был неадекватен сам себе, и только этим можно объяснить тот факт, что он увязался за бывшим киллером как собачонка на поводке.
      Правда, это случилось уже после того, как киллер сказал Костику:
      - Ничего! Найдем мы тебе невесту!
      И Костик поверил, потому что весь вид Тираннозавра Рекса располагал к доверию, даже несмотря на подбитый глаз.
      А через час в какой-то сауне при массажном салоне, который имел отношение к неоднократно упомянутому выше элитному кабаку со стриптизом, Рекс построил перед юношей около дюжины обнаженных девушек первой древнейшей профессии и сказал:
      - Выбирай любую! Я угощаю. Остолбенело переводя взгляд с одной девицы на другую, Костя вяло пытался возражать:
      - Нет! Мне нужна моя невеста. Ее Анжела зовут.
      - А ты выпей, и это сразу пройдет, - посоветовал Кабанчик, протягивая Костику стакан водки.
      - Что вы, я водку не пью, - продолжал возражать потерянный муж, но Кабанчик отмел все возражения фразой:
      - А я что, пью? Я балуюсь.
      И через полчаса все уже было в порядке. Костик сидел между двумя девицами, обнимая сразу обеих и разглагольствуя о природе нудизма.
      - Одежда женщине не нужна. Нагота - ее естественное состояние. И этим она отличается от мужчины. Потому что в далекой древности первобытная женщина сидела в пещере и сторожила очаг. А первобытный мужчина в это время охотился на мамонтов на холодном ветру, в лесу, среди колючек и крапивы. Вот он и придумал одежду, чтобы защищаться от окружающей среды. Аженщина прекрасно обходилась без одежды, потому что у нее была пещера и очаг и никакой крапивы на милю вокруг.
      - Ты - мужской шовинист, - неожиданно заявила одна из объятых Костиком девушек.
      - Ни в коем случае! - парировал Костик, даже не удивившись, что женщина столь древней профессии знает такие мудреные слова. - Я просто добросовестный исследователь, не связанный узами политкорректное.
      Костика, который только что, будучи трезвым, мямлил что-то невразумительное, после приема алкоголя внутрь пробило на словоизвержение, и он от темы нудизма перешел к теме многоженства, яростно его защищая и агитируя за уничтожение эмбрионов мужского пола в утробе матери, с тем чтобы приблизить соотношение мужчин и женщин к заветной пропорции один к семи.
      Жаль, поблизости не было инопланетного Наблюдателя, а то бы он получил массу свежей информации к размышлению, которая наверняка не оставила бы его равнодушным.
      Между тем Наблюдатель был в это время не так уж и далеко. В самом конце побоища в главном зале спорткомплекса он наконец отыскал Ясуку Кусаку и воссоединился с ним, после чего сэнсэй вместе с Гири Ямагучи прошел сквозь кордоны, как нож сквозь масло. Человеку, который способен убивать взглядом птиц, ничего не стоит сделать свое передвижение незаметным.
      Гири нес в руках кубок с деньгами и тоже был незаметен благодаря усилиям учителя.
      Но при этом ему пришлось бросить Любу, которую отнесло от него толпой. Надо было выбирать - либо искать девушку, либо следовать за учителем - и Гири последовал за учителем.
      Учитель хотел найти Анаши Кумару. И тут выяснилась одна интересная подробность из жизни воплощенного духа, который скромно именовал себя Наблюдателем.
      Оказывается, он мог по биотокам мозга отыскать любого из своих прежних Носителей - и чем ближе во времени и пространстве, тем быстрее.
      Анаши Кумару по времени был одним из последних Носителей, но его унесло на слишком большое расстояние, и найти его было трудно.
      Люба Добродеева тоже была среди недавних Носителей, но Ясука Кусака подумал о ней слишком поздно. Он ее недолюбливал, а Гири Ямагучи, зная это, до поры до времени не напоминал учителю о ней. А когда все-таки напомнил, то заговорил о ней как о переводчице, а не как о своей возлюбленной.
      Переводчица, как оказалось, была японцам не так уж и нужна, поскольку Наблюдатель знал русский язык. Вообще-то он общался с Носителями невербальным способом - путем прямой мыслепередачи, но слова и грамматику языка записывал в пассивную память для дальнейшего исследования. Так что он вполне мог говорить по-русски устами Ясуки Кусаки.
      И это было даже лучше, чем при помощи переводчицы, не так уж хорошо знающей японский язык.
      Но Люба Добродеева могла бы оказать большую помощь в розысках Анаши Кумару. Она - местный, житель и должна знать, как искать иностранца в большом городе.
      И все бы ничего, но, поскольку мысль об этом пришла господину Кусаке в голову слишком поздно, Люба успела оказаться точно так же далеко, как и Анаши Кумару. А конкретнее - в двух шагах от него, в том же самом изоляторе временного содержания.
      Пока ФСБ расследовала дело глобально, выявляя; злой умысел и устанавливая связь инцидента с международным терроризмом, всякой мелкотой занималась милиция, и она не знала, что делать с табуном девиц крайне легкого поведения, которые принимали активное участие в дебоше и вдобавок оказали сопротивление при аресте.
      Альтернатива была проста как апельсин. Девчонок можно было посадить на пятнадцать суток за мелкое хулиганство, а можно было упрятать на несколько 1 лет за хулиганство злостное. А если добавить еще и это сопротивление, то все выглядело очень серьезно.
      Подвести под уголовную статью весь табун не получалось, так что следователям предстояло отделить агнцев от козлищ. А пока что девушки в большом количестве парились в одной камере вопреки правилу, которое запрещает держать обвиняемых по одному делу вместе.
      Анаши Кумару сидел в камере для особо опасных на другом этаже, но все-таки не очень далеко. Зато все они находились на большом удалении от Ясуки Кусаки с Наблюдателем внутри себя, и Наблюдатель никак не мог определить направление с достаточной точностью для эффективного поиска.
      Зато биотоки другого Носителя слышались совершенно отчетливо с довольно близкого расстояния. Наблюдатель легко установил, от кого они исходят. Это был тот самый абориген, на примере которого Наблюдатель изучал убийство как разновидность общественно полезного труда.
      Тираннозавр Рекс.
      - Он тоже может нам помочь, - сказал Наблюдатель Ясуке Кусаке.
      - Да, он хороший боец, - согласился сэнсэй. - Он лучше, чем женщина.
      Так Гири Ямагучи пришлось расстаться с мечтой поскорее найти девушку по имени Любовь и своей широкой спиной прикрыть ее от любой опасности.
      Вместо этого они с учителем отправились искать где-то поблизости бывшего киллера, который оставил свое смертоносное ремесло, но не утратил навыки, приобретенные на этой работе.
      85
      Бизнесмен Вадим Головастов сбежал из больницы в ночь после финала, потому что по телевизору в вечерних новостях рассказали о побоище в спорт-комплексе и даже упомянули, что там проходили соревнования по боям без правил. Однако телевизионщики забыли сообщить, кто победил, и этого Головастов вынести не мог.
      Он сбежал чуть ли не прямо из реанимации, едва живой и совершенно невменяемый, и рванул прямиком в спорткомплекс. Однако там все еще стояло оцепление, и Головастова вежливо, но решительно завернули.
      Нужную информацию он все-таки узнал, ведь вокруг оцепления говорили только об этом. "Испорченный телефон" по обыкновению переиначил истину до неузнаваемости, и по словам досужих сплетников выходило, что будто бы подкупленный судья засудил русского богатыря и против всех правил отдал победу японцу. А когда возмущенные зрители кинулись на арену бить судью, они схлестнулись с охраной, из-за чего, собственно, и вышло побоище.
      Про побоище Головастов слушал невнимательно, но главная новость шарахнула его, как обухом по темечку. Победу отдали японцу, а значит, все старания пошли прахом.
      Несколько часов Головастов как потерянный блуждал вокруг спорткомплекса, постепенно расширяя спираль, и в конце концов очутился прямо перед заведением со стриптизом и примыкающим к нему массажным салоном, в каковой салон бизнесмен и ввалился с болью в сердце и смятением на лице.
      - Вы кредитные карточки принимаете? - спросил он с порога, чуть не рухнув на столик симпатичной привратницы массажного салона.
      - Вы сумасшедший? - поинтересовалась в свою очередь привратница, на что Головастов решительно ответил:
      - Нет! Мне просто грустно.
      - Ну, это мы быстро исправим, - с улыбкой сказала привратница. И добавила, чтобы не было недоразумений: - За наличные.
      С наличными у Головастова были проблемы, но на одну девушку, готовую к употреблению, все-таки хватило.
      - Напитки за счет заведения, - сообщила привратница, и бизнесмена препроводили в массажный кабинет.
      По пути Головастов встретил в коридоре киллера Тираннозавра Рекса с полотенцем на бедрах, который шел из сауны в кабинет, сжимая в объятиях миловидную блондинку без полотенца и страстно целуя ее в губы, хотя говорят, что женщины первой древнейшей профессии этого не любят.
      Бизнесмен узнал киллера с первого взгляда и попытался его убить, но оказался слишком слаб, чтобы нанести ему какой-нибудь ущерб. Девушка, готовая к употреблению, оттащила клиента от киллера, шепча:
      - Ну зачем же так нервничать? Пойдем со мной, и все сразу пройдет.
      Пока Головастов глотал виагру, запивая ее водкой, девушка тайком возбуждала себя перед зеркалом и добилась значительного успеха. Чего нельзя сказать о клиенте. Виагра, конечно, ему помогла, но зато в остальном теле наступила страшная слабость, а сердце заболело еще сильнее.
      Человеку, который только что сбежал из реанимации, вообще противопоказаны сексуальные упражнения, а уж виагра в комбинации с водкой не рекомендуется под страхом смерти.
      После четырех возвратно-поступательных движений сердце бизнесмена сказало "Кряк!" и перешло в режим неконтролируемой фибрилляции. Девушка приняла судороги за оргазм и заподозрила неладное только когда клиент обмяк и придавил ее своей тяжестью.
      На этот раз костлявые руки жизни ничего не смогли поделать, и Вадим Головастов, удачливый коммерсант, но неудачливый игрок, получил возможность с достоверностью узнать, так ли на самом деле прекрасна смерть, как ему показалось в первый раз.
      Но он уже никому не мог об этом рассказать.
      С трудом выкарабкавшись из-под неподвижной туши, девушка мельком взглянула на высунутый язык и остекленевшие выпученные глаза и, немного подумав, повалилась в обморок головой об стену.
      Примерно через полчаса она появилась в соседнем кабинете, где неутомимый Тираннозавр Рекс бил широким кожаным ремнем связанную блондинку, которая до этого дня даже не знала, что она склонна к мазохизму.
      - Хочешь присоединиться? - спросил он у новоприбывшей, но та, помотав головой, с трудом произнесла, не в силах подавить заикание:
      - Там... Там...
      - Привидение? - закончил за нее киллер.
      - Да! - кивнула девушка, а потом опять замотала головой и возразила сама себе: - Нет. Не знаю. Кажется, он умер.
      Она продолжала дрожать, но отчасти справилась с собой и начала говорить нормально:
      - Вы как хотите, а я туда больше не пойду. Я боюсь.
      Тираннозавр Рекс неторопливо поднялся, нацепил на бедра полотенце и вышел, забыв развязать партнершу.
      Через несколько минут он вернулся и обрадовал девиц сообщением:
      - Все, ребята. Лавочка закрывается. Этот тип и правда мертвый. Надо тихо вывести всех клиентов, а потом будем думать, что делать дальше.
      Партнерша киллера в это время была уже развязана, и вторая девушка плакала у нее на груди. Первая тоже плакала, потому что ремнем ее били больно - но это была сладкая боль.
      После сообщения Рекса первая мгновенно перестала плакать, а вторая заревела еще сильнее. Рекс, не теряя времени, вытер слезы обеим и вытолкал их выпроваживать клиентов под предлогом, что сюда едет милиция. А сам вернулся в комнату с мертвецом и произнес философски:
      - Да! Удовольствия иногда очень дорого стоят. А мне теперь с ним возиться.
      Бывший киллер уже решил, что встречаться с милицией ему радости мало. Хотя покойник явно умер естественной смертью, мороки все равно будет много. Да и девчонок подводить не хочется.
      Так что на производственном совещании, которое состоялось сразу после того, как уехали клиенты и приехал хозяин заведения, все поддержали предложение Рекса тихо вывезти труп куда-нибудь в парк.
      Правда, Рекс подрядился сделать это за деньги, но запросил немного, и хозяин, который был на грани паники, согласился заплатить предложенную сумму.
      Поскольку вокруг заведения, особенно со стороны кабака со стриптизом, ночью было даже более людно, чем днем, мертвеца решили выводить к машине как пьяного, у которого заплетаются ноги. И это получилось бы без всяких проблем, если бы нежданно-негаданно рядом с машиной не появился господин Ясука Кусака со своим верным учеником.
      Сэнсэй подкрался незаметно и тихо спросил у киллера по-русски:
      - Куда вы транспортируете эту мертвую особь?
      От неожиданности киллер выронил покойника, и тот утянул за собой хозяина заведения, который поддерживал тело с другой стороны.
      - Вы же не говорите по-русски, - ошеломленно произнес Рекс и услышал в ответ нечто совсем уж неожиданное:
      - Я - Наблюдатель дальней разведки из мира Собратьев и могу говорить на вашем языке через посредство Носителя. Мой Носитель хотел побеседовать с вами об одном важном деле, но, поскольку вы заняты транспортировкой мертвой особи, мы можем отложить разговор.
      Ясука Кусака говорил по-русски без японского акцента, но речь его звучала не вполне натурально, поскольку Наблюдатель, полностью взяв на себя управление речевым аппаратом, не мог придать голосу достаточной живости. Так в фантастических фильмах говорят роботы-андроиды. И именно это заставило всех присутствующих отказаться от мысли, что перед ними обыкновенный сумасшедший.
      Труп лежал на земле около микроавтобуса с распахнутой задней дверью, а живые стояли вокруг него, не в силах вымолвить ни слова, и ловили челюсть где-то в районе асфальта.
      Первым опомнился Костя Найденов, который отказался убраться вместе с остальными клиентами и остался на правах друга Тираннозавра Рекса.
      С усилием захлопнув рот, он почти сразу же снова открыл его, чтобы произнести с видом человека, которого только что ударили по голове тяжелым тупым предметом:
      - Так вот ты какой, долгожданный первый контакт!
      86
      Недоразумение касательно национальности юного самурая Анаши Кумару разъяснилось наутро после ареста, когда в комнату для допросов прибыл наконец вызванный следователем переводчик с калмыцкого. Его ждали еще накануне ночью, но у переводчиков с калмыцкого по ночам - законное время отдыха. К тому же их в Москве не так много, да они не очень и нужны, поскольку все калмыки, кроме самых дряхлых стариков, как правило, знают русский язык и говорят на нем без акцента.
      Так или иначе, переводчик с калмыцкого, доцент-филолог из Московского университета, прибыл утром и, внимательно выслушав арестованного, категорически заявил, что это не калмыцкий язык.
      А поскольку переводчик был еще и профессором, он сразу определил, какой это язык. Он одно время занимался генетическими связями между монгольскими языками и японским и даже защитил диссертацию, в которой утверждал, что таких связей не существует. И хотя говорить по-японски он не умел, опознать этот язык для него не составило труда.
      Пришлось следователям звать на помощь переводчика с японского, а заодно пересматривать всю трактовку дела в корне. Считалось ведь, что кровавое побоище в доме у метро "Новогиреево" устроил сумасшедший калмык, а теперь оказывается, что это - самый настоящий японец. И вполне возможно, что он в своем уме. Может, у японцев национальный обычай такой - резать людей почем зря.
      К тому же подобный поворот грозил международными осложнениями. Конечно, российские власти вправе судить иностранца, совершившего преступление на нашей территории, но вести дело так же, как с простым смертным русским, теперь не получится. Придется уведомлять посольство, иметь дело с адвокатами и до тонкостей соблюдать все законы и инструкции.
      - Вот не было печали! - выразил общее мнение следователь прокуратуры по особо важным делам по фамилии Кирюхин.
      До этого он думал только о том, как бы сбыть это дело побыстрее с рук и передать так называемого Ивана Доева на попечение врачей. Но к вечеру второго дня следствия стало ясно, что так просто эта заварушка не кончится.
      Дело в том, что после обеда в прокуратуру прибыл консул, который после краткого разговора с арестованным объявил, что тот совершил групповое убийство в целях самозащиты. И на этом основании потребовал немедленного освобождения японского подданного.
      Следователь требование это вежливо отклонил и мысленно схватился за голову, поняв, что теперь придется доказывать, что никакой самозащиты не было. А как это докажешь, если убитые все как один были вооружены до зубов и палили во все стороны, как на войне.
      Но отпустить убийцу просто так следователь тоже не мог. Это противоречило его принципам. Кирюхин был уверен, что этот человек опасен для общества, - а раз так, то он должен сидеть в тюрьме. Криминогенная обстановка и так оставляет желать лучшего, и чокнутый японец с мечом на улицах города - это явное излишество. А излишества вредны.
      Однако уже к вечеру худшие опасения следователя оправдались. На подмогу консулу, готовому защищать соотечественника всей мощью державы, прибыл юрист из посольства. И с места в карьер заявил, что подает в суд иск о правомерности ареста господина Анаши Кумару. Благо современное законодательство России позволяет решать этот вопрос в суде.
      А вскоре подал свое личное заявление и сам арестованный. Следователь ожидал, что это будет очередное требование выпустить его на поруки, но переводчик, дочитав бумагу до конца, сказал с улыбкой:
      - Господин Кумару хочет совершить харакири и просит доставить в камеру все необходимое для этого, то есть два меча - длинный и короткий, кимоно с изображением бабочки, а также, по возможности, секунданта, который отрубит господину Кумару голову.
      - Что, прямо так и написал? - поинтересовался следователь.
      - Почти. Да, еще он пишет, что если его просьбу нет возможности выполнить в полной мере, то он согласен на один короткий меч.
      - Согласен, значит? - ухмыльнулся следователь. - А что, у них в Японии арестованным мечи выдают?
      - По-моему, нет, - ответил переводчик. - До войны, кажется, выдавали если арестованный был высокого звания. А теперь нет.
      - Так какого черта он мне голову морочит?
      - Возможно, он никогда не сидел в японской тюрьме.
      - А я думаю, он просто сумасшедший, даром что японец, - сказал следователь. - В Японии ведь тоже есть сумасшедшие?
      - По нашим меркам там все сумасшедшие, - заметил переводчик, который совсем недавно вернулся из Японии и вынес оттуда примерно то же впечатление, что и Редьярд Киплинг из Индии столетием раньше. Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут.
      - Ну ладно, напишите ему резолюцию в том духе, что держать режущие предметы в камере запрещается, а самоубийство - это нарушение внутреннего распорядка. Они ведь, я слышал, люди законопослушные.
      - Когда как.
      - Ну и черт с ним. Самоубьется - мне меньше хлопот. Пусть у тюремного начальства голова болит.
      На том и порешили. Анаши Кумару получил назад свое заявление с резолюцией следователя - вернее, его ксерокопию, поскольку само заявление было подшито в дело в расчете на последующую психиатрическую экспертизу. Да и вообще такие бумаги положено подшивать.
      Прочитав резолюцию, Анаши Кумару не впал в отчаяние и даже наоборот, обрадовался, что харакири откладывается по не зависящим от него причинам.
      Правда, он знал, что Якудза этого дела так не оставит и его - последнего из команды палачей-неудачников - карающая рука японской мафии настигнет, где бы он ни находился. И тогда юный самурай Анаши Кумару умрет не с почетом, а с позором, и не видать ему хорошего перерождения, как своих ушей без зеркала.
      Иными словами, он никогда не станет бабочкой.
      87
      Высадив покойного бизнесмена Головастова на окраине лесопарка в глухом районе, где люди бывают редко и ненадолго, бывший киллер Тираннозавр Рекс решил наконец поинтересоваться, какие услуги он может оказать межгалактическому сообществу, определив для себя заранее, что убивать он никого не станет - пусть даже не надеются.
      Поскольку Наблюдатель говорил с ним своими словами, Рекс не без труда продирался сквозь витиеватый стиль его речи, но все-таки уяснил, что убивать никого не требуется. Надо лишь отыскать где-то в городе юного самурая Анаши Кумару, причем желательно сделать это раньше, чем он совершит харакири.
      Между тем Тираннозавр Рекс еще в дороге своими ушами слышал в ночных новостях по радио про случай совершения харакири и последовавшее за ним кровавое побоище в районе станции метро "Новогиреево". Говорили, правда, что все это безобразие учинили калмыки, свихнувшиеся на почве восточных единоборств, но Рекс за короткое время работы охранником у сэнсэя, которому не нужна никакая охрана, успел узнать много интересного про козни Якудзы и присутствие в Москве группы японских палачей.
      К тому же у него был в этом деле свой интерес. Его подруга оставалась в спорткомплексе, когда туда ворвалась милиция, и Рекс подозревал, что ее забрали вместе с другими особо активными участниками инцидента. Рекс, правда, не принадлежал к категории влюбленных без памяти и не рвался освобождать ее немедленно, но если ему помогут японцы и братва Кабанчика, то почему бы не попробовать? Тем более что Гири Ямагучи тоже ищет свою жену, а они с Ингой должны быть где-то рядом.
      Прорваться в следственный изолятор - это, конечно, не шуточки, но, имея под рукой такого человека, как Ясука Кусака, можно штурмовать хоть Форт-Нокс. В этом Рекс давно уже убедился и сразу понял, что сам он нужен сэнсэю только для того, чтобы быстрее найти место, где содержат нужного тому человека. Дальше сэнсэй справится сам, но этим грех не воспользоваться в личных целях. А для маскировки устроить в тюрьме большой дебош, пристегнув к этому людей Кабанчика, у которых, как оказалось, там тоже кое-кто сидит.
      В Москве не один следственный изолятор, но Рекс быстро поднял старые связи, созвонился с хорошими знакомыми, которые продолжали нести службу в разных спецслужбах.
      Получив после нескольких неудачных попыток конкретный ответ, Рекс с облегчением сказал:
      - Слава Богу, они не в Лефортово.
      Господин Ясука Кусака не знал, что такое Лефортово, но тем не менее заверил партнера, что без проблем пробрался бы и туда - да так, что его никто бы не заметил. И не только вошел бы, но и вышел вместе со своим будущим учеником Анаши Кумару. И опять же так, что никто бы не заметил, каким образом тот исчез из запертой камеры.
      Тем не менее Кусака после некоторого размышления одобрил план Рекса насчет дебоша. Сэнсэю всегда было проще работать, когда противник не может сконцентрировать свое внимание на чем-то одном. А крики и беготня, как известно, не способствуют концентрации внимания.
      Конечно, дело могло обернуться не только криками, но и стрельбой. Однако сэнсэй пообещал нейтрализовать охрану СИЗО бескровно. Он был верен своему принципу: не убивай, если можешь победить без смерти.
      - Главное - убраться оттуда до подхода подкреплений, - резюмировал Рекс, уяснив план господина Кусаки.
      Суть его заключалась в том, чтобы спровоцировать беспорядки в каком-то одном месте, и, когда вся охрана тюрьмы ринется туда, господин Кусака займет позицию где-нибудь в узком проходе и выведет охрану из строя. После этого ему не составит труда нейтрализовать ослабленные дежурные посты, а пока охрана разберется, что происходит, пройдет некоторое время. И вот за это время освободителям и освобожденным надо будет убраться из тюрьмы и удалиться от нее на безопасное расстояние.
      Разумеется, спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Посторонние подследственные должны сами позаботиться о своей судьбе и решить, что им лучше - уйти в побег или остаться от греха подальше в камерах. А команда освободителей заберет с собой только тех, кто ей нужен.
      У Рекса, правда, были сомнения: стоит ли подвергать опасности девчонок. Но кто-то из старых друзей намекнул ему, что их держат под стражей не просто так. Спецслужбам стало известно про связь этих девушек с японцами, и следствие намерено вытрясти из них всю информацию, которой они располагают. А содержание в СИЗО - превосходный способ давления на хрупкую девичью психику.
      А раз так - значит, деваться некуда. Выбор простой и однозначный. Либо, пользуясь случаем, освободить Ингу и ее подруг, либо носить им в тюрьму передачи. Третьего не дано.
      Прежде киллеру Рексу никогда бы не пришла в голову мысль штурмовать СИЗО. Хотя черт его знает - может, и пришла бы, просто повода не было. Но теперь его охватила какая-то удивительная эйфория. Наверное, на него так действовал внезапно заговоривший по-русски сэнсэй Кусака с инопланетным Наблюдателем внутри себя. Тем более что Наблюдатель тоже пребывал в эйфории, будучи в восторге от могущества своего Носителя.
      Его даже совсем перестал волновать суд, который продолжался в космосе, на корабле дальней разведки с планеты Собратьев, и как раз приближался к своей кульминации.
      88
      Следующий день оказался весьма богат на судебные заседания.
      В том районе, где находился спорткомплекс, неожиданно прославившийся на всю страну и даже за ее пределами, судили девушек, принимавших участие в побоище. Это был административный суд, и всем лепили стандартные сроки - семь суток за участие в беспорядках или пятнадцать - за то же самое плюс сопротивление милиции.
      Однако четыре девушки - Анжела Обоимова, Инга Расторгуева, Евгения Угорелова и Люба Добродеева - остались сидеть в СИЗО. Выяснились некоторые подробности их знакомства с Ясукой Кусакой и Гири Ямагучи, и от великолепной четверки пытались добиться показаний, где их теперь искать.
      Повод, чтобы держать их под арестом, у следствия был. Анжела так расцарапала лицо младшему лейтенанту в отставке Шарашкину, что оставшиеся шрамы при желании можно было охарактеризовать как неизгладимое обезображение лица. А это тяжкие телесные повреждения, статья весьма серьезная.
      Правда, логичнее было ожидать, что эти шрамы все-таки заживут - кашенская медсестра все-таки не Фредди Крюгер. Но пока они не зажили, ей можно было спокойно шить эту статью. Переквалифицировать потом недолго.
      Ну а остальные три девушки проявили столько усердия, пытаясь отбить подругу у милиции, что им шили не банальное неповиновение сотруднику милиции, а насилие в отношении представителя власти. А это уголовная статья до пяти лет лишения свободы.
      Разумеется, никаких адвокатов у девушек не было. Новое либеральное законодательство разрешает адвокату участвовать в деле с самого начала следствия, но государство обязано предоставлять обвиняемым бесплатного защитника только на стадии судебного процесса. А на платного адвоката у девчонок не было средств.
      Анаши Кумару никакого адвоката тоже не нанимал, но ему повезло, что японский консул оказался поклонником самурайских традиций. Он не мог допустить, чтобы самурая, исполнившего обязанности секунданта по просьбе своего товарища, а затем изрубившего в клочья людей, которые пытались помешать церемонии харакири, судили как убийцу. Поэтому за его защиту взялся штатный юрист посольства Японии в Москве.
      Суд по иску о законности содержания господина Кумару под стражей начался почти одновременно с судом по поводу беспорядков в спорткомплексе, но только в другом конце города. И этот суд сразу же пошел не так, как бы хотелось японской стороне. Судья - грузная женщина с рабоче-крестьянскими манерами, усвоившая с детства, что у советских собственная гордость и на буржуев смотрим свысока, заранее решила не давать японцам спуску и поражала присутствующих сентенциями вроде:
      - Вы что ж думаете, приехали в чужую страну - так можно убивать кого ни попадя? Это, может, у вас в Японии так принято, а у нас в России свои законы. У нас такая поговорка есть: "В чужой монастырь со своим уставом не суйся". А если сунулся, так веди себя культурно.
      В заключение она торжествующим голосом объявила об оставлении Анаши Кумару под стражей, откровенно упиваясь своей властью над иностранным гражданином и особенно над консулом, который ничего не мог поделать.
      А тем временем в космосе, где продолжал кружиться по околоземной орбите звездолет дальней разведки, проходил еще один судебный процесс, и на нем судьи окончательно пришли к выводу, что Наблюдатель, пребывающий в теле Ясуки Кусаки, виновен в нарушении многих статей Устава, в нарушении присяги и в злонамеренном вмешательстве в чужеродный разум, что по законам мира собратьев карается пожизненным лишением тела без права на помилование.
      Однако суд не торопился выносить приговор. Защита сумела привести последнее смягчающее обстоятельство - большую ценность научных материалов, предоставленных Наблюдателем в распоряжение экспедиции, и председатель трибунала признал этот аргумент весомым.
      Голоса судей разделились по другому поводу. Одни предлагали смягчить наказание и приговорить Наблюдателя к ста годам общественных работ заочно, в то время как другие требовали увязать это решение с возвращением Наблюдателя на корабль.
      Голоса разделились поровну, и решение было за председателем. А он был справедлив, но суров и не считал, что научный успех, сколь бы ценен он ни был, может оправдать злостное нарушение присяги.
      - Суд собратьев милосерден, и терпение его безгранично, - произнес он для протокола. - Если в десятидневный срок ответчик возвратится в свое тело и лично предстанет перед судом, трибунал не станет настаивать на высшей мере наказания. Если же ответчик проигнорирует и это последнее требование суда, то трибунал будет вынужден поступить с ним по всей строгости закона. Да будет так.
      И председатель, как предписано ритуалом, ударил себя конечностями по рогам. Остальные судьи последовали его примеру, и мерный гул долго не смолкал под сводами зала.
      89
      Еще не кончился рабочий день, когда в ворота одного из следственных изоляторов Москвы вошел человек в темной одежде. Вошел он вслед за серым автофургоном, который в народе носит название "черный воронок", и что удивительно, охрана в воротах "воронок" заметила, а человека - нет.
      Позже его тоже никто не видел вплоть до наступления темноты.
      Наступила она поздно, как обычно бывает летом, и было уже далеко за полночь, когда возле СИЗО появилась группа людей в камуфляже и спецназовских масках.
      Дверь главной проходной была открыта. Охраны за нею не было. Все охранники лежали без сознания в дежурке.
      Ясука Кусака уложил их за несколько мгновений до появления группы поддержки. Операция была расписана по минутам, и все ее участники сходились во мнении, что чем позже будет объявлена тревога, тем лучше.
      Сэнсэй на мгновение мелькнул перед новоприбывшими и снова пропал. Но, быстро и почти бесшумно продвигаясь вперед по коридорам тюрьмы, освободители во главе с Тираннозавром Рексом все время видели на своем пути следы бурной деятельности господина Кусаки - неподвижные тела охранников и открытые двери.
      Но коридоров в СИЗО было много и так же много было в них охранников. И чтобы не терять время, разыскивая их по этажам, освободители решили выманить их на живца.
      Они стали открывать камеры.
      Обойтись без этого было никак нельзя - ведь они не знали, где сидят те, кто им нужен. Ну а когда уголовники из переполненных камер стали выкатываться в коридор, остановить стихию было уже невозможно.
      Тираннозавр Рекс еще до начала акции не был уверен, что она обойдется без жертв. И когда заключенные вырвались в проход, который Ясука Кусака еще не успел очистить от охранников, те открыли огонь.
      Правда, в панике они ни в кого не попали, а тут подоспел и Кусака. Но на выстрелы прибежали другие охранники, и вскоре все пошло, как и было задумано. Кусака встал в узком проходе, и сколько охранников прибегало сюда, столько и укладывалось в штабеля на цементный пол. Причем все были живы. Уголовники, правда, пинали обездвиженных ногами и пробегали дальше по коридору по их телам, но не более того.
      Вскоре была поднята по тревоге отдыхающая смена караула, и у сэнсэя Кусаки прибавилось работы. А тем временем открытых камер становилось все больше и пора было уходить. По всем расчетам уцелевшие офицеры уже должны были вызвать подмогу извне, а это значит, что времени осталось мало.
      Однако Гири Ямагучи, Тираннозавр Рекс и Костик Найденов еще не отыскали своих девчонок. Дебош начался в мужском крыле, а когда уголовники прорвались в женское, дело приняло непредвиденный оборот. Многим ворам, бандитам, насильникам и убийцам захотелось любви прямо сейчас, и разрешения у женщин никто не спрашивал.
      Когда освободители добрались до камеры, где сидела великолепная четверка, окруженная теперь уже не соратницами по борьбе, а обыкновенными уголовницами, там творилось нечто невообразимое. Инга, Люба и Анжела изо всех сил отбивались от урок, которые из всей камеры выбрали именно их, потому что эти девушки выглядели наименее потасканными. А Женя Угорелова, наоборот, уже успела сбросить одежду и пристроиться в дальнем углу помещения в компании юноши интеллигентного вида.
      Юноша оказался хакером, который сидел за махинации с кредитными карточками, а Женечка настолько истосковалась по мужской ласке, что даже обиделась на освободителей, которые пришли за нею в столь неподходящий момент.
      - А подождать нельзя? - спросила она, когда ей сказали, что надо сматываться как можно скорее. - Мы быстро.
      У хакера было другое мнение. Едва услышав, что есть возможность смотаться, он вскочил и решительно потянул Евгению за собой.
      До этого он, как и большинство освобожденных из камер, предполагал, что в тюрьме просто начался дебош, который очень скоро будет подавлен, - а значит, надо ловить момент, пока он есть.
      А раз дело обстоит иначе и это не дебош, а побег, то надо тем более ловить момент. Заняться любовью можно будет и позже.
      Женечка была таким решением недовольна и в знак протеста отказалась одеваться.
      Это грозило ей серьезными неприятностями, ведь вокруг было немало желающих поживиться женским телом и помимо хакера. Но, возможно, Евгения вовсе не считала это неприятностью.
      К счастью, тут снова появился Ясука Кусака, который как раз пытался собрать в кучу всех своих. И это ему, как ни странно, удалось.
      Задержка в женском крыле дорого обошлась дебоширам. Из СИЗО успели уйти только японцы со своими спутниками и спутницами и люди Кабанчика со своей братвой. Да и то последние как раз и нарвались на милицейские подкрепления, спешившие к тюрьме.
      За ними гонялись по всем окрестным переулкам, и сам Кабанчик едва ушел, проклиная себя за то, что поддался очарованию Ясуки Кусаки и согласился на эту авантюру.
      А нескольких его людей взяли и одного даже подстрелили, но не насмерть.
      Все остальные, кого освободители выпустили из камер, так и не сумели насладиться свободой. Для них эта история закончилась бесславно.
      Правда, у них в заложниках оказалась вся охрана СИЗО, которая очень этому удивилась, когда пришла в себя через несколько часов после парализующих ударов Кусаки.
      Какие-то отморозки требовали для себя традиционные миллион долларов и самолет, а также наркотики и водку, и мудрая милиция ухватилась за последнее требование. Вместо долларов и самолета в СИЗО доставили такое количество водки и наркотиков, что уже ближайшей ночью всех бунтовщиков можно было вязать голыми руками. Вот их и повязали.
      90
      Наблюдатель получил последнее китайское предупреждение от собратьев с орбиты в самый разгар тюремного дебоша, но это не помешало его Носителю, сэнсэю Кусаке, благополучно вывести всех своих из опасного места.
      Увязались за ними и отдельные чужие, включая хакера, с которым Женя Угорелова все-таки уединилась, едва они все оказались в безопасном месте - в кабаке со стриптизом и массажным салоном, хозяин которого был обязан Тираннозавру Рексу, избавившему его от мертвого тела бизнесмена Головастова.
      Однако Наблюдатель почти не обращал внимания на всю эту суету. Он пребывал в смятении, ибо одно дело - ждать приговора к высшей мере в отдаленном будущем, и совсем другое - знать, что он будет объявлен через три дня.
      Однако терять Наблюдателю было нечего. Сто лет общественных работ, которые суд готов был дать ему в виде особой милости, казались ему слишком большой ценой за возвращение в собственное тело.
      К тому же речь о ста годах общественных работ шла до сего дня, но за последние сутки произошли события, которые могли все изменить. Как понял
      Наблюдатель из слов спутников Носителя, они все вместе приняли участие в серьезном преступлении против земных законов, и судьи трибунала собратьев вполне могли поставить это преступление в вину Наблюдателю. Ведь он находился в теле одного из организаторов налета на тюрьму и ничем не мог доказать, что это не он спровоцировал сам налет.
      Конечно, в высокоцивилизованном мире Собратьев тоже существует презумпция невиновности, однако на деле презумпция всегда соперничает с репутацией, а репутация у Наблюдателя была хуже некуда.
      Наблюдатель даже восстановил канал связи со своими адвокатами, чтобы узнать, какова ситуация на самом деле, но адвокаты твердили только одно: "Возвращайся на корабль, и мы все уладим".
      "Все уладим" - означало те же сто лет общественных работ, что, как уже сказано, совершенно не устраивало Наблюдателя. Тратить свои лучшие молодые годы на добычу тяжелых металлов из недр астероидов или ассенизацию столицы мира Собратьев, где обитает не меньше миллиарда разумных существ, Наблюдатель отнюдь не собирался.
      - Я согласен только на полное оправдание, - ответил он защитникам, и те предприняли попытку еще раз поднять вопрос о вменяемости подсудимого. В самом деле, кто же в здравом уме и твердой памяти станет рассчитывать на полное оправдание в такой ситуации.
      Однако председатель трибунала даже не стал собирать внеочередное заседание суда, чтобы рассмотреть это ходатайство защиты. Он не усмотрел оснований для пересмотра результатов психиатрической экспертизы и подтвердил, что приговор будет вынесен через девять дней, несмотря ни на что.
      В частной беседе с адвокатами председатель суда даже отступил от обычного этикета и проворчал что-то в том духе, что безграничное терпение трибунала наконец лопнуло.
      Удрученные защитники сообщили об этом Наблюдателю, а он в ответ промолчал и снова перестал откликаться на вызовы.
      Ему было некогда. Участники налета на тюрьму как раз решали, как им убраться из столицы, где становилось слишком горячо, и Наблюдатель не хотел пропустить ни слова. Ему было интересно, как поступают аборигены планеты Наслаждений, когда совершат серьезное преступление и хотят скрыться от правосудия.
      А скрываться надо было немедленно, поскольку даже по телевизору вовсю говорили об объявленной после налета на тюрьму операции "Перехват".
      Выезд из города был блокирован, но не так страшен черт, как его малюют. Человек, который способен незаметно войти в надежно охраняемую тюрьму, без труда может выбраться из не очень надежно охраняемого города.
      Господин Ясука Кусака не только выбрался сам, но и вывел всех своих спутников, включая братву Кабанчика. Сам Кабанчик, узнав о связях Анаши Кумару с Якудзой, обхаживал юного самурая так, что тот даже заподозрил криминального авторитета в нестандартной сексуальной ориентации. Но он быстро понял свою ошибку, когда Кабанчик заговорил о сотрудничестве и деловом партнерстве.
      Разговаривали они через посредство хакера, который знал английский. Анаши Кумару тоже его знал, так что понять друг друга им не составляло труда.
      Правда, Анаши сразу поспешил разочаровать Кабанчика, сказав, что для Якудзы он теперь не авторитет, а изгой, приговоренный к смерти. И лучший выход для него - это харакири, хотя теперь, когда Ясука Кусака взял его в ученики, этот выход, пожалуй, не единственный. Все-таки сэнсэй своих учеников в обиду не дает.
      Когда Кабанчик уяснил, что главная угроза исходит от господина Хари Годзиро, могущественного предводителя Якудзы, он, не задумываясь, предложил радикальное решение:
      - Надо его грохнуть, и дело с концом. Хочешь, я помогу.
      - Нет, - отказался от помощи Анаши Кумару. - Если я это сделаю, то сделаю сам.
      Мысль была более чем здравой. Тем более что Анаши Кумару был уверен, что Хари Годзиро не остановится и не прекратит попыток убить господина Кусаку. А значит, новый ученик должен постоять за жизнь и честь учителя.
      Он был готов прямо сейчас мчаться в Японию, чтобы выполнить эту миссию, но оказалось, что у остальных другие планы. Они решили на некоторое время лечь на дно, и Женечка Угорелова подсказала наилучший вариант из всех возможных. Она предложила поехать в деревню Хлебаловка, где их вряд ли станут искать.
      С тех пор как про эту деревню написали в бульварной прессе, можно было не опасаться, что какие-то новые сообщения оттуда будут восприняты всерьез.
      "Голая правда" навсегда дискредитировала Хлебаловку в глазах общественности, а это значило, что любая новость оттуда без всякой проверки попадет в категорию вранья, на которое серьезным людям не стоит тратить свое драгоценное время.
      91
      Новое появление сэнсэя Ясуки Кусаки в деревне Хлебаловка было встречено всеобщим восторгом. Особенно радовались дети, но бабушки тоже были довольны, поскольку вместе с учителем приехал Гири Ямагучи, который в ходе прошлого визита заслужил репутацию превосходного помощника по хозяйству.
      Его сразу нагрузили работой, поручив забить бычка, что Гири и сделал, щелкнув того по лбу. Мясо хозяева бычка собирались продать на базаре, но Ямагучи перекупил его, заплатив деньгами из кубка. Он обрадовал местных жителей сообщением, что у него скоро свадьба, и она действительно случилась совсем скоро.
      Заведующей загсом в райцентре не пришлось даже давать взятку, поскольку она не знала, что это такое. Всепронизывающая коррупция еще не добралась до этой глуши - наверное потому, что в этом бедном посел* е городского типа не было состоятельных людей, слособных дать взятку.
      Дегушка никогда в жизни не видела живого иностранна, а тут ей представилась возможность внести его в книгу актов гражданского состояния. Это было все равно что получить автограф Филиппа Киркорова, и заведующая не замедлила этим воспользоваться.
      Она переговорила по телефону с врачом центральной районной больницы, и в тот же день Люба Добродеева получила справку о своей глубокой беременности, каковая справка давала по закону право заключить брак в тот же день.
      В тот же день, правда, не получилось, зато на следующий в Хлебаловке гуляли уже с утра.
      Молодые появились к полудню на свадебной тройке, роль которой исполнял битюг Борька в венке из полевых цветов. За тройкой следовали цыгане на двух автомобилях. По дороге они обогнали битюга и встретили молодых уже в деревне, громко распевая: "А к нам приехал, к нам приехал Ямагучи дорогой".
      Ямагучи тоже был в венке из полевых цветов, и они с битюгом Борькой казались двоюродными братьями, тем более что битюг был почти такой же масти.
      Первый тост произнес местный священник, бывший секретарь райкома ВЛКСМ по идеологии, который в один день сделал массу дел: окрестил Ямагучи по православному обряду, нарек его Георгием, принял у него исповедь на японском языке и обвенчал молодых, чтобы все было по закону и обычаю.
      Никаких угрызений по этому поводу Гири Ямагучи не испытывал. Он уже был буддистом и синтоистом одновременно и не видел ничего плохого в том, чтобы стать еще и православным. Священник тоже не видел в этом ничего плохого, поскольку имел привычку читать на ночь "Камасутру" и прикуривать от свечки на жертвеннике во время совершения таинства евхаристии, сиречь претворения вина и хлеба в святые дары.
      К началу собственно свадьбы отец Михаил уже нетвердо держался на ногах и тост произнес сидя.
      - К борьбе за дело отца и сына и святого духа будьте готовы! - проревел он, и Люба, как прилежная пионерка, ответила, одарив священника пионерским салютом:
      - Всегда готовы!
      Люба родилась в год московской Олимпиады и успела вступить в пионеры в составе последнего призыва - за год до того, как дети в массовом порядке стали выходить из пионерской организации, следуя примеру родителей, которые в это же время в массовом порядке выходили из партии.
      На своей свадьбе, однако, Люба была без пионерского галстука, зато в фате. Фата досталась ей по наследству от Анжелы Обоимовой. Анжела присутствовала тут же, играя вместе с Ингой Расторгуевой и Женей Угореловой роль трех граций. Они втроем решили, что носить одежду на природе - это барство, и отказались от нее совсем.
      Позднее Евгению можно было видеть на сеновале в обществе священника, в то время как Инга и Анжела до самого конца держались около невесты и упали около нее же, когда настало время первой брачной ночи.
      Хотя ночь была далеко не первой, Ямагучи не захотел проводить ее в обществе посторонних - даже несмотря на то, что они спали как убитые. Конечно, ему не раз случалось развлекаться в обществе нескольких гейш, но на этот раз речь шла не о гейше, а о законной жене, и Гири увел жену куда-то на природу, туда, где за рекой открывались бескрайние просторы, из-за которых японский борец так не хотел покидать эту удивительную страну Россию, где все большое.
      - А ты покажешь мне Японию? - спросила его жена, когда они остались одни.
      - Конечно, - ответил Ямагучи. - Но я еще немного хотел бы пожить с тобой здесь.
      И они стали мечтать, как на призовые деньги построят себе два дома - один в Японии, а другой в России. И как станут жить на два дома, между делом путешествуя по планете, которая так велика и интересна.
      - А еще у нас будет много детей, - сказал Гири Ямагучи.
      - И все они будут похожи на тебя, - сказала Люба.
      И они взялись за дело немедленно, тем более что надо было как-то оправдать справку, полученную в центральной районной больнице без всяких на то оснований.
      92
      Гнев господина Хари Годзиро и вообще-то был ужасен, но на этот раз он перехлестнул через все пределы из-за того, что его не на кого было излить. Все виновники фиаско в Москве погибли, кроме Анаши Кумару, который исчез. Исчез как раз тогда, когда предводитель Якудзы приказал его убить - и не просто с позором, а так, чтобы он скончался в страшных мучениях.
      Новая команда палачей Якудзы уже собиралась в дорогу, и вдруг поступило сообщение, что Анаши Кумару сбежал из тюрьмы и пропал из поля зрения японскомконсула, который имел с Хари Годзиро семейные связи и поставлял ему информацию.
      Но не только это вызывало гнев господина Годзиро, перехлестывающий через все пределы. Главное было в другом. Ведь убийца достопочтенного Такакуры Годзиро все еще ходил по земле.
      Приказ предводителя Якудзы Хари Годзиро убить господина Ясуку Кусаку любой ценой так и не был исполнен, а это ставило на грань потери лица самого Хари Годзиро. Кто станет уважать лидера, приказы которого не исполняются, а он даже не может наказать того, по чьей вине это произошло.
      Таким образом, предводитель Якудзы был просто обязан убить Ясуку Кусаку и Анаши Кумару, если хотел сохранить лицо и удержать в неприкосновенности свой статус, свое место и свое положение.
      Следовало считаться и с тем, что у Хари Годзиро было немало сильных конкурентов. Его собственные дети были еще малы, и среди них не было ни одного сына, а законы Якудзы не допускают наследования власти по женской линии. Следовательно, унижение Хари Годзиро и его последующее устранение привело бы к возвышению другого клана. Понятно, что этот клан непременно позаботится о том, чтобы историю с провалом кровной мести в отношении Ясуки Кусаки не удалось замять.
      Где-нибудь в Европе или Америке Хари Годзиро мог бы разрешить коллизию такого рода силой - ведь сила была на его стороне. Но в Японии такие вещи не проходят. Если Хари Годзиро потеряет лицо, люди его клана и самураи его дома перестанут его уважать и с чистой совестью перейдут на сторону соперника.
      Этого Хари Годзиро допустить не мог. А значит, он должен был позаботиться о том, чтобы Ясука Кусака и Анаши Кумару не сделали ни единого шага по земле Японии. Только так предводитель Якудзы из клана Годзиро мог спасти свое лицо и свою честь.
      И была во всем этом только одна беда. Никто не знал, когда и каким путем господин Ясука Кусака собирается возвращаться в Японию. И собирается ли вообще.
      93
      Не прошло и недели со дня свадьбы Гири Ямагучи и Любы Добродеевой, как господин Ясука Кусака заскучал по родной Японии. Ему надоела Россия, где все большое, и даже дети из деревни Хлебштовка больше не радовали его. Наоборот, они отвлекали сэнсэя от работы с новым учеником Анаши Кумару.
      А самое главное - дети начали разъезжаться из деревни. Близилось первое сентября.
      И господин Кусака решил уехать тоже. Его ждали дела на родине. Он даже слышать ничего не хотел о поезде, памятуя, чем кончилась предыдущая поездка, а Гири Ямагучи ничего не хотел слышать о самолете. Это укрепило борца в решении вообще не ехать в Японию, а если ехать, то не сейчас.
      - Когда ты станешь хилым и немощным и не сможешь даже встать с постели без посторонней помощи, не обвиняй в этом меня, - сказал тогда Ясука Кусака и стал собираться в дорогу.
      Поскольку он, как и его новый ученик Анаши Кумару, находился в розыске, о легальном проникновении в самолет не могло быть и речи. Но для человека, который может взять штурмом тюрьму, самолет - не проблема.
      Господин Кусаку без труда заставил проводницу на входе взглянуть на небо, и она смотрела в бездонную синь еще долго - пока напарница не окликнула ее:
      - Эй, ты что там увидела?
      - Летающую тарелку, - отшутилась та, и напарница тоже невольно посмотрела на небо.
      Никакой тарелки там не было, а сэнсэй Кусаку с инопланетянином внутри себя уже находился в салоне.
      Когда самолет получил разрешение на взлет, никто из членов экипажа не знал, что на его борту находятся двое посторонних. Зайцы сумели скрыть свое присутствие от стюардесс и избежали занесения в компьютерные списки.
      Они не предъявляли своих документов на границе, не заполняли таможенной декларации и не показывали свой багаж для досмотра. Впрочем, у них вовсе и не было багажа.
      В полете никто пассажиров не пересчитывал, и господин Кусака спокойно спал всю дорогу, а может быть, медитировал, поскольку медитация иногда бывает похожа на сон.
      Анаши Кумару в это время листал журналы с голыми женщинами. Сэнсэй увидел эти журналы перед тем, как уснуть, и подумал, что новый ученик вряд ли будет лучше предыдущего.
      Все молодые одинаковы. Избавить их от избытка гормонов может разве что кастрация, но евнухи, увы, плохие бойцы. Они даже хуже тех жеребцов, у которых женщины отнимают все силы, делая их слабыми и податливыми.
      С этой мыслью сэнсэй Кусака погрузился в некое подобие нирваны, оставив нового ученика наедине с пикантными фотографиями.
      Пробудился он незадолго до того, как "Боинг" зашел на посадку в Токийском аэропорту. Анаши Кумару давно уже не листал журналы. Он беспокоился, как пройти японскую таможню без документов. Проблема заключалась в том, что Ясука Кусака не желал просачиваться на родину незаметно, повторив ту же процедуру, что и в Шереметьево-2.
      Наоборот, он собирался сойти на японскую землю торжественно, как победитель, и был уверен, что с Анаши Кумару не случится ничего плохого, если он последует примеру учителя.
      Между тем Анаши Кумару полагал, что ничего хорошего из этого тоже не выйдет и есть реальная возможность, благополучно убежав из российской тюрьмы, угодить в тюрьму японскую.
      Конечно, не исключено, что господин Кусака спасет своего нового ученика и от японской тюрьмы. Но гораздо выше вероятность погибнуть в камере от рук наймитов Хари Годзиро - раньше, чем придет спасение.
      Так думал Анаши Кумару, не зная, что предводитель Якудзы уже много дней не покидает аэропорта, снимая номер люкс в отеле в непосредственной близости от летного поля. Не желая, чтобы убийца отца его прадеда сделал хотя бы один лишний шаг по японской земле, Хари Годзиро выставил усиленные посты во всех аэропортах и морских портах страны, но надеялся, что сэнсэй Кусака будет возвращаться все-таки через Токио. И тогда Годзиро сможет убить его лично, своею рукой, раз уж никто другой не способен это сделать.
      Хари Годзиро был уверен, что сам он на это способен, ибо молод, а Ясука Кусака стар. Что касается боевого искусства, то предводитель Якудзы учился рукопашному бою у сэнсэев того же клана, к которому принадлежал господин Кусака. И был, между прочим, очень хорошим учеником.
      94
      Сэнсэй Кусака и его ученик Анаши Кумару вышли на летное поле бок о бок и, не доходя до таможни, наткнулись на стену из воинов Якудзы в черном. Они высыпали на летное поле как-то все сразу, едва наблюдатели дали сигнал, что Ясука-сан сходит по трапу самолета.
      Сэнсэй, конечно, мог просочиться мимо них незаметно, но он не захотел этого делать. А люди в черном имели приказ задержать Кусаку любой ценой, но не причинять ему вреда, пока не появится сам господин Хари Годзиро.
      Предводитель Якудзы прибыл буквально через минуту. Господин Кусака успел лишь сказать ученику:
      - Видишь, это встречают меня. А ученик на это ответил:
      - Да, и они собираются вас убить.
      "И меня тоже", - подумал Анаши Кумару, но вслух не сказал, забыв, что это не имеет значения, ведь сэнсэй Кусака умеет читать мысли.
      - Некоторые люди говорят, что я бессмертен, - заметил Ясука-сан, когда увидел господина Хари Годзиро, только что появившегося на летном поле.
      "Но я - то нет", - опять подумал про себя Анаши Кумару, и эту мысль Ясука-сан тоже прочитал.
      - Взять его! - негромко сказал Хари Годзиро своим бойцам и ткнул указующим перстом в сторону Анаши Кумару.
      Ради спасения своего лица он должен был вступить в честный бой с господином Кусакой, однако на Анаши Кумару, который подвел своего господина и вероломно перебежал на сторону противника, это не распространялось.
      Воины Якудзы резво бросились выполнять приказание. Послышался шум борьбы, но он длился недолго. Семеро в черном остались лежать на бетоне летного поля, а остальные отступили.
      Сэнсэй Кусака заступился за своего ученика, и это в корне меняло дело. Хари Годзиро рассчитывал, что Ясука-сан поведет себя в соответствии с самурайскими законами, которые требуют, чтобы самурай защищал своего господина, а не наоборот. За свои поступки самурай должен отвечать сам, не прячась за чужую спину.
      Но господин Кусака относился к своему новому ученику, как к недорослю, вовсе не задумываясь о том, самурай он или нет. И защищал его точно так же, как своего прежнего ученика Гири Ямагучи, который был выходцем из деревни и на самурайское звание не претендовал.
      Это не добавляло чести Анаши Кумару, но зато спасло его от лютой смерти.
      - Я сказал - взять его! - все так же негромко, но уже с нескрываемой яростью повторил Хари Годзиро, и на этот раз человек сорок воинов Якудзы ринулись на врага подобно стаду буйволов.
      Количество людей в черном, лежащих на бетоне, заметно увеличилось, причем некоторых положил сам Анаши Кумару. Его жертвы отличались тем, что корчились от боли и даже кричали, хотя считается, что истинный самурай должен переносить любую боль молча.
      Жертвы сэнсэя, наоборот, молчали и были неподвижны, как мертвые. Хотя на самом деле они были живы - даже теперь Ясука-сан старался не изменять своему главному принципу. - Не убивай, если можешь победить без смерти.
      Вдоволь налюбовавшись этим зрелищем, Хари Годзиро понял, что Анаши Кумару ему не получить, пока жив Ясука Кусака. И он решил сменить тактику.
      - Ясука-сан, - произнес он громко с почтительным поклоном. - Мой долг велит мне убить вас, ибо вы когда-то убили отца моего прадеда, и он до сих пор не отмщен.
      - А мне совсем не хочется убивать тебя, - ответил на это Ясука Кусака, У меня и без того слишком много забот. Ты же видишь - у меня новый ученик.
      - Я вижу, - процедил Хари Годзиро. - С ним у меня особый разговор.
      - Именно поэтому мне придется тебя убить, а это совсем ни к чему. До сих пор ты, в отличие от отца твоего прадеда, не сделал мне никакого зла.
      - Конечно, его надо убить, - пробормотал Анаши Кумару. - Только позвольте, я сделаю это сам.
      - Я бы позволил, - равнодушно сказал сэнсэй, - но ты же видишь - он хочет драться со мной.
      Получалось, что у Анаши Кумару снова отнимают его законный поединок, а этого он вынести никак не мог.
      И он вдруг, не дожидаясь окончания разговора, с громким криком бросился вперед, и Хари Годзиро, не ожидавший внезапного нападения, получил удар пальцем в бок раньше, чем успел подумать о защите.
      Удар не был смертельным и даже не вывел господина Годзиро из строя, но боль сковача его движения, и предводитель Якудзы уже не мог драться в полную силу.
      Правда, на помощь ему тут же кинулись еще стоявшие на ногах воины Якудзы. Ведь только Ясука Кусака был достоин честного поединка с господином Годзиро, а самурай, изменивший своему господину, не имел на это никакого права.
      Но Ясука Кусака и на этот раз остался верен себе. Он встал на пути людей в черном, и Хари Годзиро так и не дождатся подмоги.
      Годзиро справился бы и без нее, но господин Кусака в прыжке случайно задел его краем своего кимоно. И это было последней каплей, которая добила предводителя Якудзы.
      Вернее, добил его Анаши Кумару, ни на йоту не отступив от традиции, пальцем в печень.
      История повторилась, но с одним отличием, которое меняло все в корне. У покойного господина Годзиро было слишком много врагов и слишком мало детей, среди которых ни одного сына. Так что некому было объявлять Анаши Кумару кровную месть.
      Хотя кое-кто считает, что от немедленной расправы юного самурая спасло только замешательство воинов Якудзы и своевременное прибытие полиции.
      Дело в том, что господин Ясука Кусака слишком устал, положив на бетон не меньше сотни воинов, и кто знает, смог бы он защитить своего ученика, если бы уцелевшие бойцы напали на него вновь.
      Но они, к счастью, не напали, а то, что Анаши Кумару тут же на месте арестовала полиция, уже не имело никакого значения.
      95
      Опасения, что Анаши Кумару придется вызволять теперь еще и из японской тюрьмы, оказались напрасными. За непроницаемыми лицами полиция старательно скрывала восторг, который охватил ее, когда желторотый юнец одним ударом уложил замертво грозного Хари Годзиро, с которым правоохранители никак не могли найти общий язык.
      История этого поединка передавалась из уст в уста, обрастая выдуманными подробностями и преувеличениями. И уже к вечеру следующего дня слава Анаши Кумару почти сравнялась со славой Ясуки Кусаки во времена его юности.
      Разумеется, о том, чтобы наказать юного самурая за это преступление, не могло быть и речи. Тем более что он, можно сказать, оказал полиции большую услугу. Самый реальный кандидат на замещение вакантного места предводителя Якудзы был куда более сговорчив, нежели Хари Годзиро, и к тому же предпочитал самые грязные (они же самые доходные) дела проворачивать за пределами Японии.
      - Америке теперь придется несладко, - поговаривали токийские полицейские в кулуарах.
      Они, конечно, сочувствовали своим американским коллегам, однако еще больше радовались за себя. И с радостью оформили убийство Хари Годзиро как чистейшую самозащиту перед лицом многократно превосходящих сил противника, имеющего преступные намерения.
      Своего сэнсэя Анаши Кумару нашел в деревне, в усадьбе с видом на пруд Тринадцати Камней, путь к которой могла указать любая гейша в округе, хотя сам Ясука Кусака никогда не пользовался услугами гейш.
      Это заметно удручало инопланетного Наблюдателя, которому в теле Ясуки Кусаки нравилось все, кроме отсутствия телесных наслаждений. Сэнсэю их заменяли медитации, однако Наблюдателя они удовлетворяли не вполне.
      Зато Анаши Кумару на второй день пребывания в усадьбе привел в дом гейшу, и в тот же час дух мудреца на время покинул господина Кусаку.
      Когда он, вкусив удовольствия в теле гейши, вернулся на отдых, сэнсэй встретил его ворчанием, в котором можно было прочитать сомнение в его мудрости.
      Наблюдатель на это не обиделся, а Анаши Кумару, которому была адресована своя порция ворчания, вообще пропустил слова учителя мимо ушей.
      Но учитель ворчал только для проформы. Ведь на самом деле он прекрасно знал, что никакие гейши не способны высосать из тела мужчины силы, необходимые для боя. Он даже подозревал, что для боя нужны одни силы, а для любви - другие, а к женщинам относился с предубеждением по другой причине.
      Виной тому была старая история с девушкой, которая заставляла сердце юного Кусаки биться с удвоенной частотой.
      С тех пор как эта девушка пронзила кинжалом свое сердце, дабы избежать позора, а юный Кусака последний раз в жизни испытал страх, убегая в горы от преследовавших его по пятам воинов грозного Такакуры Годзиро, он уверовал, что все зло на свете - от женщин.
      Но теперь эта старая история кончилась, и не осталось от нее на земле ни следа.
      И когда дух неизвестного мудреца попытался убедить старого сэнсэя, что женщины - тоже хорошие люди, господин Кусака не стал с ним спорить.
      Он слишком устал, чтобы тратить свои силы еще и на споры.
      И еще - он привык верить духам.
      96
      Со скорбными лицами входили члены трибунала собратьев в зал саркофагов, похожий на усыпальницу древних царей. Он предназначался не только для хранения тел Наблюдателей, но и для спасения экипажа в случае аварии корабля, так что саркофагов здесь было много.
      Однако занят сейчас был только один. Тот, где лежало тело резервного Наблюдателя, которому судьи только что вынесли свой приговор.
      И лица их были скорбны оттого, что приговор этот был равносилен смертному, ибо жизнь разума без тела ничем не лучше смерти.
      Председатель трибунала трижды ударил себя конечностями по рогам, а когда смолк гул, назвал Наблюдателя по номеру, данному ему при рождении, и спросил:
      - Слышишь ли ты меня, о несчастный собрат?
      Тело несчастного собрата ничего не ответило, ибо было лишено разума.
      Разум его тоже не ответил, потому что как раз в этот момент был занят игрой в шахматы со своим Носителем Ясукой Кусакой и ради этого отключился от всех внешних раздражителей. Таким образом, можно сказать, что Наблюдатель прозевал свой собственный приговор.
      В шахматы они с сэнсэем играли мысленно, и Наблюдатель проиграл, потому что думал только своей головой (которой у него, как мы помним, не было), не привлекая ресурсы процессора микробота.
      Наблюдатель, однако, не отчаялся и тут же предложил матч-реванш, каковой они и начали немедленно, стараясь не отвлекаться на громкие вопли Анаши Кумару из соседнего помещения, где новый ученик господина Кусаки отрабатывал на манекене секретные приемы рукопашного боя.
      Манекен был похож на тело, лишенное разума. В том, есть ли разум у его противника, сторонний свидетель тоже мог бы усомниться. Выражением лица Анаши Кумару в этот миг напоминал разъяренную обезьяну.
      Наконец сэнсэй не выдержал и крикнул новому ученику:
      - Анаши-кун, почему ты так кричишь? Разве манекен причиняет тебе боль?
      - Нет, это я причиняю ему боль, - ответил юный самурай, не прерывая упражнения.
      - Тогда замолчи. Ты мешаешь нам играть в шахматы, - сказал учитель, и Анаши-кун удивился, ибо знал, что сэнсэй сидит в своей комнате один.
      Но потом он понял, что сэнсэй играет в шахматы с духом великого мудреца, который прочно засел в его теле и никуда не хочет уходить. Это успокоило юного самурая - ведь что ни говори, а одержимость духом все-таки лучше, чем банальное раздвоение личности.
      Тем временем на борту звездолета, в зале саркофагов, председатель трибунала собратьев, не дождавшись ответа от подсудимого, объявил:
      - Обязанность уведомить ответчика о приговоре возлагается на защиту, и суд просит передать нашему несчастному собрату, что мы вынесли этот приговор со скорбью в душе и болью в сердцах, но не могли поступить иначе.
      Председатель приложил конечность к среднему сердцу, и все увидели, что оно бьется учащенно.
      Из правой ушной железы скатилась к основанию рога большая капля влаги, но председательствующий быстро взял себя в руки и заговорил монотонно, бесстрастно и устало:
      - Высокочтимый и достойнейший избранный трибунал собратьев властью, данной ему законами Мира и корабельным Уставом, приговаривает тебя, о собрат, рожденный за номером один триллион сто сорок восемь миллиардов шестьсот семьдесят шесть миллионов триста восемьдесят девять тысяч ноль тринадцать, за тяжкие преступления против разума, нарушение Устава и присяги, неповиновение старшим собратьям, неподчинение приказам, неуважение к суду и противоправное использование корабельной собственности к высшей мере наказания - пожизненному лишению тела без его сохранения, то есть с погребением тела по обычаю предков в безвоздушном пространстве в том месте, где застала его смерть.
      После этих слов в зале настала гробовая тишина, которую прервал возглас председателя:
      - Да будет так!
      На этот раз он ударил себя по рогам особенно сильно, и гул не смолкал так долго, что казалось, он не утихнет никогда.
      А когда он все-таки затих, в зал вошли медики и служители. Медики не скрывали своего нежелания делать порученное им дело, а служители просто неслышно пели погребальную песню.
      97
      Телеметрический канал микробота Наблюдателя был напрямую связан с саркофагом, где покоилось его тело, и как только медики отключили систему жизнедеятельности, в сознании Наблюдателя загудел сигнал тревоги.
      Он сразу понял, что это значит. Приговоры суда на планете Собратьев и зависимых от нее территориях исполняются без промедления, дабы не заставлять осужденного мучиться томительным ожиданием.
      Наблюдатель уже успел приучить себя к мысли, что останется на планете Наслаждений навсегда, и совсем перестал печалиться по этому поводу, поскольку тело господина Кусаки было даже более уютным пристанищем, чем собственное тело Наблюдателя - бесполого метагуманоида из мира Собратьев.
      И все-таки терять родное тело было больно. Так больно, что даже Носитель почувствовал это, хотя обычно умел ограждать себя от эмоций засевшего в нем инородного духа.
      Сэнсэй Кусака предложил духу обычное лекарство - медитацию, но она помогла лишь частично. В смятении Наблюдатель на время покинул господина Кусаку и вселился в тело Анаши Кумару, вместе с которым допьяна напился сакэ и до глубокой ночи развлекался с гейшами. На обратном пути юный самурай чуть было не повторил судьбу покойного отца господина Кусаки, споткнувшись на том же мосту через пруд Тринадцати Камней.
      Однако, во-первых, он был молод и силен и поэтому благополучно выплыл и уснул как убитый под тысячелетним деревом, листья которого трепетали на ветру. А во-вторых, Наблюдателя с ним уже не было - он еще в самом начале вселился в тело миниатюрной гейши, юной и свежей, как нераспустившийся цветок.
      В этом теле он вновь познал наслаждение, которому нет равных во всей изученной части Вселенной, и оно примирило Наблюдателя с потерей собственной телесной оболочки.
      В тело сэнсэя Наблюдатель вернулся как раз к утренней медитации, и она окончательно успокоила его.
      А в это время на звездолете служители, ни на мгновение не прерывая погребальной песни, готовили мертвое тело собрата за номером 1 148 676 389 013 к погребению.
      Потом они медленно и печально пронесли его через весь корабль, тихо и размеренно ударяя кончиками конечностей по основанию рогов, отчего гул был едва слышен и неизмеримо печален, и погребальная песня не смолкала ни на минуту до тех пор, пока четверо служителей в скафандрах не вынесли тело в главный шлюз.
      Когда раскрылись внешние ворота и дыхательная смесь с шипением устремилась наружу, пение разом смолкло, и в мертвой тишине четверо собратьев вынесли мертвое тело в безвоздушное пространство.
      Они плавно толкнули его в сторону, перпендикулярно орбите звездолета, и тело стало медленно, но верно удаляться от корабля.
      Существовала опасность, что труп рано или поздно затормозится настолько, что станет падать на Землю, но в этом не было ничего страшного. Хрупкая органика должна без остатка сгореть в верхних слоях атмосферы.
      И удивительное дело - буквально в тот самый момент, когда тело Наблюдателя, медленно вращаясь, стало удаляться от звездолета, в медицинском отсеке корабля неожиданно пришел в себя основной Наблюдатель.
      Он был еще слаб, но, узнав о том, что случилось с его коллегой, рвался в бой, чтобы вернуть доброе имя своей службе, хотя этого доброго имени никто не оспаривал.
      К тому же по закону следовало пресечь противоправную деятельность лишенного тела резервного Наблюдателя, которая могла привести к непредсказуемым последствиям. Чтобы Наблюдатель не мог впредь чинить вреда разуму землян, его сознание в чреве микробота требовалось вытащить с Земли и препроводить в надлежащее место - тюрьму разумов на холодной семнадцатой планете системы Собратьев.
      Правда, из-за просчетов при проектировании микроботов - просчетов порою намеренных, вызванных страхом перед бунтом машин, - это было очень трудно сделать. Но попытаться все-таки следовало.
      Так считали многие, и основной Наблюдатель в их числе. Но другим, коих было не меньше, эта затея не нравилась Они подозревали, что беда с резервным Наблюдателем произошла не по его злому умыслу и даже не в силу его молодости, неопытности и халатности, а в силу каких-то дефектов земного разума, выявить которые толком так и не удалось.
      Ходили даже толки, что Наблюдатель осужден несправедливо, хотя все сходились во мнении, что справедливость непременно восторжествовала бы, стоило ему вернуться на корабль. Никто не осуждал председателя трибунала, который приложил максимум усилий, чтобы спасти Наблюдателя, но тот сам не захотел спасения.
      И именно председатель трибунала решил судьбу экспедиции, когда дело дошло до корабельного референдума. Голоса опять разделились поровну, хотя на этот раз голосовало гораздо больше собратьев. Но число их было нечетным, и воздержаться не мог никто. Решение было принято большинством в один голос, причем голосовали через компьютерную сеть открыто
      и пришлось долго ждать, когда же поступит этот последний, решающий голос.
      Председатель трибунала долго колебался и в конце концов высказался все же за прекращение экспедиции.
      Решено было немедленно покинуть земную орбиту, вернуться на планету Собратьев и подготовить новую экспедицию - с более опытными Наблюдателями, с более совершенными микроботами и с командиром повыше рангом, который сможет принимать решения, не опасаясь за последствия.
      А пока Наблюдатель мог спать спокойно. Охота на него была отложена.
      Впрочем, сам он ничего об этом не знал.
      98
      Телеметрический канал микробота отключился в тот самый день, когда господину Ясуке Кусаке, знаменитому сэнсэю и воспитателю чемпиона мира и окрестностей по боям без правил среди супертяжеловесов исполнилось сто лет.
      Наблюдатель, рожденный за No 1 148 676 389 013, понял, что корабль ушел, но ничуть этому не огорчился. Он был занят совсем другим.
      На день рождения дедушки приехало много народу из разных стран мира, но особенно много - из России. Их привез с собой Гири Ямагучи, истратив ради этой цели львиную долю своих призовых денег, поскольку платить пришлось не только за проезд, но и за фальшивые документы.
      Сподобился приехать даже русский богатырь Иван Бубнов, который призовых не получил, поскольку утащить свой кубок не успел, а потом лавочка закрылась в результате милицейского расследования.
      Ваня на этой почве разругался со своими тренерами и спонсорами, и его заказали киллеру, который пришел на смену Тираннозавру Рексу.
      Тогда Ваня обратился к самому Рексу, и тот взял его под охрану. А поскольку Рекс получил приглашение от Гири Ямагучи, в Японию они с Иваном приехали вместе.
      Вместе с Рексом прикатила в страну Восходящего Солнца Инга Расторгуева, а при ней подруги - Анжела Обоимова с мужем и Евгения Угорелова с любовником. Про Любу Добродееву и говорить нечего - она ведь была теперь законной женой Ямагучи и следовала за ним везде и всегда.
      Один из питерских криминальных авторитетов по прозвищу Кабанчик прилетел в Японию совсем по другому делу. Он приехал вести переговоры с Якудзой. Тут сыграла свою роль протекция Анаши Кумару, которому новое руководство японской мафии было благодарно за устранение прежнего предводителя. Поскольку у Хари Годзиро не было сыновей, к власти в Якудзе пришел другой клан, и его глава даже не стал, вопреки обычаю, объявлять Анаши Кумару кровную месть.
      Более того, новый предводитель Якудзы тоже был приглашен на день рождения сэнсэя.
      И все пили, ели, танцевали, демонстрировали боевое искусство и любили друг друга всю ночь.
      Единственным, кого не было на этом дне рождения, оказался сам Ясука Кусака.
      - Не люблю я весь этот шум, - сказал он и удалился в неизвестном направлении незаметно для всех присутствующих.
      Под утро его видели на мосту через пруд Тринадцати Камней. Под шелест листьев тысячелетнего дерева сэнсэй беседовал с мудрым духом, которым был одержим. Они говорили о бренности всего земного и тщете дел мирских.
      Куда сэнсэй делся после этого, никто никогда не узнал.
      99
      Экипаж международной космической станции готовился к возвращению на Землю. Он закончил свою работу на орбите, и на станцию уже прибыла смена.
      Как обычно в такие моменты, космонавты и астронавты были заморочены погрузкой и разгрузкой и ничего не замечали вокруг себя.
      Первый экипаж прибыл на станцию на "Союзе", но улетал на "шаттле". "Союз" должен был остаться на МКС в качестве спасательного корабля.
      Когда "шаттл" был наконец готов к отправке, все вздохнули с облегчением и удобно откинулись в креслах в кабине челнока.
      Космический обзор отсюда был гораздо лучше, чем из иллюминаторов "Союза" или даже МКС. В "ветровое стекло" необыкновенно ярко, как никогда не бывает на Земле, светили звезды. Но когда челнок, запустив двигатели, отошел на приличное расстояние от станции, внимание космонавтов привлекло кое-что помимо звезд.
      Это нечто было похоже на сломанную куклу с двумя руками, двумя ногами, двумя рогами и двумя крыльями, фантастический гибрид черта с ангелом, который приблизился к "шаттлу" настолько, что уже можно было разглядеть три глаза на его лице - два закрытых и один открытый.
      - Черт возьми, что это?! - воскликнул один из русских членов экипажа.
      Он прокричал это на родном языке, но даже американцы поняли его без перевода. Они тоже смотрели на странное видение во все глаза и успели разглядеть, что и руки у него не руки, и ноги не ноги, и крылья не крылья, и рога не как у черта, и открытый глаз не как у людей.
      Привычные ко всему космонавты, которых считают самыми храбрыми на свете людьми, сразу почувствовали себя неуютно, но времени для наблюдений было мало. Объект пересек орбиту челнока и скрылся в непроглядной космической тьме.
      Космонавты не смогли даже толком засечь его собственную орбиту, и тот же русский, проводив объект взглядом, произнес в сердцах:
      - Черта с два его теперь найдешь!
      - Что там у вас? - запросила земля. В Центре управления полетом прекрасно слышали тревожные возгласы и решили поинтересоваться, что происходит.
      - Видели неопознанный объект, - ровным голосом сообщил командир экипажа. - Похож на тело живого существа.
      - Ребята, а вы не рано начали праздновать окончание экспедиции? поинтересовались с земли. - Может, лучше подождать до посадки?
      В ответ космонавты передали в ЦУП запись изображения с передней видеокамеры, но оно оказалось нечетким. Мертвые тела собратьев излучают радиацию, которая плохо влияет на светочувствительные приборы, хотя для живых существ не опасна, а по некоторым сведениям даже полезна.
      Однако землянам не суждено было об этом узнать. Космонавтам не поверили. Правда, на всякий случай информацию попытались засекретить, но она успела просочиться в Интернет, и уфологи всего мира свято уверовали в новую породу пришельцев - с четырьмя конечностями, двумя рогами, двумя крыльями и тремя глазами.
      И долго еще среди фанатов уфологии и примкнувших к ним мирных граждан не смолкали споры по поводу того, - есть ли у этих инопланетян хвост.
      Июль - октябрь 2000 г.