– Угу. – Дулей взял со стола кувшин с брагой, отхлебнул через край и вытер рот рукавом грязной рубахи. – Живут тут две кособокие девки. Денег уж вторую седмицу не платят. Хотел их проезжим по копейке за ночь продавать, да кто ж таких тощих да кривобоких возьмет?
Глеб наклонился вперед, сгреб Дулея за рубаху и приблизил свое лицо к его физиономии.
– Эти девки – сестры моего друга, – глухо проговорил он. – Выгонишь их из дома, пеняй на себя.
Дулей поежился под холодным взглядом Глеба.
– Что ты, Первоход, – примирительно проговорил он, – нешто я не понимаю? Да только за житье платить надо. Ты человек сурьезный, но ведь и я свою правоту имею.
Глеб выпустил Дулея, достал из кармана кошель и ослабил тесьму. Дулей уставился на кошель.
Глеб достал серебряную резанку и швырнул ее на стол.
– Это за сестер Дивляна, – сказал он. – А это... – Глеб вынул еще одну резанку и положил ее рядом с предыдущей. – За разговор.
Дулей посмотрел на деньги и шумно задышал. Затем перевел взгляд на Глеба и спросил подрагивающим от волнения и алчности голосом:
– За какой такой разговор?
– Ходок Дивлян жил в угловой комнате, верно?
Дулей кивнул:
– Ну да.
– В тот день, когда его нашли, ты был тут?
– Тут. Я его и нашел.
– Расскажи мне об этом.
– А чего тут рассказывать? Сидел я у себя в комнате, бражничал. Вдруг слышу – крик. Ну, думаю, неужто ходок напился? А время уж позднее, постояльцы спят. Вот я и отправился к Дивляну, чтобы заткнуть ему рот. Пришел, а он уже мертв.
– Что было потом?
– Потом? Да то же, что и всегда. Я послал холопа за княжьими охоронцами. А следом за ними пришел и дознаватель.
– Который из дознавателей?
– Замята.
Глеб задумчиво потер пальцами щеку и спросил:
– Дивлян жил один?
– Ну да. А что?
– К нему кто-нибудь захаживал?
Хозяин постоялого двора криво усмехнулся.
– Какое там. Даже сестры к нему не совались. Иногда он передавал им пряники да баранки через моего мальчонку. И раз в неделю вносил плату за их постой.
Глеб обдумал его слова и протянул руку.
– Дай мне ключ от комнаты Дивляна.
– Зачем? – насторожился Дулей.
– Хочу осмотреться.
Несколько секунд хозяин постоялого двора пялился на ладонь Глеба, затем вдруг побагровел, выпятил грудь колесом и сверкнул глазом.
– Чего это ты тут раскомандовался, ходок?! – хрипло гаркнул он. – Я тебе не слуга, а ты мне не хозяин!
Глеб вздохнул. Дело осложнилось.
– Дулей, – терпеливо проговорил он, – ты уже крив, не вынуждай меня выбивать тебе второй глаз. Я просто хочу...
Хозяин постоялого двора метнулся к лавке, схватил лежащий на ней меч и выставил его перед собой.
– А как тебе это? – ощерился он на Глеба. – Иди отведай! Понравится, дам еще!
– Меч? – Глеб усмехнулся. – И давно ты им в последний раз махал?
– Давно али недавно, какая разница? Рука у меня крепка, а твоя голова к шее не гвоздями прибита! Махну мечом, да и срежу под корень!
Глеб положил руку на приклад ольстры, торчащий из жесткой кожаной кобуры, и пристально посмотрел на хозяина постоялого двора.
– Не связывайся со мной, Дулей, – негромко, но твердо проговорил он. – Ты был хорошим ратником, но времена те давно прошли. Опусти меч и дай мне ключ от комнаты Дивляна. Не вынуждай меня применять силу.
Дулей опасливо покосился на ольстру, хотя и не верил до конца, что Глеб решится стрелять.
– Ладно, – неохотно проговорил он. – Твоя взяла. – Дулей опустил меч и швырнул его на лавку. – Не так уж ты и силен. Кабы не огнестрельный посох, скрутил бы я тебя и запер в кладовке.
Пройдя к деревянному щиту, прибитому к стене и утыканному гвоздями, Дулей снял с одного из гвоздей ключ и швырнул Глебу.
– Держи!
Глеб поймал ключ, повернулся к двери и вышел из комнаты.
Выждав немного, Дулей встал с лавки, просеменил к двери, открыл ее и выглянул в коридор, дабы убедиться, что Первоход ушел. Затем плотно прикрыл дверь, подошел к стене, сдвинул в сторону кусок грубой рогожи, открыв черную дыру, и крикнул в эту дыру:
– Лочок! Лочок, сучий сын!
– Чего, дяденька Дулей? – гулко откликнулся из дыры мальчишечий голос.
– Живо беги за княжьими охоронцами! Скажи – Первоход здесь!
– Хорошо, дяденька Дулей!
Дулей отпрянул от дыры и занавесил ее куском рогожи. Посмотрел на дверь злым взглядом и пробормотал:
– Хотел бы я посмотреть, как ты будешь храбриться, когда тебя растянут на дыбе.
5
Обшарпанная, бедно обставленная комната. Старенькая, закопченная до черноты печь в углу. Исцарапанная, изгаженная пятнами столешница. Деревянная кровать с тощим соломенным тюфяком. У маленького окна, затянутого потемневшей слюдяшкой, старый сундук.
Глеб откинул крышку сундука и заглянул внутрь. Несколько пустых берестяных туесков и больше ничего.
Глеб достал из кармана коробку с бутовыми самокрутками, вынул одну и сунул в обветренные губы. Щелкнул зажигалкой, выпустил дым и еще раз огляделся.
– Что же с тобой произошло, Дивлян? – проговорил Глеб задумчиво. – Не верю, что ты просто так взял да и помер. А если тебя убили, то за что? – Глеб выпустил облако дыма, посмотрел, как расплывается оно под потолком, и прищурил глаза. – Может, ты что-то скрывал?
Он снова огляделся. Да, комнатка была бедная. И никаких признаков того, что здесь недавно жил живой человек.
Уровень потребностей Дивляна был ненамного выше, чем у дворовой собаки. Но ведь во всем виновата нужда.
Глеб снова тщательно обыскал комнату, разглядывая вещи Дивляна и пытаясь представить себе его жизнь. Представить и понять, что в ней могло привести парня к гибели, да еще такой ужасной.
Но как Глеб ни старался, он не нашел ни одного подходящего места для тайника, и не было даже ни малейших намеков, что Дивлян пробовал что-то прятать.
Остановившись посреди комнаты, Глеб закурил самокрутку и тихо проговорил:
– Давай, Дивлян. Покажи: что это было? За что тебя прикончили? Ты что-то спрятал или что-то видел?
Выпустил облачко сизого дыма, Глеб по привычке проследил взглядом, как расплывается оно в воздухе, и вдруг прищурил глаза. Под самым потолком Глеб увидел слегка отошедшую от стены доску.
Глеб поспешно пододвинул к стене лавку, забрался на нее и без труда отодрал выпятившуюся доску. Затем достал зажигалку и выщелкнул язычок пламени.
Огонь осветил деревянную, запыленную полку, но полка эта была пуста. Глеб вгляделся внимательней и увидел, что в одном месте пыли не было. Прежде там явно что-то стояло. Предмет был небольшим – глиняная крынка или берестяная шкатулка.
– Так-так, – прищурился Глеб. – Значит, что-то ты все-таки прятал. И где же это теперь?
Глеб провел ладонью по полке, быстро простучал стены, однако больше ничего интересного не обнаружил и спустился с лавки на пол.
– Подытожим, – сказал сам себе Глеб. – Либо вещь, которую Дивлян прятал, унес тот, кто его убил. Либо... – По лицу Глеба пробежала тень. – Чертовы дознаватели! – хрипло выругался он.
Покидая двор Дулея, Глеб услышал стук копыт. Перемахнув через забор, он не ушел, а присел и заглянул в щель между досками.
Во двор въехали три всадника в бронях и суконных плащах. На головах у них поблескивали шеломы, о бедра бились украшенные серебром ножны.
Это были княжьи охоронцы.
– Где он? – грубо спросил рыжебородый десятник.
Дулей почтительно склонил голову, ощерил рот в подобострастной улыбке и проговорил:
– Убег. Опоздали вы, господа охоронцы. Не обессудьте.
– Не обессудьте? – Ратник сдвинул густые брови. – Знаешь ли ты, что за ложный вызов должен заплатить виру?
– Не обессудь, – снова пролепетал хозяин постоялого двора.
Десятник оглядел двор цепким, внимательным взглядом.
– Крепкое у тебя хозяйство, Дулей, – похвалил он. – Домище из цельных дубовых бревен. А каков частокол! В четыре локтя, не меньше. Не у каждого князя частокол так же высок и крепок, как твой. Немалое богатство ты стяжал, Дулей.
Хозяин двора поклонился и робко пробормотал:
– Все трудами, господин десятник. Трудами и молитвами. – Дулей выпрямился и слащаво проговорил: – Не изволите ли перекусить с дороги?
При этих словах угрюмое выражение покинуло лица ратников.
– А что у тебя есть? – заметно оживившись, поинтересовался рыжий десятник.
Хозяин двора сдавленно улыбнулся.
– Э-э... Свинка с мочеными грибочками. А к ним – пиво.
– Пиво кто варил?
– Моя сватья.
– Это Гудониха, что ли?
Дулей улыбнулся и кивнул:
– Она.
Лицо десятника просветлело.
– Что ж, пожалуй, перекусим. Но сперва дело разрешим. За ложный вызов должен ты нам серебряный дирхем или денарий.
Единственный глаз Дулея Кривого вылез из орбиты, а бровь изумленно приподнялась.
– Кормилец, что ты! Нету у меня дирхемов! Перуном клянусь, нету!
– Нету, говоришь?
– Нету!
Десятник нахмурился:
– Плохо. Ну, ничего. Мы возьмем, что глянется.
Рыжеволосый десятник махнул рукой – двое его спутников спешились и, сунув за пояс рукавицы, молча зашагали к амбару. Холопы Дулея Кривого, переминающиеся возле амбара, при их приближении разбежались в стороны.
Дулей запричитал что-то о трудных временах, о высоких ценах на припасы, но десятник его не слушал и не перебивал. Он ждал возвращения своих людей, и вскоре они вернулись, таща большой мешок с зерном.
– Ну, вот, – удовлетворенно кивнул десятник. – Это и будет твоя вира. А теперь можно и свинки твоей отведать. Да, и прикажи своей челяди накормить наших коней. Идемте в дом, братцы! Мешок пока положите под навес – его никто не тронет!
Десятник первым двинулся к дому. Ратники, аккуратно положив мешок с зерном под навес и сверкнув на Дулея свирепыми взглядами, заспешили за своим начальником.
Дулей подождал, пока охоронцы зайдут в дом, затем воздел руки к небу и взмолился:
– Боги Перун и Велес, пошто вы меня так наказываете?
– Это потому что ты предатель и прохвост, – сказал из-за забора Глеб.
Дулей отскочил от забора и изумленно уставился на доски.
– Пе... Первоход? Ты, что ли?
– Я. И не вздумай бежать к дому или орать. Ты у меня на прицеле. Значит, ты рассказал обо мне княжьим охоронцам.
– Я не хотел. Первоход, смилуйся. Меня заставили!
– Тише, не вопи, – грубо осадил его Глеб. – Знай, Дулей, что теперь у меня на тебя зуб. Выслужишься, прощу. Не выслужишься, убью. Казню самой лютой смертью. Свяжу по рукам и ногам, отвезу в Гиблое место и брошу там на съеденье нечисти.
Угроза была столь страшна, что Дулей затрясся.
– Пе... Первоход, – вновь стал заикаться хозяин двора. – Не казни... Все, что прикажешь, для тебя сделаю.
– Хочешь выслужиться? – Глеб хмыкнул. – Здравая мысль. Я подумаю, как тебя использовать. А пока – ступай в дом и про меня помалкивай. Знай, в твоем доме есть холоп, которого я подкупил. Он мне все про тебя рассказывает.
– Холоп? – Дулей растерянно моргнул. – А который?
Глеб усмехнулся:
– Ты, я вижу, совсем от браги и березовицы осоловел. Ступай в дом и веди себя хорошо. Иначе сделаю из тебя упыря, а потом сам же вырву тебе сердце. Все, иди!
Дулей будто только и ждал этого приказа, он повернулся и на подгибающихся от страха ногах зашагал к дому.
Глеб перевел дух. Что ж, запугать алчного дурака Дулея оказалось совсем несложно. Нужно было только напомнить ему о Гиблом месте. Угроза подействовала безотказно. Стоит ли удивляться? Для жителя Хлыни нет страшнее беды, чем помереть в Гиблом месте и превратиться в упыря.
Глеб поднялся с корточек, сунул в рот самокрутку и зашагал по примятому, подтаявшему снежку, доставая на ходу зажигалку.
6
Княжий дознаватель Замята пил вторые сутки подряд и никак не мог напиться. Порою ему казалось, что он даже хмеля в голове не чувствует.
Был Замята высок, худ, темен и морщинист ликом, как сухое дерево. А нос имел столь длинный, что мог бы запросто облизать его языком.
Сидя у стола в одних подштанниках, он скосил глаза на кровать, где сладко посапывала во сне гулящая девка. Одеяло сползло с ее живота, обнажив срамное, и Замята подумал, что надо бы ее накрыть. Однако вставать с лавки было лень.
Откуда девка взялась, Замята помнил плохо. Помнил лишь, как шел с ней от кружала в обнимку, как светила полная луна и как весело поскрипывал снег у них под валенками.
Как занимался с ней любовью – помнил плохо. Может, и вовсе не занимался?
Замята снова посмотрел на раскинувшуюся на постели девку и прислушался к себе – не откликнется ли в чреслах сладострастная истома? Не откликнулась. Во всем теле была лишь вялость. Значит, заездила его девка до полусмерти, истомила.
Что ж, это хорошо.
Замята зевнул и протянул руку за кувшином с хмельной березовицей, однако промахнулся и ухватил пальцами пустоту. Хмель все же играл в голове.
Тогда Замята решил не рисковать и не лить березовицу в кружку, а потому приложился губами прямо к кувшину. Хмельной напиток прохладной волной побежал по глотке...
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.