КОГДА УМИРАЮТ ЖРЕЦЫ

На другом конце света, в далекой стране, где латынь никто не знает, но почему-то называют ту страну Латыньской землей, разразилась кровопролитная война между двумя самыми большими племенами — племенем Пернатого Змея и племенем Мохнатого Осла.

Три года шла война, народу побили — не считано. И все чаще войска племени Пернатого Змея терпели поражение от отрядов племени Мохнатого Осла. Уже более половины своих владений потеряли «пернатые змеи», пришлось в горы отступать на верную погибель от холода и голода. А надо сказать, что у племени Мохнатого Осла был очень хитрый, коварный и смелый вождь, прирожденный полководец, звали его — Пахан Анеле.

Видя, что у племени Пернатого Змея превосходство в людях, Анеле три года мотал им душу, засады устраивал, на небольшие крепости и караваны нападал. В общем, потрепал этого Змея, как хотел, и рога, то есть крылья, пообломал. К тому же союзников среди других племен нашел. Собрал все отряды в большую и сильную армию и давай враждебное племя в горы загонять. Восхитились враги полководческим талантом и организаторскими способностями Пахана Анеле и, в знак восторга, решили его убить.

Ибо поняли: пока будет жив Анеле, не видать им победы, как не знать латыньского языка, не встретить настоящего пернатого змея, не посмотреть продолжение «Титаника» и не понять смысл легенды «Мать и матрица».

Обратились вожди племени за помощью к своим жрецам и колдунам. Те, в свою очередь, призвали в священную пещеру лучших кузнецов. Семь дней, семь ночей все вместе — жрецы, колдуны, кузнецы и главный мастер племени по прозвищу Помощник Кому Делать Нечего — трудились без сна и отдыха.

А на восьмой день перед изумленными взорами воинов племени предстал продукт титанических усилий — железный воин Термидадор. Это имя было взято из древнего сказания, такого древнего, что никто уже и не помнил, о чем там шла речь. Только помнили, что это было что-то жутко страшное и несокрушимое. Ростом выше на голову самого высокого человека, здоровенный, распираемый железными мускулами из заговоренной колдунами, немыслимо крепкой стали — нержавейки. Облаченный в черную непромокаемую несгораемую одежду, Термидадор молча стоял у входа в пещеру. Его питала энергия солнца, и для лучшего улавливания лучей на глаза железного человека были надеты очки из темного вулканического стекла.

В голову Термидадора жрецы и колдуны концентрированной силой мысли вложили приказ: убить Пахана Анеле и разгромить его армию.

Вооруженный огромной железной дубиной, Термидадор двинулся в сторону наступающих отрядов племени Мохнатого Осла.

Очень скоро он вышел к большому лагерю враждебного племени. Подошел к первому попавшемуся на пути воину и спросил: «Ты не Анеле?» И, получив отрицательно-насмешливый ответ, размазал воина по песку.

Что тут началось! Воины племени Мохнатого Осла едва не захлебнулись от такой наглости и стали швырять в Термидадора камнями, дротиками, топорами.

Но только зря старались: от железного воина все отскакивало, как травинка от каменной крепости. Не обращая внимания на град метательных снарядов, Термидадор пошел молотить все вокруг себя, иногда спрашивая: «Ты не Анеле?»

Один боец хотел спастись и на всякий случай крикнул: «Да, я вождь Анеле!»

— Врешь, — ответил Термидадор и, выражая трусу и обманщику свое презрение, убил его не дубиной, а пнул беднягу так, что тот в горный хребет врезался и только рисунок на скале от него остался.

И поняли воины племени Мохнатого Осла, что в очень плохом положении они оказались, прямо безвыходном.

А поняв это, бросились бежать, оставив на поле боя сотен пять своих товарищей, измельченных дубиной ужасного непобедимого воина. А Термидадор за ними — бежит и долбит, бежит и долбит.

Многие воины со скал срывались и в пропасть падали. А еще многих убили или взяли в плен ринувшиеся в погоню воины племени Пернатого Змея.

И вдруг увидел Термидадор высокого воина в ярких перьях и догадался, что это и есть тот самый Анеле. Бросился за ним. Анеле — от него. Бегут, не разбирая дороги, все выше в гору. И почти уже догнал железный воин свою добычу, даже занес дубину для сокрушительного удара, как внезапно сорвался под тяжестью железного человека каменный выступ. И полетел Термидадор вниз, в пропасть. Летел железный воин долго. Вниз головой. И со страшной скоростью врезался в большой речной валун, который от удара раскололся пополам, а железная дубина плюхнулась где-то дальше, в бурные воды реки.

Все, кто это видел, подумали — точно, убился, вернее — сломался.

Но вскоре Термидадор поднялся и направился вверх по тропе.

Видя, что железный воин от такого ужасного падения не пострадал и вскоре вновь будет здесь, вождь Анеле стал торопливо предлагать своим противникам мир на любых условиях. Верховный вождь племени Пернатого Змея Ткеоцаль Сомбреро Альмаго Текила так же очень быстро согласился на мир с условием освобождения захваченных земель, пленников и выплаты большого оброка.

Многие, наверное, удивились, что Текила быстро пошел на мировую. Но у вождя племени Пернатого Змея была на то причина. Только он, обладающий невероятно острым зрением, заметил, как тупо и обескураженно плетется Термидадор в их сторону, словно больше не понимая, что он такое и какая у него боевая задача.

Смутное подозрение зародилось в душе Текилы, какая-то необъяснимая тревога охватила его сердце. Нет, не напрасно жрецы учили своего вождя предчувствовать беду. Что-то здесь не так!

И, пока не поздно, согласился на мир, приказав Анеле побыстрее убираться отсюда и уводить своих людей.

Только остатки войска племени Мохнатого Осла исчезли за ближайшей скалой, к Текиле и его воинам подошел Термидадор. Чувство тревоги в душе Текилы росло.

Термидадор, глядя жуткими стальными глазами (очки разлетелись вдребезги при ударе), сказал:

— Я должен убить человека по имени Елена. Где этот человек?

Все застыли. Термидадор повторил вопрос и железной хваткой взял за горло одного из воинов.

Раздались крики ужаса и удивления. Никто не мог понять, что происходит. И только мудрый вождь Текила догадался: «Елена/ Да это же имя вождя Анеле, только произнесенное наоборот! Значит, от удара о камень имя врага в голове железного воина перевернулось».

К тому же, железный воин должен был подчиняться вождю и главному жрецу, но, похоже, после аварии Термидадор зажил своей жизнью. В голове вождя моментально созрел хитроумный план.

— Постой! — закричал Текила. — Отпусти его! Видишь пещеру в той скале? Там тебе скажут, где найти человека по имени Елена. Поднимайся туда, иди по этой тропе, и она приведет тебя к месту, где все узнаешь!

Железные пальцы Термидадора разжались, и почти задохнувшийся воин упал на землю, жадно хватая воздух.

Текила направил Термидадора в ту самую пещеру, где создавали железного воина и где находилась заветная колдовская книга, в которой говорилось не только о том, как создать, но и о том, как уничтожить железного воина.

Правда, эту часть книги еще никто не читал, до сих пор никому из жрецов и колдунов это не было интересно. Каждый думал, что всему свое время — тогда все торопились железного воина сделать.

Вождь указал Термидадору самую длинную дорогу, в обход скалы.

Сам же, рискуя сорваться в пропасть, побежал в сторону пещеры напрямик, по узким отвесным тропам.

«Что еще этому железному болвану придет в голову? А вдруг он решит, что все мы — войско человека по имени Елена и прячем его. Он же нас в муку сотрет! Ничего себе, помощничек!»

Сбивая ноги в кровь, Текила летел по острым камням. Вождь молнией ворвался в пещеру и с облегчением обнаружил, что все жрецы и колдуны находятся здесь и обмывают маисовой настойкой завершение своей тяжелой недельной работы.

В нескольких словах вождь объяснил суть проблемы и ясно дал понять, что сейчас сюда хоть и по длинной дороге, но быстро приближается металлургическое воплощение смерти. Все мгновенно протрезвели, схватили книгу и стали лихорадочно ее читать.

Нужная глава начиналась словами: «Чтобы разрушить железного воина…» Далее шло описание ритуала, приводились магические слова, и… говорилось о каком-то амулете, как обязательном условии проведения всего колдовского действа. Амулета в пещере не было. Его вообще здесь никогда не видели!

Закрывая своей исполинской фигурой вход в пещеру, на пороге стоял Термидадор. Никто в этом шумном, паническом поиске амулета не услышал его шагов.

Все умолкли, потеряли дар речи и толпились, ожидая, что будет дальше.

Термидадор произнес свой вопрос о человеке по имени Елена, но ответом была тишина. Вдруг один из жрецов, очень начитанный мужчина, вышел вперед и, обращаясь к Термидадору, сказал:

— Я тебе все расскажу. Елена — это женщина. В наших краях нет женщин с таким именем. Но много их за океаном, в Европе и особенно на Руси.

Жрец хотел выиграть время и отправить это чудовище прочь: может быть, удастся найти амулет или другой способ уничтожить Термидадора.

— Это надо долго идти к океану, в ту сторону, — жрец махнул рукой.

— Знаю, — ответил Термидадор.

Текила подумал: «Надо же было жрецам вложить в эту железную голову знания не только по военному делу, но и по географии, судовождению, другим наукам. Пихали для интересу в него все подряд. Экспериментаторы хреновы!»

Термидадор подошел к столу, взял запасные очки с темными стеклами, надел их. Взгляд железного воина упал на книгу, лежавшую здесь же, на столе. Книга была открыта. Самая верхняя строчка начиналась со слов: «Чтобы разрушить железного воина…» Термидадор все понял. Они собрались его убить, для этого и заманили сюда…

Единственный, кто успел в отчаянном прыжке выскочить из пещеры, был вождь Текила.

В пещере бушевала бойня, избиение младенцев, резня ягнят, крутые разборки…

Последним, кого убил Термидадор, был жрец, поведавший железному человеку, где искать женщину по имени Елена.

— Ты сказал правду? — спросил Термидадор жреца.

— Правду, только правду и ничего, кроме правды! Пощади. Я могу еще рассказать…

— Остальное я знаю, — сказал железный воин, сворачиваю шею жрецу.

Термидадор взял факел, поджег книгу, бросил ее на каменный пол и стоял над ней до тех пор, пока от книги не остался пепел.

Затем он сгреб пепел в железные руки, вышел из пещеры и подставил ладони ветру. Горный ветер смел пепел с рук. Термидадор повернулся лицом на восток и ледяным голосом произнес:

— Я иду!

И, действительно, пошел.

ДЕЛИКАТЕСНАЯ ПОГАНКА

По безбрежному мягко-голубому небу ровным клином, плавно и безмолвно летели верблюды.

«Красиво идут, — подумала Лягушка-путешественница, — если бы я с ними, а не с этими тупыми утками летела (между горбами пристроилась бы), то, глядишь, и до Африки бы добралась! Только что они так рано отправились? Сейчас же середина лета! А они — уже на юг! И вообще, верблюды — не летают», — сказала сама себе Лягушка-путешественница .И проснулась.

Небо было такое же ясное и мягкое, как и во сне. Стоял прекрасный солнечный день. В небе никого не было, зато перед мордой Лягушки лениво пролетел крупный комар. Лягушка им позавтракала.

«Пора в путь», — решила путешественница и приготовилась к прыжку.

— Какая мерзкая, зеленая, скользкая, — раздался где-то совсем рядом с Лягушкой тихий, чуть хрипловатый голос. Она обернулась на звук, но ничего не заметила. Ворчание возобновилось: — И кто бы мог подумать, что из нее можно приготовить роскошный деликатес.

Лягушка застыла от страха и наконец-то заметила в густой траве гномика в бордовом колпачке, с короткой черной бородой.

Ростом гном был чуть выше лягушки, он стоял к ней боком и что-то разглядывал.

«Фу, — подумала путешественница, — это не про меня».

Любопытство заставило подпрыгнуть к гному поближе.

— Это ты про кого так? — спросила Лягушка.

Гном вздрогнул и повернул голову, но, увидев Лягушку, успокоился: гномы и лягушки всегда относились друг к другу терпимо, во всяком случае, вражды между ними никогда не было.

— Да вот, зеленая поганка. Мы из нее такие блюда делаем — закачаешься. Например, хмельной пирог, — ответил гном.

И только тогда путешественница заметила неказистый гриб болотного цвета.

— Тебя как зовут? — спросила Лягушка.

— Гном Валио из пещеры Дак-Кары. Старший собиратель грибов, плодов и кореньев.

— Значит, главный интендант. А я — Лягушка-путешественница.

— И куда ты путешествуешь? — поинтересовался гном Валио, рубя топориком гриб под корень. После пятого удара поганка хрустнула и свалилась набок.

— Домой возвращаюсь, — пояснила путешественница. — Прыгаю с позапрошлогодней осени. Немного осталось, к зиме должна добраться.

— А где была? — полюбопытствовал гном, отделяя топориком шляпку от ножки.

— Хотела на юге отдохнуть… — вздохнула Лягушка. — Все-таки жаль, что верблюды не летают.

— Кто не летает? — не расслышал за работой гном.

— Да это я так… выдаю нереальное за желаемое, — ответила Лягушка-путешественница.

Валио прекратил махать топориком и уселся на ножку гриба. Пообщаться с представителем Светлого мира ему было интересно.

— Наверное, много видела, много нового узнала, — продолжал расспрашивать гном.

— Да, повидала. Впечатлений надолго хватит — диковины разные, звери чудные. И с людьми общаться приходилось. Один придурок услышал, что я по-человечески говорю: решил, что встретилась ему Царевна-лягушка — и ну давай меня лобызать всю с головы до лап. Ждал, пока я в царевну превращусь. А когда понял, что ошибся, давай гонять по всему полю, пока я в болото не упрыгала.

— А в нашей пещере многие гномы про людей интересуются. Один все о богатырях знает! И мне рассказывал про Геракла, Антея, Конана, Рэмбо, Илью Муромца…

— А ведь я в прошлом году у Ильи Муромца в погребе зимовала! — не выдержала, похвасталась Лягушка-путешественница.

— Ты! У Ильи Муромца! Вот здорово! Расскажи про богатыря! — Гном Валио весь превратился в слух и не сводил с Лягушки глаз.

— С октября по апрель я у него зимовала, Илья мне разрешил в погребе поселиться. Представляешь, какой богатырь образованный — он про меня слышал. Похоже, даже рад был гостье — все веселее зиму коротать. Да и его супруга с сыном ко мне хорошо относились. Правда, я почти всю зиму проспала и особо хозяев не обременяла. Но иной раз выбиралась из погреба поболтать с богатырем, рябиновой наливки выпить.

— Пила с богатырем, ну надо же! — не унимался Валио.

Лягушка-путешественница продолжала рассказывать:

— Мужик он хороший — добрый, умный. Семьянин крепкий. Только больно скучал по ратному делу. Или еще какой-нибудь работенке… И вот долгими, зимними вечерами, когда совсем нечего делать, да и я не в спячке, баловались мы с ним рябиновой наливочкой. Терпкая такая, чуть кисленькая, чуть горьковатая. Ну, он-то ковшик откушает — и ничего. А я лакну разок — и готова. Сразу болтуха начинается, настроение — до небес! Как затяну:

А Илья послушает-послушает, пропустит еще ковшик наливочки, запрокинет головушку и тоже давай петь:

— Душевно поет, а я засыпаю… Так ни разу до конца и не дослушала, — махнула лапкой Лягушка-путешественница.

За горизонтом грянул гром, на небо тяжело наползали тучи. Гном Валио спрыгнул с ножки гриба, засуетился вокруг своей добычи:

— Интересно тебя слушать, да дождь вот-вот грянет: срубленная поганка от сырости вмиг загниет.

Гном обвязал веревочками шляпку и ножку поганки, махнул Лягушке-путешественнице на прощание и потянул свою добычу к пещере. Хотя гриб был размером больше гнома, зато легкий. К тому же до пещеры — рукой подать, и Валио должен был успеть до дождя попасть домой.

Лягушку приближение дождя не обеспокоило, даже обрадовало. Прыгать под дождем, по лужам куда приятнее, чем в зной, по сухой, твердой земле.

«Разве может не радовать теплый ливень?» — думала Лягушка-путешественница.

Не могла она знать, что эти грозовые тучи принес ветер из-за океана, тот самый ветер, что сдул с ладони железного воина пепел от сожженной колдовской книги.

Ветер, предвещающий приближение беды.

ВОИН ТЬМЫ

Передовые отряды темной ночью овладели портовым городом Карта-Рико.

Почти весь порт замер в тишине, только с испанского торгового судна «Сан-Антонио» доносились звуки разговоров подвыпившей команды, вернее, меньшей ее части. Большинство матросов кутили в одном из городских кабаков, а капитан судна, отобедав в лучшем ресторане города и, прихватив с собой местную красотку, уединился с ней в уютном номере гостиницы «У дядюшки Пиночета».

На корабле остались десять матросов и, за старшего, боцман. Вчерашней ночью гуляли они. Впрочем, и на корабле было неплохо, правда, боцман следил, чтобы матросы не перебрали меру и к утру были как огурчики.

На берегу возле самой воды возвышалась, тускло освещаемая лунным светом, мощная фигура железного воина в черных одеждах. Термидадору был необходим парусник. Конечно, железный воин мог направиться в Европу и пешком по дну океана. Его нержавеющая сталь и водоустойчивая одежда позволяли находиться под водой сколь угодно времени и на какой угодно глубине.

Но Термидадор высчитал, что, преодолевая давление колоссальной толщи воды, вязнув в дне, сражаясь с океанскими чудовищами, он будет добираться до места назначения больше двух лет. И самое главное — воину для подпитки требуется энергия солнечных лучей. А ему пришлось бы многие месяцы находиться в кромешной тьме, куда ни один лучик не проникает. По расчетам Термидадора, без подзарядки он не протянет и два месяца. Правда, можно время от времени подниматься со дна на поверхность и заряжаться. Но при огромном весе железного чудовища больше энергии уйдет на то, чтобы подняться и удерживаться на поверхности воды.

Термидадору нужен был парусник, и он выбрал один из самых крупных кораблей — «Сан-Антонио». По дну портового залива Термидадор направился к кораблю.

Первым услышал звук грузно, но уверенно поднимающегося по якорной цепи Термидадора матрос Родригес. Но вскоре звук затих, и Родригес не стал утруждать себя дальним походом в пятнадцать пьяных шагов для проверки источника странных звуков. И вскоре поплатился за это.

Железный воин появился перед матросом, словно выпрыгнул из ночного воздуха.

— Ты кто? — мгновенно трезвея, выпалил Родригес с отвисшей челюстью.

— Новый капитан и команда, — ответил незнакомец. — А вы все списаны.

На этом разговор закончился: Термидадор движением руки смахнул беднягу Родригеса за борт.

Со всех сторон к незнакомцу бросились матросы, а один поспешил спуститься в каюту за боцманом.

«Это кто такой? Наверное, местный травки обкурился. Эй ты, медуза тебе в слуховой канал, щас огребешься!» — неслось со всех сторон. Подвыпившие матросы были даже рады возможности помахать кулаками. За такую драку боцман наказывать не станет, потому что и сам-то давно искал повод.

Никто из них не подумал вооружиться, хотя противник, судя по внешнему виду, был очень сильный, но матросы ведь тоже не слабаки, к тому же вдесятером на одного.

Но наглый незнакомец, казалось, их и не замечал. Он осматривал корабль, прикидывая, как ему одному поставить паруса и вывести его в открытый океан. Взбешенный таким пренебрежением, самый высокий и, очевидно, самый сильный матрос подошел к противнику почти вплотную и, целясь в ухо, выбросил камнеподобный кулак. Не долетев до цели всего каких-то пару сантиметров, кулак застыл в воздухе, запястье матроса вдруг оказалось в стальных тисках незнакомца. Термидадор без видимых усилий, спокойно вывернул руку матроса. Раздался треск ломающихся костей и рвущихся сухожилий, матрос заорал от боли. В следующее мгновение железный воин двинул своим кулаком в лоб матросу и, снеся полголовы, вышиб бедолаге мозги. Следующего противника Термидадор убил ударом ноги в грудь. Еще двоих схватил за горло и мгновенно удавил, как цыплят. Оставшиеся в живых матросы и боцман, вооружившись баграми, ножами, пошли на приступ.

Один в прыжке рубанул Термидадора топором по голове, выбив при этом глухой металлический звук. Лезвие отскочило от головы, Термидадор легко вырвал у противника топор и со словами: «Показываю один раз» — всадил топор в голову несчастного по самую рукоять.

Круша и убивая все живое вокруг себя, Термидадор, видимо, испытывал что-то похожее на дьявольский экстаз от своей мощи и неуязвимости. В пылу боя боцман не заметил, что остался совсем один. Он изо всех сил долбил багром Термидадора, но всякий раз лезвие упиралось во что-то невероятно прочное. «Ничего себе доспехи», — думал боцман. Откуда ему было знать, что все тело Термидадора — сверхпрочная броня.

Наконец, заметив, что бьется один — все остальные погибли, — боцман решил последний раз попытать удачи, и если не получится — спрыгнуть за борт, добраться вплавь до порта, призвать на помощь береговую охрану, а может быть, и весь гарнизон города.

Целясь лезвием багра в левый глаз проклятого незнакомца, боцман бросился в решительную атаку.

Термидадор наклонил голову чуть в сторону, лезвие скользнуло почти у самого виска. Перехватив одной рукой прочное древко, железный воин одним движением кисти переломил багор, словно стебель камыша. Боцман бросился бежать, и когда он уже был возле самого борта, багор, превращенный Термидадором в дротик, пробил позвоночник морского волка и вышел из живота наружу.

Застыв на мгновение, тело боцмана рухнуло в воду.

Из всех, кто в тот вечер был на судне, в живых остался только матрос Родригес. Сброшенный сильным ударом железной руки за борт еще в самом начале схватки, он из последних сил добрался до берега.

Когда он плыл, еще слышал шум борьбы и крики умирающих товарищей. Но у Родригеса не было сил даже на размышления о том, что же происходит. Едва добравшись до берега, Родригес потерял сознание и, пока приходил в себя, Термидадор поднял якорь и направил корабль в сторону Европы.

СРОЧНЫЙ ВЫЗОВ

В своей уютной деревне Илья Муромец жил тихо и степенно, со всеми был в дружбе, никому в помощи не отказывал. Его дом если чем и отличался от остальных, так только размерами. Сынок его хулиганил. Правда, чуть меньше других детей — рука у отца уж больно тяжелая

Зато жена Елена — красоты невиданной. И ведь мог Илья, если бы захотел, найти себе супругу в краях далеких, среди смуглянок восточных или северных белянок, но выбрал девушку из соседнего села. Как первый раз увидел свою будущую супругу, так и назвал Прекрасной. Теперь ее все Еленой Прекрасной и величают.

Зиму и весну богатырь провел в скуке и необременительных повседневных делах. На Руси в это время было спокойно. Друзья Ильи Муромца, богатыри Добрыня Никитич и Олег Попович, вместе с путешественником Афанасием Никитиным отправились на большой парусной ладье в круиз до Индии.

Хозяйство у Муромца небольшое: корова, три десятка кур, петушок да надел земли. Держать большое хозяйство просто не было необходимости, да и некогда богатырю заниматься крестьянским трудом — Илья состоял в должности почетного воеводы, из княжеской казны ему исправно выплачивали хорошее жалованье. А вызывал Муромца на службу лично князь и только по самым серьезным ратным делам. Последнее такое дело случилось больше года назад, что для знаменитого на весь мир богатыря уже давненько было.

Илья Муромец был рожден для славных битв и приключений. Грустен стал богатырь: хорошо дома, а душа тоскует. И если бы не доставленная почтовым голубем грамота срочная, вызов к князю, то и совсем бы зачах…

Вести по миру разносятся быстро, и вскоре о том, что Илья Муромец собирается в поход, знала вся округа.

— Не разучился за зиму верхом-то ездить? — не то шутя, не то серьезно спросила Елена, с трудом скрывая свою тревогу по поводу расставания.

— Не разучился, Ленушка, — басил Илья, улыбаясь и осторожно пробуя указательным пальцем остроту лезвия своего тяжелого меча.

И чем ярче сверкала на солнце сталь, чем больше серебрилась кольчуга, тем скорее наполнялись печалью глаза Елены Прекрасной. Понятное дело, не удержать ей супруга у своего подола, но и отпускать — страх-то какой!

— Не переживай, — успокаивал Илья, — не на войну ведь. По делу. Может, молодежь поучить ратному искусству, какая сейчас война?

— Известно, какие у князя к тебе дела. То Василису Премудрую спасать, то печенегов прогнать до самых Гималаев.

— Зато подарки какие привезу, — подмигнул Илья

— Подарки, подарки, — проворчала Елена. — Когда в последний раз лубки про героя Бэтмена привез, сын с друзьями всю черную ткань на крылья порвали.

Тут и староста с поселянами подошел:

— Не урони чести русской, вот что тебе скажу. Ежели кто посмеет — сразу в дыню.

— Хорошо, отец, — ответил Илья.

Богатырь потрепал по голове сынишку:

— Ты, Руслан, один мужик теперь в доме остаешься. Помогай матери, учись хорошо.

— Сейчас каникулы, пап, — напомнил Руслан.

— Да, конечно… — кивнул Илья, так и не признавшись никому в своем предчувствии, что путь будет долгим и что за лето он не обернется.

Из оружия богатырь взял с собой длинное копье, свой любимый меч, большой охотничий нож. Щит, копье и шлем Илья приладил к седлу.

— Что же, до свидания, родные, — сказал на прощание Илья, обращаясь ко всем.

И, поцеловав жену и сына, легко взобрался на своего богатырского коня.

Теплый мягкий ветерок нежно ласкал густую травку лугов. Причудливо извиваясь, искрились родники, густой лес пел свою добрую песню.

Высоко в небе плавно парили белоснежные лебеди.

Что-то теплое и мягкое шлепнулось на плечо Ильи Муромца.

— Ну, е-мое! Лебедь — птица безголосая. Вокруг простора на сотни верст, а ей надо свою переработку сбросить прямо на меня, — сокрушался Илья.

Богатырь слез с лошади и поспешил к ближайшему ручью умыться, надеясь на то, что ни одна живая душа не видела случившегося конфуза.

Но не тут-то было. Возле самой воды сидел Соловей-Разбойник и, напевая песенку, полоскал в ручье белье.

Полоскал он умело, чувствовалось, что эта работа для него не впервой. С тех пор как Соловей-Разбойник женился, он перестал свистеть и наводить ужас на все окрестности, зато начал стирать свои вещи, чистить зубы и вообще походить не на чудище беспризорное, а на вполне ухоженного лешего.

— Здорово, Соловушка.

— Здорово, Илья, — прошепелявил Соловей, — видать, и у тебя судьба не сахар. Уконтрапупили.

— Все мы одинаковы под синим небом. И на князей, и на разбойников падает без разбора. Подвинься.

— Ты куда это так вырядился? — спросил Соловей. Последний раз Илью Муромца он видел при полном военном параде года три назад.

— К князю. Повидаться решил, проветриться заодно, — об истинной цели визита Илья решил умолчать.

— С мечом? В кольчуге? Ну-ну.

Поняв, что таиться бесполезно, Илья рассказал о грамоте, высказал свои сомнения.

— Думаешь, война собирается? — спросил Соловей с тревогой.

— Ох, думаю. Князь просто так не позовет. Пойдешь со мной?

— Да я бы с радостью, — вздохнул Соловей-Разбойник, — только я же скоро это… Тут Соловей замялся.

— Чего?

Соловей вздохнул:

— Отцом стану, вот чего.

— А не свистишь? — удивился Илья.

— Зуб даю, — поклялся Соловей и показал, какой. Зуб оказался длинным и желтым.

— Отец — дело домашнее, — согласился Муромец.

Соловей-Разбойник встал, обтер руки о штаны, рассовал белье по карманам:

— Пора мне. Домой. Знаешь, как хорошо в доме жить? Тепло, чисто, уютно. Жена… Ты ее видел? Может, она для кого и кикимора, но для меня прекрасней ее нет… Ты вот чего, — спохватился вдруг. — Возьми с собой вот это, пригодится.

И протянул Илье свисток.

— Зачем мне? — спросил Илья.

— Это не простой свисток. Сотовый. Пчелы, по моей просьбе, делали. Где бы ты ни был, засвистишь, я услышу. Только не пользуйся часто: энергетическая пыльца быстро испаряется.

— Спасибо, — растрогался Илья. — Ты уж извини меня, если что. Столько я тебе всяких бед причинил, гонял тебя, а ты мне помогаешь…

— Ничего, — улыбнулся, вспоминая, Соловей-Разбойник, — ничего. Мы русские — это многое объясняет.

Они обнялись, и каждый пошел своей дорогой. Соловей-Разбойник — к молодой жене, хоть и кикиморе, но самой прекрасной на свете. А Илью Муромца ждали новые приключения.

БОГАТЫРЬ И КНЯЗЬ