Или оно в дожде осеннем? В возврате дня? В смыканьи вежд? В благах, которых мы не ценим За неприглядность их одежд?
      Ты говоришь... Вот счастья бьется К цветку прильнувшее крыло, Но миг - и ввысь оно взовьется. Невозвратимо и светло.
      А сердцу, может быть, милей Высокомерием сознанья, Милее мука, если в ней Есть тонкий яд воспоминанья.
      АМЕТИСТЫ
      Глаза забыли синеву, Им солнца пыль не золотиста, Но весь одним я сном живу, Что между граней аметиста.
      Затем, что там пьяней весны И беспокойней, чем идея, Огни лиловые должны Переливаться холодея.
      И сердцу, где лишь стыд да страх, Нет грезы ласково обманней, Чем стать кристаллом при свечах В лиловом холоде мерцаний.
      x x x
      Только мыслей и слов Постигая красу, Жить в сосновом лесу Между красных стволов
      Быть как он, быть как все: И любить, и сгорать... Жить, но в чуткой красе, Где листам умирать.
      БЕССОННЫЕ НОЧИ
      Какой кошмар! Все та же повесть... И кто, злодей, ее снизал? Опять там не пускали совесть На зеркала вощеных зал...
      Опять там улыбались язве И гоготали, славя злость... Христа не распинали разве, И то затем, что не пришлось...
      Опять там каверзный вопросик Спускали с плеч, не вороша. И все там было - злобность мосек И пустодушье чинуша.
      Но лжи и лести отдал дань я. Бьет пять часов - пора домой; И наг, и тесен угол мой... Но до свиданья, до свиданья!
      Так хорошо побыть без слов, Когда до капли оцет допит... Цикада жадная часов, Зачем твой бег меня торопит?
      Все знаю - ты права опять, Права, без устали токуя... Но прав и я, - и дай мне спать, Пока во сне еще не лгу я.
      БЕЗ КОНЦА И БЕЗ НАЧАЛА
      (Колыбельная)
      Изба. Тараканы. Ночь. Керосинка чадит. Баба над зыбкой борется со сном.
      Баю-баюшки-баю, Баю деточку мою!
      Полюбился нам буркот, Что буркотик, серый кот...
      Как вечор на речку шла, Ночевать его звала.
      "Ходи, Васька, ночевать, Колыбель со мной качать!" . . . . . . . . . . . . . . . .
      Выйду, стану в ворота, Встрену серого кота...
      Ба-ай, ба-ай, бай-баю, Баю милую мою... . . . . . . . . . . . . . . Я для того для дружка Нацедила молока...
      Кот латушку облизал, Облизавши, отказал. . . . . . . . . . . . . . Отказался напрямик: (Будешь спать ты, баловник?)
      "Вашей службы не берусь: У меня над губой ус.
      Не иначе, как в избе Тараканов перебей.
      Тараканы ваши злы. Съели в избе вам углы.
      Как бы после тех углов Да не съели мне усов". . . . . . . . . . . . . . . Баю-баю, баю-бай, Поскорее засыпай. . . . . . . . . . . . . . .
      Я кота за те слова Коромыслом оплела...
      Коромыслом по губы: LНе порочь моей избы.
      Молока было, не пить, Чем гак подло поступить?|
      (Сердито.) Долго ж эта маета? Кликну черного кота...
      Черный кот-то с печки шасть, Он ужо тебе задасть...
      Вынимает, ребенка из зыбки и закачивает.
      (Тише.)
      А ты, котик, не блуди, Приходи к белой груди.
      (Еще тише.)
      Не один ты приходи, Сон-дрему с собой веди...
      (Сладко зевая.)
      А я дитю перевью, А кота за верею.
      Продует положить ребенка. Тот начинает кричать.
      (Гневно.)
      Расстрели тебя, пострел, Ай ты нынче очумел? . . . . . . . . . . . . . .
      Тщетно борется с одолевающим сном.
      Баю-баюшки-баю... Баю-баюшки-баю... . . . . . . . . . . . .
      БУДИЛЬНИК
      Обручена рассвету Печаль ее рулад... Как я игрушку эту Не слушать был бы рад...
      Пусть завтра будет та же Она, что и вчера... Сперва хоть громче, глаже Идет ее игра.
      Но вот, уж не читая Давно постылых нот, Гребенка золотая Звенит, а не поет...
      Цепляясь за гвоздочки, Весь из бессвязных фраз, Напрасно ищет точки Томительный рассказ,
      О чьем-то недоборе Косноязычный бред... Докучный лепет горя Ненаступивших лет,
      Где нет ни слез разлуки, Ни стылости небес, Где сердце-счетчик муки, Машинка для чудес...
      И скучно разминая Пружину полчаса, Где прячется смешная И лишняя Краса.
      Июнь 1909
      ДЛЯ ЧЕГО, КОГДА СНЫ ИЗМЕНИЛИ...
      x x x
      Для чего, когда сны изменили, Так полны обольщений слова? Для чего на забытой могиле Зеленей и шумнее трава?
      Для чего эти лунные выси, Если сад мой и темен и нем?.. Завитки ее кос развилися, Я дыханье их слышу...зачем?
      1902
      ДРУГОМУ
      Я полюбил безумный твой порыв, Но быть тобой и мной нельзя же сразу, И, вещих снов иероглифы раскрыв, Узорную пишу я четко фразу.
      Фигурно там отобразился страх, И как тоска бумагу сердца мяла, Но по строкам, как призрак на пирах, Тень движется так деланно и вяло.
      Твои мечты- менады по ночам, И лунный вихрь в сверкании размаха Им волны кос взметает по плечам. Мой лучший сон - за тканью Андромаха.
      На голове ее эшафодаж, И тот прикрыт кокетливо платочком, Зато нигде мой строгий карандаш Не уступал своих созвучий точкам.
      Ты весь - огонь. И за костром ты чист. Испепелишь, но не оставишь пятен, И бог ты там, где я лишь моралист, Ненужный гость, неловок и невнятен.
      Пройдут года... Быть может, месяца... Иль даже дни, и мы сойдем с дороги: Ты - в лепестках душистого венца, Я просто так, задвинутый на дроги.
      Наперекор завистливой судьбе И нищете убого-слабодушной, Ты памятник оставишь по себе, Незыблемый, хоть сладостно-воздушный...
      Моей мечты бесследно минет день... Как знать? А вдруг с душой, подвижней моря, Другой поэт ее полюбит тень В нетронуто-торжественном уборе...
      Полюбит, и узнает, и поймет, И, увидав, что тень проснулась, дышит, Благословит немой ее полет Среди людей, которые не слышат...
      Пусть только бы в круженьи бытия Не вышло так, что этот дух влюбленный, Мой брат и маг не оказался я В ничтожестве слегка лишь подновленный.
      ГАРМОННЫЕ ВЗДОХИ
      Фруктовник. Догорающий костер среди туманной ночи под осень. Усохшая яблоня. Оборванец на деревяшке перебирает лады старой гармоники. В шалаше на соломе разложены яблоки.
      Под яблонькой, под вишнею Всю ночь горят огни, Бывало, выпьешь лишнее, А только ни-ни-ни. . . . . . . . . . . . . . .
      Под яблонькой кудрявою Прощались мы с тобой, С японскою державою Предполагался бой. С тех пор семь лет я плаваю, На шапке "Громобой", А вы остались павою, И хвост у вас трубой... . . . . . . . . . . . . . . .
      Как получу, мол пенцию, В Артуре стану бой, Не то, так в резиденцию Закатимся с тобой... . . . . . . . . . . . . . .
      Зачем скосили с травушкой Цветочек голубой? А ты с худою славушкой Ушедши за гульбой? . . . . . . . . . . . . . . . . Ой, яблонька, ой, грушенька, Ой, сахарный миндаль, Пропала наша душенька, Да вышла нам медаль! . . . . . . . . . . . . . . . . На яблоне, на вишенке Нет гусени числа... Ты стала хуже нищенки И вскоре померла.
      Поела вместе с листвием Та гусень белый цвет... . . . . . . . . . . . . . . . . Хоть нам и все единственно, Конца японцу нет. . . . . . . . . . . . . . . . .
      Ой, реченька желты -пески, Куплись в тебе другой... А мы уж, значит, к выписке... С простреленной ногой... . . . . . . . . . . . . . . . .
      Под яблонькой, под вишнею Сиди да волком вой... И рад бы выпить лишнее, Да лих карман с дырой.
      К ПОРТРЕТУ
      Тоска глядеть, как сходит глянец с благ, И знать, что все ж вконец не опротивят, Но горе тем, кто слышит, как в словах Заигранные клавиши фальшивят.
      x x x
      Нет, мне не жаль цветка, когда его сорвали, Чтоб он завял в моем сверкающем бокале.
      Сыпучей черноты меж розовых червей, Откуда вырван он, - что может быть мертвей? И нежных глаз моих миражною мечтою Неужто я пятна багрового не стою,
      Пятна, горящего в пустыне голубой. Чтоб каждый чувствовал себя одним собой?
      Увы, и та мечта, которая соткала Томление цветка с сверканием бокала,
      Погибнет вместе с ним, припав к его стеблю, Уж я забыл ее, - другую я люблю...
      Кому-то новое готовлю я страданье, Когда не все мечты лишь скука выжиданья.
      КОЛОКОЛЬЧИКИ
      Глухая дорога. Колокольчик в зимнюю ночь рассказывает путнику свадебную историю.
      Динь-динь-динь, Дини-дини... Дидо Ладо, Дидо Ладо, Лиду диду ладили, Дида Лиде ладили, Ладили, не сладили, Лиду надосадили. День делали, Да день не делали, Дела не доделали, Головы-то целы ли? Ляду дида надо ли Диду баню задали. Динь-динь-динь, дини-динь... Колоколы-балаболы, Колоколы-балаболы, Накололи, намололи, Дале боле, дале бале... Накололи, намололи, Колоколы-балаболы. Лопотуньи налетали, Болмоталы навязали, Лопотали-хлопотали, Лопотали, болмотали, Лопоталы поломали. Динь! Ты бы, дид, не зеньками, Ты бы, диду, деньгами... Деньгами, деньгами... Долго ли, не долго ли, Лиде шубу завели... Холили - не холили, Волили - неволили, Мало ль пили, боле лили. Дида Ладу золотили. Дяди ли, не дяди ли, Ладили - наладили... Ой, пила, пила, пила, Диду пива не дала: Диду Лиду надобе, Ляду дида надобе, Ой, динь, динь, динь -дини, дини, дини-динь, Деньги дида милые, А усы-то сивые... Динь! День. Дан вам день... Долго ли вы там? Мало было вам? Вам? Дам По губам. По головам Дам. Буби-буби-бубенцы ли, Мы ли ныли, вы ли ныли, Бубенцы ли, бубенцы ли... День, дома бы день, День один... Колоколы-балаболы, Мало лили, боле пили, Балаболы потупили... Бубенцы-бубенчики, Малые младенчики, Болмоталы вынимали, Лопоталы выдавали, Лопотали, лопотали... Динь... Колоколы-балаболы... Колоколы-балаболы...
      30 марта 1906 Вологодский поезд
      МЕЛОДИЯ ДЛЯ АРФЫ
      Мечту моей тоскующей любви Твои глаза с моими делят немо... О белая, о нежная, живи! Тебя сорвать мне страшно, хризантема.
      Но я хочу, чтоб ты была одна, Чтоб тень твоя с другою не сливалась И чтоб одна тобою любовалась В немую ночь холодная луна...
      ПЕСНИ ПОД МУЗЫКУ
      Кэк-уок на цимбалах Кэк-уок на цимбалах Молоточков лапки цепки, Да гвоздочков шапки крепки, Что не раз их, Пустоплясых, Там позастревало.
      Молоточки топотали, Мимо точки попадали, Что ни мах; На струнах Как и не бывало.
      Пали звоны топотом, топотом, Стали звоны ропотом, ропотом, То сзываясь, То срываясь, То дробя кристалл.
      В струнах, полных холода, холода, Пели волны молодо, молодо, И буруном Гул по струнам Следом пролетал.
      С звуками кэк-уока, Ожидая мокка, Во мгновенье ока Что мы не съедим... И Махмет -Мамаям, Ни зимой, ни маем Нами не внимаем, Он необходим.
      Молоточков цепки лапки, Да гвоздочков крепки шапки, Что не раз их, Пустоплясых, Там позастревало.
      Молоточки налетают, Мало в точки попадают, Мах да мах, Жизни... ах, Как и не бывало.
      Осень 1900
      МОЯ ТОСКА
      М. А. Кузмину
      Пусть травы сменятся над капищем волненья И восковой в гробу забудется рука, Мне кажется, меж вас одно недоуменье Все будет жить мое, одна моя Тоска...
      Нет, не о тех, увы! кому столь недостойно, Ревниво, бережно и страстно был я мил... О, сила любящих и в муке так спокойна, У женской нежности завидно много сил.
      Да и при чем бы здесь недоуменья были Любовь ведь светлая, она кристалл, эфир... Моя ж безлюбая - дрожит, как лошадь в мыле! Ей - пир отравленный, мошеннический пир!
      В венке из тронутых, из вянущих азалий Собралась петь она... Не смолк и первый стих, Как маленьких детей у ней перевязали, Сломали руки им и ослепили их.
      Она бесполая, у ней для всех улыбки, Она притворщица, у ней порочный вкусКачает целый день она пустые зыбки, И образок в углу - сладчайший Иисус...
      Я выдумал ее - и все ж она виденье, Я не люблю ее - и мне она близка, Недоумелая, мое недоуменье, Всегда веселая, она моя тоска.
      12 ноября 1909 Царское Село
      ОДУВАНЧИКИ
      Захлопоталась девочка В зеленом кушаке, Два желтые обсевочка Сажая на песке.
      Не держатся и на - поди: Песок ли им не рад?.. А солнце уж на западе И золотится сад.
      За ручкой ручку белую Малютка отряхнет: "Чуть ямочку проделаю, Ее и заметет...
      Противные, упрямые!" - Молчи, малютка дочь, Коль неприятны ямы им, Мы стебельки им прочь.
      Вот видишь ли: все к лучшему Дитя, развеселись, По холмику зыбучему Две звездочки зажглись
      Мохнатые, шафранные Звездинки из цветов... Ну вот, моя желанная, И садик твой готов.
      Отпрыгаются ноженьки, Весь высыплется смех, А ночь придет - у боженьки Постельки есть для всех...
      Заснешь ты, ангел-девочка, В пуху, на локотке... А желтых два обсевочка Распластаны в песке.
      26 июня 1909 Куоккала
      ПЕЧАЛЬНАЯ СТРАНА
      Печален из меди Наш символ венчальный, У нас и комедий Финалы печальны... Веселых соседей У нас инфернальны Косматые шубы... И только... банальны Косматых медведей От трепетных снедей Кровавые губы.
      ПОСЛЕДНИЕ СИРЕНИ
      Заглох и замер сад. На сердце все мутней От живости обид и горечи ошибок... А ты что сберегла от голубых огней, И золотистых кос, и розовых улыбок?
      Под своды душные за тенью входит тень, И неизбежней все толпа их нарастает Чу... ветер прошумел - и белая сирень Над головой твоей, качаясь, облетает. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
      Пусть завтра не сойду я с тинистого дна Дождя осеннего тоскливей и туманней, Сегодня грудь моя желания полна, Как туча, полная и грома и сверканий.
      Но малодушием не заслоняй порыв, И в этот странный час сольешься ты с поэтом; Глубины жаркие словам его открыв, Ты миру явишь их пророческим рассветом.
      С КРОВАТИ
      (Моей garde-malade)
      Просвет зелено-золотистый С кусочком голубых небес Весь полный утра, весь душистый, Мой сад - с подушки - точно лес.
      И ароматы... и движенье, И шум, и блеск, и красота Зеленый бал - воображенья Едва рожденная мечта...
      Я и не знал, что нынче снова Там, за окном, веселый пир. Ну, солнце, угощай больного, Как напоило целый мир.
      СУМРАЧНЫЕ СЛОВА
      За ветхой сторою мы рано затаились, И полночь нас мечтой немножко подразнила, Но утру мы глазами повинились, И утро хмурое простило...
      А небо дымное так низко нависало, Все мельче сеял дождь, но глуше и туманней, И чья-то бледная рука уже писала Святую ложь воспоминаний.
      Все, все с собой возьмем. Гляди, как стали четки И путь меж елями, бегущий и тоскливый, И глянцевитый верх манящей нас пролетки, И финн измокший, терпеливый.
      Но ты, о жаркий луч! Ты опоздал. Ошибкой Ты заглянул сюда, - иным златися людям! Лишь сумрачным словам отныне мы улыбкой Одною улыбаться будем!
      ТОСКА САДА
      Зябко пушились листы, Сад так тоскливо шумел. - Если б любить я умел Так же свободно, как ты.
      Луч его чащу пробил... - Солнце, люблю ль я тебя? Если б тебя я любил И не томился любя.
      Тускло ль в зеленой крови Пламень желанья зажжен, Только раздумье и сон Сердцу отрадней любви.
      ТОСКА СИНЕВЫ
      Что ни день, теплей и краше Осенен простор эфирный Осушенной солнцем чашей: То лазурной, то сапфирной.
      Синью нежною, как пламя, Горды солнцевы палаты, И ревниво клочья ваты Льнут к сапфирам облаками.
      Но возьми их, солнце, - душных, Роскошь камней все банальней, Я хочу высот воздушных, Но прохладней и кристальней.
      Или лучше тучи сизой, Чутко-зыбкой, точно волны, Сумнолицей, темноризой, Слез, как сердце, тяжко полной.
      x x x
      В ароматном краю в этот день голубой Песня близко: и дразнят, и вьется; Но о там не спою, что мне шепчет прибой, Что вокруг и цветет, и смеется.
      Я не трону весны - я цветы берегу, Мотылькам сберегаю их пыль я, Миг покоя волны на морском берегу И ладьям их далекие крылья.
      А еще потому, что в сияньи сильней И люблю я сильнее в разлуке Полусвет-полутьму наших северных дней, Недосказанность песни и муки...
      ВТОРОЙ МУЧИТЕЛЬНЫЙ СОНЕТ
      Вихри мутного ненастья Тайну белую хранят... Колокольчики запястья То умолкнут, то звенят.
      Ужас краденого счастья Губ холодных мед и яд Жадно пью я, весь объят Лихорадкой сладострастья.
      Этот сон, седая мгла, Ты одна создать могла, Снега скрип, мельканье тени,
      На стекле узор курений, И созвучье из тепла Губ, и меха, и сиреней.
      ЧЕРНЫЙ СИЛУЭТ
      Сонет
      Пока в тоске растущего испуга Томиться нам, живя, еще дано, Но уж сердцам обманывать друг друга И лгать себе, хладея, суждено;
      Пока прильнув сквозь мерзлое окно, Нас сторожит ночами тень недуга, И лишь концы мучительного круга Не сведены в последнее звено,
      Хочу ль понять, тоскою пожираем, Тот мир, тот миг с его миражным раем... Уж мига нет - лишь мертвый брезжит свет...
      А сад заглох... и дверь туда забита... И снег идет... и черный силуэт Захолодел на зеркале гранита.