X. Устройство тыла армии

Не рискуя ошибиться, можно, кажется, с уверенностью сказать, что в настоящую кампанию только впервые была сделана попытка систематического устройства тыла армии, с помощью тех новых изобретений и открытий, которые, по всей справедливости, составляют гордость второй половины XIX века, – силы пара и электричества.

В минувшую австро-прусскую войну вполне выказались все те неудобства, какие приходится испытывать действующей армии, если в тылу ее не устроена правильная организация, обеспечивающая своевременную подвозку людей и лошадей, продовольствия, интендантских и артиллерийских запасов, а также представляющая возможность отсылать во внутрь своей страны больных, раненых и пленных. Устранение подобных неудобств и затруднений особенно важно ныне, с применением к военному делу железных дорог, эксплуатация которых в этом отношении тогда только может принести осязательную пользу, когда передвижение по ним организовано в совершенном порядке и стройности.

Поэтому, немедленно после кампании 1866 года, в прусской армии было приступлено к разработке ряда положений об устройстве тыла армии, и в настоящую войну положения эти были уже приведены в исполнение, в виде правил и инструкций, определяющих круг деятельности инспектора этапных сообщений и всех подведомственных ему лиц и учреждений.

Мы отнюдь не утверждаем, чтобы эта первая попытка систематического устройства тыла действующей армии, представляла собою последнее слово в этом деле; напротив, мы полагаем, что в этом отношении, система, принятая в прусской армии, требует еще значительной разработки и некоторых улучшений, – что уже оказалось в настоящую войну и на что, по всей вероятности, в Пруссии будет обращено, впоследствии, должное внимание.

Тем не менее, результаты достигнутые в этом деле прусскою армиею весьма замечательны, в особенности если мы припомним нашу Крымскую кампанию, во время которой, не смотря на массу отправляемых в действующую армию отдельных полков и батальонов, – мы никогда не могли сосредоточить в Крыму достаточного числа войск и принуждены были защищать Севастополь весьма слабыми батальонами, часто не более двухсотенного состава.

В действующие во Франции германские армии, новые части войск не посылаются, между тем как эти армии теперь почти также сильны как и в день перехода их через Рейн. Батальоны и эскадроны немецких войск содержатся в постоянном боевом комплекте, так как все слабые, больные и раненые отсылаются назад, а на место их прибывают в части свежие люди, замещающие убылые ряды.

Такая постоянная норма частей действующих войск поддерживается при помощи этапной инспекции, – учреждения, служащего связующим звеном между мобилизованною и вышедшею в поход частью территориального корпуса, с его резервными местными войсками и хозяйственными органами, оставшимися на месте.

Цель учреждения этапной инспекции, как можно видеть из изданного о ней положения, заключается в следующем:

1) в доставлении в армию людей и лошадей, следующих на подкрепление действующих частей, а также продовольственных и интендантских запасов;

2) в возвращении с театра военных действий во внутрь страны больных, раненых и пленных, равно как и военных трофеев;

3) в обеспечении, при помощи назначенных для того войск, – сообщений между армиями и страною, а также в исправлении и содержании в порядке путей сообщения – железных дорог, мостов, телеграфных и почтовых линий, в содержании полицейского порядка на этих линиях и наконец – даже в управлении занятых войсками провинций неприятельской страды.

В настоящую кампанию, в каждую из действующих армий, сначала трех – по которым были распределены корпуса германских войск, а затем и в четвертую армию наследного принца саксонского, сформированную после сражения под Метцом, – были назначены инспекторы военных сообщений. При главной же прусской квартире особого инспектора не было, и все приказания по этому ведомству, исходящие от начальника главного штаба, шли прямо к инспекторам отдельных армий, без посредствующей инстанции.

Каждый из генерал-инспекторов военных сообщений должен находиться в одном переходе за главной квартирой своей армии и, будучи предупреждаем о всех ее действиях и передвижениях, направлять все движения в тылу армии и служить – как замечено выше – постоянною связью между армиею и местами расположения ее корпусов в мирное время.

Местонахождение генерал-инспектора сообщений каждой армии и его штаба или управления, о котором будет сказано ниже, называется главным этапным пунктом. От этого главного этапного пункта тянется непрерывная цель этапных пунктов, которая идет сначала одна, для целой армии, до места скрещения железных дорог, откуда уже и разветвляются линии, ведущие в главные квартиры штабов территориальных корпусных округов.

Этапный пункт, расположенный в главной квартире территориального корпусного округа, называется начальным пунктом и, до большей части, служит пунктом отправления в действующие войска, на театр войны, продовольствия, снаряжения, людей и лошадей.

Штаб или управление генерал-инспектора этапов каждой армии, состоит из следующих чинов:

1) начальника штаба и старших адъютантов;

2) офицера, командующего жандармами;

3) этапного интенданта;

4) этапного старшего врача;

5) этапного железнодорожного директора;

6) этапного почтмейстера и двух инспекторов,

и 7) этапного директора телеграфов.

Каждый из поименованных лиц управляет тою частью, для заведывания которою он специально назначен, так:

1) Начальник штаба, как ближайший помощник генерал-инспектора, руководит главным образом, письменною частью и, вместе с тем, – расположением тех войск, которые назначены для обеспечения линий этапных дорог.

Относительно назначения особых войск для охранения безопасности и правильности сообщений, необходимо заметить, что в этом отношении кампания 1870 года представляет поучительный пример строгости соблюдения того правила, чтобы не отделять для этой цели из войск входящих в состав действующей армии, ни одной части, а назначать для этого особые отряды из ландверных батальонов, эскадронов, крепостных, артиллерийских и саперных рот.

Нельзя не признать, что такой порядок назначения прикрытия этапных сообщений вполне основателен и, кроме того, представляет ту особенно важную выгоду, что при соблюдении такого порядка всегда можно с точностью определить действительную боевую силу корпуса, дивизии и полка, комплект которых постоянно поддерживается в определенной норме, и которые не ослабляются откомандировками, для занятия различных пунктов на театре военных действий, до такой степени, что армии буквально таят, иногда даже ранее тех решительных генеральных сражений, которые решают участь всей кампании.

2) На начальнике этапной полиции (жандармский офицер) и его жандармах лежит обезличение порядка в тылу армии и на путях сообщения, препровождение военных арестантов и собирание сведений, как о настроении местных жителей, так и о всех движениях неприятельских войск, с целью действовать на этапные сообщения.

3) На интендантскую часть этапного управления возложено наблюдение за правильным и своевременным подвозом продовольственных и интендантских запасов, следующих из страны в действующую армию, а также и за выгрузкою этих запасов, именно в тех пунктах железных дорог, откуда они с наибольшим удобством могут быть доставлены в действующие войска[36].

В настоящую кампанию замечено, что самый удобный способ отправления продовольствия к частям действующих армий заключается в том, чтобы поезда с продовольственными запасами не нагружались исключительно однородными продуктами, например: хлебом или овсом, – но чтобы в каждом из поездов было все необходимое, – в надлежащей, конечно, между собою пропорции, для людей и лошадей, – на целый корпус. Само собой разумеется, что такой порядок принимается только в тех случаях, когда на театре военных действий не представляется возможности собирать довольствия реквизиционным порядком, а приходится подвозить его из собственной страны.

Вообще, настоящая кампания показала, что, при перевозке продовольственных и интендантских запасов, необходимо соблюдать самый стройный порядок, на вагонах должны быть обозначаемы не только предметы продовольствия, но и часть войска, в которую они отправляются. Независимо, наблюдения за перевозкою продовольственных и интендантских запасов, – на интендантскую часть управления генерал-инспектора этапов, возлагается устройство на этапных путях магазинов, в тех случаях, когда этого потребуют военные обстоятельства.

Эти магазины приходилось, обыкновенно, при известных военных операциях, созидать в конечных пунктах железных дорог, служащих местом выгрузки продовольственных транспортов. При движении же войск вперед, в новом конечном пункте железной дороги учреждался другой магазин, а прежние магазины оставались еще некоторое время на своих местах, пока имевшиеся в них запасы не были израсходованы проходящими войсками.

В случаях, когда некоторые из предметов продовольствия оказывались в таком значительном количестве, что не могли быть своевременно потреблены, – что, обыкновенно, происходило вследствие перебора этих предметов реквизиционным порядком, – то таковые отправлялись во вновь устроенный, ближайший к войскам, магазин.

В устранение же таких избытков продовольственных предметов и в видах наиболее правильного и соответствующего потребностям распределения их в магазинах, генерал-инспектор постоянно сообщал, по телеграфу, местным интендантским управлениям о тех предметах продовольствия, которые имеются в изобилии в запасных магазинах и которых не следует высылать.

4) На старшем этапном враче и подведомственном ему отделении лежит устройство и наблюдение за лазаретами и госпиталями, которые, смотря по ходу военных действий, учреждаются на этапных линиях. Вместе с тем, старший этапный врач наблюдает за так называемой эвакуацией, т. е. отправлением больных и раненых из действующих частей армии на родину, где они и пользуются в домах своих родственников.

Нет никакого сомнения, что система эвакуации, которая в настоящую кампанию была применена в таких огромных размерах, – имела самые благотворные результаты для германских армий, так как с одной стороны, – она дала возможность удалять из действующих войск массу больных и раненых, которые, обыкновенно, служат для армии самым тяжелым бременем, – а с другой стороны – сохранила жизнь нескольких тысяч больных и раненых, обязанных своим спасением, может быть, единственно возвращению на родину, и возможности пользоваться попечением и внимательным уходом своих родных и друзей.

Опыт настоящей войны еще раз подтвердил всю справедливость той истины, впервые высказанной нашим знаменитым хирургом Н. И. Пироговым, что больных и раненых следует лучше размещать в небольших помещениях, даже в крестьянских избах, нежели скучивать, – как это прежде делалось, – в огромных госпиталях, где, не смотря ни на какие вентиляции, – быстро распространяются разные заразительные болезни.

В Версаля, например, где госпиталь на 500 кроватей был устроен в великолепных залах картинной галереи, в которых воздух был действительно превосходный, – пиэмия и там получила не мало жертв.

Не говоря уже о том, что отправление из войск всех больных и раненых сохраняет жизнь многих людей, выздоровление которых при других условиях было бы, быть может, невозможно, – эвакуация, примененная в немецкой армии в столь широких размерах, представила еще ту, весьма важную в военном отношении, выгоду, что из имеющихся при каждом корпусе 12 полевых лазаретов пришлось открыть лишь по 4 или по 5 на корпус.

Для назначения людей, подлежащих эвакуации, на различных пунктах железных дорог, – как в тех местах, где открыты значительные лазареты, так и в тех, откуда этапная линия идет уже обыкновенным путем, – учреждаются особые эвакуационные комиссии из врачей, число которых обуславливается более или менее значительною важностью пункта.

Комиссия эта, под наблюдением старшего врача этапной инспекции, определяет: 1) кто именно из раненых и больных может вынести перевозку и кто должен быть отправлен на родину, или в один из внутренних госпиталей, и 2) кто из них, вследствие сильной болезни или тяжелых ран, не в состоянии вынести перевозку, или же страдает незначительною болезнью, или же легко ранен, что не потребует продолжительного лечения и может быть оставлен в полевом лазарете.

Таким образом, при действующих войсках находится весьма незначительное, сравнительно, число больных: тяжело-раненые и больные, перевозка которых была бы для них мучительна и крайне вредна, и страдающие такими болезнями, которые через несколько дней лечения позволят им вернуться во фронт.

Перевозка раненых и больных, отправляемых, эвакуационными комиссиями, на места родины и во внутренние госпитали, производится в хорошо устроенных поездах, вполне приспособленных для этой цели.

Приспособления эти весьма различны и многие из них сделаны на счет обществ и союзов попечения о больных и раненых воинах. Первый устроенный таким образом поезд принадлежал вюртембергцам; затем, подобные же поезда были устроены в Берлине и в других городах Германии.

Общий характер устройства таких поездов заключается в том, что в проходных вагонах 3 класса, подвешиваются, посредством разнообразных приспособлений, носилки для раненых и больных; в середине поезда ставятся 3 или 4, также проходных, вагона, в которых помещаются: кухня, аптека, доктор, сестры милосердия и лазаретная прислуга.

Большая часть этого личного состава, лица – или добровольно принявшие на себя обязанности лечения и присмотра за ранеными и больными, или же поставляемые, т. е. командированные разными обществами попечения о больных и раненых воинах.

Говоря об эвакуационной системе и об устройстве лазаретов на театре войны, на этапных линиях, по справедливости нельзя умолчать о той роли, какую играли, в эту кампанию, различные общества попечения о больных и раненых.

Едва ли будет преувеличением, если мы скажем, что тысячи, даже десятки тысяч людей, обязаны сохранением своей жизни попечению и заботливому уходу за ними членов этих обществ и тем щедрым пожертвованиям, которые, под названием «братского подаяния», поступали из всех городов и сел Германии в пользу находящихся на поле брани.

Одно Берлинское центральное общество, при помощи дамских комитетов, собрало и отправило в германские армии на 2 800 000 талеров: вещей и предметов, необходимых на перевязочных пунктах и в госпиталях, предметов служащих к облегчению страданий больных и раненых, и к предохранению от болезней людей здоровых.

Все пожертвования, собранные этим обществом, были распределены в 18 складах, устроенных им же, да различных этапных линиях, откуда уже и производилась раздача этих вещей в ближайшие войска. Кроме этого центрального общества попечения о больных и раненых воинах, действовали также и многие другие общества, организованные как для сбора и отсылки в действующие войска пожертвований, так д для ухода за больными и ранеными внутри края.

Не смотря, однако же, на энергические усилия всех этих обществ и оказанную ими помощь в деле ухода за больными и ранеными, – настоящая кампания показала, что дело это вообще требует значительной разработки, относительно того, что касается международного характера подобных обществ и отношений их агентов к военным властям воюющих сторон.

В врачебном отношении, в настоящую войну выяснились утешительные факты, – известные до сих пор лишь в теории, или по некоторым научным опытам; например, в области консервативной хирургии почти доказано, что 2/3 случаев повреждения костей, требовавшие прежде ампутации, – ныне вылечиваются срастанием членов, при помощи гипсовой перевязки. Но в других отношениях дело попечения о раненых и ухода за ними – находится еще, в настоящее время, в таком неудовлетворительном положении, какое не может быть допущено в просвещенном XIX веке. В особенности ощущается потребность в устройстве более рациональной и можно сказать – более человечной организации уборки раненых с поля битвы и доставления их на перевязочные пункты.

В этом отношении действительно многого еще остается желать, так как и в эту войну, после больших сражений, например, под Метцом, 16 и 18 августа, целые сотни раненых оставались неперевязанными в течении четырех и даже пяти дней.

Отдавая полную справедливость энергической деятельности обществ попечения о больных и раненых воинах, и удивляясь тому самоотвержению, с каким члены их посвящали себя на служение страждущим, позволительно желать некоторых улучшений в организации этих обществ, а равно и того, чтобы с возможною точностью было выяснено их положение в армии. Неопределенность этого положения много парализует благородные их усилия и не позволяет развиться, в надлежащей полноте деятельности этих обществ. Нет никакого сомнения, что все эти вопросы будут подвергнуты внимательному и всестороннему обсуждению, как только позволят обстоятельства, т. е. по окончании настоящей войны. В Пруссии уже и теперь высказываются мнения, что для вполне успешной деятельности в военное время, обществ попечения о больных и раненых, крайне необходимо подготовляться во время мира, и с этою целью принять на себя характер постоянных благотворительных учреждений, хотя и существующих для мирного времени, но вместе с тем организованных так, чтобы, в случае войны, иметь возможность являться да поле битвы.

5) Главная обязанность этапного железнодорожного директора и подчиненных ему агентов заключается в обеспечении правильного движения по железным дорогам, как направленного к действующим войскам, так и обратно, вовнутрь края.

Первоначально, положением о генеральных этапных инспекциях, на них были возложены, как исправление железных дорог на театре военных действий, при помощи военных железно-дорожных команд, так и самая эксплуатация этих дорог.

Но впоследствии с развитием военных действий, оказалось более удобным железнодорожные команды, в числе 5 прусских и 1 баварской, подчинить непосредственно начальнику главного штаба, по распоряжению которого и состоящей при нем исполнительной комиссии, производится, сими командами, исправление и приведение в порядок линий железных дорог, разрушенных или оставленных неприятелем. Затем, исправленные уже линии передаются в эксплуатацию особым железно-дорожным дирекциям и линейным комиссиям, подведомственным этапным инспекциям.

Некоторые из работ, произведенных железно-дорожными командами, принадлежат к весьма замечательным сооружениям, как, например: мост через Марну, в Трильпоре, построенный 2-ю железно-дорожною командою в две недели. Временная железная дорога, построенная, для обхода Метца, 1-й и 3-й железно-дорожными командами, между Ремильи и Понт-а-Муссоном, на протяжении 35 верст, причем все работы были окончены в тридцать дней и временная железная дорога вдоль Марны, построенная для обхода взорванного французами тоннеля под Нантелем.

Наконец, в настоящую кампанию были случаи, когда железнодорожные команды, во время самого боя и даже под огнем неприятеля, – работали над исправлением испорченной дороги, дабы дать возможность поездам, назначенным для отвоза раненых, подходить к самому полю сражения, – так было под Вейссенбургом, с 2-й железно-дорожною командою.

Численность всех железно-дорожных команд почти одинакова и каждая из них состоит из двух частей: саперной роты, присоединенной к команде, как рабочая сила, и собственно-железно-дорожной команды, в составе которой находятся: 30 техников разного рода и 200 человек рабочих: дорожных мастеров, старших рабочих, слесарей, кузнецов, плотников и т. п. Каждая железно-дорожная команда имеет особый поезд с несколькими локомотивами и вагонами, на которых обозначен № команды.

В настоящую войну железнодорожные команды, общая численность которых простирается до 3000 человек, оказали огромные услуги прусским войскам.

Разрушенные, в тылу армии, рельсовые пути исправлялись означенными командами с изумительною быстротою; не менее быстро восстановлялась на этих путях (на протяжении около 2500 верст) и эксплуатация, при помощи которой пруссаки получали, все средства к безостановочному подвозу продовольственных и других запасов, требующихся для 800 000 армии.

По восстановлении железно-дорожными командами испорченных неприятелем дорог или по устройстве новых, – дороги эти как сказано выше – передавались, для эксплуатации, особым линейным комиссиям, которые были организованы в двух пунктах – одна в Эперне, а другая – в Сарбрюкене, и пяти дирекциям, местопребывание которых было назначено: в Эперне, Нанси, Сарбрюкене, Страсбурге и Амьене.

Для службы на расстоянии этих 2500 верст французских железных дорог, эксплуатируемых немецкою армиею, из Германии были вызваны 3500 челов., служивших на различных линиях германских дорог, что дало пруссакам возможность отправлять по главному пути, идущему из Германии, через Страсбург и Эперне, на Париж, ежедневно по 12 поездов в ту и другую сторону, из которых один курьерско-почтовый, идущий со скоростью 45 верст в час. Число ежедневных поездов по побочным ветвям доходит до 4 и 6 в каждую сторону. К союзной армии, осаждающей Париж, железные дороги подходят в трех направлениях:

1) по прямой линии от Страсбурга сначала до Нантеля, а, по сооружении обходной линии, – мимо взорванного Нантельского тоннеля, до Ланьи и за тем до Шэлля; 2) от Суасона до Севрана и 3) от Реймса через Лафер до Гонеса.

На каждой станции железной дороги неприятельской страны, у пруссаков расположены караулы от ландверных частей, состоящих в распоряжении генеральс-этапных инспекций. Численность этих караулов неодинакова и обусловливается степенью значительности месторасположения станции. Так, при небольших станциях, вблизи которых нет населенных деревень и городов, помещаются всего от 20 до 30 солдат, в противном же случае – рота или две, а на станциях в многолюдных городах – еще более значительная команда.

На войска эти возлагается как охранение станционных строений и железнодорожного имущества, так и наблюдение за исправностью и безопасностью рельсовых путей. С этою последнею целью, караулы расположенные на станциях, – расстояние между которыми, средним числом, от 7 до 10 верст, обязаны высылать патрули для осмотра линии.

Случаи схода поездов с рельсов, каких либо несчастий и нападения на линии французских отрядов, был вообще весьма редки и незначительны, в особенности если принять в соображение все протяжение эксплуатируемых пруссаками французских дорог. Уменьшение таких случаев немцы приписывают тому распоряжению военных властей, в силу которого каждый поезд должны сопровождать несколько почетных местных жителей (заложников), – так, что в случае какого либо нападения на линию дороги или умышленной порчи ее, люди эти делаются первыми жертвами несчастья. Мера эта, – хотя крайне суровая, но нельзя не сознаться, что вполне достигающая цели, – а также и тяжелые контрибуции, налагаемые начальниками союзных войск на населения и города, вблизи которых совершено нападение на поезд или сделана порча дороги, почти сразу прекратили попытки к разрушению железно-дорожных линий.

Независимо всех этих мер предосторожности, уменьшению числа несчастных случаев на железных дорогах не мало также содействовали и немецкие машинисты, – люди знающие свое дело, внимательные к своим обязанностям и с удивительною смелостью ведущие поезда по линиям без сторожей. Замещать же сторожей французских не было почти никакой возможности.

После всего сказанного об устройстве пруссаками эксплуатации железных дорог во франции, – понятно будет, что немецкая армия, занимая богатейшие французские провинции и имея в своем распоряжении весьма значительные перевозочные средства, для доставления всего необходимого из Германии, – не могла ни в чем терпеть недостатка.