На подготовку к этому празднику брошено столько сил! Будет и символическая линейка, и концерт, и осенний бал старшеклассников. А для младших школьников заказаны автобусы для экскурсии по городу и его окрестностям. Среднее звено отправится в кинотеатр на новую семейную кинокомедию. И все это бесплатно, с угощениями и призами. Это подарок от спонсоров и меценатов, которых тоже придется отблагодарить. Маргарита Николаевна договорилась на областном телевидении о том, чтобы об их школе Первого сентября был снят большой репортаж, в котором обязательно прозвучат благодарственные слова в адрес спонсоров. А те дадут интервью, расскажут о том, как их предприятие помогает одной из лучших школ в городе. Это будет и для школы, и для спонсоров неплохой рекламой. Вполне возможно, что после такого репортажа еще кто-нибудь захочет помогать школе в финансовом плане. Деньги никогда не помешают. А Маргарита Николаевна мечтает каждое учительское место в каждом кабинете оснастить компьютером. Это настолько облегчит работу преподавателей и администрации.

Сразу перед глазами будет полная картина каждого школьного дня. Сколько отсутствующих и опоздавших, сколько получивших неудовлетворительную отметку, сколько получивших замечания по поведению… Но пока это остается только в проекте, который непременно когда-нибудь реализуется. Сергей, кстати тоже обещал перечислить в фонд школы тысячу долларов. Вроде бы мелочь, а можно будет ко дню учителя выплатить педагогам премию. Интересно, Сергей уже уехал домой? Вчера ушел ночью, и больше они не виделись. Может быть, Женя в курсе. Маргарита Николаевна посмотрела на сына, съежившегося в ознобе под одеялом.

Похоже, температура все еще не спала. Не вызвать ли «Скорую»? Но Женя дышал уже ровнее, и на висках проступили первые капельки пота. Он сейчас пропотеет и состояние улучшится. Маргарита Николаевна налила себе стакан сока. Обеда нет, но ей вполне достаточно сока. Еще есть фрукты — виноград, сливы и персики. Женька за целый день, кажется, не прикоснулся ни к чему. Что же такое с ним случилось?

В отличие от Жени Никитина, Егор Васильев с нетерпением ждал того дня, когда закончатся, наконец, эти длинные летние каникулы, и он снова придет в свою любимую школу. Учение никогда не было для Егора особым трудом. Он учился легко, с интересом. Ему нравилось покорять учителей и одноклассников уровнем своих знаний. Егор стремился быть лучшим, и у него неплохо получалось. Его хвалили, его любили, и поэтому посещение школы для него всегда было праздником.

У Егора было много друзей и приятелей, он был активным участником всех школьных дел и мероприятий. Егор являлся ди-джеем школьного радио, председателем ученического совета школы. Егора знали в школе все — даже малыши. Егор чувствовал себя в своей школе как дома. Нет, гораздо лучше, чем дома.

Дома ему было одиноко и тоскливо. Дома никто не обращал внимания на его способности и таланты. Дома всегда всем было не до него. Егор ранним утром уходил в школу и никогда не спешил возвращаться, благо дел в школе у него было немало. Если было бы возможно, он вообще не приходил бы домой. Егор уже несколько лет мечтал жить самостоятельно, отдельно от своей семьи. Вот это было бы счастье! Не слышать каждодневных перепалок матери с отцом, матери с сестрой или всех троих сразу. Сам Егор старался в ссорах не принимать участия, он знал, что победителем в них не станешь. И кроме испорченного настроения никаких других эмоций не получишь.

Собственную семью Егор считал ущербной и неполноценной. Отец много работал, и домой, казалось, приходил только затем, чтобы поругаться с матерью. Он словно нашел для себя способ эмоциональной разрядки после напряженного рабочего дня. А мать вместо того, чтобы хранить в семье мир и покой, будто специально шла на конфронтацию. Даже тогда, когда была трезвая. А может быть, особенно тогда, потому что ей в те редкие моменты вдруг начинало казаться, что отец загубил ей жизнь. Но Егор знал, что свою жизнь она загубила сама — от скуки и безделья регулярно прикладываясь к стакану.

Пить мать начала давно. Сколько себя Егор помнил, столько она и пила. Сначала для поднятия настроения, потом по привычке. Выпивка стала постоянным атрибутом ее жизни — жизни очень обеспеченной и сытой. После рождения Егора мать больше не работала. Отец всегда зарабатывал достаточно, чтобы полностью содержать семью, да не в бедности. Сейчас дела пошли особенно успешно, но счастья семье не прибавили. Денег было много, но на деньги благополучия не купишь. Это Егор уяснил как нельзя лучше.

С самого утра мать бралась за бутылочку. Это были дорогие напитки, но результат был тот же, что и после дешевого самопала. Днем после утреннего возлияния, мать укладывалась в постель, чтобы проспаться к вечеру. К приходу отца она с трудом поднималась в отвратительном настроении, борясь с соблазном снова выпить. Приезжал отец, и начинались бесконечные скандалы на одну и ту же тему. Отец орал, что ему надоела эта пьянка, что он насильно отвезет мать в клинику, а мать вопила, что она пьет из-за него, что она запер ее в клетку, в тюрьму, в которой она не может дышать. Егор закрывал плотнее дверь в свою комнату, но крики проникали и сюда. Егор не пытался особенно разобраться, кто прав, кто нет. Чаще он был на стороне отца. На самом деле, что мешало матери, имея средства, заняться, если уж не домом, бытом, то хотя бы собой — ходить в бассейн, встречаться с подругами, читать книги, журналы, смотреть фильмы… Развлечений на свете много, но у матери главным развлечением стала выпивка.

Но иногда Егор был на стороне матери. Это происходило тогда, когда мать начинала обвинять отца в том, что он скупердяй, сквалыга и скряга. Что нет ничего более унизительного и противного, чем просить у него деньги, а потом давать отчет куда, как и на что они потрачены. Это было сущей правдой. Отец деньгами не сорил. Он, можно сказать, дрожал над каждой копеечкой и с огромным трудом расставался с нею. Сначала Егор думал, что отцу просто жаль того, что заработанное усердным трудом спускается матерью, буквально, в унитаз, пропивается. Но с недавнего времени стал убеждаться, что это не совсем так. Крайняя скупость отца неожиданно проявилась на детях — на Егоре и его старшей сестре Инне. Особенно страдала Инна. Она нуждалась в нарядах, модных обновках, косметике. Отец не торопился раскошелиться, хотя Инна была его любимицей. Сыну же он однажды сказал однозначно и ясно буквально следующее: я через попечительский совет проплачиваю твою школу, больше ни на что не рассчитывай — у тебя есть все необходимое, ты сыт, прилично одет, значит, притязаний больше быть не должно. Но Егор от этого не особенно страдал, в отличие от Инны, которая ревмя выревывала каждое новое платье. Егору, и правда, было достаточно того, что у него имелось, это, по сути, было больше, чем у любого из его одноклассников. Егор считал, что и сестра должна утихомириться. В конце концов, отец купил ей квартиру, которую полностью обставил. А к окончанию института обещал подарить машину. Вот если бы Егору сейчас свою квартиру! Но по этому поводу отец пока упорно молчал. Неужели он думает, что Егор должен жить с родителями? Квартира, конечно у них огромная, но жить в ней — сущая мука, ад! Это вот Инка постоянно трется под отчей крышей — готовить еду дома ей неохота, да и жаль тратить деньги, которые отец выделяет на пропитание, им ведь можно найти куда более достойное применение. А мать всегда готовила хорошо, даже пребывая в состоянии крайнего алкогольного опьянения, никогда не ложилась, пока не был готов обильный обед. Это у нее, видимо, в крови. Хозяйскую жилку не пропьешь.

Сестра пообедает, поужинает, разругается с матерью и с отцом все из-за того же и уйдет себе преспокойненько в свою квартиру, оставив поле битвы в самом разгаре оной. Мать станет кричать на отца, что ему денег жалко собственному ребенку, а отец заорет, что если бы его женушка столько не пропивала, денег хватило на всех с лихвой! Каждый, наверное, был прав по-своему, но Егору от этого не становилось легче. Он мечтал только об одном — скорее бы утро, скорее бы уйти из этого бедлама подальше, туда, где можно чувствовать себя человеком, где тебя любят и уважают, где с твоим мнением считаются.

Но не только ради этого Егору хотелось быть лучшим учеником в школе. Егор очень рано начал думать о своем будущем. Ему нужно будет получить золотую медаль, чтобы поступить в самый престижный вуз, закончить его, стать первоклассным специалистом и не зависеть от отцовского кошелька, который чрезвычайно редко раскрывается, чтобы оделить его своим содержимым. Егор к тому же не был уверен, что отец станет платить за его обучение в вузе, если он не поступить на бесплатной основе. А если и станет, то изведет Егора упреками — мол, сколько я платил за эту твою школу и все без толку, теперь платить еще за институт?.. В такой ситуации Егор может полагаться только на себя.

Пока у Егора все получается — он лучший, он круглый отличник, он не раз побеждал на городских олимпиадах. В этом году он обязательно поучаствует в областной, а если победит — это будет преимуществом для поступлении в вуз! А то, что он победит, Егор почти не сомневался. В их школе уровень знаний очень высокий. Учителя все сильные, требовательные, высокопрофессиональные. Это Егор почувствовал, легко обойдя всех противников на прошлых городских олимпиадах и научно-практических конференциях. Особенно Егор был силен в математике. У него, кажется, хорошие способности, а может быть, даже одаренность. И такой педагог!!! Маргарита Николаевна, Королева Марго!!! К ней на урок Егор летел, как птица, и наслаждался каждой его минутой. Объяснения Маргариты Николаевны он понимал с полуслова, и тут же был готов блеснуть своими умственными способностями, математическим талантом.

Маргарита Николаевна была им довольна, она его хвалила. Егору казалось, что он ее любимчик. По крайней мере, ему этого очень хотелось. Пожалуй, больше всего на свете! Вот если бы ему оказаться на месте этого Женьки Никитина. Чтобы он, Егор Васильев, а не это ничтожество Никитин, был ее сыном. Или хотя бы Маргарита Николаевна уважала его и любила больше, чем своего серого Женечку. И порой Егору казалось, что все как раз так и есть на самом деле. С ним, с Егором, Маргарита Николаевна общается как на равных, а на Женьку только недовольно зыркает и шипит. А Егор рад стараться подчеркнуть свое превосходство, свой умственный и нравственный перевес. А еще обаяние, легкий веселый нрав, общительность, коммуникабельность… Все это должно нравиться Маргарите Николаевне, и всего этого нет в ее сыне. И не будет никогда.

Пусть Женька станет трижды раскрасавцем, он всегда будет проигрывать Егору во всем. Ксюша Наумова это уже поняла. Хотя Егору до нее нет особенного дела. Он никогда не был в нее влюблен, она ему даже не нравилась. Другое дело — Никитин. Он сохнет по Ксюшке чуть ли не с первого класса, и поэтому для Егора Васильева делом чести было увести от Женьки подружку, хотя бы на время отвлечь ее от Никитина, заставить забыть о нем. Это Егору довольно легко удалось. Почти все лето они были вместе. Правда, в августе Ксюша уезжала отдыхать на юг, а когда вернулась, Егор почувствовал некоторое охлаждение к своей персоне с ее стороны. Но это задело его лишь постольку — поскольку. Для него важно было, чтобы она не вернулась к Женьке. Пусть общается с кем угодно, только не с ним. Егор знал прекрасно, что ничто не ранит так больно, как одиночество и равнодушие близких людей. Так что Егор не собирался пока отступать. Он не отступит, пока не убедится, что Ксюша и Никитин расстались навсегда. Добрая половина дела сделана, и Егор с наслаждением наблюдал, как молчаливо переживал и мучился Женька, когда Ксюша проводила время не с ним. Ему было бы еще больнее, если бы он узнал, как легко Ксюшка променяла старого друга на нового, забыла о нем, с какой радостью она приняла ухаживание Егора, как весело и беззаботно смеялась его шуткам.

Ксюша оказалась до неприличия легкой добычей. Егор был готов к более долгому и утомительному штурму, но все вышло так просто, будто само собой. Егор даже испугался, что скоро Ксюша ему до смерти наскучит, и он не сможет заставить себя общаться с ней и той придется вернуться к тихому и верному Никитину. И в самом деле, Ксюша очень скоро перестала быть Егору интересна, но с другой стороны, заняться все равно было нечем. Егор, благодаря скупости своего отца, вынужден был все лето торчать в городе. Ксюша хоть немного разнообразила его жизнь.

Но когда она уехала, Егор не очень расстроился. К тому же после июльского перерыва снова открыла свои двери школа, начиналась подготовка к новому учебному году. Вернулась из отпуска Маргарита Николаевна, и Егор целыми днями пропадал в школе. Еще многие учителя находились в отпуске, а подготовительной работы было очень много.

Маргарита Николаевна предложила Егору месяц поработать ее секретарем-помощником. Надо ли говорить, что Егор согласился с огромной радостью. Целый месяц он сидел в приемной завуча за компьютером, выполняя несложную, но нужную и кропотливую работу — сверял списки классов, выдавал справки, распечатывал документы. Маргарита Николаевна была им довольна, хвалила его как всегда, и для Егора это было наивысшим счастьем. Он старался изо всех сил, никогда не уходил домой, пока не была выполнена вся текущая работа, хотя Маргарита Николаевна настойчиво гнала его домой после четырех разрешенных часов работы. Егору даже что-то причиталось за труд, но не ради денег он трудился в поте лица, хотя в его кармане было почти всегда пусто. Для него было главным то, что он находится рядом с человеком, мнением которого дорожит, которого безгранично уважает, которым восхищается. Маргарита Николаевна была для Егора идеалом. Идеалом человека и женщины. Он любовался ее безупречной внешностью, наслаждался тембром голоса, поражался ее необычной собранности и работоспособности, целеустремленности и твердости. Вот завоевать симпатию такой женщины — наивысшее достижение, предел желаний, страстная мечта! Это вам не глупая Ксюшка Наумова, готовая увлечься кем угодно — только помани…

Прекрасная королева Марго! Егор боялся мечтать о ней, но не мог не мечтать, она снилась ему едва ли не в каждом сне, он грезил ею и наяву.

В недавнем прошлом Егор отчаянно мечтал о невозможном — поменяться местами с Женькой Никитиным. Это было нереально, но скромно. А вот сейчас совсем другие мечты и желания вдруг стали посещать Егора, неотвязно и сладостно преследовать его. Он словно очнулся и неожиданно увидел в Марго прекрасную соблазнительную женщину. Он долго шел к этому, и вот, наконец, распрощался со своим глупым желанием стать ее сыном. Какой абсурд и нелепость! Он перестал быть ребенком, и время сыновей и матерей прошло. Он мечтал теперь стать для Марго мужчиной. Ее мужчиной. От собственной дерзости и смелости у Егора даже во сне перехватывало дух, но наяву он безукоризненно владел собой. Самообладание Егор всегда считал одним из сильных своих качеств. И самые смелые фантазии он оставлял для снов, а в реальной жизни руководствовался одним — чтобы покорить недоступное сердце трижды недоступной женщины, необходимо терпение, ум, талант, хитрость и … снова терпение.

Егору пока было достаточно всего лишь того, что он может ежедневно лицезреть предмет своего поклонения и обожания, может беседовать с нею или просто быть рядом. Но Егор, разумеется, не тратил время впустую. Он старался сделать так, чтобы каждый день приближал его к мечте. Каждый новый день он должен был чем-нибудь удивить Маргариту Николаевну, покорить ее сердце, заставить изумиться его необычайным способностям и редким талантам, заинтересовать ее собою. Маргарита Николаевна должна убедиться в том, насколько он взрослый, рассудительный, серьезный и самостоятельный человек. Что никто лучше Егора не справится с делами, что наилучшего помощника ей не найти. И, кажется, он достаточно преуспел в этом. Главной наградой для Егора была очень теплая и очень загадочная улыбка самой прекрасной женщины на свете.

Первого сентября директор школы Борис Иванович Макаров преподнес Маргарите Николаевны огромный букет роз. Он сделал это неприлюдно, с глазу на глаз, рано утром, перед линейкой, зайдя в ее кабинет.

Он поставил перед ней на стол этот шикарный букет и, глядя в глаза, негромко произнес.

— Это уже становится традицией, Маргарита Николаевна. Десять лет, первого сентября я захожу к вам в кабинет с цветами, чтобы поздравить с праздником и признаться в любви. А вы всегда улыбаетесь мне, скромно целуете в щеку, и так начинается наш новый год… Я привык измерять свою жизнь учебными годами, а не календарными, да и вы, наверное, тоже… С праздником, милая моя Маргарита Николаевна!

Маргарита Николаевна вдохнула аромат огромных свежих роз и привычно сдержанно улыбнулась той самой улыбкой, которую Егор Васильев считал загадочной. Это было хорошим началом замечательного дня.

Борис Иванович пришел с цветами, значит, все остается по-старому. Он все еще влюблен в нее, робко и безнадежно, как мальчик. Она не станет играть его чувствами, но непременно использует его отношение, незаметно для него самого, в своих целях. Хотя это цели общие — развитие школы, которое шло так результативно по большей части из-за того, что директор и завуч были одной командой, были единомышленниками. И уже неважно, что явилось первоисточником этой дружной работы — любовь ли, дружеская ли симпатия… Они двигались в одном направлении, и это было главное.

Маргарита Николаевна давно привыкла к тому, что лица мужского пола неровно дышат в ее сторону, оказывают знаки внимания, то и дело признаются в любви. Она слышала в свой адрес столько комплиментов и пылких признаний, что перестала удивляться, смущаться и вообще обращать на это внимание. Постепенно знаки заинтересованности ее персоной стали обычным явлением, закономерным, само собой разумеющимся.

Марго не долго думала, что ей делать с этой лавиной восхищенных слов и взглядов. Она осторожно и тонко начала использовать мужскую симпатию в своих интересах, которые замыкались у нее на одном — на школе.

Она принимала приглашения пойти в ресторан, в валютный клуб, поехать на пикник только от тех лиц, которые могли как-то помочь школе. Марго знала, что практически все спонсоры школы были или остаются ее поклонниками. Но она вела себя очень осторожно, чтобы не попасть в щекотливую двусмысленную ситуацию.

Благодаря своему тонкому уму, огромному обаянию, на всех этих светских и полусветских раутах она была королевой положения. Она носила маску неприступной, сильной и самостоятельной женщины — настоящей бизнес-леди, которая безгранично восхищена деловыми мужчинами, задумывающимися не только о своем благосостоянии, но и о будущем нации. Марго была красноречива, ее слова глубоко западали в душу очередному воздыхателю, могущему раскошелиться. Марго улыбалась своей загадочной улыбкой, не жалела хвалебных слов в адрес собеседника и практически всегда добивалась желаемого. Школа приобретала нового спонсора — не важно — временного или постоянного — а она всего лишь приятно проводила время в приятном и нужном обществе.

Марго настолько была погружена в собственные планы, что ей самой никогда и в голову не приходило, что таким ведь образом можно не только улучшить финансовое состояние школы, но внести изменения и в свою личную жизнь. Но Марго возможных спонсоров рассматривала только в качестве денежного мешка и никогда как интересного достойного мужчину. И не потому, что таковых не было.

Главным для Марго была не ее личная жизнь, которую она, кстати, никогда не считала несостоявшейся и несчастливой, главным для нее было процветание и развитие Школы, ее Школы, главного дела жизни.

Честолюбие Маргариты Николаевны превалировало над всеми остальными устремлениями и чаяниями.

Поэтому Марго умело использовала любовь старого холостяка Бориса Ивановича, ненавязчиво заставляя его плясать под свою дудку. Она твердо знала, что одного обаяния и дара убеждения недостаточно, если приходилось сталкиваются с кем — либо по принципиальным вопросам. Чтобы победить в непростом идеологическом споре необходимо нечто большее. А именно — возможность немного сыграть на чувствах оппонента, используя его симпатию и привязанность, пристрастие и особое расположение. Борис Иванович был достаточно принципиальным человеком, но все же позволял Марго одержать над собой победу. А у нее хватало ума и такта, чтобы это не выглядело как поражение. Все представлялось так, будто она сумела директора переубедить. И Борис Иванович поддавался, сдавался и отступал, в благодарность получая загадочную улыбку прекрасной Марго. Он восхищался этой сильной женщиной, на протяжении многих лет наблюдая за ней. Он учился у нее и не боялся себе признаться в этом. Борис Иванович искренне полагал, что на его месте, месте директора, должна была быть она — строгая и невозмутимая, уверенная и деловая — поистине царица, вдохновитель и основатель этой школы.

Карьера Маргариты Николаевны продвигалась семимильными шагами. Молодому педагогу, обладательнице красного диплома пединститута, уже через год работы в школе, было поручено возглавлять школьное методобъединение учителей математики. И буквально сразу оно стало одним из лучших в районе. О Маргарите Николаевне Никитиной скоро узнали в Районо. Она давала открытые уроки для района и города, участвовала в педагогических конференциях, вдохновляюще выступала на «круглых столах». Отзывы о молодом педагоге были потрясающими. Про нее даже писали в местной прессе. Ей прочили блестящее будущее, замечательную карьеру вплоть до заведующей гороно. Но не об этом всегда мечтала Маргарита Николаевна. Ее планы были на порядок сложнее, грандиознее, честолюбивее. Она мечтала о собственной школе — идеальной Школе, Школе Будущего, которая возникнет и непременно потрясет общественность, благодаря педагогическому гению ее основательницы, и будет существовать по тем законам, которые определит она сама — Маргарита Николаевна Никитина.

В ее голове постепенно вырисовывался образ Своей школы. Это будет школа, в которой учащиеся смогут получить превосходное образование. Школа — это не клуб по интересам, это место, в котором закладываются основы будущей жизни человека, и поэтому в ней не место либеральным заигрываниям со школьниками, разномастным демократическим нововведениям. Сюда приходят учиться. Уже тогда, десять лет назад, Маргарита Николаевна твердо верила в то, что наступит время, когда в стране образование будет цениться, так же как за границей, что оно будет самым драгоценным багажом молодого человека, вступающего в жизнь.

Но в те бурные девяностые, мечтать о создании элитной школы было еще рано, и Маргарите Николаевне как педагогу хотелось начать с того, что сделать школу местом, где с уважением относятся к учителю, его труду, его терпению и таланту. Местом, где педагог не получает жалкие гроши за свой нелегкий труд, да еще стоит всегда последним в очереди за своей зарплатой, потому что впереди всегда оказывались бабы Маши и тети Клавы из младшего обслуживающего персонала, которые с пафосом заявляли, что наломались на этажах, убирая грязь, и им надо поскорее домой. А учителя могут и подождать: у них работа не ахти какая тяжелая. И учителя ждали, усталые, измотанные, подавленные и безропотно сносящие в силу своей интеллигентности и более обидные унижения. Маргарита Николаевна не хотела быть среди них и поэтому никогда не стояла в очереди за зарплатой, а получала ее на следующий день. Но поступая так, она ни в коем случае не осуждала тех, оставшихся накануне в той очереди. Ведь на следующее утро от их подавленности и усталости не останется и следа. Она встанут перед шумными классами, пытаясь в очередной раз обуздать бесшабашную детскую стихию, не прекращая попыток хоть чему — нибудь научить диковатых, невоспитанных российских мальчиков и девочек.

Все в прежней, старой школе не устраивало Маргариту Николаевну, и если бы была ее воля, она изменила бы ее полностью, до неузнаваемости. Маргарита Николаевна уже в первые годы своей работы знала, ЧТО нужно делать, КАК делать, и долгие сложные пять лет жила этой своей мечтой, пока однажды…

Прежнего директора школы «дернули» куда-то на повышение, прежний завуч уехал в другой город, сразу трое опытных педагогов ушли из школы по разным причинам. Девяностый год стал для школы неожиданно трудным и новым. Из центра прикатилась новая волна уже начинающей затихать школьной реформы, и районо требовало новых методов работы. В то время в стране уже начали появляться экспериментальные школы — частные, семейные, элитные, еще какие-то. Заговорили о демократизации, гуманизации образования, разрешили создавать профильные классы, проводить всевозможные эксперименты.

Школу в отсутствии старой администрации залихорадило, начало бросать из одной крайности в другую. Чего только не предлагалось на педсоветах — и сделать-то уроки по тридцать минут, и классы по пятнадцать человек, и разрешить ученикам свободное посещение уроков, типа — хочешь — ходи, хочешь — нет… а еще к тому же отменить форму, дневники, отметки, классных руководителей, ввести ученическое самоуправление, выборность директора и прочее, прочее… Маргарита Николаевна, сколько могла терпеливо внимала всем этим безумным предложениям, пока однажды ее терпению не пришел конец. В один прекрасный день она взяла слово на очередном педсовете и выступила против всех предлагаемых нововведений сразу, обозвав их опасными, губительными для школы и образования в целом. А потом сама кратко изложила свою концепцию новой школы, в которой основным было требование — уважение к педагогу.

Ее речь была настолько конкретной, продуманной, страстной и убедительной, что коллектив потрясенно аплодировал. Присутствующий на педсовете представитель гороно сделал какие-то пометки в своем блокноте, и через месяц Маргарите Николаевне было предложено исполнять обязанности завуча школы.

В районо ей пообещали дать зеленый свет всем начинаниям, разрешили экспериментировать, а вдобавок ко всему прислали подкрепление в лице высокого, статного, интересного во всех отношениях исполняющего обязанности директора — Бориса Ивановича Макарова.

Борис Иванович оказался опытным педагогом, он был старше Маргариты на семь лет, и за его плечами была работа и завучем, и директором, правда, где-то в глубинке.

И Маргарита Николаевна с энтузиазмом взялась за создание новой школы. С Борисом Ивановичем они оказались абсолютными единомышленниками и прекрасно дополняли друг друга. Директор был по натуре человеком очень мягким, спокойным, выдержанным. А Маргарита Николаевна….

Маргарита Николаевна была очень жестким, взыскательным и требовательным человеком. Она была прирожденным лидером и победительницей, она не терпела глупости, разгильдяйства, халатного отношения к своим обязанностям. Она мало улыбалась и почти никогда не смеялась. Маргарита Николаевна была строга и сосредоточена, нацелена на успех, и никто не мог помешать ей достичь его.

В первый год исполнения обязанностей завуча она занялась решением, не ее взгляд, основного вопроса — отбора для школы педагогических кадров. Маргарита знала, что случайных людей в школе не так уж много — работа трудная, низкооплачиваемая, и если человек приходит в школу, то в основном по призванию.

Однако были те, кто по тем или иным причинам не справлялся со своими профессиональными обязанностями. Маргарита Николаевна в первую очередь попыталась освободить школу от них. Делала это она очень просто — несколько посещений уроков, несколько контрольных «срезов» знаний в классах, а потом безжалостный разбор уроков на педсовете и заседаниях методического объединения. А еще был разговор с глазу на глаз, в котором Маргарита требовала одного — или нерадивый педагог уходит из школы, или начинает работать качественно, с полной самоотдачей, творчески и интересно. В противном случае, спокойной жизни у него не будет. Маргарита Николаевна твердо знала , что школа — это прежде всего педагоги, их уровень, степень их мастерства. ЕЕ Новой Школе нужны были только сильные учителя, только неординарные личности, только те, кто самозабвенно любил свое дело. Таких педагогов было немало. Маргарита Николаевна переманивала интересных учителей из других школ, увлекая их своей идеей, экспериментом. Те же, кто ее не устраивал, получали очень мало часов и вскоре становились перед выбором — или уходить, или соответствовать высоким требования Маргариты Николаевны.

За год начинающий завуч сумела создать коллектив единомышленников. Его костяк до сих пор сохранился в школе, хотя пришли уже другие — молодые, талантливые, энергичные, полные идей и задумок, творчески относящиеся к своей работе. В работе с этим коллективом у Маргариты Николаевны почти не возникало проблем. Хотя разногласия по разным вопросам, конечно же, были. Но самым главным и ценным для Маргариты Николаевны являлось то, что каждый педагог был личностью, был находкой, в каждом была изюминка. Именно поэтому все остальные разногласия были для Маргариты непринципиальными, и она могла пойти на компромисс.

Сама Маргарита Николаевна была, что называется, «учителем от Бога». Она могла заинтересовать предметом самого ленивого ученика, заставить учиться с энтузиазмом самого нерадивого, а труднейший материал, благодаря удивительным методическим находкам и педагогическому чутью, сделать доступным и усваиваемым даже для крайне бестолкового учащегося. Хотя таковых в ее школе очень скоро почти не осталось.

Уже в первый год Маргарита Николаевна призвала учителей смело и безжалостно ставить двойки бездельникам и лодырям; не боясь гнева РАЙОНО, оставлять таких учеников на второй год. Параллельно с этим она вместе с другими педагогами разрабатывала программу Новой школы. Весной с огромными трудностями и боями они смогли ее защитить, и с осени 1995 года школа начала по ней работать. А еще через год их программа заняла призовое место в конкурсе «Школа Будущего», и с этого момента события начали разворачиваться стремительно. Через три года школа стала той, о которой мечтала Маргарита Николаевна, Борис Иванович и учителя. Школа прошла лицензирование и получила статус муниципального лицея.

В параллелях осталось по два класса, количество учеников в каждом не превышало двадцати. Прием в школу больше не осуществлялся по месту жительства. Каждый ученик проходил через экзамены и собеседование. Для педагогов были созданы прекрасные условия. Во-первых — работа только в одну смену, во — вторых, реальная посильная нагрузка, в третьих — великолепная комната отдыха с телевизором, мягкой мебелью, где можно было выпить чашку кофе или чаю. Маргарита Николаевна не жалела средств на создание богатой методической библиотеки в школе. В ее фонды регулярно поступали все новинки литературы для учителей.