Семейный роман

Вадим Аркадьевич улыбался во весь рот, пытался быть остроумным, весёлым, но про него скоро все забыли, кроме Аллы, конечно. Он сел рядом с ней, глядел на неё не отрываясь, пытался завести разговор, но Алла понимая, что он пришёл извиниться за свои резкие слова на работе, была с ним сдержанна, не улыбалась ему в ответ и почти не разговаривала. Вадим Аркадьевич даже украдкой поцеловал ей кончики пальцев, но Алла поторопилась выдернуть свою руку из его руки.

— Ну, молодые аферисты, — иронично начал Антон, — каковы теперь ваши перспективы? Делание денег из воздуха набирает свои обороты?

Пока Полины не было дома, Антон мог немного поязвить в адрес Саши и Ильи, главным образом, конечно, в адрес брата.

— И не представляешь какие! — в тон ему ответил Илья. — Не скажем, чтобы не сглазить.

— Ну почему, отец, ты продолжаешь думать, что это деньги из воздуха? — искренне недоумевая, возразил Саша, — Ты ведь слышал про высокие технологии, интеллектуальную собственность. Вот на этом мы и делаем деньги. Представь себе, что наши мозги чего-то да стоят!

— Ну твои, может, и стоят, а вот этого неуча? — Антон кивнул головой в сторону Ильи.

— А его — особенно! Если бы не Илья — ничего бы у нас не получилось! А теперь будем развиваться ускоренными темпами. И расширяться. Аллу возьмём к себе, хватит ей уже прозябать в своем НИИ.

— Нет, Аллочку я никуда не отпущу, — вмешался в разговор Вадим Аркадьевич, — Такие специалисты нам как воздух нужны.

— Специалисты всем нужны, — согласился Саша, — вот только платят везде по-разному.

— Не всё же, Саша, можно мерить деньгами! — произнёс Антон.

— А чем же ещё измерять труд? Только деньгами. Работать за гроши — глупо и непрактично, особенно, если есть выбор, — не сдавался Саша.

— Ну пусть уж Алла сама решает, — вздохнул Антон. Очень ему не нравилась поднятая за столом тема. Только бы Аллу эти горе-предприниматели не втягивали в свои махинации.

— Решай, сестрёнка, сейчас как раз нам нужны новые силы, — Саша принялся разливать по бокалам вино.

— Я так торопилась, а вы всё равно меня не дождались! — вдруг раздался из прихожей весёлый голос Полины.

Антон поспешно поднялся из-за стола, чтобы помочь жене раздеться. В прихожей он нежно приобнял её и поцеловал в щёку. Полина легко отстранилась и, оставив в его руках свой плащ, быстро вошла в гостиную.

— Ну, давайте, хвастайтесь! — она ласково взъерошила волосы у Ильи, а потом обняла стоявшего с бутылкой у стола Сашу за талию.

Саша очнулся и принялся усаживать маму рядом с собой за стол, налил ей полный бокал вина, взглядом велел Дине наполнить её тарелку закусками.

— Добрый вечер, Вадим Аркадьевич, — только сейчас заметила гостя Полина, — А где Кирюша?.. Да, Геля, там внизу стоит грустный Костя, говорит, что вы договорились куда-то пойти…

Геля про себя чертыхнулась. Ну конечно, про Костю она и позабыла. Какой может быть теперь Костя, когда приехал Илья! Нужно срочно от него отделаться…

— Очень приятно слышать, — пробурчал отец, вернувшийся в гостиную, — Чего ты тут собственно уселась, если тебя ждут? Как можно, Ангелина, быть такой необязательной? Тебе неважно, что вы договорились?

— А для меня семья важнее! — с вызовом ответила Геля, — ты же сам всё время нас этому учил…

Полина вдруг засмеялась и произнесла:

— Давай, веди сюда Костю… И не надо сегодня ссориться, хорошо, Антон? Оставь, пожалуйста, на завтра воспитательные беседы. Сегодня наши мальчики у нас как именинники, не омрачайте им праздник, договорились? Моя просьба всех касается, — Полина выразительно посмотрела на младшую дочь, самого главного бунтовщика в семье.

Геля с большой неохотой поднялась из-за стола, чтобы идти за Костей, на ходу придумывая, что бы такое ему наговорить, лишь бы отвязаться от него на сегодняшний вечер.

— И не вздумай, дорогая, его гнать! — крикнула ей вслед Полина, — я его уже пригласила, но он ждёт тебя!

Геле ничего не оставалось делать, как вести Костю в дом за праздничный стол. Она ещё немного надеялась, что он всё-таки откажется, но Костя с радостью согласился на её ленивое приглашение подняться к ним. Ему было всё равно, где находиться, главное, что рядом была Геля.

Когда они зашли в гостиную, там уже шёл пир на весь мир. Полина расспрашивала Сашу и Илью об их успехе, а они наперебой, с шутками и смехом рассказывали ей и всем интересные и забавные подробности своей бурной деятельности.

— Когда я разбудил этого дотошного педанта в четыре утра, он между прочим, спал уткнувшись носом в клавиатуру, — рассказывал Саша, — он мне сходу, ещё толком не проснувшись, выдал в цифрах расклад по последней сделке… потом очнулся и попросил меня повторить, потому что всё это пришло ему в голову во сне!

— Но ты, конечно, повторить не смог, потому что твои файлы зависли между двумя новыми законодательными актами…. — в тон Саше сказал Илья.

— Я бы не смогла работать в таком бешеном ритме, — покачала головой Алла, — вам совсем не приходилось спать?

— С нашим новым шефом не уснёшь. Самое весёлое, что он и дальше не даст нам спать, — сказал Илья.

— А что это за человек, ваш новый шеф? Он надёжный? — поинтересовалась Полина.

— Макс? Он что называется очень надёжный, сам работает, как зверь… Но такая редкостная сволочь… — задумчиво проговорил Саша

— Почему, Сашенька?.. — встревожилась Полина.

— Он ради выгоды через кого угодно перешагнёт. Для него дело — прежде всего, больше нету ничего заветного. Но с такими людьми дело и надо делать. Никаких ненужных раздумий и сантиментов. Придавит любого, кто у него на пути встанет.

— Ну, Саня, ты немного сгущаешь краски, — покачал головой Илья, — Макс — мужик решительный и твёрдый, непримиримый, но не сволочь… С ним всегда можно договориться, он, конечно, властный, но очень умный. А тебе с ним, Саня, трудно, потому что вы очень похожи.

— Да чем это мы похожи?

— Многим. Отношением к делу, к людям. И характером — ни один не отступит. Они оба как упрутся рогом, я уж думал, всё, прощай, слияние… И между прочим, благодаря Максу вы и договаривались.

— Ну то что он хитрый жук, это бесспорно… А я, ты хочешь сказать, упёртый?

— Нет, ты мягкий и податливый… — засмеялся Илья.

— А вам не трудно будет вместе работать? — спросила Полина

— Ну, Макс, конечно, непростой человек, но когда речь касается дела, он все свои личные амбиции может забыть, — объяснил Илья. — Я думаю, что он нас ценит за наши деловые качества, а всё остальное ему в принципе по фигу. Всё будет хорошо, мама Поля.

— Надеюсь…. — вздохнула Полина, — мне просто как-то странно слышать, что Саша с кем-то не очень ладит. Кажется, такое впервые.

— Мам, разве можно ладить со всеми? Раньше мне просто не попадались люди, чьи бы жизненные принципы так разнились с моими, но это, конечно, не значит, что я не могу с Максом сотрудничать. Кстати, единство и борьба противоположностей — объективный закон, благодаря которому происходит развитие.

— А кто вообще такой этот ваш Макс? — спросил Антон, — сколько ему лет?

— Да, наверное, пятьдесят или около того… Бывший комсомольский работник, — ответил Илья, — ну и полный комплект соответствующих атрибутов — море обаяния, когда надо, коммуникабельность, множество деловых и прочих нужных связей, прыть, борзость и нахрапистость. Короче говоря — типичный представитель комсомольской элиты.

— Ты-то откуда можешь знать про комсомольскую элиту? — вдруг возмутился Антон, — Разве ты вступал в комсомол? Даже если бы эта организация ещё существовала в твоё время, тебя бы с позором выгнали оттуда за буржуазные замашки! Я вот, например, очень благодарен комсомолу и горжусь тем, что был членом партии. А ты, ничего не зная, судишь! Если бы не развалили вместе с Союзом комсомол, сколько ребят бы спасли от наркомании, тюрьмы, улицы!

— Антон, я тебя прошу, не надо опять об этом спорить… — решительно вмешалась Полина, — на дворе другая эпоха, зачем возвращаться без конца к прошлому?

— Да, прости, милая… — Антон немного виновато качнул головой, — но чем бы мы были без нашего прошлого? Разве добились бы всего, что имеем, смогли бы поднять детей?.. Ну всё, я умолкаю.

Антон заметил, как нервно вздрогнули брови Полины и резко оборвал нить разговора. Пусть, в конце концов, молодые сами хлебнут лиха, сами поймут всё, если смогут, но вот огорчать жену ему очень не хотелось.

Не успел Антон перевести дух, как открылась дверь и в гостиной появился младший сын Кирилл, да не один, а с юной круглолицей особой. Все удивлённо примолкли, раньше Кирилл не очень-то общался с девушками и ещё никого никогда не приводил к себе домой.

— Здрастье, — баском выговорила девушка и немного зарумянилась. Она явно не ожидала застать здесь такое количество народу.

— Добрый вечер, — кивнул головой глава семьи и привстал из-за стола.

— Привет всем, — подал голос Кирилл, — познакомьтесь — это Юля. Моя жена.

Наступившая тишина была прервана хихикающим Гелькиным голоском:

— Кто-кто???

— Жена, — спокойно ответил Кирилл, хотя было заметно, каким огромным трудом давалось ему это спокойствие. — Мы сегодня поженились.

И тут заговорили все сразу.

— Вот это круто, — засмеялась Геля восхищаясь подобной дерзостью брата.

— А почему нам ничего не сказал? — с лёгкой обидой спросила Алла.

— Молодец, братец, всех переплюнул! — воскликнул Саша.

— Ты что, сошёл с ума? — пытался перекричать всех Антон, но тут снова Полина тихо, но ясно сказала ему:

— Антон, пожалуйста, держи себя в руках….

Но на это раз просьба жены не возымела должного действия. Антон, побелевший от ярости, вскочил со стула:

— Поженились? Вот как?! А ремня не желаешь, молодой муж? А может, вас обоих выпороть, детки? Или это всё же дурацкая шутка?

— Нет, это не шутка, — сдержанно отвечал Кирилл — хватит на нас кричать, если вы против, мы уйдём…

Полина быстро подошла к сыну и новоявленной невестке.

— Всё хорошо, ребята, никто никуда не пойдёт. Садитесь за стол, будем знакомиться… Юленька, вы учитесь вместе с Кириллом?..

— Она, наверное, беременна… — шепнула Геля Алле. Алла неодобрительно посмотрела на сестру и слегка поморщилась. Конечно, это не Гелино дело. Алла сейчас гораздо больше переживала за отца. Для него это было ударом. Ну как можно Кириллу быть таким жестоким и неблагодарным! Ведь по-настоящему за него переживает сейчас только отец, для остальных это всего лишь повод посмеяться, позабавиться мальчишеской выходке. А мама ради спокойствия в доме готова этих двоих дурачков обнимать и целовать. Алле вообще в последнее время казалось, что мама почти всё делает наперекор отцу, в пику ему. Не на зло, конечно, но с каким-то упорством, словно ею завладел дух противоречия. И папа смиряется, хотя это даётся ему с таким трудом!

— А ваши родители, Юля, в курсе? — спросил Антон уже более спокойным тоном.

— Что мы поженились? Нет ещё, — простодушно ответила Юля, — мы съездим к ним в выходные, да Кирилл?

— Далеко ехать?

— Ночь на поезде и полчаса автобусом… Ой, как они обрадуются! — Юля расцвела в улыбке.

— Вот уж сомневаюсь… — проворчал Антон, — всыплют скорее по первое число!

— Ой вы что! — искренне ахнула Юля, — они меня обожают, никогда ничего не запрещают, я у них балованная…

Юля и производила впечатление именно такой — балованной, к тому же без царя в голове, простоватой провинциалки. Её нисколько не смущало такое несколько бесцеремонное появление в новой семье, она будто привыкла к мысли, что является подарком для всех окружающих. Через десять минут, ещё не познакомившись с новой роднёй, Юля чувствовала себя за столом свободно и раскованно, с аппетитом уплетала цыплёнка, походя отвечая на вопросы Антона.

— Ну а свадьбу собираетесь устраивать? — спросил Саша.

— Какая свадьба! — Юля посмотрела на него с нескрываемым удивлением, — такие деньжищи надо! У меня родители-то не миллионеры… И вообще мы венчаться собираемся да и только.

— Венчаться? — Антон посмотрел на Кирилла, — а ты, сынок, разве веришь в Бога?

— Верю…

— Какая разница — веришь не веришь, — довольно бесцеремонно перебила его Юля, — венчаться обязательно надо!

— А у родителей благословения спросить — не надо? — снова напряжённым тоном спросил Антон.

— Ты бы всё равно его не дал, — невесело усмехнулся Кирилл, — лучше уж так, без благословения.

— Значит, поставили перед фактом ? — Антон скрестил руки на груди, — и как теперь жить собираетесь?

— Я на работу устроился…

— А институт?! — подскочил на месте Антон.

— После учёбы буду работать полдня.

Разговор снова коснулся нелицеприятных для Антона и Кирилла тем и грозился перейти в скандал. Поэтому Полине снова пришлось брать инициативу в свои руки.

— Ну, достаточно уже разговоров! — как можно веселее и беззаботнее сказала она, — Оказывается у нас сегодня совсем иной праздник. Я конечно не ожидала, что мой младший сын так скоро женится, да ещё и таким необычным образом, но ничего не поделаешь, давайте поздравим наших новобрачных. Сашенька, есть ещё шампанское?

— Есть и не одна для такого случая!… Да, Кирюха, удивил — так удивил!… Главное, будь счастлив!

Илья разлил по бокалам шампанское.

— «Горько» будем кричать? — спросила иронично Геля.

— Обязательно! — решительно ответил Саша, — а ты не умничай, а порадуйся за брата. Я лично за тебя, Кирюшка, очень рад. А ты, отец, не переживай, наш Кирилл не пропадёт. Институт закончит, работу мы ему подыщем. В конце концов ему скоро двадцать — самое время влюбляться и жениться. За вас, Кирилл и Юля!

«Горько», однако, всё же кричать не стали, просто пошумели, пожелали счастья, кто насколько мог искренно, потом включили погромче музыку, и разгорячённые выпитым и последними радостными бурными событиями стали танцевать. Веселее всех плясала молодая жена, её по очереди приглашали мужчины, попутно поближе знакомясь.

— Да я вас всех знаю, — кричала она сквозь музыку, — мне Кирилл про всех всё рассказал! Илья — дядя, Саша — брат, Вадим Аркадьевич и Костя — сестринские женихи…

— Тебе не кажется, что она туповатая? — шепнула на ухо Косте Геля, когда они танцевали.

— Да ладно тебе, обычная она, простая такая, искренняя… — пожал плечами Костя.

— … Надо же, бывают в наше время такие, — удивлённо говорил Вадим Аркадьевич Алле, прижавшись губами к её уху во время танца.

— Какие?

— Откровенные и бесцеремонные…

« Да, вот Юля не промолчала, если бы кто-нибудь повысил на неё голос…» — грустно подумала Алла и ответила Вадиму Аркадьевичу:

— Она не бесцеремонная, просто так воспитана… И не надо её обсуждать.

Но не обсуждать Юлю и Кирилла в этот вечер в семье не могли. Антон, внешне пытавшаяся выглядеть сдержанно, в душе метал громы и молнии. Полина как можно хладнокровнее пыталась ему объяснить, что не произошло ничего страшного, сын вырос и вправе сам распоряжаться своей жизнью. Но только после нескольких рюмок коньяку, Антон немного успокоился и даже пригласил Юлю танцевать.

Дина, с усмешкой глядя на молодожёнов, злорадно думала о том, что очень этой сумасшедшей семейке не хватало вот такого персонажа. Такая церемониться не станет, выскажет им скоро всё, что думает и Кирилла взбаламутит. И так его уже привязала к себе крепенько, приручила, как несмышлёного котёнка. Попал парень в её сети, не выпутаться. Семья может проститься с ним теперь, он теперь уже не их, вырвался… Ах, если бы Саня тоже… но нет, его мать крепко держит на крючке! Или у Дины нет такого напора, как у этой соплячки Юльки?

Или Сашка — не чета Кириллу?…

2

Вадим Аркадьевич, в который раз умоляюще глядя на Аллу, звал её уединиться от этой шумной компании, но Алла не поддавалась на его уговоры. Ей меньше всего теперь хотелось оставаться с Вадимом Аркадьевичем наедине. Сегодня Алле хотелось только одного — чтобы он поскорее ушёл, потому что при воспоминании о неприятном инциденте на работе, у неё снова подступали к горлу слёзы обиды. Но Вадим Аркадьевич не уходил. За окном стемнело, и Юле захотелось зажечь свечи.

— У вас есть свечи? — спросила она почему-то у Аллы, видимо сразу почувствовала, кто в доме за хозяйку. Алла отправилась на кухню за свечами, и Вадим Аркадьевич увязался следом. Свечи они нашли быстро, отдали их Кириллу, но обратно в гостиную Вадим Аркадьевич Аллу не отпускал.

— Аллочка, ты всё ещё на меня сердишься? — спросил он, заглядывая ей в глаза, — ну, дорогая, перестань, пожалуйста! Ты ведь знаешь, какой на мне груз ответственности, могу я хотя бы в твоём лице обрести поддержку и понимание!…

Вадим Аркадьевич, заведя свою привычную песню, тянул Аллу в её комнату.

— Давай посидим тихонько вдвоём, поговорим…Аллочка, цветочек мой аленький… Ну хочешь я ещё раз перед тобой извинюсь?

За сегодняшний вечер Алла что-то не припоминала никаких извинений от Вадима Аркадьевича, а может, просто не слушала его нашёптываний за столом или во время танцев.

— Не надо передо мной извиняться.

— Но ты ведь обижена ещё на меня? Умоляю, давай всё забудем и помиримся!

Вадим Аркадьевич плотно закрыл за собой дверь, когда они оказались у Аллы в комнате.

— Мы ведь помиримся, да?

— Мы и не ссорились, — ответила Алла.

— Значит, ты меня простила? Поцелуй меня, Аллочка. Обними, поцелуй, и всё будет хорошо… Ты у меня такая нежная, такая ласковая… Я так по тебе соскучился!

Вадим Аркадьевич принялся жарко целовать Аллу в губы, потом перешёл к шее и добрался до груди. Алла и не заметила, как он ловко расстегнул её блузку. Алла хотела отстраниться, но почему-то не отстранилась. А Вадим Аркадьевич, словно предугадав это её желание, прижал Аллу к себе.

— А ты не соскучилась по мне, моя хорошая? В последнее время, так много работы, я совсем тебя бросил… Ты, наверное, ещё и из-за этого на меня обижаешься? Ну ты ведь знаешь, как я тебя люблю! Ты — счастье моё, моя радость, моя ненаглядная девочка… Ты любишь меня? Любишь?

— Люблю, — тихонько ответила Алла и почувствовала легкий озноб, пробежавший по всему телу. Ещё немного и возбуждение жаркой волной захлестнёт её с головой, и она забудет про все свои обиды.

Вадим Аркадьевич знал, как лучше всего заставит забыть Аллу о неприятном. Алла всегда всецело отдавалась чувству, в ней просыпалась истинная женщина — страстная, пылкая, любвеобильная. Мгновение — и от прежней скромницы-умницы Аллы не останется ровным счётом ничего. Только надо ещё немного дожать, чтобы она превратилась в ураган страстей. И Вадим Аркадьевич старался во всю. Он губами пощипывал её груди, руками гладил бедра и ягодицы, а как только почувствовал дрожь под пальцами, слегка отстранился.

— Милая моя, счастье моё…красавица моя… теперь сними трусики, мне так нравится смотреть, как ты раздеваешься, ты такая грациозная… Я сгораю от желания, глядя на тебя, любимая!

Алла сняла блузку, бюстгальтер и трусики, и Вадим Аркадьевич снова потянул её к себе, увлёк на кровать, жадно целуя её тело. Его движения стали медленными, словно ленивыми. Он неторопливо раздвинул её бедра, и с какой-то основательной значимостью вошёл в неё. А ей так всегда нравилось это отсутствие суетливости, спокойствие и размеренность в действиях. Он возвышался в её глазах, когда так степенно и обстоятельно обладал ею. В эти мгновения Алла была счастливейшей женщиной на земле, которая любит и любима.

Но сказочные моменты скоротечны, или для Аллы время пролетало как миг…

— Деточка, уже так поздно, мне пора бежать…

Вадим Аркадьевич никогда не оставался у Аллы на ночь, Алла подозревала, что ему не нравится их семья и он чувствует себя в ней неловко.

— Ты, милая тоже ложись спать… Ваш семейный праздник грозит затянуться, ты не выспишься, будешь завтра измученная… Пусть там гуляют без тебя! Не забудь принять пилюлю, — Вадим Аркадьевич всегда напоминал Алле о противозачаточных таблетках, хотя она и сама никогда не пропускала время приёма.

— Не надо меня провожать, я тихонько уйду сам… Давай я тебя укрою потеплее…Постарайся уснуть поскорее, хотя так громко играет музыка! Тебе не помешает или мне всё же попросить сделать потише?

— Нет, не надо! Мне не мешает! — Алла сейчас вовсе не собиралась спать. Как только Вадим Аркадьевич уйдёт, она встанет и вернётся к семье. Всё — таки не каждый день женится младший брат.

Когда в гостиной зажгли свечи, настроение у всех моментально переменилось. Мягкий свет жарких огоньков настраивал на романтический лад. Сразу зазвучала медленная, успокаивающая музыка, громкие голоса стихли. Молодожёны, танцевали и беспрестанно целовались. Кирилл уже давно хотел увести Юлю в их комнату, но она не шла. Сегодня ей хотелось праздника. Она вообще не любила одиночества и войдя в такую большую семью, чувствовала себя на другой планете. Она не особенно задумывалась, что про неё говорят окружающие, как они её восприняли. Юля привыкла ощущать себя в центре внимания и этой привычке изменять не собиралась. Кирилл смотрел как в её счастливых глазах отражаются свечи и крепче прижимал к себе свою жену. Пусть она веселится. Времени для любви у них будет предостаточно.

Дина с Сашей, обнявшись курили на балконе, вполголоса переговаривались, вспоминая прошедшую суматошную неделю. Саша всё ещё находился в каком-то нервном возбуждении, и Дина пыталась его немного успокоить, охладить. Она давала ему выговориться, а сама терпеливо слушала, изредка вставляя свои комментарии в его насыщенную эмоциями речь. Саше нужен был хороший отдых, крепкий сон, всё что угодно — нужно было снять стресс. Но в таком перевозбуждённом состоянии он не мог ни есть, ни спать. Даже поцелуи его были непривычными — сухими и отрывистыми. Дина думала о том, что в этой сумасшедшей семье человеку очень трудно отвлечься, отдохнуть. Здесь постоянно что-то случается. Вот сегодня, например, младшенький привёл в дом жену, взбудоражил всех своим поступком. Не все подают вид, но каждый воспринял это по-своему близко к сердцу. А для Саши и без того эмоционально и физически выжатому, подобное событие — уже явный перебор. Он ведь всегда на всё реагирует остро, а порой на некоторые вещи болезненно. Вот Илья умеет держаться ровно и спокойно, хотя тоже много работал и нервничал в последнее время. И Кирилл ему далеко небезразличен. Однако он, пусть чисто внешне, но уравновешен. Не курит сегодня так много и нервно, не вздрагивает от малейшего прикосновения. Сидит себе человек спокойно, созерцает окружающих и мир, улыбается чему-то своему. Каждый, конечно, по-своему переносит усталость и стресс, и говорят даже, что лучше выплеснуть энергию наружу, не держать в себе… И всё же, как много притягательного в этом вальяжном спокойствии, а от тонкой улыбки-усмешки так веет силой, властью, барством. Находиться рядом с Сашей в последнюю неделю для Дины было огромным трудом и теперь ей тоже хотелось отдохнуть. Сесть рядом с завораживающе безучастным Ильёй, коснуться его руки, словно невзначай, вдохнуть его запах, и вместе с ним его спокойствие и хладнокровие. Но он не позволит — отстранится, отодвинется, внутренне закроется. Не потому, что она — Сашина женщина. Просто она никогда не нравилась Илье. Дина это знала, видела, чувствовала и уже давно с этим смирилась. Илье Луганскому предназначено было познать иные страсти, иные чувства. Какое огромное количество девчонок и женщин влюблялось в него только у Дины на глазах! Он со всеми был дружелюбен, мягок, внимателен. Но и только. Мог быть секс, бесчисленные романтические вечера в ресторанах. Но для всех своих страстных воздыхательниц Илья оставался персоной инкогнито, хотя был открыт для общения, сводил всех с ума своим обаянием, но ни в одну не влюблялся, ни по одной не страдал, ни в одной не нуждался, как бы ни сильны были их чувства. Будто ждал Илья чего-то нездешнего, нереального, далёкого от этой грешной жизни. О каких роковых страстях он мечтал, этот сдержанный, уверенный в себе человек, деловой до мозга кости, прагматичный, продуманный и просчитанный, в противовес Сашке далёкий от романтических бредней? Для какой отчаянной любви бережёт он силы и себя самого? Кто сможет свернуть голову его неприступности и гордыне? Дине это явно не под силу, как и многим другим. А тут ещё эта вертлявая стерва Гелка крутится рядом с ним, заглядывает ему в глаза… Неужели она на что-то рассчитывает? Если между Диной и Ильёй пропасть, то между нею и им, учитывая их родство — пропасть пропастей!!! Для Гельки этот сопляк Костик — предел мечтаний! Пусть наслаждается его изысканным обществом!

Но обществом Кости Геля не наслаждалась. Она мечтала поскорее его выпроводить, ей надоело танцевать с ним, слушать его разговоры про одно и то же — институт, лекции, друзей, праздники в общаге… Геля то и дело поглядывала на сидящего в одиночестве Илью и боялась, что вдруг ему всё это наскучит и он встанет и уйдёт. Домой или в кабак, или ещё куда-нибудь. Но вот к Илье подсела мама и они принялись весело о чём-то говорить… Это хорошо, но сейчас же к ним присоединится отец. А у него и у Ильи разговор никогда не получается и заканчивается всегда одинаково — нравоучением отца и усмешкой Ильи. Мама их сейчас разведёт по сторонам, а значит, Илья опять останется скучать в одиночестве. Выйдет Илья покурить с Сашей на балкон, а там эта Дина прижимается к брату, лезет к нему в штаны чуть ли не при всех! Даже выпить коньяку или вина Илье не с кем. Алла тоже ушла куда-то с этим своим противным Вадиком…

— Костя, тебе домой не пора? — не выдержала в конце концов Геля.

— Выгоняешь меня, да? — с обидой отозвался Костя.

— Я просто устала, хочу спать! — отрезала Геля, — если тебе охота — празднуй дальше без меня!

— Без тебя я не буду… — промычал огорчённый Костик. Он немного помолчал и вдруг добавил, — Слушай, Гелка, а давай тоже поженимся!…

Геля от неожиданности замерла на мгновение.

— Ты что, Лебедев, с ума спрыгнул? Крыша поехала? — воскликнула она в негодовании от услышанного.

— Ну, я так и знал, что ты сразу начнёшь орать… — вздохнул бедный Костик, давно и безнадёжно влюблённый в Гельку.

— Я не ору! И я тебе уже всё сказала по этому поводу. Ты забыл? Если хочешь общаться со мной — давай без этих глупостей! Мы с тобой просто друзья. Ясно?

Но просто друзьями они были не всегда. С первого курса Костя пытался ухаживать за Гелей с переменным успехом. Она то снисходила до него, то гнала прочь. Он ходил за ней как тень, не уставал признаваться в любви. Готов был страдать и любить безответно вечно, лишь бы только быть рядом. Поначалу Геля воспринимала проявление его чувств с пониманием, старалась не обижать Костю резкими отказами, терпеливо переносила проявление любви в виде поцелуев и объятий. Но однажды, после какого-то бурного праздника она оказалась с ним в постели. Не сказать, что Геля пошла на это бессознательно. Это был своего рода эксперимент, юношеское любопытство, жажда познаний и новых ощущений. Но эксперимент превратился для неё в ужас. Никогда ещё Геля не чувствовала себя так отвратительно, как обнажённая рядом с Костей в его постели. Стыд и разочарование испытала она тогда, в ту ночь, на его ужасно скрипучей кровати, которую, как ей казалось, слышали все в доме. Она не чаяла, когда наступит конец её мучительной пытке, ей было тошно и больно, хотелось заорать благим матом и оттолкнуть от себя неумелого, но очень пылкого и неуёмного Костю. Но Геля сжав зубы выдержала, снесла всё до конца, а потом поднялась, стремительно оделась и убежала от Кости домой среди ночи. Дома она больше часа стояла под душем и ругала себя последними словами за то, что поддалась, уступила, разменяла себя на весьма сомнительное удовольствие без любви, без страсти. Потом разбудила Аллу, потребовала выдать ей срочно какие-нибудь противозачаточные пилюли, и принялась их глотать пригоршнями. Алла ничего не могла понять, только всё спросонья повторяла, что Гелька отравится. Но Геле было всё равно, лишь бы вот так по-глупому не забеременеть. После этого случая Геля решительно запретила Косте любые проявления чувств, включая поцелуи и признания в любви, если он хотел продолжать с ней общаться. Самой ей проще было вообще про него навсегда забыть, но он постоянно напоминал о себе, ходил по пятам, дарил цветы и подарки, приглашал на свидания. Он, к сожалению, учился в её студенческой группе и деваться от него было некуда. Но самое интересное, что на него как раз Геля зла не держала и кроме раздражения ничего к его персоне не испытывала. Она злилась на себя одну и себе одной не могла простить той ужасной ночи.

Костя продолжал безответно вздыхать по её поводу, бледнея и краснея одновременно при её появлении. Её это мало трогало. Это были уже его проблемы. Но когда Костя начинал говорить подобные глупости, как сейчас, Гелю начинало трясти.

— Если не хочешь поссориться со мной раз и навсегда — чтобы я больше такого не слышала, — безапелляционно заявляла она ему.

Сегодня Костик явно перегрелся и ему тем более было пора домой.

— Когда ты повзрослеешь, Лебедев… — вздохнула она на прощание, отстраняясь от его поцелуя, — сколько тебе можно повторять одно и то же?

— Я тебя люблю! И никуда тебе от меня не деться! — вдруг с несвойственной ему уверенностью произнес Костя, — Сама ко мне прибежишь когда-нибудь!

— Давай — давай, шагай, — только хмыкнула ему в ответ Геля, закрыла за ним дверь и выдохнув с облегчением взлетела по лестнице птицей.

И буквально натолкнулась на Илью. Он нес из кухни новую бутылку вина. В гостиной, видимо, расходиться никто не собирался.

— Ну, выдворила своего героя — любовника? — спросил Илья, легко улыбнувшись. — Ты совсем извела бедного парня. За весь вечер не одарила ни единой улыбкой.

Значили ли его слова то, что он не спускал с неё глаз, следил за нею весь вечер, или всё это сказано им так, для красного словца? То что Геля не очень-то жалует Костю, известно всей семье.

— Ты что, переживаешь о нём? — спросила Геля, пристально глядя Илье в глаза.

— Я просто думаю, неужели ты коварная притворщица? — засмеялся в ответ Илья.

— Значит, переживаешь обо мне? Я не притворщица, я всегда говорю то, что думаю. Хочешь, тебе скажу?! — Геля не отводила взгляда от глаз Ильи.

— Боюсь услышать что-нибудь из ряда вон… — с иронией покачал головой Илья, — давай, Ангелинка, лучше потанцуем.