.. уничтожать. Я военный, мой отец и дед тоже были офицерами. И я привык к суровому закону войны: сначала необходимо победить противника, а потом заниматься изучением последствий своего успеха. По словам генерала, мы еще не можем полностью воспользоваться выдающимся открытием Садлера. Но мы уже в состоянии уничтожить любого противника. Полностью! Такая перспектива обещает нам триумф. Территория потенциального врага велика, но она представляет собой целостный континентальный элемент. Экранирование его не составит труда и в конечном счете позволит освоить остальные континенты - на них у нас нет соперников. И будущее - я в этом убежден - за нами. Если миллионные вложения в деятельность группы профессора Садлера привели нас к грандиозному открытию в области военной техники, то миллиардные позволят решить и вопросы, оставленные открытыми в решении проблемы "пост-радиации".
      "А он политик", - подумал Хьюз. И одобрительно посмотрел на адмирала. Затем произнес:
      - Но мы не знаем, где профессор и что с ним.
      Адмирал продолжил свое выступление, по-военному чеканя шаг каждой фразы:
      - Мистер Хьюз, судьбы народов решают армии. Доказательством тому многочисленные примеры истории. Именно военный гений определяет ее развитие. Достаточно появиться одному острому уму, охватывающему тактику и стратегию ведения боя в глобальных масштабах, как положение дел круто меняется в пользу более блестящего мундира. Извините за столь высокопарный стиль.
      - Ничего, адмирал. Я думаю, что многие из присутствующих разделяют ваше мнение. Но вот как быть с блестящими умами?
      - Их блеск зависит от суммы золотого металла. Военным гением можно только лишь родиться. А на профессора легко выучиться в университете. Заплатите побольше любому из оставшихся специалистов группы Садлера, и проблема "пост-радиации" будет решена в более короткий срок, чем создавалось само оружие.
      - Вы - оптимист, адмирал. А каково ваше мнение, генерал? - обратился советник к главному ответчику на совещании.
      Вопрос застал генерала врасплох. В этот момент он думал о "дипломате", оказавшемся в конце концов в его руках после того, как он сам, лично, в полном одиночестве "прочесал" весь зал и нашел его за портьерой. Увы, абсолютно пустым. Что произошло с содержимым? Куда оно исчезло? Ни на один из вопросов генерал не находил ответа. А тут требовалось отвечать еще на один, заданный Хьюзом. Генерал уклончиво заметил:
      - В группе есть интересные личности.
      - Не слишком детальная информация, - заметил Хьюз. - Продолжим в таком случае анализ сложившейся ситуации. Первое: создано новое оружие массового уничтожения противника. Второе: наличие его позволит проводить конкретные операции на конкретных территориях или создавать угрозу их проведения. Третье: "час пик", который наступит после завершения всех работ, связанных с выводом на космическую орбиту специальной лазерной установки, позволяющей создавать цилиндрический "вакуум" над любым континентом Земли. Правильно?
      - Все верно.
      - Тогда продолжим. Поговорим о пассиве. Первое: оружие есть, но видеокассета о его испытаниях похищена. Похищен и автор открытия. Кем неизвестно. Второе: работы, хоть и близятся к завершению, но еще не закончены. Третье: нерешенной осталась проблема "пост-радиации". - Хьюз остановился на мгновение. Оглядел присутствующих и закончил: - С этим багажом мы должны решить, какие действия необходимо предпринять. Прошу высказываться.
      Советник взглянул на адмирала. Он был убежден - того не придется упрашивать.
      Адмирал начал говорить:
      - В создавшейся ситуации необходимо ускорить производство работ, связанных с запуском специального спутника, произвести отвод наших кораблей из вод, граничащих с известным нам континентом, передислоцировать войска, находящиеся в различных зонах земного шара, к зонам будущих военных действий. И... ждать "часа пик".
      - Когда он наступит, - к удивлению Хьюза проснулся главнокомандующий военно-воздушными силами, - надо будет массированным ударом с воздуха усыпить бдительность стран Африки, Ближнего Востока и Азии. В нашем арсенале достаточно неядерного оружия огромной разрушительной силы, чтобы заставить народы этих континентов думать о собственных нуждах и проблемах. Язык войны должен быть гибким языком. Разговаривать с противником нужно на том уровне, на котором он находится в своем развитии. Но, - главнокомандующий улыбнулся, наш уровень необходимо держать "чуть-чуть" выше.
      "Еще один теоретик, - подумал советник, глядя на тяжелую челюсть и массивные кулаки главнокомандующего военно-воздушными силами. - Если и третий скажет что-либо подобное, вопрос нашей победы будет решен уже в следующую минуту".
      - Ваше мнение? - обратился он к главнокомандующему сухопутными войсками.
      - Я предпочитаю тихие войны, - ответил ему сухощавый старичок, жилистый и сморщенный, который, казалось, по ошибке забрался в чужой мундир и сейчас не знал, что в нем делать, поминутно вытягивая и убирая обратно в воротник худую шею с торчащим кадыком. - Зачем гонять по морским волнам корабли, начинять воздух напалмом и сорить кассетными бомбами? Чем больше шума, тем значительнее разрушения. А чем больше ущерб, тем меньше прибыль. Это экономика. Но она тоже ведет свою партию в нашем хоре.
      - Да вы поэт! - заметил Хьюз.
      - Поэт, - утвердительно дернулся кадык главнокомандующего. - Особенно, когда имею дело с материальными ценностями: домами, заводами, фабриками. Какую цель мы ставим перед собой? Объяснить миру, что время бесконтрольности для него прошло. Взамен аморфного образования из множества государств требуется стать одной большой, не имеющей границ страной. Поэтому я не вижу необходимости рушить, кромсать, уничтожать свое собственное, в конечном итоге, хозяйство. Надо быть просвещенными гуманистами. Итог для противной стороны все равно один - смерть! Какими бы средствами ни велись военные действия. Так отдадим должное гению погибших народов: сохраним созданные ими ценности.
      - Что конкретно вы предлагаете?
      - Не устраивать фейерверков над планетой. А спокойно - в "час пик" газом, газом, газом... По-моему, тут даже не может возникать ни вопросов, ни возражений. Специальные команды "санитаров" очистят освобожденные пространства от трупов, ветер развеет незримые химические соединения, лишив их смертельной концентрации, и целые страны, континенты станут свободными для нашей предпринимательской деятельности. Мы не могли этого сделать до сих пор, имея в мире сильного "неэкранированного" противника. Но теперь-то, когда в наших руках такое мощное оружие, кто мешает нам провести акцию очищения планеты от лишних ртов, занятых в основном бродяжничеством и попрошайничеством? В мире будущего должен жить сильный и деловой человек.
      - Вы были очень убедительны, - произнес Хьюз. - На меня особое впечатление произвело ваше последнее замечание.
      И, обращаясь к главнокомандующим тремя родами войск, советник закончил:
      - Благодарю вас за участие в совещании.
      Главнокомандующим не надо было объяснять, что делать дальше. Они дружно поднялись со своих мест, развернулись и направились к выходу из кабинета.
      Когда захлопнулась дверь за последним из них, Хьюз повернулся к двум оставшимся собеседникам.
      - Так что, господа, есть ли у нас поименный список похитителей Садлера?
      - Нет, - ответил генерал.
      - Если появится, сообщите мне об этом. И не стесняйтесь беспокоить меня, даже если будете в этот момент находиться в кровати любовницы.
      - Я женат, мистер Хьюз, и у меня взрослая замужняя дочь.
      - Кстати, о дочери. Насколько мне известно, ее мужем является упомянутый вами журналист. Смит Бартон, не так ли? Он был на просмотре.
      - Его специально включили в список, - поспешил напомнить генерал.
      - Да, - отмахнулся Хьюз - Но речь не об этом. Он хорошо понял изменившуюся ситуацию?
      - Мы имели с ним серьезную беседу. Я запретил ему где-либо упоминать о происшедшем. Да он вряд ли помнит что-нибудь существенное: сидел, потом потерял сознание... Ведь он находился в том же состоянии, что и все остальные в зале.
      - А он не стал вследствие этого более разговорчивым, чем того требует сложившаяся ситуация?
      - Смит - журналист и привык больше спрашивать.
      - Что ж, это хорошее качество, - заметил советник. - Расстанемся на некоторое время. Я буду ждать от вас сообщений.
      Советник дождался, когда замкнется узенькая щелочка в проеме, и после этого повернулся к начальнику разведслужбы. Сказал ему доверительно:
      - Не знаю, почему, но мне очень хотелось бы знать подробности жизни только что покинувшего нас генерала. Так, на всякий случай. У меня нет сомнений в его лояльности правительству и верности офицерскому слову, но не люблю, когда в таком возрасте кичатся супружеской верностью.
      Начальник разведслужбы понимающе улыбнулся. Спросил:
      - Вы не доверяете генералу?
      - Я уже сказал, что не сомневаюсь в его порядочности. Но... что-то мешает мне верить ему до конца.
      Хьюз наклонил свою огромную голову со срезанным природой подбородком и оглядел ссутулившегося начальника разведслужбы.
      - Вы хотели бы подняться по службе еще выше?
      - Извините, мистер Хьюз, но это странный вопрос.
      - Странного в нем ничего нет. А вот следующий мой вопрос, действительно, может показаться странным... Вы не могли бы установить постоянное наблюдение за. генералом?
      - Конечно, могу. У меня для этого достаточно людей.
      - А средств?
      - Отпущенных правительством? Или выделяемых частными предпринимателями?
      - Частными.
      - К сожалению, недостаточно. А покрывать их или восполнять правительственными ассигнованиями я не могу.
      - Вы получите необходимые средства. Кругленькая сумма поступит на ваш счет от имени частного лица.
      Советник склонился вперед, всем своим видом приглашая к еще более доверительной беседе, и закончил:
      - Но помните, дело, о котором пойдет речь, носит характер государственной тайны.
      - Весьма польщен, - пробормотал собеседник Хьюза.
      - Лесть тут совершенно ни при чем, - резко одернул тот. - Спасая родину, как правило, забываешь о личных выгодах. Не так ли?
      - Полностью с вами согласен.
      И начальник разведслужбы чуть повернулся правым боком к советнику. Видимо, ему было значительно хуже слышно с другой стороны. "Лучше бы он так не вертелся", - подумал советник. Но не стал вслух давать советы своему визави. Напротив, еще более заговорщицким тоном спросил:
      - Вам не резало слух упоминание в сегодняшней беседе о журналисте?
      - Если откровенно... В случае "утечки" информации он был, конечно, на месте. Теперь же, когда эта необходимость отпала, он - как лишнее звено в драгоценном колье, которое так и хочется вырвать.
      - Вот именно, - буркнул Хьюз. - Будет ли он так надежен, как обещает его тесть?
      - На подобные вопросы всегда есть хороший ответ, господин советник. Лучшие молчуны - мертвые.
      Хьюз вздрогнул. Подумал: "Да, он научился понимать меня с полуслова. Пора заканчивать разговор".
      - Ну-ну, меньше ярости и кровожадности. Не забывайте, Бартон - зять генерала.
      - Что я должен делать?
      - Всего лишь подумать. В частности, о том, есть ли средства, которые могут помешать ему стать излишне разговорчивым. Но подумайте без спешки. "Час пик" еще не наступил. Не наделайте глупостей.
      - Это не в моем характере, мистер Хьюз.
      - Тогда прощайте. Желаю удачи. И не торопитесь звонить, пока не решите для себя, что выгодней вам и мне.
      ГЛАВА III
      Рон Джексон поднялся с кресла и сказал, обращаясь к Смиту:
      - В книгах и фильмах сыщики завоевывают доверие задержанных сигаретой: пара затяжек, и убийца все выкладывает, как на духу. Но, учитывая, что ты не убийца, а мой старинный приятель, я отступлю от этого неписаного правила и предложу тебе чашечку кофе, к которому ты, помнится, всегда был неравнодушен.
      Смит благодарно улыбнулся инспектору.
      - Спасибо, Рон. Только не делай кофе слишком сладким.
      - Естественно. Я еще не встречал человека, который попросил бы сладкий кофе. Как будто пить сладкий - стыдно. Но я иной и не пью. И не стесняюсь в этом признаваться.
      Закончив свою короткую отповедь, Рон отправился на кухню. Он видел, что Смит не в себе, и решил дать ему время собраться с мыслями. Поэтому и кофе варил гораздо дольше обычного.
      Визит Смита стал для Джексона полной неожиданностью. В колледже они были закадычными друзьями, потом жизнь развела их надолго. Лет десять не встречались, затем волею судеб оказались в одном городе. Но у обоих работа оказалась настолько суматошной, что видеться доводилось лишь изредка. Последний раз это произошло год назад. И вот сегодня - неожиданный звонок, просьба о немедленной встрече. Видимо, произошло что-то серьезное: Смит не такой человек, чтобы врываться в чужие квартиры, если для этого нет веских причин.
      С такими мыслями Рон и появился в комнате, неся на подносе две чашечки ароматного напитка. Когда кофе был выпит, он спросил:
      - Что у тебя стряслось?
      Смит ответил:
      - Похоже, я попал в неприятную историю.
      И он поведал другу о случившемся с ним за последнее время. Рон слушал, не перебивая. А когда журналист закончил свой рассказ, спросил с улыбкой:
      - Так, значит, все ваши сенсационные разоблачения инспирированы сверху? И многие дела были созданы подобным образом?
      - Обо всех говорить не могу. Не стоит обижать моих коллег. Некоторых из них кое-кто хотел бы вообще заставить замолчать навсегда. Но, как бы там ни было, в моем случае все произошло именно так, как я тебе рассказал. Должен добавить и некоторые новые детали. Уверен, что они продолжение истории.
      - Не отвлекайся на отступления. Дело следователя решать, что является продолжением, а что - нет. Говори, и попытаемся разобраться во всем вместе.
      - Рон, - произнес Смит, - я уже начинаю сравнивать себя с полковником Шеффилдом, дело об ограблении которого поручено вести тебе.
      - Откуда у тебя такая информированность?
      - Пресса сообщила об этом, - Смит достал из кармана свернутую газету, протянул ее другу.
      Инспектор прочитал на одной из страниц:
      "Сегодня неподалеку от своего дома застрелен полковник разведслужбы С. Шеффилд. Пуля вошла ему в затылок и, выйдя в области левой глазницы, расплющилась о каменную ограду. Смерть наступила мгновенно... По предварительным данным, цель нападавших - ограбление. При полковнике не обнаружено ни одной ценной вещи или бумаги, за исключением дорогого перстня... Расследование этого преступления поручено старшему инспектору полиции Рону Джексону".
      - Оперативно сработали газетчики, - оценил инспектор публикацию. И, обращаясь к Смиту, спросил: - А что тебя объединяет с Шеффилдом? Тебя тоже ограбили?
      - Хуже, Рон. Пытались убить. Причем дважды за день.
      - Расскажи об этом подробнее.
      - Из редакции я ушел раньше обычного, - начал Смит. - Сел в машину и отправился домой. Час пик еще не наступил, и на шоссе было достаточно свободно. Тем не менее в мое авто врезался темный "Шевроле", который тут же умчался. Как я остался жив, до сих пор не могу понять.
      - Но, Смит, тысячи автомобилистов гибнут в подобной ситуации, и никто не ссылается на идентичность их судеб с судьбой высокопоставленных офицеров.
      - Я бы тоже не стал этого делать, но вскоре произошло еще одно событие... После столкновения нервы мои были столь напряжены, что я решил немного успокоиться. Лучшее место для этого - бар. Бросил машину, взял такси и поехал в ближайшее заведение. Там немного пришел в себя и домой решил добираться пешком. Надо сказать, что неподалеку от моего дома есть темный участок пути, где растут густые старые деревья и улица затемнена. Когда я проходил там, от стены отделился человек и с ножом в руке неожиданно бросился на меня. Сейчас я благодарю судьбу за то, что некоторое время провел в группе специального назначения! Выбитый нож остался торчать в одном из стволов. Но нападавший на меня человек исчез. Он рванул в сторону и убежал. Я был так ошеломлен, что не попытался задержать его.
      Смит остановился. Он был по-настоящему взволнован. Рон спросил:
      - Как ты думаешь, кто мог охотиться за тобой? Ты кого-нибудь подозреваешь?
      - Я понятия не имею.
      - Хорошо, пойдем другим путем. Ты говорил, что после просмотра фильма прошло четыре дня. Все это время ты жил спокойно, и никто на тебя не покушался. Наконец кто-то решил именно сегодня убрать тебя, причем это желание оказалось настолько обостренным, что были совершены подряд две попытки. Вспомни-ка все события дня в мельчайших подробностях. Только сначала ответь, ты никому не сообщил об истории с просмотром?
      - Никому! Я ведь рассказывал тебе, что генерал выдал мне весьма строгие инструкции на этот счет.
      - Кстати, Смит, о генерале. Ты давно виделся с ним?
      - Я только звонил ему. Сегодня.
      - Стоп! Вспомни, что ты еще делал сегодня такое, что так или иначе может быть связано с ним и со всем этим делом?
      - Ровным счетом ничего. Лишь позвонил генералу, потому что увидел в газете фото убитого Шеффилда, - Смит на мгновение запнулся и тихо закончил: - Я узнал в нем человека, который руководил похищением профессора.
      Инспектор внимательно посмотрел на своего друга. И с расстановкой спросил:
      - Повтори, пожалуйста, кого ты узнал в полковнике Шеффилде?
      - Руководителя группы, которая похитила Садлера. Я не мог его не узнать. У него была такая характерная отметина - шрам на правой щеке!
      Рон покачал головой.
      - И ты до сих пор молчал об этом?
      - Но я же тебе сейчас рассказываю. В убитом Шеффилде узнал...
      Инспектор перебил его:
      - Помолчи немного. Я должен собраться с мыслями. Не каждый день получаешь такие подарки от друзей, да еще по служебной линии.
      Рон поднялся со своего места. Подошел к окну. Выглянул на улицу. И, казалось, засмотрелся на автомобили, мчавшиеся по широкому шоссе. Затем, не оборачиваясь, спросил:
      - Ты делился этим открытием с кем-нибудь?
      - До тебя пытался сказать генералу по телефону, но разговор не получился.
      - Так, дружище, здесь уже что-то есть. Ты хорошо помнишь разговор с тестем?
      - Да.
      - А мог бы ты его воспроизвести с документальной точностью?
      - Думаю, что это не составит для меня труда.
      - Тогда сделаем вот что. Я сейчас включаю магнитофон, - с этими словами Рон протянул руку к установке, - и ты наговоришь на него беседу с генералом. Только, пожалуйста, старайся ничего не пропустить. Передавай даже малейшие интонации.
      Смит немного подумал, сосредоточился, вспоминая детали, а потом начал:
      - Газету я увидел сегодня утром и сразу позвонил генералу. Я ему сказал...
      - Стоп, - перебил Рон. - Давай построим беседу таким образом: говорить будешь, предварительно называя участников диалога, - "Смит", "Генерал". Понял?
      - Да. Итак...
      Смит: Добрый день, генерал.
      Генерал: Слушаю тебя, мой мальчик.
      Смит: Вы читали сегодняшние газеты?
      Генерал: Да, я просмотрел их.
      Смит: Обратили внимание на сообщение об убийстве полковника Шеффилда?
      Генерал: Мало ли кого убивают в нашем городе... Смит, как ты смотришь на то, что мы с женой за ничтожную плату освободим вас со Сьюзен на весь сегодняшний вечер от Билла? Сказать по правде, я немного соскучился по сорванцу.
      Смит: Это блестящая идея! Но я хотел вам сказать совершенно о другом...
      Генерал: И не только я соскучился, но и жена тоже. Подумать только, шесть лет назад она говорила, что умрет в тот день, когда ее назовут бабушкой. Ей кто-то вбил в голову, что как только она станет ею, то годы побегут вдвое быстрее. А теперь души не чает в этом маленьком негодяе. Знаешь, что он сказал ей прошлый раз: "Я на месте деда посадил бы тебя под арест, пока ты не исправишься и не начнешь давать мне столько конфет, сколько я у тебя попрошу". Представляешь?
      Смит: Представляю. И не удивляюсь. Дома он загибает и похлеще. Но я звоню вам не по этому поводу. Господин генерал...
      Генерал: Значит, договорились. В котором часу ты завезешь его к нам? Кстати, у нас мы могли бы с тобой спокойно обо всем поговорить.
      Смит: Сегодня ничего не выйдет. А завтра - пожалуйста... Сэр, хочу вас спросить о Шеффилде. Вы знали его?
      Генерал: Знал.
      Смит: Он мог быть там?
      Генерал: Ты начинаешь забывать о нашем уговоре.
      Смит: Напротив, я хорошо о нем помню. И будьте уверены, ни звуком не нарушу его. Я все забыл. Но разве мне нельзя в разговоре с вами - и больше ни с кем другим - воспользоваться словом "там"? Ведь только мы знаем, о чем идет речь.
      Генерал: Никогда и ни в чем нельзя быть уверенным в нашем мире. Да и вообще я не хочу говорить на эту тему.
      Смит: Но вам, наверное, интересно будет узнать, что Шеффилд - тот самый человек, которого я видел!
      Генерал (после долгой паузы): Смит, я не понимаю, о чем ты говоришь. Этого человека не было среди приглашенных. Ты ошибся!
      Смит: Я говорю не о приглашенных. Вы, видимо, забыли наш разговор.
      Генерал: Если я что-то забыл, то это немудрено: столько всякого свалилось на мою голову за последнее время. Но дело не в этом, а в том, чтобы ты помнил, что я сказал в тот день про тебя самого. Только это важно теперь!
      - И на этих словах генерал положил трубку, - закончил Смит.
      - Так, - произнес Рон. - Давай-ка мне сюда этот аппарат. - Он пододвинул к себе поближе магнитофон. - Мне надо внимательно прослушать всю беседу. Сварить тебе еще кофе? А потом уже займемся делом.
      - Не откажусь, - ответил Смит.
      И пока инспектор колдовал на кухне, журналист припоминал, все ли он пересказал правильно. Пожалуй, да!
      Через некоторое время Рон принес кофе. Перемотал кассету, прослушал дважды диалог тестя и зятя. Потом сказал:
      - У меня нет никаких сомнений, что генерал играет во всей истории гораздо более важную роль, чем он пытается это представить. Во всяком случае, то, что он не до конца искренен с тобой, совершенно очевидно.
      - Да, - кивнул головой в знак согласия Смит. - И мне разговор с ним показался странным.
      - Здесь требуется тщательный анализ, - заметил Рон. И предложил: Давай-ка мы его с тобой проведем.
      Инспектор стал включать и выключать магнитофон, комментируя услышанные фразы.
      - Странность "номер один", - произнес он. - Генерал в конце разговора признается в том, что знал Шеффилда. Но ведь естественно предположить, что, если твоего знакомого убивают на улице выстрелом в затылок, ты обязательно поделишься новостью с близким человеком. Значит, твой тесть поначалу решил скрыть факт знакомства с Шеффилдом. Нетрудно заметить и то, что генерал очень настойчиво, с первых минут разговора уходит в сторону от темы об убийстве. И довольно тонко намекает на то, что о таких событиях лучше всего говорить в домашних условиях. Более того, он предупреждает, что излишняя откровенность по телефону может привести к неприятностям.
      Остановив магнитофон и закончив небольшой монолог, инспектор внимательно посмотрел на друга и спросил:
      - Ты в самом деле не понимал, на что намекал генерал? Ведь тесть ясно давал тебе понять, что телефон прослушивается. Именно поэтому он был так скован во время разговора. И не мог в то же время солгать, будто не знаком с Шеффилдом: тот, третий, кто слушал ваш разговор, наверняка знает, что генерал и бывший теперь полковник разведслужбы были знакомы. Понимаешь?
      - Ничего не понимаю! По-моему, ты сгущаешь краски: кто это может подслушивать телефон генерала, входящего в первую десятку военных руководителей страны?!
      - А я утверждаю, Смит, что это именно так. И в доказательство предлагаю провести небольшой эксперимент.
      Некоторое время Рон молчал. Наконец спросил:
      - Скажи, что ты делал после разговора с генералом?
      - Я закончил кое-какие мелкие дела в редакции. А когда пришел Кэртон, отправился домой, - ответил Смит.
      - А сколько времени ты пробыл в редакции после общения с тестем?
      - Минут десять, не больше.
      - Отлично. В кабинете кто-нибудь еще оставался, когда ты уходил?
      - Да, Кэртон.
      - Я уверен, что после твоего ухода он отвечал на телефонный звонок, адресованный тебе. И звонил генерал. Хотел предупредить тебя об опасности. Сделать это сразу он не мог. Ему требовалось время, чтобы добраться до телефона, который не прослушивается.
      - Это все вымысел, Рон.
      - Мне бы хотелось так думать, - грустно заметил инспектор. - Позвони Кэртону! И если я что-то смыслю в логике, все было именно так, как предполагаю.
      Смит набрал номер редакционного телефона.
      - Хэлло, Джо! - произнес он. - Это Бартон. Скажи, никто не звонил мне? Генерал? Сразу после того, как я ушел? Минут через пятнадцать... А ты уверен, что это был именно он? Да? И даже просил поискать меня? Ну ладно. Я-то ждал другого звонка... Извини за беспокойство.
      Смит положил трубку на рычажок и растерянно посмотрел на Рона.
      - Да-а, - протянул тот, - судя по всему, я не ошибся. Генерал звонил тебе с другого телефона.
      - Но кто же осмелился прослушивать его разговоры?
      - На этот вопрос я ответить не могу. Это, возможно, дело будущего. А пока давай-ка лучше посмотрим, что у нас имеется. Итак, генерал приглашает тебя на просмотр секретного фильма. Во время сеанса следует похищение Садлера. Руководит налетчиками полковник разведслужбы Шеффилд. Ты говоришь генералу, что видел его, и после этих слов тесть делает строгое внушение - ты должен молчать! Значит, генерал знал, что ты видел именно Шеффилда.
      - Конечно, я же сообщил об этом.
      - Да, сегодня ты назвал его имя по телефону. А я имею в виду вашу первую беседу. Он понял после твоего упоминания о человеке со шрамом на щеке, что речь идет именно о полковнике. Значит, ты увидел то, что не должен был видеть ни в коем случае. Но если все, о чем я говорю, верно, то генерал или знал о предстоящем похищении, или предполагал, что оно может произойти.
      - Я не могу поверить. Это фантастично!
      - Да. Но только отчасти.
      Смит надолго задумался. Поразмыслив, он пришел к выводу, что Рон недалек от истины.
      - Что же теперь делать? - спросил журналист.
      - Ждать, - ответил Рон. - Я поведу дело об ограблении Шеффилда несколько в ином направлении. А тебе, думаю, имеет смысл не возвращаться домой. Уж если генерал ничего не может сделать для твоей безопасности, то ты не проживешь и двух дней, если сам о себе не позаботишься.
      - Хорошо, - согласился Смит. - Тогда нужно позвонить домой и сказать, что я немедленно уезжаю по срочному делу.
      - Звонить тебе не следует. Наверняка и твой телефон уже прослушивается. Давай лучше сделаем так: ты напишешь жене письмо, в котором сообщишь, что занят подготовкой сенсационного материала и тебе потребовалось выехать из города. И попроси ее об этом никому не рассказывать.
      - А как быть с работой?
      - Ты скажешь мне, кому надо позвонить, и я выхлопочу небольшой отпуск. У тебя есть где пожить неделю-другую?
      - Да, я могу попросить об этом одолжении одного моего приятеля.
      - Отлично. А теперь последнее. Ты упоминал о какой-то видеокассете. Хотелось бы взглянуть, что у нее внутри.
      - О, Рон! - Смит стукнул себя кулаком по лбу. - Я совершенно забыл о ней.
      Он достал из кармана пиджака кассету. Друзья вставили ее в видеомагнитофон. Прошло довольно длительное время, пока плёнка докрутилась до конца. Но на экране так и не возникло ни одного кадра. Плёнка оказалась чистой.
      ГЛАВА IV
      Профессор Садлер пришел в себя. Понимая, что произошло что-то невероятное, он не спешил открывать глаза. Лишь чуть-чуть приподнял веки и тут же наткнулся взглядом на человека, сидевшего в кресле напротив. Тот вежливо спросил:
      - Как вы себя чувствуете, профессор?
      Садлер ничего не ответил, лишь постарался устроиться удобнее и распрямил затекшие ноги.
      - Не желаете ли выпить? - все так же мягко обратился к нему визави.
      - Желаю! - ответил профессор.
      Собеседник сделал знак рукой, и Садлер, оглянувшись, обнаружил, что еще двое людей стоят у зашторенных окон. Один из них, повинуясь приказанию, подошел к бару и через минуту поставил поднос с бокалами на стол, а затем вернулся на свое место.
      - Ваше здоровье! - приветствовал профессора незнакомец и отпил из своего бокала глоток. Затем предложил: - Перейдем к делу. Думаю, нет нужды объяснять вам ситуацию.
      - Напротив, - ответил Садлер, - я хотел бы знать, где нахожусь?
      - Вы у друзей. Если, конечно, ответите нам взаимностью.
      - Что вы от меня хотите?
      - Для начала узнать, кого вы пытались обмануть своими экспериментами.
      - Обмануть? На что вы намекаете? И о каких экспериментах идет речь? Если о моих исследованиях по розыску полезных ископаемых из космоса, то они полностью научны.
      - Не надо прикидываться невинной овечкой, мистер Садлер, - все так же спокойно, но уже жестко произнес человек. - Убежден, вы прекрасно понимаете, о чем идет речь.
      - Упрямый вы человек, профессор, - со вздохом сказал могучий атлет, стоявший у окна. - Есть десятки способов наладить деловой контакт с людьми. Думаю, что мы начнем с простейшего.
      Он подошел к креслу, в котором сидел профессор, и нанес ему сильнейший удар в лицо.
      Глаза Садлера застлала мгла. Рот наполнился кровью. Язык, прикушенный во время удара, мгновенно распух и уперся в нёбо. Профессор дрожащей рукой провел по лицу.
      - Скотина, - с трудом выдавил он.
      - Ну вот вы и заговорили, - ухмыльнувшись, заметил атлет. - Теперь, пока я тоже на перешел на "ты", отвечайте быстро и подробно на все наши вопросы. Первый из них: где "дипломат", с которым вы пришли на просмотр?
      - Я поставил его за портьеру. Там, в зале, около четвертого ряда.
      Допрашивающие удивленно переглянулись. Затем сидевший в кресле спросил, переборов досаду:
      - Что было в нем?
      - Видеокассета.
      - Тоже снятая на острове?
      - Над островом, - поправил профессор. И, решив, что его собеседники достаточно хорошо осведомлены о теме разговора, добавил: - Но уже после того, как он "зацвел".