Декаданс

– А вы, что во время праздников ни-ни? – искренне удивилась Катька. – У меня как раз во время них был такой роман!!! Мы только познакомились, кофе пили, беседовали за жизнь, а я смотрела ему в глаза и улыбалась как умалишенная, страстище просто. Посылаю ему мысленный посыл: ну затащи меня в туалет! Ну затащи! Разверни меня, облокоти на толчок, сдери юбку и без прелюдий всяких трахни так, чтобы все кафе завидовало, – Катька вожделенно почесывала себя массажной мочалкой. – Он мой посыл не раскодировал. Контакт между терминалами не произошел. А я всю ночь не могла заснуть, пыталась представить себе его размерчик, диаметр, частоту вхождения и длительность. Все свербило, так что аж выть хотелось. На следующий день затащила я его в машину и сделала ему такой праздничный минет, что после этого все мои эротический фантазии были исполнены безукоризненно. – Катька довольно закатывает глаза и приступает к нанесению на себя пилинга.

– Я, если честно признаться, о Серже никогда эротические мечты не мечтала. У меня как-то странно все происходило, те мужики, по которым я сохла, никогда со мной не встречались больше одного раза. Один вообще так мне снес голову: сижу я как приличная в институте на лекции, с умной миной, грызу ручку, а сама мечтаю о своем любовном восторге, как будет смотреть, как будет целовать, как я млею в его объятиях, как кусаю его за шею, как мы с ним безудержно и развратно во всех позах кувыркаемся. И оргазм за оргазмом, не то что трусики мокрые, а аж коленки сводило. Грезишь о нем, и даже промежность сжимается, – я вдруг вспомнила свое давнее сексуальное влечение. – Но секс у нас так и не состоялся. Со всеми, о ком я так мечтала, ни с кем ничего не получилось. А вот с Сержем у меня никаких фантазий связано не было.

– Бабцы, эротические фантазии – это, блин, только фантазии, а на самом деле наши трахальщики никогда ожиданий не оправдывают. Вот молодец, что вышла замуж не по страсти, а по удобству, – Тамара ласково погладила меня по голове.

Она занимается нравоучениями с трибуны, то есть с верхней полки. Ужас что может случиться, если она оттуда навернется. При своем огромнейшем весе (спросить стесняюсь, но думаю, килограммов около ста) Тома похожа на борца сумо в женском обличье. Но ухитряется оставаться жестким монстром в общении и нежной, хрупкой, ранимой и трепетной в душе.

– Я вот когда на четвереньках стояла под тем, о ком грезила долгими ночами, он так мне впиндюривал, что я от боли стонала, а он думал, мне по кайфу. Другой все время своей тушей вдавливал меня в кровать, я все время думала, кто первый сломается – я или кровать. С другим снимали домашнее порно, так после просмотра этой хохмы во время секса все время ржала неприкрыто, не могла забыть фильмец, а он обижался. Нет, ну это не кино, а КВН, ей-богу, – Тамара ностальгировала о прошлых утехах.

Я пыталась представить себе мужчину, который вдавливал Томку в кровать, и не могла.

– Это, девочки, все потому, что мы молчали, а не надо никогда молчать, нужно всегда говорить им, что думаешь, чувствуешь. Нужно быть искренней, открытой, естественной, – меланхолично поддерживала беседу Таня.

Танюша – натуральная блондинка, но красит волосы в каштановый цвет.

Она очень стесняется своей блондинистости – вдруг ее будут считать глупой шмоточницей?

– Ага, я своему бывшему сказала, что не могу быть с ним, так как, во-первых, за пять толчков с прихлопом я не то чтобы не успеваю кончить, а даже собраться с мыслями на эту тему не успеваю, – это Катька. – А во-вторых, у него такой маленький, что он как какашка в проруби, у меня там болтается, не чувствую я ничего. Так он гад, до сих пор ко мне то налоговую пришлет, то ментов. Мстит.

Прошедшие секс-отбор в богатом опыте Катькиной интимной жизни финальной цифрой, я думаю, напоминают семизначный номер телефона.

– Нет, говорить бесполезно, рождаешь в них сразу комплекс неполноценности, чувство вины и прочую ненужность. Я сколько раз просила Сержа подстричь на том самом месте волосы, сколько раз просила не искать на мне никаких чудо-точек, мучая до красноты клитор, сколько раз просила не называть мою грудь титечки? Все бесполезно!

А милый мою грудь сисюнчики называет! Фу-у-у! – распаренное круглое личико Танюшки перекосило от таких воспоминаний. – Ну вообще-то, девочки, неправильно, что мы тут своих мужчин так размазываем. Мы ведь тоже в постели не идеальные, я, например, утром сексом заниматься не могу, смотрю на свое тело под лучами солнышка, вижу растяжки какие-то некрасивые, волосок, не убранный на депиляции, грудь надо подкачать. Переключаю внимание на его сосредоточенное лицо, а у него из носа волосы растут такие пушистые, вьющиеся, начинаю хихикать. А еще там, ну в том месте, воздух же скапливается, и когда милый из меня выходит, такой звук издается, как будто я пукнула. Он ржет как гамадрил. Представляете, девочки? А я краснею. И вот уже четыре года одно и то же.

– На самом деле страсть, эротизм, секс можно взять под контроль. С первого взгляда кажется, что влечение – это химический процесс, возникающий в организме спонтанно. Совместимость гормонов. Но на самом деле все это можно менеджерить. – Катя интригующе улыбается. – Существуют специальные энергетические и эротические практики. Отдельная философия. Экстаз – как стиль жизни. Оргазм как отношение с миром. Мне разведка донесла, что в Подмосковье есть закрытый орден, пропагандирующий философию оргазма. Там помимо обучения этим практикам, можно еще принять участие в сексуальных таинствах, заниматься тантрой и даосскими практиками. Стоит удовольствие ни много ни мало, а пятнашку. Кто со мной?

Поразмыслив немного, я соглашаюсь. Быть может, это как раз то, что мне. надо, чтобы распутать свои внутренние запутанности?

Знаю, что Витек бы сказал на этот счет. Кому карма, кому дхарма, а у тебя выбора нет. Тебе и то, и другое.

– Ух ты, бабцы, да это же будет настоящий телка-трип. Я за! – поддержала Тамара.

– Девочки, это не ко мне! Меня милый не пустит. Скажет, как ты все бросишь и уедешь? Назовет меня безответственной гнусной предательницей. Он часто использует такую терминологию, – вздохнула Таня.

– Херня какая-то. Какие-то инфантильные извращенные обиды с его стороны. Если бы ты была его госпожой, он относился бы к тебе подобострастно. Попробуй сказать ему на прощание: я думала, ты мужик, на которого можно положиться и чувствовать себя защищенной, а ты похотливая скотина, притащившая в дом телку, не видишь, как женщине хреново, только думаешь о своем либидо, которого на самом деле у тебя нет, пошел на хрен, мудак! Вот увидишь, он сразу сломается, ты попадешь в самое яблочко, – со знанием дела объясняла Тамара, в чужих сердечных делах она специалист высокого ранга.

Томик, дорогая, он счет заблокирует, и все мои финты ушками на этом закончатся. У меня в отношениях с ним позиция простая, как в анекдоте: две блондинки в кафе разговаривают о ядерной физике, о Серебряном веке в литературе, о том, есть ли жизнь на Марсе. Приходят мужчины. Блондинки переглядываются. Ну, все, девочки, давайте о шмотках, о косметике.

– Душа моя, борись срочно с комплексом блондинки. Предлагаю переместиться в зал заседаний и поднять тост за нашу поездку… Добро пожаловать в оргазмическое пространство!

Глава 5

ТАБУ НА ИНСТИНКТ

Ленин делает минет Горькому:

– Кто ж тебя горьким назвал? Сладкий ты мой! Вкусный ты. мой!

Секс – физиологическое явление, инстинкт самосохранения, инстинкт продолжения рода. На чем строятся отношения между мужчиной и женщиной? Явно не на сексе. Это как деньги – не в деньгах счастье, но вот только без них оно невозможно. Возможен ли секс без страсти? Возможен, но неинтересен.

Возможна ли страсть без физиологического влечения, игры гормонов, возбуждения? Нет. А откуда берется это возбуждение? Почему одного мужчину ты страстно желаешь, зажимая губу и скрещивая коленки, а другой, что бы он ни делал, не будоражит твоей фантазии?

Интересно, что страсть во всех ортодоксальных религиях характеризуется как низшее состояние человеческого разума, с которым нужно бороться, потому как страсть – не чистое чувство по своей сути, а лишь стремление к физическому удовольствию. Мировые религии уповают на то, что страсть можно взять под контроль посредством воли и интеллекта. Нас учат испытывать удовольствие от своего пребывания в жизни и от себя самого, и онанизм здесь не имеется в виду. Благодари Бога за то, что ты есть! Вот тебе и удовольствие. А остальное – извращение. Страсть половая-любовная ничего общего с высоким подлинным удовольствием не имеет, это фикция.

Тем не менее в быту страсть работает следующим образом. Сначала рождается желание получения удовольствия, кайфа же хочется! Затем находится объект, способный принести это удовольствие, затем зарождается цель получения удовольствия с этим объектом, а дальше в игру вступает интеллект, который ищет пути достижения цели. Если цель не достигнута и удовольствие не получено, возникает облом, следствием облома становится страдание. Но даже если облом не произошел, человек так или иначе становится привязанным к объекту страсти. Ты в любом случае привязываешься к оргазму, неважно, произошел ли он, в реальности или только в твоих фантазиях. Диагноз: привязанность к объекту страсти.

Страдания – курс лечения. Ты мучаешься или от того, что никак не можешь заполучить объект обожания, или о ревности к нему, если все же удалось его заполучить.

Этот анализ страсти вполне удовлетворил бы пытливый ум, если бы не один удручающий факт. Допустим, страсть – это плохо. Тогда каким образом возбудить сексуальное желание к объекту, который не вызывает у тебя такого желания? Возможно, есть нечто высшее, чем страсть или сексуальное влечение, – в «Тантра-клубе» я возбудилась от того, что возбудила партнера. Но вот почему-то с мужем данный механизм не работал. Секс – это естественная единственная потребность человека, которая выводит его за рамки себя и ориентирует на другого, так же как любое общение, поэтому для более детального изучения страстного феномена я решила воскресить свои эротические воспоминания. Последний объект, будоражащий мои откровенные секс-фантазии, был старше меня на три года. Я вспоминала его и пыталась воскресить связанные с ним эмоции. Не получилось. Пустота…

Я решила перейти к конкретным действиям, а именно – разыскать его.

***

Трехэтажный особняк Центрального шахматного клуба располагается на Гоголевском бульваре. Первый раз за две с половиной недели я привела себя в порядок ради того, чтобы найти объект прошлой безумной страсти Лешу Тягина.

Объект моего вожделения, математик, при этом круглый двоечник и отчаянный блядун, нашелся незамедлительно. Мой расчет оказался верным – где еще я могла найти шахматного игрока до мозга костей, как не в раритетной библиотеке?

Я наблюдаю за ним из-за спины. Черные густые жесткие волосы, как у стриженного барана, идеально прямая осанка, длинные изящные руки, сильные пальцы перелистывают огромный талмуд. А я все стою, боюсь подойти. И что я ему скажу? Леша, я так тебя хотела, что забыла уже, как? Или: а что ты делаешь сегодня вечером, Серж ушел к другой, не мог бы ты меня утешить?

Н-н-да, речь надо было подготовить заранее. В любом деле важна подготовка. Я продолжаю сверлить ему спину. Отвратительно неловко!

Может, я бы так и не смогла найти в себе силы на то, чтобы начать разговор, но в кармане его твидового пиджака завибрировал мобильник. Леша встал и направился к выходу, мы столкнулись глазами.

– Привет! – кривясь в нервной улыбке, приветствую я. В миллион первый раз прихожу к выводу, что я припадочный невротик. Когда волнуюсь, у меня дергается утолок губы, я начинаю истерично смеяться, путаясь в словах, или пристально смотрю в пол, не находя в себе силы поднять глаза на собеседника.

– Привет! – он поднимает бровь.

– Узнаешь? – продолжаю дергать губой я.

– А-а-а… Мы знакомы?

– Государственная Академия управления, – заикаюсь я. – Мы с тобой там учились.

– А-а-а, выпускной! – радостно восклицает он.

Что в переводе с культурного означает «я тебя трахал, трахал и собираюсь трахнуть». Вообще-то выпускные у нас были с разницей в три года, и мы на них никогда не пересекались. Вздохнув и набрав воздуха в грудь, решаю пойти ва-банк.

– Ад, именно. Пообедаем? – трахнешь, но не сразу, также в переводе с культурного.

Я приглашаю Тягина в «Шатуш», мы идем к ресторану пешком. За это время Леша мне успевает рассказать про то, как он организовал элитный международный шахматный клуб и безумно счастлив, про то, как государство дарит ему гранты, а инвесторы засыпают инвестициями. Я успеваю рассказать ему про себя. Выражение его лица выдает информацию о полном отсутствии воспоминаний обо мне.

В ресторане Леша изучил меню «Шатуша», задумчиво поправил свои жесткие бараньи завитки и заказал кофе. Брови его поднимались все выше и выше, а зрачки все больше и больше расширялись, когда я заказала первое, второе, третье и компот.

– Я пригласила, я плачу, ладно? – уже уверенно произношу я, почувствовав материальное превосходство.

А как иначе с мужиками? Если платит он – ты его использовала, если платишь ты – он унижен. И неизвестно что лучше.

Разговор никак не клеится, обстановка напряженная, темы не идут в голову. Я продолжаю нервничать, Леша пытается бросать понты. Уже неуклюже, уже поменьше. От безысходности достаю спасительные сигареты, он дает мне прикурить. В момент, когда его теплая рука касается моей, через нас как по проводам пробегает ток, проходит по всему телу. Надо же, как оно работает, через года! Словно разряд в десятки тысяч вольт ударяет в низ живота, превращая меня в похотливую самку. Ток возбуждения, физического влечения одной плоти к другой и рядом, тут же, – пустота и бездна непонимания в душевном контакте. Даже поговорить не о чем. Параллельные миры в одном – тело хочет, а душа отвергает.

Я убираю руку. Мы продолжаем молчать. Пауза висит в воздухе вместе с дымом моей сигареты.

– Неужели у нас с тобой ничего не было? – удивленно интересуется он, разглядывая меня.

– Нет! – улыбаюсь я. – Правда, ты знаешь, могло бы быть, если бы я тебе сказала о том, что ты мне нравишься.

– Вряд ли я мог не заметить такую девушку, как ты! Скорее всего, ты мне просто отказывала!

– Нет, не замечал. А я ждала чуда!

– Но почему ты молчала, ведь все могло сложиться по-другому!

Вряд ли, думаю я. Мы бы поразвлекались немного, и я бы вышла замуж за Сержа. Вот и все.

– Я боялась тебе сказать, потому что неприятно услышать «нет». Отказ – это очень больно. Пощечина по самолюбию.

– Все боятся услышать нет, каждый бережет себя от этого. Эйнштейн перед смертью сказал, «я так и не понял мир – это дружественная или враждебная территория?»

Я смотрю на Лешу и, как Эйнштейн, никак не могу понять, почему я так боялась услышать от него «нет». Ну послал бы он меня, и что? А хорошо, что у нас ничего не было. Не могу представить его в семейниках, почесывающим свои фаберже. Что бы я с ним делала? Мы из разных миров. Совсем из разных.

– Знаешь, такое впечатление, что мир – это баня, – задумчиво говорит Леша. – Вот заходишь ты в парилку, вся экипированная до зубов, пушки, пулеметы, гранатометы, гранаты, каска, шуба, чтобы не замерзнуть, и еще с лыжами в придачу. На всякий случай. И каждый сидит в этой парилке в такой экипировке и боится ее снять первым. А банщик, сволочь, еще и парку добавляет.

– А-а-а, да, и ты боишься раздеться, потому что думаешь, а вдруг я сейчас разденусь, а потом эти любители париться всем расскажут, что у меня маленький, или что у меня задница волосатая, или что грудь не слишком подкачана, – подхватываю я. – И вместо того чтобы раздеться, одеваешь на себя еще больше оружия. Чтобы быть наготове. Подготовленным к защите быть всяко почетно.

– Вот так мы все и живем ради чужого мнения. Ради боязни испытать боль. А вдруг что-то плохое о нас подумают? Вдруг обидят, не примут, не поймут.

– В бане хорошо в одиночку, раздеваешься и паришься. Но тогда скучновато.

– Тогда, может, раздеться при всех? И париться, и получать удовольствие, и забить на то, что о тебе подумают, как посмотрят и сделают ли больно.

– Может быть, – я осмелела, улыбнулась. К блюдам притронуться не смогла, возбуждение нарастает, ток бежит уже сам по себе. – Я так тебя хотела, что ни о чем другом думать не могла, ты весь мой мозг занял и растревожил спящие эротический фантазии.

Я сказала это, и мне стало страшно легко, так как будто с души свалился тяжелый камнище. Леша улыбался.

– Таких высказываний более чем достаточно, чтобы вызвать в мужчине эрекцию! – он улыбнулся, нагло смотря мне в глаза.

Я подняла руку. Губы уже были расслаблены, руки вели себя спокойно и уверенно.

– Принесите счет!

Бесполезность нашей встречи еще больше разжигала азарт гормонов.

Мы забрались в мою уже чистую, блестящую на солнце машину. Леша грубо притянул меня за шею и бесцеремонно поцеловал. Мои ноги автоматически разъехались в стороны, его теплая ладонь скользила по промежности, залезла под влажные трусики. Мои руки вцепились в его жесткие волосы, язык извивался во рту, переплетаясь с моим языком, его руки уже жадно расстегивали кофту, приближаясь с каменным от возбуждения соскам.

Я внимательно, как будто со стороны, пыталась наблюдать за собой, за своими чувствами и эмоциями. Наверное, если бы я была еще замужней женщиной, я бы сейчас думала о том, как муж, узнавший о моих любовных утехах, будет бить меня долго и мучительно за свое угнетенное достоинство, а я буду кричать на родном русском, как советская «радистка» Кетрин Кин в берлинском роддоме. А утром его дружки из солидарности с удовольствием припрутся меня хоронить.

Тра-та-та-трарарарара-тра-та-та, заверещал мой телефон. Звонил Серж.

– Ты долго будешь прятаться? – с наезда начал он.

– Перезвоню позже! – сухо обрубила я.

– Мы еще встретимся? – спрашивает Тягин, его слова в переводе с культурного означают «я тебя все равно трахну».

– Давай телефон, я сама позвоню! – ответила я. Трахнешь, куда я денусь, тоже в переводе с культурного.

Тягин покорно сидит рядом и ждет. Дурацкая, неудобная ситуация. Ничего, ровным счетом ничего меня не связывает с этим человеком, кроме чертового желания ему отдаться. Но почему в своих девичьих мечтах я представляла не только как мы занимаемся сексом, но и грезила о нашей совместной жизни? Что общего между этими понятиями?

Секс с ним возможен. Но вот отношения вряд ли, а тем более семейные.

Пауза слишком затянулась, он молча открыл дверцу и вышел из машины. А я одернула юбку и зачем-то позвонила Сержу.

«Своевременный» звонок Сержа еще раз доказал: вот что значит связь между людьми, душевная привязанность. С того момента, как он ушел в ту ночь, он ни разу не звонил мне. А теперь почуял запах нового самца за версту и прибежал к своей пещере. Кто говорит, что у мужиков нет интуиции? Еще как есть! Я, между прочим, его любовницу не унюхала.

– Я должен тебя увидеть!

– Смысл? Внутри все переворачивается, я пытаюсь отследить свои ощущения. В них нет ни злости, ни боли, ни, что странно, даже обиды. Я приняла антибиотик, и он подействовал. Я простила его. В том, что я чувствую, лишь одна эмоция – радость. Ликование от того, что я снова слышу его голос.

– Я не могу без тебя. Не могу, слышишь! Ты нужна мне! Пожалуйста, возвращайся! – Серж в своей непревзойденной манере истерит в телефон.

Я молча слушаю его. Слушаю и радуюсь его голосу.

В лабиринтах тысяч объятий ты никогда не заблудишься, ты всегда найдешь свои, единственные.

Черт возьми, это единственный родной мне человек, часть меня, кусочек меня. Но не хочу я с этим кусочком иметь интимную связь!

– Серж, я не готова сейчас разговаривать. Давай пока поживем раздельно.

Он молчит, я тоже молчу. Не признается в измене. Партизанит. А домработница звонила, говорила, Сергея Владиславовича не застать дома.

Запутался.

Вместе невозможно и врозь никак.

– Пока! – заставляю себя произнести это слово и нажимаю на красную кнопку.

Выдыхаю. Не хватает воздуха. Открываю окно. Ветер запрыгивает в салон. Очень шумная Москва суетится по своим делам. Я выбрасываю чек, на котором нацарапан телефон Тягина. Никогда ему не позвоню. Экстаз возбуждения – слишком низменная потребность, чтобы тратить на нее время.

Выше удовольствия, именуемого страстью, является удовольствие, именуемое любовью. Незаменимость друг для друга. Душевная гармония двух половинок.

Почему Серж не может без меня, так же как я без него? Потому что мы слишком важны друг для друга, мы слишком долго участвовали в жизни друг друга, совместно препарировали наши души. У нас есть общее пространство, духовная близость, общая душа. И это пространство одинаково важно для нас обоих и незаменимо. Мы слишком много «инвестировали себя» в это пространство, когда, взявшись за руки, обещали глубинами наших сердец и в радости, и в горести быть вместе, поддерживать друг друга, участвовать в жизни другого.

Выше страсти это общее пространство, оно сильнее и, скорее всего, еще можно разбудить в нем страсть. Если бы секс был так важен и так прост, я бы кайфовала сейчас в объятиях Леши, а Серж не звонил бы мне, выпрыгивая из постели новой девицы. Я посмотрела на себя в водительское зеркало. Обалденная я все-таки тетка!

Что же касается титанических порывов плоти… Молодому здоровому организму необходимо испытывать адреналиновые кайфы. Эти кайфы в нервной и эндокринной системе вырабатывают амфетамины, в том числе фенилэтиламин, чью нехватку для восстановления РН можно заменить дозой черного шоколада.

Обалденная тетка, то есть я собственной персоной, отправилась на поиски шоколадки.

***

Снова звонит телефон – мечта о шоколадке накрылась. Достают проклятые производители косметики. Четыре раза перенесенная встреча на пятый раз уже перенестись не может. Я сама подожгла этот фитиль, теперь придется ехать в офис подбрасывать дров.

Все дело в том, что, пока моя семейная жизнь была опорой, а не угрозой психическому здоровью, я накреативила идею выпуска своей марки профессиональной косметики. Это очень выгодно, а главное – имиджево. Выпускаешь косметику под своим брендом, называешь ее гипер-супер-профессиональной и ультраполезной, печатаешь плакаты для салонов красоты, запихиваешь в профессиональные магазины. И вот рядом с известным всем L'Oreal, Tony&Guy стоит твой Jane Lorance. Затем проплачиваешь пару фотосъемок в профессиональных журналах и намазываешь свою косметику на различные части тела известных городских персонажей. Таким образом «деньги рождают деньги», как говорит Серж.

Встреча с пока не известной, но высокопрофессиональной белорусской компанией состоится через час. Они приперлись в Москву, желая прямо вчера начать работать по моему предложению.

Переборов все свои «не хочу» и «не могу», я приезжаю в свой первый салон из десяти, где находится общий офис. На ресепшне, как на троне, восседает наша внутрикорпоративная Соня Мармеладова. Ее лицо сегодня, впрочем, как и всегда, отражает скорбь тяжелой женской участи и манящий призыв «ну возьмите меня кто-нибудь замуж!». Соня сидит на круглом высоком стульчике, выставив на всеобщее рассмотрение гладкодепилированные коленки в ажурных чулках. Изящно выпрямив спинку и изобразив во взгляде присутствие философской мысли, Соня перелистывает странички незамысловатого романчика, вымученного из деградационного подсознания неумелой писательской рукой очередного представителя российской светской элиты.

Когда в моем же салоне мне делали мезодиссолюцию, я взяла полистать подобный образец эпистолярного жанра. Там на протяжении всей книги один весьма странный тип рефлексировал, что он нюхает кокаин, – значит, он говно, друг его нюхает кокаин – и он говно, телка, делающая ему минет (неплохо вроде как делающая) – она тоже нюхает кокаин, и она тоже говно. Весь мир у них нюхает кокаин – все говно. Вот такая вот страшная рефлексия. Я предпочла остаток сеанса избавления от жира провести над просмотром наших рекламных статей.

– О чем пишут? – окатила я с лету Мармеладову.

Она обратила на меня свой восторженный взгляд, отражающий интеллект вкусно поевшей коровы, и ответила, как всегда, лебезя:

– Ой, про жизнь… Тяжело!

– У-уу – понятно! Вообще-то на рабочем месте у нас читать не принято, – воспитываю я. – Но если бы я тебя хоть раз за четыре года застала с томиком Чехова, промолчала бы на эту тему.

Соня смущенно опускает глаза.

– Здравствуйте! – хором, как на школьной физкультуре, отзываются мои подчиненные-труженицы, корча в подобии улыбки ботоксные лица.

– Добрый день всем! – угрюмо киваю я.

Ну не рада я вас всех сейчас видеть, ну извините.

Дверь за моей спиной распахивается, на пороге стоит яркий представитель бизнес-элиты, широко известный в широких кругах как заядлый бабник-педофил. Человек с большими деньгами, серьезными сексуальными извращениями и злыми глазами. Я не могу смотреть в них, они отталкивают, как взгляд Снежной Королевы. Такое впечатление, что одним взглядом этот товарищ способен превратить тебя в ледышку навсегда.

– Здравствуйте, девочки!

– Ой! Здравствуйте! – Соня Мармеладова ломанулась со стульчика, как будто ей в задний проход засунули петарду.

Все остальные мастера забыли про своих клиентов и уставились на свое отражение в зеркале.

– Вам чай, кофе? У нас появились новые кислородные коктейли, не желаете попробовать? – лебезит Соня.

Дорогуша, твое место в очереди за его баблом № 378889, так что только через три жизни. И не чаю ему надо, а водочки, разве это незаметно?

Приперся небось лечить волосы от облысения, а живот от ожирения.

Я киваю солидному клиенту, захожу в переговорную и падаю на свое место. За столом уже полный кворум.

Справа от меня нога на ногу в небрежной позе развалился наш ведущий косметолог. Во всех салонах работают голубые стилисты, но, поскольку у меня все не как у людей, ко мне затесался гипер-профессиональный светло-синий косметолог с французским образованием и легким украинским акцентом, что придает ему еще больше шарма. Цвет его волос меняется с завидной регулярностью. Сегодня у него ярко-рыжая пышная челка.

За ведущим косметологом восседает мой зам Лана Цветкова. Диагноз ее, как сказал бы Витек, хронический недоебит, что очень позитивно отражается на рабочем процессе. Она показывает стахановские результаты, ее мастерству строить работников позавидовал бы любой генерал. А книжечку-то у Сони проглядела, видно, это новомодное салонное, так сказать, внутрикорпоративное чтиво.

Слева раскладывает свои листочечки и ручечки наш педантичный финдиректор. Абсолютно антигламурная персона, в отличие от остальных моих сотрудников. Люди для нее – всего лишь заметки в бухгалтерской книге, глаза отражают зелень шуршащих бумажек. Я переманила ее из казино и не пожалела. Чудесная тетечка, я зову ее Калькулятор.

Наши белорусские подрядчики кучкуются в торце стола. Глаза всех троих разбегаются в растерянности, они не понимают, на кого смотреть: то ли на попугая-косметолога, то ли на следствие мировых достижений в области силикона, то есть на Лану, то ли на финдиректоршу в большой роговой оправе, то ли на злобную стерву, то есть на меня. Три богатыря в обществе трех прекрасных фей и одного полуфея-полумачо забыли подготовленную речь.

Я лениво прикуриваю сигарету, Лана ерзает на стуле, видно, трусы-попорезы из последней коллекции проникли слишком глубоко, финдиректор сидит статично, только зрачки отражают движение невидимого кэша.

– Мы решили сделать тюбики стеклянными, это будет смотреться красиво и эстетично! – Попугай начинает первый.

– Шикарная идея. Ново! – среагировал главный богатырь.

Реакция есть, значит, дети будут. Интересно знать, а он женат? И кто жена – домохозяйка минская? Наверное, ждет бабла с нашего заказа, чтобы купить себе новых шмоток. А он эти денежки на любовницу небось потратит. Гы. А какая у него любовница? Блондинка или брюнетка?

– А более экономную упаковку мы не можем выбрать? – Калькулятор молодец, пресекает трату корпоративного бабла на корню.

Она мерно перелистывает каталог упаковок, с ходу прицениваясь.

– На бренде нельзя экономить, мы так давно решили. Упаковка – это наша визитная ка-а-рточка! – Попугай с надеждой смотрит на меня, ищет защиты от электронного монстра Калькулятора.– Давайте выслушаем наших гостей! – обрываю я.

Приносят кофе. Лане без сахара и молока, мне с сахаром без молока, Калькулятору чай черный с бергамотом, Попугаю сок апельсина с лимоном. Богатыри скромно сосут минералку.

– Мы предлагаем сделать акцент в вашей эксклюзивной серии для волос на такие ингредиенты, как: экстракт плаценты овцы, биозолото, протеины шелка, экстракт корня женьшеня, экстракт горца, лаурил-сульфат аммония, поликватерниум-4…

Богатырь перечисляет долго и муторно. По-моему, он перечислил все, что есть в мире, кроме цианистого калия и выжимки из героина.

Затем он так же неторопливо и обстоятельно озвучивает состав эксклюзивной серии косметики для лица, потом переходит на крема для маникюра и педикюра…

Попугай незаметно рассматривает свой, как всегда на высоте, маникюр, всем своим видом изображая интерес к химии. Калькулятор прикидывает цифры в уме, кажется, что можно услышать шорох ее извилин. Лана вздыхает, глубоко вздымая вперед грудь четвертого размера, обтянутую кофтой с декольте практически до пупка. Я пью кофе, наблюдая за этим бедламом.

– Понятно! Все это не пойдет!

Богатыри практически синхронно ахают. Лана подскакивает на месте. Калькулятор не меняется в лице. Попугай глядит на меня, выпучив глаза.

– У меня есть всего три требования. Это очень мало, и все три надо учесть. Первое – меньше химии, больше природы, второе – аромат натуральный и приятный, и главное – низкая себестоимость. Это понятно? Мне нужно, чтобы наша косметика была действительно эффективной, а эффективной она может быть только на натуральных компонентах. Давно доказано, что обычный детский крем в тюбике за десять рублей лучше многих брендовых.