В 1945 году в девятом номере журнала «Беларусь» был напечатан первый рассказ Алексея Кулаковского «Мой сын». Этим годом, годом исторической победы советского народа в Великой Отечественной войне, первым годом мирного созидательного труда, отмечено начало творческого пути писателя. Война, ее трагическое содержание и героический смысл, и современность, сначала возвращение к мирной жизни, потом — сама эта мирная жизнь на протяжении более сорока лет (до смерти писателя в 1986 г.) — составляли основное содержание творчества Кулаковского, предопределили эмоциональный лад.
      Обычно многие писатели, особенно характерно это для прозаиков, пишут более всего о тех событиях, о тех впечатлениях, которые непосредственно связаны с их детством. Именно здесь неисчерпаемый источник фактов, образов, переживаний. У Кулаковского же этого, по существу, нет.
      Почему?
      Детство же и юность его (родился в 1913 г.) пришлись на годы бурные, годы большого общественного содержания?
      Причина, очевидно, заключается в следующем: то, что было увидено, пережито в годы военного лихолетья, начисто вытеснило из памяти все прежнее как что-то не очень существенное, мелкое. За скупыми строчками автобиографии («Служил два года до войны и всю войну находился на фронте. Командовал стрелковым взводом, потом ротой. Демобилизовался в 1945 году…») фронтовые дороги. Медсанбат, госпиталь, боевые награды. Война — как и у многих других и, вместе с тем, только своя, личная. Именно вот эта своя, личная война будет долго бередить память, тревожить совесть, принуждать писателя возвращаться к ней, писать о ней.
      Его дилогия «Расстаемся ненадолго», «Встречи на перепутье», роман «Тропы изведанные и неизведанные», повести «К восходу солнца», «Белый Сокол», «Хлеборез», «Маршрут от Кличева» являются заметной и своеобразной страницей в белорусской художественной летописи войны. Писатель одним из первых в нашей литературе (роман «Расстаемся ненадолго» был написан в 1952 1954 гг., а повесть «К восходу солнца» — в 1957 г.) показал подлинный, будничный, суровый и мужественный, облик войны. Верность теме непоказного героизма рядового ее участника, особенное внимание к бытовой непосредственности событий и бытовой атмосфере тех трагических и, вместе, героических дней, интерес к неповторимым живым подробностям, простота, точность и сдержанность авторского почерка — особенности, предопределившие успех «военных» произведений А. Кулаковского у читателя.
      Сегодня, очевидно, можно утверждать, что на пути такого изображения войны, а именно углубленного исследования и осмысления ее будничности, будничности необычной, особенных успехов достигли писатели среднего поколения (В. Адамчик, В. Домашевич, И. Пташников, Б. Саченко, М. Стрельцов, И. Чигринов).
      Необъятная тема прошлой войны интересует Кулаковского в самых различных ее проявлениях.
      Последние предвоенные месяцы, «хождение по мукам» Великой Отечественной войны, трудные и сложные дороги встреч и расставаний, свершений и разочарований, побед и поражений проходят перед глазами читателя в дилогии «Расстаемся ненадолго» и «Встречи на перепутье». Борьба на фронте и в партизанском отряде, жизнь на оккупированной территории и в советском тылу все многочисленные и разнообразные по своему характеру, идейной и сюжетно-композиционной значительности события непосредственно или опосредованно связаны с судьбой главных героев — Андрея Сокольного и Веры. В центре авторского внимания — молодое поколение интеллигенции, духовное возмужание его в пламени войны.
      Правдивым изображением, исследованием духовной жизни захваченных войною людей отличается повесть «К восходу солнца». В суровых военных испытаниях, когда постоянно ощущается угроза смерти, идейно закаляется характер совсем еще молодых девушек Светы и Зины, формируется небольшой воинский коллектив, объединенный единством цели, общностью выпавших на его долю испытаний.
      В романе «Тропы изведанные и неизведанные» для писателя важно было не только показать мужество советских людей, их самоотверженность в борьбе с врагом, но и раскрыть, исследовать истоки этих высоких человеческих качеств, их формирование. Этим обусловлено большое внимание, уделяемое изображению жизни в довоенные 20 — 30-е годы.
      Поставив своих героев, людей разного возраста, различных характеров и жизненных интересов, в самые обычные и одновременно самые невероятные обстоятельства войны, решая в каждом отдельном случае свои конкретные идейно-художественные задачи, Кулаковский остается верен своим художественным целям и принципам.
      «Алексей Кулаковский — бытописатель, — замечает Иван Шамякин. — В творчестве он чрезвычайно крепко привязан к конкретным, чаще всего им самим пережитым жизненным фактам. Факт для него — первооснова произведения. Призма творческой фантазии писателя не особенно многогранна, свет фактов преломляется в ней не всегда так, чтобы отразиться всеми цветами радуги и в сюжете, и в характерах, и в деталях, чтобы драматизироваться, и отдельные факты, пропущенные через эту призму, в произведении сохраняют те же оттенки, что и в жизни. Писатель как будто надеется, что сама жизнь сделала работу по отбору и типизации явлений и характеров. Такая особенность таланта Кулаковского дает ему определенное преимущество перед иным подходом в освоении жизненного материала, имеет свои положительные качества, но обуславливает и определенные недостатки…»
      В этих словах весьма точно определена одна из наиболее своеобразных и характерных черт творческого облика писателя. Да, действительно А. Кулаковского в богатом и весьма разнородном материале живой действительности прежде всего и более всего интересует бытовая сфера, мир каждодневных людских стремлений и забот. В самом творчестве (в конкретных произведениях) проявляется это в разных аспектах: создание живых, ярких бытовых (жанровых) картин, исследование характеров в их непосредственно бытовых взаимоотношениях, исключительное внимание к выразительным, характерным бытовым подробностям к бытовой детали. Благодаря бытовым подробностям и деталям писатель придает картинам изображенной действительности жизненную достоверность, динамичность, внутреннюю поэтичность.
      Есть в дилогии Кулаковского впечатляющий по эмоциональной выразительности, психологической точности и правдивости эпизод, где художественная бытовая деталь приобретает особенный смысл и значительное содержание.
      Где-то во время отступления Вера останавливается в поле на ночевку. Расстилает домашнее лоскутное одеяло, чтобы положить ребенка. И вот это лоскутное одеяло, на котором авторское внимание останавливается особенно пристально, о многом говорит и женскому сердцу, и читателю всплывают воспоминания о такой привлекательной, такой счастливой довоенной мирной жизни, и тем самым еще более подчеркивается ужас и неестественность того положения, в котором оказались Вера и ее дети.
      А сколько высокого драматизма чувствуется в сцене, где показано, как в непроходимой трясине тонут лошади и у них в глазах отражаются плывущие высоко в небе облака. Это — как последний отблеск целого мира.
      Деталь в произведениях Алексея Кулаковского не имеет самоценного значения. Она — один из определяющих моментов художнического видения действительности. В художественном мире, творимом писателем, она (художественная деталь) не лезет назойливо в глаза, ни в коей степени не приобретает исключительно самостоятельного значения. Она органически действует со всей художественной системой. Иногда художественная деталь является основным ядром идейно-художественного содержания, как бы зерном, из которого вырастает все. В этом смысле, очевидно, можно утверждать: Кулаковский как художник видит окружающую жизнь, воспринимает ее часто через деталь, прежде всего — бытовую. Мастерски пользуется художественной деталью писатель в таких, например, рассказах, как «Старая мельница», «Немко», «Сад», «Двенадцатый жесткий», «Квартиранты».
      Вот что говорит А. Кулаковский о рассказе «Старая мельница»: «Был когда-то с Василем Виткой в Евличах — это его родина. Пошел дождь. Спрятаться было некуда, и мы — под ветряную мельницу. Налетел ветер заскрипел стояк, загудели, засвистели крылья. Мне подумалось: романтика для детей. Они могут представить, что летят в самолете, плывут на корабле… А можно ли увидеть с этого ветряка Слуцак?
      Прошло время, я написал рассказ и слова о Слуцке вложил в уста одного из героев, который со своим другом Петриком следил, не идут ли из-под Слуцка фашисты. Он и сейчас влез на ветряк, увидел Слуцак сегодняшний, а под мельницей — могилка Петрика…» Так деталь легла в основу рассказа, в котором писатель передал романтику детства, суровость и трагизм времени.
      Бытовая реальная стихия служит для Кулаковского наиболее пригодным жизненным материалом постижения действительности, вместе с тем и наиболее эффективным средством исследования человеческих характеров. Быт художественная стихия писателя. Цель же творчества — исследование человека, раскрытие его внутренней сущности, душевной его красоты, утверждение гуманного отношения к нему. Именно эти качества таланта прозаика, его, можно сказать, принципы художественного освоения действительности довольно определенно проявились уже в первых рассказах, составивших сборник «Сад» (1947).
      Густой бытовой фон, отличное знание и ощущение явлений обычной, деревенской жизни с ее неповторимым ароматом, способность видеть ее (жизнь) внутренне подвижной, видеть объемно, а не плоскостно, однообразно — это как-то сразу бросалось в глаза при знакомстве с рассказами А. Кулаковского. Быт у него — основа, реальный жизненный материал, которому дается подлинно поэтическое наполнение. На первый взгляд могло показаться, будто писатель несколько узок, ограничен в пространстве и во времени; события обычно не выходили за пределы жизни одной деревни, даже не деревни, а нескольких ее жителей; рассказы, как правило, ограничивались только временем их действия. Отсюда самая простая их сюжетно-композиционная структура. Контуры быта, его краски показаны вблизи, когда особенно ярко вырисовываются подробности зрительные, слуховые, обонятельные.
      Само по себе решительное «привязывание» человека к деревенским условиям, миру ежедневных людских забот могло бы быть даже недостатком, если бы писатель своей поэтической идеей не возвышался над буднями, если бы этот жизненный материал не излучал, хоть в какой-то степени, поэтического свечения.
      У писателя, склонного к художественному освоению бытовой сферы окружающей действительности, к исследованию человека, погруженного в стихию бытовых взаимоотношений, должны быть в наличии, так сказать, черты таланта, которые бы избавляли произведения от нудной описательности, приземленности, придавали им определенное поэтическое звучание. Это — особенное внимание к человеку, проявлению его жизнедеятельной сущности, высоте нравственного пафоса, эмоциональная выразительность авторского голоса, особенное внимание к подробности характерной, к детали.
      В рассказах писателя, уже первых, развертывается сюжет и раскрываются характеры на основе тонких, часто незначительных связей с бытом, через выразительные бытовые детали. Но быт меньше всего является внешним фоном. Он органически связан с человеком; именно в нем мотивы поступков и действий персонажей. Раскрытие характеров, их внутреннее «сцепление», раскрытие идейного содержания (точнее, его наполнение) происходит через систему взаимодействия бытовых объектов, всей бытовой стихии. Внимательное исследование этой стихии, глубокое проникновение в ее сущность позволяет писателю выявить общественное звучание времени, его социальное содержание. Конфликты, рожденные в сфере быта, начинают нести в себе значительную социальную нагрузку.
      Уже в лучших рассказах первой книги А. Кулаковскому удалось сохранить органичность воспроизводимых жизненных фактов, человеческих поступков и естественность авторского голоса, тона.
      Позже, на протяжение всего творческого пути, писателю там и тогда удается достичь наиболее значительных успехов, где и когда он сохраняет верность своему таланту, со всей художнической и человеческой ответственностью и искренностью проявляет его.
      Повесть «Невестка» (1957) — пожалуй, наиболее заметная веха на творческом пути писателя.
      Вот свидетельство самого Кулаковского о том, как возник замысел произведения:
      «Мне часто приходится бывать в той деревне, где я родился. Там живут у меня мать, брат. И вот однажды моя мать говорит:
      — Миканор вчера хвалился: молодая невестка ему воды нагрела, сказала — попарь, тато, ноги, кашлять не будешь.
      Я знал этого Миканора, знал еще десяток человек, которые жили примерно так, как он. Мне начала представляться судьба старого человека, который рано овдовел и всю жизнь прожил в одиночестве. Не видел этот человек настоящего счастья, не чувствовал теплого женского сочувствия. Сам он дома был и хозяином и хозяйкой, сам себе крупник варил, сам себе латал брюки.
      И вот наконец приезжает из армии или из города сын этого человека, привозит молодую, ласковую невестку. Невестка нагрела старому корыто воды и зарадовался человек, почувствовал себя счастливым, может, большего счастья для него и не надо бы. У него уже душа изболелась по доброму, сердечному слову сына, по теплым глазам дочки».
      «Невестка» — одно из самых характерных, самых совершенных в художественном отношении произведений А. Кулаковского. В нем наиболее глубоко и органично проявились определяющие качества таланта писателя. Прежде всего — особенное внимание к человеку, последовательно реалистическое изображение действительности сложных пятидесятых годов.
      Действие в повести разворачивается спокойно, несколько даже замедленно, насыщено подробным описанием жизненных условий, особенно бытовых, сосредоточенным вниманием к поведению героев, их внутренним изменениям. Заметно отличное владение писателем художественной деталью, ощущение ее различных оттенков, ее функциональной роли.
      В самом начале повести автор описывает хату Данилы, старую, как и он сам, темную, закуренную. Около печи старая березовая колода, иссеченная со всех сторон; широкая лава, которую «надо было бы дней пять скрести», чтобы определить, из какого она дерева; большая печь, в которой Данила готовит себе еду, на которой спит и которая почти всегда холодная. Это описание невольно вызывает настроение грусти, глубокого сердечного сочувствия к одиночеству старого человека, невольно вводит читателя в круг общественных проблем произведения (почему так живет человек?), создает эмоциональную основу всех позднейших изменений в характере героя. Вся жизнь человека проходит как-то безрадостно, в одиночестве. Возможно, такой у него характер. Возможно, жизнь так сложилась. Данила жил и живет ради сына. Сын — радость и смысл его существования на этом свете.
      Мастерски, с глубоким внутренним пониманием психологии одинокого крестьянина, самых тонких внутренних движений написаны сцены подготовки к возвращению сына, выбора ему жены, непривычности новой, семейной жизни. Естественно, искренне, без какой-либо доли фальши. Трогает, когда читаешь: «Данила уже давно отвык от мягкой постели. Когда в первый раз он уступил Ларисиной (невестки. — С. А.) просьбе и положил под голову подушку, то долго не мог уснуть. Все время ему казалось: что-то шевелится, шелестит под ухом».
      Выделяя и подчеркивая яркие бытовые и психологические моменты жизни Данилы, акцентируя внимание на отдельных деталях, Кулаковский показывает, как человеческая чуткость, внимание, сердечная забота заставляют Данилу по-новому посмотреть на жизнь, на людей. Очевидно, впервые за долгое время одинокого существования почувствовал он простое человеческое счастье.
      Образ Данилы подан в едином эмоциональном ключе, преимущественно в бытовой сфере — его природной, так сказать, стихии.
      Основной гуманистический пафос произведения вместе с образом Данилы заключает в себе образ Ларисы, его невестки. Лариса — духовно красивый и чистый человек, для которого человечность, правда, искренность стали обычными нормами жизни. Она — активный характер. Своей жизнью, своим поведением борется за правду, за нормальное человеческое отношение к людям.
      Алексей Кулаковский — писатель очень искреннего и непосредственно открытого отношения к жизни. Его любовь, уважение, радость, увлечение, как и гнев, возмущение, презрение, злость, не скрыты в подтексте, проявляются они сразу и довольно определенно. Чувствуется это во всех произведениях. Но как-то особенно естественно, часто в тех, где реальная жизненная основа, прежде всего бытовая, внутренне близка автору, эмоционально им пережита.
      Именно к таким произведениям относится повесть «Невестка», где пафос любви к человеку чист, глубок и поэтичен. Таким произведением является и повесть «Добросельцы» (1958). Она была напечатана в журнале «Маладосць», подвергнута резкой официальной критике. В переработанном виде через много лет была напечатана сначала на русском, потом и на белорусском языке, но уже под названием «Последняя филиповка». В этой книге произведению не только возвращено его первое название, но и печатается оно в журнальной, подлинно авторской, редакции. По своей проблематике, сюжетно-композиционным приемам произведение это во многом близко повести «Невестка». Здесь только как бы смещены пропорции: основное внимание уделено разоблачению отрицательного, того зла, которое рождено было в свое время в атмосфере беззакония и подозрительности.
      Писатель показывает трудные времена в жизни деревни Добросельцы. Ее полностью подчинил своей власти председатель сельсовета Мокрут, пьяница и демагог, у которого за душою, кажется, нет абсолютно ничего святого, человек, который только благодаря своей пронырливости, наушничеству, клевете на порядочных людей «вышел в люди».
      Кто такой Мокрут? Продукт определенных условий и обстоятельств? Или же он уж таков по своей, так сказать, природе? Очевидно, здесь «счастливое» сочетание того и другого. В его внешнем виде не чувствуется никакой жестокости или злости. «У него были очень маленькие, должно быть, мягкие, как у ребенка, руки. Круглый, чистый подбородок с нежным зобиком. Казалось, что этот подбородок выражал всегда только одно добродушие, даже тогда, когда Мокрут злился. Глаза также не всегда были колючие. Иногда они излучали теплоту и ласку, даже нежность…» В его же природной сущности есть то «нечто», что в тех условиях развилось до исключительных размеров и сделало этого человека опасным, вредным, страшным. Он всегда и во всем привык считать себя первым. Чувствовал внутренне настоящую радость, если на лице у человека видел тревогу, страх. В свое время Мокрут не на одного честного человека собрал «материальчик». Самые грязные свои делишки он прикрывает громкой фразой.
      Антигуманная, антинародная сущность этого образа дополнительно подчеркивается и оттеняется другими образами. Подавление активности людей, местное диктаторство, запугивание, подозрительность, злоупотребление «материальчиками» одних совсем калечит (Василь Печка), других, внутренне честных и правдивых, делает страшно пассивными, безразличными (Иван Добросельский, Павел Павлович, Андреиха).
      Проходит время, создаются другие общественные условия. Пробуждается народная активность, инициатива. И в инстинктивном предчувствии своей общественной гибели Мокрут неправильное руководство людьми, бюрократическое отношение к ним доводит до гротескного преувеличения, по существу, до самоотрицания.
      Мокрут потерпел первое поражение. И сразу же исчезают его самоуверенность, нахальство, твердость. Это был руководитель да, пожалуй, и человек определенных условий. Без них он — ничто.
      Повесть «Добросельцы», как и рассказ очень сильного сатирического заряда «Квартиранты», была создана Кулаковским в условиях общественного подъема во второй половине 50-х годов, когда раскрылись многие отрицательные явления. В этом еще раз проявилась особенно тесная, какая-то очень непосредственная зависимость таланта писателя, точнее интенсивности, естественности его раскрытия, от условий, от социального, духовного состояния общества.
      В свое время критик и писатель А. Адамович писал: «Необычайно эмоциональное отношение к жизни, обостренное видение ее драматических поворотов придает художественную силу лучшим вещам А. Кулаковского. Но иногда получается так, что эмоциональная сторона явления заслоняет от писателя более глубокую его сущность, мысль как бы „подавляется“ эмоциями». Отсюда отдельные как сильные, так и слабые стороны писателя. В разоблачении и осуждении отрицательного он беспощаден, непримирим. Положительным же так увлекается, что, кажется, забывает о свойственном подлинной художественной литературе глубинном выявлении его (положительного) закономерностей и тенденций и доходит иногда до идиличности, до упрощения жизненных сложностей, сглаживания реальных противоречий. Происходит такое обычно тогда, когда писатель пишет о событиях, недостаточно им освоенных, не до конца познанных на уровне духовном и психологическом.
      Взаимоотношения литературы вообще, каждого писателя в частности с временем, с жизнью никогда не бывают простыми. И время, и жизнь во всех ее проявлениях обладают большой силой сопротивления их художественному освоению и постижению. Парадоксальная вещь: писатель живет жизнью своего времени, живет рядом с теми, кто может и должен быть главным героем литературы, а вот дать глубокое художественное отображение своего времени, создать живые, полнокровные образы современников удается далеко не всегда и далеко не каждому. Это присуще и творчеству А. Кулаковского.
      Как уже отмечалось, Кулаковский — писатель чрезвычайно непосредственного отношения к жизни. Главная сфера его художнического внимания — быт. Он, как и многие другие мастера художественного слова, «привязан» своими произведениями к родным местам. «Наиболее близко к своим родным местам я подошел в повестях „Невестка“, „Здесь я живу“, „Три звезды“, „Растет мята под окном“ и в цикле рассказов „Солигорские этюды“», — говорил писатель в 1966 г. в беседе с критиком А. Гордицким. С того времени и до смерти А. Кулаковского список этот, несомненно, увеличился. Во всяком случае роман «Васильки» в него вносить надо обязательно.
      Случилось так, что в тех местах, где родился писатель (д. Кулаки Солигорского р-на), где прошли его детство и юность, произошли такие грандиозные изменения, которыми могут похвалиться не многие районы нашей необъятной страны. Здесь вырос город шахтеров Солигорск, построены крупнейшие в Европе калийные комбинаты, неузнаваемо изменился облик всего края. Тот быт, который устанавливался и укреплялся на протяжении столетий, начал неузнаваемо изменяться, взаимоотношения людей приобрели принципиально общественный характер, психология человека все больше начала проявлять зависимость от коллектива.
      Кулаковский, конечно же, видел это, осознавал, стремился осмыслить и запечатлеть. Сначала это были отдельные зарисовки, преимущественно очеркового характера («Звезды солигорские», «Солигорцы»), позже появляются произведения, в которых новый для писателя жизненный материал дается в более широком и более полном охвате, где видится стремление к всестороннему изображению и осмыслению определенных глубинных сдвигов (повесть «Растет мята под окном», роман «Васильки»).
      Роман «Васильки» выделяется широким охватом жизненных явлений, желанием показать наше время в разных сферах его проявления, стремлением создать образы активных строителей общества.
      В центре произведения — семья белорусских шахтеров. Семья, в которой начинают складываться свои трудовые традиции, постепенно начинают утверждаться свои, связанные именно с этой жизнью, определенные нравственные нормы и принципы. Отец, Петро Орловский, мать, Анэта Ивановна, их дети, Августин и Мальвина, — это уже основа, фундамент рабочей, шахтерской династии. У всех у них есть то, что определяет сущность рабочего человека, внутренняя потребность труда, честность и принципиальность, творческая неугомонность.
      Правда, в романе изображение взаимоотношений героев на производстве, трудовой их деятельности занимает далеко не главное место — и по объему, и по их роли в развертывании событий, в раскрытии характеров. Главное место занимает изображение быта людей, их личных взаимоотношений. Это вполне понятно и объяснимо. Здесь талант писателя чувствует себя наиболее уверенно и свободно. Бытовой пласт жизни воспроизведен в романе как-то естественно, в ярких, запоминающихся подробностях.
      Люди высоких нравственных принципов, герои положительные, и в труде, и в быту, и в личных взаимоотношениях все время конфликтуют с теми, кто воплощает в себе взгляды отжившие, — консерваторами на производстве, мещанами в быту. Основной конфликт романа составляет именно борьба, острая, часто непримиримая, между людьми передовых взглядов, передовых жизненных принципов и теми, кто думает только о себе, живет только своими личными незначительными интересами. В разоблачении отрицательного писатель, как всегда, умеет быть острым, язвительным. Вообще-то в этом романе, на его лучших страницах, Кулаковский снова показал себя настоящим мастером художественной детали, бытовых и психологических подробностей. Манера повествования легкая, внутренне свободная, иногда с иронической, незначительной, но чувствительной эмоциональной окраской.
      Новый жизненный материал, как всегда, тяжело поддается художественному освоению. Раскрытие его духовного содержания в то время для писателя оказалось задачей по существу невыполнимой. Для литературы нашей сегодня это задача будущего.
      Алексей Кулаковский прожил несуетливую, активную творческую жизнь. Сделано им немало. Лучшие произведения его стали заметным приобретением нашей прозы. Писатель занял свое, заслуженное им, место в литературе. Его талант, его художнические заботы всегда подчинены благородной цели утверждению красоты действительной жизни, внутренней красоты человека. Жизни отчего края, человека родной земли.
      И очень правильно сказал народный писатель Белоруссии Иван Мележ в своем «Слове к товарищу, которое я хотел бы сказать на юбилейном вечере», в слове, посвященном пятидесятилетнему юбилею Алексея Кулаковского: «Думаю, я не ошибусь, что и твои удачи и неудачи были всегда на одной дороге — к правде. Ты, видимо, понимал, что изо всех художественных достоинств самое первое и самое неизменное, необходимое — правда. Стремление к ней и вело тебя в непрестанном поиске, жажда ее живет всегда в твоем сердце, сердце коммуниста и советского патриота».