– Как имя твоего хозяина? – спросила она густым грудным голосом, обращаясь к своему нежданному спасителю и привычно-кокетливо поправляя непокорную прядь волос.
      Другая, кареглазая и смуглокожая южанка Таисса с длинной черной косой узлом на затылке, не вставая с песка, перевернулась на живот, глухо скрипнув кожаными завязками доспеха, и недовольно зашипела:
      – Ты что! Они очень чувствительны к обращению. Надо не так… – И, уже приподнявшись на руках, она в полный голос обратилась к мужчине: – Как твое имя, свободный человек?
      А он переводил взгляд с одной на другую, совершенно очевидно не понимая ни слова. Девушки переглянулись.
      – Может, верниец? А?
      – Элара! – окликнула блондинка.
      – Нету меня, – отозвалась тоненькая черноволосая девушка, обессиленно валявшаяся на песке. – Умерла я…
      Тогда блондинка проковыляла назад к берегу, ухватила ее за кованый отворот богато украшенной двойной палсской кольчуги и рывком вздернула на колени.
      – И умерла бы, если б не он!
      Первое, что увидела Элара – это высокие лоснящиеся черной кожей верховые сапоги и кое-что повыше, обтянутое не по размеру узкими штанами из тонкой замши. Круглыми от вожделения и испуга глазами она рассматривала могучего незнакомца, черной скалой возвышавшегося над ней.
      – Вот это экземпляр! Чур я первая! – пискнула Элара.
      – Сдохнешь когда-нибудь от своей ненасытности! – рявкнула на нее блондинка. – Ты посмотри, что он натворил! Ты видела человека, разрубившего эрнадский доспех от пояса до плеча?
      – Вот это мужик! – восхищенно произнесла совсем ожившая Элара – Анойа! Откуда он такой взялся? И на раба что-то не похож… – задумчиво произнесла она, внимательно посмотрев на его шею.
      – Вот и выясни! – язвительно произнесла принцесса Анойа, наконец отпуская Элару.
 
      Минут двадцать Элара перебирала все знакомые ей языки, пытаясь наладить контакт, но все было тщетно. Даже молчаливая Тассана произнесла несколько фраз на забытых языках древности.
      – Э, слышь! Может, он глухонемой! – подала голос молча наблюдавшая за всем этим Верна.
      – Сейчас узнаем! – решительно сказала Анойа.
      Она показала рукой на себя и отчетливо произнесла: «Анойа». Потом показала на сидящих девушек и по очереди назвала их имена.
      Мужчина кивнул головой и произнес, показывая рукой на себя: «А Дрей».
      – Рей? – переспросила Верна.
      Он пожал плечами и, неожиданно широко улыбнувшись, кивнул головой.
      – Ну Рей так Рей. Девчонки, хоронить не будем. Нет времени. Таисса, принеси поминальные кубки! – скомандовала Анойа.
      Привыкшая к дисциплине девушка молча повиновалась.
      Скоро на небольшом круглом щите стояли высокие металлические чаши, до краев наполненные вином.
      Жестом Анойа предложила незнакомца присесть к импровизированному столу.
      – Ты что делаешь? – зашипела на нее строгая в правилах приличия Верна. – А вдруг он беглый раб или преступник…
      Вспыхнувшие в глазах Анойи огоньки ничего хорошего не сулили.
      – Что, милая, забыла, как сдавала хабар в Малагарском порту? Или как развлекалась на дороге в Тахед? – негромко произнесла она вибрирующим от напряжения голосом, глядя в упор в лицо подруги.
      Та опустила голову и молчаливо насупилась.
      – Ты же знаешь, что произойдет, если он сядет за один с нами стол! – почти прошептала она.
      – Знаю. И даже раньше!
      Анойа решительно встала. Подойдя к незнакомцу, она показала на меч, потом вытянула руки вперед. К ее удивлению, он мгновенно все понял и аккуратно положил оружие на ее ладони. Клинок был чернее ночи и горяч, словно только что из кузнечного горна. Ни одной, даже самой маленькой капли крови не было на его полированной поверхности.
      Кончиком меча принцесса сначала прочертила короткую кровавую черту по своей ладони, а затем жестами объяснила, что хочет сделать то же самое с ним. Нехотя он подставил свою руку. Анойа провела мечом по его коже, и на лезвие упала маленькая капля лилово-красной и густой, словно сироп, крови странного воина. Ранка мгновенно затянулась.
      Анойа постояла мгновение, движением головы отгоняя морок, и, глубоко вдохнув, громко и торжественно произнесла:
      – Властью своей, Императора Эласа и Всеблагого Властителя Небес, объявляю тебя графом островов Ратонга и Гассари!
      Рей коротко, но отчетливо склонил голову в небольшом поклоне. Вообще-то ему полагалось встать на колени и принести клятву верности, но торжественность момента как всегда испортила Берна, уже сидящая в седле.
      – Слышь, подруга, трогаться было бы неплохо! А то не ровен час, набегут на торжество, а у нас как на грех и угостить толком нечем.
      Анойа недовольно зыркнула в ее сторону, но крыть было нечем. И вправду надо было двигаться, да побыстрее.
      Место, где лежали стащенные в одну кучу трупы, уже было окружено тонкими курительными палочками. Легкий прозрачный дымок, струившийся в безветренное небо, понемногу загустел, пока не стал похож на черные, лаково сверкающие спицы от земли до неба. Внезапно воздух между ними задрожал, на мгновение смазался, и все исчезло. Не осталось никаких следов. Ни тел, ни курений, а только перемешанный с песком дерн и тонкий, едва уловимый запах серы.
      Анойа вновь подошла к Рею, показала на себя и подруг, махнула рукой на запад. Потом показала на Рея, снова на себя и снова на запад.
      Он, видимо, сразу все понял, потому что улыбнулся, склонил голову, затем пытливо исподлобья посмотрел в глаза Анойи. Взгляд зеленых глаз был таким пронизывающим, что ее пробрал холод. Он качнул головой и после секундного размышления повторил ее жест. На себя, на нее и в сторону заката.
 
      Оставшихся в живых животных только-только хватило, чтобы сесть верхом самим. О том, чтобы тащить неподъемную повозку, и речи не было. Навьючив большой кованный железом ларец из повозки на единственного свободного кринга, маленький отряд быстро тронулся в путь.
      Они ехали до тех пор, пока ночь не сделала продолжение путешествия невозможным. Маленький лесной овраг с крошечным ручьем, приютивший их на ночь, выходил к реке. Не обращая внимания на быстро сгущающуюся тьму, Рей быстро сбросил доспехи прямо на траву и уверенно, словно днем, пошел к берегу. Вскоре девушки услышали громкий плеск воды.
      – Слушай, неужели и вправду из благородных? – поинтересовалась у Тассаны Верна, не прекращая стаскивать к старому костровищу обломки веток.
      – Почему ты так решила? – отозвалась Анойа, которая в тусклом свете крохотного светильника перебирала вываленные на подстилку продукты, соображая, что из этого можно съесть, учитывая еще четыре дня пути и отсутствие в этой части леса охотничьей дичи.
      – Ох! Тяжелая какая… – чертыхнулась Верна под грузом особенно крупной лесины. – Ну сама подумай, кто еще потащится умываться ночью, да еще с риском свернуть себе шею в этой темноте.
      – А может, он рыбу ловит? – предположила Тассана.
      – Ага, – скептически согласилась Верна, приводя коряги к состоянию дров большим мечом. – Ловит. Ночью. Мечом. Десять против одного, что он там плещется, как та самая рыба.
      – Ставлю десять монет, что он рыбачит! – произнесла Анойа, сделавшая наконец выбор в пользу небольшого пакетика крупы, маленькой горсти сушеных фруктов и куска солонины.
      – Ты что, и в самом деле думаешь, что он может что-то там поймать? – удивилась Тассана.
      – Ну нет, конечно… – Анойа, нахмурившись, рассматривала котелок, пытаясь понять, мыли его или просто вылизали до блеска – Но попытается. Как там костер, Верна?
      – Еще минута! – ответила та, подгребая под бревна охапку сухих веточек и щепок. – Ну что, кто еще в игре?
      – Пять монет на купание! – отозвалась Элара, распрягавшая крингов.
      – А ты, Таисса?
      – Я, пожалуй, за рыбалку. Уж больно ловок, черт. Такие мужчины часто самонадеянны до безумства. Этот может попытаться что-нибудь поймать.
      – Ставки сделаны! – торжественно объявила Верна, разламывая огневую палочку и вталкивая ее в ворох сушняка.
      Неожиданно в яркий свет костра вышел Рей, неся в одной руке тускло блестевшую золотым шитьем выстиранную куртку покойного графа, а в другой тонкий прут с насаженными на него крупными рыбинами и влажно блестя мокрыми волосами.
      – Ничья… – развела руками Анойа.
      Тем временем Рей разложил рыбу на траве и, орудуя стилетом, словно скальпелем, четкими уверенными движениями вырезал внутренности. Затем, выдернув из ножен широкий боевой тесак, он быстро наковырял глины со дна ручья.
      Заинтригованные девушки молча наблюдали за происходящим. Он густо вымазал рыбу глиной и разложил ее прямо у костра. Закончив с этим, он просто перевалил костер на свою добычу и уселся рядом.
 
      Никогда еще простая речная рыба не казалась девчонкам такой вкусной. Запеченная в глине и восхитительно пахнущая, она была жадно прикончена в мгновение ока.
      Уже съев все подчистую, они обратили внимание, что Рей сам ничего не ест.
      У Элары еще оставался маленький кусочек, и она, пунцовая оттого, что они так поступили с ним, протянула его Рею на большом листе талены, служившем импровизированной тарелкой.
      В ответ он вновь улыбнулся, легко поднялся и снова направился к реке.
      – Не обиделся бы, а? – покачала головой Анойа.
      – Да, не по-солдатски мы с ним, – согласилась Верна, сыто облизнув полные губы.
      Когда Рей вновь появился у костра, обе его руки были заняты прутами с рыбой, а заботливо накопанная кем-то глина уже ждала его возле костра. Но вместо того чтобы повторить операцию, он небрежно смахнул глину в ручей, а сам стал сооружать вокруг костра целую конструкцию.
      Через некоторое время порезанная на куски и наколотая на небольшие палочки рыба уже жарилась на импровизированных вертелах. А Рей заботливо переворачивал их, следя за тем, чтобы еда не пригорала.
      Скоро маленький лагерь буквально затопила волна изысканного аромата. Элара уже хотела было схватить кусочек, но тут же не больно, но чувствительно получила по пальцам от Рея. Она только раскрыла рот, чтобы возмущенно выругаться, как он, словно маленькой девочке, погрозил ей пальцем. От удивления Элара захлопнула рот и, нахохлившись, села у костра.
      Когда все наконец сготовилось, Рей стал снимать с огня прутья и по одному раздал девушкам. Не в силах промедлить хотя бы минуту, они жадно вцепились зубами в сочную мякоть.
      И снова Рей не брал себе ничего, только наблюдая за тем, как они едят.
      Заметившая это Анойа жестами показала на рыбу и на Рея. Но он только покачал головой, улыбнулся, увидел, что Таисса уже осилила свой прутик, и протянул ей новый.
      – Слушай, может, он рыбы не ест? – подала голос Верна, с трудом проталкивая слова через набитый рот.
      – ТАК ее готовит и не ест? Вряд ли, – ответила Тассана. – Тут что-то другое.
      Наконец, наевшиеся до отвала, они все отказались от новой порции, а Рей, убедившись в том, что никто больше не хочет, начал аккуратно, словно большой кот, есть сам.
      – Фахкар! – выругалась вполголоса Таисса. – Так он ждал, пока мы наедимся! Он нас что, за детей держит? – кипятилась она.
      – Не шуми! – лениво одернула ее лежавшая на мягкой траве Верна. – Сначала он в одиночку накрошил больше половины графского отряда. – Она загибала пальцы растопыренной вверх пятерни. – Затем почти в полной темноте и голыми руками он наловил ворох рыбы, потом мы съели все до кусочка и не оставили ему. Ну и кто мы для него после этого? Дети и есть… И скажи спасибо, что он не ведет себя как, например, мой папаня, тьма его праху! Тот вообще лупил нас смертным боем после ужина, а потом трахал. Но я-то родителя своего во сне удавила… А этот парень, боюсь, сам удавит кого хочешь да еще приготовит тремя способами. Так что будь паинькой, не мешай греть копыта и мечтать о запредельном!
      Элара томно вздохнула и грациозно потянулась, откинув назад волосы:
      – А я, кстати, и не против, чтобы он меня изнасиловал. Видали, какая у него штука? А если он еще и трахается, как дерется… – Она мечтательно вздохнула.
      – Нет, ты точно сдохнешь в солдатской казарме! – пробурчала Анойа, ожесточенно запихивая в седельную сумку так и не пригодившуюся снедь.
      – И все-таки интересно, – не унималась Элара. – Кого он выберет первой?
      – Все! – прервала их Верна. – Хорош базарить. Завтра еще каким-то чудом мимо заставы проскочить надо. Так что давайте спать.
      – Да… Застава та еще, – произнесла Анойа, с кряхтеньем укладываясь на тонкую подстилку. – Говорят, капитан заставы – оборотень.
      – Да врут, наверно, – зевнула Элара. – Оборотни – большая редкость.
      – Может, врут, а может, и нет, – согласилась Анойа. – Только если он и впрямь оборотень, нам будет очень кисло. Слышали, что сделал оборотень с отрядом Эл Кини?
      – Ну так Эл даже до перевала не дошел. А мы уже на возврате… – сонно возразила Верна.
      – Да, – задумчиво почесала в рыжей копне волос Тассана. – Пока нам везет. А завтра… к го знает.
      Постепенно устроившись кое-как на верховых попонах, девушки заснули. Только Анойа удивленно наблюдала, как Рей, воткнув меч и кинжал перед собой, сел на согнутые в коленях ноги. Затем он закрыл глаза. Его лицо расслабилось и приняло отрешенное выражение Она еще какое-то время наблюдала за ним сквозь прикрытые веки, затем сон сморил и ее.
 
      Анойу разбудил горьковатый запах костра. Открыв глаза, она с удивлением увидела несколько птичьих тушек, жарящихся над костром. Все еще спали, а вот Рея видно не было. Она сбежала к реке, воровато оглядываясь, разделась и быстро бросилась в студеную воду. Быстро вымывшись, она вернулась к лагерю.
      Рей уже сидел у костра и ощипывал очередного негеша. Птичка эта, жадная и вороватая, была еще и очень пугливой и быстрой, и Анойа не слышала о том, чтобы кто-нибудь ловил негешей на еду.
      Окончив ощипывать, Рей насадил мясо на палку и водрузил над костром. Затем он попытался отщипнуть кусочек той, что висела над костром уже давно, и довольно потер руками: «Готово».
      Наскоро позавтракав, отряд засобирался в дорогу. Зная о предстоящем прорыве через сторожевую заставу, особенно тщательно одели и подогнали доспехи. Рею железо подгоняла Верна, как самая опытная в этих делах.
      По молчаливому уговору Рей ехал первым, а Верна замыкала группу. Всю дорогу Рей тыкал пальцем в разные предметы, заставляя девушек говорить их названия, и повторял несколько раз, добиваясь нормального произношения. Его словарный набор был уже около двухсот слов и рос, словно снежный ком.
      До заставы оставалось еще приблизительно с километр, как лес кончился. Спешившись в высоком кустарнике, в свете заходящего светила они молча наблюдали за преграждавшей им путь маленькой крепостью. За форпостом, стоявшим на берегу широкой реки, был мост. Другая сторона моста упиралась в эласскую сторону реки и тоже была заперта фортом с подъемным мостом. Когда-то здесь шел караванный путь, и крепости играли роль таможен. Но война покрыла этот мост густым слоем пыли и птичьего помета. Можно было, конечно, пользуясь темнотой, попытаться переплыть реку. Только верховых и тяжеленный ларец пришлось бы тогда бросить. А это означало провал их миссии. На это девушки пойти не могли.
 
      Опустилась ночь. Спрятавшись в пещере на дне глубокого оврага, над импровизированной картой, нарисованной кончиком кинжала прямо на земле, они вполголоса обсуждали возможности прорыва, когда Таисса заметила, что отошедший в сторону Рей снимает доспехи и аккуратно укладывает их в седельные сумки своего кринга. Затем он разделся по пояс и стал методично натирать тело землей, не забыв даже лицо.
      Таисса подошла к нему, показывая на себя и на него, махнула в сторону крепости, а затем провела у себя по горлу ребром ладони.
      – Ты, я, там, убьем.
      Он покачал головой и, мягко улыбнувшись, погладил ее кончиками пальцев по волосам.
      – Нет.
      Таисса, не сдаваясь, сняла с седла своего кринга небольшой тючок и распахнула его. В свете крохотной свечки тускло заблестели когти, крючья, метательные дротики и прочее хозяйство ночного убийцы.
      Несколько секунд Рей удивленно рассматривал содержимое мешка, затем внимательно и осторожно ощупал тонкое жилистое тело Таиссы, а потом коротко махнул рукой: «Ладно».
      Затем он по очереди вытряхнул все седельные сумки и, не обращая внимания на протестующих девушек, стал внимательно изучать их содержимое. Красивый подарочный набор из трех кинжалов он оставил без внимания, а вот прочным и длинным заколкам для волос, похоже, обрадовался как старым знакомым. Также в ход пошла тонкая веревка для подвязки волос и еще много разных мелочей, которые он откладывал в сторону. Даже гадальным шарикам из тяжелого черного камня нашлось место.
      – Может, ему еще старые трусы показать? – прошипела разъяренная Тассана, особенно сильно переживавшая потерю заколок.
      – Если ему это понадобится, я лично прослежу, чтобы никакой задержки не случилось, – мрачно проговорила Верна, не отрывая взгляда от приготовлений Рея.
      За несколько часов до рассвета Рей, на котором из одежды были только тонкие кожаные штаны, и Таисса, экипированная в мягкий, плотно облегающий комбинезон темно-серого цвета, беззвучно, словно тени, покинули свое убежище и двинулись в сторону крепости.

3

4