5. Таинственная дверь

Старый рейсовый автобус выбросил меня и еще несколько пассажиров перед крепостью. Мои спутники тут же разбежались, каждый в свою сторону. Я поправил рюкзак и пошел искать своих. Стоял удивительно хороший солнечный день, я вдыхал запахи трав, слушал перезвон птиц. Слева надо мной возвышалась цвета слоновой кости косая стена, я старался не замечать валявшиеся то тут, то там рваные мешки и пакетики от сока, представляя себя владельцем крепости. Где-то там в недрах башни за маленьким окошком ждет меня прекрасная Лаура.

День прошел очень весело, и я уже не понимал, как мог ранее попасть под темное обаяние дома, старого зеркала, пролитой крови. Даже взгляд, с которым меня провожал маленький Герман, даже странное рукопожатие – утратили остроту и новизну. Недетская его сила, глубокая печаль и понимание – все это казалось сном.

По привычке я оторвался от группы, бродя по пустым коридорам башни.

Дверь в погреб – там выставлены каменные ядра, сломанная телега и допотопная пушка, точнее одно дуло. Далее фальшивая лестница, комната стражи, тайный выход для разведчика – проверял я свою память. А это что? Дернул за ручку двери, но замок не поддался. Странно, следующая дверь, опять погреб. Ничего не понимаю, я порылся в своих конспектах, никакой двери между тайным выходом и погребом в тетрадке не значилось. Чертовщина какая-то.

– Что-нибудь потерял? – Павел дотронулся до моего плеча. – Ищешь, чего бы стянуть? Напрасный труд, старина. Я здесь каждый сантиметр обползал, два года – стаж!

– Тогда скажи, что за этой дверью?

– За этой? Вход в винный погреб, а что же?

– А это что по-твоему? – Я толкнул дверь справа.

– Проклятие… – Павел застыл с открытым ртом.

– Не понимаю. – Он взялся за ручку. И с тем же результатом. – Может, спросить Марью?

Искусствовед наудачу возилась сегодня с новой выставкой и, мы легко нашли ее, по дороге к нам пристроились Андрес, Лаура, Хельга и Светлана. Последние две – совершенно неразлучные подружки с хваткой и мордочками бульдогов. При первых же словах о новой двери вцепились в нас намертво. Лаура дорогой проверяла свои записи.

– Просто удивительно, Карлес, что мы никогда прежде не видели эту дверь.

Я покраснел.

– Да видели сто раз, – высказал свое мнение Андрес. – Ходим мимо, вот и приелась.

– Ну да, ну да, – затараторила Хельга, – а почему же тогда ее нет на карте? Нет же! Нет!

– Нет. Значит, не надо было. А двери все похожи, какому нормальному человеку…

«Этот камешек в мой огород».

– …придет на ум их пересчитывать или заглядывать в каждую поочередно?

– Во-первых, я не заглядывал…

– Ему просто обидно, что Карлес такой красивый, как принц из сказки или кинозвезда, – громко прошипела Светка.

«О, спасибо, удружила, теперь насмешек не оберешься. И так в школе пристают каждый день из-за моей прически».

– Да ладно вам. Пришли. – Павел выждал паузу и открыл дверь.

Мария и еще две сотрудницы музея колдовали над какими-то бумагами. Увидев нас, она подняла глаза. Роговые очки делали ее похожей на хищную птицу. И спросила.

– Что вам ребята?

– Вот там Карлес обнаружил на первом этаже не указанную в плане дверь, – выпалила Хельга.

– Лишняя дверь? Утопия.

– Но это правда! – вмешался Павел. – Я сам видел.

– Мальчики, – Марья вылезла наконец из бумаг, – вам же известно, что план составлял профессор Мартинс, авторитет которого…

– Но дверь существует.

– Я думаю, что она существует лишь в вашем воспаленном воображении, Карлес.

– Но у меня есть свидетель.

– Это какой-то глупый розыгрыш. Ребята, сейчас у меня нету времени, – она показала на полуутонувших в документах мымр, – но после…

– Когда же после? – возмутился Павел. – У меня вообще нет воображения, если хотите знать! Вы сами ругали меня за то, что я вижу лишь голые факты и ничего больше. Так вот я говорю вам, что дверь – это факт.

– Паша, милый, но я не могу бегать на каждую вашу шутку. Можете вы просто и ясно объяснить, в чем там дело?

– Куда уж проще, – вмешалась Лаура. – Что находится между лазом для разведчика и винным погребом?

– Ничего. О, боже! – Она порылась на столе и вскоре извлекла из груды бумаг свернутый ватман. – Смотрите. Вот дверь погреба, о которой вы говорите. Погреб тянется на пятьдесят метров, опоясывая комнату стражи. Помните, когда вы находитесь в подвале, на вас смотрит выступ?

– Да, мы повесили на него днище бочки и пару кружек. – Хельга прищурилась.

– Правильно. Этот выступ – задняя стена комнаты стражи, правая стена которой двойная. Это и есть лаз разведчика. Понятно? А теперь посмотрите на рисунок и скажите, что может находиться между дверью в погреб и лазом?

– Погреб. – Лаура опустила глаза.

– Ничего, – подтвердил Андрес. Все уставились на меня. И тут не выдержал Павел:

– Да не верю я этим бумажкам!

Марья теряла терпение.

– Сколько времени вы работаете в этом самом бывшем винном погребе?

– Много.

– Так представьте, что вы внутри, что, скажите наконец, что находится между выступом и дверью?

– Ничего.

– Слава богу. – Она сняла очки. – Так идите и не морочьте мне голову.

– Но снаружи там все же есть дверь, – не унимался Павел.

– О нет! Я не выдержу!

– Может, это какое-нибудь преломление света, – предположил Андрес.

– Я трогал ее, брался за ручку.

– Стоп. Так больше продолжаться не может. Сейчас я очень занята, но после обеда часа в три. Думаю, что управлюсь. Я лично спущусь на первый этаж и открываю все двери. Понятно?

– А нельзя ли сейчас? – Когда Павел упрется, его танком не сдвинуть с места.

– Если ваша дверь существует, никуда она за несколько часов не денется.

Спорить было бесполезно, и мы вышли.

– И все-таки так хочется заглянуть за эту дверь. – Лаура мечтательно подняла глаза к небу.

– Ага, и увидеть там скелет на цепях. – Хельга рассмеялась.

– А может, Карлес, твоя дверь просто приставлена к стене. Ну для смеха? – Светлана неподражаема в своей глупости.

– Сказал же, я не смог ее открыть. – Павел злился.

– А может, все же можно. – Андрес заговорчески улыбнулся и обнял за плечи Лауру. – Эх, прокачу!

– Ты можешь открыть без ключа? – «И почему Лаура позволяет ему такие вольности?» – Золотые руки.

Мы спустились на первый этаж.

– Погляди, Карлес, как бы она не испарилась. – Андрес развязно вынул из кармана скрученную вдвое спицу и деловито начал копаться в замке. За его спиной Хельга и Светка делали ставки, откроет или не откроет. Замок щелкнул, и мы увидели низкий лаз, стандартная дверь заслоняла его для отвода глаз.

– Как для собаки, – процедила сквозь зубы Хельга.

– Дура. Это для бочки с вином.

– Что, убедились? – Павел хлопнул меня по плечу.

«Ну и лапа же у него».

– А что там? – Андрес присел на корточки, потом просунул голову в отверстие. – Красота, там еще одна комната.

– Этого не может быть. Это тот же погреб, но под другим углом.

– Ничего подобного. – Андрее пролез в отверстие.

– Идите сюда.

– Подождите. – Павел открыл дверь в погреб, но света в отверстии от этого не прибавилось.

– Какого черта, Андрес, где ты?! – закричал он со своего места.

У меня подступил комок к горлу, но в это время Лаура, подобрав юбочку, спустилась в отверстие, поддерживаемая с той стороны Андресом. Я вздохнул и полез за ними. Позади, пыхтя и беспрерывно хватая меня за руки, ползла Хельга. Я забыл подать ей руку и был награжден убийственнейшим взглядом. Замыкал шествие Павел. Перед тем как влезть, он ощупал камни на прочность.

Мы оказались в довольно просторном помещении. Тут я почувствовал, как ледяной страх сковал тело. По спине побежали мурашки. Все молчали, так что можно было услышать, как звенит тишина. Лаура взяла меня за руку. Пространство исказилось, затем пошло мелкой рябью и начало стекать, Светка присела на корточки, ее рвало. Андрес прижался спиной к стене, но тут же отскочил прочь. Мне показалось, как что-то большое и темное, черней, чем сама чернота, следит за нами, наводя фокус.

Лаура вскрикнула и повалилась мне на руки. Я хотел закричать, но язык парализовало, а меж тем я единственный понимал, что происходит. Рухнула на пол Хельга, забившись в припадке. Я сделал над собой усилие, надо было объяснить ребятам, откуда-то из глубины памяти поднимались быстрые, похожие на разрозненные кадры документального кино образы – вход. Врата между мирами.

Джулия. Отец. Зеркало дома. Карта путешествий и врат. Изрытый магическими дырами Петербург, труба-телескоп, смотрящая в другие миры, – Нарвская башня. Что-то страшное заглянуло в мою душу, привлеченное яркостью картинок. Это был другой мир – но не мир моей Джулии. Это было само зло, и оно изучало меня целиком и детально, беря пробы на кровь и страх, изучая роговицу глаза и склонность к предательству.

Я вспомнил тот день у хрустальных гор и Джулию, выкрикнувшую: «Это мой мир! А это я-я-я!»

Оглянулся. Все мои спутники были без сознания или мертвы. Но страха уже не было. Я ощущал себя мухой на мишени. Сейчас меня не станет, и всё. Я присел на корточки, обнимая Лауру.

Ее пушистые светлые волосы были теплыми и пахучими. Сейчас все кончится. Еще минута, две. Перед глазами возник балкон и белая колонна со следами крови на ней. Как это было давно, как наивно. Я перетрусил тогда, что греха таить, но ты. Я еще раз взглянул на девушку. Ты уже не узнаешь об этом. О том, что я бросил тогда сестру, побежав в спасительное зеркало и Морей, это такой длинный маньяк с мечом, раскромсал Софи. Я почувствовал, как жизнь истекает из меня куда-то далеко через макушку, пальцы на ногах одеревенели, я поменял положение, но ничего не получилось. Смерть ползла, держась за мои пальцы, ощупывая стопы и голени, целуя ледяным жадным ртом икры. Я лег, все еще прижимая к груди Лауру и мысленно снова возвращаясь на поляну, среди хрустальных гор. В свою волшебную страну, как называл ее в детстве. Что же тогда произошло? И почему я не смог больше воспользоваться тем же входом? Может. И тут я все понял, сестра закрыла, запечатала врата. Силы заканчивались, и я с трудом поднял руки, повторяя пассы, показанные неделю назад мамой. Надо сделать это, уговаривал я себя. Нельзя допустить, чтобы зло прорвалось как-то в наш мир. С жестами было покончено, я принялся за заклинание.

– Пятнадцать минут четвертого. Ну все, опоздала. – Марья провела пару раз пластмассовой расческой по волосам и достала сточенную почти до основания рыжую помаду.

– Ничего, сойдет. Эти старшеклассники такие привереды, вечно все замечают. – Она оправила платье, напялила на нос безобразные очки и вышла из кабинета.

На лестнице о чем-то воодушевленно спорили Петр и Раймонд. Проходя мимо, женщина поздоровалась первая, мальчики проводили ее долгими оценивающими взглядами. В коридоре первого этажа никого не было.

«Дурацкий розыгрыш, – подумала она, – вот-вот школу закончат, а все как маленькие. Хотя чего ради они вызвали меня сюда? Наверное, спрятались и подсматривают, как я ищу несуществующую дверь. Или, может, откопали что-нибудь интересное и решили обставить находку атмосферой мистики. – Она заглянула в тайный лаз, обошла бывший винный погреб. – Никого. Естественно, никакой лишней двери не было и быть не могло».

Марья Петровна постояла еще какое-то время, ожидая ребят и, для очистки совести или скорее чтобы чем-то себя занять, считая двери. Потом пожала плечами и, повернувшись на каблуках, поднялась к себе в кабинет.

6. Пробуждение Феникса

Трорнт приостановил дракона аккурат над балконом, на котором ждали его Джулия и Терри. Парень ловко перехватил вожжи и зашагал по стене, до ближайшего свободного гнезда, дракон слабо подрагивал перепонками, раздувшись для удобства, как гигантский шар.

«Дирижабль, – подумала Джулия и улыбнулась, – надо же, какое слово вспомнилось». Карл спрыгнув вниз, порывисто обнял Джулию. С той памятной ночи в лаборатории они почти не расставались. Колдун куда-то делся, и Трорнт начал подумывать, а не поступить ли на службу к князю Эльлинсингу и поселиться здесь вместе с любимой.

Джулия занимала два верхних этажа одной из башен, но Карл хотел купить большой дом с садом и каменными беседками, на крышах которых можно было бы разместить гнезда. Слишком близкое соседство хозяев, как правило, вносило одну только дисгармонию. Но пока приходилось терпеть, украшая и усовершенствуя свои владения. Уже две недели, как его сиятельство гостил в Светлистане, куда его пригласили для многодневной драконьей охоты.

Делать было нечего. В один из таких милых вечеров любовники валялись на пушистом ковре, в своей новой спальне, они переезжали чуть ли не каждый день из комнаты в комнату, с этажа на этаж, перетаскивая при этом всю мебель.

Джулия отщипывала от ветки виноградинки и потчевала ими развалившегося рядом Карла, как вдруг:

– Так вот кто перебил мои склянки! – На пороге стоял Аскольд Горицвет. Дочь тут же бросилась ему на шею. Странно, но десяти лет разлуки словно и не было. Трорнт поспешно оделся.

– А вы, я вижу, времени не теряли. – Он усмехнулся. – Обидно, что именно мне придется нарушить ваше блаженство. Но пришло время собирать камни. – Он положил себе в рот сразу несколько виноградин. – Сейчас у вас двоих начнется трудная жизнь, полная уроков, новых знаний, блестящих подвигов и разных испытаний, в которых…

– А может, не надо, – Джулия поставила перед мужчинами поднос со сластями и вином.

– Дорогая, ты не понимаешь, что говоришь. Я пришел посвятить тебя в тайны, открыть заложенные силы…

– Что, прямо сейчас? – Карл не мог скрыть своего неудовольствия.

– А что же вы хотели? Нежиться в постельке, в то время как братья из моего ордена уже сто пятьдесят лет ждут пробуждения Феникса!

– Какого еще Феникса, можешь ты объяснять все по порядку? Ты, например, что-нибудь понимаешь? – обратилась она к Карлу.

– Ученик. Ну объясни же ты этой глупой женщине, что такое Феникс.

– Феникс, – Трорнт налил всем вина, – это такая птичка, которая горит…

– И не сгорает, – прыснула Джулия.

– Нет, именно сгорает, но потом возрождается из собственного пепла.

– Блеск! – Красавица рассмеялась, а ее отец сделался белым от гнева.

– Что ты сказал?! – При последних словах колдун подскочил, имея при этом твердое намерение проломить невеже голову кубком. – Я что тебя этому учил?!

– Да прекрати ты! Карл пошутил. Потом нам сейчас не до птичек.

– Птичек?! – Аскольд из белого сделался зеленым.

– Успокойтесь, учитель, и постарайтесь объяснить, в чем дело. – Трорнт привлек к себе хихикающую Джулию и поцеловал в висок.

– Хо-ро-шо. – Колдун посмотрел на них испытующе. – Не думал я, что о тайной доктрине самого могущественного ордена мне придется рассказывать в… в…

– Не хочешь – не надо. – На Аскольда смотрела пара острых зеленых глаз. – Я пришла в этот мир, между прочим, за тобой. А ты ни разу за эти десять лет не появился в моем Храме. И если теперь тебе что-то не по нраву, извини, спросить не у кого было. И еще учти, я теперь не ребенок. Я воин княжий, я женщина и за версту драконьего полета чую, когда люди просто так приходят, а когда им от меня что-то надо. А тебе, папочка, ох как надо! Твои храмовники сто пятьдесят лет этого ждали. Так, что ли? Поэтому совесть имей.

Аскольд, никак не ожидавший подобной отповеди, вновь сел и запихнул в рот самую большую плюшку. Воцарилась неловкая пауза.

– Знаешь, дочка, ты почти во всем права и сердишься на меня правильно. Но я как раз за тем и пришел, чтобы рассказать тебе, почему все так обернулось.

– Всю правду?

– Нет, конечно. – Отец улыбнулся и потрепал ее по волосам. – За кого ты меня принимаешь?

– Все это началось очень давно, еще до рождения времени. Нет, как-то нескладно получается. «Сила Феникса» – это возрождение, обновление, раскрытие заложенных способностей, трансформация…

– Это я понимаю.

– Ладно. Много веков назад маги впервые нашли эту силу и заключили ее в одного из своих братьев. Шли годы, люди-фениксы менялись, колебля чаши добра и зла, изменяя мир.

– Минуточку, – вмешался Карл, – но если за дело берутся маги одного ордена, значит, избранные ими люди относятся либо к свету, либо к тьме.

– Так было не всегда. Феникс изменяет мир, возрождаясь, и губит его, сжигая вместе с собой.

– Пока ничего конкретного, сплошная мистика. – Джулия грациозно откинулась на подушки. – Какое это имеет отношение к нам?

– Будет и конкретно. Сто семьдесят лет назад «Сила Феникса» была заключена в принцессу Ангелику, незаконную дочь королевы Брины и короля Стора. – Колдун выдержал паузу, отметив, как подействовали его слова. – Она была чудесным существом, летописи говорят, что Ангелика оживляла мертвых, исцеляла самые страшные недуги, умела говорить на языках птиц и зверей.

– Да, Фобиус подбирал для меня легенды об этой женщине. Она была богиня или святая, – мечтательно произнесла Джулия.

– Не всем легендам стоит верить. – Аскольд налил себе еще вина.

– Этим я верю. Я видела Ангелику в куске янтаря. И плакала над ней.

– Плакала?

– Да плакала, потому что у нее такое чистое лицо – таких сейчас нет и быть не может. Я плакала, потому что у меня никогда не будет такого взгляда, я чувствовала себя грязной, испорченной, потерянной, я… – Она разрыдалась. – Ну ты же сам видел ее, ты был в гробнице и оставил там свой знак.

Трорнт, до сих пор ловящий каждое слово, опустился на колени и поцеловал Джулии руку.

– Но она была слабее тебя, она не смогла сохранить себе жизнь. – Маг вдруг поймал себя на том, что суетится и старается выговорить все сразу и уйти, сбежать от этих двоих. То, что происходило сейчас между его дочерью и Карлом, было выше обыкновенных слов. Он замолчал. Наконец пара словно разомкнула невидимый круг, отделяющий их от целого мира. В комнате сразу стало легче дышать.

– Так вот, мы почти ничего не знаем о критериях выбора претендентов. Меж тем в Храме на меня была возложена священная миссия – вернуть в мир Феникса. – Он замолчал, ожидая эффекта. – Я нашел янтарную гробницу и извлек из нее силу. Но кому ее передать? Принцесса Ангелика была дочерью Стора – короля Севера. Исходя из принципа «подобное к подобному», я выбрал тебя.

– Это еще почему? – Джулии показалось, что она знает ответ, сердце ее забилось сильней.

– Я говорил тебе это в нашу первую встречу, – шепнул Карл.

– Ты дочь принцессы Анны, дочери короля Нортона. Подлинной принцессы, из-за вероломства сестры так и не ставшей королевой.

– Боже! – Девушка спрятала лицо на груди любимого.

– Женихом Ангелики, а для меня второй составляющей был рыцарь Адам Трорнт. Представляете мои чувства, когда в тюрьме Элоса я встретил вот его – подлинного Трорнта и человека, любимого моей дочерью! Все сбывалось как в сказке! Я хотел, чтобы ты была Фениксом, но чтобы во сто раз сильнее. Я боялся потерять тебя. Потому и хотел, чтобы ты поступила в Храм и научилась защищать себя и, если понадобится…

– Там учили и нападать! – Джулия встала. – Ты ошибся, отец, ты вложил силу не в того человека.

– Да что ты мелешь?

– Не в того. Ведь этот мир так устроен, что, если ты взял в руки меч, готовься убивать или быть убитым.

– Убитым можно оказаться и не имея меча.

– Да. Но когда мы встретились с Карлом, я уже потеряла новизну от лишения человека жизни. Мой удар считался лучшим в Храме. Жертвы падали молча, безропотно, точно. Я даже не знала, что от этого можно испытывать угрызения совести.

– Это правда. – Трорнт отодвинул от себя блюдо со сластями.

– А потом я пошла служить к князю Эльлинсингу. Он по достоинству оценил мой талант. Я подстерегала в темноте его врагов, обрушивая на них свой меч по имени Жало. Я всегда отправлялась одна, но никто меня так и не убил. Может, в этом проявился твой дар?

– Все погибло. – Колдун обхватил руками голову.

– Это я виноват. – Карл прижал к себе плачущую возлюбленную. – Я отправил тебя к его сиятельству.

– Нет, что ты, в жизни такого не было, чтобы адепт Храма остался без работы. Не тот, так этот, какая разница?

Аскольд посмотрел на влюбленных, и в глазах его засветилась надежда.

– Знаете, а по-моему, рано панихиду справлять. В жизни не видел столько совпадений сразу. Чтобы и принцесса северной ветви, и Трорнт, и любили друг друга. Нет, что-то из всего этого определенно должно получиться. И потом, некого же больше взять.

– Как нет?

– Нету в природе ничего подобного, во всяком случае сейчас.

– То есть у нас ко всему прочему еще и нет выбора? – Слезы мгновенно высохли, освободив место глухой ярости.

– Ну нет. Сожрете вы меня, что ли? Я и пришел пробудить Феникса. Пока кто другой до вас не добрался.

– Какой еще другой? – Трорнт принял угрожающую позу.

– Ну князь Туверт или еще кто-нибудь из тех, кто желает заполучить силу. Ведь ее по-разному повернуть можно. Так ничего странного не происходило? Нет? – С этими словами он шепнул что-то в кулак, словно хотел показать фокус, и вдруг швырнул в дочь розовой молнией. Девушка отскочила, пропуская огненный шар. Второй полетел зигзагом, оставляя змеиный след в воздухе.

– Предатель! – Трорнт бросился за своим мечом, едва не наскочив на следующий шар. Джулия прокатилась по полу, силясь схватить спятившего колдуна за ноги, но тот подпрыгнул, обрушив на нее сразу две горящие стрелы. Свечи упали и потухли. Она перекувырнулась и ударилась о стену, следом за ней летел красный горящий шар. Девушка взвизгнула и вдруг ухватила его рукой. По комнате полетели искры, Карл застыл на месте, не зная, что предпринять. Джулия, не веря в собственную удачу, посмотрела на шипящий шар и бросила его в отца. Тот с проклятиями отскочил, снаряд, разбрасывая стаю искр, полетел обратно к девушке. Но она не сдвинулась с места, а только протянула руку. Алая молния, как детский мячик, легла на голую ладонь, пульсируя, как живое сердце.

Джулия чувствовала нарождающуюся в ней силу. Как тогда в подземном зале, где их с Трорнтом поджидали убийцы, как на платиновом драконе при встрече с незнакомым отрядом. Молния, зажатая в ее руке, вспыхнула последний раз и погасла, погружая башню во тьму.

7. Преддверие

Джулия вся дрожала, новая сила разливалась клокочущей лавой по жилам, перед глазами плясали всполохи. Карл помог ей раздеться и сам натер ее тело защитной мазью. Она едва не вскрикнула от нетерпения, когда он отвлекся, спрашивая о чем-то Аскольда, устало забившегося где-то в темном углу.