— Ир, нам очень повезло с твоим мужем. Представляешь? Пары минут ему достаточно на то, на что мне не хватит и пяти. Ефимов заставил туроператора расколоться и выдать адрес Кочневых, а заодно и номер их городского телефона. Только по нему никто не желает отвечать. Как и по мобильному. Операторша сама убедилась.
— И чем он ее пытал? Конституцией Российской Федерации?
— Скажешь тоже! Этой тоненькой книжечкой даже по голове доходчиво не настучишь. Дмитрий Николаевич лихо соврал, сославшись на то, что в подсунутом нам кожаном пиджаке обнаружены два авиабилета в Лиссабон на завтра. Разумеется, на имя супругов Кочневых.
— Мой муж никогда не врет.
— В его возрасте и при его профессии это скорее недостаток.
— Надеюсь, по карманам пиджака вы не лазили?
— Обижаешь. С помощью твоего «закидона» они сами вывернулись наизнанку. Из внутреннего кармана выпал аккуратненький такой конверт с тысячью у. е. в ассортименте и железнодорожный билет до Тамбова. Уже не нужный. Тот поезд, так сказать, ушел. Как раз в день нашего возвращения в столицу. Без какого-то Ельцова Михаила Петровича. Напрашивается только одно разумное объяснение: этот кожаный пиджак отличается весьма «легким» поведением. Одним словом, гулящий. В чьих только руках не побывал!
— Интересно, переходной кожаный пиджак. Нет, я прекрасно помню, что Шурик относился к нему как к родному. Швырял где ни попадя, например в автобусе, в кафе.
— Это не довод. Ты эту шмотку тоже швырнула. И, на мой взгляд, сделала это очень бездушно. А у Шурика душевно получалось. И несколько небрежно. Как у человека, которому есть чем швыряться, не пробросается. Странно, что Кочневы об этом билете и не вспомнили. Может, Шурик его где-то нашел? — Подруга посмотрела на меня с надеждой.
— В поезде «Хельсинки — Москва»? Или в Стокгольме? Кто-то ехал оттуда с пересадками? «Мальчик хочет в Тамбов».
— Не умничай. Это версия твоего Ефимова. Он предположил, что в общей массе туристов был некий господин Ельцов М.П. из Тамбова. Он этот билет и потерял. Разумно? Разумно. А Шурик спьяну подобрал. Какой-никакой, а документ. Мы, россияне, народ бдительный. Кстати, твоя незабвенно-выдуманная покойная тетушка именно из Тамбова. Надо бы помянуть, да некогда. Одевайся. Дмитрий Николаевич поддержал твое стремление избавиться от этого неудобного «портмоне» из натуральной кожи.
Мне совершенно не хотелось снова переодеваться и куда-то нестись. Мысленно я, как предостерегала Наташка, кромсала пиджак забывчивого Шурика вдоль и поперек, посыпая сверху клочками выпавших из него у. е.
— А на завтра нельзя эту поездку перенести? Суббота. Как выспимся, так и поедем.
— Что-то похожее твой Димка сказал. Только с другим смыслом, передадим шмотку со всем содержимым по назначению и завтра будем спать спокойно. Одевайся, говорю. Твой Ефимов носом чует исходящую от пиджака неприятность и предпочитает немедленно от него избавится. Сколько угодно случаев, когда мошенники подкидывают растяпе кошелек, а потом требуют с него сумму, которая там и не залеживалась.
Пересиливая новую волну раздражения, на сей раз против себя, растяпы, я принялась собираться. В тот момент еще не осознавала, что это раздражение, вызванное нежеланием ехать к Кочневым, не что иное, как интуитивное стремление избежать грядущих стрессов. Впрочем, колесо этой истории уже завертелось, они все равно бы о себе напомнили. Независимо от этой поездки. Разве что позднее.
6
До Тульской добрались быстро. Варшавка была забита только в обратном направлении. Нужный нам дом тоже отыскали сразу, Дмитрий Николаевич ориентировался так, как будто всю жизнь жил в этом районе. Кодовый замок в подъезде не работал, домофон тоже. Зато лифт порадовал рабочим гудением. Пару раз вздрогнув, он все-таки доставил нас на девятый этаж. Я невольно подумала, что все как-то слишком гладко идет. И зря, сглазила дальнейший ход событий.
Лестничная клетка освещалась одним противно моргающим и потрескивающим плафоном лампы дневного света. По обе стороны имелись две металлические двери с табличками номеров квартир.
— Коридорная система, — глубокомысленно заметил Димка. — Нам направо. — И решительно нажал на кнопку звонка шестьдесят седьмой квартиры. Потом он еще пять раз повторял свою попытку, не желая отказаться от намеченного плана во что бы то ни стало вернуть пиджак хозяину. На шестой инициативу перехватила Наташка и позвонила в соседнюю квартиру. С таким же результатом.
— Вымерли здесь все, что ли? — громко возмутилась подруга и нажала на кнопку. Очередной раз. В этот момент открылась кабина вновь прибывшего трудяги лифта и на нас с подозрением воззрился пожилой мужчина и одна морда собачьей национальности, помесь овчарки с вольной дворнягой. Одновременно открылся и «железный занавес», явив нашему взору сразу двух представительниц прекрасного пола. Одной было лет шестьдесят, другой — в десять с лишним раз меньше. Очаровательная девчушка с льняными кудряшками, огромными, в половину лица, любопытными глазами. И губки бантиком. Чудо, похожее на пушистый цветок.
— Ну че открываете кому попало, не спрашивая? — сердито поинтересовался мужчина, сдерживая стремление собаки рвануть к родным людям. — Надеетесь на встречу с «Тайдом»? Вы к кому? — буравя нас маленькими глазками из-под насупленных бровей и окончательно останавливая их на Димке, строго поинтересовался он.
— Мы к вашим соседям, в шестьдесят седьмую квартиру, — четко отрапортовала Наташка, — и это не ваше собачье дело, — закончила она, сюсюкая с псиной.
Женщина непроизвольно охнула и попятилась, оттаскивая за собой серьезную девчушку, бесконтрольно пытавшуюся отодрать кусочек внутренней обивки двери. Уж очень заманчиво торчал этот клок, у меня и самой чесались руки до него добраться. До нас донесся звук захлопнувшейся двери.
— Опоздали! — с удовольствием доложил мужичок, дернув за поводок собаку, решившую лизнуть Наташке руку. Собачья признательность за добрые слова. — Надо было раньше приходить.
— Простите, не понял. — Димка был сама вежливость.
— Идем, Герда, домой, — вредный мужик, не отвечая, направился к двери.
Как бы не так. Наташка мигом перегородила ему доступ в коридор. Собака от неожиданности озадаченно гавкнула и присела, подруга не выдержала и поощрительно погладила ее по голове.
— У вас что, молодой человек, уши заложило? «Молодой человек» и сам озадачился. Даже оглянулся назад, после чего приосанился и запоздало буркнул:
— Герда, сидеть!.. — Собака ухитрилась приветливо помахать «слепому» хозяину хвостом. — Откуда же вы такие незнающие объявились? Соседа с женой бандюки порешили. Вроде за какие-то долги. Не знаю, не ведаю и знать не хочу. А вам-то они зачем?
— Да вот, хотели пиджак Александру вернуть, — Димка продемонстрировал чистоту своих намерений, тряхнув пиджаком у носа мужчины.
— Поздновато спохватились. Нет там никакого Александра.
— И что, в квартире никто не живет?
Наташка пыталась найти во мне опору. Я очень удачно впала в ступор.
— Родиона племяннице, Ксении, квартира досталась, только она здесь всего одну ночь ночевала и опять в свою однушку перебралась. Я думаю, выжили ее убиенные. Мы почти рядом живем, иногда такое слышится!.. — Мужичок обреченно махнул рукой. — А покойницу однажды я сам лично среди бела дня в кухонном окне видел. Лицом и руками к стеклу прилипла и вроде как помощи просит. Жалко Горшковых. Еще молодые совсем. Жить бы да жить на пенсию. Вспомнить страшно, что было! — Мужчина вдруг осекся, крякнул и отрешенно посмотрел на пиджак. — А что ж вы так с этой курткой подзадержались?
Димка призадумался. Гмыкнул и как-то неуверенно произнес:
— Да, действительно. Да…
И тут я поняла, что следует найти в себе силы на умный ответ. С трудом преодолевая собственную окаменелость, взбрыкнула ногой и выровняла повисшую на мне Наташку.
— Мы в Москве проездом. Из Тамбова, в Тамбов. А пиджак Александру просил завезти его тамбовский друг. Сейчас, он у нас на обратном билете записан.
Вытянуть из внутреннего нагрудного кармана билет Димка мне не позволил, отчеканив:
— Друга зовут Ельцов Михаил Петрович.
— Они вместе в армии… О блин!
Хорошо, что Наташка не успела договорить. Решив окончательно распрямиться, задействовала мою ногу. Кому приятно, когда шляются каблуком по ноге? Я и отшвырнула подругу к стенке.
— Какой такой Александр? Хозяина квартиры Родионом Тимофеевичем зовут, и в армии он никогда не был. У него плоскостопие. — Глаза собеседника стали подозрительно суживаться. — Ельцов, говорите? Михал Петрович?…
— Разумеется. — Наташка мигом «вывернулась». -Они вместе в армии не служили, зато отдыхать рядышком довелось. С тех пор иногда и перезванивались. Михаил сначала в деревне жил. Потом в Тамбов перебрался. Узнал, что мы в Москву за товаром едем, у Дмитрия Николаевича, — подруга отлепилась от стенки и похлопала по спине моего мужа, — в Тамбове своя лавочка, вот и попросил закинуть вещичку.
— Простите, пожалуйста, — промямлила я, теребя в руках бумажный платочек. — А вы случайно не знаете адреса родственницы Кочневых? Ну, той, которой досталась квартира? Мы бы этот пиджак ей отвезли.
Решительным жестом руки мужичок дал понять, что ничего не знает, а если и знает, то не скажет. И проявил стремление продвинуться внутрь коридора. Собака, уже успевшая прилечь, нервно вскочила и, глядя на хозяина преданными глазами, опять услужливо завертела хвостом. Задерживать обоих не имело смысла.
В полном молчании мы спустились вниз, но садиться в машину муж не торопился.
— И что теперь будем делать? — зябко поежившись, спросила Наташка. — А все ты, Ефимов, виноват! Лавочник тамбовский. «Отвезем пиджак и будем спать спокойно».
— Тебе не все равно, какую ночь не спать, сегодняшнюю или следующую?
— Не все равно. К следующей у меня целый день на подготовку. И Борис в командировку уезжает. Уж как-нибудь сама с собой поладила бы. Фига себе! Ир, получается, что мы в одном купе с покойниками ехали. Они наверстывали упущенное в этой жизни. То-то Шурик не просыхал. Но вот при чем тут какой-то Родион Тимофеевич?… Может, этот сосед с собакой перегулял? Пока из дурдома пешком шел.
— В первый раз чувствую себя полным идиотом, — пробормотал Димка, открывая машину.
— Дай бог, не последний! Самокритика — самый лучший метод воспитания. Трудно обижаться на самого себя. Дим, встряхни жену, а то она совсем в отстой ушла. Надо же что-то решать. Ты в идиотах ходишь, а я готова составить тебе компанию.
— Ирина, не стой на месте, садись в машину. Вот что, милые мои, завтра я свяжусь с Виктором, обрисую ситуацию и…
— Правильно! — подпрыгнула на заднем сиденьи Наташка. — Пиджак арестуют, билет потеряют, деньги украдут, и не такие мелочи из следственных сейфов пропадали, а «покойнички» Кочневы из нас за все это душу вытрясут.
— Я просто проконсультируюсь с Листратовым! Ирина, слышишь меня? Я запрещаю тебе предпринимать какие-либо шаги без моего ведома.
Не ответить было нельзя:
— Слышу, слышу! Дальше просто некуда шагать. Нам всем. Мне кажется, надо немного выждать. Майка, или кто там за нее, обязательно должна позвонить. Мы не можем наобум принимать какое-либо решение. Как бы не навредить.
— Самим себе! — многозначительно добавила Наташка. — Компенсации за вредность не будет!
— Ну хватит разговоров. — Димка плавно, но решительно тронулся с места. И тут же притормозил. В кармане его ветровки запел мобильник. Моей мелодией.
Оставалось поражаться спокойствию мужа. Он неторопливо полез в карман, неторопливо вытащил мобильник, взглянул на светящийся экран и протянул мне. Я бы уже за это время двадцать раз уронила аппарат, если бы трясущимися руками вообще удалось его выудить. Номер был Майкин.
— А вот и Ксения объявилась! — замогильным голосом выдала свое предположение Наташка. — Я так понимаю, это та самая племянница, которая не выдержала ночной пытки бессонницей в квартире Кочневых.
— Верни мне мобильник! — тут же потребовал Димка, и я, с трудом отбиваясь от настойчивых рук мужа, была вынуждена вылететь из машины, получив небольшой запас времени для переговоров с Майкой. Именно поэтому мне пришлось быть краткой. Я сразу оборвала легкомысленные сожаления собеседницы по поводу несостоявшейся встречи.
— Ты хорошо помнишь, что было в карманах пиджака? — заорала я в трубку, отступая назад, ибо выскочивший следом за мной из машины Димка уже успел стряхнуть с себя повисшую на нем из самых лучших побуждений Наташку — скромный вклад подруги в мое правое дело. Подруга как-то сразу обмякла и с ужасом уставилась на меня. Я сразу не поняла, почему Димка замер на месте, предупреждающе выставил вперед руку, и ласково потребовал, чтобы я последовала его примеру, — в свою очередь замерла.
— А в чем дело? — голос Майки приобрел какие-то новые, жесткие нотки.
— Ответь, пожалуйста, на мой вопрос!
— Не могу, потому что не знаю.
— Возможно, Шурик знает?
— Его нет. Он в командировке.
— Случайно не в Тамбове?
Ответа я не дождалась. Видимо, Майка лихорадочно соображала, что сказать. Я решила пойти ей навстречу и приготовилась сделать еще шаг назад. Мало ли как отреагирует на мое высказывание Димка. И в следующую секунду поняла — правая нога уходит куда-то вниз, откуда раздается отборный мат. Валяясь с ободранными коленками рядом с открытым люком канализационного колодца, я никак не могла понять, кем в данную минуту являюсь: «безмозглой коровой», едва не севшей на голову квалифицированному рабочему аварийной бригады, или просто «родной ласточкой», которой, благодаря мужу, не удалось так низко пасть. К тому же рядом надрывалась Наташка, уверявшая квалифицированного рабочего, что он упустил свое счастье, такие женщины, как я, могут осчастливить только избранные головы. Причем ее пламенная речь перемежалась отдельными нецензурными выражениями, почерпнутыми из матерного лексикона самого квалифицированного рабочего. Подруга с легкостью возвращала их обратно. А по мобильнику, который я судорожно сжимала в руке, испуганно алекала Майка, время от времени требуя разъяснения ситуации. Да еще хор непонятно откуда появившихся любопытствующих зрителей между делом клеймил позором коммунальщиков, очередной раз повышающих плату за водоснабжение.
Димка ругнулся не хуже квалифицированного рабочего, который под словесным натиском Наташки вжал в плечи свою так и неосчастливленную мной голову в каске (теперь понимаю, для чего эта пластиковая шляпа нужна) и застыл, не зная, что ему делать дальше. Впрочем, я на его месте тоже бы задумалась, ибо подруга решила перейти от слов к делу, весьма решительно схватив какую-то железную треногу, украшенную красными тряпочками. Как быстро выяснилось, эта железяка играла роль предупреждающего знака об открытом люке без расчета на, мягко говоря, обалдуек, шляющихся по улицам задом наперед.
Сильным рывком Димка поднял меня на ноги, буркнув, что лежать в присутствии посторонних мужчин без серьезных на то оснований, например переломов нижних конечностей, неприлично. И попытался отнять телефон. Но рука не разжималась. Мой хватательный рефлекс был сильнее всех доводов. Не только его, но и моих собственных. В результате Димка просто приложил мою руку с мобильником к своему уху и прокричал:
— Майя, из-за вас мы попали в большие неприятности. Вынуждены передать пиджак вашего мужа в прокуратуру.
Майка ему что-то говорила. Он отвечал короткими фразами:
— «Мы у вашего дома», «Думаю, нужно», «Нужно, я думаю» и «Хорошо. Надеюсь в дальнейшем никогда с вами не увидеться».
Рука у меня разжалась непроизвольно. Просто время пришло.
— Ох, ё, — Димка чуть не ругнулся и ловко подхватил мобильник почти у самой земли.
— Надо же! Один квалифицированный рабочий аварийной бригады за короткое время и личным примером сподвиг моего мужа на матерный сленг. Впрочем, наверное, это у мужиков на генном уровне. А у женщин просто результат эмансипации. Иногда помогает.
— Быстро в машину! — Муж осторожно толканул меня в сторону нашей многострадальной «Нивы». Пожелала бы ее создателям век ездить с такой коробкой скоростей, которую сами для нее придумали. — Наталья, брось железяку, она нам на фиг не нужна!
Донесшееся до меня звяканье металла доказывало, что подруга едва ли не в первый раз беспрекословно выполнила Димкино требование. В тот момент я уже нырнула на переднее сиденье.
— Извините мою жену, товарищ, — крикнул муж в глубину люка, откуда раздалось ворчливое пожелание… Впрочем, не стоит о нем. Ничего нового! Димка удовлетворенно кивнул и вежливо сказал всем зрителям: — Ну вот, все в порядке. До свидания, господа! Будьте здоровы!
Три «господина» и две необъятных «леди» милостиво кивнули и продолжили тему о зарвавшихся коммунальщиках.
— Ирина, зачем ты стянула свою ветровку? Окна открыты, тебя продует, — заботливо заметил муж, включая зажигание.
— Не волнуйся, родной, — надеюсь, это прозвучало естественно, — мне просто необходимо проветриться.
— Димочка, о чем ты с Майкой договорился? Наташка задала вопрос таким сладким голоском, что у меня даже челюсти свело.
«Димочка» выдержал небольшую паузу, достаточную для того, чтобы Наташкино терпение дошло до точки кипения, и едва из нее вырвался первый пар недовольства, быстро сообщил:
— Я положу пиджак в камеру хранения не скажу какого вокзала, ваша девица мне перезвонит и узнает номер ячейки. После этого верну мобильник Ирине с новой сим-картой.
— Ефимов, ты сбрендил! Твоя жена только вчера проплатила на свой счет баснословную сумму — пятьсот российских рублей. Это тебе не доллары!
— Покой моей семьи дороже! — отрезал муж. Увы, он не знал, что Майке известен Наташкин номер. Я не стала его разочаровывать, в конце концов он прав. Ну, насчет покоя.
Вплоть до самого дома Димка благодушно насвистывал, ощущая себя в роли спасателя, удачно разруливше-го опасную ситуацию. Я первой выскочила из машины, поскольку в кофточке с короткими рукавами очень замерзла. Уж слишком бодрящим был холодный сквознячок. Не лето все-таки.
Мы с Наташкой уже направлялись к подъезду, когда громкий окрик мужа «Ирина, а где кожаный пиджак?!» заставил меня споткнуться. Я небрежно всучила свою ветровку, в которую, собственно, этот пиджак и был спрятан, Наташке с наказом не выпускать из рук: ткань ветровки маркая, не приведи господь, уронит, и вернулась к машине. Подруга успела подняться в квартиру, вытащить на прогулку только что отгулявшую свое с Борисом Деньку, а мы с Димкой все еще обшаривали машину в поисках «пропажи».
— Почему ты не надела ветровку? Что за дикое упрямство? — ругался муж, заметив, что я трясусь от холода, в сотый раз заглядывая в пустой пакет, куда он «лично положил свернутый пиджак». — Не могли же его украсть? — Он резко выпрямился и задумался. — Неужели…
Из канализационного люка торчала только каска с головой. Совершенно без рук. Это я точно помню, — придерживая рвущуюся в нашу с Димкой компанию Деньку, подсказала Наташка. — Руки загребущие могли распустить только те, кто рядышком распустил языки. Ну точно! Для усыпления нашей бдительности болтали про повышение коммунальных тарифов.
— Если это кража, — не слушая, рассуждал Димка, — то достаточно странная. Почему бы не украсть пиджак в упаковке с ручками?
— Спроси это у тех, кто выкрал шмотку. Дим, твоей жене срочно требуется перекись водорода очистить от грязи коленки, которыми она благодаря тебе пошла на абордаж.
— Да-да, Иришка, беги домой. Алена тебе поможет. Что за чертовщина? — муж продолжал обследовать машину. Даже капот открыл.
Испытывая легкие угрызения совести, я поплелась домой вместе с Наташкой и псиной, как мне показалось, крепко озадачившейся на тему: а зачем ее, собственно, вытащили на улицу?
7
— С какой стати ты обокрала Ефимова? — поинтересовалась Наташка, едва мы вошли в подъезд.
— С такой, что он собрался сдать пиджак в прокуратуру!
— Самое верное в данной ситуации решение. Иногда Дмитрий Николаевич бывает исключительно прав. Коч-невы — самозванцы. Я просто не могу на ночь глядя думать о них, как об оживших покойниках. А если они самозванцы, значит, добыли документы Кочневых преступным путем. Фактически они — Родион Тимофеевич с супругой. Или племянницей.
От возмущения я даже забыла отпустить кнопку вызова лифта, хотя он уже гостеприимно открыл двери.
— Прошу вас!.. — Свободной рукой подруга помогла мне выбрать правильное направление дальнейших действий. Я влетела в кабину и, экономя безнадзорное время, затараторила:
— А тебе не приходило в голову, что Горшковы просто зарегистрированы вместе с Кочневыми на одной жилплощади? Только вместе не живут. Этот их сосед, право слово, чудной какой-то. Может, и бандитов никаких не было? Или Горшковы могли спастись. И во избежание рецидива расправы поселиться где-нибудь в другом месте. Наивное объяснение, согласна, но кто его знает! В любом случае, Димка необдуманно спугнул Кочневых. Если они рядовые мошенники, постараются скрыться. Если люди порядочные, не знаю, как себя поведут. А вот если они соучастники какого-то преступления… Словом, твой телефон у Майки есть. Непуганый Димка собирается осуществить свою угрозу завтра. В запасе у самозванцев есть ночь, чтобы этого не допустить.
Наташка слабо охнула. На сей раз уже мне пришлось выпроваживать ее из лифта. Она потеряла ориентацию.
— О блин! Заблудилась. Может, нам на сегодняшнюю ночь в коридоре дежурство установить? Если что, пусть дежурный сразу звонит в набатный колокол. У меня на балконе медный таз для варки варенья залежался. Десять лет собираюсь обогатиться, сдать его в пункт приемки металлолома. Пусть послужит общему делу нашей безопасности. Он многофункциональный. В умелых руках так загудит! Особенно если не промахнуться и шарахнуть им злоумышленника по башке. Ох, как не вовремя Борис в командировку собрался!
— Не стоит паниковать. Говорю же, у Майки есть номер твоего телефона. Мне кажется, она попробует с тобой договориться, прежде чем принимать какое-либо решение. Твоя задача — убедить девушку в том, что мы против Димкиного намерения.
Звонок на мобильник подруги раздался в тот момент, когда она собиралась открыть входную дверь в коридор.
— Алло? — севшим от волнения голосом настороженно вопросила Наташка и, не отвечая, сунула телефон мне. — Кажется, убеждать в чем-нибудь Майку — исключительно твоя задача. Номер телефона не высветился.
— Майка!!! — заорала я в трубку, перевернув ее не тем концом. — Чем мы можем тебе помочь?!
— Сейчас весь дом придет нам на помощь! — прошипела Наташка и перевернула мобильник в нормальное положение.
Снизу кто-то вызвал лифт. Скорее всего, Дмитрий Николаевич. Подъемник ровно загудел, и я, не слушая Майку и захлебываясь словами, принялась отдавать приказы:
— Связь сегодня через этот номер телефона. Желательно перезвонить в двенадцать ночи, тогда все и обсудим.
Последними Майкиными словами, дошедшими до моего сознания, были: «…если найдете деньги, возьмите себе, все остальное спрячьте подальше, обязательно спрячьте!» Дальше я отключилась и сунула мобильник Наташке.
Появление на лестничной площадке Дмитрия Николаевича мы встретили широкими улыбками и коллективным возгласом: «Ключи забыли!» Против обыкновения он совершенно не обрадовался лишнему поводу упрекнуть меня в непредусмотрительности. Просто потряс Наташкиной правой рукой, в которой брякала связка ключей, и кривовато усмехнулся:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.
