– Неплохой результат, – похвалил подчиненных гигант. – Но долго задерживаться здесь не рекомендую. Собьете дыхание. Кроме того, заключительная часть пути всегда дается труднее.
Практически сразу воины устремились обратно к лагерю. Если честно, Волкову эта пятнадцатикилометровая пробежка проблем не создала. Сказывались постоянные тренировки. Да и с работой на плантациях Мектона подобную нагрузку не сравнишь. Плотная, напряженная разминка и не больше. Юноша двигался спокойно и равномерно, как учил Астин.
Взвод вернулся в казарму примерно за двадцать минут до истечения установленного срока. На водные процедуры сержант выделил полчаса. Скинув одежду и ботинки, Андрей отправился в душ. Его примеру последовали еще человек десять. Остальные бойцы рухнули на кровати.
На ноги некоторых солдат было страшно смотреть. Стопы невольников сплошь покрылись ссадинами и кровоподтеками. Воины дорого заплатили за свою нерасторопность. Впрочем, мозолей хватало у всех. Новая обувь безжалостно натирала кожу.
Надо отдать должное дежурному офицеру, он сразу отреагировал на ситуацию и прислал в барак врача. Мужчина лет пятидесяти быстро и умело обрабатывал раны и заклеивал их специальным дезинфицирующим пластырем. Для тасконца это привычное, ежедневное занятие.
Чтобы не искушать судьбу во второй раз, бойцы вышли на построение раньше времени. Гигант, успевший к тому моменту привести себя в порядок, иронично усмехнулся.
Пройдясь вдоль первой шеренги, наемник проговорил:
– Сегодня вы получили хороший урок. Здесь никогда нельзя расслабляться. Беда многих солдат в том, что они внутренне не готовы к предстоящим испытаниям. Обладая прекрасными физическими данными, воины ломаются психологически. Взрослые мужчины начинают плакать, жаловаться на жизнь, перестают бороться. Запомните, слово «милосердие» в лексиконе Стафа Энгерона отсутствует.
Сержант сделал паузу, взглянул на Андрея и громко сказал:
– Берите пример с четыре тысячи сто тринадцатого. Совсем мальчишка, а какое упрямство, какая уверенность! На марше боец продемонстрировал великолепную выучку. Не чета некоторым…
– Рядовой сорок один ноль три, – вперед выступил русоволосый парень лет двадцати шести.
– Слушаю, – с равнодушным видом произнес командир взвода.
– Человек, о котором вы говорите, уже давно в рабстве, – вымолвил воин. – Он – гладиатор. Дрался на арене Ассона. У нас такого опыта нет. Поэтому данное сравнение некорректно.
– Красиво выражаешься, – улыбнулся гигант. – Сразу чувствуется университетское образование. Но от него толку мало. Инстинкт самосохранения – вот, что позволяет солдату уцелеть. Я прекрасно знаю, кем был четыре тысячи сто тринадцатый. И моя фраза не случайна. Если вы будете цепляться за жизнь так же, как Одинокий Волк, то сумеете дотянуть до выпускного экзамена.
Сержант небрежно махнул рукой и, когда подчиненный шагнул назад, продолжил:
– В целом я доволен подразделением. Мы никого не тащили и по пути не бросили. Несмотря на повреждения, превозмогая боль, все бойцы выполнили поставленную задачу. Но радоваться не стоит. Это достаточно легкий норматив. Своеобразный тест на упорство и выдержку.
– Рядовой сорок девяносто восемь, – отчеканил очередной воин, выходя из строя.
– Говори, – сказал командир взвода, не спеша приближаясь к солдату.
– А что было бы с теми, кто не сумел бы добраться до лагеря? – спросил мужчина.
– Пока ничего, – произнес наемник. – Вам пришлось бы нести товарищей до казармы. На адаптацию новобранцам дается две декады. По истечении данного срока, вступают в действие правила базы.
– Огласите их, пожалуйста, господин сержант, – вымолвил невольник.
– Я озвучу лишь один параграф, – бесстрастно проговорил гигант. – Солдат, неспособный или отказавшийся выполнить приказ, подлежит немедленному уничтожению. Исключений не существует.
– Рядовой сорок один двенадцать, – выкрикнул Элинвил. – Неужели бойца, которого долго тренировали и за которого заплачены большие деньги, безжалостно убьют? А как же коммерческая выгода?
– Деньги не главное, гораздо важнее – репутация, – возразил командир взвода. – Компания Стафа Энгерона отвечает за качество товара. Можете не сомневаться, слабака обязательно прикончат.
– Каким образом? – не унимался окрианец. – Охранники пристрелят беднягу?
– Нет, – сказал наемник. – Штурмовики в учебный процесс не вмешиваются. Система принципиально иная. У вас на шее висит обруч с взрывчаткой. В электронный блок введены два кода: общий и индивидуальный. Для массовой и частичной ликвидации воинов. Получив соответствующий сигнал, наблюдатель набирает на пульте нужную комбинацию цифр, нажимает на кнопку, и голова слетает с плеч.
– Но кто-то ведь должен сообщить дежурному о провинившемся невольнике, – произнес Морзен.
– Это сделаю я, – вымолвил гигант. – И не надейтесь на снисхождение. Законы здесь жесткие. Я вынужден подчиняться инструкциям. Если пощажу кого-нибудь, то отправлюсь на тот свет вслед за ним. Такие случаи уже бывали. Выбора у меня нет. А сейчас, марш на завтрак! Время поджимает.
Рабы быстро зашагали к столовой. Некоторые бойцы от боли морщились и заметно прихрамывали. Однако отставать никто не решался. Рассказ сержанта окончательно прояснил ситуацию. Бойцам предстояло целый год бороться за выживание. Для руководства базы нулевой уровень – расходный материал. Гибель четырех-пяти человек – обычное явление.
Настоящий наемник должен спокойно относиться к смерти. Ведь она теперь неотступно будет следовать за воином. Рано или поздно нож гладиатора или лазерный луч скорострельной пушки пронзит сердце отчаянного бойца. И не имеет значения, где и когда это произойдет. На могилах наемников скорбные памятники не ставят.
Солдаты надеялись, что после завтрака им дадут отдохнуть. Наивные глупцы. Сразу от столовой, не заходя в казарму, взвод направился на полигон. Преодолев около километра, две тысячи двести десятый остановил подразделение. На небольшой поляне лежала гигантская стопка мешков.
Указав на едва виднеющийся вдали красный флажок, гигант приказал перенести кучу на новое место. На выполнение задания давалось ровно пять часов. Дополнительных указаний не требовалось.
Взвалив тяжелую ношу на плечо, невольники побрели к контрольной отметке. Постепенно воины вытягивались в колонну. Данное упражнение было рассчитано исключительно на физическую силу. Каждый мешок весил не меньше тридцати килограммов.
Слегка покачиваясь и кряхтя, Андрей шел за Эбренсом. Корзанец двигался уверенно, а вот юноше явно не хватало мышечной массы. К подобным нагрузкам Волков не привык. Кое-как добравшись до цели, землянин кинул проклятый мешок на траву и облегченно вздохнул.
Постояв несколько секунд, Андрей поплелся в обратный путь. Длительные паузы делать нельзя. Надзирателей с электрическими хлыстами тут нет, но солдаты наверняка заподозрят его в уклонении от работы, а портить отношения с товарищами юноша не хотел. Каждый должен честно трудиться. Взаимные подозрения могут превратить жизнь людей в сущий ад.
Между тем, Сириус поднимался все выше и выше. Жара стала невыносимой. Пот ручьем лился по телу бойцов. Волков даже боялся смотреть на пылающий огненный шар. Размеры звезды ужасали. Все познается в сравнении. Аланское пекло годичной давности казалось жалкой насмешкой. Природные условия на Тасконе куда более экстремальные.
Примерно через два часа крошечный электрокар привез на полигон пластиковую бочку. Воины бросились на водопой. Стаканы не успевали наполняться. Утолить жажду было непросто. Придя в себя, невольники вновь зашагали к куче. Убывала она катастрофически медленно.
Неся девятый по счету мешок, землянин споткнулся и упал. Смачно выругавшись, Андрей с трудом встал на колени. Перед глазами мутное, дрожащее марево. Не потерять бы сознание от переутомления. Юноша торопливо поправил головной убор. Мимо прошел четыре тысячи сто шестой. Парень тоже едва держался на ногах. Но Волкову не до него. Вопрос в том, как опять закинуть ношу на плечо?
Резкий рывок, согнутая спина и, потеряв равновесие, подросток распластался на траве. Андрей отчетливо понял, что следующая попытка закончится с тем же результатом. Силы на исходе. Юноша повернулся к флагу. До цели метров сто пятьдесят. Проклятье! Придется тащить мешок волоком. Дико закричав, Волков двинулся за остальными солдатами.
Взвод еле-еле уложился в установленный норматив. Короткая реплика сержанта и бойцы рухнули на землю. Минут двадцать никто не шевелился. Но вот раздалась команда строиться, и невольники начали медленно подниматься. Через пару минут подразделение направилось к лагерю. По сторонам Андрей уже не смотрел. Дотянуть бы как-нибудь до казармы. Спина ужасно ноет, руки висят, словно плети, колени трясутся.
К счастью, до обеда был еще целый час. Холодный душ несколько взбодрил солдат. В столовой они активно работали ложками, восполняя потраченную энергию. Настроение воинов немного улучшилось. На лицах некоторых бойцов появились улыбки. Улучив момент, невольники тихо обменивались впечатлениями. На вкус пищи солдаты внимания не обращали. Есть проблемы посерьезнее.
После обеда занятия продолжились. Командир взвода привел подчиненных на тренировочную площадку. На специальных пружинных опорах крепились тяжелые кожаные манекены людей. Гигант приказал отрабатывать на них удары. Стоять никому из воинов наемник не давал. Его крики слышались постоянно.
Трижды сержант заставлял невольников отжиматься. Впрочем, выполнить распоряжение командира удалось лишь маленькой группе бойцов. Волков, как и многие другие, просто падал на ровную, утрамбованную поверхность и делала странные, судорожные движения.
Спустя три с половиной часа гигант прекратил это бессмысленное мучение и собрал солдат на бетонной дорожке. Выглядели воины ужасно. На лицах грязные подтеки, в глазах пустота, кулаки разбиты в кровь.
– И так, господа, первый день обучения завершен, – бесстрастно проговорил сержант. – Некоторые упражнения дались вам с огромным трудом. Что неудивительно. С подобными нагрузками вы раньше никогда не сталкивались. На послабление не надейтесь. В данном ритме пройдет весь предстоящий год. Постарайтесь за ночь восстановить силы. Завтра взвод ждут новые испытания.
Никаких вопросов наемнику подчиненные больше не задавали. Солдаты молча повернулись в сторону лагеря и медленно побрели к казарме. В мозгу только одна мысль – упасть на кровать и уснуть.
Теперь стало понятно, почему два бойца из первой роты покончили жизнь самоубийством. У любого человека есть предел терпения. Когда запретная черта остается позади, страх отступает, и бедняга добровольно кладет голову на плаху под топор палача. С этим миром его уже ничего не связывает.
Таким жестоким способом Стаф Энгерон проверял психологическую устойчивость рабов. Наемники, которых тасконец поставлял покупателям, в момент выполнения боевой задачи не должны думать о собственном спасении. Враг, стреляющий из лазерного карабина, может промахнуться, а вот пульт в руках наблюдателя сбоев не дает. Обруч с взрывчаткой на шее надежно держит отчаянных бойцов на цепи.
ГЛАВА 4
СМЕРТЕЛЬНЫЕ ИСПЫТАНИЯ
Три месяца пролетели как одно мгновение. Подъем с восходом Сириуса, часовая пробежка, завтрак и напряженные занятия практически до заката звезды. Порой, солдаты возвращались в лагерь уже в темноте.
Каждый новый день в точности повторял предыдущий. Перенос тяжестей, полоса препятствий, отработка приемов рукопашного боя. Поздним вечером уставшие, измотанные люди без сил валились на постель, а ранним утром грозный окрик сержанта опять заставлял их идти на полигон. Никто не спорил и не возмущался. Невольники уже получили наглядный урок. Численный состав взвода за прошедший период уменьшился на трех человек.
Подразделение довольно долго держалось без потерь. Первая трагедия случилась на исходе второго месяца подготовки. Воинам предстояло преодолеть сорокакилометровый пустынный участок.
Как только гигантский белый шар показался из-за горизонта, солдаты двинулись в поход. Ситуация была максимально приближена к боевой. Невольники шли без оружия, но со стандартным армейским снаряжением. Тяжелый бронежилет, защитный шлем, фляга с водой на поясе и рюкзак с сухим пайком. Общий вес груза составлял одиннадцать килограммов.
Как обычно, программа устанавливала жесткий лимит времени. Ровно через тринадцать часов взвод должен был вернуться на базу. Обмануть наблюдателей невозможно. Голографические камеры стоят на всем маршруте следования. Кроме того, дежурный постоянно сверяется с сигналами датчиков на пульте.
Две тысячи двести десятый сразу задал высокий темп. Наемник сказал, что на утреннем холоде надо пройти максимальное расстояние. Днем идти будет гораздо сложнее. В подобных вопросах сержант прекрасно разбирался. Для него это не первый марш по пустыне.
За четыре часа подразделение прошло почти пятнадцать километров. Результат великолепный. Наемник после некоторого раздумья решил сделать десятиминутный привал. Утолив жажду и немного отдохнув, воины двинулись дальше. Сириус уже поднялся достаточно высоко и палил нещадно.
Только теперь солдаты поняли, почему командир взвода их подгонял. Форма насквозь промокла от пота, ноги вязли в песке, лямки рюкзака врезались в плечи. Но самое страшное было, когда на пути попадался бархан. Рассыпавшись в цепь, невольники медленно карабкались по склону. Иногда кто-то терял равновесие и, тихо ругаясь, катился вниз. Восхождение приходилось начинать сначала.
Волков старался не спешить. Ошибки в данной ситуации стоят дорого. Силы надо экономить. Поднявшись на очередную гряду, юноша отстегнул флягу и жадно припал к горловине. Три, четыре, пять глотков. Больше нельзя. Емкость и так наполовину пуста. А ведь еще придется возвращаться назад. Раскаленное белое чудовище будет тогда в зените.
Рядом с Андреем остановился сержант. Он озабоченно взглянул на часы и громко крикнул:
– Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь! До контрольной отметки два километра. Совершим рывок и там передохнем. Четыре тысячи сотый, какого черта ты разлегся? Вставай!
Лишь сейчас Волков заметил, что цекрианец по фамилии Ялвил распластался у подножья дюны. Бедняга явно «сломался». На призывы наемника мужчина не реагировал. Бойцы с нескрываемой жалостью смотрели на товарища. За пять декад рабы успели сдружиться. Общие невзгоды и испытания сплачивают людей.
– Орис, не сдавайся! – не удержался от возгласа Эбренс.
– Солдат, я приказываю тебе подняться! – не обращая внимания на реплику корзанца, прорычал гигант. – Здесь какая-то жалкая сотня метров. Ползи на четвереньках, ублюдок!
На этот раз цекрианец прислушался к словам сержанта. Ялвил оперся на локти, выпрямил спину, сел. В действиях невольника чувствовалась обреченность. В душе воин уже смирился со смертью.
– Ему нужно помочь, – вымолвил Дейн. – Я спущусь и возьму у Ориса рюкзак.
– Нет! – жестко произнес наемник. – Правила запрещают брать чужое снаряжение. Кроме того, я не намерен подвергать риску других бойцов. Либо он сам справится с проблемой, либо…
Заканчивать фразу гигант не стал. Сняв с головы шлем, цекрианец шатаясь, побрел к бархану. Он преодолел лишь четверть дистанции. В очередной раз споткнувшись, Ялвил рухнул лицом в песок. Тело мужчины задрожало от рыданий. Сержант повернулся к солдатам и сказал:
– Командиры отделений ведите подчиненных на юг! Я вас догоню.
Опустив глаза, невольники зашагали в указанном направлении. Случилось то, чего воины так боялись. Один из них сегодня простится с жизнью. И неизвестно, кто будет следующим. Когда солдаты отошли на значительное расстояние, наемник достал из кармана переговорное устройство и, нажав на кнопку вызова, произнес:
– База, на связи две тысячи двести десятый. Маршрут номер восемнадцать.
– Видим вас, – откликнулся наблюдатель. – Похоже, у вас серьезные неприятности.
– Четыре тысячи сотый подлежит ликвидации, – бесстрастно сказал гигант.
– Заказ принят, – подтвердил запрос офицер. – Можете продолжать выполнение задачи.
Сержант тяжело вздохнул, бросил прощальный взгляд на цекрианца и побежал за взводом. Ровно через пять минут где-то позади раздался отрывистый глухой хлопок.
Вскоре на вершине дюны бойцы заметили красный флаг. Орис не дотянул совсем немного.
Сбросив с плеч тяжелую ношу, невольники устало повалились на раскаленный песок. Никто из воинов даже не пытался найти тень. Сириус почти в зените и это совершенно бессмысленное занятие. Закрывая лицо руками, солдаты старались хоть как-то защититься от обжигающих лучей. Звезда, дающая тепло и свет миллиардам людей, сейчас превратилась в жестокого, безжалостного убийцу. Природе неведомо сострадание. Слабый должен умереть.
Расправив выцветший кусок материи на покосившемся древке, наемник глотнул воды из фляги и спокойно проговорил:
– На последний участок пути вы затратили полтора часа. Четыре тысячи сотый отнял у подразделения слишком много времени. Определенный задел еще есть, но придется поторопиться. Обратный путь всегда дается сложнее. Если будем опаздывать, я увеличу темп. Тогда не избежать новых потерь.
Подчиненные угрюмо молчали. Чего тут обсуждать. Система до отвращения проста: либо ты борешься и преодолеваешь оставшиеся двадцать километров, либо умираешь. Другого не дано. Гигант предельно откровенен. Когда-то и он был в таком же положении. Чтобы достичь первого уровня надо пройти несколько кругов ада.
Привал длился пятнадцать минут. Резкая, отрывистая команда сержанта и бойцы начали подниматься. Некоторые воины слегка покачивались. Восстановить силы, разумеется, никому не удалось. Впрочем, теперь стало понятно, почему невольники чуть ли не ежедневно упражнялись в перетаскивании мешков. Вырабатывался устойчивый навык. Сегодня полученный опыт пригодился.
Закинув рюкзаки за спину, солдаты двинулись на север. Маршрут им прекрасно известен. Часть бойцов на ходу жевала сухой паек. Серые безвкусные галеты с трудом лезли в глотку, но голод утоляли неплохо. Вместе со всеми подкреплялся и Андрей. Пока юноша держался уверенно. Усталость, конечно, есть, но вполне терпимая.
Спустя полчаса воины вышли к злосчастному бархану и начали спуск. На склоне отчетливо виднелся труп Ялвила. Оторвать взгляд от мертвеца было невозможно. Неестественно вывернутые колени, широко раскинутые руки и… лежащая в стороне окровавленная голова. Взрыв отбросил ее метров на шесть.
– Бедняга так и останется здесь? – неожиданно спросил Эбренс.
– Нет, – откликнулся наемник. – Специальная похоронная служба уберет тело. Любой человек, даже раб, имеет право на погребение. Кладбище находится на западной окраине лагеря.
– Хоть какие-то морально-нравственные нормы тут соблюдаются, – пробурчал корзанец.
Дорога к базе действительно далась солдатам нелегко. Силы таяли с каждым пройденным километром. Взвод потерял компактность и постепенно вытягивался в колонну. То и дело слышались раздраженные окрики сержанта.
Однако на скорость движения невольников это не влияло. Люди едва переставляли ноги.
Где-то на средине дистанции Волков остановился и с ненавистью посмотрел на пылающий шар. Огромный, величественный Сириус. Звезда, породившая могущественную цивилизацию. Будь ты проклята! Твои лучи, словно огненные стрелы, уничтожают в пустыне все живое.
Андрей закрыл глаза и представил гигантскую иссиня-черную тучу. Блеск молний, порывистый прохладный ветер, доносящиеся издалека раскаты грома. Короткое затишье и на землю обрушился ливень. Струи воды текут по лицу, по груди, по спине. Юноша буквально чувствовал их кожей. Какое наслаждение, какое блаженство!
– Быстрее, быстрее, ленивые скоты! – рявкнул сержант у самого уха Волкова. – В нашем распоряжении меньше четырех часов. Контрольное время истекает. Прибавьте шаг.
Резкий возглас наемника заставил Волкова очнуться. Надо идти дальше. Андрей снял с пояса флягу и приложил пустую емкость к губам. На пересохший язык упала скупая капля. Юноша тихо выругался и поплелся за товарищами.
Наконец, на горизонте показались очертания базы. Последний рывок и подразделение замерло возле финишной черты. В душе полное опустошение. Нет ни радости, ни горечи, ни злости. Бойцы, будто подкошенные, падали на бетонную площадку. На ушибы и ссадины уже никто не обращал внимания. Они дошли, а значит, преодолели очередное суровое испытание.
Приняв душ и поужинав, воины легли спать. Завтра утром занятия продолжатся. Выходные дни в лагере Энгерона отсутствуют.
Не успели невольники пережить гибель Ялвила, как взвод постигла новая беда. Через пять дней после трудного перехода на пустыне, солдат отправили на знаменитое седьмое препятствие. На первый взгляд в нем не было ничего сложного. Погрузка в десантный бот, получасовой перелет и высадка в гористой местности.
Две тысячи двести десятый вкратце объяснил задачу. Нужно пройти девять километров по глубокому ущелью. Вскоре бойцы двинулись в путь. Проблемы возникли практически сразу. Оказалось, что узкая, петляющая тропа проложена вдоль отвесной скалы. С другой стороны гигантская, бездонная пропасть. Малейшая ошибка и человек срывается вниз. Шансы на спасение равны нулю.
Волков не любил высоту, но сумел подавить в себе страх. Осторожно перемещаясь, он старался смотреть только вперед. Главное, чтобы не закружилась голова. Сзади слышались истеричные причитания Глена Марвина. Парень шел чуть ли не на ощупь. Справиться с эмоциями бедняга никак не мог. Невольник нагнетал панику, и воины изредка покрикивали на несчастного.
На небольшом плато сержант сделал привал. Лежа на спине, солдат тяжело дышал. Ему не хватало воздуха. По щекам бойца текли слезы.
– Подъем, – бесстрастно произнес наемник. – Еще два достаточно протяженных участка.
Рабы молча последовали за командиром. Марвин завершал группу. Парень не хотел выслушивать постоянные упреки. Он ведь тормозил подразделение. Метров через триста воины остановились перед навесным мостом. Хотя, это слишком громкое название для убогого хрупкого сооружения. Два стальных троса, старые деревянные дощечки, поросшие лишайниками, и истлевшие страховочные веревки.
Выдержав паузу, сержант сказал:
– Я иду первым. Пока не махну рукой, никто не двигается с места.
– А эта конструкция под нами не рухнет? – с дрожью в голосе спросил Элинвил.
– Не волнуйтесь, мост крепкий, – усмехнулся командир взвода. – Его внешний вид обманчив.
– Тогда почему нельзя переправляться парами или тройками? – проговорил корзанец по фамилии Дерсон.
– Длина опорных тросов шестьдесят восемь метров, – произнес наемник. – Провисание весьма значительное. Если не попадем в такт, сооружение начнет вибрировать. Выводы делайте сами.
Сержант уверенно и непринужденно преодолел препятствие. Вот что значит опыт. Подчиненные шли гораздо медленнее. Гигант никого не торопил. Не тот случай. Человек не должен нервничать. Предельная концентрация и внимательность.
Волков взялся за поручни и осторожно шагнул на настил. Дощечка над правой ногой, предательски скрипнула.
Юноша опустил глаза и почувствовал, как внутри все похолодело. Внизу, на дне ущелья, несся бешеный поток. На порогах река бурила и пенилась. Странно, но шум до солдат не доносился. Пропасть слишком глубока.
С трудом уняв дрожь, Андрей двинулся по мосту. Пальцы землянина ни на секунду не отпускали веревки. Боковой ветер слегка раскачивал конструкцию, что приводило Волкова в трепет. Тем не менее, юноша продолжал упрямо идти к цели. Вот и твердая поверхность!
Наемник одобрительно хлопнул Андрея по спине. Мальчишка справился с очередным заданием. Землянин устроился возле скалы и молча наблюдал за товарищами. Кто-то шел спокойно, размеренно, кто-то, как и Волков, трясясь от страха и выверяя каждый шаг.
Обычное, ничем не примечательное сооружение. Беда в том, что под ним бездонная пропасть. В обычной жизни юноша мог бы пробежать по такому мосту, не касаясь поручней, здесь же приходилось соблюдать максимальную осторожность. Человеческий мозг часто преподносит подобные сюрпризы.
Между тем, на противоположной стороне ущелья остался только четыре тысячи сто шестой. Парень с ужасом смотрел на препятствие. В какой-то момент он даже попятился назад. Заметив колебания подчиненного, командир взвода приблизился к краю обрыва и громко крикнул:
– Вперед, солдат, вперед! Отбрось сомнения прочь. Ты же не трус!
– Я не могу, – отрицательно покачал головой невольник. – Это выше моих сил.
– Черт подери! – выругался сержант. – Тут меньше семидесяти метров. Короткий рывок и ты на плато.
Глен послушался наемника и покорно поплелся к сооружению. Воины с тревогой следили за развитием событий. На побелевшем лице несчастного отчетливо читалась обреченность. Парень шел словно на эшафот. Взявшись за страховочные веревки, невольник взглянул вниз и вдруг рухнул на колени. Плечи Марвина затряслись от рыданий.
– Я боюсь, – проговорил бедняга. – Мои ноги просто отказываются идти.
– Чепуха! – раздраженно воскликнул гигант. – Ты потакаешь собственным слабостям. Конструкция прочная и надежная. Вставай, не испытывай мое терпение.
– Отстань от меня, ублюдок! – со слезами на глазах завопил парень. – Ненавижу! За эти два месяца все нервы истрепали, сволочи. Не лагерь наемников, а пыточная камера. Носимся по пустыне, как проклятые, таскаем тяжелые мешки, роем никому не нужные траншеи. Не хочу! Ничего больше не хочу!
– Прекрати истерику! – рявкнул командир взвода. – Соберись с силами…
– Да пойми ты, гад, я боюсь, – жалобно пролепетал солдат. – Тело дрожит, будто лист на ветру.
– Если образно выражаешься, значит, еще не совсем сломался, – возразил сержант.
– Разве данное обстоятельство что-то меняет, – грустно улыбнулся Глен. – Мне не перебороть себя.
– Достаточно спорное утверждение, – произнес гигант. – Я предлагаю тебе спокойно, вдумчиво взвесить свои шансы. Риск погибнуть на мосту, разумеется, есть. Но он не так уж велик. Держись покрепче, и ничего не случится. Тебя никто не гонит и в спину не толкает. А теперь представь, что произойдет, если ты не выполнишь приказ. Активизация ошейника, пятиминутное ожидание и взрыв. Неужели пример четыре тысячи сотого ничему не научил? На базе Энгерона нельзя сдаваться.
Воцарилась долгая тягостная пауза. Нарушать тишину бойцы не решались. Андрей расстегнул ворот куртки и посмотрел вверх. Высоко в небе в поисках добычи кружила стая стервятников.
– Похоже, мы сегодня не досчитаемся еще одного бойца, – тихо сказал Марзен, садясь на корточки рядом с юношей.
– Не болтай ерунду, – вмешался Дейн. – Парень преодолеет преграду.
– Вряд ли, – проговорил окрианец. – Он даже встать не может. Солдаты из первой роты покончили с собой таким же образом. Помните диалог сержантов два месяца назад?
Спорить с товарищем Эбренс не стал. Не время и не место. Вот-вот должна произойти развязка. Ожидание слишком затянулось. Вопреки прогнозам Элинвила, Глен поднялся на ноги и мужественно шагнул на мост. Хрупкая конструкция едва заметно дернулась. Невольник судорожно схватился за поручни. Пять метров, десять, пятнадцать…
Лицо воина превратилось в безжизненную маску. Складывалось впечатление, что несчастный абсолютно не понимает, куда и зачем идет. На бушующую бездну парень не смотрел. Ошибки в подобной ситуации неизбежны. Левый ботинок солдата провалился в дыру между дощечками. Глен споткнулся и повалился на бок.
Трудно сказать почему, но пальцы бедняги разжались и отпустили страховочные веревки. Невольник упал на настил. По трагическому стечению обстоятельств мост сильно качнулся, и боец соскользнул в пропасть. Дико крича и неестественно махая руками, Марвин полетел вниз. Через несколько секунд его вопль оборвался.
Никто из воинов не проронил ни слова. Солдаты неторопливо подтягивали ремни рюкзаков, готовясь к новому испытанию. Впереди не менее сложный участок пути.
До контрольной точки еще километра три. Командир взвода достал передатчик, вздохнул и нажал на кнопку вызова.
– База, на связи две тысячи двести десятый. Маршрут номер семь. Есть проблемы, – сказал наемник.
– Мы видели, – произнес наблюдатель. – Если не ошибаемся, четыре тысячи сто шестой.
– Совершенно верно, – подтвердил гигант. – Подберите труп.
– Не волнуйтесь, похоронная служба уже получила соответствующее распоряжение, – проговорил офицер.
Спустя два часа подразделение вышло на посадочную площадку, погрузилось в бот и отправилось обратно в лагерь. Бойцы постепенно привыкали к смерти товарищей. Рано или поздно их всех постигнет та же участь. Наемники Энгерона обязаны погибнуть на поле брани.
Через полторы декады взвод потерял очередного солдата. Банальная, глупая случайность. Воины проходили на полигоне стандартную полосу препятствий. Ямы, рвы, стены, колючая проволока.
Именно она и привела к несчастью. Цекрианец по фамилии Торкс запутался, потерял равновесие и рухнул на стальные шипы.
Четыре тысячи девяносто первый, разумеется, остался жив, но лишился правого глаза. Раненого бойца тут же увезли в медицинский блок. В казарму Торкс больше не вернулся. Калека, не способный прицельно стрелять, нанимателям не нужен. Цекрианца со значительной скидкой продали местным рабовладельцам. Теперь мужчина будет трудиться на тасконских плантациях.
Гибель солдат во время обучения совершенно не беспокоила хозяина компании. Стаф развернул на невольничьем рынке необычайную активность. За три прошедших месяца оливиец приобрел около двухсот пленников и завершил формирование первого батальона четвертой центурии. Спрос на наемников стремительно увеличивался.
Энгерон чувствовал, что империя стоит на пороге масштабной войны. Герцоги, графы и бароны то и дело обращались к нему с выгодными предложениями. Бараки второго и третьего уровня опустели почти на половину. Не задерживались подолгу в лагере и специалисты более высокого класса. Диверсии на Ольдии, Тесте и Окре сейчас не редкость. Потери среди бойцов огромные, но все затраты окупаются с лихвой.
