Андреев Леонид
      СВОБОДНЫЙ ПОЛЕТ
      В этом есть что-то особенное. Это не просто свободный полет шара с тремя пассажирами - это знамение времени, это торжество культуры, это символ!
      При грохоте и восторге сытой, пьяной и развеселой толпы из сада г. Омона поднимается воздушный шар с тремя представителями трех различных отраслей московской культуры. Неустрашимый аэронавт г. Жильбер, очень известный журналист г. Эр, сотрудник "Московского листка", и омоновская певица. Имя последней неизвестно, и сам присяжный историограф сада "Аквариум" г. Эр в своем высокопоучительном описании путешествия называет ее просто "барыня". Для полного комплекта не хватает хотя бы одного околоточного надзирателя. Зато, впрочем, есть коньяк и рябчики.
      Земля спит тяжелым и глубоким сном. Ни огня, ни проблеска жизни. Тьма, безмолвие; загадочная пустыня. Живы ли там люди и только спят, или все они повымерли?
      Путешественники философствуют.
      - Как там скучно,- говорит журналист и плюет вниз.
      - О да,- отвечает неустрашимый аэронавт.- Но разве это люди?
      Тоже плюет. Певица трясется от страха и просится:
      - Хочу вниз!
      Журналиста охватывает легонькая дрожь - от сырости? - и он мужественно говорит:
      - Действительно, г. Жильбер, не лучше ли опуститься. А то залетим, куда Макар телят не гонял...
      - Мы-то,- удивляется неустрашимый аэронавт.
      Даже певица и та перестает трястись и выполняет руладу, полную храбрости и благонадежного веселья. Журналист чувствует свою ошибку и поправляется:
      - Дело в том, что я сейчас не могу умирать. Положительно не могу. На мне лежит такая высокая обязанность... перед родиной, перед миром. И, кроме того, аванс.
      - У меня тоже аванс,- рыдает певица.
      Временно корзина наполняется стонами и воплями. Земля спит и не чувствует, какая страшная драма разыгрывается в верхних слоях атмосферы. Выручает всех неустрашимый аэронавт.
      - Успокойтесь, господа. За храбрых сама судьба. И потом у нас есть гайдроп.
      - Гайдроп?
      - Да, канат. Он волочится по земле, цепляется за ее поверхность и замедляет ход.
      Журналист быстро соображает и, просияв, спрашивает:
      - А если какой-нибудь прохожий подвернется под гайдроп?
      - То будет сбит,- решительно отвечает неустрашимый аэронавт.
      - Ха-ха!..- закатывается журналист.
      - А-ха-ха!..- заливается певица.
      - Хе-хе,- поддерживает аэронавт.
      Путешественники ликуют. Земля спит. Все охвачено тьмой. Внизу безмолвие и тяжелый загадочный сон. Вверху - звонкие рулады, бульканье и веселые возгласы:
      - Пью за французов, г. Жильбер!
      - Пью за русских, г. журналисты!
      Певица затягивает "Марсельезу", но, по незнакомству с мотивом, переходит на:
      - Караул, разбой, батюшки мои, мои...
      Земля спит, но на востоке уже загорается заря. Беседа высоких путешественников принимает спокойный, созерцательный характер. Неустрашимый аэронавт бросает вниз обглоданную косточку рябчика и глубокомысленно замечает:
      - Вот мы едим рябчика, а они что?
      - Глину,- острит журналист, отправляя вниз опорожнившуюся бутылку. В корзине веселье и новые тосты.
      Земля просыпается. На поле выгоняется скотина; кое-где показываются люди. Начинается самая прелесть путешествия. Здесь я позволю себе привести дословную выдержку из описания г. Эра. Она красноречива, искренна и правдива:
      "Мы видим, как пасущиеся в открытом поле животные, заслышав звук рожка г. Жильбера и заприметив несущееся над ними серое чудовище - шар, в испуге разоегаются во все стороны с диким криком и ревом; мы замечаем, что и на людей вид нашего шара производит не менее сильное впечатление. Мужики и бабы впопыхах выбегают из изб, другие мгновенно бросают работу, и многие от неожиданности явления падают ниц на землю. Мы даже слышим их ругань и проклятия, когда гайдроп неосторожно задевает и опрокидывает сложенную в порядке коноплю и крыши их изб". Путешественники помирают со смеху.
      - Вот ослы-то! - говорит журналист и, ввиду поднявшейся изжоги, впадает в кратковременную меланхолию.- Невежественная темная страна. Сколько еще нужно забот, чтобы просветить. Страшно подумать...
      - Ах, как они ругаются,- жалуется певица.
      - А что? Опять, кажется, крышу сорвали? - вглядывается журналист и хохочет.- Смотрите, смотрите - чуть всю избу не завалило. А баба-то, баба-то на четвереньках!
      Хохот. Но обозленные невежды как-то ухитряются схватить конец гайдропа и удерживают шар. Путешественников охватывает благородное негодование и страх.
      - Пустите! - кричат они.- Пустите же, голубчики. Пустите, а то жаловаться будем!
      Но мужики неумолимы. Они привязывают шар к дверному косяку избы и ругаются. Но неустрашимый аэронавт выручает и здесь. "Он выбрасывает немного балласту,- пишет г. Эр,- шар с страшной силой рванулся вверх, потянув за собой и гайдроп... и снес всю крышу избы, к которой его привязали мужики".
      - Много взяли? - кричит насмешливо журналист и показывает фигу.
      Певица выполняет благонадежно веселую руладу.
      В селе Новоселье в путешественников стреляют из ружей, но не попадают.
      - Какое невежество! - восклицает неустрашимый аэронавт.
      - Какая дикая, бессмысленная злоба! - тоскует певица.
      - Мне стыдно быть русским! - сокрушается журналист.- От лица всей интеллигенции приношу вам горячее извинение, г. Жильбер. Передайте мое глубокое сожаление о случившемся высокочтимому амфитриону г. Омону. От лица всей русской прессы прошу его не придавать значения этому прискорбному факту. И смею надеяться, что ни на количестве бутербродов, ни на качестве всего остального это не отразится.
      - Я с удовольствием извиняю Россию, г. журналист, но как посмотрит на это г. Омон...
      - Пожалуйста, я умоляю вас. Хотите, я стану на колена?
      - Хорошо, хорошо, я постараюсь. Чувство справедливости подскажет г. Омону, что вы не ответственны за грех ваших невежественных и некультурных соотечественников.
      Конец путешествия несколько изгладил неприятное впечатление и возродил надежду на возможность культуры и в России. Спустился шар в Калужской губернии, около города Мещовска. "Из Мещовска, где в тот день открылось земское собрание, прибыли к месту спуска шара губернский предводитель дворянства, уездный исправник и масса горожан".