Пролог

Дейзи Паркер стонала от наслаждения, ощущая тяжесть обнаженного тела Ника Колтрейна. Своими сильными руками он крепко прижимал ее к себе, их разгоряченные тела слились воедино. Дейзи была на седьмом небе от счастья: только что она отдала Нику самое дорогое, что у нее было, – свою девственность, причем сделала это без всякого сожаления. Он целовал ее в шею, и она все громче стонала от удовольствия.

А в это время десятью этажами ниже продолжалось праздничное веселье. Свадебный прием Мо был в полном разгаре. Дейзи, можно сказать, и не участвовала в нем.

Два года назад она пыталась прекратить всякие отношения с Колтрейнами. Она ненавидела отца Ника и Морин, помня о том, с какой холодной расчетливостью он развелся с ее матерью, а потом добился того, чтобы все бульварные газетенки трепали ее имя. Дейзи не желала общаться с кем-либо из этой семейки.

Но Мо все время слала ей письма, не отвечать на которые было бы невежливо, тем более что Дейзи ни в чем не могла упрекнуть сводную сестру. Изредка девушки обедали или ужинали вместе, и, когда однажды Мо прислала приглашение на свадьбу, Дейзи просто не смогла отказаться.

Венчание в кафедральном соборе казалось девятнадцатилетней Дейзи каким-то сказочным представлением. И Мо, и ее красавец жених выглядели очень счастливыми. Но через несколько часов, когда Дейзи оказалась на приеме в отеле «Марк Хопкинс», она пожалела, что приняла приглашение. Находясь в обществе расфранченных и напыщенных господ, эта девушка, не принадлежавшая к высшим слоям общества Сан-Франциско, чувствовала себя неуютно. Дейзи решила уйти, как только поздравит жениха и невесту.

Но как раз в этот момент она увидела Ника, и ее твердое намерение тут же переменилось.

Дейзи очень удивилась тому, что Ник поздоровался с ней как с давним другом и даже оставил гостей. Прежде он делал вид, что не замечает ее, а сейчас такое неожиданное внимание поразило Дейзи как удар молнии – оно настораживало и сбивало с толку.

По глазам Ника невозможно было что-либо прочесть.

«Что он хочет?» – спрашивала себя Дейзи. Прикосновения Ника странным образом волновали ее. То он проведет рукой по спине, то обхватит длинными пальцами локоть, то дотронется до обнаженного плеча – все это заставило Дейзи забыть об осторожности. Ник был красив как бог: смуглолицый, широкоплечий, с шевелюрой каштановых волос.

Весь вечер он был внимателен к Дейзи, постоянно фотографировал ее и в конце концов совершенно покорил ее.

А когда начались танцы, она и вовсе потеряла голову!

Ник прижимал бедняжку к себе так крепко, что ей казалось, она чувствует его всем телом. Да и ему, по всей видимости, было очень приятно держать ее в своих объятиях. Потом они оказались в гостиничном лифте, и Ник целовал ее. А потом была эта комната и эта постель, и ее готовое выпрыгнуть из груди сердце. Дейзи почти не помнила себя в эти минуты, ей казалось, что она и Ник – это нечто единое и их невозможно оторвать друг от друга. В какой-то момент она почувствовала легкую боль, но тут же нежные поглаживания Ника, ритмичные и сильные движения бедрами довели ее до сладостного исступления.

Дейзи только сейчас поняла истинный смысл всех маминых рассказов о любви.

Ник приподнялся, подпер голову рукой и, глядя Дейзи в лицо, спросил:

– Как ты? Нормально?

– Да, – ответила она, а про себя подумала, что вряд ли смогла бы словами описать новые для себя ощущения.

– Ну вот и хорошо, – произнес Ник, вставая с постели.

Подперев голову рукой, Дейзи любовалась его обнаженным телом. В свете лампы оно было великолепно: широкие плечи, рельефная мускулатура на руках и груди, узкие бедра. Волосы на груди, такие мягкие и шелковистые, узкой дорожкой спускались вниз живота и исчезали за поясом брюк, которые Ник уже успел надеть.

– Что ты делаешь? – удивленно спросила Дейзи? , – Мне надо идти, – ответил Ник.

В этот момент Дейзи, словно очнувшись, вдруг увидела, что лежит абсолютно голой. Она поискала глазами свое платье и заметила, что оно висит, зацепившись ремешком за торшер рядом с кроватью. Сгорая от стыда, Дейзи выдернула из стоявшей на столе коробки пару салфеток и аккуратно промокнула ими размазавшуюся по внутренней стороне бедер кровь.

– Почему? – вновь спросила она.

Ник надел рубашку и пиджак, не застегивая, подобрал запонки, накинул на шею незавязанный галстук. Засунув руки глубоко в карманы брюк, он наконец взглянул на Дейзи и шагнул к кровати.

– Все было чудесно, детка. Но мужчинам тоже нужен отдых, – спокойным, почти равнодушным тоном произнес он. Потом наклонился к лицу Дейзи, будто намеревался ее поцеловать, но вдруг выпрямился и добавил:

– Утром у меня важная встреча.

– Но как же так? Ты же говорил, что любишь меня, – недоумевала Дейзи. Силясь найти ответ, она заглянула Нику в глаза. В его взгляде странным образом сочетались нежность, страсть и.., жалость. Он пожал плечами – и все исчезло.

– Ты еще очень молода и потому можешь не знать, что в такие минуты мужчина может сказать все, что угодно, – ответил Ник отводя глаза в сторону. – Таковы правила любовной игры.

«Так это была игра!» Дейзи замерла, словно пораженная молнией.

Ник наклонился к ней, слегка коснулся губами ее щеки и промямлил что-то вроде «будь здорова», потом развернулся и вышел. Дейзи проводила его взглядом. Дверь захлопнулась.

Она осталась одна, униженная, обманутая и покинутая.

Такой она вступала во взрослую жизнь.

Глава 1

Дейзи ощутила надвигавшуюся беду, даже не переступив еще порога офиса.

Секретарь посмотрел на нее с выражением ужаса на лице:

– Ты что, собираешься идти в таком виде?

Дейзи остановилась и оглядела себя с ног до головы: на ней была спортивная куртка из золотистого цвета шерсти с замысловатым рисунком на нагрудном кармане и шотландская юбка в сине-желтую клетку.

– А что такое? Ты же сам сказал мне надеть юбку.

Регги оправил свой щегольской костюм, как бы желая лишний раз продемонстрировать, что уж он-то не обделен хорошим вкусом.

– Но я же не просил тебя одеться, как Мэри Кэтрин во время ее встречи с солдатом Джейн, – язвительно заметил Регги.

– Это ты про ботинки? – Дейзи посмотрела на свои длинные ноги, на которых были синие чулки и ботинки на шнуровке с вывернутыми наружу носками. – Они синие и, по-моему, подходят к моему костюмчику.

– Ну в общем-то да, если ты желаешь получить приз за лучший костюм пехотинца. Может, ты еще и штаны военные напялишь, чтобы уж совсем соответствовать. Мне, возможно, даже удастся спереть где-нибудь зеленые и коричневые тени для глаз – мы и лицо тебе закамуфлируем.

Дейзи строго сдвинула брови:

– Это ты сказал мне надеть юбку. Ради этого я застряла дома. И уж извини, если она не соответствует твоим высоким стандартам элегантности. Я специалист по безопасности, а не школьница. Я не ношу туфли на каблуках, в них неудобно бегать.

– Больше всего я мечтаю о том, чтобы ты побежала в банк получить деньги по чеку. – Регги еще раз скептически оглядел Дейзи и отвернулся к компьютеру. – Только сомневаюсь, что мы вообще получим этот чек, после того как клиент увидит твой «профессиональный наряд».

– Может быть, в отличие от большинства мужчин, – процедила сквозь зубы Дейзи, – у него есть хотя бы чуточка мозгов, чтобы понять, что именно такой костюм более всего подходит женщине, которую он собирается нанять для охраны собственной задницы.

На Регги сказанное явно не произвело впечатления.

– Ну ладно, Рег, а если серьезно, кто этот парень – английский принц крови? – примирительным тоном продолжила Дейзи.

– Почти, – произнес чей-то голос за ее спиной.

О Господи, только не это! Сердце бешено заколотилось в груди. Дейзи стала медленно оборачиваться, все еще надеясь, что ослышалась.

Но надежды ее были напрасны: прямо перед ней стоял именно тот, кого она меньше всего желала видеть, – Ник Колтрейн.

Он был, как всегда, неотразим: высокий, стройный, мужественный. И даже старые джинсы и простой свитер не портили впечатления. Мо как-то сказала, что для Ника спортивная одежда – как вторая кожа. Точно подметила.

Да и вообще его отличала некая изысканная небрежность, выдававшая в нем человека, принадлежащего к высшему обществу.

Да, собственно, это и не могло быть иначе. Ведь он действительно принадлежал к элите, а Дейзи всегда была чужой для таких людей.

Она заметила, что Ник осматривает офис. Следуя за его взглядом, Дейзи все теперь как бы видела глазами Ника: вытертый линолеум и два видавших виды стула, между которыми стоял купленный на распродаже столик. Это все бросалось в глаза.

Но Дейзи выпрямила спину и расправила плечи. Подумаешь, какой ценитель! Да, все это не высший класс, но зато принадлежит именно ей. Ей и банку – ну и что.

– Ну, как дела, Блондиночка? Выглядишь неплохо, – наконец проговорил Ник, переключив внимание на Дейзи.

– Не смей… – она сделала шаг вперед, но, овладев собой, добавила:

– называть меня Блондиночкой.

Это прозвище действовало на Дейзи как красная тряпка на быка, и Ник это хорошо знал, поэтому и назвал ее так.

Всякий раз, слыша это слово, Дейзи чувствовала, как ее щеки начинают пылать. Это произошло и сейчас. Она глубоко вдохнула и постаралась взять себя в руки. Ну нет уж!

Она скорее умрет, чем доставит ему удовольствие видеть, как наливается гневом. И уж конечно, она ни за что не покажет, какую боль унижения снова вынуждена переносить, когда он вот так смотрит на нее насмешливо-холодным взглядом.

Дейзи гордо вскинула голову и посмотрела Нику прямо в глаза. Он стоял, прислонившись к двери, и тоже смотрел на нее.

– Похоже, вы знакомы? – проговорил Регги, желая как-то прервать затянувшееся молчание.

– Мой отец некоторое время был женат на ее матери, – ответил Ник.

Дейзи просто обомлела. Так вот что он считает причиной их знакомства! Казалось, обидеть ее больше, чем он это уже сделал, невозможно, но, как видно, ничему нет предела. Дейзи хотела сказать что-нибудь язвительное в ответ, но, подумав, решила, что не стоит показывать, что сказанное как-то задело ее.

– Неужели? И какой это был брак по счету? – снова спросил Регги.

– У мамы – третий, – ответила Дейзи.

– А у папы – пятый, – добавил Ник.

Слава Богу, Регги не обратил внимания на его слова.

– Он небось был богачом, да? Это он во всех газетах облил твою мать грязью?

Дейзи злобно взглянула на Ника, как бы предупреждая его, что если он не дурак, то будет молчать, потому что именно его отец в первую очередь был виноват в том, что газетные писаки преследовали ее мать.

В ответ Ник окинул Дейзи презрительным взглядом, который она решила проигнорировать.

– Так когда мы последний раз виделись, Колтрейн?

Шесть или семь лет назад? – спросила Дейзи, делая вид, что пытается что-то припомнить, хотя могла воспроизвести в памяти те события с точностью до минуты.

– Девять.

– Так давно?! Боже! Как быстро летит время, особенно когда тебя никто не донимает. Каким же ветром тебя занесло сюда?

– Дейз, он наш клиент, – вставил Регги.

Дейзи медленно перевела взгляд на секретаря:

– Он, прости, кто?

– Когда я назначал встречу, я и понятия не имел о том, что он твой сводный… – попытался оправдаться Регги.

– Я ей не брат, – бесцеремонно прервал его Ник.

– Да уж действительно, тебе никогда не хотелось выступать в этой роли, – почти зло проговорила Дейзи.

– Конечно, нет, – презрительно ответил Ник. – И если ты до сих пор не уяснила почему, то ты, вероятно, гораздо глупее, чем я думал.

Дейзи снова почувствовала, что краснеет.

– Так ты хочешь сотрудничать со мной? – с вызовом спросила она Ника.

– Я не хочу даже близко к тебе подходить, – процедил сквозь зубы он.

– Тогда уходи. – Дейзи внутренне была горда собой за то, каким спокойным и бесстрастным тоном отвечала Нику. – У меня нет времени развлекать богатенького мальчика. У меня свой бизнес, который требует много времени и сил.

Ник огляделся:

– Да, я смотрю, клиенты к тебе прямо ломятся толпами. И как тебе этого удалось достичь?

«Господи, пожалуйста, дай мне хоть раз возможность ударить побольнее этого самовлюбленного красавца. Всего один разок, и я никогда у тебя больше ничего не попрошу!» – молила про себя Дейзи.

– Всего хорошего, Ник, – проговорила она, стараясь выглядеть как можно более спокойной, затем резко развернулась и гордой походкой направилась в свой кабинет.

– Дейзи, подожди! – окликнул ее Ник.

Она остановилась и медленно повернула голову в его сторону. Регги с интересом наблюдал за всем происходящим. Наверняка, как только Ник уйдет, он забросает ее вопросами. Дейзи с каменным выражением лица посмотрела на Ника.

– Извини, – вдруг неожиданно смягчившись, произнес он. – Это вырвалось случайно. Я действительно хочу обсудить с тобой кое-какие вопросы и хотел бы воспользоваться твоими услугами.

«Вот черт! С этим Колтрейном не соскучишься!»

– Хорошо, проходи, – пригласила Дейзи его в свой кабинет и, обращаясь к Регу, добавила:

– Если мне будут звонить, не соединяй.

По правде сказать, телефон последнее время все больше молчал, но Нику это знать не обязательно.

Они вошли в кабинет. Комната была небольшой, так что в какой-то момент они оказались близко стоящими друг к другу. «Господи, какой он высокий! А я даже успела забыть об этом», – подумала Дейзи. Протискиваясь мимо нее, Ник случайно задел фотоаппаратом грудь Дейзи. Она вскинула на него глаза, "и их взгляды встретились. Резко отшатнувшись, она указала рукой на стул для посетителей:

– Садись.

А сама поспешно обошла стол и села, злясь на себя за то, что даже по прошествии стольких лет испытывает волнение в его присутствии.

Скрестив руки на груди, Дейзи в упор смотрела на Ника.

– Какого черта ты здесь делаешь, Колтрейн? – спросила она, даже не пытаясь казаться вежливой.

Отличный вопрос. Как раз то же самое Ник пытался понять и сам с того момента, как переступил порог офиса и увидел Дейзи, склонившуюся над секретарским столом.

Он мог обратиться в любую другую охранную фирму и, будь поумнее, держался бы подальше от Дейзи Паркер. Но в этой девушке было что-то такое, что всегда волновало его, пробуждало в нем чувства, доныне незнакомые.

Ник знал, что Дейзи считается одним из лучших специалистов в сфере охранного бизнеса. Но он слышал также, что недавно созданная ею фирма едва держится на плаву.

Что ж, решил он, есть возможность убить одним выстрелом двух зайцев: с одной стороны, помочь Дейзи поправить дела своей фирмы, а с другой – получить необходимую ему услугу по доступной цене.

Что за бред! С той ночи в «Марк Хопкинс» прошло уже сто лет, и, как ему казалось, они оба давным-давно оставили все в прошлом.

– Я нуждаюсь в твоих услугах, – спокойно начал Ник.

– Что случилось, Колтрейн? Неужели ты прожег жизнь до дырки, из которой теперь дует?

По дороге сюда Ник размышлял о том, стоит ли посвящать Дейзи в курс своего дела во всех подробностях.

И до этого момента он думал, что расскажет ей всю правду. Но сейчас понял, что делать этого не стоит, потому что придется говорить о вещах, не слишком приятных для самой Дейзи.

Все началось с той злополучной субботы. Нику никак не удавалось сосредоточиться на работе, хотя обычно она его захватывала целиком и полностью. У него была репутация уникального фотографа, о его работах говорили, что таких проникновенных снимков больше никто не делает. Он обладал огромной интуицией, которая, как правило, подсказывала ему, как сделать отличный кадр. Ник умел не просто найти удачный ракурс, но точно подмечать и передавать внутреннюю сущность тех, кого фотографировал. Причем делал это непринужденно и незаметно для своих моделей. Главным в его работах была естественность.

Однако Ник никогда не делал фотографий, которые могли бы навредить репутации человека. Бульварные издания частенько предлагали ему неплохие деньги за компрометирующие того или иного человека снимки, но он всегда отказывался, прекрасно осознавая, что значительной долей своего успеха обязан подобной осторожности.

Но в ту субботу он переживал из-за разговора с сестрой, которая позвонила ему в тот момент, когда надо было выезжать в поместье Пемброук, где проходила пышная свадебная церемония. Нику предстояло сделать там несколько снимков.

Мо рассказала ему о своих неприятностях. Кто бы мог подумать, что такая практичная и рассудительная Морин может выкинуть что-нибудь подобное! Это совершенно на нее не похоже – манипулировать фондами депонентных счетов в деле по торговле недвижимостью! Ник ни минуты не сомневался, что сестра сделала это из благих намерений, стараясь уладить проблемы всех и вся, а в результате нажила свои собственные. Причем очень серьезные, поскольку с продажей жилого дома в Ноб-Хилле ничего не вышло и комиссионные, с помощью которых она рассчитывала поправить дела, испарились.

Ломая голову над тем, как помочь Мо, Ник фотографировал на свадьбе Битей Пемброук без вдохновения, чисто автоматически, и потому не заметил, что произошло на заднем плане.

Уехав от Пемброуков, он отправился прямо в Монтерей, на воскресные съемки. Однако вчера, подъезжая к дому, он вдруг увидел, что два дюжих молодца роются в его лаборатории, которую он устроил в темной комнате в гараже. Они набросились на Ника и стали требовать пленку, правда, не сказали, какую именно.

Ник же не стал сообщать им, что все пленки, отснятые за последние два дня, лежат в машине на заднем сиденье.

Заметив, что все фотографии в лаборатории уничтожены, он предложил им съесть его с потрохами, но от этого налетчики отказались.

Они попытались забрать у него фотокамеру, но Ник стал яростно сопротивляться. Вскоре вой полицейской сирены заставил грабителей оставить Ника и его «Никон» и броситься наутек. Правда, до этого они успели вывихнуть Нику плечо.

Вернувшись из клиники. Ник проявил пленки, за которыми охотились бандиты. Поначалу он не заметил на них ничего такого, за что его стоило бы избить. Но, увеличивая кадр за кадром, он вдруг обнаружил то, что бандиты так старались помешать ему увидеть, и был ошарашен.

Битей в последний момент настояла, чтобы он сфотографировал ее с женихом на балконе. На заднем плане фото запечатлелась прекрасно отделанная сторожка, а в ней – мужчина и женщина. Они занимались любовью, причем при желании их можно было хорошо разглядеть.

Ник просто остолбенел, когда узнал мужчину на фотографии. Им был Джей Фицджеральд Дуглас – образец высокой нравственности и безупречной репутации.

В свои шестьдесят он был легендарной личностью. Получив в наследство убыточный семейный бизнес и превратив дело в многомиллионное предприятие, он ударился в филантропию и стал вкладывать солидную часть своих прибылей в публичные библиотеки и церкви.

Его высоконравственные жизненные устои были в Сан-Франциско притчей во языцех. Последнее время все газеты писали о его возможной отправке в качестве американского посла в одну из стран Ближнего Востока. Все считали дело уже решенным – необходимо было только получить одобрение весьма строгого в вопросах нравственности и морали конгресса. А поскольку Дуглас представлялся в этом смысле абсолютным образцом, то в решении конгресса никто не сомневался.

А теперь выходило, что этот ходячий памятник высокой нравственности развлекался в сторожке с девицей, которая по возрасту годилась ему во внучки!

Принимая во внимание то, что бандиты Дугласа повредили Нику плечо, разворотили его лабораторию и доставили беспокойство страховому агенту, теперь вполне можно было бы потребовать со старика компенсацию. Ник нарушит свое железное правило и продаст эти чертовы снимки газетам, а деньги передаст Мо.

Такое решение он принял, прежде чем отправиться к Дейзи. Ник прекрасно понимал, что бандиты, не получив того, что хотели, обязательно наведаются еще раз. Дать им отпор до тех пор, пока болит рука, он не сможет, поэтому и решил обратиться к Дейзи.

Ему была нужна охрана, Дейзи – работа.

Ощутив на себе пристальный взгляд, Дейзи резко выбросила руку вперед, едва не коснувшись своим указательным пальцем носа Ника:

– Не смей меня разглядывать! ; Ник, схватив руку за запястье, отвел ее.

– Я просто задумался, – ответил он и отпустил руку.

– Тогда, может быть, ты все-таки скажешь, зачем тебе понадобились мои услуги? – процедила сквозь зубы Дейзи и гневно сверкнула глазами. – Почему такой крутой парень, как Николас Слоун Колтрейн, не обратился в какую-нибудь солидную компанию в центре города?

– А кто сказал, что я туда не обращался? Только там и цены соответствующие, Блондиночка.

– А я, значит, поставщик второсортных охранников?! – Дейзи встала и указала Нику на дверь:

– Пошел вон! Я поняла с самого начала, когда увидела твое лживое лицо, что с тобой не надо связываться!

Теперь она стояла перед ним в полный рост – огромные сверкающие глаза, пылающие от возмущения щеки.

– Я говорю правду, Дейзи, – попытался оправдаться Ник. – Твои услуги – это как раз то, что я могу себе позволить.

Она раздраженно фыркнула, но все же села и, многозначительно взглянув на «Ролекс» на его запястье и дорогой кашемировый свитер, спросила:

– Ты действительно думаешь, что я поверю, будто бы у тебя напряг с деньгами?

– Да, черт возьми, у меня напряг! Семейные деньги давно закончились, и я живу на собственный заработок. У папочки было шесть жен, и они не дешево обошлись, особенно в моменты расставаний.

Его папаша и вправду был мотом, и Дейзи об этом знала.

– Да ладно! Твой отец не дал ни гроша, когда вышвырнул меня и маму из этой белой громадины, которую вы, Колтрейны, называете домом. Могу поспорить, что он прилично нагрел руки, когда сфабриковал всю эту мерзкую чушь про мою мать и продал информацию газетам. – Дейзи смерила Ника презрительным взглядом. – Нам, конечно, было чем прикрыть наготу, когда мы вернулись туда, где жили прежде, – и это еще нам чертовски повезло.

– Ты хочешь, чтобы я признал, что мой отец облапошил твою мать? Что ж, я полностью это признаю. Но, Дейзи, это сделал он, а не я.

– Не сомневаюсь, что ты унаследовал у папаши и его мерзкие черты характера.

И снова в памяти Ника всплыли картинки той ночи, когда Мо выходила замуж. Он так четко и ясно помнил нежное и чувственное тело Дейзи, прядки белокурых волос, прилипшие к ее лбу, полуприкрытые темно-карие глаза, горячие губы… Первый раз в жизни она доверилась ему.

Ник с трудом отогнал от себя эти волнующие воспоминания и, спокойно глядя Дейзи в глаза, добавил:

– Да, наверное, я тоже иногда веду себя не лучшим образом.

– Конечно, ты же весь в своего папашу.

Это был удар точно в цель, и он больно задел Ника, потому что всю свою сознательную жизнь он старался стать полной противоположностью отца.

– Давно это было, – ответил он сдержанно.

– Давно, – согласилась Дейзи. – Лет семь назад?

– Девять.

Ник всегда помнил о том вечере, хотя и старался стереть его из памяти. И то, что Дейзи, как ему показалось, совершенно выбросила из головы воспоминания о том незабываемом для него вечере, просто выводило Ника из себя. Слова обиды и упреки готовы были слететь у него с языка, но он взял себя в руки и-с деланным равнодушием произнес:

– Как бы то ни было, но факт остается фактом: я очень ограничен в средствах, поэтому и пришел сюда.

– А кто тебе сказал, что мои услуги будут тебе по карману?

– Твой секретарь сообщил, что, когда я внесу четыре тысячи долларов, вы уже можете начать работу, – судорожно ответил Ник, стараясь не упустить нить разговора.

Это было непросто для него. Мыслями он все время уносился далеко отсюда, в тот памятный вечер, кода он и Дейзи любили друг друга страстно, до, изнеможения. Он заметил, как она сглотнула. – Так ты согласна или нет?

– Это будет зависеть от многого, – ответила Дейзи деловым тоном. – Так зачем тебе понадобилась помощь?

Да затем, что он впервые в жизни собирается опубликовать компрометирующие фотографии и получить за это деньги, а журналистские ищейки развернут сейчас настоящую войну за эти фотографии. Правда, у Ника есть один оправдательный аргумент: он решился на этот неблаговидный поступок, который грозит ему потерей репутации порядочного человека, ради сестры.

Ник осознавал, что если все это расскажет Дейзи, то она скорее всего просто вышвырнет его вон. Она ненавидела «желтую прессу», и, надо признать, причины для этого у нее были. Ник чувствовал опасность своего положения, и ему необходим был кто-то, кто обеспечит ему охрану на время, до тех пор пока ему не будет предложена самая высокая ставка. Да, он осознавал, что затеял опасную игру.

– Я сделал несколько.., компрометирующих снимков одной дамы. А ее почти уже бывший муж рассердился, – не моргнув глазом солгал Ник.

Дейзи нисколько не удивилась услышанному. Наверняка он каждую неделю встречается с новой подружкой. Почему одна из них не может быть замужней женщиной?

– И как сильно он рассердился?

– Парочка его головорезов вывихнула мне руку и разворотила комнату.

– Какую руку?

– Левую.

– И что – вывих серьезный?

– Еще не могу делать резких движений, но вообще ничего серьезного.

Дейзи вышла из-за стола:

– Позволь, я посмотрю.

По тому, как осторожно Ник снимал свитер, она поняла, что ему еще больно.

Рука была темно-лилового цвета от локтя и выше. Дейзи присела возле Ника, осторожно закатала рукав как можно выше и стала ощупывать синяк.

– Похоже, вывих серьезный, – заключила она.

– На самом деле все не так плохо. Сейчас, правда, рука еще болит, но врач сказал, что скоро все будет в порядке.

Опуская рукав его футболки, Дейзи ядовито заметила:

– Это тебе за то, что путаешься с замужними женщинами.

Ник хмыкнул:

– Здорово! В наши дни охранников так учат сочувствовать?

– Специалистов по безопасности!

Ник пожал плечами:

– Какая разница? Разве тебя не учили, что с клиентом надо быть заботливым и внимательным?

Дейзи вернулась за стол и оттуда бросила на Ника суровый взгляд:

– Если я возьмусь за это дело, Колтрейн – а оно не из легких, – то только при условии, что нежная забота не будет входить в условия контракта. Или ты соглашаешься на это, или проваливай. – Дейзи нервно забарабанила карандашом по столу. – Бандиты были вооружены?

– Да, огромными кулачищами. Думаю, пушки у них тоже были, но копы подоспели до того, как они пустили их в ход.

– Кто вызвал полицию?

– Соседка. Она видела, как они лезли в гараж еще до моего приезда. Я застал их уже при деле.

В выражении лица Ника мелькнуло нечто, что Дейзи не успела разгадать.

– Мне нечего им дать – все негативы я отдал той даме.

И уж это ее дело, как с ними поступить, – продолжал Ник.

– Так в чем же тогда проблема? Объясни это ее мужу, и все дела.

– А проблема, Блондиночка, в том, что я не хочу натравливать на нее этого типа. Я понятия не имею, что у него на уме. Ну, я хочу сказать… Он отправил за мной пару наемников просто для того, чтобы отобрать несколько фотографий, запечатлевших его обнаженную женушку, с которой у него, кстати, уже давно прохладные отношения? Ты как считаешь, это нормально? Наверное, ты именно так и считаешь. Но я другого мнения. Они уже давно расстались, и пока она сама не выяснит с ним отношения, за мной будут ходить по пятам двое накачанных и вооруженных до зубов идиотов, готовых на все, чтобы выудить из меня информацию.

– Назови мне имя муженька, – попросила Дейзи и достала из стола бланк договора.

Ник помолчал с минуту, а потом добавил:

– Не нужно его злить понапрасну.

– У меня все равно нет полномочий, чтобы задавать ему вопросы. Ник, но ведь я не могу охранять тебя от всего мира. Мне надо знать, кто этот человек.

Ник поколебался какое-то время, а потом произнес:

– Его зовут Джон Джонсон.

– Джон Джонсон?! – удивилась Дейзи. – Какое «редкое» имя. Ты уверен, что не Смит? Это было бы более конкретно.

– Ну все, хватит. Я сделал все, что мог. – Ник отодвинул стул и встал. – Если ты будешь ставить под сомнение каждое мое слово, то у нас ничего не получится.

– Что значит, все, что мог? – попыталась уточнить Дейзи.

Ник оставил ее вопрос без ответа.

– Глупо было к тебе обращаться, теперь мне ясно, что ничего не выйдет. Извини, что занял твое время, – произнес он и направился к двери.

Дейзи хотела, чтобы он ушел, но гонорар в четыре тысячи долларов… Фирма существовала всего шесть месяцев, и капитал ее был небольшим. К тому же нужно было платить за аренду офиса и квартиры плюс зарплата Регги. Дейзи встала и сказала:

– Ник, подожди.

Он остановился и повернул голову назад. Его синие глаза совершенно ничего не выражали.

– Сядь, пожалуйста. Извини, – добавила Дейзи и вынула из ящика стола бланк контракта, затем, нажав кнопку громкой связи, обратилась к секретарю:

– Рег, зайди, пожалуйста.

Через несколько минут она расписала в контракте порядок оплаты услуг ее фирмы и подвинула документ Нику:

– Давай объясню, на что пойдут твои деньги.

Глава 2

Вечером того же дня Дейзи ехала в автобусе к Нику. В дороге ее быстро укачало до состояния, близкого к гипнотическому. Мыслями она была далеко отсюда.

За свои двадцать восемь лет Дейзи твердо усвоила одно правило: мужчины всегда уходят. Все свое детство она прожила практически вдвоем с мамой. Тех мужчин, что время от времени появлялись в их скромном доме в пригороде, скорее можно было бы назвать гостями, чем членами их семьи. Когда-то отец Дейзи жил с ними, но почти все время бывал в отъезде, а когда ей исполнилось девять лет – вообще ушел.

Мама оправдывала такую частую смену мужчин в их доме тем, что для ощущения собственной полноценности ей необходим мужчина рядом.