Глава 9

— Капитанский мостик — боевым постам. Доложить готовность.

— Двигатель в порядке, — отозвался Диего Гонсалес.

— Ради и главный радар в порядке, — сказал Вадаж.

— Орудийная башня один в порядке и жаден взяться за дело, — произнес Джин Иррибарн.

Колонисты с остальных боевых постов присоединились к предыдущим докладам, все это слилось в одном хищном хоре.

— Полегче, парни — подумал Хейм. — Если нам придется испробовать эти хлопушки в поединке с настоящим, действующим боевым кораблем, мы пропали.

— Приготовиться к подъему, — скомандовал Хейм. Неуклюже двигаясь в своем скафандре, он положил руки на пульт.

Озеро закипело. Волны захлестнули берега. Среди деревьев пронесся вздох, и внизу поднялся «Мироэт». На мгновение его громадное тело заслонила собой солнце, потихоньку подползавшее в луне, и испуганные животные бросились по своим тропам в чащобу. Затем, плавно набирая скорость, корабль устремился в небо. Расколотый воздух долго еще грохотал потом. Даниель и Мэдилон Иррибарн зажали уши руками. Когда очертания корабля исчезли из вида, они вернулись друг к другу в объятия.

— Радар, докладывайте! — рявкнул Хейм сквозь гул и вибрацию.

— Пусто, — сказал Вадаж.

Корабль поднимался все выше и выше. Оставшийся внизу мир стал крохотным, изогнулся в дугу, облака накрыли его курчавой шапкой, а океаны окрасили в синий цвет. Небо потемнело, блеснули звезды.

— Сигнал по общей волне, — раздался голос Вадажа. — Должно быть, нас заметили на «Юбалхо». Отвечать?

— Черт побери, нет, — ответил Хейм. — Все, что мне надо — это его позиция и вектор.

В пустом корпусе «Мироэт» звук, словно бы попадал в ловушку, отовсюду отдавался гулким эхом, так что до кормы и от правого борта прокатывался грохот. Хейм ощущал непрерывный звон и пульсацию в голове. Стекло его шлема дребезжало.

— Не могу его найти, — сообщил Вадаж. — Должно быть, он далеко.

— Но он нашел нас, — подумал Хейм. — Что ж, у него там детекторные оператор-профессионалы экстра-класса. А мне пришлось обойтись тем, что нашлось в лагере. Для набора специально обученных людей не было времени.

Должно быть, он так далеко, что ему пришлось бы некоторое время нас преследовать, набрав при этом скорость, неадекватную для его ракет. И он решит, что его долг — оставаться на месте. Если я ошибаюсь в первом или во втором, значит, мы подняли свой последний бокал.

Хейм ощутил вкус крови, горячей и солоноватой, и лишь тогда до него дошло, что он прикусил язык.

Все дальше и дальше. Новая Европа становилась все меньше среди теснящихся солнц. Мало-помалу в поле зрения возникла и выросла Диана.

Капитан — радиорубке. Забудьте обо всем на свете. Наведите лазер и подключите меня к линии.

Хейм потянулся за лежащими на полках приборами и навигационными таблицами.

— К тому времени, когда вы как следует разогреетесь, я подготовлю для вас все цифры.

— Если нас прежде не сотрут в порох, — добавил он про себя, пожалуйста… только бы мне успеть. Большего я не прошу. Пожалуйста, «Лиса» нужно предупредить во что бы то ни стало. — Он размотал ленту с вереницей цифр.

Вадаж в своей каморке, окруженный со всех сторон приборами, смотревшими на него, словно глаза троллей, торопливо нажимал клавиши. Он не был специалистом в этом деле, но компьютер космосистемы заранее запрограммировали для него: все, что ему теперь оставалось — это вводить данные и нажимать повелительной «сейчас». Одна из башен открылась в безвоздушное пространство. Из нее показалась скелетообразная головка передатчика, словно для того, чтобы взглянуть на вселенную. Плотный пучок радиоволн устремился к Диане.

Здесь могли возникнуть различные неточности. Диана двигалась по орбите примерно в 200 00 км с другой стороны Новой Европы, а «Мироэт» еще расширял эту пропасть в результате того, что его скорость неуклонно возрастала. Но компьютеру и контролируемому им двигателю такое было не впервой. Дисперсия волнового луча была достаточной для того, чтобы охватить весьма широкий сектор ко времени достижения им района, в котором находилась цель. Кроме того, этот луч обладал достаточной суммарной энергией, чтобы его амплитуда к тому времени все еще была выше уровня шумовой.

Маленький запрошенный метеоритный камень — по виду — обыкновенный камень среди тысячи таких же камней, где-то на склоне кратера застыл сейчас в ожидании прибор, установленный людьми с катера. Но вот сигнал поступил. Прибор — обычный микроволновый ретранслятор, такой, каких полно на каждом космическом корабле, работающий на солнечной энергии — усилил принятый сигнал и передал его в виде другого волнового луча следующему такому же объекту, расположенному высоко на зазубренном горном пике. Тот в свою очередь, передал его следующему, и так далее — по цепочке, охватившей весь неровный пустынный лунный диск. В цепочке было не так уж много звеньев. Горизонт на уровне человеческого роста равен на Диане приблизительно трем километрам, а с горной вершины — гораздо больше, и последний транслятор — достаточно было установить на самом краю того полушария, которое никогда не бывает обращено к Новой Европе.

Оттуда луч снова устремился ввысь, преодолев около 29. 000 км от центра Дианы он уткнулся в «Лиса».

Главной проблемой при выборе места для засады перед прорывом на Новую Европу был вопрос: сможет ли космический корабль остаться незамеченным вблизи такой враждебной планеты, с которой пространство постоянно контролировали детекторы и вокруг которой несли боевое дежурство корабли?

Если бы ему пришлось перейти в режим свободного полета, все системы работали бы в минимальном режиме, и эмиссия нейтрино было заметно только на очень небольшом расстоянии. Но глаза оптических, инфракрасных и радарных установок наверняка бы его засекли. Разве что между ними и планетой всегда находилась бы луна… Нет. Он не мог отважиться на то, чтобы опуститься и сидеть там на виду каждого кто случайно окажется на достаточно близком расстоянии, когда на обратном обороте луны наступит день.

В любой системе, где имеются два тела, существуют три точки Лагранжа, в которых гравитация спутника сочетается с гравитацией планеты таким образом, что помещенный в данную точку большой объект все время будет оставаться на одном месте — на прямой проходящей через оба космических тела. Правда, бывает, что иногда этот объект смещается со своего места, но «иногда» в биологическом времени — весьма нечастое явление. «Лис» спрятался в наиболее удаленной точке Лагранжа и начал двигаться по орбите, надежно укрытой лунным диском и не прилагал для этого никаких усилий.

Подобный маневр никогда прежде не практиковался. Но если уж на то пошло, никому прежде не требовалось иметь под рукой боевой корабль так, чтобы об этом не знал противник, занявший территорию, которую ему не положено было занимать. Хейм подумал, что когда-нибудь это станет классическим примером из учебника, если ему суждено остаться в живых и похвастаться своим опытом.

— «Мироэт» — «Лису», — произнес он. — «Мироэт» — «Лису». Слушайте и запишите. Запишите. Капитан Хейм — исполняющему обязанности капитана Пенойеру. Приготовиться к выполнению приказа.

Ответа не последовало и не могло последовать, кроме ответа для Лак о Пьюгес. Система, простая и сооруженная на скорую руку, была задумана в расчете на то, что он сможет вызвать оттуда своих людей. Если бы там что-то случилось, он узнал бы об этом лишь, тогда, когда было бы уже слишком поздно. И сейчас он говорил в темноту и неизвестность.

— В силу непредвиденных обстоятельств мы были вынуждены взлететь без пассажиров. Погони за нами пока, вроде нет. Но мы располагаем чрезвычайно важными разведданными, на основе которых нами составлен новый план.

Первое: мы знаем, что на орбите вокруг Новой Европы находится всего лишь один линейный корабль. Остальные, кроме еще двух других, рассеяны за пределами досягаемости радиосигнала, и до их возвращения должно пройти еще не мало времени. Судном, осуществляющим патрульную службу, является вражеский флагман «Юбалхо», крейсер. Я не знаю точно, какого он класса посмотрите, может быть, найдете его в наших справочниках — но, безусловно, он по меньшей мере несколько превосходит «Лиса».

Второе: врагу стало известно, что мы бывали на планете, и он вызвал на подмогу два судна находившиеся в пределах радиосигнала. В настоящее время они движутся к планете. Первое должно уже начать переход в режим торможения. Это улан «Севайдж». Второе — крейсер «Айнисент». Проверьте их тоже по справочникам. Но мне кажется, это обычные алеронские корабли соответствующие классу. Баллистические данные приблизительно таковы…

Он перечислил цифры.

— Теперь третье: вероятно, враг принимает «Мироэт» за «Лиса». Он заметил нас, но с такого расстояния, на котором точное опознание должно быть затруднительным или невозможным, к тому же мы захватили его врасплох.

Так что я думаю, что они полагают, будто «Лис» удирает, пока для этого есть благоприятные условия. Но они не смогут связаться с другими кораблями, пока те не приблизятся к планете, а Синби, безусловно, хочет иметь их под рукой.

Исходя из этого, мы имеем шанс взять их по одному. Теперь слушайте.

На улана не обращайте внимания. «Мироэт» в состоянии справиться с ним сам.

Или, даже если меня постигнет неудача, это судно не представляет для вас особой угрозы. Более того, ядерные взрывы с космоса были бы замечены и заставили бы врага насторожиться, оставайтесь на месте, «Лис», и разработайте план перехвата «Айнисента». Он вашего появления не ожидает.

Относительная скорость будет высокой. Если вы сумеете не упустить своего шанса, то у вас будет отличная возможность угостить его ракетой и отразить все ответные удары, если конечно, у них будет время такие нанести.

После этого идите на подмогу к «Мироэту». Моя расчетная позиция и орбита на данный момент приблизительно таковы. — Снова вереница цифр. Если «Мироэт» окажется уничтоженным, действуйте дальше по своему усмотрению. Но не забудьте при этом, что Новая Европа будет охраняться только одним кораблем.

Хейм набрал в легкие побольше воздуха. Он был горячим и наэлектризованным.

— Повторяю все сначала, — сказал он. В конце третьего повтора он добавил:

— Основная ретрансляционная точка, кажется, уходит за горизонт Дианы.

Я вынужден объявить конец передачи. Гуннар Хейм — Дейву Пенойеру и экипажу «Лиса»:

— Счастливой Охоты! Отбой!

Затем он откинулся в своем кресле, взглянул на звезды в направлении солнца и вспомнил о доме. «Мироэт» мало-помалу набирал скорость. Совсем незаметно — хотя по интеркому было произнесено немало отрывистых команд, подошел момент реверсирования, чтобы начать торможение. Необходимо было тщательно выверить свой вектор, перед встречей с «Севайдж»!

Хейм направился в салон, чтобы перекусить. Там он нашел Вадажа в компании маленького рыжеволосого колониста, с такой жадностью прихлебывавшего из своей чашки, словно он только что вернулся из марсианской пустыни.

— А, мой капитан, — радушно приветствовал его последний. — Я целую вечность не пил настоящего кофе. Гран мерси!

— Возможно, вскоре у вас не будет особого повода для того, чтобы меня благодарить, — сказал Хейм.

Вадаж по-петушиному склонил набок голову.

— Не надо быть таким мрачным, Гун… сэр, — укоряюще сказал он. Остальные абсолютно уверены в успехе.

— Видимо, я немного устал, — Хейм тяжело опустился на алеронское сиденье.

— Ничего, я тебя верну в нормальное состояние. Рюмочку «гранд Данаис» или сандвич, а?

Не получив отрицательного ответа, Вадаж тотчас вскочил и отправился за едой. Когда он вернулся, за спиной у него висела гитара. Он уселся на стол, болтая ногами, и ударив по струнам, запел:

Жил-был один богач в Иерусалиме:

Глория, аллилуйя, хи-ро-де-рунг!

Сразу нахлынули воспоминания, и улыбка тронула губы Хейма, незаметно для себя он начал отбивать ритм, а вскоре его голос присоединился к голосам двух других.

— Все в порядке! Кто сказал, что мы не сможем справиться к ними?

Возвращаясь на мостик, он чувствовал себя помолодевшим, и походка его была легкой, как у юноши.

Время пролетело незаметно, и вот уже звучит сигнал боевой тревоги. И в иллюминаторах появляется «Севайдж».

Руки, построившие этот корабль, не были человеческими руками. Но данная машина была предназначена для тех же самых целей и действовала по тем же законам физики, что и земные эсминцы. Маленький, изящный, пятнистый, как леопард (такая окраска была сделана для камуфляжа и термального контроля), и как леопард, опасный и красивый, корабль этот настолько был поход на его старого «Звездного Лиса», что у Хейма на мгновение застыла рука.

— Честно ли убивать его таким способом?

Вполне разумная военная хитрость. Да. Он нажал кнопку интеркома.

— Капитанский мостик — радиорубке. Давайте сигнал бедствия.

«Мироэт» наговорил — не человеческим и не алеронским языком, а завывающими радиосигналами, которые, как давно было известно Военно-космической Разведке, предписывался алеронским уставом. Разумеется, капитан улана (был ли это его первый приказ) велел попытаться установить связь. Ответа не последовало. Ловушка захлопнулась. Относительная скорость была не велика, но «Севайдж» весьма быстро вырос на глазах у Хейма.

Алерон, которого ни о чем не предупредили, не имел повода сомневаться в том, что перед ним — одно из его собственных судов. Транспортник приближался к лимиту Маха. Курс его был направлен точно к Эйту, но то же самое распространялось на все алеронские корабли, с тем, чтобы земной пират не смог вычислить их координаты. С кораблем что-то случилось. должно быть, у него вышли из строя системы коммуникации. И офицер связи, видимо наспех залатал передатчик, чтобы он смог хотя бы передать сигнал «SОS».

Неполадки явно были не в двигателях, поскольку они работали вполне нормально. Тогда в чем же дело? Может быть, в установках противорадиационной защиты? Или в воздушных рециркуляторах. Во внутреннем поле тяготения? Много было возможно. Ведь жизнь — ужасно хрупкая вещь, особенно здесь, где ей сроду не положено было быть.

Или… поскольку возможность его случайной встречи с военным кораблем посреди этой астрономической безбрежности была бесконечно мала… может быть, он должен доставить какое-то срочное сообщение? Что-то такое, что в силу некоторой причины нельзя было передать обычным путем? На Алерона легла длинная холодная тень «Лиса».

— Загерметизировать скафандры, — приказал Хейм. — Готовность номер один. — Опустив стекло собственного шлема, он все свое внимание сосредоточил на пилотировании. Краем сознания он тем не менее не упускал из вида двух угрожающих возможностей. наиболее опасной из них, хотя и наименее вероятной, было то, что капитан вражеского судна заподозрит что-нибудь неладное и откроет огонь. Вторым, наихудших вариантом, было бы, если бы «Севайдж» продолжил свой путь на подмогу с Синби. «Мироэт» не смог бы развить такое же ускорение, как улан.

На мгновение у Хейма вдруг возникло какое-то странное чувство безысходности.

Радар… векторы… импульс… «Севайдж» развернулся и приступил к маневрированию для сближения.

Хейм выключил двигатели почти полностью, так что теперь он издавал только негромкий шепот. Корабли располагались уже почти параллельно друг друга, причем улану приходилось расходовать огромное количество энергии на торможение, в то время как транспортник находился почти в режиме свободного падения. Теперь они были неподвижны относительно друг друга, и разделял их лишь километр вакуума. Затем улан с бесконечной осторожностью начал приближаться к более крупному судну.

Хейм рванул вниз рычаг аварийного ускорения. Со всей силой на какую он был способен, «Мироэт» ринулся навстречу своей судьбе.

У алерона уже не было времени ни выстрелить, ни увернуться. Корабли столкнулись. Страшный удар ревом прокатился по листам обшивки к корпусу, распорол металл, швырнул алеронов, не пристегнутых ремнями, на пол, и переборки с такой силой, что кости затрещали.

Броня космического корабля, даже космического военного судна, не слишком толста. Она может противостоять ударам микрометеоритов. Камни большого размера корабль может засечь и уклониться, но они редки. Однако, ничто не может защитить от ядерного оружия, если уж оно попадает в цель.

«Мироэт» не обладал высокой скоростью, но масса его была огромна. И «Севайдж» был пробит насквозь. «Мироэт» тоже получил несколько пробоин в корпусе. Вырываясь наружу белым облачком, воздух, быстро терялся среди бесконечности световых лет. Поврежденные корпуса сцепились, словно олени своими рогами. Аврора ослепительно освещала их внутренности.

Бесчувственные звезды холодно взирали на все это из своей дали.

— Приготовиться к отражению атаки экипажа!

Хейм не был уверен, что его команда была передана остальным через коммуникатор его шлема. Скорее всего, нет. Все схемы были разрушены. Из поврежденного энергогенератора вышла наружу фьюжнреакция. На корабле царила тьма, невесомость и безвоздушность. Но это не имело значения. Его люди знали, что делать. Хейм на ощупь отстегнул ремни и также на ощупь начал пробираться к кормовой орудийной башне, которую заранее выбрал для себя.

Большинство из команды алеронов, должно быть, погибли. Возможно, некоторые и выжили — те, кто был в скафандрах или в герметичных отсеках, если они сумеют найти уцелевшее оружие и привести его в действие, они будут стрелять. Если нет — пойдут врукопашную. Непривычные к условиям новоевропейцы могут отступить под натиском врага.

Контроль панели лазера, возле которого занял позицию Хейм, имела свою собственную подсветку. Рукоятка рычага, индикаторы мерцали, словно огни сигнального костра. Хейм осмотрел цилиндр, просвечивавший сквозь поврежденный глазок, понял, что лазер исправен. По мере того, как система продолжала вращаться, метались сумасшедшие тени. Он подавил легкий приступ тошноты, вызванный центробежными силами, выбросил из головы насмешливое торжество холодных созвездий, и начал высматривать врага. Сквозь страшное напряжение мелькнула мысль, что он стал основоположником нового тактического приема — тарана. Вообще-то, он не был таким уж новым. Его история уходила в глубь веков к тем временам, когда люди впервые дерзнули оторваться от земли. И тут же сознание нарисовало впечатляющую картинку:

Олаф Триггвасен на залитой кровью палубе «Длинной Змеи».

Нет. К черту. У него сейчас одна задача: остаться в живых до того момента, когда их подберет «Лис». А это должно произойти довольно скоро.

Раздался орудийный залп. Хейм увидел лишь, как луч отразился от стальной поверхности, и, скосив глаза, подождал, пока пройдет ослепление.

— Кто-то из наших. Я надеюсь, — подумал Хейм.

Мощная вибрация сотрясла корпус корабля и тело Хейма. Взрыв? Он не был в этом уверен. У алеронов могло бы хватить фантазии и фанатизма, чтобы уничтожить «Мироэт» вместе со своим кораблем, подорвав ядерную боеголовку.

Это была малая вероятность, поскольку им потребовались бы специальные инструменты, а найти их в такой каше было очень трудно. Но…

Что ж, умение ждать — одно из главных на войне.

Через балку перелезла одетая в скафандр фигура. На фоне звезд черный неземной силуэт казался каким-то нереальным, и только светлый ободок на шлеме, отбрасывавший блики, говорил о том, что это не мистика.

— Ну вот, стало быть, по крайней мере один остался в живых, и теперь храбро пытается… — подумал Хейм, прицелился и открыл огонь. На месте растерзанного тела взметнулся створ пара, который затем быстро исчез в пространстве.

— Мне чертовски не хотелось это делать, — пробормотал Хейм, словно бы обращаясь к погибшему. — Но ты ведь мог бы притащить с собой какую-нибудь гадость, так-то вот.

Этот выстрел выдал его позицию. Вокруг него заплясал золотой луч, нащупывая цель. Хейм, скорчившись, укрылся за щитом. Невыносимая, слепящая полоса располосовала металл буквально в нескольких сантиметрах от него. За первой последовало еще несколько таких молний, и затем вражеский лазер угас.

— Молодчика! — Хейм перевел дух. — Молодчина, кто бы ты ни был.

Сражение длилось еще недолго. Без сомнения алероны, если кто-то из них еще остался в живых, решили затаиться и дать, что будет дальше. И все — таки необходимо было оставаться на стороже.

В состоянии свободного полета, подобном сновидению, мышцы не уставали от неподвижности. Хейм позволил течению своих мыслей самостоятельно выбрать русло. Земля. Конни, Джоселин… Новая Европа, Даниель… В жизни мужчины, как правило, не так уж много вещей, имеющих для него особое значение. Не те несколько значили ужасно много.

Прошло несколько часов.

Напряжение стало уже понемногу опадать, когда к месту сражения приблизился тонкий и изящный «Лис». Нельзя сказать, чтобы Хейм при виде его не почувствовал никакой радости (он появился — значит, он выиграл битву) но что-то внутри уже перегорело за эти часы ожидания, к тому же предстояла очень сложная стыковка. Хейму пришлось прокладывать себе путь к выходу сквозь тьму и развалины, потом посылать сигнал с помощью встроенного в шлем радио, чтобы тендер подвел на достаточном для прыжка расстояние, и когда это было сделано, он перешел на него и выпил маленько спиртного, чтобы нейтрализовать эффект воздействия радиации, которую он получил. Ну а потом — на борт крейсера…

Радостные восклицания и дружеские хлопки по спине, медвежьи объятия и толчок вокруг — это все воспринималось Хеймом из-за страшной усталости как нечто нереальное. Даже собственная победа не казалась уж настолько важной.

Больше всего радовал его тот факт, что добрая дюжина алеронов осталась в живых и сдалась.

— Ну, как справились с «Айнисентом»? — спросил он Пенойера.

— О да, конечно. Обычный фокус-покус! Один магический пасс — и эта кастрюля превратилась в облако изотопов. Что дальше, сэр?

— Ну… — Хейм потер глаза, в которые словно бы насыпали песку. Твой барраж должны были заметить с Новой Европы. Теперь когда с «Айнисентом» покончено, враг должен понять, чья взяла. Возможно, он догадался, что следующий на очереди «Севайдж» и теперь идет на его перехват. Но скорее всего, он остался поблизости от базы. И даже если это не так, все равно об обязательно туда вернулся бы. Как думаешь — сможем мы задать перцу этому «Юбалхо»?

— Смотря как повезет, сэр, судя по имеющимся у нас данным, этот корабль более зубастый, чем наш. Хотя мы имеем преимущество в скорости и маневре. с помощью компьютера я составил несколько тактических моделей, которые дают нам почти сто процентов в удаче. Но стоит ли рисковать? сказал нахмурившись Пенойер.

— Я думаю так, — сказал Хейм. — Если мы влипнем, что ж, будем считать, что наша сторона потеряет от этого не слишком много. с другой стороны, если мы выиграем, то Новая Европа — наша.

— Сэр?

— Без сомнения. Другой защиты, стоящей упоминания, у алеронов нет. Их наземные ракеты мы просто нейтрализуем из космоса. Потом мы обеспечим колонистам помощь с воздуха. Кстати, они уже готовят поход на побережье.

Тебе известно не хуже, чем мне, что ни один флайер сроду не имел ни малейшего шанса на поединок с космическим кораблем, имеющим ядерное оружие. Если алероны не сдадутся, мы просто вышибем их с воздушного пространства, а потом займемся их наземными войсками. Но мне кажется, они капитулируют. Они ведь не дураки. И… тогда уже у нас будут заложники.

— Но… остальная часть их флота…

— Угу. Но по прошествии нескольких недель или месяцев они не станут возвращаться по одному. «Лис» вполне сможет преподнести им приятный сюрприз пыльным мешком из-за угла. Кроме того, все это время новоевропейцы будут работать не покладая рук, чтобы поскорее закончить систему космической обороны планеты. Вполне очевидно, что там осталось сделать не так уж много. Как только работа будет завершена, планета станет практически неприступной, чтобы ни случилось с нами.

Ко всему прочему, довольно скоро к Новой Европе должен подойти очередной транспорт — разумеется, ничего не подозревающий. Мы его оприходуем и отправим на Землю часть новоевропейцев, как было запланировано с самого начала. Когда Земля узнает, что они не только живы и не только далеки от поражения и капитуляции, но еще и успешно выдерживают космическую осаду и ведут колоссальную работу по укреплению космической обороны… ну, если уж и тогда Земля не пошевелится, я отрекусь от человеческой расы.

Хейм выпрямился.

— Я не претендую на роль какого-то дурацкого героя, — подытожил он. Главным образом мне хочется вернуться домой, к своему старому кальяну и стоптанным шлепанцам. Ну, а как на твой взгляд — стоит попытаться использовать такой шанс?

Пенойер раздул ноздри.

— Клянусь… клянусь Юпитером, — запинаясь произнес он. — Конечно, сэр.

— Очень хорошо, возьми курс на планету и позови меня, если что-нибудь случится.

Пошатываясь, Хейм прошел в свою каюту, повалился на койку и уснул, как убитый.

Разбудит его Вадаж, который тряс его за плечо и вопил в самое ухо:

— Гуннар! Установлен контакт… с «Юбалхо»… встреча произойдет не позднее чем через полчаса.

Сон как рукой сняло, сняло все — усталость, страх, сомнения, даже злость. Шагая на мостик, Хейм чувствовал в себе такой прилив сил, какого не испытывал с тех пор, как умерла Конни. В иллюминаторах сияли звезды такие огромные и яркие в кристальной темноте, что казалось — протяни руку и дотронешься до них. Корабль тихо урчал и пульсировал, как живой. Люди стояли наготове возле орудий. Хейм почти физически ощущал единство с ними и с кораблем. Едва он успел занять свое командирское кресло, как из динамика зазвенел голос Синби:

— Капитан «Звездного Лиса», так значит, я вновь приветствую вас?

Тяжелым был наш поединок. Ну, а как теперь — готовы ли вы его продолжить?

— Да, — ответил Хейм. — Мы идем к финишу, и надеемся быть там первыми. Попытайтесь нас опередить.

Ответом был смех, подобным смеху Люцифера, который еще не повержен.

— Ну-ну, я благодарю тебя, брат мой. Пусть свершится то, что принесет с собой поток времени, плыть по течению которого — достаточно ужасная вещь… Я благодарю тебя за этот день.

— Ну что ж, я тоже говорю тебе спасибо, — сказал Хейм, а сам задумался с некоторым удивлением:

— А ведь «спасибо» означает «спаси бог».

— Мой капитан, — пропел Синби. — всего тебе доброго.

Радиопередатчик умолк. Молча, с погашенными огнями два корабля двинулись к месту встречи.

Глава 10

Когда-то давным-давно на Новую Европу явился человек из Нормандии и построил себе до на морских утесах. от того места поверхность понижалась постепенно широкими уступами с золотистыми деревьями, с зарослями трав и диких цветов, волнуемых ветром, а потом вдруг резко падала вниз крутым склоном: страна гор, подпираемых плечами небо, которое звенело голосами птиц, эхом глубоких лещин, плеском воды в озерах и водопадах, а на востоке расстилалась безбрежная соленая синева, прерываемая лишь линией горизонта.