Фландри вздохнул и продолжил:
      - Леон Аммон - отвратительный, презренный тип. В других обстоятельствах я бы, не задумываясь, взял тупой нож и выпустил ему кишки. Но он обладает энергией, решительностью, немалой отвагой и даже своего рода даром предвидения. Я пришел в его офис, чтобы выяснить, что у него на уме. Когда он рассказал мне о планете, я согласился, потому что... как тебе объяснить... Если предложить Велунд государственным чиновникам, они бы не знали, что с ним делать. Скорее всего, эти ловкие парни засекретили бы полученную информацию, чтобы избежать необходимости принимать какое-либо решение и совершать дополнительное усилие. В лучшем случае наша находка чуть-чуть затормозит процесс "мирного урегулирования". Напротив, Аммон имеет в этом деле личный интерес. Он останется на Ирумкло и организует предприятие - терранское предприятие. Получив прибыль и подняв свой экономический, а следом и политический престиж, Леон сумеет надавить на правительство и сохранить планету. Мы будем крепко держать старушку Ирумкло, а значит, и границу. Возможно даже, что правительство пожелает увеличить имперское влияние в районе Бетельгейзе. Одним словом, - заключил Фландри, - может быть, Аммон и сукин сын, но он наш сукин сын.
      Доминик с силой вдавил окурок в пепельницу и попытался обнять девушку, ища более забвения, чем удовольствий.
      Удивительно, но, несмотря на дружеские чувства, которые она совсем еще недавно так красноречиво выражала, Джана не ответила своему спутнику взаимностью. Ее руки оттолкнули его. Голубые глаза смотрели с тревогой.
      - Ники, пожалуйста. Я должна подумать... о том, что услышала.
      Фландри уважал чувства дамы, поэтому спокойно развалился в кресле, положив ногу на ногу.
      - Думаю, что смогу сдержать себя на некоторое время. - Очарование девушки смягчило поднимающийся в Доминике гнев. Он усмехнулся: - Только учти, что долго я не выдержу. Слишком уж ты восхитительна.
      Ее рот искривился, но отнюдь не в улыбке.
      - Я никогда не думала, что тебя могут интересовать подобные вещи, неуверенно сказала она.
      Тот пожал плечами:
      - А почему нет? Я живу в Терранской Империи.
      - Но если... - Джана подалась вперед. - Ники, ты серьезно думаешь, что Велунд способен существенно изменить ситуацию?
      - Мне хочется в это верить. А почему ты спрашиваешь? Не могу поверить, чтобы тебя интересовала судьба будущих поколений.
      - Напрасно. Предположим... Ники, предположим, случится так, что Леон не сможет разрабатывать Велунд. И никто не сможет. Как это повлияет на нас с тобой?
      - Думаю, немаловажную роль здесь играет продолжительность наших жизней. Возможно, мы не увидим никаких изменений. Возможно, лет через двадцать-тридцать Империя начнет отступление, о котором я говорил.
      - Но ведь локальное отступление не означает гибели всей Империи.
      - Конечно, нет. По крайней мере, немедленной гибели. Можно надеяться, что мы проведем остаток жизни в привычном для нас стиле. Впрочем, кто знает? Политические изменения в правительстве... Неуверенность, которая всегда влечет за собой социальные перевороты... Кто знает?
      - Мы всегда можем найти укромное место. Милая колониальная планета где-нибудь на окраине. Конечно, не слишком примитивная, но...
      - Не исключено, - ухмыльнулся Фландри. - Не понимаю, о чем ты беспокоишься. Мы отчитаемся перед Аммоном, и на этом наша роль будет закончена. Не забывай, что у него осталась большая часть гонорара.
      Джана кивнула. Некоторое время они молчали. Звезды на смотровом экране образовали ореол вокруг золотистой головы девушки.
      Наконец обычное женское лукавство взяло свое. Джана улыбнулась и пробормотала:
      - Наверное, не имеет большого значения, кто именно получит Велунд: Аммон или другой житель Ирумкло.
      - Думаю, не имеет, если этим жителем будет кто-нибудь из предпринимателей-терран. - Фландри почувствовал настоящее беспокойство: Что ты замышляешь? Пытаешься продать секрет конкуренту? Я бы не рекомендовал тебе даже думать о подобных вещах. Можно здорово влипнуть.
      - Ты...
      - При чем тут я? Для меня главное - получить свои деньги. Ты представить себе не можешь, каким примерным мальчиком я тогда стану. Больше никаких авантюр в Старом Городе. Респектабельный отдых на базе и штудирование учебников по навигации. Тем более что срок моей командировки на Ирумкло скоро кончается. - Фландри взял ее руки в свои. - Я даже с тобой перестану видеться, чтобы избежать лишнего риска. Кстати, ты тоже должна перестать появляться в поле моего зрения. Вселенная без тебя значительно обеднеет, но что поделаешь...
      Джана обиженно поджала губки:
      - Вот как ты повернул...
      - Ага, - ухмыльнулся Доминик. - К счастью, впереди у нас еще целая вечность. Давай-ка, пока не прилетели, не тратить зря времени.
      Невинная скромница стыдливо опустила ресницы, затем подняла их снова и... в следующий момент она уже сидела на коленях у своего спутника, страстная, нежная, улыбающаяся, с расширившимися от возбуждения зрачками.
      - Давай, - прошептал воркующий голосок. Неожиданный грохот прервал эту очаровательную сцену. Мир погрузился в темноту.
      Очнувшись, Фландри пожалел, что пришел в себя. Кто-то вынул из его черепа мозги, чтобы поставить на их место ядерный генератор.
      Нет... Доминик попытался перевернуться - и не смог.
      Тогда он застонал. Чья-то рука подняла его голову. Прохладная жидкость коснулась высохших губ.
      - Выпей, - раздался откуда-то издалека знакомый женский голос.
      Фландри выпил вместе с водой пару таблеток и смог наконец осмотреться. Девушка стояла возле койки, на которой он лежал, и не сводила с него взгляда. Стимуляторы начали свое действие - боль отступила. Образ Джаны стал проясняться. Доминика поразила суровость, застывшая на ее лице. Вытянув шею, незадачливый кавалер исхитрился увидеть, что его ноги и руки привязаны - и крепко привязаны - к каркасу кровати.
      - Тебе лучше? - холодным тоном спросила безжалостная сиделка.
      - Судя по всему, едва я уснул, ты разрядила в меня электрическую дубинку.
      - Извини, Ники. - На мгновение Фландри почудилось, что бесстрастная маска дала трещину.
      - Зачем?
      Девушка рассказала о Раксе и добавила:
      - Мы уже договорились о встрече. Если я правильно усвоила твои уроки, лететь нам осталось сорок-пятьдесят световых лет. К счастью, ты сам научил меня, как запрограммировать автопилот на наибольшую крейсерскую скорость.
      Фландри был совершенно опустошен. Из всех чувств в нем осталось только отчаяние, и оно прошло сквозь него, словно тупой гвоздь.
      - Четыре или пять дней полета. И все это время я останусь привязанным?
      - Извини, - повторила Джана. - Я не могу позволить, чтобы ты схватил меня и... Ну, в общем, сам понимаешь. - Она помедлила. - Я буду о тебе заботиться. Хорошо заботиться. Пойми, у меня нет к тебе личной обиды. Все дело в деньгах. Миллион кредиток.
      - Почему ты так уверена, что твои неизвестные друзья сдержат обещание?
      - Если Велунд действительно богат металлами, миллион покажется им ничего не стоящей суммой. Кроме того, я и после полета могу оказаться небесполезной. Конечно, только до тех пор, пока не улечу куда-нибудь подальше. - И жестко, словно не говорила, а резала острой бритвой, девушка добавила: - Эти деньги принесут мне независимость.
      Фландри погрузился в полуобморочное состояние.
      Теперь он был лишен возможности выполнять большинство изометрических упражнений: веревки врезались в кожу. Беспомощный пленник часами разминал те немногие мускулы, которыми он мог двигать в своем стесненном положении. По счастью, Джана оказалась так добра, что массировала его онемевшее тело.
      Джана сдержала обещание и относилась к своему пленнику с сестринской заботой. Ее уход нельзя было назвать идеальным - сказывалось отсутствие тренировки и необходимого оборудования, - но он сильно помог несчастному страдальцу. По часу в день девушка читала Фландри микропленки, которые имелись на корабле, пользуясь для этого селекторной связью. Милосердная надзирательница была настолько добра, что даже предложила своему подопечному заняться любовью. На третьи сутки Доминик согласился.
      В остальном они почти не общались: положение заключенного мало располагает к задушевным разговорам. Большую часть времени спутники проводили в одиночестве, усугубляя тем самым трудности полета. Испытав сильный шок в самом начале и сумев совладать с собой, Фландри в первые дни легко переносил изоляцию. Не имея систематического образования, он тем не менее немало повидал, кое-что читал и многое успел передумать. Теперь все это служило ему пищей для размышлений. Но шло время, полет близился к концу, и Доминик стал испытывать сильный недостаток внешних впечатлений. Каждый час казался несчастному пленнику пустынным столетием. Когда заработали датчики, пилоту стоило немалых усилий, чтобы выйти из легкого транса и понять значение этих звуков.
      Корабли уравняли свои скорости и сблизились. Стыковочные отсеки соединились друг с другом. Когда команда второго корабля взошла на борт "Джеки", Джана завизжала - и отнюдь не от радости.
      Глава 11
      Мерсейцы обращались с пленниками холодно, но корректно. Фландри был освобожден от пут, отведен на корабль своих захватчиков и осмотрен врачом, имеющим опыт лечения разумных существ иных видов.
      После осмотра ему была предоставлена возможность вымыться и прийти в себя. Вернули личные вещи, за исключением оружия. Для терран нашелся уютный уголок, отгороженный занавеской. Им принесли пищу. Девушке предоставили туалетную комнату на другом конце коридора. Возле импровизированного жилища поставили охрану, которая, впрочем, ничем не досаждала заключенным. Незадачливые путешественники вряд ли могли чувствовать себя в большей безопасности на военном корабле. Тем более что в космосе им предстояло пробыть совсем недолго.
      Джана не переставала причитать:
      - Я думала, это люди. Я думала, это люди. Просто какая-нибудь другая банда. - Она бросилась к Фландри. - Что они с нами сделают?
      - Трудно сказать, - ответил он без всякой симпатии в голосе. - Вряд ли они собираются отпустить нас домой, чтобы мы рассказали там нашу историю. Историю о разведывательной сети на Ирумкло, возглавляемой неким Раксом, чья родная планета, вне всякого сомнения, находится в пределах Ройдхуната, а не Империи. Не исключено, что с этой сетью сотрудничают члены местных синдикатов. Вдобавок на неосвоенной территории, в непосредственной близости от границ Империи, расположилась мерсейская военная база. - Мурашки побежали по спине младшего лейтенанта. - В таком случае, как только новость о нашем захвате дойдет до руководства базы, кто-нибудь из старших офицеров обязательно захочет поговорить со мной лично.
      Мерсейский эсминец прикрепил к себе "Джеки" и пустился в путь. Фландри попытался было втянуть стражей в беседу, но те получили приказ молчать. Однако солдат, который принес терранам обед, согласился передать своему начальству его просьбу. Доминик хотел, чтобы ему разрешили наблюдать посадку корабля. Вопреки всем ожиданиям, просьба была удовлетворена.
      "Впрочем, почему бы и нет? Они ведь не собираются меня отпускать, чтобы я выболтал все увиденное".
      По всей видимости, координаты пункта назначения, которые Ракс дал Джане, должны были привести корабль терран в поле обнаружения мерсейского патрульного эсминца. Патрульные суда редко когда далеко удаляются от базы. Уже через три или четыре часа за Домиником пришли. Он попрощался с девушкой, которая не переставала сетовать на судьбу, и ушел в сопровождении вооруженной охраны. Планировка судна мало чем отличалась от терранской. Детали, конечно, разнились, как разнились формы, размеры, языки и культуры двух цивилизаций, но атмосфера корабля оставалась той же самой: узенькие металлические коридоры, монотонное жужжание и вибрация судовых машин, теплые потоки пропахшего маслом воздуха из вентиляционных решеток, ежедневные однообразные обязанности.
      Только вот команда состояла из громадных, гладких, зеленокожих существ с хвостами и костистыми гребнями. Они были одеты в черную форму необычного покроя, сшитую из неизвестного материала. У пояса висели боевые ножи. Мерсейцы выполняли традиционные ритуалы и знаки почтения: слово, жест, шаг в сторону - с автоматизмом, отработанным многовековой практикой. Немногие личные вещи - картинка на стене или сувенир - выдавали вкус, который отличался от терранского большей строгостью и абстрактностью. Физиологические выделения, наполнявшие спертый воздух эсминца, были острее и, если можно так выразиться, суше, чем у людей. Черные глаза, внимательно следящие за проходившим терранином, не имели белков.
      Брох (что примерно соответствовало второму помощнику капитана) Тринтаф Длинный встретил Фландри в навигационном отсеке.
      - С вами будут обращаться почтительно, лейтенант. Хотя вы и находитесь под арестом за незаконное вторжение на суверенную территорию Ройдхуната, наши государства больше не воюют друг с другом.
      - Я благодарен броху, - старательно произнес Фландри на эрио и довершил свои слова соответствующим жестом.
      Он не стал добавлять, что помимо других пунктов Альфзарский договор обязывает обе стороны воздерживаться от притязаний на территории буферного региона. Конечно, на многих планетах - например на Старкаде - практикуются так называемые "пакты взаимного содействия", которые вынуждают к сотрудничеству сговорчивых или, точнее сказать, запуганных автохтонов.
      Доминика гораздо больше интересовало то, что происходило на экране. Вполне вероятно, что он наблюдал сейчас место, где ему предстояло упокоиться навек.
      Смотровой экран демонстрировал обычную картину звездного неба, густо усыпанную светящимися точками; нетренированный глаз должен был неминуемо заблудиться в хаосе неопознанных светил. Но Фландри обладал навыками хорошего навигатора: мысленно отбросил наименее яркие звезды, нашел опорные созвездия, видимые из любой точки Вселенной, вроде Магеллановых Облаков, определил по размерам светила расстояние до ближайшего гиганта Бетельгейзе. Вскоре он обнаружил, что и без этих данных местоположение корабля ему хорошо известно. В самом начале своего пленения Доминик вынудил Джану назвать заданные координаты и крепко их запомнил. Кроме того, тип солнца, к которому они подлетали, был достаточно необычен, особенно если учесть, что большую часть данного района Вселенной занимали красные карлики. Собственно говоря, на многие сотни световых лет таких звезд можно было встретить только одну или две.
      Светило по своей природе напоминало Мимир. Менее массивное и не такое яркое, оно тем не менее отличалось той же самой режущей глаза белизной, бурлящими пятнами и громадными протуберанцами. По-видимому, это солнце было значительно старше своего собрата, поскольку вокруг него не наблюдалось никакой туманности. Наблюдателям на корабле его диаметр казался примерно в три раза меньше углового диаметра Сола, если смотреть на него с Терры.
      - Спектральный класс F5, - сказал Тринтаф, - масса 1,34, яркость 3,06, радиус 1,25. - Значения были даны в долях родного светила мерсейца, Кориха, однако Фландри легко пересчитал все параметры в терминах Сола. - Мы дали ему имя Сикх. Планета, которая является целью нашего полета, называется Талвин.
      - Понятно, - кивнул Доминик. - Так звали героя ваших гражданских войн. Сколько еще героев вы запечатлели в названиях планет?
      Тринтаф быстро взглянул на терранина. "Проклятье! Почему я все время забываю, что его нельзя недооценивать?"
      - Я поражен вашими познаниями в области истории Ройдхуната, - произнес мерсеец. - Впрочем, если всем патрульным эсминцам дано специальное задание следить за появлением разведывательного корабля терран, нужно ли удивляться, что пилот окажется необычной фигурой?
      - Вы мне льстите, - скромно возразил Фландри.
      - Что же касается вашего вопроса, то небесных тел, достойных носить собственное имя, здесь крайне мало. Вокруг солнца вращается несколько скоплений астероидов, а вот настоящих планет всего четыре. Считается, что наименьшая из них в прошлом являлась спутником. Орбиты, по которым вращаются тела, сильно смещены и перекошены. Наши астрономы выдвинули гипотезу, что на ранней стадии жизни этой солнечной системы сквозь нее прошла другая звезда, которая и нарушила нормальную конфигурацию.
      Доминик, не отрываясь, смотрел на растущий перед ним мир. Корабль переключился с гипердвигателя на нормальную тягу. Резкое снижение скорости наводило на мысль о наличии большого количества крупных метеоритов. (Они не представляли никакой реальной опасности для корабля, который был в состоянии издалека обнаружить летящий объект и уклониться в сторону или, на крайний случай, отразить удар с помощью силового поля. Однако подобные столкновения могли сильно подмочить репутацию шкипера, так бездарно расходующего энергию.) Ослепительно белый серп Талвина имел нечеткие очертания. Это означало, что, подобно Венере, данная планета окружена сплошной пеленой облаков. Сквозь облачность тем не менее пробивались красные пятна и полосы.
      - Не слишком обнадеживающее зрелище, - заметил Фландри. - Кажется, мы чересчур близко подошли к солнцу.
      - Что поделать, - последовал ответ Тринтафа. - На планете стоит позднее лето - на всей планете, поскольку она полностью лишена осевого наклона. Жара неимоверная. Когда сойдете с корабля, одевайтесь полегче, лейтенант. В периастре Талвин подходит к Сикху на 0,87 астрономических единиц. Зато в апоастре расстояние увеличивается до 2,62 а. е.
      Доминик присвистнул.
      - Такого эксцентриситета, насколько я помню, нет ни у одной планеты. Сколько же получается?.. Ноль целых пять десятых. Правильно? - Молодой гений почувствовал возможность сойти с заоблачных высот и перевел разговор на более житейскую тему. - Как вам удается выживать в таких условиях? Хорошо бы еще существовал осевой наклон - тогда, по крайней мере, на одной полусфере можно было бы укрыться от смертельного жара. Однако на этом шарике если и заведется какая-нибудь живность, она должна быть здорово не похожа на нас с вами.
      - Ошибаетесь, - возразил Тринтаф. - Атмосфера и гидросфера до некоторой степени смягчили климат планеты. Кроме того, мы используем специальные жилища. Вон те красные пятна имеют биологическое происхождение. Это споры, занесенные в верхние слои атмосферы. Фотосинтез создает вполне приемлемую для дыхания смесь кислорода и азота.
      - А болезни? - "Нет, постой. Сейчас ты действуешь слишком глупо. То, что безопасно для мерсейца, не обязательно безопасно для человека. Возможно, у нас крайне сходные биохимические процессы, однако ядовитые для терран насекомые скорее повредят терранскому животному, чем мерсейцу. К тому же вряд ли такой необычный мир, как Талвин, способен произвести живой организм, который будет представлять для нас серьезную опасность. По крайней мере, можно не бояться болезней, не поддающихся лечению современными методами. Тринтаф прекрасно понимает, что мне все это хорошо известно", - такая или подобная мысль промелькнула в единую долю секунды. Я имею в виду аллергены и другие яды.
      - Есть немного, но они не должны вас беспокоить. Биоформы в своей основе сходны с теми, к которым мы привыкли: L-аминопротеины в водном растворе. Конечно, возможны отклонения. Но в принципе, вы или я способны прожить некоторое время на подножном корму, если выбирать его с достаточной осмотрительностью. На более длительный срок понадобятся диетические добавки. У нас имеется некоторый запас для экстренных случаев.
      Фландри решил, что Тринтаф лишен чувства юмора. Большинство мерсейцев любили пошутить - иногда со вкусом, иногда слишком грубо, но всегда непонятно для человека. Доминик, в свою очередь, во время посещения Старкада приводил в замешательство своих хвостатых собеседников. Они отказывались принимать его остроты, даже если он пытался найти терранским шуткам эквиваленты на эрио.
      "Конечно, среди них попадаются разные экземпляры. Вполне возможно, моя жизнь будет зависеть от личных склонностей командующего базой на Талвине. Даст ли он мне хоть один шанс на спасение? И смогу ли я не упустить этот шанс?"
      Фландри попытался прощупать своего нового приятеля, но тот вскоре покинул навигационный отсек, сославшись на занятость. Юноша остался в одиночестве, если не считать солдата-охранника, который молча расположился возле двери, усевшись на собственный хвост.
      Наблюдение за происходившим на экране частично рассеяло тревогу пленника. Доминик умел находить на звездной карте наиболее существенные детали, которые ничего бы не сказали профану, умел определять, что эти детали означают и какое из них можно сделать заключение.
      Талвин не имел луны. Во всяком случае, с тех пор, как чужеродная звезда нарушила нормальное движение планет. Фландри удалось заметить слабое мигание двух искусственных спутников. Судя по их положению, они должны были принадлежать синхронизированной триаде. Мизерное число сателлитов говорило о том, что мерсейцы не слишком заботились об оборудовании базы. Впрочем, что можно ожидать от объекта, находящегося на самом конце длинной коммуникационной линии? Это всего лишь наблюдательный пост, депо, станция первого уровня для приема сообщений от агентов с приграничных планет Империи. Таким агентом и был Ракс.
      За исключением своего босса, шпионы Ройдхуната не знали о существовании Сикха. Тем более они не могли назвать его координат. В их распоряжении находились самонаводящиеся торпеды, запрятанные в укромных уголках планеты. Торпеды были заранее запрограммированы на определенную цель. Имелись также ключи для изменения координат пункта назначения. При соблюдении элементарных мер предосторожности ни один наблюдатель не был способен засечь отправку послания. Заправка представляла собой более сложную проблему, связанную с контрабандой, однако и эту задачу можно было решить, учитывая, что все терранские службы работали спустя рукава. Передача новых приказов агентам являлась и вовсе пустяковым делом: кто станет следить, что за корреспонденция или что за визитеры посещают магазинчик Ракса!
      Значение Талвина трудно было переоценить! Помимо своей функции как базы для патрульных судов планета позволяла установить близкий контакт со шпионами из приграничных районов Империи, который в ином случае был бы невозможен. Фландри задался вопросом: выполняют ли разведывательные службы Империи подобную работу невдалеке от пределов Ройдхуната? Скорее всего, нет. Мерсейцы отличались крайней бдительностью, а терранское правительство не любило лишних хлопот, да и богатые жители Империи не горели желанием оплачивать дорогостоящие операции своего государства.
      Доминик встряхнулся, словно пытаясь сбросить с себя грустные мысли, и сосредоточился на том, что показывал экран.
      Разрешение на посадку было получено, траектория рассчитана. Эсминец по широкой спирали двигался вокруг планеты. Возможно, такой путь обусловливался желанием уклониться от гроз. Более прохладный воздух, который двигался от полюсов в сторону экватора, должен был превратить лето в сезон "муссонов". Принимая во внимание входную энергию, атмосферное давление (которое, как сказал Тринтаф, на двадцать процентов превышало терранское) и период вращения (чуть более восемнадцати часов, по словам того же Тринтафа), легко понять, что погода на Талвине бушевала иной раз сильнее, чем в любом другом месте населенной части Вселенной. Длинный, тонкий и массивный объект, каким являлся эсминец, был гораздо более чувствителен к сильным порывам ветра, чем это можно себе представить. Водяной пар конденсировался в облака на довольно большой высоте. Когда корабль прошел верхние слои атмосферы, Фландри получил возможность беспрепятственно наблюдать за планетой.
      Чуть меньший по размеру (экваториальный диаметр равнялся 0,97) и не такой плотный, как Терра, Талвин имел в тот период своего развития лишь один континент. Громадный участок суши с неровными краями расположился между северным полюсом, где находился его узкий конец, и экватором. На остальной части планеты наблюдалось огромное количество островов, которые, впрочем, несмотря на свою многочисленность, были рассыпаны довольно редко.
      Фландри догадался, что образование и последующее таяние громадных ледниковых покровов нарушило изостатический баланс Талвина. Половодья и грозовые шторма ускорили эрозионные процессы, что привело к перераспределению массы. Тектонические изменения должны были происходить с невероятной скоростью; землетрясения, извержения вулканов, исчезновение старых и создание новых земель стали, по всей видимости, обыденными геологическими явлениями.
      Доминик сумел обнаружить лишь одну горную гряду, которая шла с запада на восток по всей ширине материка недалеко от экватора и имела около четырехсот километров в длину. По сравнению с высоченными пиками молодой планеты Гималаи показались бы низкорослыми карликами. Но, в отличие от терранских гор, местные гиганты не были покрыты снегом - голые скалы без признаков растительности. Во всех остальных местах континента возвышенности если и наблюдались, то только в виде невысоких, округлых холмов. К северу от гряды начиналось сплошное болото. "Мать честная! Это означает, что в зимнюю пору оледенение добирается до сорока пяти градусов северной широты. Ледник все смолотил на своем пути". Дальше к югу земли представляли собой выжженную пустыню, изрытую следами пронесшихся ураганов. Весьма вероятно, что к середине лета реки и озера в той местности не просто высыхали, а вскипали в прямом смысле этого слова. Экваториальный океан служил естественным биологическим укрытием. Было бы интересно знать, как разнится течение эволюции в Северном и Южном полушариях.
      За границами бесплодной тропической зоны жизнь еще недавно поражала своим изобилием. Джунгли душили центральные территории, Арктика была покрыта сплошным ковром низкорослых цветущих растений. Теперь же безжалостная засуха собирала свою ежегодную дань. Листья жухли и опадали, травы высыхали. Во все стороны разбегались дикие языки пламени, оставляя после себя черные пятна выжженной земли. Однако оставались районы, по большей части вдоль побережья, которые пока еще получали достаточное количество дождей. Огромные стада пасущихся животных заполняли открытые равнины. Стаи птиц перелетали с места на место. Мелководья темнели от обилия водорослей и рыб. На большинстве островов в избытке кипела жизнь. Господствующим цветом растительности был голубой, который встречался на планете во множестве оттенков. Это означало, что процессом фотосинтеза занимались не молекулы хлорофилла, а какие-то иные, возможно родственные им, молекулы. Естественно было ожидать, что среди обилия разнообразной флоры не будет недостатка и в других цветах - коричневом, красном, желтом, однако Фландри приятно поразили и тронули крупные ярко-зеленые пятна.
      Спускаясь в грозовых раскатах все ниже и ниже, корабль пересек границу ночной стороны Талвина. Чтобы продолжить наблюдение, Фландри включил фотоувеличитель и инфракрасные излучатели. Вид ночной планеты усилил впечатления, полученные за день.
      Наконец эсминец снова летел в лучах солнца, которое стояло на сей раз низко и готовилось закатиться за горизонт. Судно находилось в районе сорока градусов северной широты. На севере горные пики гигантской гряды уменьшались и уступали место невысоким холмам. Фландри заметил в той местности вулкан, выпускавший в небо черные клубы дыма. На отрогах хребта брала свое начало неизвестная река. Она едва заметным ручейком протискивалась сквозь глубокие, узкие ущелья, чтобы затем превратиться в широкий, полноводный поток, неторопливо бегущий среди лесистой равнины в рассеянном свете заходящего Сикха. Ее воды бледно сияли - полоска жидкого олова на фоне лазурных земель. Далеко на юге река впадала в растянувшийся на целый километр залив.
      Зеленовато-серый океан вскипал почти вдоль всего побережья белой пеной прибоя. Приливное влияние Сикха летом примерно равняется совместному влиянию Луны и Сола - океанические течения бурно несли свои воды. Вдоль берега протянулась довольно широкая полоса сухой, потрескавшейся грязи, покрытой беловатым соляным налетом. Лишь немногие самые стойкие и приспособленные виды растений отваживались селиться на этой бесплодной почве.
      "Понятно, - размышлял Фландри. - Весной лед начинает таять. Уровень океана поднимается на несколько метров. Шторма становятся поистине убийственными. Вместе с увеличивающимися приливами они гонят волны вперед, пока те не встретятся с потоком, бегущим с гор... И почему это Джана верит в Бога, который насылает бедствия? Или я должен сказать - который дает благословение?"
      Он потер щеку и заметил, с какой точностью нервные окончания запоминают давление, фактуру, теплоту, скорость и место движения. "Да, продолжил Доминик свои рассуждения, - должен признать, что, кто бы ни занимался созданием моего тела, он снабдил его замечательным набором удовольствий. - Сердце его сжалось от ужаса: - Неужели он заберет у меня всю радость жизни? Только не теперь. Может быть, позже, когда я стану стар и потеряю всякий интерес к существованию. Только бы не теперь!"
      Доминик припомнил товарищей по оружию, которым не удалось дожить до этих дней. Воспоминания не утешили пленника, но помогли собраться с духом: погибшие никогда не жаловались на судьбу.
      Кроме того, кто знает, как может обернуться дело.
      Картинка на экране стала крениться. Двигатель заревел на более низкой ноте. Корабль пошел на посадку.
      База мерсейцев расположилась на отвесном берегу реки, примерно в тридцати или сорока километрах от истока, в самом центре плодородных земель. Космопорт оказался совсем крохотным, транспортных средств при нем должно было находиться совсем немного. Фландри прикинул на глаз, что несколько эсминцев и более легких летательных аппаратов - это все, что могло там разместиться. Он заметил на территории порта группу строений совсем не военного вида.
      "Странно. Может быть, мерсейцы имеют и другие интересы на Талвине?.. Кажется, так и есть. Иначе они бы нашли более гостеприимную планету для своей базы. Или, по крайней мере, более замаскированную: скажем, блуждающий метеорит... Создается впечатление, что их разведывательная активность тоже является маскировкой".
      Корабль коснулся земли. Во время спуска давление воздуха постепенно поднималось, чтобы уравняться с атмосферным давлением на уровне моря. Внутренняя гравитация отключилась, ее место заняла сила тяжести планеты. Фландри почувствовал, что стал несколько легче. Он прикинул, что тянет теперь на девять десятых прежнего веса.