Торговец Ван Рийн - Коэффициент прибыли

Краанак вытащил трубку и выколотил ее о поднос.

— Как бы то ни было, — закончил он, — они силой захватывают людей, обрабатывают их мозг и затем приписывают к своему собственному транспортному флоту. Чтобы подготовить астронавта, нужны годы. Даже только в этом мы теряем одну из основных своих ценностей.

— Но неужели так трудно от них удрать? — спросил Фирмаже. — Любое астрономическое расстояние столь колоссально… Разве нельзя просто уклоняться от их патрулей?

— Восемьдесят пять процентов наших кораблей именно этим и спасаются,

— вступил в разговор Ван Рийн. — Но это не выход. Кому-то не повезло, и это несчастное меньшинство…

— Те, кого засекли с помощью сверхчувствительных приборов, действующих в радиусе одного светового года, по мгновенным псевдогравитационным пульсациям гиперлетов, а затем окружили бортудианские корабли, обладающие большей скоростью и маневренностью, чем наши…

— …это несчастное меньшинство становится слишком многочисленным. Братство больше не желает с этим мириться. И, между нами говоря, я бы на их месте тоже не стал. А что касается «тактики избегания», то пробовали применять много разных вариантов, вплоть до остановки двигателей и затаивания. Ни один из них не оказался достаточно эффективным.

— Хорошо, ну а как тогда насчет конвоирования наших кораблей? — настаивал Фирмаже.

— А вы представляете, во сколько нам это обойдется? Я просчитал и этот вариант. Огромные убытки, не говоря уже о расходах на строительство эскортных боевых кораблей. Гораздо проще и дешевле отказаться вовсе от торговли со Стрельцом.

— А разве нельзя вооружить сами грузовики?

— Вот дьявол! Вы разве не слышали, что сказал фримен Краанак? Роботы пока еще ни в чем не могут полностью заменить живой человеческий мозг, за исключением, пожалуй, бюрократов.

Ван Рийн теперь намеренно не сдерживал своего раздражения, надеясь, что это послужит толчком для новых идей. Выдержав многозначительную паузу, он добавил то, что и так было всем известно:

— Кораблю класса «фрегат» требуются двадцать человек для обслуживания орудий и приборов. Невооруженному торговцу достаточно четырех. Прикиньте расходы на жалованье экипажу. У нас бы возникло настоящее перенаселение. Кроме того, придать каждому экипажу лишних шестнадцать человек значило бы обескровить другие маршруты. Где взять людей для работы на них? Не говоря уже о расходах на снаряжение и оборудование. Мы не в состоянии это осилить; наши деньги улетучились бы, как пар из преисподней. И что хуже всего — Коссалют это знает. Ему надо лишь выждать, придерживая свои бандитские патрули до тех пор, пока у нас не иссякнут силы. Тогда он, возможно, попытается завоевать новые пространства, поближе к Антаресу.

Фирмаже, не переставая, барабанил пальцами по столу.

— Мы, кажется, учли все, что было возможно, однако… — сказал он. — Есть еще у кого-нибудь предложения?

В зале повисла тишина.

Первым ее нарушил Горнас-Киев.

— Как именно совершается захват? Обмениваться выстрелами с гиперлетов невозможно.

— Теоретически невозможно, — уточнил Краанак. — Об энерголучах не может быть и речи. Материальные ракеты должны обладать возможностью самоускорения, иначе при выходе из силового поля они немедленно вернутся к обычной скорости, которая меньше скорости света, и останутся позади. Более того, чтобы нанести точный удар, они должны находиться в той же самой фазе, что и мишень. Хороший пилот может рассчитать фазу и совершить все необходимые для этого маневры, но для кибера приемлемого размера эта задача не по силам, поскольку в ней слишком много переменных.

— Я объясню вам, как это делается, — пробурчал Ван Рийн. — Эти паскуды бортудианцы рассчитывают на компьютере курс перехвата. Подойдя ближе, они входят в ту фазу и выкидывают лучевой буксировочный трос, зацепляя корабль. Потом подтягиваются по нему, чтобы идти бок о бок с грузовиком, выжигают отверстие в корпусе или в крыше шлюза и берут судно на абордаж.

— Что ж, выход, мне кажется, довольно прост, — сказал Мджамбо. — Оснастить наш флот оградительными излучателями. Держать корабли противника на расстоянии вытянутой руки.

— Вы забываете, уважаемый, что источником лучей как положительного, так и отрицательного зарядов служит двигатель, — заметил Краанак. — Боевое судно обладает гораздо более мощными двигателями, чем обычный торговец.

— Вооружите членов наших экипажей. Пусть они стреляют в любого, кто попытается проникнуть внутрь корабля.

— Беззаконное отродье этих полоумных гибридов, этой помеси павианов с навозными жуками, этих чертовых бортудианцев, дьявол их задери, тоже имеет оружие и руки, чтобы это оружие держать, — вскипел Ван Рийн. — Клянусь всеми чертями! Вы серьезно думаете, что четверо смогут устоять против двадцати?

— М-м-м… да, я понимаю, что вы хотите сказать, — кивнул Фирмаже. — Но послушайте, что бы мы ни придумали, все равно не обойтись без каких-то затрат. Я не знаю точно, какова средняя прибыль…

— В среднем для каждого, кто принимает участие в комплексных поставках на Антарес, она составляет тридцать процентов от каждого рейса,

— подсказал Ван Рийн.

Мджамбо вздрогнул.

— Каким образом, черт побери, вы узнаете то, что касается моей компании? — воскликнул он.

Ван Рийн ухмыльнулся и сделал глубокую затяжку.

— Исходя из этого можно рассчитать коэффициент на расходы, — проговорил Горнас-Киев. — Мы могли бы вложить в боевую технику столько, чтобы наша прибыль в период чрезвычайного положения немного уменьшилась. Хотя я согласен, что какой-то конкретный итоговый результат, пусть даже черновой, все-таки нужно подсчитать.

— Да, это бы себя оправдало, — сказал Мджамбо. — По правде говоря, я готов потерпеть порядочные убытки ради того, чтобы проучить этих ублюдков.

— Нет, нет. — Ван Рийн поднял руку, которая после нескольких лет, проведенных им в офисах, оставалась все еще такой же широкой мускулистой лапой работяги астронавта. — Месть и разрушение — мысли, не достойные христианина. К тому же, как я уже говорил, они не очень-то разумны, поскольку продать что-либо трупу довольно трудно. Мы должны изменить обстановку так, чтобы Борту стало невыгодно совершать налеты на наши корабли. Поскольку они не дураки, они бы быстро это поняли, а позднее нам, возможно, удалось бы наладить там бизнес.

— Вашему хладнокровию можно позавидовать, — заметил Мджамбо.

— Не всегда, — скромно сознался Ван Рийн. — Как здравомыслящий человек я настраиваю свой термостат соответственно ситуации. А нам сейчас требуется не что иное, как научный подход с использованием первоклассных материалов…

Внезапно он опустил взгляд и, чтобы скрыть охватившее его волнение, снова наполнил свой бокал. У него возникла идея.

После того как остальные провели еще час в бесполезных спорах, он сказал:

— Джентльмены, так мы ни к чему не придем. Возможно, нам не хватает какого-то стимулятора для четкости мышления.

— Что вы предлагаете? — вздохнул Мджамбо.

— О… компромисс. Общий котел, или награду, или приз тому, кто решит эту проблему. К примеру, десять процентов прибыли с каждого, кто будет торговать с Антаресом, в течение последующих десяти лет.

— Ах вот оно что! — вырвалось у Фирмаже. — Насколько я знаю вас, грабитель вы этакий, ответ у вас уже готов.

— Нет, нет, нет. Клянусь честью. Правда, у меня появились кое-какие задумки, но я в отличие от вас всего лишь бедный, старый, неотесанный космический бродяга без образования. Я вполне могу и ошибаться.

— Что у вас за идея?

— Пожалуй, я пока лучше промолчу, а уж потом, когда она вылежится… Однако надо сказать, что всякий, кто предпримет какую-то активную попытку, возьмет на себя риск и определенные расходы. Если попытка будет успешной, то в выигрыше окажутся все. Так неужели мизерная плата за подобную услугу не кажется вам справедливой и заслуженной?

Снова начались споры. Ван Рийн улыбался с бесконечной благожелательностью. Наконец он принялся составлять договор, который был зафиксирован на шифрограмме, чтобы затем его вложили в компьютер.

Сияя, он удовлетворенно потер руки.

— Фримены, — заключил он. — Сегодня вечером мы славно потрудились, а вскоре нам предстоит еще немало поработать. Черт побери, мне кажется, мы заслужили небольшую гулянку. Симонс, подготовь все необходимое.

Капитан Торранс полагал, что если что-то и может его шокировать, то уж, во всяком случае, не просто слова. Он ошибся.

— Вы это серьезно? — выдохнул он.

— Между нами — да, — ответил Ван Рийн. — В команду должны войти такие же молодцы, как вы. Можете вы кого-нибудь порекомендовать?

— Нет…

— За вознаграждением дело не станет.

Торранс энергично тряхнул головой:

— Об этом не может быть и речи, сэр. Решение Братства лететь в район Коссалюта не иначе как только с карательной экспедицией совершенно непоколебимо. А та, что вы предлагаете, насколько я понял, таковой не является. Мы не можем нарушить вето без повторного голосования, которое, само собой, подразумевает гласность.

— Вы можете публично проголосовать еще раз после того, как мы убедимся, что идея действительно стоящая, — настаивал Ван Рийн. — Но первый полет должен быть строго засекречен.

— Тогда вам придется обойтись без экипажа.

— Анафема! — Ван Рийн со всего маху треснул кулаком по столу. — И с подобными жалкими трусами мне приходится иметь дело! А вот мы в свое время были мужчинами! И у нас тоже были свои принципы и идеалы, могу вас заверить. Если нам предлагали хорошие деньги, мы готовы были прорваться хоть сквозь раскрытые ворота преисподней!

Торранс глубоко затянулся:

— Вето должно быть нерушимо. Никто, кроме начальника отделения, не может… Что ж, хорошо, я сообщу о вашем предложении. — Внутри у него холодным пламенем горел гнев. — Вы хотите, чтобы люди на неопробованном корабле вторглись на вражескую территорию и спровоцировали нападение. Если они проиграют, для них это будет означать пожизненный приговор к мольбам о смерти при условии, что хотя бы на это будет способен остаток их мозга. Если выиграют — получат груды презренных кредиток. А вы и в том, и в другом случае будете посиживать дома, оберегая собственную тушу. Так нет же, черт возьми!

Ван Рийн некоторое время сидел неподвижно. Чего-чего, а уж этого он не ожидал. Его взгляд был обращен к прозрачной стене, и он видел узкую полосу моря и плывущую яхту с изящным корпусом и великолепными белоснежными парусами. В самом деле, не худо бы побольше времени уделять самому себе. Деньги ничто. Разве нет? Ведь это не такое уж плохое местечко

— Земля, даже для того, кого уже поразили старость и ожирение. Она полна цветов и красного бургундского, свежих ветров и прекрасных женщин, музыки Моцарта и чудесных книг. Хотя, без сомнения, воспоминания о былых днях в космосе слегка окрашены ностальгией…

Он принял решение и повернулся лицом к стоящему у него за спиной человеку.

— Начальник отделения может принять участие в подобной экспедиции, не объявляя подчиненным о своем решении, — сказал он. — Законы Братства предоставляют вам свободу действий. Как вы думаете, удастся вам найти еще двоих вроде вас, а?

— Я уже объяснял вам, фримен, что не желаю больше говорить на эту тему.

— Даже если шкипером буду я сам?

На первый взгляд «Меркурий» ничем не отличался от обычных кораблей даже после того, как завершилась его доводка. Груз его был тоже вполне обычным: корица, имбирь, перец, гвоздика, чай, виски, джин. Раз уж корабль направлялся к Антаресу, Ван Рийн не собирался попусту жечь горючее. Правда, вина он все же не взял, поскольку сомневался, сохранят ли они свои качества в такой бурной экспедиции, какой обещала стать эта.

Все изменения были внутренними: дополнительная броня корпуса и новый, чудовищно мощный двигатель. Компьютеры оценили стоимость такого оборудования в размере утроенной суммы общей прибыли от всех экспедиций, которые мог совершить корабль за средний срок своей службы. Ван Рийн поморщился, но отдал верфи приказ приступить к работе. Фактически его выгода была умело замаскирована, и он ставил на эту карту больше, чем мог позволить себе потерять. Однако если правитель Борту Коссалют располагает своим штатом ученых, которые могут предположить, что возникла такая идея…

Что ж, если Николас Ван Рийн не погибнет в сражении, тогда его либо ликвидируют как слишком старого и ни к чему не пригодного, либо сделают рабом с обработанным мозгом, либо будут держать, надеясь получить гигантский выкуп. Любой из этих вариантов казался одинаково малоприятным.

Ван Рийн водворился в капитанской каюте вместе с черноволосой стройной красоткой Доркас Герардини, с изрядным запасом бренди, табака и выдержанного сыра. Он вовсе не собирался отказывать себе в комфорте. В качестве помощника с ним летел Торранс, а в качестве инженеров — капитан Петрович и Сейиши.

«Меркурий» стартовал из космопорта Квито без опознавательных огней, скромно дождался на орбите своей очереди для разрешения на выход и, включив антигравитоны, начал набирать скорость, удаляясь от Солнца. На положенной дистанции он перешел в режим гиперлета, и вскоре уже его скорость превысила скорость света.

Ван Рийн праздно сидел на мостике и курил кальян.

— До Антареса сейчас месяц полета, — задумчиво проговорил он и благочестиво добавил: — Милосердный Святой Диомас, помоги нам.

— Лично я предпочитаю Святого Николаса, покровителя путешественников,

— сказал Торранс. — Несмотря на то, что он ваш тезка.

Ван Рийн сделал вид, что обижен:

— Черт побери, вы что, даже не берете на себя труд уважать мою нравственность?

Торранс пожал плечами:

— Вообще-то я восхищаюсь вашим мужеством, трусом вас не назовешь… — Ван Рийн пристально посмотрел на него, — …и уж если кто и может выиграть это дело, так только вы. С пиратом легче всего справиться такому же пирату.

— У вас, молодых, хорошо подвешен язык, зато нет даже намека на воспитание. — Торговец остервенело пускал зловонные клубы дыма. — В наши дни капитану было принято говорить «сэр» даже тогда, когда экипажи бунтовали.

— Меня до сих пор беспокоит одна деталь, — примирительно сказал Торранс. У него были дела поважнее, чем рассуждения о прошлом и настоящем, главной его заботой была выработка стратегии. — Мне думается, можно со стопроцентной уверенностью утверждать, что противник еще не знает о запрете, наложенном Братством на полеты через их зону. Тем не менее то, что в последнее время там не появлялись корабли, должно было заставить их призадуматься. Кроме того, наш курс проходит так близко от известной нам бортудианской базы, что не заметить нас они не могут. Допустим, у них возникнут какие-то подозрения и они пошлют на перехват нашего корабля полдюжины своих, что тогда?

— Вероятность этого довольно мала, поскольку Коссалют заставляет свои проклятые патрульные корабли курсировать на большом расстоянии друг от друга, чтобы максимально увеличить возможность обнаружить добычу. Я сильно сомневаюсь, что он будет осторожничать, уж очень лакомый мы кусочек.

Ван Рийн легко поднял свою тушу. Космический полет в этом плане был чертовски приятен: можно поставить генератор гравитации на минимум и снова, как в далекой молодости, почувствовать себя почти невесомым и проворным.

— Вы, мой друг, в своем молочном возрасте не совсем понимаете одну вещь, а именно: вряд ли существует на свете то, в чем можно быть уверенным до конца. Нам всегда приходится иметь дело с вероятностями. Секрет успеха заключается в умении сделать правильную ставку, и сделать это в нужное время. Тогда можно быть уверенным, что в конце концов ты вырвешься вперед. Сейчас ваша очередь нести вахту, и я рекомендую вам освежить ваши теоретические знания — так будет легче убить время. В информационном отсеке есть отличная библиотека. Ну а я должен провести рандеву с фриледи Герардини.

— Мне чертовски хотелось бы научиться управлять своим экипажем так же, как это делаете вы, — мрачно проговорил Торранс.

Ван Рийн помахал огромной ручищей:

— А почему бы и нет, мой мальчик, почему бы и нет? Ты делаешь деньги и не доставляешь неприятностей компании, поэтому компания и не заглядывает тебе через плечо. Главная беда таких, как ты, самонадеянных мальчишек — это отсутствие инициативы. Когда ты станешь таким же бедным, немощным, ожиревшим стариком, как я, ты оглянешься назад и пожалеешь о том, что упустил свою возможность.

Каким бы слабым ни было гравиполе, а палуба стонала под ним, когда он уходил.

На экранах обзора переливался серебряный поток Млечного Пути, рубиново искрился Антарес, и изгибающийся край туманности, словно нимбом, окружала сиянием запутавшаяся в ней звезда. Ярче всех была Борту, желтая, словно червонное золото.

Корабль все так же летел вперед, как и последние две недели, посылая импульсы во всех четырех направлениях с частотой тысячи сигналов в секунду, и внутренняя атмосфера была насыщена таким напряжением, что, казалось, вот-вот может произойти взрыв.

Сидя на диване в кают-компании, Доркас картинно вытянула стройные ноги и приподняла подбородок движением, настолько отработанным, что для нее оно, очевидно, давно стало бессознательной привычкой. Она не могла оторвать взгляд от экрана.

— Какая прелесть, — сказала она высоким голосом. — От этого становится вдвое страшнее.

Ван Рийн растянулся возле нее, нацелив свой величественный нос куда-то вверх.

— Что там такого ужасного, моя маленькая синусоида? — спросил он.

— Они… ждут минуты, чтобы наброситься на нас и… Боже мой, и зачем я согласилась лететь?

— Если память мне не изменяет, ты что-то говорила о тайгроновой шубе и серьгах из пылающего камня.

— Ну, а если они все же схватят нас? — Ее холодные пальцы вцепились в его руку. — Что тогда будет со мной?

— Я уже объяснял тебе, что на всякий случай позаботился о том, чтобы обеспечить твой выкуп. Я также говорил, что, возможно, они не захотят его получить или, что еще более вероятно, после сражения от нас останутся рожки да ножки. Чтоб эти бортудианцы провалились ко всем чертям! Успокойся, прошу тебя.

Внезапно заработал интерком, и послышался встревоженный голос Торранса:

— В кильватере — корабль с мощным двигателем. Идет наперехват.

— Все по местам! — взревел Ван Рийн.

Доркас вскрикнула. Сунув ее под мышку, он бросился в свою каюту, на бегу заработав несколько царапин, швырнул фриледи на койку и велел ей пристегнуться. Затем, отдуваясь, он прибыл на мостик и, включив экраны внутренней связи, увидел Петровича и Сейиши в машинном отделении, в скафандрах, с лицами, блестевшими от пота. Торранс сидел, кусая губу, и дрожащей рукой настраивал приборы.

— О'кей, — сказал Ван Рийн, — это то, за чем мы сюда летели. Надеюсь, каждый из вас помнит, что должен делать, поскольку мы уже не на репетиции, где я мог бы вежливо указать на ваши идиотские ошибки.

Втиснув свой огромный зад в главное контрольное кресло, Ван Рийн включил защитное поле. Его пальцы едва коснулись консоли, отдавая приказ компьютерам и двигательным схемам, но он тут же почувствовал, как разом отозвался весь этот огромный организм, называемый кораблем. До сих пор «Меркурий» не использовал всю свою мощность — генератор энергии работал лишь с половинной отдачей. Приятно было сознавать, что в нем еще уйма нерастраченных сил.

Странное судно вошло в пределы зоны коммуникации, и тут же последовало ощутимое столкновение двух силовых полей. Как обычно, оба пилота «на ощупь» корректировали положение кораблей, подбирая одинаковые фазу и частоту колебаний, радиоволна могла пройти между ними, и ее можно было принять.

На капитанском мостике «Меркурия» заработал коммутатор внешней связи. Торранс нажал клавишу приема, и экран ожил, на нем появилось изображение бортудианского офицера. Черная униформа плотно облегала гибкую, как у кошки, фигуру. Лицо напоминало человеческое, хотя на голове не было волос, кожа имела голубоватый оттенок, желтые глаза, словно тлеющие угли, сверкали под узким лбом. За его спиной виднелись капитанский мостик, где еще один бортудианец сидел перед терминалом контроля огневых установок, и традиционный шестирукий базальтовый идол.

— Эй, на корабле! — заверещал он на довольно сносном английском, но с сильным акцентом, обусловленным особенностями гортани и рта. — Я Рентарик, капитан фрегата «Ганток» флота Коссалюта. Именем священного закона Коссалюта Борту, вы обвиняетесь в нарушении границ владений Его Высочества. Приготовьтесь к абордажу.

— Ах ты, паршивый самоуверенный слизняк, чтоб тебя запихали под то же мокрое бревно, из-под которого ты выполз! — Ван Рийн побагровел, словно индюк. — Недурно, однако: ты совершаешь бандитские налеты на моих людей и транспорты с их дорогостоящими грузами и при этом еще имеешь наглость заявлять, что делаешь это на законном основании!

Рентарик потрогал висевший на шее маленький обрядовый кинжал.

— Старик, власть Коссалюта распространяется на всю эту зону. Советую тебе добровольно сдаться в руки правосудия и тем самым избавить себя от дополнительного наказания — обработки нервной системы.

— Цивилизованные расы считают, что межзвездное пространство должно быть открытым для любого безобидного полета.

Рентарик улыбнулся, обнажив ярко-зеленые зубы иной, чем у людей, формы:

— Здесь у нас свои законы, капитан.

— Да! — гаркнул торговец по-немецки. — Но, черт возьми, на сей раз вы пытаетесь применить силу к Ван Рийну. Неплохой сюрприз для этой трясущейся задницы, которую вы зовете своей планетой.

Рентарик что-то сказал в интерком.

— Я сейчас отдал распоряжение приписать вас после кондиционирования к рейсу на Ильян. Органические соединения той атмосферы вызывают болезненные аллергические реакции, хотя и не настолько губительные, чтобы мы сочли необходимым снабжать вас скафандрами. И пусть остальные члены вашей команды примут к сведению мое заявление.

Лицо Ван Рийна внезапно оживилось.

— Послушайте, если б вы честно нанимали астронавтов, вместо того чтобы порабощать их, у нас нашлось бы множество противоаллергических препаратов. Я был бы рад поставлять их вам на вполне разумных условиях.

— Хватит болтать. Сейчас мы приблизимся и перейдем к вам на корабль. Пленные получат дополнительное наказание соответственно степени их сопротивления.

Изображение Рентарика погасло.

Торранс облизнул запекшиеся губы и, повернув ручку увеличителя на обзорном экране, навел его на бортудианский фрегат, похожий на черную акулу. Он весил вдвое меньше пузатого «купца», но на фоне далеких звездных облаков четко вырисовывались его орудийные башни. Описав плавную дугу, «акула» с привычной грацией уравняла свою скорость со скоростью жертвы и начала двигаться параллельно ей на расстоянии нескольких километров.

Вновь раздался сигнал интеркома. Ван Рийн чертыхнулся, увидев Доркас, которая отстегнулась от койки и теперь металась по его каюте в крайней истерике. Да ведь эдак она, пожалуй, разольет весь оставшийся ликер, а до Антареса еще целых одиннадцать дней пути!

По корпусу корабля прошло неприятное резкое дребезжание, отозвавшееся во всем теле торговца. Это «Ганток» выкинул буксировочный трос и зацепился за «Меркурий».

— Торранс, — сказал Ван Рийн, — будь наготове, малыш, и если со мной что случится, примешь командование. Если игра зайдет слишком далеко, мне может понадобиться твоя помощь. Петрович, Сейиши, быстро к излучателям, и пусть хоть настанет конец света, они должны работать. О`кей? Пошли!

«Ганток» подходил все ближе. Петрович включил защиту на полную мощность. Мгновенно вспыхнули голубые дуги, запахло озоном, словно перед грозой, и воздух наполнился ревом. Затем равновесие восстановилось, и только низкое гудение говорило о вступивших в действие немыслимых силах.

Вербовщик тут же «лягнул» «Меркурий» пучком своих лучей и получил в ответ невидимый, но чудовищный удар, в пять раз сильнее собственного. Ван Рийн почувствовал, как ребра «Меркурия» застонали от напряжения. «Ганток», кувыркаясь, расстреливал свои «снаряды» до тех пор, пока не исчез из виду.

— Ха-ха! — загромыхал Ван Рийн. — Испортили мы им обедню, а? Черт побери! А в следующий раз они увидят настоящую потеху!

Бортудианцы снова возникли в поле зрения. «Акула» опять вцепилась в «Меркурий», до предела увеличив силу притяжения. Корабль дернулся и потянулся к ней. Сейиши выругался и снова включил полную защиту.

На мгновение Ван Рийну показалось, что его корабль вот-вот развалится на куски. Он увидел, как выгнулась палуба у него под ногами, и услышал, как где-то треснул металл. Но «Ганток» отлетел прочь, словно гигантский тролль шарахнул его своим кулаком.

— Не так резко! Не так резко, болван! Дай-ка я сам. — Пальцы Ван Рийна заплясали по консоли. — Мы хотим сохранить его как памятный сувенир, ты что, забыл?

Постепенно увеличивая мощность, он догнал противника. Правая его рука управляла «Меркурием», а левая регулировала притяжение и отталкивание, пытаясь найти равновесие. Шум двигателя стал похож на шум мощного прибоя. Внутреннее гравиполе уже не справлялось с перегрузками; ремни жалобно скрипели, удерживая навалившуюся на них тушу Ван Рийна. Торранс, Петрович и Сейиши слились в единое целое с махиной корабля, превратившись в придатки компьютерных систем, которые выполняли команды, передаваемые пальцами капитана.

Изображение бортудианца исчезло с экранов: Ван Рийн сменил фазу. Обычно это означало потерю всякого контакта между судами. Однако на гравитационные силы, которыми он стиснул своего противника, никак не влияло, в какой из квантовых структур они находятся: релятивистской или нерелятивистской; масса его оставалась прежней. Ван Рийн просто обезопасил себя от вражеского оружия на то время, пока бортудианец подбирает нужную фазу. Чтобы помешать ему сделать это, капитан приказал вычислить программу периодических изменений в пределах осуществимого. Если б у вражеского пилота было время на то, чтобы собрать данные, провести строгий анализ и применить интуицию собственного живого мозга, он еще мог бы подобрать нужную фазу; такую программу невозможно было составить наугад. Однако Ван Рийн не собирался давать ему на это время.

Изрядно напуганный бортудианец включил двигатель на полную мощность и попытался удрать. Ван Рийн уравнял положительные и отрицательные силы, которые, по сути дела, приковали к «Меркурию» вражеский корабль, ухмыльнулся и реверсировал свой сверкающий двигатель. «Ганток» рывком остановился, а затем двинулся назад вместе с противником. Бешеное сопротивление отозвалось в каждом элементе конструкции «Меркурия». Он не мог поддерживать сцепление постоянным, не рискуя развалиться на части, приходилось периодически изменять его, используя всю возможную гибкость, и при этом с каждым разом сокращать расстояние между бортами.

— Ха, мы его тащим, словно рыбину! Милосердный Святой Питер-рыболов, помоги не упустить его!

Сквозь окружавший его шум Ван Рийн услышал, как что-то щелкнуло, и ощутил ток воздуха. Крик Петровича объяснил ему, в чем дело:

— В четвертом отсеке лопнула обшивка! Если ее срочно не заварить, разрушение пойдет дальше!

Торговец наклонился к Торрансу.

— Можешь пока взять на себя эту муру? — спросил он. — Мне надо отдохнуть, а то, я чувствую, моя реакция уже стала замедляться, да и ремонтом кто-то должен заняться. А нам в добрые старые времена частенько приходилось это делать.

Торранс хмуро кивнул.

— Ты, знаешь ли, должен радоваться, — укоризненно сказал Ван Рийн, отстегивая ремни.

Поднявшись, он пересек палубу, которая качалась у него под ногами, словно палуба настоящего морского корабля. «Ганток» все еще делал мощные рывки, пытаясь разрушить «Меркурий», и не исключена была возможность, что ему это все же удастся. Дыра герметически закупорилась, но по-прежнему оставалась слабым местом, откуда могло начаться дальнейшее разрушение.

В раздевалке Ван Рийн с трудом влез в свой необъятный скафандр. «Давно не приходилось надевать эти доспехи… успел уже забыть, как быстро они начинают вонять от пота…» Необходимые инструменты были разложены тут же на полках. Нагрузившись, он полез через воздушный шлюз. Когда он выбрался наружу, на стенку корпуса, его окружило сияние звезд, от которого вечная тьма становилась словно бы светлее.

Любой из толчков, вращавших корабль и заставлявших его рыскать, мог стряхнуть Ван Рийна с корпуса, поскольку притяжение ботинок было не столь уж сильным. Если его выбросит за пределы гиперполя и его тело обретет нормальную скорость, то в течение микросекунды корабли навсегда умчатся от него с суперсветовой скоростью. Падение и бесконечность — это долгая история…

Вокруг полыхали голубым пламенем электрические разряды. Когда фазы кораблей на мгновение совпали, Ван Рийн случайно взглянул в сторону «Гантока» и увидел какую-то вспышку, должно быть, тот надеялся поймать шанс, один из биллиона, и пронзить своей ракетой «Меркурий»… или Ван Рийна… Нет, сквозь толщу Пространства, в котором эти предметы сосуществовали, имея различные частоты… Это должно быть чистым…

Ну вот, наконец, и поврежденный лист обшивки. Достать пневматический молоток, разогнуть сталь и придать листу хотя бы грубое сходство с прежней формой… Эх, ну-ка, взяли… Да, тут без силы не обойдешься, одна пневматика ничего не решит; может, под салом еще остались мускулы… Приладить укрепляющие полосы, временно их зафиксировать, приготовить паяльную лампу, опустить светофильтр… отрегулировать пламя и вспомнить прошедшие годы, когда он собственной персоной носился, словно дьявол, по этим необъятным просторам… Ого, ничего себе толчок! Чуть было не сбросил его прямо в огромный морозильник Господа Бога!

Ван Рийн закончил работу, отметив для себя, что следующий корабль такой конструкции должен иметь более прочные крепления, и пополз обратно к шлюзу, стараясь не обращать внимания на боль во всем теле. Как только он оказался внутри, вращение, рывки и грохот прекратились. На мгновение капитан даже испугался — уж не оглох ли.

На экране интеркома внезапно возникло лицо Торранса, осунувшееся и покрытое каплями пота. Он прохрипел: