После явления кометы галликены собрались для короткого разговора.
      - Бояться нечего, - заявила Бодилис. - Что бы собой не представляли эти кометы - Аристотель считал их обычными парами в верхних слоях воздуха, - в хрониках записано, что они, в отличие от грозы, появляются и исчезают без серьезных последствий.
      - Возможно, страхи беспричинны, - заявила Ланарвилис, - но все равно реальны. Будь рядом король... - Она пожала плечами. Грациллоний снова уехал в Рим - помочь старым солдатам Максима организовать обучение резервистов. Беспокойство растет. Некоторые моряки так напуганы, что боятся выходить в море. Нагон Демари будоражит рабочих.
      - А у христианина Корентина становится все больше новообращенных, презрительно усмехнулась Виндилис.
      - Неприятности должны кончиться, правда? - осторожно спросила Иннилис.
      - Надеюсь, - ответила Фенналис. - А пока будет лучше унять этот благоговейный страх.
      - Поэтому я вас и созвала сюда, - сказала им Ланарвилис и стала объяснять свой план.
      После некоторого обсуждения королевы пришли к соглашению: отправить геральдов, которые пообещают, что через несколько ночей, при новой луне, все королевы отправятся к Сену, чтобы узнать волю богов.
      В конце разговора Форсквилис предложила:
      - Надо взять с собой Дахут.
      - Что? - воскликнула Малдунилис. - Мы не можем. Она не королева и, может, никогда ею не будет.
      - Верно, туда ей нельзя с нами, - сказала Форсквилис. - Но она может подождать в лодке, которая повезет нас обратно. - Она посмотрела на них. Это усилит ее благоговение перед богами, которое мы должны ей внушить.
      ...Дахут пришла в восторг. Лодка всегда казалась ей чем-то удивительным, и теперь она на ней поплывет, к священному Сену! Тамбилис, которая знала этот храм, поскольку уже проводила там ночные службы, показала ей все - от головы лебедя на носу лодки, флагштока и напоминающей храм палубной рубки на шкафуте до позолоченного рыбьего хвоста на корме. Моряки вовсю старались угодить маленькой принцессе, даже гребцы улыбались ей и шутили. День был солнечный, дул попутный ветер, по серо-зеленому морю пробегали небольшие буруны.
      Земля скрылась за горизонтом. Впереди появился низкий плоский остров. Тамбилис погрустнела. Она не сказала Дахут, что это место, где ей приходилось проводить ночь наедине с ветром, морем и богом Лером, приводит ее в ужас.
      Лодка причалила к берегу. Гвилвилис, которая в ту ночь проводила службу, вышла из Дома Богини, чтобы поприветствовать сестер. Это было мрачное сооружение, представлявшее собой четыре грозные каменные стены, увенчанные такими же зловещими башнями. За ними рос невысокий кустарник, жесткая трава и возвышалась голая скала. Дахут пыталась увидеть двух менгиров, о которых она слышала, но они находились в глубине острова, а ей туда было нельзя.
      Тамбилис наклонилась и обняла ее.
      - Тебе придется остаться с моряками, дорогая, - сказала она. - Они с тобой поиграют. Но не забудь, мы взяли тебя с собой, чтобы ты хорошенько подумала о священных таинствах.
      Бодилис улыбнулась им, чуть печально.
      - Ты всегда была хорошей девочкой, Семурамат, - тихо проговорила она.
      Несмотря на то что высшие жрицы не верили в злые силы затмений и комет, приехали они сюда не по политическим причинам. Трое богов над ними просто посмеялись бы. Они торжественно совершили вечерний ритуал. Потом отправились в глубь острова, к Камням. Поднялся ветерок, шумели бьющиеся о берег волны. На западе сквозь лохмотья облаков пролетела звезда.
      Восемь женщин окружили столбы кольцом. Фенналис, старшая, вышла вперед и воззвала на древней латыни:
      - Иштар-Исида-Белисама, смилуйся над нами. Таранис, всели в нас мужество. Лер, укрепи нас. Остальные боги, мы заклинаем вас именем троицы и умоляем вас спасти Ис.
      Тамбилис принесла огонь. Она подожгла дрова, которые всегда были готовы благодаря хранителю для священных обрядов. Затем они вкусили соль, потом каждая сделала ножом надрез и выдавила в огонь капельку крови. После этого все галликены пели молитвы.
      Между тем над океаном сгущались облака, и вскоре Сен погрузился во мрак. Поднялся ветер, загуляли волны.
      ...К утру разыгралась буря. Холодный воздух наполнился шумом и брызгами морской воды. Море бушевало. О возвращении не могло быть и речи.
      Королевы были в безопасности. Каким бы древним ни был храм, в нем можно было укрыться. К тому же там были запасы еды. Если бы волны захлестнули остров, пришлось бы искать убежище в башне. Из-за непогоды они пробудут здесь несколько дней. Жители на время забудут о своих обязанностях и, охваченные страхом, увидят в этом еще одно плохое предзнаменование. Форсквилис безрадостно проговорила:
      - Погода опять послушалась галликен. Мы сами ее вызвали. Но мы теряем могущество. Мир постепенно, как слепой, движется к новой эре, таящей в себе непостижимые страхи.
      Тамбилис с Бодилис отправились к лодке, чтобы проведать команду и особенно - Дахут. Девочка, совершенно не страшась бури, расхаживала по палубе вместе с мужчинами, вглядывалась в небо и распевала песни без слов.
      На следующее утро буря стихла, и между потоками дождя начало пробиваться солнце. Море было по-прежнему неспокойным, и капитан сказал королевам, что пока не может отчалить. Слишком много коварных рифов. По его предположению, отплыть можно будет дня через два-три.
      Дахут радостно засмеялась.
      Ближе к полудню королевы с удивлением увидели подплывающую к острову восьмивесельную лодку - пропахшую рыбой, просмоленную, разбитую, но крепкую.
      - Ура! - закричала Дахут, пританцовывая от радости. - Ура! Маэлох приехал!
      Фенналис укрыла ее плащом.
      - Что? - спросила она. - О ком ты говоришь?
      Дахут стала серьезной.
      - Маэлох мой друг, - сказала она. - Я попросила тюлениху, чтобы она привела его к нам.
      - Не понимаю, - прошептала Малдунилис.
      Иннилис объяснила:
      - Маэлох, капитан рыбаков, тоже Перевозчик и хорошо знает этот путь. Иногда он катает Дахут на лодке. Как-то раз я сама отвезла ее к нему домой, он напоил ее козьим молоком и засыпал историями.
      - Она меня тоже об этом просила, - сказала Бодилис. - Дитя, а что ты сказала насчет тюленя?
      Дахут не обратила на нее внимания. Лодка приблизилась, моряки выглядели оживленными. Они начали грести быстрее. Маэлох спрыгнул на пристань. Он надвинул на косматую голову капюшон, неуклюже, как медведь, поклонился и прогремел:
      - Леди, мы отвезем вас в город. Не бойтесь. Она хоть кособокая и жутко пахнет, но вполне безопасна и доставит вас быстро.
      Капитан лодки пришел в ярость:
      - Ты сошел с ума!
      Маэлох развел огромными руками.
      - Это не я придумал, приятель, - признался он. - Прошлой ночью я увидел сон, а когда на рассвете проснулся, то увидел самку тюленя, которая поманила меня за собой. Она привел нас сюда. Если б не она, лежать бы нам на рифах. Мы уже не раз следовали за тюленями. Она приведет нас в бухту.
      - Конечно, приведет! - закричала Дахут. Вышла Форсквилис.
      - Это правда, - сказала она. - Я тоже видела сны. Разгадать их я не смогла, вернее, не совсем разгадала, но... Идемте, сестры, садитесь в лодку.
      Тамбилис облегченно вздохнула. Ей придется остаться, сегодня ее очередь, но она будет не одна. Когда море успокоится, она сядет в эту неуклюжее судно, и оно доставит ее домой.
      Маэлох радостно улыбнулся.
      - Добро пожаловать на борт, леди. Мы, как можем, постараемся облегчить вам путь. Мне пришлось поколотить пару своих моряков, чтобы они сюда приехали, но потом они и сами поняли, что мы поступаем правильно. Мы не просим у вас награды, только благословения. - Он положил руку на голову Дахут. - Мы же не могли бросить здесь принцессу, дочь королевы Дахилис, которую все так любят.
      IV
      Башня Полярис находилась в западной части Нижнего города, хотя на самой оживленной стороне дороги Лера. Равноудаленная от Форума и Шкиперского рынка, она представляла собой нечто странное. Нижние этажи заняли зажиточные горожане, бедняки ютились выше. Когда Руфиний жил в Исе, он занимал в ней самый верхний, тринадцатый этаж.
      Однажды зимним днем именно туда и направилась Виндилис. Над городом навис туман, в котором прохожие казались призраками. Но подувший с юга бриз начал разгонять завесу. Из-за пелены все казалось серым, воздух был сырым.
      Виндилис, в простом черном плаще с капюшоном, направлялась к башне.
      Подойдя к Полярису, она сквозь туман разглядела его неясные очертания. Не так щедро украшенный, как остальные здания, он тем не менее выглядел внушительно. У главного входа стояли мраморные львы с рыбьими хвостами, на антаблементе был изображен плывущий по морю корабль и путеводная звезда. Первые пять этажей было сделаны из камня сухой кладки, как того требовали боги, под рыжевато-коричневой штукатуркой были вставки, изображающие морских существ и растения. Верхние конструкции были деревянными, выкрашенными в желтые и жемчужно-белые тона. На вертикальных балках были вырезаны гротескные изображения. Под крышей башня сужалась. С медного свода, зеленого, как морские ворота, свисали четыре змеиные головы. Каждая стена освещалась через стеклянные окна.
      Виндилис поднялась по низкой лестнице с гранитными ступенями, продавленными за века тысячами ног. Она оказалась в коридоре, в котором располагались многочисленные лавки и мастерские - здесь продавалось вино, пряности, мануфактура, украшения и многое другое; была там и небольшая продуктовая лавка. Тускло горели лампы. Торговля шла вяло. Посреди коридора находилась ниша, в которой сидел сильный мужчина и крутил ручку, приделанную к колесу. Этот подъемник доставлял воду и другие необходимые вещи на верхние этажи и спускал вниз отходы и мусор. Рядом с нишей находились крутые ступеньки, ведущие наверх. Виндилис начала подниматься.
      Большинство дверей нескольких первых жилых этажей были закрыты. На многих дверях висели таблички с фамилиями семей, не одно поколение которых проживало в этой анфиладе комнат. Выше жильцы сменялись чаще. Коридор здесь был убогий, пахло капустой, раздавались громкие голоса, хриплый смех, сновали, хлопая дверьми, дети. Все таращились на странную женщину.
      Пока никто ее не обидел, она не встретила здесь ни нищету, ни сквернословие. Люди разных сословий создали собственные общества по поддержанию порядка, установив свой язык и привычки. Над теми, кто живет внизу, они насмехались. Такова была запутанная, многоцветная палитра жизни Иса.
      На тринадцатом этаже хватало места только для одного помещения. Лестничную площадку освещала узкая полоска света, падавшая через маленькое окошко. Виндилис бросила сердитый взгляд на дверь. Руфиний заменил прежний молоточек фаллосом моржа. Она с отвращением опустила его на деревянную дверь.
      Он сразу же открыл. Посланник предупредил о визите. Он был облачен в тунику в римском стиле.
      - Моя госпожа! - приветствовал ее он. - Трижды добро пожаловать! Входите, молитесь, позвольте я возьму ваш плащ, отдыхайте, я принесу вина.
      - Неужели ты думаешь, что я устала? - спросила она. - Нет, я прекрасно себя чувствую для своих сорока лет.
      Ее холодность его не смутила. Он с улыбкой поклонился, закрыл дверь и снял с нее верхнюю одежду. Несколько минут они смотрели друг на друга. Она расправила волосы. В них, как летняя комета, мелькнула белая прожилка. Ее черные, как вороново крыло, локоны уже тронула седина.
      - Садитесь, моя госпожа, - сказал Руфиний. - Хотите вина или меда? У меня есть сыр, орехи и сушеные фрукты.
      Виндилис покачала головой.
      - Не сейчас. Я пришла по неотложному делу.
      - Да, день убывает. Вон те двери выходят на балкон. Или вы хотите взглянуть на эту промозглую погоду из окна? Стекло довольно чистое.
      - Почему ты живешь в таком уединенном месте? - спросила она. - Я знаю, стоило тебе захотеть, ты мог бы жить в королевском дворце.
      Он удивленно проговорил:
      - Мне нравится мое жилье. И вид великолепный. Когда ночью опускается туман, я выхожу на балкон и смотрю на город, в лунном свете он похож на алебастровое озеро. В такие дни я становлюсь сородичем грачам, и меня окружают ястребы.
      - Ты очень изменился. И твой язык тоже.
      - Моя госпожа?
      - Ты уже не похож на багауда и разговариваешь иначе. Я посмотрю, как ты живешь. То, что я увижу, больше расскажет мне о тебе.
      Она прошла в главную комнату и огляделась. Двери в спальню были закрыты. Кухня была открыта, самая обычная: квадратная, почти без мебели, оштукатуренная, покрытая черепицей во избежание пожара. Она была чисто прибрана. Скорее всего, приходила служанка, значит, у Руфиния деньги были. Атрий делился в виде триклиния, около буфета стояли стол и стулья. На его полках стояли причудливые изделия, некоторые - непристойные, например кувшин в форме приапа. Еще один стол из орехового дерева с перламутровыми вставками. Подстать ему были два диванчика. В углу висела походная одежда, оружие и инструменты, а также костюм лесничего, который он надевал, когда уезжал по поручениям короля. Рядом на подставке стояли два бюста прекрасная античная голова мальчика, а другой, более современный, был похож на Грациллония. Повсюду стояли кувшины с золотыми ручками работы франкских ремесленников, которые, вероятно, хранили воспоминаний, какими бы они ни были.
      Виндилис отошла от стола, потрогала флейту, пролистала пару книг, заглянула в рукописи, написанные неуклюжим почерком.
      - Я вижу, ты занимаешься литературой, - заметила она.
      - Да, моя госпожа, с еще большим рвением, чем прежде, - сказал он. - Вы наверняка знаете, что королева Бодилис великодушно согласилась помочь мне в обучении. Она обещала дать мне почитать удивительные книги.
      Он распахнул дверь на балкон. Виндилис вышла на прохладный воздух, вдохнув полной грудью.
      - Свежий воздух очищает, - сказал она. Руфиний улыбнулся.
      - Умоляю простить меня, если моя квартира показалась вам душной. За пределами Иса я надышался воздухом больше, чем следовало.
      За окном полукругом открывался вид - от морского портала до Верхних ворот и дальше. Перед ней открылись крепостной вал, орудийные башни, триумфальная арка, улицы, рыночная площадь, окутанные таинственными парами. Над ними сияющие в солнечных лучах устремились к небесам башни. Вдали она увидела Сады духов и безукоризненный храм Белисамы, похожий на остров, поднимающийся из туманного озера. Раздавался шум ветра, хлопанье крыльев, крики птиц, город жил своей жизнью.
      - Да, - задумчиво проговорила Виндилис после долгого молчания, возможно, у тебя были причины взгромоздиться сюда. Этот вид так и манит.
      Руфиний прищурился.
      - Что? - Он кашлянул. - Хм, может, моя госпожа хочет утолить голод? Если вы позволите, я вас ненадолго оставлю.
      Виндилис вернулась в комнату, закрыла дверь и подошла к нему.
      - Я не за этим пришла, - сказала она.
      - Но в вашей записке было написано, что... Она сардонически улыбнулась.
      - Я написала ее, чтобы предотвратить слухи. Мне не дано читать будущее по облакам и ветру. Если бы я могла, то жила бы на маяке. Нет, я хотела просто поговорить с тобой наедине.
      Его охватила тревога.
      - Да? Это для меня неожиданность. Ведь я - никто.
      - Ты тот, кому король поручил беречь богов. Одно это делает тебя значимым. Ты стал его тайным поверенным. Наверняка ты также являешься его советчиком. Сядь, Руфиний.
      - Как прикажете, моя госпожа. Но сначала позвольте налить вам вина...
      Виндилис указала на стул.
      - Я тебе сказала: сядь. Он сел и посмотрел на нее.
      - Моя госпожа говорит от имени девяти королев?
      - Не совсем. У нас был о тебе разговор, но решение посетить тебя я приняла сама. То, что я расскажу об этом другим, зависит от того, что здесь произойдет.
      Он облизал губы.
      - Я не выдаю секретов своего повелителя. Виндилис сложила руки и посмотрела поверх его головы на сгущавшиеся тени.
      - Мне они не нужны. Я догадываюсь о том, что происходит. В королевских лесах собираются бывшие багауды. Они подчиняются его приказам. С ними заодно рабы, некоторые горожане, ветераны-переселенцы. Он собирает арморикское войско, чтобы защитить страну лучше, чем Рим. Императору вряд ли понравится, кто ими руководит и почему это делается так тихо. Но я им ничего не скажу.
      Руфиний снова обрел уверенность.
      - Королева очень умна. Но, умоляю вас, ничего больше не говорите.
      Она потеплевшими глазами посмотрела на него.
      - Мне кажется, время от времени ты можешь давать Грациллонию советы о ходе подготовки и предложения, о которых он сам не догадался бы.
      Забыв о ее приказании, он вскочил. На его побледневшем лице шрам казался огненно-красным.
      - Нет! - крикнул он. - Граллон мой господин!
      - Успокойся, - прервала она. - Неужели ты думаешь, что его жены желают ему зла? Я прошу об этом ради него. И ради тебя, Руфиний.
      - Ради меня? Моя госпожа, простите меня, но мне не нужны ни взятки, ни вознаграждения.
      Ее улыбка стала жестче.
      - А молчание?
      Он непонимающе посмотрел на нее.
      - Что вы хотите этим сказать?
      - Ты поступил очень глупо, открыто предаваясь в Исе удовольствиям.
      Он выпрямился.
      - Разве я не могу повеселиться?
      - Когда речь идет о вине, песнях, представлениях, игре, то - да. Но тебя никогда не видели на Кошачьей аллее или в тавернах на берегу, где девушки так доступны. Отдавая должное твоему положению и личному обаянию, я уверена, что многие утонченные женщины будут рады с тобой развлечься.
      Он поднял руки, словно желая от нее загородиться.
      - Я нормальный мужчина...
      - Не верю.
      - У меня были женщины...
      - Сомневаюсь. В конце концов, ведь ты явился сюда, намереваясь стать королем.
      - Если я сейчас храню целомудрие...
      - Будь я проклята, если это так, - резко сказала она, - но не оскорбляй мой рассудок. Я и раньше подозревала, кто ты. У Девяти есть свои способы узнать то, что они хотят. Назвать имена чужеземных моряков? Некоторых, молодых и красивых, ты привез сюда. Это очень глупо. Тебе повезло, что обитатели дома не очень наблюдательны... Пока. Если ты не будешь осторожен, это скоро станет известно.
      Из груди Руфиния вырвался хрип.
      - Какое им до этого дело? Какое вам дело? - Суровое выражение лица исчезло, голос ее смягчился.
      - Это никого не касается. Я слышала, что в Древней Греции это было естественным, и в Риме - долгое время - тоже. Но не в Исе. От строгих моряков с юга, беспощадных возничих с востока и остальных предков нам досталось другое наследие, помимо развращенности. - Она прикрыла ладонью его руку. - Возможно, я ошиблась. Но я должна точно знать, потому что, если тайна откроется, ты вряд ли будешь угоден королю. Это бросит на него подозрения, которые ранят его душу и подорвут его могущество. Ведь ты не желаешь зла Граллону, Руфиний?
      Он вздрогнул и с трудом выдавил:
      - Клянусь всеми богами, нет.
      - Тогда будь более осмотрителен, - сказала она. - За пределами наших границ можешь делать все что угодно, но лучше, если ты будешь использовать другое имя. В Исе развлекайся, как хочешь, за исключением этого. - Ее голос стал тише. - Если тебе будет недостаточно твоих пальцев, пойди к проституткам.
      Он покраснел.
      - Я могу. Я ходил. Мне кажется, виновата моя природа. Я присоединился к багаудам еще мальчиком. Они редко видели женщин и... Нет, я клянусь, что в Исе буду осторожен. Ради Граллона.
      Она ласково сказала:
      - Тогда я отведаю твоего вина. Зажги фитиль, здесь стало темно. Принимайся за еду, я ем мало. Давай посидим и получше познакомимся. Я не испытываю к тебе отвращения. И понимаю тебя лучше, чем тебе кажется.
      Он ободрился и сказал:
      - Я с радостью изложу вам план, как мы можем послужить Граллону, моя госпожа. Но запомните: он мой повелитель, которому я обязан своей верой.
      - И которого ты любишь, - мягко сказала она.
      Руфиний вздрогнул.
      - Он этого не знает.
      - И не узнает, - пообещала Виндилис, - если ты сдержишь свое слово, а я надеюсь, что ты его сдержишь.
      V
      Все королевы были очень добры к Дахут, каждая по-своему, но она больше всех любила Тамбилис и с нетерпением ждала, когда подойдет очередь младшей королевы присматривать за ней, потому что отец, который любил играть с ней в шумные игры, рассказывать истории и распевать громкие песни, часто сюда не приходил, так же как и к другим мамам (хотя он никогда не проводил ночи с Фенналис или Бодилис). Дахут пыталась узнать, почему, но ни от одной из них не получила вразумительный ответ. Они только улыбались.
      Хотя Тамбилис была на восемь лет старше Дахут, они делились секретами, вместе играли, гуляли, жаловались на учебу, хохотали над чем-нибудь забавным. Тамбилис, конечно, была более образованная, но если она что-то не могла объяснить Дахут, то говорила: "Подожди, пока подрастешь". Однако она знала, что Дахут окружает какая-то тайна, которую нельзя было облечь в слова.
      - Я тебя не боюсь, - сказала она. - Ты моя единственная дорогая сестра.
      Совет суффетов совещался четыре дня. Тамбилис призналась Дахут, что почти их не слушала; иногда было интересно, иногда страшно, иногда ее клонило в сон. По истечении четырех дней Совет пришлось отложить из-за различных церемоний. Для Тамбилис весеннее равноденствие явилось избавлением.
      После служб в храме Белисамы она разыскала Дахут, которая играла с девочками. Сегодня она была верховной жрицей.
      - Хочешь поехать со мной? - спросила она, покраснев от гордости. - Я отправляюсь к храму Иштар. Он открыт только два дня в году - весной и осенью.
      Дахут с радостью согласилась и побежала спросить разрешения. Она слышала, что Иштар - это древняя богиня и что, когда Ис стал новой финикийской колонией, ее основатели построили в честь нее храм. Теперь ее первый, простейшей постройки, дом не использовался, за исключением тех дней, когда о нем напоминало колесо времени.
      Взявшись за руки, они добрались до Нижнего города сквозь толпу, которая почтительно перед ними расступилась. В голубом платье с высоким белым поясом Тамбилис казалась такой же юной, как и Дахут, которая была одета в свободное шелковое платье и позолоченные сандалии, ее светлые волосы украшал букетик примул. День был теплый и солнечный. Вокруг залитых солнцем башен порхали птицы.
      Усыпальница была небольшой, утрамбованная земля и покрытая сланцем крыша едва выступали за границы, отмеченные четырьмя камнями.
      Когда Тамбилис отперла дверь, Дахут увидела, что внутреннее убранство храма было очень простым: глиняный пол и грубый алтарь, но зеркало было хорошо отполировано, а фрески с изображением звезд и луны недавно чистили.
      После молитвы Тамбилис села на скамейку рядом с Дахут и принялась ждать. В последующие часы через открытый вход вошло и вышло много людей поодиночке или парами. Большинство из них были смиренными местными жителями. Некоторые просто хотели помолиться. Другие подходили к королеве, чтобы испросить у нее благословения или совета, - женщина с ребенком; мужчина, который потерял единственного сына; еще одна женщина, которая умоляла мужа простить ее за измену; мужчина, которому скоро предстояло отправиться в дальние земли; девочка, пораженная физическим недугом и потому одинокая; мальчик, вынашивавший высокие мечты... Тамбилис всех благословила. Советы она давала редко, хотя знала, где их можно найти. Дахут поняла, какой властью обладают богини.
      На закате, после последней молитвы, Тамбилис, завершив церемонию, закрыла усыпальницу.
      - Теперь мы свободны, - весело сказала она. - Пойдем к Форуму. Там сейчас праздник, с представлениями и музыкой. И наверняка много еды, напитков и сладостей. Иннилис говорила, что я могу привести тебя домой, когда ты хочешь.
      - Ночью! - воскликнула Дахут.
      Они танцевали до упаду. Тамбилис забыла, что на людях королеве подобает вести себя строго.
      Между домами в римском стиле, стоявшими вокруг центральной площади, кружилась толпа. Люди отплясывали на мозаичных дельфинах и морских коньках. Спустились сумерки, но было еще достаточно светло, поскольку площадь освещал Огненный фонтан; его горящие масляные струи - красные, желтые, зеленые, голубые - стекали в три водоема. Гудели голоса, звенел смех, лилась, клокотала, гремела музыка... Мелькала всеми цветами радуги одежда, венки...
      Несмотря на приметный наряд Тамбилис, девочки не узнанными подошли к римскому храму Марса, в котором теперь располагалась христианская церковь. Среди веселья прогремели слова: "О, народ Иса, слушайте предостережение. Над вами нависла ужасная опасность".
      Тамбилис не обратила на них внимания, но Дахут остановилась и посмотрела в сторону говорившего. На верхней ступени храма стоял высокий худой мужчина. У него была черная с проседью борода, зачесанные назад волосы, передняя часть головы была выбрита от уха до уха. Платье было из дешевой и грубой ткани. За его спиной толпились несколько мужчин и женщин.
      - Аминь, - пропели они, когда он замолчал. Он заговорил спокойно, но веско:
      - ...обуревающий вас огонь веселья в действительности обманчив и ведет вас к геенне огненной, которая ждет вас в преисподней...
      Жители Иса, не обращая на него внимания, продолжали разговаривать, пить вино, шутить, целоваться.
      - Заклинаю вас, выслушайте. Я знаю, сегодня моя проповедь никого не образумит. Но если вы послушаете и задумаетесь...
      Дахут побледнела.
      - Пойдем, - сказала Тамбилис, - не обращай внимания на этого старого гриба. Идем же.
      Но Дахут, казалось, слышала только проповедника.
      - Я не насмехаюсь над вашей верой. Ваши боги дали вам много прекрасного. Но их время кончилось. Как у тех несчастных, которые в старости сошли с ума. Они вводят вас в заблуждение, и дорога, по которой они вас направляют, ведет в бездну. Я вас слишком люблю, Господь вас слишком любит, чтобы желать вам этого. Отрекитесь от демонов, которых вы называете богами. Ваш ждет Христос, и он жаждет вас спасти.
      - Нет! - закричала Дахут. Она вырвалась от Тамбилис и взлетела по ступенькам.
      В веселящей толпе прокатился вздох. Многие узнали худенькую фигурку и прекрасное личико девочки, остановившейся перед Корентином. Ее имя волной прокатилось по толпе. К ней устремились тысячи глаз.
      - Дитя, - дрожащим от волнения голосом обратился к ней хорепископ, возлюбленная принцесса Дахут, ты видишь правду?
      Она топнула ножкой, сжала кулачки и крикнула:
      - Ты обманщик, старик. Ты обманщик! Богиня хорошая, а боги - сильные!
      - О, бедное дитя, - сказал Корентин.
      - Ты страшный! - прокричала она. Обернувшись к Форуму, она подняла руки. Свет, льющийся от фонтана, озарил ее одежду и волосы. - Не слушайте его! Богиня хорошая, а боги - сильные!
      - Дитя, - простонал Корентин, - ты живешь на этом свете всего семь лет. Откуда ты можешь это знать?
      - Знаю! - насмешливо сказал она. - Мне море рассказывало, ко мне приплывал тюлень, а сегодня... все... - Она снова повернулась к толпе. Слушайте меня. Мы принадлежим богам. Если мы отречемся от них, Ис погибнет. Пожалуйста, не предавайте богов!
      Плача и спотыкаясь, она спустилась по ступенькам. Тамбилис поспешно ее обняла. Вокруг них сгрудилась беснующаяся толпа. Корентин с христианами стояли одни под языческим фризом своей церкви.
      Глава тринадцатая
      I
      Во время Лугназада король Ниалл устраивал огромную ярмарку под Талтеном, с ритуалами и жертвоприношениями, с играми и торговыми сделками. Старшие сыновья отправились в путь, чтобы сообщить об этом в других землях. Неразумно отказываться от заведенного обычая, ведь в этом году их не призвала война. К тому же слава об их династии могла помочь им узнать новости и заключить выгодные сделки. Мечтая продвинуться на север, властители Миды не хотели оставлять позади себя врагов. Враждебности лагинцев они не могли воспрепятствовать, однако карательные походы Ниалла и возвращенное им благополучие на время примирили с ним Пятое королевство.
      Теперь он был хозяином Маг Слехта, где стоял Кромб Кройх, который властвовал над землей и кровью. Если кому-то нужна была помощь или совет этого бога, надлежало оказать ему почести и принести жертву. С такими мыслями он отправил от своего имени сына Домнуальда, дав ему хорошо обученных воинов и слуг; жрецов, которые помогли бы ему советом и колдовством; поэта - для придания ему большей значимости и силы; несколько певцов, которые его развлекали бы, когда они вечерней порой станут лагерем. Несмотря на свою молодость, Домнуальд хорошо показал себя в сражениях с лагини и уладами. Люди говорили, что его усердие и здравый ум предвещают ему большое будущее.
      Подъезжая к месту назначения, он свернул с главной дороги и отправился окружным путем, собирая для отца дань. Плату он брал коровами. Землевладельцам, в чьих домах он останавливался на ночлег, свое намерение брать дань животными он объяснил тем, что предстоит крупное жертвоприношение, чтобы на Ниалла и его сыновей не напали враги.
      Некоторые смотрели на него искоса. После отъезда гостя они разражались бранью. Обязанности пастуха затрудняли путь Домнуальда. Тем не менее он возвращался даже раньше времени.
      Последние несколько дней стояла жаркая погода. Горячий воздух обжигал ноздри, одежда прилипала к телу, дышать было трудно. На небе, ворча, собирались гигантские тучи, иссиня-черные, и изредка вспыхивала бледная молния, но благословенный дождь не шел и не шел. Животные стали пугливыми, трудно управляемыми. Терпение людей истощилось, и ссоры часто перерастали в драки.
      Маг Слехт лежал на холмистой равнине. Здесь было огромное количество менгиров, дольменов и кромлехов. Местные жители, посетив святые места, по возвращении устраивали празднества. Бедные и смирные, они считали, что над ними довлеет какая-то сверхъестественная сила. Домнуальд проехал их селения, не останавливаясь, поспешно, но без высокомерия. Наконец вдали показался Кромб Кройх. Он припустил коня галопом, выехал на тропинку, проходившую среди леса, которым порос холм, и остановился.