Доминик Флэндри (№7) - Флэндри с Терры

В распределителе ее прекрасно запомнили. Как и ее высокого спутника. Она оставила свой адрес! Это было просто восхитительно, и мы тут же направились в гостиницу. Портье признал вас по приметам. Все сходилось. Тогда мы арестовали ее и ее верзилу-дружка. И стали дожидаться вас.

Флэндри вздохнул. Он все это должен был предвидеть. Сколько можно учиться, и по бесчисленным рассказам, ходящим в Службе, и на собственном опыте, что противник не глупее тебя!

— Вы чуть было не исчезли вновь, капитан, — сказал Вароу. — То был головокружительный каскад трюков, и все же я не советовал бы вам второй раз пробовать такое. Даже если вам придет в голову повторить побег, то предупреждаю: все самолеты под замком, так что идти придется пешочком. Через леса, чащобы, в дождь… Фу! Четыреста километров как минимум до ближайшей деревни. А за это время противоядие выдохнется — все. Вам крышка!

Флэндри докурил и с сожалением загасил окурок.

— Единственная причина, по которой, я думаю, вы тут так засекречены, — это то, что противоядие производится здесь. Вароу кивнул:

— Правильно. Вы попали в так называемый Главный Биоконтроль. Не думаете ли рискнуть украсть парочку пилюль для предстоящего побега через джунгли? Скажу сразу — бесполезно. Проникнуть в подземелье, где находятся склады, невозможно. Двери, автоматически идентифицирующие любого, автоматическое оружие — это для начала. Плюс сотня отборных головорезов.

— Да нет, я пока не планирую этим заняться, — бросил Флэндри. Вароу потянулся; тугие бугры мускулов заиграли на безволосом теле.

— Пожалуй, невредно будет показать вам кое-что. Если вам, конечно, интересно.

Интересно. Интересно все, что продлит нынешнее положение и оттянет появление палачей, подумал Флэндри. Но вслух произнес:

— Разумеется. Кто знает, может, мне удастся убедить вас отказаться от такой самоизоляции.

В ответ Вароу натянуто улыбнулся:

— Напротив, капитан. Это я надеюсь убедить вас в отсутствии перспектив на подобный исход. А заодно и в том, что каждый, кто попытался бы задуматься об этом всерьез, неизбежно кончит самоубийством. Причем мучительно долгим. Пойдемте.

Сзади молча топали два охранника, но они заслуживали не большего внимания, чем бластер Вароу. Сам он придерживал Флэндри за руку в высшей степени деликатно, если не сказать нежно. Прошли по коридору и вышли на пологий петляющий спуск в сад. Здесь все источало благоухание и приятную свежесть. Над головой свисали красные соцветия, выложенную гравием дорожку окаймляли костры ярко-алых и желтых клумб, струи воды били вверх из многочисленных фонтанчиков и ручейками стекали под игривыми мостками, в ивовых ветвях молниями сверкали птички кетжил, — материализовавшиеся поющие сгустки бисера.

Но Флэндри было абсолютно безразлично все это. По правде говоря, его больше интересовали дома. Тот, например, к которому его вели: огромный, представлявший в синкретическом архитектурном коллаже сколки самых разных эпох. Вароу, очевидно, направлялся к самой старой части замка — черной горе расплавленного камня с охранниками у каждой двери и автоматическими стволами из бойниц сверху.

Комендантша отвесила низкий поклон и выдала всем по комбинезону с мягкими пластиковым капюшоном и вклеенной прозрачной маской. В общем, достаточно удобный. Вароу пришлось расстаться с хитоном. Ансамбль довершали перчатки, боты и респираторы.

— Там что, инфекция? — спросил Флэндри.

— Инфекция на нас. — На короткий миг в глазах Вароу мелькнул первобытный ужас. Он машинально оградил себя от злых сил ритуальным жестом. — Мы ни в коем случае не должны загрязнить цистерны.

— Понятно. Но почему бы вам не создать резерв на всякий случай, вроде этого? — предложил Флэндри. — Спокойнее будет.

— А вы считаете это рационально… политически? — рассмеялся он. Способность говорить вернулась к нему.

— Нет, — честно признался Флэндри. — Вам тогда самим пришлось бы зарабатывать себе на жизнь, а не…

— Ой, ой, ой! Мне-то казалось, что вы не заражены этой крестьянской идеологией!

— Боже упаси! Мои хромосомы должны бы сделать из меня бабочку. Знаете, такую, которая вдохновляет других на подвиги и труд. Но согласитесь, есть существенная разница между бабочками и кровососущими пиявками.

Флэндри использовал названия местных разновидностей насекомых — разумеется.

Вароу нахмурился:

— Попрошу вас, капитан!..

Тут только Флэндри обратил внимание на окаменевшую от ужаса комендантшу и двух негодующих охранников.

— О, прошу прощения, — сказал он. — Малышка Ева с двумя братьями-дурачками. Простите, совсем забыл об их существовании. Если честно, я не любитель просвещать интеллектуальных девственниц.

Вароу приложил пальцы к сканнеру. Дверь отворилась, и они прошли внутрь стерилизатора, откуда, миновав отсек коротковолнового излучения и ультразвука, через другую дверь вошли в нечто вроде прихожей. Здесь шныряли взад и вперед бритоголовые с инструментами в руках. При виде их возникало чувство, что со своим неуклюжим оборудованием и еще более неуклюжей организацией они могли только портить дело. И это вполне естественно. Биоконтроль не хотел модернизации. И как все иерархии мира, уклоняющиеся от открытой конкуренции. Биоконтроль способствовал сохранению отсталости и застою, извлекая для себя из существующего статус-кво выгоду, используя для процедурных целей цепочки команд, регламентации, предписания, установления, протоколы, аппаратные склоки и тому подобное. Со всем этим Флэндри был хорошо знаком еще на Терре.

Скрипучий эскалатор поднял их на несколько этажей. Впереди возникла массивная позолоченная дверь, а перед ней два сонных живописных стража с бластерными ружьями. В комнате рядом какие-то люди дожидались допуска в главный зал. Вароу быстро прошел мимо почтительно склоненных голов и через вспомогательную стерилизационную камеру вошел в святилище.

Здесь на подушечках восседал сам Солу Банданг. На нем не было комбинезона, но он был и не в хитоне. Из-под ремня юбки свисал внушительный живот. Он поднял заплывшие глазки и молвил:

— Что это значит? Я никому не давал… А, это ты.

— Приветствую тебя, туан, — скороговоркой сказал Вароу, впрочем, без особого пиетета. — Не ожидал застать тебя здесь, на посту.

— Да, моя очередь. Опять моя очередь! Даже самая высокая должность в мире — в этом мире — не избавляет от несения службы… От необходимости, так сказать, держать руку на пульсе планеты, капитан Флэндри, — проговорил Банданг. — Очень важно. Да, в самом деле.

Ба, а пол-то почти совсем не истерт, подумал Флэндри. Очевидно, с самых первых дней, когда Биоконтроль чувствовал себя неуверенно в «этом мире», здесь несли дежурство одни только члены правительства.

— Надеюсь, тебе уже разъяснили… ошибочность твоих воззрений, капитан? ~ Банданг протянул руку за очередной порцией сладкого имбиря. — Твое понимание стало более… реалистичным?

— Мы еще обсуждаем этот вопрос с моим гостем, туан, — сказал Вароу.

— О-о! Тогда идите прочь! — сказал Банданг. — Уходите! Право, как все-таки утомительно долго тянется эта история, Вароу! Объясните наконец капитану, что у нас предостаточно разных методов убеждать упрямцев. Да, методов. И мы можем их применить, когда будет необходимо. И больше не входите так, не беспокойте меня! В конце концов, он не в моем ведомстве. Отнюдь нет.

— В таком случае, Банданг, я прошу вашего позволения вести дело так, как считаю нужным, — сказал Вароу, еле сдерживая раздражение. — Мне хотелось бы показать капитану одну из наших цистерн. Думаю, ее вид убедит его. Но для этого, естественно, необходима ваша санкция, а еще лучше — ваше личное присутствие.

— Что?! Что такое?! Вот что, Вароу, я занятой человек. Занятой, вы слышите? У меня, к вашему сведению, есть обязательства. В мои обязанности не входит…

— Тогда, — отрезал Вароу, — туан, возможно, сам, единолично, позаботится о ситуации и примет правильное решение. Что делать с инопланетниками.

— Что?.. — Банданг выпрямился так быстро, что челюсть у него отвисла и краска сошла с лица. — Что?.. Вы хотите сказать, они здесь? Не бетельгейзиане? Какие-то неконтролируемые ино… Это…

— Именно это нам надлежит проверить, туан. Прошу вашей милостивой поддержки.

— О да. Сейчас. Немедленно. Мгновенно! — Он подскочил и беспомощно суетясь стал возиться с комбинезоном. Два охранника подлетели и начали помогать ему облачиться.

Вароу включил табло.

— А, я вижу на четвертом посту наш Дженсенг, — сказал он. — Мы пойдем туда. Вам полезно будет повстречаться с ним, Флэндри.

Терранин не ответил. Он размышлял над всем увиденным здесь. Банданг — жирный кретин, но он напрочь лишен иллюзий. То-то он так струхнул перед угрозой вторжения из космоса! Это лишь подтверждало то, что Флэндри понял и раньше.

Боже, какая перезрелая слива! Если бы только пилюли могли попадать сюда со стороны, тогда им всем конец. И технократам из Биоконтроля, и этим придуркам-охранникам. Они не протянут и недели.

Если смелые ребята с разных планет учуют, что здесь творится, они вмиг наводнят Юнан Бизар. А планета богатая, здесь есть чем поживиться. Не знаю, сколько еще припрятано в кладовых Биоконтроля, но наверняка предостаточно. Хватит также и рядовых бойцов (вроде меня), которые готовы послужить делу революции за свою долю в добыче.

Если революция, разумеется, не произойдет сама собой, без интервенции. Без флибустьеров. Так скорее всего и будет. Да народ их голыми руками разорвет. И если и делать здесь деньги, то не грабежом, а занявшись выпуском и продажей дешевых пилюль без каких-либо ограничений.

Но, к сожалению, это уже не в моей компетенции. Торговать — это не пиратствовать.

Да, но хоть комиссионные-то я получу от Мицуко?

От головокружительных перспектив его заставили очнуться не личные проблемы, а другое. Человек, кричащий в клетке рядом с танцующими богами. Болотный город, где люди превращаются в волков, только чтобы выжить! Голодные мужики на склонах гор, голыми руками откалывающие породу. Жены и дети по колено в воде на полях. Дъюанда — гордость ему и осталось одна только, — прыгающий в пропасть. Глаза Луанг, там, в комнате, где она сидела связанная. Охранник, ударивший ее. Есть предел терпению любого мужчины.

— Пошли туда, — запыхавшись проговорил Банданг. — Да, капитан, ты непременно должен увидеть наше производство. Э-э… Достижения. Самое великое достижение наших… предков-пионеров; я уверен, ты согласишься. Пусть же их труд… их труд… Навсегда останется святым и не будет запятнан ничем. Пусть их кровь в крови их потомков навсегда сохранит свою чистоту.

Вароу подмигнул Флэндри за спиной Банданга.

Пройдя через служебный стерилизатор и миновав ждущих своей очереди кланяющихся Бандангу техников, вся компания вступила на ленточный транспортер, повезший их по коридорам. Стены его были покрыты мутными фресками, изображающими дела и подвиги первопроходцев — героев Биоконтроля. Сойдя с транспортера, они попали в узкую подвесную стеклянную галерею, проходящую под самым потолком над рядом камер.

Камеры были чудовищно огромные. С высоты Флэндри видел носившихся по полу камеры техников-жучков. В центре ее находилась цистерна — десять метров в высоту и тридцать в диаметре. От нее в разных направлениях отходили трубопроводы подобно застывшим щупальцам; насосы, мешалки, тестеры, КИП, счетчики — все было разбросано вокруг, словно некий языческий бог собрал вокруг себя помощников-демонов. На многих лицах можно было заметить благоговейное выражение.

Вароу несколько отрешенно произнес:

— Возможно, вы уже знаете, что производство противоядия — биологический процесс. Некий дрожжевидный местный организм был подвергнут мутации. В процессе его ферментации должно было получиться средство, предотвращающее возникновение ацетилхолина. Сами бактерии гибнут при встрече с обычными человеческим антителами за несколько часов. Поэтому если вы покидаете планету — вам нечего бояться. Достаточно последней дозой уничтожить инфекцию, и вы освободитесь от нее навсегда. Но все время, пока вы находитесь здесь, на Юнан Бизар, в вашей кровеносной системе с каждым глотком воздуха будет поддерживаться равновесная концентрация микробов.

К несчастью, эти вездесущие микробы убивают и сами дрожжи. А поэтому необыкновенно важно поддерживать здесь стерильную чистоту. Даже малейшее заражение приведет к последствиям, которые можно сравнить разве что с пожаром в сухой траве. Помещение, где случится беда, должно быть распечатано, оборудование размонтировано, каждую деталь придется стерилизовать по отдельности. Понадобится год, чтобы снова запустить все в действие. Нам повезло — у нас пока только одна такая бракованная цистерна.

— Да любой завод молекулярного синтеза за день сделает то, что вы делаете за год! И чихал он на ваши бактерии, — сказал Флэндри.

— Несомненно, несомненно, капитан, — пробулькал Банданг. — Вы там, в Империи, очень умны. Но ум — это еще не все. Есть и другие добродетели. Э-э… Я считаю, вы, Вароу, не должны рассматривать обстоятельства, приводящие к заражению… как катастрофу, что ли. Я бы, наоборот, считал это удачным или полезным в некотором роде. Считал бы Божественным провидением, устанавливающим и поддерживающим общественный порядок, причем наиболее адекватный для этого мира.

— Вы хотите сказать, общественный порядок, который признает незыблемым наследование ценностей и позволяет любой династии обрести свое естественное положение под доброжелательным покровительством некоей истинно научной организации. Основной миссией этой организации, как я понимаю, было и остается — сохранить генетическое и культурное наследие Юнан Бизар в неприкосновенной чистоте, защитив его от деградации и эксплуатации порочными чужаками, — на одном дыхании выпалил Флэндри.

— Ого! Капитан, да ты уже так хорошо все понял? — удивился Банданг.

— А вот и цистерна, — прервал их Вароу.

Остекленные лестницы вели из туннеля под потолком вниз, в каждую камеру. Флэндри спустился на площадку в нескольких метрах от пола. Полукруглый пульт управления мигал лампами и цифрами. Каждый прибор выдавал информацию о функционировании какого-нибудь блока. Ниже был расположен защитный бункер для мастера на случай аварии. На самом дальнем конце торчал двухполюсный выключатель, выкрашенный в черный цвет. Там светилась красная лампочка.

Человек, неподвижно стоявший за пультом, не привлекал бы к себе внимания, если бы на нем был белый хитон. Но через прозрачный комбинезон была видна его невероятная худоба. Ребра выпирали над поясом юбки так, что их можно было пересчитать. Он повернулся. Гладкий череп с отвисшей кожей и жутковатым золотым клеймом. Но глаза… В глазах горел красноватый огонь.

— Как вы осмелились… — прошептал он и затем, заметив Банданга, — а, прошу прощения, туан. — Он едва пытался скрыть презрительную усмешку. — Я подумал, это какой-нибудь невежда из новичков рискнул помешать дежурному офицеру. Банданг отступил назад.

— Э-э… Ну, знаете, Дженсенг, — он задохнулся от негодования, — вы уж слишком далеко заходите… Уж слишком. Я, знаете, э-э, требую к себе уважения. Да.

Дженсенг обвел их испепеляющим взором:

— Я несу службу здесь, пока меня не сменят. — Вой насосов, проникающий сквозь стекла будки, заглушал его голос. — Вы знаете закон.

— Да, разумеется. Но…

— Здесь, на посту, мы не подчиняемся никому, туан. Я мог бы вас пристрелить просто так, из одного каприза, и никто бы меня не осудил. Закон свят.

— Да-да, конечно, — Банданг вытер лицо. — И у меня, знаете ли, есть служба, которую я должен…

— Это в офисе-то? — осклабился Дженсенг. Тут бойцовским петухом выскочил вперед Вароу.

— Не припомните ли вы нашего гостя, коллега? — спросил он.

— Да, — он бросил взгляд на Флэндри. — Это тот, что выпрыгнул в окно. Прилетел со звезд. Когда в клетку?

— Да, может, никогда, — ответил Вароу. — Надеюсь, он станет сотрудничать с нами.

— Но с ним что-то нечисто, — пробормотал Дженсенг и отвернул от них безволосый череп, впившись опять глазами в показания приборов, как будто в этом заключался весь смысл его жизни.

— Я думал, вы продемонстрируете ему, как осуществляется контроль за процессом…

— М-м-м… — только и произнес Дженсенг. Он еще долго стоял с отсутствующим видом, жуя губами и не произнося ни слова. — Да, понимаю, — сказал он наконец.

Обратив на Флэндри горящий взор, пергаментный старец — живая мумия! — приказал:

— Смотреть туда. За людьми, обслуживающими цистерну. Если один из них сделает ошибку — любую из ста, — это приведет к тысяче последствий. Мгновенно закиснет тесто для хлеба. Погибает миллион людей. Слышите! Смерть! Вы способны вынести такую ношу?

— Нет, — ответил Флэндри с чувством, будто шел по минному полю.

Дженсенг указал белым, как мел, пальцем на пульт:

— Именно я призван следить за показаниями приборов, выискивая малейшие ошибки и исправляя их тут же по ходу дела. Я отслеживаю и вынюхиваю как гончий пес. Триста двадцать семь миллионов раз, с тех пор как вступил в эту должность, я спасал хлеб. Триста двадцать семь миллионов жизней обязаны мне. А как насчет тебя, чужак? Можешь ты похвастаться чем-нибудь в таком роде?

— Нет.

— Впрочем, мне обязаны не только жизнью. — Тень легла на его лицо. — Что за польза от жизни, если все, для чего она существует, должно быть утеряно? Так лучше уж отдать то, что по праву принадлежит богам: жизнь, но не запятнанную и не оскверненную ничем и никем вроде тебя, чужак. Юнан Бизар обязана мне своей девственной чистотой. Мне и мне подобным. Мы дарим жизнь, мы же ее отнимаем, чтобы уберечь ее святость.

Флэндри указал на черный рубильник и спросил негромко:

— А это зачем?

— Под нами, в фундаменте замка — атомная бомба. Любой, кто в данный момент несет службу, может взорвать ее со своего поста. Каждый приносит клятву совершить этот акт, если святая миссия провалится. Вот зачем этот рубильник.

На это Флэндри заметил:

— И это при том, что имеется запас пилюль и кораблей с заправленным топливом, на которых Биоконтроль мог бы отчалить отсюда куда-нибудь подальше?

— К несчастью, духовная деградация проникла и сюда, — вздохнул он горестно. — Нашлись бы и такие, кто так бы и поступил. Но они будут прокляты навеки. Я же по крайней мере спасу большую часть народа.

Дженсенг резко отвернулся.

— А теперь убирайтесь! — крикнул он. Но Банданг уже карабкался по лесенке. Позади всех, улыбаясь, поднимался Вароу. Банданг вытер вспотевшее лицо.

— Ну и ну! — выдохнул правитель. — Вот это да! Я думаю… почетная отставка… Годы не щадят никого…

— Вы знаете закон, туан, — елейно пропел Вароу. — Никто из тех, кто носит на брови золотое клеймо, не может быть смещен иначе как голосованием равных ему по положению. Вы не соберете достаточного количества голосов, а только взбудоражите экстремистское крыло. — Он обернулся к Флэндри: — Дженсенг весьма влиятелен здесь. Но и помимо него есть достаточно таких, кто позаботится, чтобы замок взлетел на воздух в случае угрозы.

Флэндри кивнул. Если раньше у него и возникали сомнения в серьезности намерений этой публики, то теперь они полностью рассеялись.

— Не знаю, что в этом хорошего? — неуверенно протянул Банданг.

— Мы обсудим это с каш таном, — поклонился Вароу.

— Ну что ж, тогда всего хорошего, капитан! — Банданг поднял руку в отеческом напутствии. — Верю, мы еще встретимся где-нибудь. Но не в клетке?.. Конечно! Всего хорошего! — И он затрусил прочь.

Обратно Вароу шел не спеша. Они не начали говорить до тех пор, пока, поменяв одежду, не оказались в саду в блаженном тепле.

— Ну, так в чем вы хотели меня убедить, Вароу? — спросил Флэндри.

— В истине, — ответил тот. Все его бравада и запал бесследно исчезли. Теперь он вперился куда-то вдаль неподвижным взглядом. Чуть приоткрытый рот придавал ему окончательно отрешенный вид.

— Вы имеете в виду близорукий эгоизм этих фанатов? Да они же мечтают о том, чтобы сделать себя бессмертными!.. А может, я ошибаюсь? Может, дело не в бессмертии, а просто в том, чтобы нахапать побольше и смыться?

Вароу пожал плечами:

— Вы все видите в искаженном свете, под другим углом. Глазами другой культуры.

— О, конечно! Я смотрю на это глазами большинства вашего народа! И вы это сами прекрасно знаете! Не понимаю, Вароу, что вы так цепляетесь за эту систему? Ну что вы имеете с этого? Деньги? Жилье? Слуг? И это предел ваших мечтаний?! Вы же способный парень! В Галактике вы бы имели все это и даже больше при ваших способностях.

Вароу оглянулся на двух охранников и тихо ответил:

— И кем бы я там был? Грязным мелким политиканом, бесконечно идущим на компромиссы? А здесь я — Ниас Вароу, которого боятся все!

Внезапно Вароу перескочил на другую тему, выказав незаурядные познания в вопросах культивации ив и эволюции их с давних времен. Он распинался на эту тему всю дорогу, пока они шли до комнаты Флэндри. Вароу отворил дверь в апартаменты гостя.

— Ну, отдыхайте пока. И подумайте о том, что я вам предложил.

— Вы столько раз предлагали мне сотрудничество, ни разу не сказав, что от меня требуется, — сказал Флэндри.

— Во-первых, я хочу знать абсолютно точно, с какой целью вы прилетели. — Вароу не мигая смотрел на Флэндри. — Неглубокий гипнозондаж, если вы не против, меня убедил бы. Во-вторых, вы поможете подготовить фальшивку о вашей гибели, так чтобы не возбудить подозрений. После чего вы будете назначены моим первым помощником. Пожизненно. Посоветуете мне, как модернизировать охрану и увековечить изоляцию планеты. — Он улыбнулся почти смущенно. — Мы не так уж не схожи, капитан. И оба получили бы удовольствие от совместной работы.

— Допустим, я откажусь. Что тогда?

Вспыхнув, Вароу сменил любезный тон на сухо-официальный.

— Тогда — глубокий гипнозондаж. Я выужу из вас все, что смогу. Я не специалист; с этой штукой у меня не было опыта. Вы знаете, что даже в руках профессионала зонд может нарушить многие области мозга. Что уж говорить обо мне… Но, во всяком случае, я успею кое-что узнать перед тем, как ваш мозг разрушится, испарившись.

Он поклонился:

— Жду вашего ответа завтра. Отдыхайте. И дверь за ним затворилась.

Флэндри мерил тишину шагами. Он отдал бы год жизни за пару нормальных сигарет, но увы! Сейчас у него не было даже местных. Это явилось последним гвоздем в крышке гроба!

Что делать?

Сотрудничать? Допустить, чтобы его подвергли гипнозондажу? Но это значило отдать свой мозг на произвол свободным ассоциациям беспрепятственно блуждать по его мозгу! И тогда все, что знает Флэндри об Империи вообще и о разведке, в частности, станет известно Вароу.

В принципе все это еще можно было бы перенести, останься вся информация на Юнан Бизар. Но это — вряд ли случится. Такой смелый человек, как Вароу, обязательно захочет сыграть на этом. В обмен на секреты военной безопасности Терры он может выпросить что-то вроде дружественного протектората со стороны мерсейцев. Всего-то — один или два патрульных корабля на орбите — в обмен на сведения, которые он будет экономно по частям скармливать мерсейцам. Или еще того хуже. Вароу найдет варваров, имеющих собственный флот, они примутся совершать пиратские налеты на колонии Терры. Как грамотно осуществить налеты — он тоже им расскажет.

Тем временем каждый час ночи приближал этот кошмар.

Конечно, Доминик Флэндри может остаться в живых, если согласится на положение одомашненного животного. И он не мог решить, стоит ли игра свеч или нет.

По холмам прокатился гром. Солнце село за облака, которые почти полностью к этому времени затянули небо.

Упали первые крупные капли. Сад зашумел.

«Интересно, удастся ли сегодня еще поесть?» — подумал он уныло.

Он не включал свет и расхаживал почти в полной темноте. Когда распахнулась дверь, ему показалось, он ослеп. На фоне яркого света из коридора в проеме двери стояло гигантское чудище.

Флэндри сделал шаг назад и сжал кулаки, но тут же обнаружил, что чудище носило хитон Биоконтроля. Ах, им стало невтерпеж. Они хотят его немедленно, сейчас. Сердце у него упало. — Спокойствие, — вдруг услышал он до боли знакомый голос. Сверкнула молния. В ее вспышке Флэндри различил бритую голову, золотое клеймо и изуродованное лицо Кемула.

У Флэндри подкосились ноги, и он рухнул на кровать.

— Где тут у тебя, черт подери, выключатель? — грохнул бас над ним. — У нас мало времени. Тебя, может быть, и оставят в живых, а мне уж точно клетка. Быстрее!

Терранин встал на негнущиеся ноги.

— Держись от окна подальше, — сказал он и удивился, что еще может говорить не заикаясь. — Обидно будет, если нас застукают вместе. Никто не поверит в чистоту наших намерений. А, вот. — С потолка вспыхнул свет.

Кемул извлек из-под хитона богатую одежду и кинул на кровать: саронг, шлепанцы с загнутыми вверх носами, блузу, рубашку, чалму с шикарным пером.

— Лучшее, что смогли достать, — сказал он. — Было бы нелепо маскировать тебя под работника Биоконтроля. Твой бритый череп окажется еще бледнее, чем лицо, которое и так привлекает внимание. Зато за богатого торговца или землевладельца ты вполне можешь сойти. Скажем, приехал обсудить политику рынка или еще что-нибудь. Да и мне легче — не надо будет соблюдать правила вежливости и все эти условности при общении с тобой, я им и не обучен.

Флэндри путался в одеждах.

— Как ты попал сюда? — спросил он. Толстые губы Кемула поползли вверх.

— А вот это еще одна причина, почему нам надо спешить. Там, за твоей дверью, два покойника. Твои бывшие охранники. — Он открыл дверь и, согнувшись, втащил в комнату два трупа со свернутыми одним ударом шеями.

Все правильно, подумал Флэндри, испытывая легкое головокружение. Огнестрельное оружие здесь не подошло бы — слишком много шума. Даже цианистый пистолет (игла плюс сжатый воздух вместо пороха) надо сначала достать, а уж потом выстрелить. За это время вполне можно поднять тревогу и переполошить всех в округе. А вот работнику Биоконтроля ничего не стоит беспрепятственно пройти мимо, склоненных часовых — скажем, в глубокой задумчивости, и свернуть их цыплячьи шеи в одну секунду. Видимо там (где?) посчитали эту способность Кемула подходящей к данному случаю и послали именно его, а не кого-нибудь с менее приметной внешностью.

— Но я так и не понял, как ты попал сюда, — настаивал Флэндри.

— Приземлился, как и все, у ангара. Тамошнему служащему сказал, что Кемул издалека, из Пегунунганга Градъюганга, по неотложному делу и что, возможно, отправится обратно через несколько минут. Прошел в здание, зажал одного в угол, выбил из него все насчет тебя, потом выкинул через окно в кусты. Там попадались разные в хитонах, приветствовали Кемула, да только он всем говорил, что шибко занят.

Флэндри присвистнул. Ну и дела! Где еще можно было бы совершить такой подвиг, кроме как на Юнан Бизар? Этот факт — враг в цитадели, а его даже не удосуживаются допросить! — демонстрирует полную беспомощность системы правления Биоконтроля. Конечно, можно было бы возразить, что на Юнан Бизар никому и не снилось, что такой дерзкий налет может кому-то прийти в голову, но все равно…

Но все равно. Он играл сейчас в фантастическую игру, в которой шансы на выигрыш стремительно падали с каждой просроченной секундой.

— Мы скоро совершенно изнасилуем этот несчастный Пегунунганг Градъюганг. — Флэндри смахнул пылинки со своего нового облачения. — Оружие имеется?

— А как же. Вот. — Из-под хитона Кемула появились антикварный револьвер, сродни пушке Прадъюнга (интересно, какой век?) и бластер.

— Спрячь. Стрелять не придется.

— О, разумеется. Ты не поверишь, как немного надо такой робкой овечке, как я. Пошли.

Коридор был пуст. Они шли по нему не спеша, со стороны можно было подумать, что два почтенных гражданина ведут неспешную доверительную беседу. На перекрестке с другим коридором им попался навстречу техник Биоконтроля, который в крайнем изумлении согнулся в поклоне. Техник двинулся дальше по своим делам, а Флэндри подумал: кто знает, что тот решит, случись ему пройти мимо комнаты Флэндри и не увидеть перед ней охраны?

Коридор выходил в большую общую комнату отдыха. Между столбами и позолоченными щитами курили, читали, смотрели видеотанцы человек двенадцать служащих из Биоконтроля. Флэндри и Кемул пересекали помещение по направлению к главному выходу, когда один из них среднего возраста с эмблемой Контроля за Чистотой на хитоне пересек им путь.

— Прошу прощения, коллега, — поклонился он, — я никогда ранее не имел удовольствия встречать вас. Думал, что знаю всех посвященных. — Он с нескрываемым интересом уставился на Кемула. Должно быть, скучная у них работенка, подумал Флэндри, что так бросаются на новичков. — И я совершенно не представлял, что среди нас присутствует такой выдающийся гражданин, — это относилось уже к Флэндри.

Флэндри низко склонил голову под прикрытие спасительного пера. Из-за столика с шахматной доской на них с любопытством уставились двое, сидевшие нога на ногу.

— Амети Наманг. Я только что из-за океана Тинджилского, — прорычал Кемул, представляясь. — Мы прилетели сюда с Владельцем Тасиком. Я провел там годы. На специальной службе.

— Э-э… Но ваш акцент… И ваше лицо я бы обязательно запомнил…

В этот самый момент Флэндри скользнул за необъятного Кемула, так что пропал из поля зрения назойливого типа, и задыхающимся театрально-трагическим шепотом, но, впрочем, достаточно громко, воскликнул:

— Умоляю вас, прекратите! Как вы можете говорить о пустяках, когда человек при смерти в результате аварии?! — Он взял компаньона за локоть. — Пойдемте же. Не будем испытывать терпение туана Банданга!

Их провожали пристальными взглядами, которые стрелами впивались в спины.

Дождь лил немилосердно, стекая потоками с крыши веранды. Неясно светили фонари вдоль тропинок; их явно не хватало для такой погоды. Странно, можно подумать, здесь первый раз так темно и так льет!.. За ними медленно закрывались двери.

— Через тридцать секунд этот парень либо пожмет плечами и плюнет, либо начнет сопоставлять факты. Бежим! — Но только они спустились по лестнице…