- Подойди сюда, чужак, - сказал механический голос. - Дай нам лучше рассмотреть тебя.
      Сарис приблизился, сопровождаемый дулами ружей. Его гибкая коричневая фигура почти прильнула к полу и была совершенно неподвижна, кроме самого кончика хвоста, который судорожно подергивался. С холодным безразличием он глядел на бак.
      - Да, - сказали тримане после долгого молчания. - Да, что-то в нем есть. Мы никогда не встречали таких отличий в сотнях других жизненных форм. Он может быть опасен.
      - Он будет полезен, - сказал Браннох.
      - Только если его эффект может быть повторен в каком-то механическом устройстве, мой лорд, - вмешался Валти с самым елейным видом. - А вы-то уверены в этой возможности? Может быть, только живая нервная система может генерировать подобные поля... или управлять ими? Вы знаете, контроль наиболее сложная проблема; это может потребовать отлично работающего мозга, который, как известно, наука не в состоянии создать искусственно.
      - Это материал для изучения, - пробормотал Браннох. - Это для ученых.
      - А если ваши ученые не справятся с проблемой? Что тогда случится с вами? Тогда вы влезете в войну, не имея того, на что рассчитывали. Военные силы Сол больше и лучше организованы, чем ваши, мой лорд. Они могут похитить вашу победу.
      Ленгли заметил, как с лица Браннох исчезла решимость действовать, когда перед ним появилась проблема, над которой он раньше не задумывался. Он долго стоял, глядя под ноги, сплетая и расплетая пальца рук.
      - Я не знаю, - наконец быстро произнес он. - Сам я не ученый. Как, Тримка? Что ты об этом думаешь?
      - Возможность того, что эта задача не будет решена, тоже рассмотрена нами, - ответил бак. - Это вполне определимая вероятность.
      - Ленгли, ладно... может быть, тогда лучше всего уничтожить его? Наверное, мы слишком заигрались, ведь я н не могу долго дурачить Чантхаваара. Или может быть лучше, на время застабилизировать наши отношения, хотя бы на несколько лет...
      - Нет, - ответили монстры, - все факторы уже учтены. Оптимальная дата начала войны уже близка, даже несмотря на отсутствие нейтрализатора.
      - Вы в этом уверены?
      - Не задавайте бессмысленных вопросов. Вы потеряете недели, пытаясь понять детали нашего анализа. Выполняйте запланированное.
      - Ладно... Хорошо! - получив указания, Браннох принялся действовать, как будто старался отогнать сомнения, которые одолевали его раньше. Он быстро раздал приказы своим подчиненным, и пленные были отправлены в отведенные для них камеры. Ленгли только успел заглянуть вслед уходящей Марин, затем он и Сарис были отправлены в одну маленькую комнату. Убогая обшарпанная дверь с лязгом захлопнулась за ними. Два торианина с оружием застыли снаружи.
      Помещение было тесным, лишенным каких бы то ни было удобств и без окон. В углу торчали раковина и унитаз, у стены были табуретки и больше ничего. Ленгли сел устало улыбнулся Сарису, свернувшемуся у его ног.
      - Это напоминает мне мое время, в таких каталажках копы держали преступников при пересылке из одной тюрьмы в другую. Здесь их навещали юристы, тут же им выписывалось постановление об аресте.
      Холатанин лежал молча, не задавая вопросов, было странно видеть, как он весь расслабился. Помолчав, Ленгли добавил:
      - Интересно, почему они затолкнули нас вдвоем в эту камеру?
      - Потому что мы будем разговаривать, - ответил Сарис.
      - Да-а... ты ощущаешь какие-нибудь записывающие устройства, микрофоны в стенах? Хотя... мы говорим по-английски.
      - Сомневаюсь, что у них есть... что они имеют опыт в переводах с древних языков. Наши дискуссии записываются, и, может быть, будут переведены завтра.
      - М-да. Только ничего, достойного их внимания, мы сказать не сможем. Хотя мне хотелось бы поразмышлять о происхождении, внешности и морали центавриан.
      - Конечно, здесь многое достойно обсуждения, и ты не беспокойся, когда мы будем затрагивать щекотливые вопросы, я буду останавливать запись.
      Ленгли отрывисто, резко засмеялся.
      - Это здорово! Эти пташки там, снаружи, не разберутся в английском.
      - Я хочу привести свои мысли в порядок, - сказал холатанин. - А ты тем временем проверишь, совпадают ли наши мнения. Мне кажется, наиболее важно получить мотивы триман.
      - Ах, так? Я думал, тебе интереснее узнать, что они собираются делать с тобой. Они там говорили, что тебя надо убить, но так, чтобы ты об этом не знал заранее.
      - Это не так жизненно важно, как ты думаешь, - Сарис прикрыл глаза.
      Ленгли с недоумением посмотрел на него. Я никогда не пойму его.
      Мелькнул проблеск надежды, смутной, неясной, усилием воли он подавил его и подошел к двери.
      Один из охранников нервно дернулся и направил на него свое оружие. На первый же взгляд было видно, что оно нестандартное; возможно, гладкоствольное, спроектированное и изготовленное для данного случая, но не очень опасное.
      - Э-э, парень, я ведь так, просто, - сказал Ленгли, - Я не кусаюсь... иногда.
      - У нас строгий приказ, - сказал торианин. Он был молодой, немного испуганный, и страх усиливал его грубый акцент. - Если что-нибудь не так, и нам покажется, что в этих неполадках виноваты вы, то все равно вы будете расстреляны. Запомните это.
      - Вы не даете нам никаких шансов? Ладно, делайте, как хотите, Ленгли оперся о косяк. Сейчас ему нетрудно было расслабиться и выглядеть дружелюбным, все равно, делать больше нечего. - Я вот что только хотел узнать: вы что, ребята, с этого имеете?
      - Что ты имеешь в виду?
      - Ладно, я так понимаю, что вы тут служите в дипломатической миссии или связаны с перевозкой грузов. Когда вы оказались на Земле?
      - Три года назад, - сказал второй охранник. - А срок полной межпланетной службы - четыре года.
      - Но надо еще добавить время на перелет, - заметил Ленгли. - Вот и получается около 13 лет. Ваши родители состарились, а может быть, и умерли, ваши подружки уже давно повыходили замуж. В мои времена это был очень долгий срок.
      - Заткнись! - ответ был решительный и мгновенный.
      - Я не призываю вас бунтовать, - сказал Ленгли примирительно. Только спрашиваю. А вознаграждение за это довольно кругленькое, не так ли для компенсации.
      - Получаем боны межпланетной службы, - сказал первый охранник.
      - И много?
      - Да-а.
      - Я вот как думаю. Дело, наверное, е в этом. Парни отправились на два десятка лет куда-то служить, старики, у которых закладная на ферму, ее просрочивают, а парни возвращаются назад без денег и без барахла, то вынуждены всю жизнь еще на кого-нибудь вкалывать, ну, хотя бы на какого-нибудь банкира, у которого хватило ума остаться дома. Так богатые становятся еще богаче - а бедные - еще беднее. Так бывало и на Земле семь тысяч лет назад. В одном месте, которое называлось Рим.
      Тяжелые и грубые лица - лица мало размышляющих крестьян - не показали, что попытка сравнения удалась, но при этом они промолчали.
      - Извините, - сказал Ленгли. - Вам, наверное, это неинтересно. Я только полюбопытствовал, как вы видите. Я хотел немного узнать о вас. Я понимаю, что вас интересует хороший кусок земли здесь, в Солнечной системе. Но при чем здесь те, с Трима?
      - Трим - часть Лиги, - сказал один их охранников. Ленгли заметил оттенок недовольства в его голосе. - Они просто идут с нами... они - наши союзники.
      - Но они имеют право голоса, или не имеют? Они могут возражать против этого похода. Или они собираются колонизировать Юпитер?
      - Нет, они не могут, - сказал охранник. - Есть отличия в атмосфере, не хватает аммиака, так я думаю. Они не могут использовать планеты этой системы.
      - Тогда какой им интерес завоевывать Сол? Почему они прячутся за вами? Сол им никогда не сможет повредить, а Тор воевал с ними не так давно.
      - Они были разбиты, - сказал охранник.
      - Какого дьявола они были разбиты? Ты можешь победить объединенную планету, большую, чем все другие, вместе взятые? Война была проиграна, и ты знаешь это. Если бы Земля и Тор объединились, держу пари, то могли бы победить их и загнать туда, откуда они вылезли. В одиночку Тор способен только на соглашение с Тримом, и получит от него только объедки. Тримане добились своего, в системе Проксимы нет планет, колонизированных людьми.
      - Так я еще удивлялся, как Трим сумел провернуть это дело.
      - Я не хочу больше об этом говорить, - сердито сказал другой охранник, - ступай назад.
      Лэнгли застыл на мгновение, оценивая ситуацию. Здесь, кроме этих двоих, других солдат больше не было. Дверь закрывалась на электронный замок. Сарис ее откроет без особого напряжения воли. Но эти два парня были запуганы почти до истерического состояния, при первых признаках чего-то непонятного они набросятся на своих пленников. Это не было выходом.
      Он повернулся к Сарису.
      - Ну как, разобрался со своими мыслями?
      - До некоторой степени, - холатанин сонно посмотрел на него. - Ты можешь выслушать те доводы, к которым я пришел?
      - Давай.
      - Я не могу читать мысли в человеческом мозгу, то есть настоящие мысли, могу лишь чувствовать его эмоциональное состояние. Со временем я научусь делать большее, но мышление для меня недоступно, даже твое. Но у триман было больше времени для изучения твоей расы.
      - Так они могут читать наши мысли! Да-а - бьюсь об заклад. Чантхаваар не знает этого! Так эту инспекцию здесь они провели в мозгу управляющего, так я теперь понимаю. Ты тоже так думаешь?
      - Да, совершенно верно. Позволь мне продолжать.
      Изложение было коротко и точно. Каждая живая нервная система излучает энергию различных видов. Например, электрические импульсы, которые методом энцефалографии научились фиксировать еще задолго до времен Лэнгли. Так же излучается небольшое количество тепла и совершенно неуловимое излучение наиболее проникающего гиромагнитного поля. Но существует разнообразие спектров излучений, у каждой расы свой характерный набор. Психофизиологи с Земли не смогли бы обнаружить альфа-ритм мозга разумного существа с Холата, они должны были бы целиком изучить сначала новый "язык".
      На большинстве планет, включая Землю, подобная чувствительность к излучениям развита очень слабо или отсутствует вовсе. Эволюция развила в живых существах способность распознавать такие колебания, как свет и звук, весьма эффективно для каких-то целей, но и дала возможность "слышать" нервные импульсы. За исключением нескольких сомнительных случаев - в те времена наличие в человеке ЭСВ (экстрасенсорного восприятия) было объектом жарких дебатов и споров - человечество телепатически было глухим. Но на некоторых планетах, благодаря статистически маловероятной мутации ЭСВ-органы стали развиваться, и большинство животных обладало ими, включая и разумных обитателей, если они были. В случае Холата это развитие оказалось уникальным - животные могли не только улавливать нервные импульсы других животных, но и влиять на работу чужой нервной системы. Это было основой холатанской эмоциональной эмпатии, благодаря этому же Сарис мог влиять на работу электронных устройств. Как следствие некоторых законов информационной компенсации способность восприятия была объединенной на вербальном уровне; холатане использовали звуковую речь только потому, что не могли телепатически ясно выразить отвлеченные мысли.
      Телепатия триман была так называемого "нормального" вида - чудовища могли слушать, но не могли влиять, посредством специализированных нервных окончаний у оснований щупалец.
      Но телепатическое подслушивание не является настоящим чтением мыслей. "Мысли" не существуют, как часть реального мира; есть только процесс мышления - поток импульсов через синапсы. Тримане не читали в человеческом сознании как таковом, но считывали субвокальные нервные импульсы. Человек, думающий на "сознательном" уровне, "говорит про себя" - моторные импульсы идут из мозга в гортань, то есть он как будто бы говорит вслух, не издавая звука. Это и есть те импульсы, которые тримане чувствовали и интерпретировали.
      Для того, чтобы считывать таким образом "мысли" других, они должны были знать их язык. И Сарис, и Лэнгли, естественно, думали на языке, неизвестном триманам. То, что они считывал, воспринималось, как шум.
      - Я... понял, - человек кивнул, - это такое чувство... Я читал об одном случае, который произошел за несколько сотен лет до моего времени. Такого телепата демонстрировали Папе - это тогда был такой религиозный деятель. Он был смущен, сказав, что не может понять, и Папа ответил, что он думал на латыни. Да, наверное, это было то же самое, - он криво улыбнулся. - Что же, наша ментальная секретность - хоть какое-то утешение, в конце концов.
      - Есть еще кое-что, - подал голос холатанин. - Я должен предостеречь тебя. Вскоре возможно нападение.
      - Что?
      - Не пугайся, но твоя женщина, Марин ее имя? - Сказал Сарис. - Я в ней обнаружил электронное устройство.
      - Как? - у Лэнгли перехватило дыхание. Это был слишком сильный удар по его нервам.
      - Но... это же... невозможно... она...
      - В нее вмонтирована хирургически вещь, которую я считаю излучателем со случайно меняющейся частотой. То есть она помечена. Я должен был сказать об этом Валти, но не был как следует знаком с нервной системой человека. Я думал, это норма для ваших женщин, метка для других самцов, что она твоя. Но теперь, больше узнав о вас, я понял, для чего она.
      Лэнгли всего трясло. Марин-Марин опять! Но как?
      Затем он понял. Зато время, когда она была похищена, а потом возвращена. Она была похищена только для этого, а он, Лэнгли, не мог понять, для чего. Автоматический коммутатор, подобный тому, что дал ему Валти, вживленный в ее тело хирургически.
      И такое устройство должно быть короткодействующим, то есть детекторы для его обнаружения находятся в пределах планеты. Только Чантхаваар мог иметь такую систему детекторов.
      Лэнгли простонал:
      - Скольким людям этот Иуда подложил свинью!
      - Мы должны быть готовы, - сказал холатанин спокойно. - Наши охранники попытаются в этом случае убить нас, не так ли? Следовательно, мы можем...
      - ИЛИ предупредить Бранноха? - Лэнгли обдумывал эту мысль целую минуту, но потом отбросил ее. Нет! Даже если центавриане сумеют скрыться, боевой флот Сол будет гнаться за ними по пятам, и война, бесполезная, бессмысленная война обрушится, подобно лавине.
      Пусть тогда победит Чантхаваар. Ничто не изменится. Лэнгли усмехнулся про себя. Из-за чего вся драка... Или не вмешиваться?
      Нет! Почему-то он чувствовал, что должен выжить. Ему дан голос, однако, очень слабый, в сегодняшней истории, и он должен высказаться так, как сможет.
      Прошло около часа, прежде, чем Сарис повернул к нему бесстрастную морду.
      - Гравитационные колебания. Я думаю, время пришло.
      16
      Завыла сирена. Как только ее звук проник вниз, в зал, охранники вскочили, но тут же застыли на мгновение.
      Дверь распахнулась, и Сарис Хронна выскочил наружу. Прыгнув, как тигр, он отшвырнул одного из охранников к дальней стене. Другой пытался увернуться, но рухнул в метре от первого. Он еще пытался вскочить на ноги, поднять его, но тут же Лэнгли вступил в действие.
      Космонавт не был боксером или борцом. Левой рукой он ухватился за ствол, а правой врезал охраннику в челюсть. Тот закатил глаза, плюнул кровью, но устоял и саданул Ленгли ногой в тяжелом ботинке в лодыжку. Ленгли повалился набок, боль пронзила, как пика. Центаврианин отпрянул, поднимая ружье. Сарис отбросил охранника в угол и оглушил его.
      - Как ты? - спросил он, обернувшись. - Больно?
      - Еще двигаюсь, - Ленгли ощупал свою голову, проверяя, нет ли повреждений. - Пошли... поднимать всех остальных. Может быть, еще возьмем верх в этой драке.
      Выстрелы и взрывы загремели в соседнем помещении. Из бокового прохода вывалился Валти, его массивная рыжая голова была наклонена, как у быка.
      - Сюда! - заревел он. - За мной! Здесь должен быть выход!
      Пленники последовали за ним, выскакивая в коридор через открытую Сарисом дверь. Рампа вела их вверх, на поверхность земли. Сарис пригнулся - их могли ждать наверху. Но другого выхода не было. Замаскированный люк открылся перед ними, и полуденное солнце осветило их.
      Четыре патрульных корабля гудели в небе, как рассерженные пчелы. Около одного из зданий стоял флайер. Сарис бросился к нему гигантскими скачками. Он был уже рядом, когда бело-голубой луч с неба испепелил машину.
      Весь сжавшись, глухо рыча, холатанин, казалось, предельно сконцентрировался. Один полицейский аппарат внезапно закрутился и врезался в другой. Оба они рухнули, охваченные пламенем. Сарис выскочил на край поселка, люди, запыхавшись, бежали за ним. Полоса огня перерезала их путь. Валти что-то кричал, указывая назад, и они увидели затянутых в черное полицейских, выскакивающих из подземной секции.
      - Останови их оружие! - закричал Ленгли.
      Один из мушкетов охранников он захватил с собой и теперь приложил к плечу и выстрелил. Звук выстрела, настоящая отдача, взбодрила его. Один из преследователей дернулся и упал.
      - Слишком много, - Сарис лежал прямо на земле, тяжело дыша. - Их больше, чем я смогу справиться. Нам не удастся убежать от них.
      Ленгли швырнул ружье на землю, проклиная свое невезение.
      Полицейские осторожно окружили их.
      - Сэры, вы все арестованы, - сказал командир. - Пожалуйста, следуйте за нами.
      Марин плакала, тихо, судорожно, направляясь за Ленгли.
      Чантхаваар находился в конторе плантации. Вдоль стен плотно стояли охранники, Браннох мрачно сидел на стуле.
      Соларианин был безупречен, и его бодрость подчеркивала состояние духа.
      - Здравствуйте, капитан Ленгли, - сказал он. - И, конечно, сэр Голтам Валти. Я, кажется, прибыл в очень подходящее время?
      - Ну, давайте, - сказал космонавт, - расстреливайте, или что там у вас?
      Чантхаваар удивленно поднял брови.
      - Откуда такая тяга к драматизму? - спросил он.
      Вошел офицер, поклонился, доложил. Все разбежавшиеся схвачены, весь персонал либо убит, либо под арестом. Наши потери: шестеро убитых, десять раненых. Чантхаваар распорядился, и Сарис отконвоировали в специальную клетку и отправили.
      - Очевидно, вы удивлены, капитан, - сказал Чантхаваар, - каким образом я отыскал вас?
      - Я знаю, - ответил космонавт.
      - Да? Ах... да, конечно. Сарис его обнаружил. Я так подыграл тогда, так как знал, что в ваше время подобных вещей не было. Были и другие трассеры, но получилось, что сработал только один, - Чантхаваар вдруг очень обаятельно улыбнулся. - Никаких претензий, капитан. Вы пытались сделать то, что вам казалось наиболее верным, я понимаю это.
      - А как насчет нас? - прогромыхал Браннох.
      - Мой лорд, в вашем случае однозначно - депортация.
      - Прекрасно. Позвольте нам уйти. У меня здесь корабль.
      - Ах, нет, мой лорд. Мы не можем быть так невежливы. Технон подготовится как следует для вашего отбытия. Это займет некоторое время. Ну, скажем, несколько месяцев...
      - То есть, когда получите первые результаты по нейтрализатору. Я понял.
      - Естественно, что вы и ваши подчиненные будете в это время находится в квартирах. Я выставлю наряд охранников... чтобы вас... не беспокоили...
      - Прекрасно, - Браннох злобно улыбнулся, - я думаю, что это первое, что я сделал бы на вашем месте, а вот я пристрелил бы меня собственноручно.
      - Когда-нибудь, мой лорд, ваша смерть может стать необходимостью, сказал Чантхаваар. - А сейчас, однако, я вам кое-чем обязан. Это дело укрепит мое положение - вы понимаете - ведь существуют более высокие должности, чем та, которую я занимаю сейчас, и они будут мне доступны.
      Он вновь повернулся к Ленгли.
      - Я уже распорядился насчет вас, капитан. Ваши услуги более не потребуются. Мы уже подготовили двух специалистов, которые могут говорить на Старом Американском, и с их помощью, а также посредством гипнотической машины Сарису будут преподнесены основы современного языка в течение нескольких дней. Что касается вас лично, то место в квартире при Университете Лоры уже закреплено за вами. Историки, археологи и планетографы будут счастливы консультироваться у вас. Честь не очень высокая, но вы получите ранг свободнорожденного.
      Ленгли не ответил ничего. Итак, он теперь вне игры. Это был конец. Ну-ка, назад, в коробочку, моя пешечка!
      Валти прочистил горло.
      - Мой лорд, - заявил он напыщенно. - Я должен довести до вашего сведения, что Сообщество...
      Чантхаваар пристально взглянул на него, глаза были сужены, но гладкое смуглое лицо совершенно непроницаемо.
      - Вы совершили преступные деяния по законам Сол, - сказал он.
      - Экстерриториальность...
      - Это здесь неприменимо. Вы будете высланы. - Чантхаваар, казалось, весь как-то подобрался. - Однако, я освобождаю вас. Соберите своих людей, забирайте любой флайер с плантации и отправляйтесь в Лору.
      - Мой лорд, это потрясающе, - сказал Валти. - Могу ли я спросить, почему?
      - Никаких "почему"! Отправляйтесь.
      - Мой лорд, я - преступник. Я признаюсь в этом, Я хочу быть судимым тройным смешанным трибуналом, как предусмотрено Параграфом 8 Части 4 Лунного Договора.
      Глаза Чантхаваара были скучны и холодны.
      - Убирайтесь, или я прикажу вышвырнуть вас!
      - Я настаиваю на своих правах, моя совесть этого требует. Если вы мне откажете, я обращусь к Технону!
      - Прекрасно! - Чантхаваар взорвался. - Я сам получил приказ от Технона отпустить вас. Почему, не знаю! Но это приказ - он поступил, как только я послал доклад о положении и моем намерении атаковать. Вы удовлетворены?
      - Да, мой лорд, - сказал Валти очень вежливо. - Спасибо вам за вашу доброту. До свидания, джентльмены, - он неуклюже поклонился и вышел.
      Чантхаваар внезапно рассмеялся.
      - Старый наглый жук! Я не хотел говорить ему об этом, но ведь он все равно каким-нибудь способом узнал бы. А сейчас пусть попробует догадаться, что все это значит. Приказы Технона весьма загадочны, и этот, и другие очевидно, следствие тысячелетнего планирования, так мне кажется. - Он встал и потянулся. - Пойдем. Может быть, я успею сегодня еще попасть на вечерний концерт Салмы.
      Снаружи яркий солнечный свет ослепил Ленгли. Тропики Земли стали за пять тысяч лет еще жарче. Он увидел толпу вооруженных людей, обступивших военный флайер, и что-то внезапно кольнуло его в сердце.
      - Чантхаваар, - спросил он, - могу ли я попрощаться с Сарисом?
      - Извини, - агент похлопал его по плечу не без симпатии, - я знаю, он твой друг, но в этом деле и так слишком много риска.
      - Ладно... смогу ли я его еще раз увидеть?
      - Возможно, Мы не мясники, капитан. Мы ничего ему не сделаем, если он будет с нами сотрудничать, - Чантхаваар взмахом руки подозвал маленькую машину. - Я думаю, это для вас. До свидания, капитан. Я надеюсь увидеть вас еще раз когда-нибудь, если выпадет случай, - он повернулся и размашисто зашагал прочь. Пыль вылетала из-под его каблуков.
      Ленгли и Марин влезли во флайер. Один молчаливый охранник пошел за ними, он включил автопилот, машина плавно поднялась, и он занял сидение впереди - замкнутый, недоступный, нетерпеливый.
      Девушка долгое время молчала.
      - Как они нашли нас? - спросила она наконец.
      Космонавт рассказал ей.
      Теперь она не заплакала. Это, казалось, ее уже не трогало. Она почти не разговаривала весь час стремительного полета домой.
      Лора выросла из-за темнеющего горизонта, похожая на гигантский фонтан из сияющих металлических струй. Флайер начал кружить около небольшой башни в северной части города и опустился на край крыши. Охранник кивнул.
      - Ваши апартаменты - номер триста тридцать шесть справа и внизу через зал, - сообщил он. - Спокойной ночи.
      Ленгли опустился вниз. Когда дверь открылась перед ним, он увидел квартиру из четырех маленьких комнат, удобную и скромную. В ней был обслуживающий робот: теперь, в его новом положении живые рабы ему не полагались.
      Исключая...
      Он повернулся к Марин и застыл, с минуту глядя на нее. Она спокойно смотрела ему в глаза, но в ее глазах была грусть и темнота. Эта поблекшая женщина - не Пегги, - подумал он.
      Гнев и горечь жгли ему горло, как желчь. Теперь все. Финита ля комедия. Это конец саги. Он попытался, и все его надежды были разрушены, и только она - та, которая сокрушила его.
      - Проходи, - сказал он.
      Она подняла руку ко рту, как будто он ударил ее, но ничего не сказала.
      - Ты слышишь меня? - он прошелся по полу. Тот мягко прогибался под ним, похожий на своеобразную резиновую плоть. Ленгли посмотрел в окно.
      - Я возвращаю тебе свободу. Ты больше не рабыня! Понимаешь?
      Она не отвечала. Пока не отвечала.
      - Для этого существуют какие-нибудь формальности? спросил он.
      Она объяснила ему. Голос ее был безжизненным. Он вызвал информационную службу и продиктовал, что он, владелец движимой собственности, рабыни номер такой-то и такой-то сам удостоверяет свою волю освободить ее. Затем он повернулся, но никак не мог встретиться взглядом с ее зелеными глазами.
      - Это не твоя вина, - резко сказал он. Голос его задрожал, ноги ослабели. - Вообще здесь нет ничьей вины, мы все - жалкие, несчастные жертвы обстоятельств, и я сыт этим по горло. Ты же - беспомощное орудие, это очевидно, я тебя не осуждаю. Но я не могу оставаться с тобой больше. Слишком сильно ошибся. Ты должна уйти.
      - Прости, - прошептала она.
      - И ты меня, - сказал он искренне. - Уходи... не будь здесь... сделай что-нибудь сама...
      Подчиняясь какому-то неясному импульсу, он судорожно расстегнул карман и выдрал оттуда бумажник.
      - Вот, здесь неплохая сумма, Возьми ее - это поможет тебе встать на ноги.
      Она посмотрела на него с изумление, которое медленно исчезало.
      - Прощай, - сказала она.
      Когда она выходила, ее спина была прямой, И только много позднее он заметил, что его бумажник остался лежать там, где он его положил.
      17
      Завтра, завтра и завтра... Это путь к концу мира.
      Они были спокойные и вежливые люди, в университете, у них были серьезные, хорошие манеры, но немного чопорные, и они с уважением относились к человеку из прошлого. Ленгли вспомнил свой колледж некоторое время он был ассистентом на кафедре и неплохо изучил факультетскую жизнь. Здесь же не было ни болтовни, ни интрижек, ни лицемерных чаепитий, то есть всего того, что он помнил; но также не было и духа нетерпеливого поиска и интеллектуального приключения.
      Все было известно, все надежно расставлено, требовалось только уточнить некоторые детали. Тогда, в ХХI веке, мастера считать запятые у Шекспира были объектами для приложения чувства юмора, теперь аналогичное занятие было делом серьезным и уважаемым.
      Библиотека оказалась потрясающая и удивительная: миллиард томов, уложенных в магнитные ячейки памяти, любой из них мгновенно отыскивался и копировался всего лишь несколькими прикосновениями к контрольным пластинам. Роботы могли даже читать для вас, суммировать, обобщать материалы, выдавать при необходимости логическое заключение без какого-либо намека на спекулятивное воображение. Профессора, - они имели здесь титул, буквально означающий "сосуд мудрости" - в основном были из Общинников, но далеко не все, были аристократы низших рангов, они отбирались посредством тестов, не дававших скидки на происхождение. Руководство держало их далеко от политики, кроме того там было несколько студентов, несколько дилетантов и юнцов, претендующих пробраться в "профессора". Сыновья министров готовились частными наставниками в специальных академиях. Университет был бледной копией того, что Ленгли знал в древности, уцелевшим просто потому, что Технон не приказывал разогнать его.
      Кроме всего прочего, Ленгли нашел в этих скромных, одетых в коричневую униформу людях вполне подходящую компанию. Он познакомился с одним историком с громадной лысой головой, Янтом Мирдосом, и чувствовал себя с ним вполне на равных. Парень был чудовищно грубый по теперешним временам, что еще подкреплялось язвительным отношением к истории, как к прошлой, так и настоящей.
      Они могли разговаривать часами, пока аппарат искал какую-нибудь запись, подвергаемую затем обсуждению.
      Самыми кошмарными для Ленгли были ночи.
      - ...Теперешнее положение было, конечно, неизбежным, - говорил Мирдос. - Если общество не застыло, то оно должно обновляться, как в твои времена, но рано или поздно достигается точка, после которой новации становятся непрактичными, и тогда оно застывает в любом случае. Например, объединение Земли было необходимо для выживания человечества, но в то же время это приводило к разрушению культурного разнообразия и взаимодействия, и это, в свою очередь, сказывалось на самом прогрессе.
      - Мне кажется, мы еще можем способствовать некоторым изменениям. Политическим, в конце концов.
      - Какого рода? Ведь тебе ясно, что Технон - наилучшее приспособление для управления - если мы разрушим его, мы скатимся к коррупции, некомпетентности, междоусобной борьбе. У нас уже было, конечно, но толку с этого мало, поэтому политика определяется машиной, которая способна на это, неподкупна, бессмертна.
      - Почему бы не дать Общинникам отдушину? Какого черта они всю жизнь толкутся там, на нижних уровнях?
      Брови Мирдоса поползли вверх.
      - Мой дорогой романтический друг, а что еще они могут делать? Есть ли у них хоть крохи административных способностей? Уровень коэффициента интеллекта у них около 90, у министерского класса - около 150, - он сжал пальцы в кулак. - Для простоты представь, механизировали, автоматизировали все технологические операции на производстве, это сейчас возможно во всей Солнечной системе практически для всех видов работ, и все нуждающиеся будут полностью обеспечены. Но тогда, если ты Общинник с К.И. 90, то что ты будешь делать сам для себя? Играть в шахматы или писать эпические поэмы?
      - Если это так, то и для Министров тогда мало работы. Вот почему среди них так много всякого дерьма и политиканов.
      - Тогда признаем: Человек в обозримой Вселенной исчерпал возможности своей культуры. Ведь ты же понимаешь - они не бесконечны.