Человек внутри прижался к противоположному борту, сжимая ружье в дрожащих руках и пронзительно крича от страха, что этот дьявол сейчас вломится внутрь. Сарис прощупал его телепатически и выяснил, что еще один вход располагается в кормовой части - хорошо! С треском выбив дверь одной рукой, он выстрелил, целя в угол. Бластер неудобно сидел в руке, но одного разряда хватило.
      Кабина наполнилась запахом горелой плоти. Сейчас надо было все делать быстро: другой аппарат мог быть поблизости. Собрав все оружие, он пролез на место пилота, слишком маленькое для него, и начал изучать панель управления.
      Принцип устройства летательного аппарата был незнаком науке времен Ленгли. Он не мог узнать символы над приборами и переключателями. Но, проследив электронные цепи и гиромагнитные поля, используя логику, он понял, как управиться с этой штукой.
      Взлетел он немного неуклюже - перестарался, манипулируя переключателями. Он быстро поправил положение аппарата и завис над землей. Скоро он был высоко в небе, стремительно пронзая темноту. На одном экране было светящееся изображение карты с движущейся красной точкой, которая показывала его местонахождение. Отлично.
      Он не мог оставаться в этой машине долго - ее опознали бы и посадили. Но он должен воспользоваться ею, чтобы найти себе безопасное место, а потом пустую машину можно отправить в океан. Для этого было необходимо овладеть программированием автопилота.
      Но куда лететь? Что делать??
      Ему необходимо место, чтобы отлежаться и подумать, место, откуда он мог бы наблюдать и к которому мог бы возвращаться, где он мог бы отсидеться, если судьба отвернется от него. И еще необходимо время для принятия решений.
      Эти люди - странная раса. Он не понимал их. Он много разговаривал с Ленгли, они дружили, но в нем все же было много непонятного. Эта близкая к религии концепция завоевания всего пространства просто ради самого пространства была чужда холатанам. Кроме того, бессмысленная погоня за чистым, абстрактным знанием; холатане не были идеалистами, но люди находили какое-то неясное, почти непристойное удовольствие, манипулируя дедуктивными безличными категориями.
      Эти новые люди, населявшие Землю, могут попытаться завоевать Холат. Расстояние гигантское, но нельзя быть уверенным ни в чем.
      Самое мудрое и безопасное - разрушить их цивилизацию, вернуть назад в пещеры. Это безумный план, но надо попытаться. Надо что-то делать, надо сыграть, натравливая одну группировку на другую. Он уже давно понял, почему они хотят поймать или убить его.
      Он должен выжидать, наблюдать и подумать, прежде, чем решить, как ему поступать. Для этого нужно место, где можно спрятаться, и он уже знал, где можно найти такое место. Во всяком случае, стоило попытаться. Он изучил неподвижную карту, сопоставляя ее с той, которую видел у Ленгли, и ввел ее в свою эйдетическую память, расшифровывая символы и учитывая изменения за пять тысяч лет. Затем он повернул аппарат на северо-восток и расслабился в ожидании.
      6
      Прогресс был налицо: к утру из перекроенной комнаты Ленгли были удалены все следы похмелья, и обслуживающий робот прикатил завтрак на столике и убрал посуду, когда Ленгли поел. После завтрака делать было нечего, кроме как сидеть и размышлять. Пытаясь преодолеть депрессию, Ленгли заказал себе книги. Раб-домоправитель показал ему как управляться с приспособлениями в его апартаментах. Машина, щелкая, отыскала в городской библиотеке микрофильм, сделала копию и выдала ее космонавту, который вставил микрофильм в свой сканер.
      Блостейн пытался читать роман, затем какую-то поэму, затем специальные статьи и в итоге отшвырнул их. С его ограниченным знанием все подтексты были непонятны. Он доложил Ленгли, что все написано на высоком уровне, в сложной форме, полной намеков на классическую литературу двухтысячелетней давности, более важных, чем тривиальное содержание.
      - "Поп и Драйден", - пробормотал он с отвращением. - Но им-то было хоть что-то сказать. Что ты накопал, Боб?
      Мацумото, который пытался сориентироваться в современной науке и технике, пожал плечами.
      - Ничего. Все написано для спецов, считается, что читатель знает азы. Совершенно нет популяризации. Все, что я просмотрел, - руководства для тех, кто занимается непосредственно этими разделами науки. Муть голубая с какими-то Загановскими матрицами... Но при этом все же ощущается, что ничего реально нового за последнюю пару тысяч лет.
      - Стабильная цивилизация, - сказал Ленгли. - Они полностью уравновешены, каждый на своем месте, все идет достаточно гладко, и не существует ничего, что выбило бы их из колеи. Может быть, на Центавре по-другому?
      Он вернулся к своим кассетам, к истории, пытаясь выяснить, как все это произошло. Это было удивительно трудно. Первое, на что он наткнулся, была ученая монография, перенасыщенная непонятной эрудицией в узкой области. Но ничего для обычного человека, если только он еще существует. Чем ближе Ленгли продвигался к настоящим временам, тем более понимал, что перед ним застывшая в узкой специализации цивилизация, чье будущее как ему показалось, лежит в прошлом.
      Большинство выдающихся открытий после изобретения сверхпривода приходилось на долю параматематической теории человека, как индивидуальности, так и общественной единицы, что позволило перестроить общество, сделать его стабильным, предсказуемым и логичным. Отсутствовали работы, посвященные структуре Технона, они не думали, что подобное устройство должно заниматься производством и распределением, они это знали. Их наука не была совершенной, да этого и не могло быть: такие происшествия, как революция в колониях, были совершенно не предусмотрены. Но цивилизация была стабильной, с мощной отрицательной обратной связью; она немедленно приспосабливалась к новым условиям.
      Средства социальной организации не использовались для освобождения людей, а туже затягивали ярмо - для небольшого числа ученых было необходимо наблюдать за реализацией своих планов, и они, или их потомки (с прекрасным человеческим рационализмом) просто использовали силу. Поэтому, после всего, было логично, что у власти стояли наиболее сильные и интеллигентные - обычный человек был просто неспособен манипулировать силами, которые могли в один прекрасный день очистить планеты от живого. Так же логично было организовано управление: избирательное воспитание, управляемая наследственность, психологические тренировки. Возможность производства рабов, которые были эффективны и удовлетворены, - в общем, все совершенно логично. Обыкновенный человек не являлся объектом приложения таких усилий, потому, что концентрация и централизация власти, все более и более возраставшие с Индустриальной революцией, внушили ему традицию подчинения. Если бы человеку дали свободу, он не знал бы, что с ней делать.
      Ленгли мрачно заметил, что другого и не могло быть.
      Чантхаваар предложил прогуляться по городу, который назывался Лора.
      - Я знаю, он показался вам поначалу довольно скучным, - извиняющимся тоном сказал он. - Просто последнее время у меня было много дел, но я буду рад показать его вам завтра и ответить на все ваши вопросы, если смогу. Мне кажется, это был бы прекрасный способ адаптации.
      Когда он отключился, Мацумото сказал:
      - Кажется, он не такой гад, как все остальные. Но ежели он здесь какой-то аристократ, то почему он все делает сам??
      - Мы - нечто новое, вот поэтому он и носится с нами, - сказал Блостейн. - Что-то новенькое.
      - Или, - пробурчал Ленгли, - он нуждается в нас. Мне совершенно ясно, что он не может добиться от нас чего-то нужного под гипнозом, или чем там они пользуются сейчас.
      - Ты думаешь, что все дело в Сарис? - нерешительно спросил Блостейн, - Эд, у тебя есть хоть малейшая идея по поводу того, где находится эта выдра-переросток, и что он затеял??
      - Нет... еще, - сказал Ленгли.
      Они говорили по-английски, но было совершенно ясно, что где-то здесь запрятан микрофон, а запись всегда можно перевести.
      - Еще не ясно, - добавил он.
      Он сам поражался своей сдержанности. Он чуждался интриг, шпионажа, сделок. Космонавту необходимо быть сдержанным, отрешенным, неспособным к клевете и интригам, процветающим в метрополии.
      В свое время он всегда был готов заняться каким-нибудь делом, и если сталкивался с ложью, то винил в этом себя и был чувствителен к мнению других. Сейчас ему было все равно. Ведь было так легко уступить, сотрудничать с Чантхаваар и вообще просто плыть по течению. Как узнать, кто прав? Ведь Технон, кажется, представляет порядок, цивилизацию, закон, да и бессмысленно противопоставлять себя двадцати миллиардам человек и пяти тысячам лет истории.
      Если бы рядом была Пегги, он сдался бы, а не рисковал своей шкурой ради принципов, в которых он не был уверен.
      Но Пегги умерла, а у него осталось совсем мало принципов, чтобы жить дальше. Это не игра с судьбой, в почти безвыходном положении. Ведь он пришел из общества, которое возлагало на каждого человека ответственность решать самому.
      Чантхаваар заявил перед обедом, еще зевая:
      - Пришло время вставать! Но стоит ли пытаться жить перед закатом. Ну что, пойдем?
      Когда он повел их, следом за ними пошли полдюжины телохранителей.
      - Для чего они? - спросил Ленгли. - Защита против Общинников?
      - Общиннику об этом даже трудно подумать, - ответил Чантхаваар. Если только они могут думать, в чем я сомневаюсь. Нет, они нужны мне против моих конкурентов. Браннох был бы рад видеть на моем месте некомпетентного преемника. Я много знаю о его агентах внутри Технона. У меня нет долгов, взяток я не беру, поэтому они вынуждены действовать не тонко, а напрямик.
      - А чего они добьются, убив тебя? - спросил Блостейн.
      - Силы, положения, может, какой-то части моего имущества. Или они могут быть самыми отъявленными моими врагами: я люблю щелкать их по носу в отличие от многих нынешних влиятельных деятелей. Мой отец был весьма мелким министром на Венере, мать - из общинников. Я получил положение, пройдя множество испытаний, и... растолкав локтями своих братьев, Чантхаваар усмехнулся. - Неплохая шутка. Конкуренция привела меня в высший класс, признаваемый Техноном.
      Неожиданно они оказался в прозрачном трубчатом путепроводе, и его движущиеся кольца подняли их вверх на головокружительную высоту над городом. С этой высоты Ленгли мог видеть, что Лора построена как единое целое: не было отдельно стоящих зданий, все они соединены, а внизу находились сплошные крыши нижележащих уровней. Чантхаваар указал на близкий горизонт, где торчала одинокая решетчатая башня.
      - Станция контроля погоды, - сказал он. - Большинство того, что вы видите, относится к городу, Министерскому народному парку, но все, что находится за этой дорогой, - имущество, принадлежащее Тарахою. Он из чудаков, которые стремятся укрыться от природы, и он построил все это.
      - Есть ли у вас небольшие фермы? - спросил Ленгли.
      - О, Космос, нет! - Чантхаваар изумленно взглянул на него. - Они есть только на планетах Центавра, но я думаю, трудно придумать что-нибудь менее эффективное. Почти вся наша пища синтезируется, остальное выращивается на министерских землях - действительно, шахты и фабрики - каждая является собственностью какого-нибудь министра. Таким образом, наш класс сам себя содержит, как и Общины, которые на внесолнечных планетах взимают аренду. Здесь человек может иметь то, что он заработал. Государственные работы, так же, как и вооруженные силы, финансируются промышленностью во имя Технона.
      - Но что делают Общинники?
      - У них есть работа, у большинства - в городах, у некоторых - на полях. Многие работают на себя, как ремесленники или мастера. Технон поддерживает порядок, занимается демографическим контролем и производством, так что экономика функционирует нормально. А теперь сюда это должно быть вам интересно.
      Это был музей. Основная планировка изменилась немного, хотя были какие-то незнакомые приспособления для улучшения обзора. Чантхаваар повел их в историко-археологический отдел посмотреть века, близкие к их времени, Печально было видеть, как мало дошло - несколько монет, потускневшие вопреки электрическому восстановлению, осколки стеклянного стакана, фрагменты каменной доски с названием какого-то банка, ржавый остов древнего кремневого ружья, найденный в Сахаре при проведении ирригационных работ, мраморный обломок какой-то статуи. Чантхаваар сказал, что сохранились еще египетские пирамиды, часть Сфинкса, несколько бетонных дорог - все, что осталось от уничтоженных городов - обломки дамб в Америке и России, а также несколько кратеров от водородных бомб, а все остальное, сохранившееся, относится уже не менее, как к 35 столетию.
      Время идет, оно безжалостно к гордым достижениям человека, которые исчезают одно за другим. Ленгли заметил, что посвистывает, как бы придавая себе храбрости. Чантхаваар заинтересованно навострил уши.
      - Что это?
      - Это окончание девятой симфонии "Freude Schone Gotterfunken" когда-нибудь слышали?
      - Нет, - странно было видеть выражение задумчивости на его костлявом лице. - Это прекрасно. Мне нравится такая музыка.
      Они позавтракали на террасе ресторана, где машины обслуживали вычурно одетых с утонченными манерами аристократов. Чантхаваар оплатил счет и пожал плечами.
      - Я ненавижу кидать деньги в мошну министра Агаза - ему тоже нужна моя голова - но надо признать, он держит хорошего шеф-повара.
      Охранники не ели: они были приучены есть редко и быть неутомимыми в своей бдительности.
      - Что ж, - сказал Чантхаваар, - основное на верхних уровнях мы осмотрели. Теперь нечто иное. Пойдемте, опустимся вниз.
      Гравитационный лифт швырнул их на дно тысячефутовой пропасти, и они вступили в другой мир. Здесь не было ни солнца, ни неба: стены и конструкции из металла, полы мягкие и упругие, лабиринт узких, плохо освещенных переходов. Воздух достаточно свеж, но весь пронизан дрожью и пульсациями - дыхание гигантских машин, которые и являлись городом. Коридоры-улицы низкие, узкие, полные жизни, движения и шума голосов.
      Это были общинники. Ленгли застыл на мгновение на выходе из лифта, наблюдая за ними. Он не знал, что ожидал увидеть одетых в серое зомби, возможно, - но был поражен.
      Хаотичная масса напомнила ему о том, что он видел в городах Азии. Одежды - удешевленный вариант министерской туники для мужчин, длинные платья для женщин, и сплошные униформы - зеленые, голубые, красные, но были и грязные, заношенные. У мужчин - бритые головы, лица отражали смесь всех рас, которые существовали когда-то на Земле. Множество голых детей копошилось и играло прямо под ногами толпы. Не было разделения полов, обязательного для верхних уровней.
      Киоск, выступающий из одной из стен, был наполнен дешевым, грубым фаянсом, и женщина с ребенком на руках торговалась с его владельцем. Рослый, почти обнаженный носильщик горбился под тяжестью какой-то детали. Двое парней на корточках сидели на середине дороги, играя в кости. Старик со стаканом в руках дремал рядом с входом в таверну. Двое: один в зеленом, другой в красном неуклюже дрались, несколько любопытствующих обступили их. Явно выраженная проститутка соблазняла какого-то работягу со слабоумной физиономией. Худощавый, с острым лицом торгаш - с Ганимеда, как пояснил Чантхаваар - тихо шептался с жирным туземцем. Богатый, видимо, человек, катил по улице в крошечном двухколесном аппарате, двое слуг расчищали перед ним дорогу. Ювелир сидел в своей будке, выстукивая браслет. Трехлетний ребенок, споткнулся, с размаху сел на пол, ударился в слезы, на которые никто не обратил внимания, и едва ли он был услышан в этом шуме. Подмастерье сопровождал своего мастера, неся ящик с инструментами, пьяный блаженно раскинулся у стены. Продавец совал тарелки, полные аппетитных, дымящихся кусков, расхваливая нараспев свой товар. Столько сумел увидеть Ленгли, попав в бурлящую толпу. Чантхаваар выудил сигареты, предложил их всем и, взяв себе одну, повел их дальше - каждый меж двух охранников. Люди оглядывались, таращились на них, возвращаясь затем к своим делам.
      - Мы пойдем пешком, - сказал Чантхаваар, - Здесь нет движущихся путей.
      - Что это за мундиры? - спросил Блостейн.
      - Различные профессии - металлисты, пищевики и так далее. У них система гильдий, довольно высоко организованных, несколько лет ученичества, острая конкуренция между гильдиями. Общинники живут и обеспечивают себя сами, мы избегаем вмешиваться в их дела. Полиция - рабы, принадлежащие городу - удерживает их в соответствующих рамках, если возникают какие-нибудь беспорядки. - Чантхаваар указал на крепкого мужчину в стальном шлеме.
      - Нет смысла нагонять их сюда много. У Общинников нет оружия, они неспособны угрожать кому-либо; все их воспитание поставлено таким образом, что они соответствуют этой системе.
      - Эт-то кто такой? - Мацумото указал на человека в алом, с лицом, закрытым маской, с ножом на поясе; он быстро скользил между людьми, отталкивая тех, кто ему мешал.
      - Убийца, - сказал Чантхаваар, - есть и такая гильдия, хотя большинство из них занимаются кражами и взломами. Общинники не имеют роботов - мы поддерживаем их предприимчивость. Им не дозволяется огнестрельное оружие, так что это вполне безопасно и даже развлекает.
      - Значит, вы их разъединяете, - заметил Ленгли.
      Чантхаваар, развел руками. - Что ж поделать? Полное равенство невозможно. Известно из истории, что неоднократно пытались всем и каждому дать право голоса - и это всегда было обречено на провал, всегда через несколько поколений худшие политики вытесняли лучших. Потому что, по определению, половина людей имеет интеллект ниже среднего или немного выше среднего. Вы никуда не сможете деть эти толпы - Земля так переполнена.
      - Все дело в культуре, - сказал Ленгли. - В наше время были страны, отвергнувшие прекрасные конституции и погрязшие в диктатурах, но это потому, что у них не было предпосылок, не было традиций. Некоторые же, вроде Великобритании, создали основы для таких традиций, в подобных обществах присутствует чувство общего сотрудничества.
      - Мой друг, вы не можете создать новую цивилизацию, - сказал Чантхаваар, - и реформировать эту вы можете только используя имеющийся материал. Основатели Технона знали это. Но такие дела делать уже поздно, слишком поздно. Вы взгляните вокруг - способны эти обезьяны думать о проблемах открытой политики?? - он вздохнул. - Перечитайте историю, смело взгляните ей в лицо: войны, эпидемии и тирания - естественное состояние человека, так называемый золотой век - флюктуация, которая исчезла быстрее, чем кто-то это понял, мы же только триста поколений как из пещер. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на попытку создания других законов природы. Безжалостно пользуйтесь существующими законами природы.
      Ленгли отвернулся, прогулка продолжилась. Ему было интересно наблюдать за деятельностью на заводах, где люди, подобно муравьям копошились у металлических гигантов, которых сами создали, в школах, где несколько лет учебы, включая курс гипнотренинга, были достаточны, чтобы снабдить необходимыми навыками, в квартирах с крошечными комнатами и умеренными удобствами, и даже со стереоскопическим шоу, предназначенным для имбецилов; довольно веселые развязные случки в храмах, где толпа качалась и распевала гимны Отцу - это напоминало ему лагерные сборища старых времен; маленькие магазинчики, выстроившиеся вдоль улицы последние уцелевшие ремесленники и поразительные изделия народного искусства; базар, похожий на гигантский кратер, набитый галдящими женщинами - да, увидено много...
      После обеда, который был следствием благорасположения Общины торговцев, Чантхаваар улыбнулся.
      - У меня сегодня ноги отвалятся, - сказал он. - Хотите развлечься? Город известен своими пороками.
      - Ладно... хорошо, - сказал Ленгли. Он немного выпил, резкое, острое пиво нижних уровней шумело в голове. Он не хотел женщину, его уже не мучили воспоминания, но здесь все же следует быть смелее. Его кошелек полон векселей и монет.
      - Куда?
      - Думаю, Дворец Снов, - сказал Чантхаваар выводя их на улицу. - Это любимое развлечение всех уровней.
      Сквозь голубоватый туман был виден вход, который выводил к множеству маленьких комнат. Они вошли в одну, одевая на лица "жизненные маски"; живая синтетическая плоть обожгла кожу лица, входя в соприкосновение с нервными окончаниями и как бы становилась частью живого существа.
      - Здесь все равны, и никто не имеет имен, - сказал Чантхаваар. Освежайтесь.
      - Каковы ваши пожелания, сэры? - голос шел ниоткуда, холодный и, как будто, нечеловеческий.
      - Основной тур, - сказал Чантхаваар. - Обычный. Сюда... вложите сотню солариев, вот в эту щель, каждый в свою. Тут дорого, но зато впечатляет.
      Они расслабились на чем-то, похожем на сухое взбитое, пушистое облако и были подняты вверх. Охранники остались бесстрастной кучкой позади них. Двери распахнулись. Они повисли над ароматным небом, среди сюрреалистических звезд и лун, глядя вниз на пустынный ландшафт, явно неземной.
      - Частично иллюзия, частично реальность, - сказал Чантхаваар, - здесь можно получить все, что захотите себе вообразить, но за хорошую цену.
      - Глядите...
      Облака плыли сквозь дождь, который был голубым, и красным, и золотым огнем, как бы пронизывающим их тела. Могучий, торжественный музыкальный аккорд потряс все вокруг. В языках вьющегося пламени Ленгли заметил девушек невозможных форм, танцующих в воздухе.
      Потом они очутились под водой, или тем, что казалось водой, с тропической рыбой, плывшей через зеленоватую хрустальную глубину, мимо кораллов, и под ними полны мерцали и дробили жидкое стекло. Затем они очутились в залитой красными огнями пещере, где музыка будоражила кровь горячими толчками.
      Следующей картиной была огромная и веселая компания людей, поющих и смеющихся, и танцующих и жадно глотающих пищу. Какая-то пухлая девица хихикала и дергала Ленгли за руки - его слегка качало, как будто бы воздух был насыщен наркотиками. Ему надоело, и он резко рявкнул: "Убирайся!". Вращаясь в рокочущем водопаде, кувыркаясь в воздухе, который, казалось, уплотнился так, что в нем можно было плавать, он полетел мимо гротов и ущелий, залитых странным светом к вращающемуся мутно-серому вихрю, в котором видимость была не более чем на ярд. Здесь, в сыром жирном тумане, который, казалось, скрывает в себе что-то сверхъестественное, они застыли.
      Темный силуэт Чантхаваара зашевелился, и в его приглушенном голосе слышалось странное напряжение:
      - Хочешь, ты сыграешь подобно ТВОРЦУ? Дай мне увидеть тебя! - шар дымного пламени пульсировал в его ладонях, и из него вылетали звезды и таяли в бесконечном пространстве. - Солнце, планеты, луны, народы, цивилизации и истории - ты можешь творить их такими, какими пожелаешь. Две звезды столкнулись и взорвались. - Ты можешь сам видеть, как растет и изменяется мир, в любых самых мельчайших деталях, сжимая миллионы лет в минуту. Ты сможешь испепелить его ударом молнии, или спрятав, поклоняться, служить ему. - Солнце в руках Чантхаваар померкло, окутанное туманом. Крошечные искры планет начали кружиться вокруг него. - Дай мне рассеять туман, пусть будет свет. Пусть будет жизнь и история.
      Что-то начало двигаться во влажном дымном воздухе. Лэнгли увидел тень, шагнувшую между новорожденным созвездием и бесконечной далью. Рука схватила его за предплечье, и он увидел тусклое пятно псевдолица. Он рвался, пытался освободиться, кричал, и другая рука обхватила его за шею. Скользнула проволочная петля, стягивая его лодыжки. На него навалилось два человека. Бешено сопротивляясь, он слепо отпрянул в сторону. В темноте он вытянутой рукой коснулся щеки, по которой текла искусственная кровь.
      - Чантхава-ар!
      Бластер выстрелил с чудовищным грохотом и блеском. Солнце-разряд пролетел рядом с ним.
      Схватившись свободной рукой за живот, он упал на колени, голова раскалывалась от страшной боли.
      - Свет! - кричал Чантхаваар. - Избавьтесь от этого тумана! Мгла стала медленно распадаться на части. Обнажилась глубокая ясная тьма, чернота открытого вакуума, в которой звезды плавали, как светлячки. Затем вспыхнул полный свет.
      Распростершись около Чантхаваара, умирал человек, его живот был распорот энергетическим лучом. Охранники бестолково суетились. Больше никого не было. В пустой комнате, освещенной холодным светом, Лэнгли судорожно думал как мучительно видеть это опустошение там, где только что были мечты.
      Через некоторое время он и агент внимательно посмотрели друг на друга. Блостейна и Мацумото не было.
      - Это... тоже часть развлечения? - выдавил сквозь зубы Ленгли.
      - Нет, - охотничий блеск засветился в глазах Чантхаваара. Он смеялся. - Прекрасная работа! Хотел бы я иметь этих ребят в своем штате. Ваши друзья были оглушены и похищены прямо у меня на глазах. Пошли!
      7
      Некоторое время раздавалась ругань, крики - Чантхаваар отдавал приказы и распоряжения, организуя погоню. Затем, раскачиваясь он начал бегать вокруг Ленгли.
      - Я, конечно, перетрясу весь этот крольчатник, - сказал он. - Но я не думаю, что похитители еще где-то здесь. Роботы не могли описать тех, кто отсюда вышел, так что у нас нет никаких зацепок. Но я не успокоюсь, пока не найду тех служащих этого заведения, кто помог провернуть это дело. Я поднял по тревоге всю организацию - большая часть сотрудников будет здесь через полчаса. Другая часть возьмет под контроль Бранноха.
      - Браннох? - переспросил Ленгли удивленно. Его сознание оцепенело, он не мог воспринимать носящиеся в воздухе идеи так же быстро, как его собеседник.
      - Это же ясно! Кто же еще? Не думал я, что он сможет организовать такую операцию на Земле, но они поволокли, конечно, твоих друзей прямо к нему, а он спрячет их где-нибудь на нижних уровнях, и мало шансов найти их среди пятидесяти миллионов Общинников, но мы попытаемся. Должны попытаться!
      Полицейский принес и передал Чантхаваару небольшой металлический предмет.
      - Сними эту маску. Смотри - это электронный трассер, мы попытаемся проследить путь псевдолица - по характерному запаху - не удивляйся. Я не думаю, что похитители воспользовались масками, взятыми в Доме Снов, мы сможем узнать, откуда они были взяты. Прикрепи его к себе на одежду, ты нам можешь помочь. Вперед!
      Несколько человек в полной тишине двинулись за ними. Чантхаваар промчался через главный вход. Сейчас в нем было что-то от ищейки - эстет, гедонист, ироничный философ превратился в охотника на человека. На аппарате светился и гудел индикатор.
      - Есть след, все правильно, - бормотал он, - Если бы только не становилось так холодно - проклятье! Зачем так усиленно вентилировать нижние уровни? - он перешел на рысь, его люди шли за ним обычным шагом. Кишевшие в коридорах толпы бесследно растаяли.
      Ленгли был совершенно растерян. Все происходило быстрее, чем он мог воспринять, и яд Дома Снов все еще бродил в его крови, и мир казался нереальным. Боб, Джим - великая тьма проглотила их, и сможет ли он увидеть их снова? Почему?
      Они плавно спускались вниз по вертикальному стволу гравитационной шахты, подобно осенним листьям, и Чантхаваар проверял каждый вход, проскальзывающий мимо них. Непрерывный рокот расположенных в глубине машин постепенно усиливался, переходя в рев. Ленгли помотал головой, пытаясь прояснить сознание, пытаясь овладеть собой. Это походило на сон, его медленно несло среди призраков в черноту, и он должен был гнать сон от себя. Он должен взять себя в руки, успокоиться, ведь это наваждение, вытряхнуть его из головы, он был в бреду, и он хотел избавиться от него.
      Дрожь прошла по коже.
      Индикатор вспыхнул ярче.
      - Сюда! - Чантхаваар нырнул в портал. - След слабый, но может быть...
      Охранники последовали за ним. Ленгли дернулся было, но завис, скользнул все ниже и вступил на следующий уровень.
      Это была неуютная секция, тускло освещенная, грязная, улицы почти пустынные, Закрытые двери почти сливались со стенами, ноги ступали по гниющим отбросам, грохот, вибрация машины, казалось, заполняли всю Вселенную. Он пошел быстро, держась ближе к выступам стен, стараясь не высовываться.
      Медленно его мозг прояснился. Старик в грязной одежде сидел, выставив ноги за дверь и следил за ним узкими монголоидными глазами. Небольшая кучка детей играла во что-то в стенной нише, освещенной мерцающей люминесцентной лампой. Худая женщина, крадучись приближалась к нему, обнажая гнилые зубы в деланной улыбке, но скоро она отстала. Рослый парень в истрепанной грязной одежде стоял, привалившись к стене, и следил за его продвижением из полуприкрытых глаз. Это были трущобы, самая старая секция, нищая запущенная, последнее убежище калек; здесь жили те, кого суровая жизнь верхних уровней швырнула вниз, те, чья жалкая жизнь не представляла никакого интереса для Технона. И этому очень соответствовал грохот печей и мельниц.
      Ленгли остановился, с трудом дыша. Осторожная рука высунулась из узкого прохода, нежно нащупала кошелек на его поясе. Он шлепнул по ней, и легкие детские шаги дробно зазвучали в темноте.
      Это глупо, - думал он, - меня могли убить за наличные. Ищи копа, и он выведет тебя отсюда, парень.
      Он пошел дальше по улице. Безногий нищий полз, скуля, за ним следом, но он не посмел вынуть деньги. Новые ноги можно вырастить, но это дорого. Позади и поодаль тащилась оборванная пара. Где же полицейский? Неужели никто не следит за тем, что здесь происходит?
      Огромная фигура выдвинулась из-за угла. У нее было четыре ноги, туловище с руками, нечеловеческая голова. Ленгли окликнул создание.
      - Как отсюда выйти? Где ближайшая шахта наверх? Я заблудился!
      Чужак мрачно взглянул на него и пошел прочь. "НЕ ГРАВАРЮ ПА ИНГЛЕЗЕ".
      Этногород, секции которого были предназначены для визитеров других рас, был где-то недалеко. Там может быть безопасно, хотя большинство отделений должно быть закрыто, их атмосфера смертельно ядовита для человека. Ленгли пошел вслед за чужаком. Его преследователи сократили дистанцию. Музыка грохотала и выла из открытой двери. Это был бар, там были люди, но не те, на помощь которых он мог рассчитывать.
      Наконец, вернулась ясность мышления. Ленгли отчетливо понял, как крепко влип. Двое остановились в проходе. Они были рослые и слишком хорошо одетые для Общинников. Один из них слегка наклонился.