- Ладно, ладно, сэр. Я внесу их в мой список, но даже с работами, которые вы мне посоветовали, он не слишком внушителен.
      Чантхаваар, явно наслаждавшийся собой, приводил множество примеров трехтысячелетней давности. Ленгли оказался предоставленным самому себе.
      Какая-то весьма симпатичная женщина с глазами навыкате обняла его руками и сообщила, что восхищена, видя человека из прошлого, и что она уверена, что тогда была интересная эпоха, и люди тогда были мужественны. Ленгли почувствовал облегчение, когда остролицый пожилой человек отозвал ее, и она ушла, надув губы. Ясно, что женщина занимала подчиненное положение в Техноне, хотя Чантхаваар как-то упоминал о некоторых выдающихся женщинах-руководителях.
      Затем он неуклюже поплелся в буфет, где утешился вкусными блюдами и большим количеством вина. Как долго будет еще продолжаться этот фарс? Каким-то образом он умудрился выбраться наружу.
      А на улице было лето. Лето царило теперь на Земле все время - планета вошла в межледниковый период, но с помощью человека, и в воздухе было больше углекислоты. Если бы еще рядом была Пегги... Но Пегги умерла, и ее нужно забыть. Он хотел побыть немного наедине с собой и с землей, в которой она покоилась давным-давно.
      Какой-то жалкий тип, невыносимо вежливый, обнял его руками за шею и стал расспрашивать о "спальной технике" в его эпоху. Вопрос решился легко: Ленгли отпустил его первым.
      - Хочешь девочку? Ми-нистр Улион очень гостеприимен, правиль-но сделал, что пришел, мы п-пока повеселимся, а потом цента-вриане разнесут всех нас в п-пыль.
      - Это правда, - поддержал говорившего молодой человек. - Совершенно непонятно, почему мы поддерживаем с ними отношения. Это такие же люди, как вы. Могли бы вы драться в ваше время, капитан Ленгли?
      - Если бы было необходимо, то мы дрались бы, - проговорил американец,
      - Я так и думал. Живучая порода. Вы завоевали звезды, потому что не боялись лягнуть другого. Мы - нет. Мы стали мягкими здесь, в Солнечной системе. Скоро будет большая драка, самая большая за последнюю тысячу лет, а мы не знаем, как это делается.
      - Вы служите в армии? - спросил Ленгли.
      - Я?? - молодой человек выглядел удивленным. - Наша армия - рабы. Их разводят и дрессируют для работы. Высшие офицеры - Министры, но...
      - Ладно, а как вы оцениваете отношение вашего класса к службе?
      - Ничего стоящего. Мы никуда не годны. И рабы-специалисты - тоже. Центавриане, хотя они называют себя свободнорожденными, подходят для драки. Если бы мы могли...
      - Сынок, - сказал Ленгли измученно. - Мог бы ты взглянуть на людей с расколотыми черепами, выпущенными кишками, ребрами, торчащими сквозь кожу? Или в лицо человека, который пытается убить тебя?
      - Нет... нет, конечно, нет. Но...
      Ленгли пожал плечами. Он встречал таких и прежде, дома. Потом он пробормотал извинения и побрел прочь. Блостейн последовал за ним, и они перешли на английский.
      - Где Боб? - спросил Ленгли.
      Блостейн оскалил зубы.
      - Когда я видел его в последний раз, он втрескался по уши в одну из местных девиц. Миленькая крошка. Может, он натолкнулся на хорошую идею?
      - Для него, - продолжил Ленгли.
      - Но не для меня. Не сейчас, по крайней мере, когда-нибудь, Блостейн выглядел усталым. - Ты знаешь, я думал, что все, что мы знали, вдруг может исчезнуть, человеческая раса научится каким-то образом компенсировать свои чувства. Я был пацифистом, просто потому, что мог ощущать кровавый, безмозглый фарс, как никто другой, - Блостейн тоже был немного пьян. - А решение оказалась так просто. Оно прямо перед тобой. Мировое правительство с зубами. Это все. Нет больше войны. Не расстреливают людей. Не грабят источники сырья. Не расстреливают и не сжигают маленьких детей. Я думал, что нашей тупоумной расе за те пять тысяч лет вколотили какой-то урок здесь, дома. Вспомни, ведь на Холате никогда не было войны. Почему мы так глупы?
      - Я думаю, межзвездная война - крайне сложный вид конфликта, - сказал Ленгли. - Годы путешествия только в одну сторону.
      - М-да. А также малая экономическая заинтересованность. Если планета может быть колонизирована вся, целиком, она в конце концов перейдет к полной самостоятельности. Это две причины, почему вот уже тысячу лет нет настоящих войн, с тех пор, как откололись колонии.
      Блостейн еще более сжался, прикрывая тряпчонкой свои ноги.
      - Но все-таки одна причина существует. Мы можем легко ее определить. Богатые минералами планеты Сириуса, и его слабое правительство, и сильные правительства Сола и Центавра. Оба правительства хотят эти планеты. Никто не может позволить другому завладеть ими - им это невыгодно. Я потолковал с одним офицером, который выразил ситуацию почти теми же словами, только он добавил что-то насчет грязных варваров с Центавра.
      - Хотел бы я знать, как мы собираемся воевать на расстоянии в четыре с половиной световых года, - сказал Ленгли.
      - Ты можешь послать гигантских размеров флот с фрахтерами, заполненными оборудованием. Допустим, ты встретил вражеский флот и уничтожил его в космосе. Затем ты бомбардировал вражеские планеты... Ты знаешь, они обладают оружием, способным уничтожить целые материки. Девять десятых на десять в двадцатой степени эргов на грамм. Да, и ведь сейчас есть вещи, подобные синтетическим вирусам и радиоактивной пыли. Итак, ты уничтожишь цивилизации на этих планетах, землях, вот и все. Просто. Только ты должен быть уверен, что вражеский флот не доберется до тебя, поскольку твой собственный дом беззащитен. Сол и Центавр будут интриговать, препираться еще десятилетия. До тех пор, пока одному из их не станет ясно, что он впереди. Тогда - фейерверк.
      Блостейн глотнул вина и продолжал:
      - Конечно всегда существует вероятность того, что несмотря на уничтожение противника, его корабли достигнут твоей родной планеты и подвергнут ее бомбардировке. Тогда обе цивилизации вернутся к пещерному уровню развития. Но когда такая перспектива останавливала политиков? Или психотехнических администраторов, как они называются сейчас. Решение здесь единственное... Что-то меня тошнит...
      Чантхаваар нашел Ленгли несколькими минутами позже и взял его за руку.
      - Идемте, - сказал он. - Его Сиятельство, Глава Обеспечения Технона желает встретиться с вами. Его Сиятельство очень влиятельный человек...
      - Блистательный сэр, я хочу представить вам капитана Эдварда Ленгли...
      Новым собеседником был высокий, худой старик в длинной голубой робе и плаще. Его тонкое лицо казалось интеллигентным, но в нем сквозило что-то непреклонное, фанатическое в очертаниях рта.
      - Интересно, - сказал он отрывисто. - Я понял, что вы забрались слишком далеко в космос, капитан.
      - Да, мой лорд.
      - Ваши документы уже были представлены Технону. Каждый клочок информации, несмотря ни на что, представляет ценность. Только при ясном знании всех фактов машина может принять решение. Вы были бы потрясены, узнав, какое количество агентов занято проверкой данных. Государство будет благодарно вам за вашу услугу.
      - Ничего особенного, мой лорд, - сказал Ленгли с должным почтением.
      - Это достаточно много, - ответил служитель машины. - Технон - основа Солнечной системы, без него мы пропадем. Его расположение неизвестно никому, кроме высших рангов моего ордена, его слуг. Для этого мы рождены и взращены, для этого мы отвергли семейные узы и мирские наслаждения. Мы так устроены, что при любой попытке предать наши секреты, и этого невозможно избежать, - мы умираем - автоматически. Я рассказываю вам об этом, чтобы дать понять, что такое Технон.
      Ленгли не знал, что ответить. Силон доказывал, что Сол не утеряла своей жизненной силы, но она обесчеловечилась.
      - Мне говорили, что в числе вашего экипажа был инопланетянин неизвестной расы, но он бежал, - сказал старик. - Я заинтересовался этим. Это существо - совершенно непредсказуемый фактор, и ваш бортжурнал дает о нем слишком мало сведений.
      - Мне казалось, он совершенно безвреден, мой лорд, - сказал Ленгли.
      - Это мы выясним. Сам Технон приказал найти его или уничтожить немедленно. Итак, если вы об этом знаете, есть ли у вас какие-нибудь предложения, как это сделать?
      Опять эта тема. Ленгли похолодел. Проблема Сариса заставила покрыться холодной испариной, опять все эти ОГБ, КБГБ - как же, человек, который пытается бороться, может быть опасен.
      - Стандартные источники образцов не могут работать, - сказал Чантхаваар. - Я должен сообщить тебе, хотя это и секрет: он убил троих моих людей и угнал их флайер. Куда он мог бежать?
      - Я... должен подумать, - заткнулся Ленгли. - Это большое несчастье, мой лорд. Поверьте мне, я приложу к этому делу все силы, но... вы можете привести лошадь к воде, но заставить ее пить нельзя.
      Чантхаваар улыбнулся. Его стиль содержал психологический нажим - убил и снова воскресил, забавляясь, и Ленгли подумал, что такое характер можно найти в произведениях Шоу, Уайльда или Ликока.
      Силон жестко проговорил:
      - Этой лошади лучше пить и побыстрее, - и кивком отпустил их.
      Чантхаваар заметил знакомого и пустился в горячий спор о способах смешения некоторых напитков, требующих перегонки.
      Ленгли внезапно схватила какая-то рука. Она принадлежала крупному пузатому человеку в непривычно выглядевшей здесь одежде: серый халат и тапочки, кольца с алмазами и рубинами. Голова его была массивной, с беспорядочными кудрями рыжих волос, первая борода, увиденная Ленгли в этом веке, удивительно проницательные светлые глаза. Довольно высокий голос выделялся неземными интонациями.
      - Здравствуйте, сэр. Очень рад вас видеть. Мое имя Голтам Валти.
      - К вашим услугам, мой лорд, - сказал Ленгли.
      - Нет, нет, у меня нет титула. Бедный старый жирный подхалим Голтам Валти не принадлежит к высокородным. Я из Коммерческого Общества, а мы не имеем титулов... Не можем себе позволить. Трудно быть честным в нынешнее время, когда и покупателей и продавцов разъедает зависть к твоей выгоде, а настоящие благородные люди, имеющие свои родовые поместья, уже давно отошли в прошлое. Я из Аммона, в системе Тау Кита. Конфетка, а не планета - золотое пиво и славные девушки, которые его тебе подносят, ах, да!
      Ленгли заинтересовался. Он кое-что слышал об этом Обществе, но недостаточно. Валти повел его к дивану, они присели и подозвали стол, чтобы подкрепиться.
      - Я главный представитель в Сол, - продолжал Валти. - Вы должны как-нибудь прийти и посмотреть нашу контору. Там сувениры с сотен планет, я уверен, вам это будет интересно. Но пять тысяч лет скитаний, да... это много даже для торговли. Вы многое видели, капитан, очень многое. Эх, если бы снова стать молодым...
      Ленгли отбросил церемонии и задал несколько прямых вопросов. Получая информацию от Валти, надо было запастись терпением: упоминания о каких-то параграфах перемежались с жалостливыми сентенциями, но иногда что-то выплывало.
      Общество существовало тысячу лет, или чуть более, охватывало все планеты, даже с нечеловеческими расами. В основном оно занималось межзвездной торговлей, частенько товары шли с планет, неизвестных в этом малом секторе Галактики. Предметы роскоши, экзотические вещи, но также и важное промышленное оборудование, количество которого росло пропорционально освоению планетарных ресурсов туземными цивилизациями. Для персонала Общества гигантские космические корабли были домом; мужчины, женщины, дети жили там всю жизнь. У них были свои законы, обычаи, язык, но они хранили верность не только своему наследию.
      - Цивилизация имеет свою внутреннюю логику, капитан Ленгли, горизонтальная цивилизация пересекается с вертикальными, укоренившимися на планетах, и в своем трудном пути переживает их всех.
      - Есть ли у вас столица, правительство?
      - Детали, дружище, детали обсудим позднее. Взгляните на меня одинокий старик. Хотя, возможно, я могу тебе предложить кое-какие маленькие развлечения. Ты, случайно, не останавливался в системе Тау Кита? Нет? Там замечательно. Тебя заинтересовало бы двойное кольцо системы Осириса, и туземцы Хоруса и прекрасные, прекрасные долины Аммона, да, да!
      Древние названия планет изменились, так же, как и в Солнечной системе, и Ленгли определил древние мифические образы, которые при перечислении всплыли в его памяти... Валти углубился в воспоминания о мирах, виденных им во времена утраченной юности, и Ленгли внутренне одобрил такой поворот событий.
      - Ха! Они здесь!
      Валти подпрыгнул и, сопя, поклонился.
      - Мой лорд! Мой драгоценнейший лорд! Как давно я не видел вас.
      - Всего две недели, - усмехнулся белокурый гигант в пронзительно-розовой куртке и голубых штанах. В одной волосатой руке он держал бокал с вином, другой придерживал крошечную девицу, из танцовщиц. Она сидела на его плече и визгливо смеялась.
      - Между тем, ты надул меня на тысячу солариев своими поддельными костями.
      - Мой блистательный лорд, очевидно, судьба улыбнулась и тогда, и сейчас, видя мою беспомощность - ведь кривая вероятностного распределения зависит от нее, - Валти потер руки. - Возможно, мой лорд, у вас на следующей неделе найдется время для реванша?
      - Может быть... Тьфу! - Гигант снял девушку с плеча и поставил на пол. - Ладно, уматывай отсюда, Лора, или как тебя там... Увидимся после, его ясные голубые глаза уставились на Ленгли. - Это - тот древний человек, о котором я слышал?
      - Да, мой лорд, я могу вас познакомить. Капитан Эдвард Ленгли. Лорд Браннох ду Кромбар, посол Центавра.
      Это был один из пугающих, ненавидимых людей Тора. Он и Валти - были первыми людьми кавказского типа, встреченными Ленгли в этом мире. Вероятно, их древние предки покинули Землю до того, как расы смешались почти в единый тип и, возможно, факторы окружающей среды способствовали сохранению их отличительных черт. Браннох весело рассмеялся, сел рядом и стал шумно рассказывать какую-то неприличную историю. Ленгли противопоставил анекдот про ковбоя, о том, как ему три раза хотелось, и хохот Бранноха заставил дрожать стекла...
      - Так вы еще пользовались лошадьми? - спросил он, отсмеявшись.
      - Да, мой лорд. В краях, где я вырос, пользовались и лошадьми, и автомобилями. Я был... Я хотел разводить их сам.
      Браннох, казалось, заметил боль в голосе космонавта и с удивительным чутьем понял его привязанность к дому.
      - Я думаю, вам понравится Тор, капитан, - заключил он. - У нас еще просторно. Как они могут дышать среди двадцати миллиардов кусков толстого жирного мяса в Солнечной системе. Не понимаю! Почему бы вам не заглянуть когда-нибудь к нам?
      - Я подумаю над вашим предложением, мой лорд, - сказал Ленгли, - и, может быть, не покривил душой.
      Браннох откинулся назад, вытянув свои непомерно длинные ноги.
      - Мне там немного досталось, - сказал он, - Пришлось удирать из системы, а моя семья нашла быстрый конец от врагов. Я болтался по свету сотню лет независимого времени, прежде чем выпал случай вернуться. Мое увлечение - планетография, только поэтому я и хожу на твои приемы, Валти, старый брюхатый жулик. Скажите, капитан, вы имели когда-нибудь дело с Проционом?
      Полчаса шел разговор о звездах и планетах. Это несколько успокоило душу Ленгли. Его захватили образы многоглазых чужаков, пронзающих бесконечность космоса.
      - Кстати, - сказал Браннох, - я слышал, что вы на своем корабле привезли инопланетянина, а он удрал. Это правда?
      - Ах, да, - забормотал Валти из своей спутанной бороды, - я тоже этим интересовался. Он, кажется, проделал это очень странным способом. Что толкнуло его на такой отчаянный поступок?
      Ленгли похолодел. То, что говорил Чантхаваар, - не было ли это секретным? У Бранноха были, конечно, свои осведомители, и у Валти тоже. Американца охватило знобящее чувство столкновения неодолимых сил, бешено несущихся машин, между которыми он попал.
      - Хотел бы добавить его к своей коллекции, - лениво протянул Браннох. - Ничего, это ему не повредит. Если он настоящий телепат, то он уникален...
      - Общество также интересуется этим делом, - сказал Валти застенчиво. - Планета может получить кое-что при торговле, даже если использовать данные, привезенные из такой затянувшейся прогулки.
      Мгновением позже он сонно заметил:
      - Думаю, плата за такую информацию будет щедрой, капитан. - Общество имеет свои маленькие причуды, и жаждет найти новую расу первым. Да... на этом можно сделать деньги.
      - Эту ставку я делаю сам, - сказал Браннох. - Пара миллионов солариев и мое Покровительство. Сейчас трудные времена. Сильный патрон... с этим нельзя не считаться...
      - Общество, - подчеркнул Валти, - имеет право экстерриториальности. Оно может гарантировать убежище, так же, как и отъезд с Земли, которая может стать местом, не полезным для здоровья. И, конечно, денежное вознаграждение - три миллиона солариев, как взнос за новые знания.
      - Трудно спорить в таком деле, - сказал Браннох. - Но я уже говорил вы можете повидать Тор или вообще поселиться там. Три с половиной миллиона.
      Валти застонал.
      - Мой лорд, вы хотите превзойти меня? Я еще должен и семью содержать.
      - Ха-ха! По одной на каждой планете, - засмеялся Браннох.
      Ленгли сидел неподвижно. Он думал, что знает, почему все хотят заполучить Сариса Хронна - но что из того? Гибкая фигурка Чантхаваара показалась из толпы.
      - Ах, вот вы где, - сказал он, церемонно приветствуя Бранноха и Валти, - я к вашим услугам, мой лорд и сударь.
      - Привет, Чанни, - сказал Браннох, - присаживайся. Отчего нет?
      - Нет, нет. Другие господа хотят видеть капитана. Извините.
      Когда они пробирались в толпе, Чантхаваар повернулся к Ленгли.
      - Эти люди интересовались чужаком??
      - Да, - сказал Ленгли устало.
      - Я так и думал. Солнечное правительство почти наполовину состоит из их агентов. Ладно, не будем об этом.
      Гнев охватил Ленгли.
      - Послушай, сынок, - сказал он, выпрямившись и глядя в глаза Чантхаваар сверху вниз. - Я не вижу, чем был бы обязан какой-нибудь из этих шаек. Почему ты обращаешься со мной, как с ребенком?
      - Я не ограничиваю твоего общения, - сказал Чантхаваар мягко, - хотя и могу, но это не столь важно, а бестию рано или поздно мы поймаем. Я только хочу предупредить, если она попадет в чьи-то руки, кроме моих, плохо будет тебе.
      - Почему бы не запереть меня и покончить с этим?
      - Ты не должен так думать. Я надеюсь, ты поможешь избежать ошибок при поимке. Это дело достаточно деликатное, - Чантхаваар замолчал, затем неожиданно серьезно сказал: - Знаешь, почему я занимаюсь политикой? Ты думаешь, я хочу власти? Такое хочется дуракам, которые хотят командовать другими дураками. А для меня это прекрасная игра - ведь жизнь так скучна. Что я еще могу придумать, кроме того, что уже делал сотни раз? Что может быть лучше, чем соревнование с умами Бранноха и этого толстопузого бородача. Тут можно и победить, и проиграть, но я хочу победить.
      - Даже путем соглашения?
      - Не обманывайся Браннохом. У него самый ясный и холодный ум в Галактике. Честно говоря, я был бы очень огорчен, если в конце концов пришлось бы его убить, - Чантхаваар отвернулся. - Пошли выпьем.
      5
      Тьма окружила скорчившегося Сариса Хронна, и влажный ветерок со стороны канала нес тысячи чужих запахов. Ночь была полна страха.
      Он лежал на жухлой траве, в грязи на берегу канала, прижимаясь животом к земле и напряженно вслушиваясь.
      Луны не было, но звезды виднелись высоко и ясно, ему хватало их света, а низкий пульсирующий гул напоминал о далеком городе. Он взглянул вниз, на узкую линию канала, правильные ряды шелестящей под ветром травы тянулись от горизонта до горизонта, какая-то темная округлая масса виднелась в трех милях от него. Его ноздри втягивали запах холодного сырого воздуха, зелени, теплоту мягких живых существ; он слышал медленное легкое движение струй ветра, далекий крик птицы, сверхъестественно глубокий звук от пролетавшего в нескольких милях над ним воздушного судна: его нервы ловили дрожь и пульсацию других нервов - вот так когда-то он лежал на Холате в ожидании животных, на которых охотился, чувствуя, как плывут над степью бесконечные шорохи ночи. Но сейчас он был добычей, и поэтому он не мог слить себя с земной жизнью. Он был чужой, каждый запах, каждый образ, нервные импульсы мыши или жука причиняли боль, даже ветер шептал другим голосом.
      Под его ожиданием и страхом зияло горе. Он прошел через время и пространство, он оставил планету, которую знал, и весь свой народ, жену, детей и сородичей. Он оказался одиноким настолько, как не был никто из его расы. Один, совсем один.
      Философы Холата с подозрением отнеслись к кораблю людей - вспомнил он с унынием. С их точки зрения Вселенная, все ее объекты и процессы были логичны и неизбежно конечны. Бесконечность являлась концепцией, отвергаемой инстинктом неправоты, даже когда речь шла о математических и физических моделях космоса, поэтому идея движения через световые годы вне времени была им чужда.
      Но блеск новизны рассеял древние страхи. Появилось множество откровений о небе, о новом корабле; было так интересно работать с ними, учиться, находить ответы на вопросы, помогать в задачах, которые их холатанский мозг даже не мог представить.
      С волнением вступил он на борт корабля.
      И в результате Сарис Хронна бежит через лес, похожий на кошмар, увертываясь, уклоняясь, преследуемый энергетическими стрелами, которые, шипя, вспыхивают на его пути, сгибаясь, кувыркаясь, избегая всех известных ему охотничьих западней и уловок, спасая свою ненужную никому жизнь.
      Его собачьи зубы блеснули, когда он раздвинул губы. Где-то здесь находилось нечто живое. И это нечто хотело его убить.
      Если бы он мог вернуться - эта мысль вспыхнула подобно свету одинокой свечи в вое и грохоте ночной бури. Холат не мог сильно измениться, даже за две тысячи лет, прошедших с тех пор, как земной корабль покинул его. Его народ не застыл, он развивался все время, но это развитие было подобно эволюции, в соответствии с изменением климата, поверхности планеты, согласно великому ритму времени. Он мог бы снова стать полноправным членом своей расы.
      Но...
      Что-то скользнуло в небе. Сарис Хронна вжался в траву. Его глаза превратились в узкие желтые щели, когда он напрягся, пытаясь разглядеть то, что было в там, наверху.
      Да - движение, но не живое, а холодное облако электронов в кристалле, металл, пульсации, подобные тем, что чуть затрагивали его нервы. Это был маленький летательный аппарат, медленно кружащийся в небе. Он был оснащен детекторами.
      Он охотился за ним.
      Может быть подчиниться?? Люди с "Эксплорера" были порядочными, а к Ленгли он испытывал чувство, похожее на уважение. Может быть, их далекие родственники столь же благоразумны? Нет! Слишком рискованно. Подозрительность была отличительной чертой его расы.
      У них на Холате, не было космической техники. Орудия труда изготавливались из кремня и кости, аборигены путешествовали пешком или на долбленых челноках с веслами и парусом, кормились охотой и рыбалкой, держали громадные стада мясных животных, полуприрученных телепатическим контролем. Один холатанин на Земле мог справиться с дюжиной землян, но один космический корабль мог бы превратить его планету в мир смерти.
      Летательный аппарат скрылся из области его восприятия. Сарис Хронна облегченно вздохнул.
      Что делать, куда идти, где спрятаться?
      Внезапно он вспомнил детенышей, маленьких и пушистых, лежащих в пещере на шкурах или в хижине из дерна, копошащихся около груди матери. Он рыдал, вспоминая беззаботные солнечные дни, уютные зимние ночи, когда они сбивались в кучу, разговаривая, играя, напевая старинные песни, нежась во всепроникающем тепле единой эмоциональной связи - времена, когда отец брал его на охоту, с каким нетерпением он ждал ее.
      Маленькая изолированная семейная группа была сердцем его общества, без нее он чувствовал себя потерянным, а ведь его клан давно мертв.
      Летательный аппарат вернулся. Он летел по спирали. Сколько их там, в нескольких милях над землей?
      Его мозг напрягся, отгоняя страх - следствие ущербности и одиночества. Жизнь Холата была основана на порядке, ритуале, на традиционных взаимоотношениях между старыми и молодыми, мужчинами и женщинами, на умиротворенности и спокойствии пантеистической религии, на утреннем и вечернем семейном обряде, каждый на своем месте, равновесие, гармония, ясность, все знают, что жизнь - всеобщий союз. И в итоге он прячется в чужой тьме, и на него охотятся, как на зверя.
      Сложившиеся стереотипы жизни не обременяли, потому что накапливающиеся напряжения снимались в погонях и распутных оргиях ярмарок, где кланы встречались для торговли, обсуждения планов и взаимных претензий, в молодежных компаниях, питье и веселье.
      Но здесь, ночью...
      Эта штука спустилась ниже.
      Мускулы Сарис напряглись, сердце забилось сильнее. Пусть только приблизится, он перехватит управление и размажет их о землю!
      В этот момент он не был полностью готов к убийству. В холатанских семьях не было грубых отцов или драчливых, задиристых братьев - они все были одинаковы: те, кто проявлял особые способности, содержались остальными и занимались совершенствованием своих способностей к искусствам - музыкой или развлечениями. Сарис был из таких, способности у него проявлялись с детства. Позднее он направился бы в один из университетов.
      Он проявлял склонности к физическим наукам.
      Как хорошо было на Холате, думал он, сжимаясь, в то время, как металлическая смерть медленно спускалась к нему. Книги переписывались от руки на пергаменте, но в них содержался всего лишь отзвук знаний. Астрономия, физика и химия были элементарны по сравнению с человеческой наукой. Биотехнология, разведение животных и использование экологии, были примерно равны в областях, не требующих применения приборов. А математики на Холате имели врожденные способности и превосходили в этом любого человека.
      Сарис вспомнил, как был удивлен Ленгли быстрым освоением английского подростком, изучавшим неевклидову геометрию и теорию эллиптических функций. Ленгли получил некоторое понятие о разнообразных школах в философии, оживленных дискуссиях между ними, и в дальнейшем полностью признал, что четкая логика, высокоразвитая семантика, слитые воедино на разумной эмпирической основе сделали их более ценными инструментами, чем любые созданные человеческой расой. Те же философы, которые сумели определить взаимосвязь между разделами высшей алгебры и этики, сумели найти ключ к неполадкам в системе управления "Эксплорера".
      Аппарат парил, похожий на птицу, готовую броситься вниз, на добычу. Он был еще далеко - должно быть, у них есть детектор, возможно, инфракрасный. Сарис решил не двигаться.
      Для него все кончится, когда бросят бомбу. Ленгли рассказывал ему о бомбах. Вспышка, грохот, которые он уже не ощутит, исчезновение, вечная тьма.
      Ладно, думал он, чувствуя, как ветер нежно ласкает его шерсть, немного пожалей себя. Он прожил хорошую жизнь. Он был одним из лучших учеников, с жаждой нового. Он, казалось, мог бы внести вклад во взаимоотношения сходных культур, усеивающих его планету. Позднее он должен был остепениться, создать семью, преподавать в университете. Но даже если вместо этого его ждет смерть на неизвестной земле, все равно, жизнь была хороша!
      Нет, нет! Все восстало в нем. Он не должен умереть! Нет! Не должен до тех пор, пока не узнает, как защитить Холат от этих безволосых чудовищ, как предостеречься от них и как бороться с ними. Его мускулы вздулись, готовые бороться и победить.
      Воздушный аппарат опускался медленно, в выступах корпуса посвистывал ночной ветер. Его мозга коснулся водоворот электрических и магнитных струй, и он задрожал.
      Нет, ждать! Есть лучший способ. Аппарат сел на поле в доброй сотне ярдов от него. Сарис подтянул под себя руки и ноги и весь напрягся. Сколько их там? Трое. Двое вышли наружу, третий остался внутри. Он не мог видеть через высокую траву, но чувствовал, что один или оба несут какой-то предмет, но это было не оружие, а скорее, детектор. Слепые в темноте, они, однако, могли проследить его путь.
      Но они, конечно, не уверены, что это Сарис. Их инструмент мог зарегистрировать только отбившееся от стада животное или человека. Сарис почувствовал острый запах адреналина их страха.
      Сарис Хронна, оскальзываясь в мокрой траве, побежал на четвереньках прочь.
      Кто-то пронзительно завопил. Разряд энергии пронзил воздух над ним, загорелись высокие стебли травы, и запах озона обжег его ноздри. Он не мог справиться с этим оружием так, как до этого парализовал двигатель и передатчик аппарата.
      Бешено билось сердце, он бросился через выжженное пятно травы. Прыгнув, он достиг ближайшего человека. Тот упал, и он руками разорвал ему горло и отскочил в сторону, так как другой мог выстрелить.
      Кто-то кричал, плакал панически в темноте. Ружье, из которого был сделан выстрел, звонко ударилось о металл корпуса, где-то в районе носа аппарата. Сарис прыгнул, очутился на крыше. Человек, оставшийся снаружи, был освещен вспышками света энергетических разрядов, и пытался поймать его своим лучом.
      Хладнокровно холатанин прикинул расстояние. Далековато.
      Он завыл, снова скользя по земле.
      Вспышка света и грохот бластерного разряда ударили в то место, где он только что был. Сарис покрыл расстояние до человека в три прыжка. Подпрыгнув в воздух, он резко ударил, и почувствовал, как рвутся мышцы шеи под его пальцами.
      Теперь внутрь. Сарис нащупал люк. Тот открывался внутрь и фиксировался простейшими механизмами, с которыми Сарис не мог справиться из-за малой энергии мозга. Еще он чувствовал ужас сидящего внутри аппарата человека. Ладно... Он отыскал один из бластеров, мгновение изучал его устройство и принцип действия. Рука обхватила рукоятку, один палец приходился на клавишу, огонь вылетает из раструба, регулятор, устанавливающий мощность выстрела. Он поэкспериментировал с оружием и был удовлетворен своими способностями. Вернувшись к аппарату, он встал напротив люка.