— Что это? Набег майских жуков? — озиралась по сторонам Нэнси. Обычно лампы шипят так громко, только когда попадаются крупные жуки. Поскорее бы пришел Мэтью: жаль, если он пропустит такой фейерверк.

Одна задругой лампы взрывались, выбрасывая в воздух снопы голубых электрических искр похожих на римские свечи. Нэнси поморщилась: теперь в выходные придется менять все лампы.

— Да что, черт побери, происходит? — Все еще держа в руке пузырек с пеплом, Нэнси со стуком опустила стакан на бетонный пол дворика, чудом не расколов тонкое стекло. Внезапно она, в одном купальнике, почувствовала себя хрупкой и беззащитной. Может, лучше вернуться в дом и позвонить…

Вдруг непонятно откуда послышались голоса, говорившие на каком-то незнакомом языке, и окружили ее невидимым плотным кольцом.

Наэлектризованный воздух трещал и искрился, словно все вещи в дворике разом превратились в громоотводы. От шезлонга к столику пробежала бело-голубая вольтова дуга.

— Помогите! — закричала Нэнси.

Она хотела убежать, но поскользнулась и чтобы не упасть, схватилась за шезлонг — руку обожгло разрядом.

Она открыла рот, чтобы закричать, и ил пломбами в зубах заплясали искры. Ее пепельные волосы зашевелились, как змеи, окружив голову нимбом.

Пошатываясь, Нэнси шагнула к бортику бассейна, ища спасения в воде. По коже, покалывая раскаленными иглами, бежали мурашки статического электричества. Пузырек с пеплом упал в воду.

Вокруг Нэнси бушевал ураган яростного света. Голоса кричали все оглушительнее.

Критическая масса.

Нэнси закружил порыв грозового ветра.

Огненный вихрь опалил глаза. Воспламенив, как спичку, чудовищная вспышка жара и радиации швырнула ее спиной в бассейн. В небо поднялось облако испарившейся воды.

Последнее, что запечатлел глазной нерв Нэнси Шекк, — это призрачный зловещий ядерный гриб.

Особняк Нэнси Шекк.

Вторник, 13.06

Еще один труп-близнец: обуглившийся скелет, остаточная радиация и та же неестественная поза — как жук на спинке, беспомощно задравший лапки. Малдер отчетливо вспомнил знаменитую литографию Эдварда Мунка

«Крик».

Только на этот раз все случилось во внутреннем дворике загородного особняка. Здесь, на фоне бассейна, шезлонгов и прочего убранства, испепеленный ядерной вспышкой труп выглядел еще ужаснее, чем в остекленевшем песке пустыни Нью-Мексико.

У бассейна их остановил местный полицейский, но Малдер предъявил удостоверение:

— ФБР. Специальный агент Малдер, специальный агент Скалли. Мы прилетели осмотреть место происшествия и труп.

Во дворике уже работали оперативники. Услышав разговор Малдера с полицейским, следователь подошел поближе (вид у него был совершенно замороченный) и спросил:

— Вы из ФБР? Значит, без тяжелой артиллерии не обошлось. Зачем вас вызвали?

— Нас заинтересовали некоторые обстоятельства, — объяснила Скалли. — Возможно, эта смерть имеет непосредственное отношение к расследованию дела, над которым мы сейчас работаем. Третий аналогичный случай за неделю.

Детектив удивленно поднял бровь и устало пожал плечами:

— Буду рад, если чем-нибудь поможете. Могу и вовсе все уступить. Крепкий орешек! Первый раз такое вижу.

— Поздравляю: ты стал богаче еще на одно дельце, — шепнула Скалли и пошла осматривать бассейн и внутренний дворик.

Достав перочинный ножик, она соскоблила пробу с почерневшего изнутри забора из красного дерева, ограждавшего частное владение Нэнси Шекк.

— Обгорел только верхний слой. Похоже, тепловая вспышка была мощной, но непродолжительной.

Малдер осмотрел поцарапанное ножом место, повернулся к бассейну и заметил разбитые лампы для приманивания насекомых.

— Странно, все лампы разом вышли из строя. Такое редко случается. Как будто они полопались одна за другой от резкого скачка напряжения.

— Давай позвоним в местную энергокомпанию и уточним, не было ли перепадов в подаче питания на момент смерти, — предложила Скалли.

Малдер молча кивнул. Положив руки на пояс, он медленно обернулся кругом, как в детской игре, и опять уставился на бассейн, словно надеясь, что разгадка сама вынырнет из воды. Увы!

— Ну ладно, Скалли. На этот раз мы не в лаборатории разработок ядерного оружия и не на полигоне, а всего лишь во внутреннем дворике особняка в Мэриленде. Какое логическое обоснование ты можешь мне предложить?

Скалли вздохнула.

— Знаешь, Малдер, на этот раз, боюсь, даже твоя буйная фантазия бессильна.

— Ты всегда меня недооценивала! Во-первых, я попробую узнать, существовала ли связь между Нэнси Шекк, Эмилом Грэгори и Оскаром Маккэрроном. Имела ли она отношение к испытаниям ядерного оружия. Или к Манхэттенскому проекту. И Бог знает к чему еще.

— Да во времена Манхэттенского проекта и второй мировой войны ее и на свете-то не было! Правда, в досье сказано, что она занимала солидный пост в Министерстве энергетики. Если это и есть связь, то весьма отдаленная. В Министерстве энергетики работают десятки тысяч людей.

— Разберемся.

Коронер [9] уже упаковал труп в черный пластиковый мешок. Малдер подошел к нему и жестом попросил расстегнуть молнию, чтобы еще раз взглянуть на то, что осталось от Нэнси Шекк.

— Ничего более странного в жизни не видел! — заявил коронер, чихнул, громко засопел и пробормотал что-то насчет аллергии. — Никогда не видел подобного трупа. Это не просто жертва пожара. Я даже представить себе не могу, что могло вызвать такую мощную тепловую вспышку. Придется полазить по справочникам.

— Может, атомная бомба? — бросил пробный камень Малдер.

Коронер нервно хохотнул и опять чихнул.

— А почему бы и нет? Подумаешь, рванули бомбу во внутреннем дворике. Обычная разборка между добрыми соседями! Только никто из свидетелей не приметил грибовидного облака.

— Я понимаю, насколько дико это звучит, но за последнюю неделю это третий подобный случай. Сначала в Калифорнии, потом в Нью-Мексико, а теперь вот здесь.

— Значит, вы такое уже видели? — оживился коронер и потер покрасневшие глаза. — Что же это может быть?

Покачав головой, Малдер попросил застегнуть молнию и неохотно признался:

— Пока я пребываю в таком же неведении сэр.

У стеклянной двери в кухню стоял военный в генеральской форме и двое полицейских усердно записывающих его показания в блокноты. Генерал был невысокого роста, широкоплечий, с короткой черной шевелюрой, смуглый, и, судя по выражению лица, он был глубоко потрясен случившимся.

— Кто это, Скалли? — заинтересовался Малдер.

— Я слышала, как один полицейский сказал, что это он вчера вечером обнаружил труп.

Малдер быстро пошел послушать, что говорит генерал, и задать ему кое-какие вопросы.

— Когда я пришел, бетон был еще горячий. Значит, это случилось незадолго до моего прихода. Забор дымился. Краска пошла пузырями, и пахло… — Генерал сокрушенно потряс головой. — Этот запах. — Он повернулся и смотрел прямо на Малдера, но явно его не видел. — Я воевал и много чего повидал на своем веку… Знаю, что такое смерть. Доводилось собирать останки жертв авиакатастрофы, так что меня трудно удивить. Но погибнуть вот так… у себя дома…

Малдер наконец прочел имя генерала на пластиковой карточке и, воспользовавшись паузой, спросил:

— Скажите, пожалуйста, генерал Брадукис, вы с Нэнси Шекк вместе работали?

Генерал был в таком состоянии, что даже не поинтересовался, по какому праву Малдер задает ему вопросы.

— Да… работал.

— А зачем вы приезжали к ней вчера вечером?

Генерал напрягся и сдвинул брови.

— Собирались вместе поужинать. Хотели пожарить мясо на вертеле. — Он вспыхнул. — Мы не афишировали наши отношения, но и не делали из них большого секрета.

Малдер сочувственно кивнул.

— Еще один вопрос, генерал. Миз Шекк занимала видный пост в Министерстве энергетики. Вы не знаете, над чем конкретно она работала?

Брадукис отвел в сторону глаза. Полицейские занервничали, сомневаясь, то ли прогнать нового следователя, то ли разрешить ему задавать вопросы.

— Мы… Нэнси не любила говорить о работе. Нащупав новую ниточку, Малдер воодушевился:

— Значит, она занималась одним из тех секретных проектов, которые финансируются из «черных дыр» бюджета?

— Это все выдумки журналистов. Просто иной раз приходится прибегать к нетрадиционным способам,

Малдер придвинулся к генералу вплотную, как ястреб, камнем падающий на жертву. От следующего вопроса зависело все.

— А работа Нэнси Шекк не имела отношения к проекту «Брайт Энвил»?

Генерал отшатнулся, как испуганная кобра.

— Я не имею права говорить о проекте. Тем более здесь.

Малдер понимающе улыбнулся.

— В этом нет необходимости, генерал. Реакция Брадукиса говорила сама за себя. Малдеру показалось, что он видит, как кусочки головоломки собираются воедино. Конечно, не все еще понятно, но картина проясняется. Пожалуй, генерала Брадукиса лучше оставить в покое. Пока.

— У меня все, генерал. Извините за навязчивость в столь тяжелое для вас время. Вы работаете в Пентагоне? Если у меня возникнут вопросы, я зайду к вам лично.

Брадукис неохотно кивнул, а Малдер вернулся к почерневшему бортику, еще вчера окружавшему бассейн небесно-голубым ободком. Половина воды выпарилась, а та, что осталась, помутнела. В углах скопилась бурая пена.

Хотя вспышка была чудовищной силы, особняк Нэнси Шекк не загорелся и участок соседей тоже не пострадал. Как будто ею кто-то управлял, специально сфокусировав в одном месте. Некоторые свидетели заявили, что видели короткую, яркую вспышку, но не придали этому никакого значения. В таких районах соседи не имеют обыкновения совать нос в чужие дела.

Вдруг Малдер заметил в воде, почти у самого дна, что-то темное. Присмотревшись, он понял, что это какой-то маленький пузырек. Оглядевшись, Малдер нашел сачок для очистки воды (он висел на крючках над входом в кухню) и снял его. Ручка от жара искривилась, но сама сетка, как ни странно, уцелела.

Малдер подошел к бортику и, исхитрившись, отловил пузырек. С сачка текла мутная вода.

— Смотрите, что я нашел! — крикнул он и взял в руку маленький пузырек с чем-то черным внутри. В пузырек попала вода, правда, всего несколько капель. Подошли Скалли со следователем. Зажав пузырек между большим и указательным пальцами, Малдер поднял его на свет. Пузырек показался ему очень странным, и поэтому он сразу решил, что находка может обернуться важной уликой.

Малдер протянул пузырек Скалли, и она, встряхнув содержимое, задумчиво заметила:

— Сказать, что это наверняка, не могу. Черный порошок, похож на пепел. Но как он попал на дно бассейна? Думаешь, он может быть как-то связан со смертью Нэнси Шекк?

— Есть только один способ проверить, Скалли. — Малдер повернулся к следователю. — У нас в ФБР отличная лаборатория. Мне бы хотелось отвезти порошок на экспертизу для определения химического состава и полного анализа. Мы сразу же сообщим результаты вам.

— Ради Бога! — с готовностью согласился следователь. — Одной обузой меньше. — Он покачал головой. — Первый раз у меня такое дело. Боюсь, оно мне не по зубам. Так что премного вам благодарен. — Откинув со лба волосы, он усмехнулся и добавил: — Я ваш должник: если попадется труп с ножевыми или пулевыми ранами, милости прошу ко мне.

Вашингтон, округ Колумбия.

Штаб-квартира ФБР.

Вторник, 15.10

После утомительных переездов и перелетов Скалли с рвением принялась за работу, наслаждаясь тишиной и знакомой обстановкой своей лаборатории.

Она знала, где что взять. Знала, к кому обратиться за помощью или технической консультацией. Знала многих специалистов, чьим мнением дорожила и кто мог в случае необходимости беспристрастно и объективно оценить ее работу.

По техническому оснащению лаборатории ФБР нет равных. Кроме того, здесь собрались судебные эксперты, чьи необычные интересы и разнообразные таланты не один раз помогали распутывать самые сложные дела. Например, среди них была женщина, обладающая даром различать горьковато-миндальный запах цианистого калия. Знаток тропических рыб, сумевший распознать неизвестный яд, оказавшийся обыкновенным альгицидом, веществом для очистки аквариумов. Или специалист по фототехнике, распознавший по копии, на какой именно копировальной машине ее сделали.

Расследуя дела под грифом «Х», Скалли и Малдер не раз озадачивали экспертов лаборатории, заставляя их напрягать ум и воображение.

Лаборатория насчитывала изрядное число отделов, каждый занимался своей тематикой, но все, якобы для облегчения взаимодействия, были связаны единой структурой. Например, отдел химии и токсикологии, генного анализа, стрелкового оружия и идентификации инструментов, волос и волокон, отдел взрывчатых веществ, специальной фотографии, видеоувеличения, полиграфии, дактилоскопии, анализа материалов и многие другие. Хотя Скалли работала в ФБР не первый год, разобраться в хитросплетении отделов она так и не смогла, зато точно усвоила, в каких случаях куда обращаться.

Когда Скалли открыла дверь в приемную отдела биологического анализа, где пробы бегло осматривают, прежде чем подвергнуть специальному анализу, неприятный запах ударил в нос сильнее, чем обычно, а хозяйка лаборатории Берлина Лу Куок, крупная китаянка, была явно не в духе.

— Агент Скалли! Не слишком ли многого вы хотите? — В голосе металл, будто Скалли была виновником этого жуткого запаха. — Разве вы не знаете, как следует представлять пробы на анализ? Неужели так трудно воспользоваться четкой, раз и навсегда утвержденной процедурой?

Сжав в руке пакетик с пробой черного порошка из пузырька, выловленного Малдером из бассейна Нэнси Шекк, Скалли неловко переминалась с ноги на ногу.

— Я подумала, может, заполню бланки сама…

Но заведующая лабораторией, поморщившись от запаха, продолжила нотацию:

ФБР имеет все основания рассчитывать, что местные правоохранительные органы хотя бы попытаются следовать установленному порядку. Вы согласны? Ведь это же для нашего общего блага!

Не дожидаясь ответа, она схватила со стола инструкцию (пальчики этой дамы могли запросто сломать деревянную доску) и принялась читать вслух:

— «Заявки следует направлять в центр контроля улик ФБР. Пули следует посылать бандеролью, заказным письмом или с курьером. Человеческие органы следует уложить в сухой лед и отправить в пластиковом или стеклянном контейнере срочной почтовой посылкой, бандеролью или доставить с нарочным».

Берлина помахала инструкцией, тщетно пытаясь разогнать тошнотворный запах.

— А тут из какой-то захолустной дыры в Северной Дакоте присылают печень жертвы на токсикологический анализ. Так эти умники запихнули ее в пластиковый мешок с молнией, залепили клейкой лентой, нацарапали адрес и даже не удосужились оплатить срочную пересылку! — Она гневно фыркнула. — Нечего сказать, сэкономили! — Берлина в сердцах швырнула инструкцию, и та спланировала на пол. — А мы по их милости должны теперь дышать этой вонищей, да к тому же вряд ли мы сумеем что-нибудь определить по тканям в таком состоянии.

Скалли сглотнула и рискнула прервать гневную тираду:

— А когда я представлю пробу согласно инструкции, смогу ли я попросить вас об одолжении?

Берлина Лу Куок прищурила раскосые глаза и неожиданно оглушительно расхохоталась:

— Прошу прощения, агент Скалли. Разумеется, сможете. Это в связи со смертью высоко поставленной дамы из Министерства энергетики? Нас предупредили: дело срочное.

Скалли кивнула и вручила ей пакетик с про бой и записку Малдера с его домыслами на это;

счет.

— Занятно, — заметила Лу Куок, пробежав записку глазами. — Если агент Малдер прав, мы быстро определим состав пробы. А вот если нет… на это могут уйти недели.

— Сделайте все, что сможете, — попросил. Скалли. — Заранее вам благодарна. Ну а мне предстоит вскрыть два трупа.

— Завидую! — Не отрывая глаз от черного порошка, Лу Куок встала и, по-прежнему ворча что-то насчет вони в лаборатории, пошла к столу с приборами и инструментами.

День выдался на редкость суматошным и утомительным.

Скалли делала вскрытие тела Нэнси Шекк и старика-фермера Оскара Маккэррона, чьи останки благодаря усердию военных с полигона Уайт-Сэндз были упакованы и присланы в лабораторию в полном соответствии с установленной процедурой. Скалли подозревала, что они с превеликой радостью умыли руки, предоставив ей отвечать на все вопросы.

Но даже теперь, после вскрытия тел трех жертв, погибших одинаковой смертью, она не представляла, что именно послужило орудием убийства.

Причина смерти ясна: экстремальное тепловое и радиационное воздействие. Но вот как быть с источником воздействия? Что это: новый смертоносный луч или миниатюрная боеголовка?

Скалли неплохо разбиралась в ядерной физике и прекрасно понимала, что боеголовка не может поместиться в маленькую бомбу или ручную гранату. Для размещения критической массы, инициирующего взрывчатого вещества и экрана необходим определенный объем, да и вообще такие «игрушки» камня на камне не оставили бы, но ни в одном из трех случаев значительных разрушений не было. У Скалли пока есть единственная улика — пузырек с непонятным черным порошком, выловленный Малдером из бассейна Нэнси Шекк.

Закончив с вскрытием, Скалли принялась за исследование порошка. Поместив пробу на стерильный металлический поднос, она осторожно размазала жирную слизь скальпелем и, вооружившись увеличительным стеклом, попыталась определить ее состав.

Вставила в магнитофон новую кассету, нажала кнопку «ЗАПИСЬ», установила уровень срабатывания, чтобы в записи не было пауз, продиктовала номер дела, номер пробы и при ступила к предварительному осмотру.

— Проба черного вещества, обнаруженного в бассейне Нэнси Шекк, представляет собой мелкую, хлопьевидную, частично гранулированную субстанцию, в состав которой, очевидно, входят два компонента. Большую часть составляет мягкий пепел органического происхождения. Проба влажная: в ней присутствуют хлор другие химикаты из бассейна. Так что в окончательном анализе придется делать поправки.

Второй компонент смеси представляет собой зернистую… — Скалли отделила крупинку кончиком скальпеля, надавила на нее, и она выскользнула из-под лезвия. — …твердую кристаллическую субстанцию. Похоже на скальную породу или… песок. Да, пожалуй, это темный песок.

Прихватив немного черного порошка кончиком скальпеля, она перенесла ее на предметное стекло, размазала по поверхности и поместила под стереомикроскоп. Приникнув к окулярам, отрегулировала фокус и принялась рассматривать, меняя увеличение, используя поляризационный фильтр и постоянно как можно равномернее разглаживая вещество по стеклу.

— Да, очень похоже на песок, — повернувшись к магнитофону, повторила она и нахмурилась. — Вероятно, пепел взяли где-то на берегу, где он был смешан с грунтом. Впрочем, это предположение. — Придется потерпеть, пока будут готовы результаты анализа обоих компонентов в лаборатории Берлины Лу Куок.

Интуитивно предчувствуя положительный ответ, Скалли решила проверить пробу на радиацию, тем более что днем, перед вскрытием, она получила суперсовременный счетчик альфа-излучения, с помощью которого можно определить остаточную радиацию, превышающую фоновую.

Она направила чувствительный элемент счетчика на размазанную по подносу смесь, и от его серебристых прямоугольных ячеек на металлическом подносе заиграли блики. Выходные данные прибора поступали в компьютер, и умная машина, переварив информацию, выдала на дисплеи спектр ядерного излучения. Скалли ничуть не удивилась, обнаружив в пробе остаточную радиацию. К счастью, из-за незначительного объема пробы доза радиации никакой угрозы не представляла. Судя по спектру, характер излучения был довольно необычным и явно связан с мощным выбросом энергии.

Почти всю работу компьютер взял на себя, сравнивая полученный спектр излучения с тысячами других, хранившихся в памяти, и пытаясь идентифицировать его природу. Скалли оставалось лишь нажимать кнопки.

В дверь постучали, и вошла Берлина Лу Куок с папкой в руках.

— Агент Скалли, вам срочная посылка — получите ваши результаты.

— Как, уже готово? — поразилась Скалли.

— А вы как думали? Что я уложу их в сухой лед и отправлю почтой? — рассмеялась Лу Куок. — Просто мне захотелось подышать свежим воздухом, вот я их и занесла.

— Спасибо! — Не успела Скалли взять папку, как китаянка развернулась и величаво удалилась.

Скалли не стала смотреть бумаги, а повернулась к дисплею проверить результаты сканирования. Как ни странно, за ту минуту, пока он разговаривала с Берлиной Лу Куок, компьютер определил источник излучения.

Конечно, погрешность могла быть достаточно велика, но машина сделала заключение, что это черное вещество сорок — пятьдесят лет назад подверглось воздействию мощного источника ионизирующего излучения.

Скалли тревожно вздохнула и, заранее зная ответ, не спеша раскрыла папку с результатам биологического анализа. Раз Лу Куок смогла определить вещество пробы так быстро, значит догадка Малдера оказалась верной.

Бегло перелистав отчет, Скалли нашла заключение и ужаснулась.

Черный порошок на самом деле оказало смесью пепла, вернее, человеческого праха, со жженного почти дотла мощной вспышкой ядерного излучения около сорока лет назад, и мелкого черного песка.

Радиоактивный прах сорокалетней давности на месте смерти жертвы, сгоревшей в такой же ядерной вспышке?

Песок.

Прах.

Радиация.

Откинувшись на спинку стула, Скалли задумчиво закрыла папку и тут же потянулась к телефону. Откладывать нельзя.

Малдер будет в восторге.

«Камида Импортc».

Вторник, 12.03

Когда Мириел Брэмен поднялась на верхний этаж небоскреба, ей стало чуть-чуть не по себе. За окнами сияло солнце, синел океан, спешили машины, а над пляжем, как грозный часовой, нависала гора

Дайамонд-Хед. Войдя в офис «Камида Импортс», Мириел словно ступила в иной мир.

На Гавайи ее привели ни прекрасный климат, ни морские красоты, ни пляжи с толпами молочно-белых отпускников-американцев, жарившихся на щедром тропическом солнце, ни магазины, заполоненные ордами японских туристов. Ей надо было срочно поговорить с Камидой.

Предложив Мириел присесть, секретарша пошла доложить о ее приезде, а Мириел нервно мерила шагами приемную, слишком возбужденная для того, чтобы листать яркие глянцевые журналы, разложенные на столиках.

Она знала Камиду около года: они познакомились как раз в то время, когда Мириел разочаровалась в своей работе и превратилась в яростного противника ядерного вооружения. Только благодаря его щедрым анонимным вливаниям общество «Нет ядерному безумию!» безбедно существовало весь этот год.

С первого дня знакомства Мириел поняла, что у них так много общего, что ее охватило предчувствие беды. Одно лишь его присутствие внушало какой-то непонятный страх. Хотя она не понимала его философского приятия своей трагической судьбы, ее притягивал этот ореол мученика.

Работая в Центре ядерных исследований Тэллера, Мириел Брэмен не единожды встречалась с важными людьми и привыкла отстаивать свою точку зрения. Познакомившись с Райаном Камидой поближе и оценив его щедрость, Мириел дала себе слово никогда ни о чем его не просить, если в этом нет крайней нужды.

Кажется, сейчас такой момент наступил. Камида не раз говорил, что собирается предпринять серьезный шаг, готов прибегнуть к крайним мерам и у него есть конкретный план. Временами Мириел казалось, что он ясновидящий. Но больше верить ему на слово она не могла: выбора у нее не было.

Из кабинета вслед за секретаршей вышел Райан Камида. Он только слегка касался ее плеча, словно давая понять, что благодарен за участие и помощь. Его незрячие глаза были мутновато-белые, как наполовину сварившийся яичный белок. Лицо в рытвинах шрамов напоминало скульптуру, вылепленную неопытной рукой.

Камида повернул голову, словно сразу почувствовал, где Мириел, по тонкому запаху дезодоранта или по звуку дыхания. «А может, — подумала Мириел, — он просто не говорит никому о своих необычных способностях».

— Здравствуйте, господин Камида! Спасибо, Райан, что нашли время со мной встретиться.

Отпустив плечо секретарши, Камида подошел к Мириел, а секретарша вернулась на рабочее место, где уже трезвонил телефон.

— Здравствуйте, Мириел! Какой приятный сюрприз! Как это любезно с вашей стороны приехать в такую даль со мной повидаться! Я как раз собирался перекусить в оранжерее. Не составите мне компанию?

— С удовольствием! У меня к вам дело.

— Вот как! Жаль. Или, напротив, рад?

— Нет, жаль. Именно жаль.

— Будь добра, Шейла, — обратился он к секретарше, — попроси принести в оранжерею обед на двоих. Нам с миз Брэмен нужно поговорить в спокойной обстановке.

В огромной комнате на последнем этаже был разбит сад, вернее, уголок тропического леса. Он утопал в лучах солнечного света (крыша и одна стена были полностью застеклены), увлажнители освежали воздух, напоенный запахом зелени, удобрений и земли. Буйно росли папоротники и цветы, не в горшках и на клумбах, а сами по себе, как джунгли на затерянном в океане острове. Над верхушками деревьев порхали залетевшие в окна птицы.

Вытянув вперед руки, как священник, дающий благословение, Райан Камида уверенно шел по зеленому лабиринту. Иногда он останавливался и, склонившись над цветком, закрывал глаза и вдыхал его аромат.

Фонтанчик увлажнителя выбросил струю. Камида подставил ладонь, и на его шершавой, израненной коже заблестели прохладные капли.

— Вот мой любимый уголок, Мириел. Здесь я слушаю шелест листвы, вдыхаю запах земли и аромат цветов. Для меня это истинное наслаждение. Мне даже грустно за вас: вы видите, и именно поэтому вам не дано насладиться всем этим в полной мере.

Камида привел Мириел к столику, спрятанному среди буйной зелени. Выдвинул металлический стул и, когда она села, придвинул поближе к круглому стеклянному столику, который как раз подходил для обеда вдвоем в райском уголке джунглей.

— У меня плохие новости, Райан, — выпалила Мириел, прежде чем тот успел сесть.

Камида обошел стол и устроился напротив. Мириел хотела продолжить, но тут принесли обед: два салата и блюдо с дольками свежего ананаса, папайи и манго. Мириел молча смотрела на Камиду, дожидаясь, пока уйдет прислуга.

«Кажется, увечье пошло ему на пользу, — думала она. — Его словно оберегает ангел-хранитель. Ему везет в бизнесе, и его компания по импорту экзотических изделий выросла в преуспевающую корпорацию».

Хотя Мириел познакомилась с Камидой в Нагасаки случайно, ее не оставляли смутные подозрения, что он подстроил встречу, да и сейчас события развиваются по задуманному им сценарию.

Вздрогнув от неприятной мысли, Мириел опустила плечи и занялась салатом.

Покинув своего учителя Эмила Грэгори, Мириел обратилась к новому наставнику, ища опору и видя в нем единомышленника. Райан Камина знал на редкость много о ядерных испытаниях и о военной промышленности. С ним Мириел всегда могла обсудить смертоносные планы, рожденные в стенах Центра Тэллера, и программы, о которых ей удавалось разузнать от некоторых не в меру разговорчивых бывших коллег.

Мириел передавала Камиде абсолютно все, не испытывая ни малейших угрызений совести из-за того, что разглашает секретную информацию. Да, она дала слово посвятить себя науке, но теперь у нее иная цель в жизни, и продиктована эта цель не военнопромышленным комплексом, от которого, если на то пошло, всем одни только неприятности. Мириел ничуть не сомневалась в собственной правоте.

А теперь наступил решающий момент в их борьбе. Если они не положат конец проекту

«Брайт Энвил», то вся их работа не более чем пыль, которую они пускали в глаза тем, кто в них верил.

Камида молча ел салат, но по его серьезному виду Мириел поняла: он наверняка знает о том что сейчас услышит.

— У меня ничего не вышло, — сказала Мириел, доев последний листик салата, и воткнул вилку в ломтик ананаса. — Маятник запущен, и его не остановить ни мне, ни вам и никому другому.

— Значит, наш глас никто не услышал?

— Услышать-то услышали, только не считают нужным прислушаться: подумаешь, муха жужжит.

Камида вздохнул и помрачнел, а Мириел продолжала уже громче, наклонившись к нему, хотя он и так ее отлично слышал:

— Испытания Брайт Энвил проведут и без доктора Грэгори. На каком-то необитаемом атолле на Маршалловых островах.

Райан Камида выпрямился.

— Я так и думал. Атолл Эника. Вот где пройдут испытания.

— Откуда вы знаете?

— А где еще их проводить? — почти закричал он и резко оттолкнул тарелку с салатом. Тарелка слетела со стола и с оглушительным грохотом разбилась о пол. Не дрогнув ни единым мускулом, Камида обратил на Мириел незрячие глаза и тихо произнес:

— Самое страшное еще только начинается.

Ваикики Oaxy.

Особняк Камиды.

Вторник, 23.17

Слепому не нужен свет. Раиан Камида сидел один в сумраке гостиной, освещенной лишь отблеском луны на зеркальной глади океана светом догорающих угольков в застекленном камине за его спиной.

Когда вечером похолодало, он аккуратно сложил веточки кедра и сосны, разжег камин сидел, вдыхая пряный аромат дыма и радуя ласковым прикосновениям тепла. Слушал, как, пожирая дрова, шуршит и потрескивает огонь. Как будто шепчет кто-то…

Он открыл дверь, чтобы впустить в дом свежее дыхание океана. Издалека доносился мягкий шорох прибоя и ровный гул машин с магистрали. Туристы, прилетающие на Оаху из всех уголков мира, никогда не спят, а целыми днями смотрят достопримечательности, ходят по магазинам, сидят в ресторанах…

Скрестив на груди израненные руки, Камида откинулся на спинку кресла и ждал. Из года в год во время ночного ритуала мягкая обивка, прогибаясь под его весом, идеально повторяла контуры тела.