Пожалуйста, Френни, окажись сейчас не внизу, а у себя в комнате.

Она услышала, как открылось окно. Высунулась светлая головка Френни.

— Индиго! А я не ждала тебя сегодня. Индиго поднырнула под раму в комнате Френни.

— Я в отчаянии, Френни. Мне нужно с тобой поговорить.

Зеленые глаза Френни светились интересом.

— Господи, Индиго, в чем дело?

Запыхавшись от бега, Индиго старалась восстановить дыхание.

— Только, пожалуйста, не говори, как моя мама, чтобы я просто не думала об этом. Обещаешь?

— Я вообще-то не люблю обещать, когда я не знаю, что я обещаю. Но, посмотрев на взволнованное лицо Индиго, Френни кивнула.

— Ты какая-то особенная. Скажи мне, что случилось?

— Я собираюсь выходить замуж.

Сбиваясь и спеша высказаться, Индиго рассказала все, что случилось с тех пор, как она видела Френни несколько часов тому назад. В заключение она сказала:

— Сегодня моя первая брачная ночь, Френни. Я никому, кроме тебя, не сказала бы об этом. Я так боюсь, что у меня ноги трясутся.

— О, Господи…

Сострадание, которое она увидела в глазах Френни, подтвердило ее самые худшие опасения; эти брачные ночи были самым настоящим испытанием. В глубине души она надеялась, что Френни скажет ей, что секс на самом деле не так уж плох.

— Я его почти не знаю, — выпалила она, — как же я смогу вынести, — ну, ты знаешь, что. Ты единственный человек, к которому я могу обратиться.

Рот Френни искривился.

— Потому что я — не леди?

Индиго совсем не собиралась обижать Френни.

— О, Френни, нет! Ты же мой друг. Я подумала, что если кто и знает, как через это пройти, так это ты. Здесь нужно что-нибудь такое придумать.

Френни нахмурилась и надула губки. Потом на губах ее появилась улыбка.

— Что ж, ты не ошиблась. Я твой друг. Я действительно знаю, как через это пройти, и здесь можно кое-что придумать. Я, во всяком случае, такой прием знаю, а уж об остальных женщинах сказать не могу, — она подвела Индиго к кровати и указала на то место, куда можно было сесть. — Садись и постарайся убрать со своего лица это выражение ужаса. Ситуация, конечно, не из приятных, но ты все вытерпишь и переживешь.

— Я бы лучше умерла, но только пользы от этого никакой.

— Я и сама несколько раз хотела умереть.

Френни расправила отвороты своего голубого халатика, завязала потуже пояс и уселась на краешке кровати. Глядя на нее, Индиго не могла поверить, что она действительно занимается тем, чем она занимается, для того, чтобы заработать себе на жизнь. У нее было удивительно милое лицо, которое напоминало лицо ангела. Светлые волосы, сверкающим нимбом обрамлявшие ее лицо, еще больше усиливали это впечатление. Она была на два года младше Индиго, и огромные зеленые глаза этой семнадцатилетней девушки светились неподдельной невинностью. Она совершенно не подходила для подобного заведения.

В течение нескольких секунд Френни изучала потолок. Ее хорошенькое маленькое личико было омрачено грустью. Наконец она заговорила:

— Как через это пройти? Господи, Индиго, не так уж легко ответить на твой вопрос, — она опустила голову. — Ты когда-нибудь представляешь себе какие-нибудь сцены и переживаешь их?

— Иногда, когда мне нечего делать, но это бывает не так уж часто.

— Если ты знаешь, что это такое, остальное не имеет значения, — улыбнулась Френни. — Я поняла давным-давно, что женщина может вытерпеть абсолютно все, если она не будет замыкаться в себе, а представит себе какую-то удивительную вымышленную ситуацию. Для этого, конечно, требуется небольшая практика, но можно так хорошо этому научиться, что ты даже не будешь осознавать, что происходит с тобой на самом деле.

— Правда?

— А как же иначе я смогла бы делать то, что я делаю? — подмигнула Френни. — Ведь не думаешь же ты, что мне это нравится?

— Да, но вымышленные ситуации? Это звучит как-то не очень надежно.

— Это действительно надежно, — она указала на дверь. — Как только в эту дверь раздается по вечерам первый стук, я перестаю рассуждать.

Она пожала своими изящными плечиками.

— Я отправляюсь на прогулку и сижу где-нибудь возле сверкающего потока и слушаю пение птиц. Или я воображаю себя посреди поля маргариток, танцующих под ветром, и тогда я ложусь на спину и слежу за проплывающими облаками.

На губах у нее появилась мечтательная улыбка.

— Это просто божественно. А всех мужчин, которые приходят сюда, я вижу, как в тумане. Один и тот же человек может прийти сюда пять раз за ночь, а я даже не пойму этого. Я совсем не смотрю в их лица, я не слышу их имен, я просто ничего не чувствую.

— Ничего?

Улыбка неожиданно исчезла с лица Френни.

— За исключением двух раз, что в общем-то не так уж много. А с тобой такого случиться не может.

— Чего именно?

Теперь губы Френни вытянулись в ниточку.

— Когда ты работаешь там, где приходится работать мне, то хоть один раз, да повстречается тебе человек с подлой натурой.

Сердце Индиго остановилось.

— А что, если Джейк и есть такой человек?

— Тогда он непременно заглянул бы сюда! — улыбнулась Френни. — Успокойся, Индиго! Если ты поладишь с Джейком и будешь делать, как он просит, зачем ему быть грубым с тобой? Просто ляг на спину в поле маргариток, и не заметишь, как уже все закончится.

— Скажи мне правду. Это больно? — выдохнула Индиго.

— Только в первый раз. А потом нет.

— А сильно больно?

— У кого как, — вздохнула Френни. — Если тебе попадется заботливый муж, то не так уж это и плохо.

— А если он не заботливый?

Тень набежала на глаза Френни. Индиго поняла, что у Френни первый мужчина был далеко не заботливым и что он сделал ей больно, очень больно. Эта мысль заставила ее забыть о своих собственных заботах, а когда она вновь вспомнила о них, они уже не казались ей такими важными. Но ради самого Господа Бога она не смогла бы поменяться с Френни местами.

Френни облизнула губы, но так и не решилась встретиться с Индиго взглядом.

— Даже если он и не такой заботливый, Индиго, это не очень больно. Не больнее, чем уколоть палец о колючку.

Индиго догадалась, что Френни говорит неправду, чтобы пощадить ее. Сдавленным от волнения голосом она сказала:

— Я люблю тебя, Френни.

Френни даже зарделась от удовольствия.

— Правда?

— У меня никогда не было сестры. Ты для меня самая близкая и всегда такой будешь. Спасибо тебе за то, что ты поговорила со мной.

На розовых щечках Френни появились ямочки, и она сказала:

— А для чего же тогда нужна сестра, как не для того, чтобы поговорить с ней?

Индиго хотелось бы остаться подольше, но, взглянув с беспокойством на часы, которые стояли на прикроватном столике, она сказал:

— Думаю, мне пора идти, пока мама не намылила мне шею и не вывесила меня на просушку.

— Не унывай! — кивнула Френни. — Когда мы увидимся в следующий раз, все будет уже позади, и мы вместе посмеемся над этим.

— Надеюсь, ты права. Френни поднялась с кровати.

— Подумай обо всех тех женщинах, которые прошли через это до тебя. Мы же не умерли. И ты не умрешь.

Перед тем, как вылезти из окна, Индиго остановилась и повернулась, чтобы еще раз обнять свою подругу, а потом ступила на покатый склон крыши. Взявшись за нижнюю поперечину окна, чтобы закрыть его, Френни сказала:

— Осторожнее. Не поскользнись.

— Сегодня я не возражала бы против того, чтобы свернуть себе шею.

— Не забывай думать о маргаритках, — хихикнула Френни.

Пока Индиго спускалась вниз по дубу, она вознесла быструю хвалу Богу за то, что он послал ей такую хорошую подругу. Френни, «Запачканная голубка». По крайней мере, в сотый раз Индиго задала себе вопрос: что привело такую милую девушку на путь проституции. Сама Френни никогда об этом не заговаривала, а Индиго уважала ее право на тайну, что, однако, не избавляло ее от любопытства.

Одно было совершенно ясно. Если уж Френни смогла выжить, думая о маргаритках ночь за ночью, то этот же метод должен безотказно сработать и в ее первую ночь с Джейком.

К тому времени, когда Джейк вернулся в Вулфс-Лэндинг, он страшно устал от седла и охрип. Причиной первого была двадцатимильная поездка верхом, а второго — тот факт, что отец О`Трейди был глуховат и очень любил поговорить. Когда Джейк открыл дверь дома Вулфов, и решил криком возвестить о своем прибытии, он не рассчитал силу своего голоса и напугал Индиго. Объяснения оказались не нужны. Когда святой отец вошел вслед за Джейком и начал кричать «Здравствуйте», и «Что он сказал?», всем стало понятно, почему Джейк так орал. Уже через несколько секунд все остальные последовали его примеру.

Сразу после того, как Джейк расспросил Лоретту о ее визите к судебному исполнителю и узнал, что Брэндон Маршалл был допрошен, он смог несколько расслабиться. А затем он сделал для себя открытие, что не может отвести взгляда от Индиго. На ней были белые юбка и блузка из кожи оленихи, а на ногах — мокасины в тон одежды, и все это было отделано вышивкой из бисера. Рыжевато-каштановая, шелковистая масса ее волос каскадом струилась ниже талии, она представлялась ему самой привлекательной из всех женщин, на которых когда-либо падал его взгляд. Она же была и самой бледной. Кожа ее была настолько белой, что он не знал, где кончается оленья кожа, а где начинается ее.

Джейк просто не мог не думать с волнением о предстоящей ночи. Но он также не мог игнорировать и тот страх, который он читал в ее огромных глазах. Она выглядела почти робкой, что совершенно не вязалось с обликом той энергичной, смелой девушки, которую он знал раньше. Ему бы хотелось продолжить их разговор, начатый на сеновале. Наверное, для нее нелегко выходить насильно замуж за незнакомого человека. Надо как-то успокоить ее. Но как он мог это сделать? Ему хватало и собственных проблем. Поспешишь с женитьбой, потом покаешься.

После объятий и благословений, адресованных Лоретте и Индиго, отец О`Трейди прошел в спальню. Он заговорил с провинциальным ирладским акцентом, быстро и громко:

— Хантер, дорогой мой человек, что это ты лежишь каждый раз, как мы с тобой встречаемся, как будто ты самый настоящий лентяй?

Так и не решив, как ему вести себя с Индиго, Джейк подошел к двери в спальню и прислонился плечом к косяку. Его удивляло то, насколько свободно чувствовал себя священник в доме Вулфов, как будто он был их родственником, приехавшим к ним с визитом.

— Добрый вечер, отец. — Хантер прикрыл глаза, получая благословение от священника. — Я рад видеть вас.

— Что ты сказал?

Хантер повторил все еще раз, но уже громче.

— Особенно по такому счастливому поводу, а? — Отец ОТрейди опустился в кресло-качалку. — Ну и болят же старые кости!

Он взглянул на Джейка.

— Хорошего зятя ты себе получаешь, — он качнулся вперед и заговорщицки подмигнул Хантеру. Показывая между большим и указательным пальцами расстояние примерно в дюйм, он добавил: — Есть у него, правда, маленький недостаток, это то, что он является методистом.

Священник произнес слово, «методист», таким тоном, каким он мог произнести слово «прокаженный», но Джейк правильно понял смысл сказанного и усмехнулся. ОТрейди откинулся в кресле и привел его в движение, оттолкнувшись от пола своими короткими ножками.

Бросив взгляд за спину Джейка, чтобы убедиться, что женщин у двери нет, священник прошептал:

— Вы слышали историю о монахине, которая спросила крошечных деток, кем они будут, когда вырастут?

Хантер улыбнулся и посмотрел на Джейка. Шепот священника был почти таким же громким, как и обычный разговор.

— Нет, отец, я не слышал, — ответил он почти так же громко.

— Когда об этом спросили одну маленькую девочку, она сказала, что хочет быть проституткой. Монахиня задохнулась от изумления и закричала: «Что ты сказала?». Маленькая девочка повторила свои слова, — священник стал так смеяться, что Джейку показалось, что вряд ли ему придется услышать конец этой шутки. — Когда же монахиня наконец-то поняла, что говорит девочка, то она вздохнула с облегчением и сказала «Слава богу, а я уж было подумала, что ты сказала — протестанткой».

Джейк рассмеялся. Но не Хантер. Он посмотрел на священника абсолютно серьезно и спросил:

— А кто такая протестантка?

Рассерженное выражение лица ОТрейди показалось Джейку еще более смешным, чем сама шутка, и он рассмеялся еще громче.

— Хантер, мой друг, иногда ты на самом деле испытываешь мое терпение. Протестант — это не католик, понятно?

— А почему же тогда вы не сказали «не католик»? — спросил Хантер.

Священник только махнул рукой.

— Тогда это испортило бы всю шутку, — он бросил взгляд на Джейка. — Позвольте выразить надежду, что суть не ускользнула от вас подобно тому, как шутка ускользнула от него.

Джейк ухмыльнулся.

— Я же сказал вам, что пересмотрю свою веру и даже подумаю о переходе в вашу.

Отец ОТрейди кивнул.

— Подумайте, подумайте. Я буду молиться за вас. Смешанный брак, да еще индейские верования невесты — вы же понимаете, что у супругов должно быть какое-то общее основание.

Джейк согласился с ним. Он потер щетину на подбородке.

— С вашего позволения, отец, я пойду умоюсь. Священник отпустил его движением руки и опять обратился к Хантеру с громоподобным вопросом о шахтах.

За рекордное время Джейк умылся, побрился и сменил одежду, благодарный за то, что никто из присутствовавших внизу не носил парадных костюмов. Чтобы как-то соответствовать облику шахтера, Джейк уложил в свои седельные сумки только штаны из грубой хлопчатобумажной ткани и рабочие рубашки.

Спустившись с верхнего этажа, он подошел к Индиго, которая стояла у стола и наносила на торт глазурь. Она подняла на него настороженные глаза. И Джейк в очередной раз был сбит с толку. Неужели это была та самая девушка, которая смело заходила в опасную шахту?

— Не могла бы ты попросить мать доделать эту работу? — спросил он. — Мне бы хотелось немного поговорить с тобой до церемонии.

Лоретта услышала их разговор и подошла, чтобы самой закончить украшать торт.

— Только недолго, Индиго. Отцу ОТрейди еще нужно послушать твою исповедь.

Джейк заверил Лоретту, что они скоро вернутся, и вывел Индиго через парадную дверь. Оказавшись на крыльце, он подвел ее к перилам и, не успела она понять, чего он хочет, поднял и посадил на них девушку. Обхватив ее руками, он наклонился вперед так близко, что их лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.

— Думаю, нам следует поговорить.

Она отпрянула от него и чуть не потеряла равновесие. Джейк быстрым движением обнял ее за талию и не дал упасть. Она чуть не задохнулась и оперлась руками о его плечи.

— Индиго, — начал он. — Это о сегодняшней ночи. Но продолжить ему не удалось. Отец ОТрейди открыл дверь и сказал:

— Ну же, Джейк, друг мой, для этого у тебя будет масса времени позже. А сейчас настало время для причастия и брачной церемонии.

— Всего одну минутку, отец, — Джейк отошел назад.

— Но у меня нет этой минутки, — нетерпеливо взмахнул рукой священник. — Не удивительно, что вы испортили девушке репутацию. Вы только посмотрите, как вы тут любезничаете на крыльце, чтобы каждый мог вас увидеть. В мое время молодые люди были поумнее.

Джейк с трудом сдержал свое раздражение.

— Мне нужно ей сказать несколько слов. Потом она будет в вашем распоряжении.

— Потом скажете ей свои слова, — священник многозначительно подмигнул им.

Джейк с досадой отступил в сторону. Индиго соскочила с перил и поспешила в дом.

Начиная с этого момента, для Индиго все происходило с головокружительной скоростью. Отец ОТрейди выслушал ее исповедь. Потом он поставил их с Джейком у кровати ее отца и совершил брачную церемонию. Она еще не успела ничего понять, а священник уже объявил их мужем и женой.

— Теперь она вся в твоей власти, — сказал отец ОТрейди, широко ухмыляясь. — Ты можешь поцеловать свою жену и любезничать на крыльце сколько тебе будет угодно.

Индиго взглянула на своего мужа. Когда он склонил свою темноволосую голову, Индиго почувствовала его дыхание и вспомнила поцелуи Брэндона в тот роковой день, когда она укусила его. Джейк поразил ее тем, что очень нежно взял ее лицо в руки и лишь едва коснулся ее рта своим. Когда он выпрямился, она заморгала. Наверняка, за этим еще что-то стояло.

Как бы поняв ее мысли, он улыбнулся, взял ее руки в свои и потер.

— У тебя руки, как лед.

Они были не только холодные, но и влажные на ощупь. Она попыталась высвободить руку, но он держал крепко и подвел ее к прикроватному столику, чтобы подписать документы в присутствии ее родителей. Когда она поднесла ручку к бумаге и начала писать, с кончика ручки сорвалась капля чернил, и получилась клякса. Значительность происходящего стала доходить до ее сознания, и ее начало трясти. На какое-то мгновение она даже забыла, как пишется ее собственное имя.

Джейк положил ей руку на плечо. Каким-то непонятным образом его прикосновение приободрило ее. Она размашисто подписала документ и передала ручку ему. Их взгляды встретились, у него он был теплым и странно успокаивающим, а у нее — испуганным. Он склонился над бумагами, чтобы поставить свою подпись.

Отец ОТрейди потер ладони рук одна о другую.

— Вот и вся официальная часть. Отныне вы являетесь мужем и женой перед Богом и законом. Теперь мы можем вкусить те изысканные кушанья, которые вы, дорогие дамы, для нас приготовили.

Когда он повернулся к Лоретте и увидел в ее глазах слезы, он вскричал:

— Возрадуйся, дитя мое! Ты не дочь потеряла, но приобрела сына. Такого прекрасного, за исключением крошечного недостатка, а именно того, что он является… впрочем, достаточно об этом. Не хочу, чтобы меня обвинили, будто я трачу свои слова втуне.

Джейк положил на место ручку, но оставил руку на плече Индиго; его длинные пальцы тепло и удобно охватывали ее плечо, почти не надавливая на него. Дело было сделано. Она принадлежала ему.

Она почувствовала, как в горле у нее появляется ощущение сухости. Она стала тем, к чему питала наибольшее отвращение — скво белого человека. Если только ему заблагорассудится, он сможет контролировать каждое ее дыхание.

Как бы почувствовав охвативший ее ужас, Джейк, который все еще не снял руку с ее плеча, наклонил к ней голову.

— Все будет хорошо, — сказал он хрипло. — Теперь я буду обо всем беспокоиться. Постарайся получить удовольствие от этого вечера.

Получить удовольствие? Легче сказать такое, чем сделать. Постоянно ощущая рядом с собой огромную мускулистую фигуру Джейка, она не могла думать ни о чем другом, как о том, каким будет завершение сегодняшнего вечера.