– А ты думал, что я тебе просто так надел обруч мыслезащиты? – сказал Билл мысленно и улыбнулся. – Что ты телепат, никто даже не сомневался, боялись, не оказалось бы чего похуже. Но маме про это рассказывать не советую, нечего ее пугать раньше времени, с ней потом специалисты побеседуют.

– Где мы?

– Потом все узнаешь, не спеши. Вам здесь говорить ничего нельзя, одному скажешь, через пять минут весь лагерь будет на ушах. Сейчас подойдет врач, вам нужно будет пройти обследование, – добавил Билл вслух.

– Ни на какое обследование Майкл не пойдет! – жестко сказала Стелла.

– Послушайте, женщина. Вам пора бы понять, что здесь придется выполнять приказы. Выбора у вас нет. Не пойдет добровольно, заставим. Лучше подчинитесь. Все. Я пошел за врачом.

– Послушай, сынок, – заговорила Стелла, как только Билл вышел. – Твой отец мне приказывал, никогда никаких обследований!

– Почему?

– Ну… он не объяснял, не верил врачам что ли. Зачем тебе это обследование? Ты же никогда ничем не болел?

– Здесь придется мама. – Майкл сел и сжал голову руками. – Ты можешь мне не мешать?

Стелла села на другую кровать и затихла. Она хорошо знала, когда сын становился таким, лучше было к нему не лезть.

– Плохо, – сказал Майкл минут через пять. – Ничего не понимаю. Куда мы попали?

Он попытался прощупать еще раз. Охрана лагеря была неприступна. Прочитать мысли военных вообще не удавалось. С детьми и женщинами из лагеря было проще, но никто ни о чем не знал или не думал.

– Здравствуйте. – В палатку вошел военный в довольно странной форме. – Попрошу вас следовать за мной.

Медицинский отсек находился за границей лагеря. Белое, из материала, похожего на пластик, приземистое одноэтажное здание без окон. Майкл подумал, что даже если бы там убивали, кричать было бы бесполезно. Они вошли с мамой в длинный коридор с серо-голубыми стенами и дверями без каких-либо надписей. Около одной из дверей военный остановился и показал им на кресла:

– Подождите здесь. Вас вызовут.

Они прождали не меньше получаса. Майкл прислушивался, но из-за двери не раздавалось никаких звуков. Наконец, створки разошлись, и показалась полноватая чернокожая женщина с девочкой лет 12. У девочки кожа была смуглой, но почти светлой. Она подняла голову и посмотрела своими пронзительными черными глазами на Майкла.

– Привет, – сказала она мысленно по-английски.

– Ты… – изумленно протянул Майкл вслух, растерявшись. Он никогда не встречал других детей– телепатов.

– Не говори вслух. Испугаешь мам. Тебя как зовут?

– Майкл.

– Меня – Мери.

Со стороны догадаться о том, что они переговариваются, было невозможно. Просто один ребенок смотрел на другого.

– Розмари! – позвал мужской голос из-за двери. Мать девочки вернулась внутрь помещения.

Мери села рядом с Майклом. Она опустила глаза, и казалось, рассматривала свои пальцы, но при этом мысленно разговаривала.

– Вы откуда?

– Из Айовы.

– А мы из Калифорнии. Тебя тоже с охраной забрали?

– И тебя? Ты давно здесь?

– Была одной из первых. Только что-то со мной не в порядке. Третий раз на обследование вызвали.

– Это больно?

– Что, обследование? – Она подняла на него свои бездонные черные глаза, сверкнувшие белоснежными белками. – Да нет, неприятно только. Терпеть не могу врачей. Отец всегда запрещал иметь с ними дело.

– А отец с вами?

– Нет. Мой папа пропал без вести несколько лет назад. Теперь у мамы другой муж, но его сюда не взяли.

– Мой тоже пропал.

– Здесь у всех так.

– Тогда это очень странно. Чего им от нас нужно? Ты знаешь?

– Понятия не имею. Не узнать. Здесь вся охрана из телепатов. Мозги закрыты защитой. Мы даже вместе с одним парнем пытались забраться охраннику в голову. Не вышло ничего. Только он почувствовал и на нас накапал. Даже смог определить, что это мы. В общем, не пытайся, а то будут неприятности.

Розмари вышла из кабинета в сопровождении врача, радостно улыбаясь.

– Я могу сказать дочери?

– Конечно, – подтвердил врач.

– Нас отпустят через пару дней отсюда. Говорят, тебя по ошибке забрали. Ты подожди меня здесь, мне еще нужно поговорить с кем-то.

– Пойдемте, Розмари, вас ждут. – Врач повел женщину по коридору. Они вошли в одну из безликих дверей, за которой женщину ждал человек из Службы Безопасности Земли.

Розмари села в предложенное ей кресло и опустила голову, стараясь не встречаться глазами с мужчиной.

– У меня к вам несколько вопросов. И если ваши ответы нас удовлетворят, вы почти сразу же отправитесь домой. Поэтому, рассказать правду, в ваших интересах.

– Я буду говорить правду.

– Вы уже знаете, что вас забрали по ошибке. Потому что Мери, как мы выяснили, не ваша родная дочь.

– Вы ей сказали об этом? – испуганно спросила Розмари.

– Нет, зачем? Это не наше дело. Странно, однако, другое. Нам достоверно известно, что вы действительно были беременны. И если ребенок родился, а Мери при этом не ваша дочь, где ваш родной ребенок?

– Я не знаю, – Розмари всхлипнула. – Не знаю теперь. Да я никогда точно и не знала, мой она ребенок или нет.

– Розмари, я бы советовал вам все рассказать. Еще раз повторяю – это в ваших интересах, как можно быстрее выбраться отсюда.

– Это долгая история.

– Ничего, начинайте. Вы не будете возражать, если наш разговор будет записываться?

– Нет. Раз это нужно. – Она перевела дух и начала свой рассказ. – Я очень любила моего первого мужа. Да мне все завидовали. Представьте, я сама из бедной семьи, выросла в Гарлеме, в Нью-Йорке. А тут такой красавец, белый, да еще и деньги водились. Подобрал он меня прямо в борделе. И с той ночи мы больше не расставались. Из Нью-Йорка пришлось уехать, мои старые знакомые нам бы спокойно жить не дали. Потом уже я закончила колледж. Молоденькая я была красивая. Это последние два года перестала держать форму. Но тогда мы были очень счастливы. Только одно было плохо. Никак я не беременела, а муж мой, он просто помешан был на этом ребенке. Но к врачам меня не пускал. Однажды отвез к одному, я так и не поняла, вроде как знахарь, что ли. Дал мне какие-то травы. В общем, я забеременела. Очень мне плохо было от этой беременности, а врачам муж по-прежнему не доверял. Я даже начала думать, может я ему надоела, и он хочет моей смерти. Он и роды хотел сам принимать, никак в госпиталь не пускал. Только когда испугался, что я умру, потому что все шло не так, вызвал скорую. – Она остановилась передохнуть. Было видно, что вспоминания двенадцатилетней давности давались ей с трудом. – Мне было так плохо, что присутствовать при родах ему не разрешили. Да в тот день бог знает что творилось. Как раз шел ураган, почти весь город эвакуировали.

Я хорошо помню, когда началось, здание ходуном ходило. Потом я родила, под наркозом все как во сне помню, но, мне кажется, кто-то сказал про ребенка, что давно такие уроды не рождались. Ребенка унесли, и началось светопреставление. Гул стоял непрерывный. Тут ворвался мой муж с инвалидным креслом. Врачей не было рядом, он посадил меня и повез к комнате, где держат младенцев. Он хотел, чтобы я забрала ребенка. Обычно, вы знаете, детям сразу вешают бирки, чтобы не перепутать. Но в этой суматохе, детей просто оставили на каталке в коридоре, а карты лежали рядом стопочкой. Муж спросил, кто родился, я посмотрела на детей, их было трое. Один до того уродливый, синюшный, я сейчас плохо помню, о чем я тогда думала. Я показала на девочку, такая красивенькая, да она одна негритяночка была, только кожа посветлее и такая миленькая.

Так мы и уехали. Я не знаю, были ли у мужа сомнения, что это его дочь. Да я ведь и сама точно не знала. Из госпиталя нас никогда не беспокоили, значит, все нормально, разобрались. Только когда она стала подрастать, появились странности. Она читала мысли. Я, когда это заметила, испугалась ужасно. Потом стала вспоминать тот день, тогда и всплыло про урода. Но что было делать – то? Искать неизвестно что? А зачем? Она же мне дочь. Все равно – родная, нет. Мне кажется, муж знал про странности Мери. Когда она была маленькая, то не умела себя контролировать. Отца очень любила. Такое у них было взаимопонимание. Родные, да и только. Когда он пропал, ужасно она переживала, не верила, что бывает, мужчины вот так исчезают. Потом, спустя годы, выясняется какая-нибудь интрижка. Да я на него зла не держу. Из такой он меня помойки вытащил. Так что… А вот от меня, кажется, ничего у Мери нет. Совсем другая. Только что мулатка. А как вы поняли, что она не моя дочь? Я же и сама этого не знала наверняка?

– По анализам. У нее нет ваших генов, и генов вашего первого мужа – тоже нет. Для вас и для Мери – это хорошо. Спасибо за ваш рассказ. Если вспомните, мы бы хотели еще получить от вас адрес того госпиталя, где вы рожали.

– А… это нам не повредит? Я бы не хотела, чтобы все открылось. Какой смысл старое ворошить?

– Не волнуйтесь. Все останется в тайне. Но мы еще поговорим с вами о Мери. И о ее странностях. Это потом. Через несколько дней мы вас отпустим.

– Вы нас забрали, потому что думали, что она моя родная дочь?

– Да. Мы искали того самого ребенка, которого вы родили. – Не думаю, чтобы он был жив.

– Для вас – это не важно. Не волнуйтесь, единственное, не знаю, как вы скроете правду от Мери.

Розмари побледнела.

– Господи! Она же прочитает мои мысли!

– Старайтесь не думать об этом. Не было ничего. Потом, она умная девочка, должна понимать, если это поможет вам выбраться отсюда, – это хорошо.

– Ох. Какое тут спокойствие.

Розмари поднялась и вышла в коридор.

– Тебя сейчас на обследование заберут, – сказала Мери, как только мама исчезла за поворотом коридора. – Ты слушайся врача, а то один парень попробовал сопротивляться, все равно заставили. Вас в какую палатку поселили?

– В серую такую…

Мери рассмеялась:

– Там есть номер на каждой палатке. У вас какой?

– 232.

– Ага, значит, всех собрали.

– Ты о чем?

– Когда я приехала, две недели назад, почти все палатки были пустые. У меня – номер четыре. 232 – последний. Все остальные – это у военных или не пронумерованы. Я думаю, они собрали всех, кого нужно. Вы были последними. Значит, скоро расскажут, зачем нас собрали.

– А какие-нибудь идеи есть?

– Какие идеи? Смотри, собирают по всей Земле. Здесь кого только нет. И американцы, и русские и китайцы. Как будто нарочно все расы собирали. Мы даже начали думать, может опять какое-то бедствие надвигается, ну и собирают, чтобы вывезти с Земли.

– Да? А что, похоже.

– Похоже, да не очень. У всех нас несколько лет назад пропали отцы.

– Так может специально, чтобы мужчин не брать?

– Они пропали В ОДИН ДЕНЬ! Понимаешь, исчезли наши папы все в ОДИН И ТОТ ЖЕ ДЕНЬ! Из разных стран, по всей Земле. Это не может быть случайностью. Выглядит так, что их куда– то забрали.

– Мери, а может они на разведку работали? Агентурная сеть была и завалилась? И пришлось их срочно прятать? Как тебе?

– Похоже. Но тогда, зачем нас мучат этими обследованиями? И где наши отцы? Мы– то здесь при чем? Соображаешь? Если бы нас просто хотели отправить к отцам – зачем бы привезли сюда и занялись выяснением чего? Чего они пытаются выяснить? Теперь, ты слышал, говорят, я здесь – по ошибке. А у меня тоже пропал отец в тот же день.

– Ты рада, что они ошиблись?

– Не знаю. – Мери пожала плечами. – Мне здесь не нравится. Плохое место. Кошмары снятся каждый день. Отец приходит, а потом какие-то чудовища вокруг. Не знаю. Мне бы хотелось убраться отсюда поскорее. Да и всем ребятам так. Мы тут пытались придумать, как бы сбежать. Если бы объединить силы, можно попробовать нейтрализовать охрану. Только, боюсь, ничего не выйдет. Да, еще одно. Все ребята, которые здесь, телепаты. Так что ты не удивляйся. – Мери увидела, что врач возвращается, и заторопилась. – А со мной. Все просто. Я – не родная дочь, приемная. Поэтому и ошиблись. Им родной ребенок нужен. Вечером, зайду за тобой. Мы каждый день собираемся, костер жжем, поем. Ребята здесь классные. Если бы не эти кошмары…

– Ну что, Майкл, тебе Мери про обследование рассказала? Сопротивляться не будешь? Или охрану позвать? – спросил подошедший врач.

– Не буду.

– Вы можете присутствовать, Стелла. Пойдемте.

Майкл вошел внутрь и почувствовал страх. Он никак не думал, что речь идет о какой-то сложной аппаратуре.

– Раздевайся, потом в душ, потом ляжешь сюда. А мы пока с твоей мамой выпьем чайку. Вы не против?

– Да нет.

– Вы очень нервничаете, Стелла. Не стоит, это не больно и не причинит никакого вреда ребенку. Вы у нас последние. Это поначалу, когда мы еще не разобрались с анализами, были проблемы. А теперь, простой тест.

– Вы не хотите рассказать, зачем все это нужно?

– Извините, не имею права. Пока. Через несколько дней вы все поймете.

Майкл вышел из душа, завернувшись полотенцем.

Врач попросил Стеллу остаться в соседней комнате.

– Не бойся, Майкл, садись сюда. – Врач показал на операционный стол.

– Ложиться?

– Нет, просто сядь. Я дам тебе понюхать одну жидкость, тебе может стать нехорошо, но это не опасно. А дальше решим.

– Это что, наркоз? – Мальчик с недоверием смотрел на пузырек, крышку которого откручивал врач. Надпись на пузырьке была на незнакомом языке.

– Нет. Это специальный тест. – Врач поднес пузырек к носу Майкла. – Вдохни несколько раз, глубоко.

Мальчик сделал вдох. Реакция была мгновенной – легкая тошнота, потом в глазах потемнело, жутко зачесалась кожа. Смутно, ему показалось, что ее цвет изменился, стал серым. И еще, он все пытался рассмотреть свои руки, потому что они стали тонкими и только с тремя пальцами.

Стелла вбежала на дикий крик Майкла.

Мальчик лежал на операционном столе, без каких-либо повреждений. Врач невозмутимо убирал какой-то пузырек.

– Что вы ему сделали? – Она бросилась к сыну, взяла мальчика за руку. Майкл тяжело дышал и, казалось, не мог говорить.

– Ничего. Вы же видите, все в порядке. У него была галлюцинация, он просто испугался. Нормальная реакция на препарат. Ведь не было больно, Майкл? Правда?

– Что это было? – голос ребенка был слегка охрипшим.

– Ничего страшного. Сейчас я возьму у тебя кровь на анализ, и вы можете идти к себе в палатку.

– Я больше никуда не уйду, можете вызывать охрану, – резко сказала Стелла.

– Да это и не нужно. Я уже все выяснил. – Врач подошел к мальчику, легко попал в вену и набрал полный шприц крови. – Вот и все. Ничего страшного.

– Меня по ошибке взяли? – спросил Майкл, вспомнив, что с Мери ошиблись.

– Нет. – Врач улыбнулся. – Ты наш. Почти на сто процентов, но для гарантии мы еще сделаем пару анализов. Полегчало?

– Да. Все прошло.

– Вы свободны, в пределах территории лагеря.

Вошел охранник и проводил мать с сыном в их палатку.

Вечером Мери зашла за Майклом. На территории лагеря горел большой костер. Майкл не стал считать. И так было ясно – пришло больше 200 человек. «Должно быть 232 человека,» – вспомнил он слова Мери и врача о том, что они были последними.

Мери подсела к костру. Ее лица в темноте почти не было видно. Только изредка поблескивали красноватыми отблесками огня белки глаз.

– Привет всем, это Майкл, – представила она.

– Последний, – кто-то из ребят откликнулся мысленно. Майкл попытался разобрать, кто говорит, но понял, что мгновенно запутался. В мыслеречь вплелось сразу несколько языков, кто-то еще переводил на английский, добавились мыслеобразы. Все вместе было неразличимым.

– Ребята, прекратите разговаривать мысленно! – резко приказала Мери по-английски, и сразу все затихло. – Что новенького есть?

– Да все уже обговорили. Все идеи кончились, – откликнулся один из ребят.

– Ну, у нас есть с Майклом кое-что, правда пока не знаю, как это нам сможет помочь. Во – первых, со мной ошиблись. Это точно теперь. Через несколько дней отпустят. Так что, если что-то хотите на волю передать, валяйте.

– Тебя обыщут.

– Значит, выучу наизусть. В общем, как хотите. Майкл – последний, нужно думать, через пару дней все будет известно.

– Тебя здесь уже не будет, жаль.

– Вы все – классные ребята, правда. Но вы знаете, меня здесь кошмары извели. Каждый день, одно и то же.

– А что тебе снится, Мери? – спросил Майкл.

– Так, ерунда. Инопланетяне. Серые такие, невысокие. Брррр.

– А руки у них… какие?

– Руки? – Она нахмурилась, вспоминая. – Тонкие, с тремя пальцами. И… ногти, странные, как бы вывернутые. Ты куда, Майкл?

Приступ тошноты заставил Майкла отбежать в сторону, потому что он отчетливо вспомнил свои руки во время теста, который проводил врач. Серые, тонкие, с тремя пальцами.

– Майкл? Да что с тобой?

– Не подходи ко мне, не подходи! Неужели ты еще ничего не поняла? Мери? Уходи! Уходи отсюда! Ты – не мы! Как же ты не хочешь понять такую простую вещь?

– Вы… не… Не? – Она сделала несколько шагов назад, споткнулась и бегом понеслась к своей палатке. Ей казалось, что позади нее осталось что-то страшное, серое, колышущееся.

Розмари мирно спала. Мери быстро шмыгнула под одеяло, ее мелко трясло. Сон пришел к ней через несколько часов и плавно перешел в кошмар. На этот раз ей снился отец, который пришел и сел рядом на кровать, а потом превратился в инопланетянина.

Розмари проснулась от стонов дочери, она несколько раз позвала Мери, пытаясь разбудить, потом потрясла дочь за плечо. Мери не просыпалась, несвязно повторяя во сне что-то про инопланетян. Розмари вышла в душную ночь и дошла до ближайшего охранника.

– Моя дочь заболела. Вы можете позвать врача?

Врач даже не притронулся к Мери, а сразу сказал:

– Вы больше сюда не вернетесь, Розмари. Так что, если есть какие-то личные вещи, забирайте с собой.

– Но… вы же обещали нас отпустить?

– Я и собираюсь вас отпустить. Но сейчас ночь. А оставаться вашей дочери здесь больше нельзя. Сейчас ее отнесут ко мне в медицинский бокс, а утром я постараюсь убедить начальство прислать за вами самолет. Мое мнение, каждый лишний день здесь вреден для вашего ребенка.

– Спасибо. – Она побросала в сумку нехитрые вещи. Их забирали без вещей, но какую-то одежду выдали уже здесь, в лагере.

Через полчаса Мери проснулась. Она попыталась улыбнуться. Хотя врача – телепата ее улыбка не могла обмануть. Девочка прекрасно поняла, кто были остальные дети и ее мысли теперь постоянно возвращались к этому.

Розмари все это время сидела рядом с кушеткой, на которую уложили Мери. Сначала, когда их только привезли сюда, она еще пыталась понять, что происходит, но потом у нее возникло четкое ощущение, что чем меньше она будет задумываться, тем лучше будет для нее и дочери.

– Розмари, я бы советовал вам последить, чтобы Мери больше не засыпала. Утром должен прилететь одни хороший врач, он посмотрит девочку.

– А разве все не прошло?

– Не так просто. Давайте, я сварю крепкий кофе, чтобы вы не уснули, – врач ободряюще улыбнулся и вышел из комнаты.

Воздушное такси со Строггорном и Ти-иль-илем приземлилось на военной базе в штате Оклахома, где был организован лагерь для принаианских детей. Операция проходила под контролем Службы безопасности Земли и ЦРУ. Но все равно Строггорн боялся утечки информации. Ему не хотелось даже думать о том, что могло бы начаться на Земле, узнай люди об экспериментах подобного рода над земными женщинами. И он бы собственноручно придушил Ти-иль-иля, если бы это могло хоть как-то помочь детям.

– Ти-иль-иль, ты уверен, что тебе удастся убедить сына лететь с вами? – спросил Строггорн, выходя из прохлады воздушного такси на удушливый даже вечером Оклахомский воздух.

– Что значит – убедить? – удивленно переспросил инопланетянин. – Разве есть выбор? Или – летят с нами, или их рано или поздно убьют на Земле.

– Мы не настолько слабы, Ти-иль-иль, чтобы не защитить детей.

– Ой ли? – Ти-иль-иль ядовито рассмеялся. – Когда вам придется выбирать между развязыванием войны и выдачей детей, что предпочтет Совет Вардов, Советник? А потом, ну зачем вам эти дети? У Аль-Ришада своих проблем полно. А ребятишки – не ваши граждане. И какие у вас есть права, чтобы прятать их на своей территории? США потребуют своих, Япония – своих и так далее. И чего вы добьетесь? Международного скандала?

– Ты прав, – неохотно согласился Строггорн. Он оглядел лагерь. Ни единого деревца, плотная, выжженная, вся в мелких трещинах земля. Безжалостное солнце. Даже теперь, после захода, чувствовалось его удушливое дыхание. Однотипного, военного образца, из серо-зеленого брезента, 232 палатки были расположены по кругу. Снаружи стояло ограждение из легкой металлической сетки с несколькими проходами. А вокруг этого импровизированного лагеря, на расстоянии примерно 20 метров стояли палатки военных. В эту же зону попадал медицинский бокс – приземистое одноэтажное здание из белого пластика без окон.

Эмиль ван Эркин подошел к Строггорну и доложил об обстановке в лагере.

– Вчера вечером дети вычислили, зачем их сюда привезли. За ночь четыре попытки суицида. И еще одна проблема, Советник. Мы забрали девочку– телепата по ошибке. Она оказалась неродным ребенком в семье. Была подмена в роддоме. Искать принаианского ребенка? По нашим сведениям, он родился с серьезными генетическими нарушениями. Скорее всего мертв или в каком-нибудь интернате для ненормальных.

– Что скажешь, Ти-иль-иль?

– Можете не искать. Если с рождения были такие серьезные проблемы, ребенку не пройти регрессию.

– Что делать с девочкой? Не убивать же? И отпустить не можем, слишком много знает.

– Сделайте блокировку зон памяти пока и попроси Генри Уилкинса, Директора ЦРУ, помочь перебросить их в Аль-Ришад. Там мы за этой семьей присмотрим.

– Вместе с отчимом?

– А ее мать вышла замуж второй раз? – уточнил Строггорн. – Давайте всех. Меньше риска.

– Эмиль, где Майкл? – спросил Ти-иль-иль.

– Да вон там где-то сидит, – Эмиль махнул рукой в сторону другого конца лагеря. – Переживает.

– Советник, вы не будете возражать, если я с ним поговорю?

– Валяйте. Для этого сюда и приехали.

Ти-иль-иль нашел сына сидящим рядом с ограждением. Мальчик казалось вообще пребывал в другом мире и не выразил никакого удивления при появлении отца.

– Майкл? – мысленно позвал Ти-иль-иль. – Ты узнаешь меня?

Мальчик безразлично посмотрел на отца. С той самой минуты, как он понял, зачем их собрали здесь, ему ужасно хотелось проснуться от этого кошмара.

– Это не сон, – сказал Ти-иль-иль.

– Я знаю, – Майкл разглядывал свои руки, мягкие, розовые, человеческие, с пятью пальцами. – Ты приехал за мной?

– За тобой и за мамой.

– Она не сможет. – Майкл помолчал и добавил: – И я не смогу.

– На Земле оставаться нельзя. За вами вот-вот начнется охота. Поверь, если бы можно было вас оставить, – зачем бы все это?

– Я боюсь, отец. Смертельно боюсь, – Майкла бил мелкий озноб.

– Чего ты боишься? – Ти-иль-иль попытался обнять мальчика, но тот отстранился. – Глупый. На Принаи-2 нас ждут. Все будет хорошо!

– Но мы же только наполовину принаиане. Значит, там мы тоже будем чужими! Зачем, отец, зачем нужно было родить ребенка без Родины? Мы же везде будем чужими! И на Земле и на Принаи-2? А мама? Как она переживет это? Я видел себя, во время теста. Это ужасно, отец! Мне этого не пережить. А как переживет мама? Землянка? Зачем, ну объясни мне, зачем вы это сделали?

– Земля вот-вот погибнет. Тогда Совет Галактики разрешит нам ее заселение. У нас не было другого способа узнать, как адаптироваться к земным условиям.

– Ужас! – Майкл закрыл глаза руками. – Я не верю тебе! Земля не умрет!

– Не расстраивайся так, ладно? Может и не умрет. Все равно тебе теперь здесь не место. Ты можешь жить и здесь и на Принаи-2. Разве это плохо?

– Не можешь понять? – Майкл поднял на отца измученное лицо. – Если ты этого не понимаешь, как можно надеяться, что твои принаиане поймут?

– Ты же ничего не знаешь о Принаи-2!

– Ошибаешься, отец. Я всегда интересовался другими цивилизациями. А Принаи-2 нам родственная. Я знаю почти все, что было доступно на Земле.

– Этого не так много. Мы не стремимся давать землянам информацию о нашей планете.

– Я читал из Галактического архива. Это не засекречено. Смотрел записи. Достаточно, чтобы понять, что мы очень разные. Другие ценности, все другое! Да мне страшно подумать, каким я должен стать, чтобы жить там! Я не хочу ехать, отец.

– Ну что? – спросил подошедший Строггорн.

– Не знаю, что делать.

– Я предупреждал, Ти-иль-иль. Это не будет просто даже для детей.

– Не хотелось бы грубо изменять психику.

– А кто вам это разрешит? Они пока еще под защитой Земли. Уговаривайте, если сможете.

– Хорошо. Тогда давайте поступим просто. Мы посадим капсулу с нашими мужчинами. Вы разрешите провести каждому из них ночь с семьей?

– Попробуйте. Но если и это не поможет, я вообще не знаю, что мы будем делать.

«Летающая тарелка» – посадочная капсула принаиан, – бесшумно опустилась глубокой ночью в 200 метрах от лагеря. По приказу Строггорна принаианских мужчин пропустили внутрь. Оставалось только надеяться, что принаианам удастся уговорить свои семьи лететь на Принаи-2.

Стелла, мать Майкла, рыдала навзрыд, уткнувшись в подушку на кровати. Ти-иль-иль удрученно ходил по небольшой палатке, устав убеждать землянку в необходимости отлета.

– Ты меня все-таки не любишь! – снова начал инопланетянин.

– Люблю, – упрямо повторила Стелла и оторвала заплаканное лицо от подушки. – Если бы я тебя не любила, да я бы уже умерла от ужаса, узнав о тебе правду!

– Ну что за глупости ты говоришь! Мы прожили вместе столько лет! Это же не дурацкие земные ужастики! Разве я был тебе плохим мужем?

– В том то и дело, что хорошим. Но ты нас бросил!

– Да никто вас не бросал, – с досадой начал Ти-Иль-Иль. – Спроси ваших из Службы Безопасности. Нас сначала держали в тюрьме не один год. Я тебе объяснял, что это здесь прошло только два года, а для нас-то – несколько десятков! Потом нас выслали с Земли. Что мы могли сделать? Боялись даже заикнуться про семьи. Стелла, давай серьезно. Как только появился повод вас забрать, мы сразу же пытаемся это сделать.

– Ты считаешь, нет реальной опасности для Майкла?

– Ох, конечно же есть! Но мы не знаем, насколько она серьезна и в какую сторону будут развиваться события. Хватит сомнений. – Ти-иль-иль ласково взял Стеллу за руку. – Послушай, если земляне узнают, что ты жила с инопланетянином? Ты сразу станешь изгоем. Это же так?

– Так, – неохотно согласилась Стелла.

– Ну вот, видишь!

– Я не смогу, Иль! Не смогу! – Стелла снова начала плакать.

– С ума вы меня сведете! – Ти-иль-иль в раздражении прошел по палатке.

– Отец, – решился спросить Майкл. – А у тебя нет другой семьи на Принаи-2?

– Представь себе, нет! – язвительно ответил Ти-иль-иль. – Когда нас сюда отправляли, брали только холостых мужчин. Да и как ты себе это представляешь, годами обманывать сразу две семьи? Кстати, что ты сам решил?

– Я лечу с тобой. У нас нет другого выхода, – уронил Майкл, и Стелла сразу перестала плакать.

– Как же так, сынок? Вы же умрете для меня? – Она снова заплакала. – Ни обнять, ни увидеть!

– Мы сможем прилетать?

– Вряд ли. Землян от нашего присутствия трясет.

– Вот видишь, – сказала Стелла.

– Нужно лететь всем. – Ти-иль-иль перестал ходить по палатке и устало опустился в кресло.

– Это я стану такой серенькой? Да я только от этого умру!

– Ну прямо умрешь! Тебе будут давать специальные лекарства, чтобы снизить первоначальную реакцию. А потом привыкнешь. Другие же привыкают.

– Что? – Стелла от удивления села. – Как это – привыкают? Опять эксперименты?

– А я и не скрываю, что мы уже несколько тысячелетий готовимся заселить Землю. Поэтому не боимся забрать вас сейчас.

– Мне плохо, – Стелла снова легла на кровать. – Как же мне плохо!

– Можно? – вошел в палатку Строггорн в сопровождении Эмиля ван Эркина и врача. – Нужна помощь? – добавил он мысленно.

– Сделайте ей что-нибудь успокаивающее, – попросил Ти-иль-иль.

Врач подошел к Стелле, объяснил, что хочет сделать ей успокаивающий укол. Она не возражала.

– А ты как? – Строггорн заглянул в глаза Майкла.

– Ничего. Лечу с отцом. Осталось маму уговорить.

– Уговаривайте.

Ти-иль-иль вышел на улицу вслед за Строггорном.

– Мы обошли всех, – объяснил Строггорн. – Удивительно, но никто пока не свихнулся. Все дети приняли решение лететь. Часть женщин – тоже. Как вам это удается, Ти-иль-иль?

– Прежде чем попасть на Землю, нас много десятилетий готовили к жизни здесь. Вы думаете это просто для инопланетянина так адаптироваться, чтобы земляне принимали нас за своих? Психология земных женщин была одним из обязательных предметов для изучения.

– Ти-иль-иль, я официально вас предупреждаю. Если еще раз вы заберете людей с Земли без нашей санкции, это будет иметь для Принаи-2 самые серьезные последствия!

– Да не пугайте, Советник. Вы же уже поняли, Принаи-2 планетка не из пугливых. Мы уже подали заявку в Совет Вселенной с просьбой предоставить нам другую планету для переселения. Да и какой смысл вам требовать сейчас возвращения ваших землян на родину, если они много десятилетий прожили на Принаи-2?