Глава 18

январь, 2032 год абсолютного времени

328 год относительного времени

Линган задумчиво сидел в своем огромном кабинете. Еще неделю назад к нему на прием записалась Этель, которой он не мог отказать. С ее матерью, Региной, Линган встречался многие годы. Когда-то он сам уговорил ее родить ребенка-эспера, что и положило начало их знакомству. Серьезные отношения, однако, начались у них далеко не сразу и, будучи чисто дружескими, лишь со временем превратились в нечто большее. Впрочем, Регина никогда не рассказывала ему об отце девочки, а сведения, выуженные из ее мозга, никак не могли бы быть предметом обсуждения.

Линган помнил Этель с раннего детства. Он старался в какой-то степени заменить ей отсутствовавшего отца. Регина была свободной женщиной. Она так и не нашла себе пары и меняла мужчин до тех пор, пока длительная связь с Линганом не привязала ее настолько, что она и вовсе отказалась от каких-либо попыток изменить свою жизнь. Она понимала, что Председатель Совета никогда не пойдет на брак, и не позволяла себе даже мечтать об этом. К тому же, Регина была просто эспером и плохо понимала отличия Вардов от телепатов. Когда-то, в молодости, это страшно занимало ее, но потом, с годами, уже познакомившись с Линганом, она перестала об этом задумываться. В конце концов, за неудобство тайных встреч Регина получила его покровительство, а девочка – подобие отца. Так или иначе, это всех устроило. Со своей стороны, Линган был благодарен Регине за то, что она смогла сохранять долгие годы тайну их отношений, может быть, отчасти понимая опасность огласки и не желая разрушать таким трудом построенное, пусть и не совсем полноценное, счастье.

Линган встал и несколько раз прошелся по кабинету, а затем вышел на веранду. С высоты сто десятого этажа Дворца Правительства перед ним ослепительно сиял Элинор, утопая в зелени и переливаясь в лучах восходящего солнца ажурными арками пешеходных мостов. Иногда он вспоминал замок Аль-Ришад, теперь совершенно нереальный, и его охватывала грусть. Много лет назад Линган приучил себя никогда не думать об этом, и все равно – сожаление о тех временах периодически посещало его. Он и Лао были единственными людьми в Элиноре, которые так никогда и не привыкнув к биороботам, до сих пор имели несколько преданных слуг. Слуги были обычными людьми, но все закрывали на это глаза, понимая, что переделать привычки, сложившиеся за почти триста пятьдесят лет жизни, все равно невозможно и проще всего не замечать этого.

Линган с беспокойством ждал Этель. Ей было тридцать четыре года, но из-за хрупкой фигурки и необыкновенно наивного детского взгляда голубовато-серых глаз она казалась совсем ребенком, что никак не соответствовало очень упорному и прямолинейному характеру. Эспер пятого поколения, Этель даже Лингана поражала своей способностью говорить правду, как бы это ни было неприятно окружающим.

Этель вошла в кабинет и мягко улыбнулась Лингану, по-отечески поцеловавшему ее в лоб. Она удобно уселась на диване, подогнув ноги и поправив задравшееся короткое изумрудно-зеленое платье. Линган разместился в глубоком своем любимом огромном кресле с высоким подголовником, отделанным старинной инкрустацией.

Этель поправила светло-каштановые длинные волосы, не решаясь начать, а потом прямо посмотрела в глаза Лингану. Его взгляд никогда не пугал ее, может быть, из-за его отношений с матерью, а может быть, она просто ничего еще не боялась в своей короткой жизни.

– Вы знаете, зачем я пришла? – начала Этель, и теперь никто не назвал бы ее взгляд детским – настолько он был решительным.

– Могу узнать, если ты разрешишь забраться к себе в голову. – Линган шутил, но она строго посмотрела на него.

– Боюсь, что сейчас вам станет не до шуток. Я пришла не одна. В коридоре меня ждет подруга, Инга, просто сама она не решилась бы обратиться к вам, и я взялась ей помочь.

– Так в чем все-таки дело? – Линган сразу помрачнел. Ему показалось, что он начинает догадываться о причине ее визита.

– Она хотела просить вас об уходе из жизни, – бросила Этель.

– Во-первых, она должна для этого подать официальное прошение, а во-вторых, если ты скажешь мне ее возраст, я сразу смогу дать тебе ответ.

– Ей двадцать восемь лет.

– Этель, между нами, это совершенно исключено, чтобы Совет в таком возрасте разрешил ей уйти. Наверняка у нее просто не сложились отношения с мужчиной, и это не повод для самоубийства.

– Хорошо. Тогда она найдет другой способ. Собственно говоря, поэтому она и не хотела подавать официальное прошение – была уверена, что ей откажут и только измучат психозондированиями и коррекцией психики.

– Этель, ты взрослый человек. Неужели ты допустишь, чтобы это произошло и никак не позволишь нам вмешаться?

– Это не зависит уже от меня. – Этель пожала плечами. – Но пришла я, Линган, не только из-за этого. Вы не хотите узнать имя того мужчины?

– Зачем? – удивился Линган.

– Думаю, вам это должно быть интересно, насколько я вас знаю. Он член Высшего Совета Вардов, и, если правда то, что мне рассказала Инга, его поведение выходит за обычные рамки.

При ее словах Линган вскочил с кресла и сделал два огромных шага к Этель. Кажется, подтверждались его самые худшие опасения.

– Имя?

– Диггиррен ван Нил, – четко произнесла Этель. Линган беспокойно зашагал по кабинету. Этель молчала.

– Ты знаешь о том, что там у них произошло? – Линган остановился напротив нее.

– Кое-что, но только с ее слов, хотя и не похоже, чтобы она врала, – Этель подбирала слова. – Познакомились они случайно. Недолго встречались, меньше месяца. Он слегка напоил ее и затащил в постель. Ей немного лет, но она достаточно опытна в таких делах, Линган. – Этель прямо смотрела на него. – И Инга не из тех женщин, которые будут переживать из-за одной ночи. Тем не менее, она твердо уверена, что подверглась насилию.

– Подожди-подожди! Она добровольно поехала к нему?

– Добровольно. – Этель кивнула. – Только он снял ей блоки силой.

– Ты уверена?

– Инга так считает.

– Это произвело на нее такое сильное впечатление?

– Да. Но еще более сильное впечатление было от того, что после этого он выгнал ее.

– Прямо после этого?

– Вот именно.

Линган сел в кресло и задумчиво посмотрел на Этель.

– К сожалению, я думаю, что твоя подруга сказала неправду.

– Как так? – Этель вскинула голову.

– У меня уже было несколько подобных жалоб на Диггиррена. Эта четвертая, и, конечно, все это начинает напоминать систему…

– Часть девушек могли и не дойти до вас, Линган.

– Я тоже так считаю. – Он кивнул. – Но дело не в этом. Я сам проводил им зондаж и коррекцию психики после этого, и квалифицированно могу сказать, что насилия не было.

– Вы уверены? – Глаза Этель расширились.

– Я один из лучших специалистов в этой области, к тому же – Председатель Совета, и совсем не заинтересован в такого рода скандалах. Насилия не было, Этель. Все происходило добровольно, а вот то, что он больше не хочет с ними встречаться – это сугубо его дело, как ты понимаешь, но никак не наше. У нас нет права вмешиваться в его личную жизнь. Вот когда он придет просить согласие на брак – можем подумать.

– Если так пойдет дальше – он никогда не придет его просить и при этом покалечит огромное количество женщин. Инга говорит, Диггиррен чертовски обаятелен, когда хочет понравиться. Неужели ничего нельзя сделать?

– Боюсь, что так. Меня это тоже беспокоит, но и повода требовать зондажа его психики у меня нет. В противном случае я бы настоял на этом сразу после первого обращения. Ты мне веришь?

– Я знаю вас с детства, какой вам смысл меня обманывать? – Этель задумалась. – Линган, вы можете как-нибудь ошибаться? Есть ли другой специалист, к которому можно обратиться?

– Ты меня обижаешь, девочка! – Линган вспыхнул, подумав, что вряд ли бы у кого-нибудь еще в стране хватило наглости усомниться в его квалификации, но вспомнил, что у Диггиррена была очень высокая скорость мыслепередачи, и тоже задумался. Вся эта история ему не нравилась и казалась несколько странной, только никакой зацепки не было.

– Можно еще спросить у Строггорна ван Шера. Только если у тебя и твоей подруги хватит на это смелости.

– Не думаю, что это доставит мне удовольствие, учитывая его репутацию. Он действительно такой страшный человек, как об этом говорят? – У Этель не было не малейшего желания связываться со Строггорном.

– Боюсь, то, что о нем говорят, – это еще не вся правда. С ним сложно поладить, и он будет забираться в твою голову, хочешь ты этого или нет.

– Господи, он что, такой беспринципный человек?

– Нет. Но у него такая большая скорость мыслепередачи, что обычно ему просто лень выслушивать объяснения и он предпочитает забираться в голову собеседнику.

– А блоки? – Этель была ошарашена откровенностью Лингана.

– Плевать он хотел на твои блоки. По-моему, он и мои не всегда замечает, что говорить о твоих?

– А какой-нибудь другой специалист? – с надеждой спросила Этель.

– Ты хочешь получить квалифицированную консультацию или сделать это для очистки совести?

– Как-то мне не по себе от этой идеи, – Этель задумалась. – Давайте, я поговорю с ним. Только ничего не надо сообщать Инге – она точно до полусмерти напугается.

– Как скажешь. Не была бы ты мне почти дочерью – ни за что не согласился бы на это, – сказал Линган, вставая и подходя к телекому. Он долго ждал, пока Машина найдет Строггорна, а потом просто приказал ему прийти, не объясняя причин. Больше всего Этель удивило, что тот не стал спорить и обещал приехать через десять минут. «Еще неизвестно, кто из них более страшный человек», – подумала она внутри блоков. Линган сразу же вскинул на нее свой пронзительный взгляд, и Этель осознала, что он тоже влезает частенько сквозь блоки в ее голову. Она тяжело вздохнула и для себя решила никогда больше не связываться с Советниками. Сейчас Этель пожалела, что так необдуманно согласилась помочь подруге в деле, которое показалось таким простым, а теперь запутывалось все больше и больше. Пока от этого страдала только ее голова, а Инга спокойно могла ждать результата. Этель почувствовала себя обманутой дурочкой, как будто подруга за ее счет решила справиться со своими проблемами.

Советник Строггорн вошел в кабинет Лингана, пристально вгляделся в глаза Этель, и она уловила проникновение в мозг.

– Как грубо, Советник, – возмутилась она. Это нисколько не смутило Строггорна, который уселся на свободное кресло, заложив ногу на ногу.

– Вы же знали, кого хотели видеть, девушка. Так какого черта я вам понадобился? – Строггорн поглядел на Лингана, и тот нахмурился. – Линган, а я и не знал, что у тебя есть приемная дочь, – продолжил Строггорн, заставив Лингана позеленеть от злости.

– Я тебя предупреждал, Этель!

– Кажется, я заставила вас сделать большую глупость, Линган! – Этель готова была заплакать. Она поняла, что, по своей наивности, раскрыла для Строггорна давнюю связь Лингана и своей матери.

– Поздно нервничать! – сказал Строггорн. – Между прочим, девушка, у меня там пациент на операционном столе, ждет не дождется, когда я продолжу, а вы со своей подружкой отвлекаете меня и Лингана от работы. Вообще, Линг, если хочешь, чтобы я с ней разбирался, отправь Креилу ассистента, ему одному не справиться, а здесь у тебя надолго.

Линган снова подошел к телекому и, только переговорив с Креилом и отправив ему ассистента, снова сел в кресло.

– Тяжелый ты человек, Строггорн.

– Неужели ты только что это узнал? Ладно, к делу. Так что там накуролесил Диггиррен?

Этель пришлось повторить свой рассказ. Строггорн внимательно слушал, не перебивая, потом покачал головой.

– Сдается мне, ваша подруга просто использовала вас в своих целях. Умирать она не собирается, но можете передать ей: если хочет, я ей помогу, после зондажа конечно. Нельзя же в самом деле допустить, чтобы мы убили ее из-за мимолетного каприза и желания таким образом отомстить Дигу. Что он насиловал ее – не верю. Вообще, чего она хотела? Пьяная, пошла к нему. Конечно, он не пьянеет и больше притворялся – в этом вы правы, но в остальном… Тем более не верю, чтобы он применил силу – от этого телепату нет никакого удовольствия, к вашему сведению. Поверьте моему личному опыту, он у меня в таких делах более чем достаточный. – Строггорн остановился, заметив, как вспыхнула Этель. – А что вы так смущаетесь? Вы же сами так любите говорить людям правду? Другим часто это бывает неприятно. Не задумывались, девушка, об этом?

– С вами невозможно говорить, Советник. Это даже хуже, чем если бы вы просто меня раздели.

– В моей жизни я видел такое количество голых женщин, что это давно не производит на меня никакого впечатления.

– Ты не преувеличиваешь, Строггорн? – вдруг рассмеялся Линган.

– Преувеличиваю. За одним, милая девушка, исключением, но это совсем не относится к вашему делу, – вполне серьезно добавил Строггорн. – Еще ко мне вопросы есть?

– Есть. У меня, – сказал Линган. – Собственно говоря, мне это не нравится, Строггорн. Дело в том, что эта Инга – уже четвертая из тех, кто попал ко мне с подобной просьбой после общения с Диггирреном.

– А вот это уже плохо. – Наконец Строггорн стал серьезным. – Ты зондировал предыдущих трех?

– Да, и пришлось вносить изменения в психику. Мне не хотелось впутывать Совет в это дело, но сейчас что-то нужно решать. Как ты понимаешь, все было добровольно.

– Надо думать! Иначе ты бы уже просил меня помочь зондировать Дига.

– У меня все-таки есть сомнения. – Линган прямо смотрел в глаза Строггорну. – Скажи честно. Если бы ты захотел обмануть меня и применил насилие такого рода к девушке… Представь: сначала ты вынуждаешь ее снять блоки, потом, когда ее мозг доступен… Можно ли извратить воспоминания таким образом, чтобы это не всплыло во время психозондажа?

Строггорн долго молчал, проигрывая ситуацию в мозгу. Почему-то от этого Этель стало страшно.

– Скажу сразу, что никогда не делал ничего подобного, – начал Строггорн. – Ты знаешь, я был специалистом в другого рода насилии, но, думаю, если бы я задался такой целью, во всяком случае, это было бы не исключено.

– По крайней мере, честно. – Линган был серьезен, сразу почувствовав, что шутки кончились. – Что можно предпринять, как ты думаешь?

– У нас нет оснований подвергнуть его зондажу и, боюсь, что уже не будет. Если наши подозрения верны, он позаботится об этом. Все это очень опасно. Чем большее время он остается безнаказанным, тем больше у него развязываются руки. Это подобно скатыванию в пропасть. К тому же, его мотивы мне совершенно непонятны: чего он добивается и зачем это делает? – Строггорн ни на кого не смотрел. – Ладно. Мне больно это говорить. – Посмотрел он на Этель, – но очевидно, придется провести эксперимент. После этого я уберу у твоей подруги все негативные воспоминания, а там будем решать, что делать дальше. Линган, прикажи готовить большой операционный зал, а ты, Этель, зови свою подругу. Ее уже трясет от ожидания нашего приговора.

Хрупкая девушка с темными волосами нерешительно вошла в кабинет Лингана. Она выглядела измученной и сильно испуганной. Строггорну стало жаль ее, но он переборол себя.

– Садитесь, – сказал он. – Меня зовут Советник Строггорн ван Шер. Я буду проводить вам психозондаж и, возможно, психооперацию. – Он увидел слезы в ее глазах и мозгу и остановился, ожидая, пока она справится с собой.

– Может быть, дать ей успокоительное? – быстро и недоступно для девушек спросил Линган.

– Нельзя, Линг. Только мне жаль, что она так неудачно выбрала партнера и должна теперь страдать из-за этого. Однако сколько я живу на Земле, ситуация все время повторяется. Большая часть страданий здесь из-за неверного выбора. – Строггорн встал. – Вы, конечно, понимаете, Инга, что после обращения в Совет с просьбой помочь вам умереть, по закону, вы обязаны пройти психиатрическое обследование? Независимо от вашего согласия мы все равно будем обязаны оказать вам медицинскую помощь, будет ли это добровольно или насильно – не имеет значения. Поверьте моему опыту, вы выйдете из этого здания без боли, которая вас так измучила, и без всякого желания умирать. Не надо думать о нас, Вардах, плохо.

Уже выходя, он пропустил девушек вперед. Они шли по коридорам Дворца Правительства, и у Лингана возникло чувство, что он ведет Ингу на казнь. У него редко бывали приступы сентиментальности, но в этот раз ситуация показалась ему слишком мрачной. Этель осталась ждать возле двери операционного зала.

Инга вошла в зал и нерешительно остановилась: ее неприятно поразило количество незнакомой аппаратуры. Строггорн показал ей на пси-кресло.

– Садитесь, девушка, – сказал он. – Если у вас все пси-входы на руках, можете просто раздеться до пояса.

Инга послушно выполнила, хотя ее трясло от страха. Строггорн сел в кресло напротив. Он внимательно посмотрел на девушку, оценивая, удастся ли ее уговорить на эксперимент.

– Инга, прежде, чем мы начнем: вы не согласились бы нам помочь? У нас небольшие проблемы с Диггирреном, как вы знаете. Вы, по всей видимости, не единственная пострадавшая. Но у нас ничего нет против него: мы не знаем мотивов, нет оснований для принудительного зондажа и, главное, мы не смогли поняли, как он это делает. Вы хотите доказать, что было насилие, или вы пожалеете его? Могут быть и другие жертвы, и хотелось бы как-то попытаться остановить его. – Строггорн пристально смотрел на нее, и Линган понял, что она не сможет отказаться. Строггорн заставлял Ингу согласиться, внешне, казалось, незаметно, так мягко он воздействовал на ее мозг.

– Я согласна. – Она покорно посмотрела на него.

Линган так и не понял, что собирался делать Строггорн.

– Линган, я хочу смоделировать псевдореальность с Дигом, а ты следи все время за девушкой. Мы попытаемся потом сопоставить наши с тобой впечатления, и, может быть, тогда нам удастся понять, было насилие или нет. В явной форме мы ничего не поймем. Ты уже работал с девушками до Инги, и раз ничего не нашел, теперь, после стольких экспериментов Дига, нам тем более ничего не найти. Еще, нужно проследить, нет ли разрыва в воспоминаниях – ему же нужно было время на то, чтобы успеть все это проделать.

Строггорн вошел в мозг девушки, сразу перемещаясь в зоны памяти. События, которые он искал, происходили совсем недавно и оставили сильный след в ее памяти. Теперь он собирался активизировать их. По отношению к девушке это было излишней жестокостью. Если Строггорн хотел ей помочь и избавить от стресса, нужно было делать обратное – дать наркоз и постараться смягчить воспоминания, но ему нужно было узнать правду и приходилось максимально обострять их.

Под потоком пси-энергии разгорался коридор памяти. Строггорн увидел Диггиррена, входящего вместе с Ингой в свою квартиру. Он поддерживал ее под руку, и стало ясно, что она была куда более пьяна, чем ей хотелось бы представить.