Лао осторожно перенес Креила на кровать, в соседнюю комнату, приятно отметив про себя, что сейчас тот обладал привычным весом.

Звоночек на пульте показал, что Креил очнулся. Лао вошел в спальню.

– Зачем? – В глазах Креила застыла боль.

– Что «зачем»? – удивленно переспросил Лао, одновременно пытаясь проникнуть к нему в мозг.

– Зачем ты меня спас? – При этом Креил поморщился и добавил еще несколько пси-блоков, защищаясь.

Тех нескольких секунд, что Лао был в мозгу Креила, ему было достаточно, чтобы узнать о гибели Тины.

– Во-первых, я ничего об этом не знал. – Лао спроецировал телепатему Тины. – Сожалею. – Он послал Креилу образ огорченного человека.

Креил расслабился внешне, и вдруг, без всякого перехода, Лао увидел в его мозгу образ рыдающего мужчины.

– Сожалею, – повторил Лао еще раз. – Ты же знаешь, что нужен здесь.

– Я не давал обязательства жить вечно. Меня, как ты знаешь, забыли спросить об этом. Мой сын давно взрослый человек, и я прожил уже сто шестьдесят четыре года. В конце концов, я устал и, как ты знаешь, одно из основных прав в нашей стране – право на смерть, добровольный уход из жизни.

– Наша жизнь никогда не принадлежала нам. Нас слишком мало, чтобы иметь право на уход.

– Тина тоже была Вардом, однако ее больше нет. – При этом Креила передернуло.

– Это не одно и то же. Ни ты, ни я не знаем, что произошло на Ригеле, – сказал Лао. Они помолчали. – Креил, как ты узнал?

– Сработал аварийный браслет.

– На таком большом расстоянии? По меньшей мере, странно.

– Возможно, но это был ее сигнал. Я не знаю, что там произошло, и, может быть, никогда не узнаю.

– Креил. Ты прошел до пятнадцатого измерения. Меня это нимало удивило. Всегда считал, что твой предел – девятка.

– Господи! Я тоже так считал. Но ты бы мне помог попытаться вытащить ее? – Он послал образ вопросительно смотрящего человека.

– Нет. Это же обычный аварийный сигнал. Пока он попал на Землю, прошло столько времени, что уже все равно ничего нельзя было бы предпринять. Да ты и сам убедился в этом. Сигнал должен был затухать в высших измерениях. Так и было?

– Так и было. Ужас… Господи. Какой ужас… Больше всего на свете я бы хотел, чтобы это оказалось дурным сном! – Креил помолчал. – Они должны были вернуться через неделю. Все эксперименты закончили, результаты передали на Землю. Не могу понять, что случилось! Я уже был совершенно спокоен!

– Там был наблюдающий корабль с Ригеля. Думаю, они что-нибудь сообщат.

– Разве это вернет ее!

Лао опять увидел в мозгу Креила образ плачущего мужчины. Он осторожно сел на край кровати и как можно мягче сказал:

– Посмотри мне в глаза.

– Я не хочу, – отвернулся Креил. – Прости, но я должен это сам перебороть.

Лао осторожно взял его руку.

– Хорошо. Тогда просто усни.

Креил только мельком взглянул на Лао. У него не было сил сопротивляться и поэтому пришлось выбрать из двух зол меньшее – подчиниться приказу Лао.

Теперь у Креила было свое летоисчисление. Вся его жизнь теперь начиналась с этого дня – дня смерти Тины.

Когда Линган узнал, какому риску подвергли себя Креил и Лао, его охватило холодное бешенство. Он вызвал их в свой кабинет и, беспокойно расхаживая из стороны в сторону, нудно объяснял недопустимость такого безрассудного поведения.

– Как можно, Креил? – ругался Линган. – Если бы ты был подданным в моем княжестве, спроси у Лао, честное слово, я приказал бы тебя высечь! Публично! На площади! Чтобы ты запомнил это на всю жизнь! – Он остановился перед сидящим в кресле Креилом и просверлил того своими черными глазами. – Просто чудо, что вы остались живы! Погубить дело стольких лет! Из-за бабы! – Линган опять беспокойно начал шагать по своему огромному кабинету.

– Она не баба, – поморщился Креил, стараясь не выходить из себя и не заводить Лингана еще больше. Ни для кого не было секретом, что Председатель Совета Вардов не отличался мягким характером. – Тина – моя жена. Как ты не можешь это понять! – Он секунду подумал и добавил: – А впрочем, у тебя ведь не было никогда жены!

От его слов Линган сразу остановился, и Креил с удивлением уловил в его мозгу проскользнувшую боль.

– Ты в этом уверен? – Линган спросил это более спокойно и наконец сел в кресло. – Расскажи ему, Лао. У меня нет на это сил.

– У Лингана была жена, Креил, – начал Лао. – Как ты помнишь, Странница вытащила нас из прошлого. За день до этого, не желая, чтобы его жена и ребенок подверглись унизительной смерти, он отправил их из замка. Кто знал, что через сутки мы окажемся в другом мире! В тот день все мы считали себя уже покойниками, нас так обложили, что шансов отбиться не было. Конечно, какое-то время мы бы продержались, но их было слишком много. А когда возникла эта зона, уже поздно было что-либо менять.

– Твоя жена была человеком? – Креил удивленно смотрел на Лингана, и тот кивнул головой. – А ребенок?

– Мальчик. Ему было тогда всего пять лет. Эспер. Собственно говоря, поэтому я и женился на ней, когда родился ребенок и стало ясно, кто он. – Линган тяжело вздохнул.

– А ты не пробовал попросить Странницу? Ведь первые годы она почти жила на Земле?

– Неужели ты думаешь, Странница не знала об этом, Креил? Про твою маму – она что, тоже не знала? Насколько я знаю, вы все летели в одном самолете? – Линган устало смотрел на Креила и, казалось, совсем перестал сердиться.

– Много лет я задавал себе этот вопрос. Ты знаешь, почему Странница не спасла тогда маму? – спросил Креил.

– Оттого, что я это знаю, не становится легче, – ответил Линган. Он сейчас ни на кого не смотрел и поэтому выглядел, как смертельно уставший человек. – Каждый из нас, вытащенный из обычного времени, порождает грубое изменение будущего. Вероятность того, что вытаскивание пройдет благополучно, очень низка, и, поэтому всегда, когда мы это делали, Странница была на Земле. Ты не знаешь, что одно ее присутствие в каком-то месте резко увеличивает количество благоприятных исходов – это одна из особенностей существ Многомерности. В какой-то мере это касается и нас всех. Но несмотря на это, мы чудом оставались живы. Один раз я случайно едва не убил тебя, и два раза нам с Лао с трудом удалось спастись и доставить Аоллу и Строггорна.

– Еще придется вытаскивать кого-нибудь? – озабоченно спросил Креил.

– Слава Богу, нет. Шестой человек, к счастью, родился в нашей стране. Его зовут Диггиррен ван Нил. Конечно, пока без «ван». Ему четырнадцать лет, поэтому я со дня на день жду Странницу на Землю, – пояснил Линган. – Насколько я знаю, нас, шестерых, будет вполне достаточно для объединения зон времени и отражения той опасности, которая угрожает Земле.

– Ты думаешь, Странница вмешается?

– Уверен. Хоть мы и не знаем, что Странница с нами делала, и ни один генетический анализ этого не покажет – мы не люди, и нам это лучше знать. – Линган неожиданно уставился на дверь, и все ощутили, как бесконечная мерцающая нервная сеть возникла в пространстве.

– До чего не люблю, когда мне перемывают косточки, – сказала красивая молодая женщина, входя в кабинет. – Ты мне нужен Линган, и еще давай сюда этого, как ты сказал? Диггиррен ван Нил? – добавила Странница. – У меня очень мало времени, – она почему-то сразу посмотрела на Лао, – а сделать, как всегда, нужно много. Я на один день, поэтому все личные просьбы до следующего раза. – Эту фразу Странница договаривала уже в коридоре. Линган сопровождал ее.

Худой высокий мальчик лет четырнадцати, с темно-русыми, коротко остриженными волосами, и мягким взглядом зеленых глаз, вошел в операционный зал. Он очень боялся и не понимал, почему для обязательного в четырнадцать лет психозондирования ему назначили Председателя Совета Вардов Лингана ван Стоила. Диг все пытался вспомнить, чего такого страшного успел натворить он в своей очень короткой жизни, если для коррекции его психики понадобился специалист такого уровня. Попытка расспросить отца ни к чему не привела. Тот, видимо, и сам не знал, в чем дело.

Нил проводил его до дверей операционной и пожелал удачи, вспомнив, как четырнадцать лет назад его вызвал Линган. В кабинете, на огромном столе, завернутый в пеленки, лежал младенец. Линган зачитал Нилу Постановление Совета Вардов о передаче ребенка на воспитание в его семью. Нил не привык задавать вопросы, тем более Председателю Совета, и принес Дига домой. Одно обстоятельство удивило их с женой. Обычно на воспитание передавали ребенка в возрасте одного года, но в этот раз мальчику было несколько дней от роду, и никто так не сообщил, кто были родители ребенка. Нил понимал, что это были обычные люди, которым не разрешалось больше одного года воспитывать ребенка-эспера, но почему им даже не были позволены положенные с сыном свидания, он так никогда и не смог выяснить.

Диггиррен нерешительно вошел в операционную. Линган подошел к нему и проводил к креслу. Диг изумленно воспринимал бесконечную мерцающую нервную сеть, принадлежавшую красивой молодой женщине, которая сидела в кресле напротив него, и никак не мог поверить в это.

– Не бойся, – улыбалась женщина. – Линг, вы напугали его до полусмерти. Он никак не сообразит, почему его должен зондировать ты. А что, Председатель Совета Вардов у нас такой страшный?

От ее слов Диггиррену сразу стало легче, и его страх улегся. Было непохоже, чтобы здесь собирались его ругать.

– Скажи нам, Диг. – Женщина стала серьезной, – ты бы хотел стать Вардом?

Он не ожидал такого вопроса и не знал, что ответить.

– Ведь все мальчики в твоем возрасте мечтают об этом? – продолжала она.

– Это, наверное, так. – Диг побледнел. – Но я слышал, что для этого нужна операция и это очень больно?

– А ты так боишься боли? – спросила Странница, посмотрев на Лингана, и на очень большой, недоступной мальчику, скорости, добавила: – Что мы теперь будем с ним делать? У меня нет никакого желания заставлять его силой. А ведь придется, если не удастся его уговорить.

Диггиррен кусал губы. Странница осторожно вошла в его мозг, он это почувствовал и отреагировал паническим страхом. Она тут же прекратила зондаж и внимательно посмотрела на мальчика. Диггиррен опустил глаза вниз и совсем тихо, но совершенно отчетливо, сказал:

– Я не хочу быть Вардом.

– Так, Линг, он все-таки сказал это, – Странница говорила очень быстро. – Что-то здесь не так. Оперировать нам его в любом случае придется, но я хочу понять, в чем дело. Никак не думала, что у нас с ним возникнут проблемы! Одно я поняла: Диг панически боится боли, любой боли. Позови отца, он в коридоре ждет его.

– Может быть, мы как-нибудь обойдемся впятером? – спросил Линган, тоже очень быстро, чтобы мальчик не слышал.

– Нет, никак не обойтись. Если его прооперировать, у него будет скорость мыслепередачи чуть меньше, чем у Аоллы, но значительно выше, чем у тебя или Лао. Где ты собираешься искать еще такого человека? Зови отца.

Нил нерешительно вошел. На двери операционного зала висела табличка с предупреждением о Многомерности и опасности для жизни, но он знал, что, если его пригласили туда, это неважно. Нил был намного опытнее своего приемного сына и сразу понял, что эта красивая женщина, сидящая перед ним, не человек. Он чуть-чуть подумал и поздоровался:

– Здравствуйте, Элоир Вэр. – Нил опустил глаза. Жесткая инструкция для эсперов не рекомендовала без крайней необходимости встречаться с ней взглядом.

– Нил, – начала Странница. Было потеряно много времени, и она торопилась. – Я хочу уточнить: ваш сын всегда боялся боли?

– Да, с самого детства.

– И всегда панически? – уточнила Странница.

– Когда Диг видел шприц или ему нужно было взять анализ крови – он падал в обморок от страха, – пояснил он.

– Спасибо, вы можете идти, – сказала она, и Нил поспешно вышел. – Все-таки так не должно быть, – Странница опять перешла на очень высокую скорость мыслепередачи. – Как у тебя оказался этот ребенок? При родах все было нормально?

– Мне кажется, его тащили щипцами.

– Что значит, тебе кажется? Разве в ваших клиниках может такое быть? – его ответ страшно удивил Странницу.

– Дело в том, что он родился в пустыне, а не в нашей стране. Мы захватили Дига и его мать при одном из перемещений стены времени, через несколько минут после того, как он родился. Потому они и не успели уйти, что у женщины начались роды. А после этого они уже не смогли уйти и сидели несколько часов, пока патруль не подобрал их. Это были очень тяжелые роды, его мать умерла от кровотечения задолго до того, как их нашли. Ей помогала какая-то безграмотная женщина, и я подозреваю, что это были не медицинские щипцы, а вообще какой-то подручный инструмент. – Объяснил ситуацию Линган.

– Значит, ты хочешь сказать, что к родовой травме мы получили еще шок от перемещения стены времени?

– Я думаю, что и травмы головы вполне бы хватило, а насчет перемещения стены – у нас слишком мало данных и мы не знаем, насколько это вредно.

Странница надолго замолчала. Ей не хотелось даже думать о том, какие повреждения мозга могли быть у мальчика.

– Его тогда оперировали по поводу родовой травмы? – уточнила Странница.

– Конечно, – кивнул Линган, – но это еще не значит, что нет никаких последствий.

– Почему у меня с вами всегда проблемы? – Она посмотрела Лингану в глаза, и тот, вздрогнув, опустил взгляд.

– Наверное, потому что мы все-таки люди, Элоир Вэр, и не очень приспособлены к тому, что вы с нами делаете.

– Не прибедняйся, Линган, – раздраженно сказала Странница. – Если ты человек, с твоим-то мозгом, то тогда я точно не разбираюсь в людях. А ты такой от рождения. А вот что ваши трехмерные тела не очень приспособлены для этого – ты прав. Поэтому без боли нам никак не обойтись. Хорошо. – Странница перешла на более низкую скорость, и Линган понял, что она решилась.

– Послушай меня, Диг. Во-первых, я хочу, чтобы ты смотрел мне в глаза. Не бойся, я сейчас не в Естественном Облике и это не так опасно, как тебе рассказывали, – сказала Странница, и Диггиррен послушно поднял взгляд. – Очень хорошо. Ты, конечно, уже понял, кто я. – Он кивнул, и она продолжила: – Должна сказать тебе правду, которая тебе не понравится. Независимо от твоего решения, сегодня ты станешь Вардом. И лучше, если это произойдет добровольно. Ты еще этого не знаешь, но сопротивление при таком воздействии усиливает боль, а тебе и так будет несладко. – Она прекрасно видела, что от страха у него расширились зрачки, и несколько минут ждала, пока он успокоится. – Ты, конечно, хочешь узнать, почему мы так жестоко собираемся поступить с тобой?

– Хотелось бы понять, – сказал Диг, и ее порадовало, что он все-таки собрался с духом и поборол страх.

– От этого зависит, будет ли существовать все вокруг.

– Я не понимаю… – В его глазах была растерянность.

– От этого зависит жизнь земной цивилизации, – по-другому повторила Странница.

– Как это может быть? – не понимал он.

– Сейчас у меня нет времени объяснять подробно, но обещаю, когда все закончится, Линган, или Лао, или любой из Советников, кому ты будешь больше доверять, все расскажут тебе. Итак, твое решение? Извини, что так тороплю тебя, у нас очень мало времени.

Диггиррен долго молчал, опустив вниз взгляд, а потом посмотрел прямо в глаза Страннице и тихо сказал:

– Я понял, что вы не обманываете меня… Я согласен.

– Хорошо, – кивнула она. – Один маленький вопрос, пока ты еще в состоянии мне отвечать. На каком возрасте ты бы хотел остановить старение своего тела?

– Как так?

– Ну вот, смотри – Лингану больше трехсот лет, а при этом он выглядит едва на тридцать. На самом деле на двадцать восемь лет.

– А разве это не результат омоложения?

– Нет. Здесь совсем другой принцип. Твое тело и твой мозг никогда не будут стареть.

– Мне нравится выглядеть как Линган, когда я стану взрослым.

– Хорошо. Закончили с вопросами. – Странница встала. – Сейчас мы перейдем в другой операционный зал. Там в коридорах Пятимерность, и я не советую тебе смотреть по сторонам. Но не бойся: пока ты с нами, с тобой ничего не может случиться, кроме, конечно, того, что мы сами с тобой сделаем.

От ее шутки Диг вздрогнул. Ему было совсем не до смеха.

– Как вы решились сказать ему правду? – очень быстро спросил Линган.

– Если он действительно Вард – то должен уметь принимать решения, как ты знаешь, по своему опыту, это основная ваша работа. Зато теперь я знаю точно – это тот человек, которого мы искали, – так же быстро ответила Странница.

Они вышли в коридор. Нил тут же вскочил, но Диггиррен только кивнул ему, ничего не сказав. Линган положил руку мальчику на плечо, но тот даже в мыслях не пытался сбежать, сразу поняв, насколько все серьезно.

Диг старался не думать о том, что ждало его в ближайшие часы. Больше всего на свете он боялся потерять сознание от страха и показать себя трусом. Он хорошо понимал, что это неизбежно рано или поздно станет известно его друзьям, а ему бы очень не хотелось потерять их.

Странница вслушалась в его мысли. Ей стало жаль мальчика, еще совсем ребенка, который, конечно же, не мог представить, что всего через несколько дней все это уже никогда больше не будет волновать его.

Они вошли в зал, где Лао ждал их, и аппаратура была настроена для операции. Последнее, на что хватило Диггиррена, – раздеться и лечь на стол.

– Он потерял сознание, – констатировал Лао.

– Увы, все равно он очнется, когда я начну, – сказала Странница, проникая мальчику в мозг. Действительно, не прошло и двух минут, как Диг пришел в себя. Мальчик никак не мог понять, почему, ощущая сейчас довольно сильную боль, он находится в сознании.

– Мне все время будет так больно? – спросил Диг, застонав. – И как долго?

– Тебе будет намного хуже. – У Лао не было ни малейшего желания врать.

– Разве это можно выдержать?

– Ты даже не представляешь себе, какое выносливое существо человек.

Странница все продолжала корректировать поврежденные структуры мозга, восстанавливая прохождение нервных импульсов. Линган заменил Лао на месте оператора, и сейчас тот тоже вошел в мозг Диггиррена.

– Когда-то, мне кажется, мы видели что-то похожее, – говорила Странница, прорезая очередной проход.

– Это всегда похоже. Плохо, что так пострадала Вард-Структура и еще много дефектных мест в нервных волокнах. Работы на много часов. Запомнит на всю жизнь. – Лао подавал пси-энергию и зашивал дырки в Вард-Структуре. Он старался не думать, что испытывал при этом мальчик, но по своему опыту знал, что тот должен непрерывно кричать, несмотря на наркоз. На Земле не было людей, способных выдерживать боль при таких операциях, и это больше всего расстраивало Лао

Через много часов Линган сообщил Страннице, что истекает время ее пребывания на Земле. Она попросила Лао оставить ее одну и что-то сделала с генетической структурой ребенка. Никто из Советников не знал, благодаря чему их тела не старели. Странница говорила, что это одна из тайн, которую они должны разгадать сами.

Когда она закончила, в операционной ее уже ждал Строггорн.

– Хорошо, что ты пришел. – Она кивнула ему, как всегда, не здороваясь. – Я не успеваю поставить ему пси-входы. Сделай это сам – все-таки это будет полегче, чем через Машину. В остальном мы закончили. Мне пора.

– Элоир Вэр, вы не хотели бы поговорить с Креилом? – Линган прямо смотрел ей в глаза.

– Из-за Тины? Разве я смогу ему помочь? – Странница покачала головой. – Передай ему мои соболезнования.

– Вы же не могли не знать об этом? – совсем тихо спросил Лао.

– Допустим. Но откуда ты знаешь, что по-другому было бы лучше? – Странница холодно посмотрела на него, и Лао опустил взгляд.

– Как все это иногда бывает страшно, и как похоже на убийство, – задумчиво сказал Линган.

– Вряд ли тебе удастся пристыдить меня, Линган. – Странница обвела их взглядом и вышла, как всегда, оставив после себя куда больше вопросов, чем ответов.

Строггорн вошел под купол. Диггиррен был совсем измучен.

– Мне еще будут что-нибудь делать? – спросил он.

– Я должен поставить тебе пси-входы. – Строггорн внимательно вслушивался в его мысли.

– Это больно? – Оттого, что Диг волновался, он спросил это очень быстро, и только сейчас Строггорну стало ясно, что у мальчика теперь очень высокая скорость мыслепередачи. Меньше, чем у него или Аоллы, но больше, чем у остальных Советников.

– Не очень. У тебя теперь стал выше болевой порог, так что потерпишь. – Строггорн не стал говорить мальчику, насколько тот теперь будет отличаться от окружающих, чтобы не расстраивать его. Он постарался не очень измучить ребенка, но установка тридцати восьми пси-входов все равно требовала много времени.

Диг вышел из-под купола и увидел Строггорна. Он только что проснулся после операции и сразу же отключился от Машины. Строггорн обернулся и увидел, что Диг улыбается.

– Чем ты так доволен?

– Я все-таки выдержал! Никогда бы не поверил, что мне удастся такое, – он помолчал и спросил: – Я не вел себя как трус?

От его вопроса Строггорн мысленно рассмеялся, но потом объяснил Дигу, что после таких операций нельзя без спроса вставать, и тем более отключаться от Машины.

– Почему? – удивился мальчик.

– Потому что я не закончил.

От слов Строггорна у Дига сразу испортилось настроение. Он попытался, проникнув в мозг, выяснить, что еще с ним собираются делать. Блоки были совершенно непроницаемы и пришлось отступить. Строггорн снова уложил его на стол и проверил прохождение сигналов при подключении к Машине. Все было нормально и через несколько часов, проведенных Дигом в гелевой ванне, он отпустил мальчика домой.

Неприятности начались у Диггиррена сразу, как только он увидел отца. Тот удивленно уставился на него, и мальчик не сразу понял, в чем дело. Никогда Диг не проникал в мозг родителей, считая это совершенно недопустимым, но в этот раз нарушил данное себе слово и сразу пожалел, что сделал это. Из мыслей отца Диг выяснил, что у него совершенно нечеловеческий взгляд. Учитывая, что отец сам был эспером, сразу стало ясно, как это серьезно.

– Отец. – Диг не стал скрывать, что на сей раз прочитал мысли отца, которые тот вовсе не собирался делить с ним. – Я не понял, почему ты так испугался меня?

– Что с тобой сделали? – Нил все пытался перебороть себя, всматриваясь в глаза сына. – И говори медленнее, а то мне больно от такой большой скорости.

– Я и так все время замедляю скорость мыслепередачи! – возмутился Диг. – Я стал Вардом, отец. – Он постарался успокоиться и говорить медленно.

– Нет. – Нил покачал головой. – Я знаю немало Вардов, но они никогда не производили на меня такого впечатления, хотя… – Он сейчас вспомнил, что, когда сидел возле операционной и ждал Дига, возле него остановился высокий, со светлыми волосами и лицом, закрытым полумаской человек, чтобы выяснить, кого Нил ждет. От взгляда того человека у него возникло точно такое же чувство. Он мысленно показал мальчику образ этого мужчины и спросил:

– Ты знаешь его?

– Да. – Несмотря на маску на лице, Диг сразу узнал его. – Это Советник Строггорн ван Шер. Он оперировал меня, устанавливал пси-входы. Но он ничего не делал с моей головой! Это точно.

– Думаю, здесь дело в чем-то другом, но я не смогу тебе помочь. – Нил наконец опустил глаза, стараясь больше не встречаться с Дигом взглядом. Он с горечью подумал, что у мальчика всегда был мягкий ласковый взгляд и, может быть поэтому, множество друзей. Все знали, что Диггиррен почти не выносит боли, его всегда щадили, и это сделало мальчика всеобщим любимцем. Нил со страхом подумал о том, как теперь воспримут его друзья.

Диггиррен вернулся в школу, стараясь смягчить взгляд, но очень скоро понял, что это невозможно. Целую неделю он пытался выдержать пытку изоляцией – его друзья едва не шарахались от него, а затем, сдавшись, разыскал Строггорна. Казалось, того это нисколько не удивило.

– Что ты хочешь услышать от меня?

– Всегда ли будет так? – Диггиррен смотрел прямо в глаза Строггорну. – И отчего это?

– Я часто думал об этом, но могу сказать тебе лишь, к какому выводу пришел. И у тебя, и у меня очень высокая скорость мыслепередачи, а для того, чтобы общаться, нам приходится все время замедлять ее. Наверное поэтому возникает такой эффект.

– Значит, теперь мне никогда от этого не избавиться? – У Дига в глазах блеснули слезы. – Как же можно с этим жить? От меня шарахаются все друзья…

– Очевидно, у тебя не будет друзей. Со временем, конечно, тебе придется общаться с людьми, но пока нужно смириться.

– Разве с этим можно смириться? – По лицу Дига потекли слезы, но Строггорн не стал успокаивать его. Он слишком хорошо знал, что это только начало и, скорее всего, пока не самая большая плата за его редкие способности.

Линган разработал для мальчика программу индивидуального обучения – все Советники решили, что незачем мучить Дига принудительным общением с людьми. С тех пор каждый день недели он проводил с одним из них. Линган обучал Дига боевым искусствам, как когда-то Креила, понимая, что ему, как Варду, придется в жизни переносить большие физические нагрузки. Эти занятия очень нравились мальчику, заменив в какой-то степени внимание друзей, и это чрезвычайно сблизило их. Строггорн учил мыслеблокировке, кроме него, никто не смог бы это сделать. Лао объяснял все подряд, отвечал на многочисленные вопросы Дига и таскал с собой в Многомерность, а Креил с помощью Машины проходил с ним курс обычного обучения. Диггиррен очень медленно стал привыкать к совершенно другой жизни.