Ганс Христиан Андерсен
      ДУРЕНЬ ГАНС
      
      Жил в усадьбе старик хозяин, и было у него два сына, такие умные, что и вполовину хватило бы. И решили они посвататься к королевне - отчего же нет? Она сама объявила, что возьмет в мужья того, кто за словом в карман не лезет.
      Двое умников готовились целую неделю; больше времени у них не было, да и того достаточно: начатки знаний у них были, а это главное. Один знал наизусть весь латинский словарь и местную газету за три года, с на- чала до конца и с конца до начала. Другой изучил всю цеховую премуд- рость: что какому цеховому старшине полагается знать; стало быть, мог рассуждать и о делах государственных - так, по крайней мере, он сам по- лагал. Кроме того, он был франт и умел вышивать подтяжки, а это немалое искусство.
      - Королевна будет моей, - говорил и тот и другой.
      И вот отец дал каждому чудесного коня; тому, который знал словарь и газету, - вороного, а тому, который был цеховым знатоком и умел выши- вать, - белого. Оба смазали себе уголки губ рыбьим жиром, чтобы пошеве- ливались побыстрей. Все слуги высыпали во двор поглядеть, как они сядут на коней. И вдруг прибежал третий брат. Всего-то их было трое, да третьего никто и в расчет не принимал. Далеко ему было до своих ученых братьев, и называли его попросту Дурень Ганс.
      - Вы куда это собрались, что так распарадились? - спросил он.
      - Ко двору. Хотим выговорить себе королевну. Или ты не слыхал, о чем барабанили по всей стране? - И они рассказали ему, в чем дело.
      - Эге, так и я с вами, - сказал Дурень Ганс.
      Братья только засмеялись и тронулись в путь.
      - Отец, давай и мне коня! - закричал Дурень Ганс. - И меня разбирает охота жениться. Возьмет меня королевна - ладно, а не возьмет - я ее возьму.
      - Полно пустое болтать, - сказал отец. - Не дам я тебе коня. Ты и го- ворить-то не умеешь. Вот братья твои - те молодцы.
      - Не дашь коня - возьму козла, - сказал Дурень Ганс. - Козел мой собственный и небось довезет меня. - И он уселся на козла верхом, всадил ему пятки в бока и помчался по дороге во всю прыть.
      - Го-го! Берегись! - крикнул он и запел во все горло.
      А братья ехали себе потихоньку, не говоря ни слова: надо же было хо- рошенько обдумать заранее все шутки и острые словечки, сразу-то ведь они в голову не придут.
      - Го-го! Вот и я! - закричал им Дурень Ганс. - Гляньте, что я на до- роге нашел. - И он показал им дохлую ворону.
      - Дурак, - сказали они. - Куда она тебе?
      - Я ее королевне подарю.
      - Подари, подари! - засмеялись они и поехали дальше.
      - Го-го! Вот и я! Гляньте, что я еще нашел. Это не каждый день на до- роге валяется.
      Братья поглядели.
      - Дурак, - сказали они. - Это же просто деревянный башмак, да еще без передка. Ты и его королевне подаришь?
      - Непременно, - сказал Дурень Ганс.
      Братья засмеялись и уехали вперед.
      - Го-го! Вот и я! - опять закричал Дурень Ганс. - Одно к одному. Вот находка так находка.
      - Ну, что ты там еще нашел? - спросили братья.
      - О-о, - сказал Дурень Ганс, - просто и слов не подберешь. То-то ко- ролевна обрадуется.
      - Тьфу!.. - сказали братья. - Да это грязь из канавы.
      - Верно, - сказал Дурень Ганс, - первейшего сорта. На ладони не удер- жишь, так и ползет. - И он набил себе грязью карман.
      А братья помчались от него во всю прыть; приехали целым часом раньше и остановились у городских ворот, где женихи записывались в очередь и получали номерки. Потом их всех выстроили по шести в ряд, да так тесно, что и не шевельнуться. И хорошо, что так, а то они исполосовали бы ножа- ми друг другу спины за то лишь, что одни очутились впереди других.
      Все жители страны столпились у дворца и заглядывали в окна: всем хо- телось видеть, как королевна принимает женихов. А женихи входили в залу один за другим, и как кто войдет, так язык у него и отнимается.
      - Не годен, - говорила королевна. - Следующий!
      Вот вошел старший брат, который знал наизусть словарь. Но он уж поза- был все, пока стоял в очереди, а тут - паркет скрипучий, потолок зер- кальный, так что видишь самого себя кверху ногами, и у каждого окна по три писца да по одному писаке, и все записывают каждое слово, чтобы сей- час же тиснуть в газету да продать за два гроша на углу. Просто ужас! К тому же печку в зале так натопили, что она раскалилась докрасна.
      - Какая жара здесь, - сказал жених.
      - Отцу моему вздумалось поджарить молодых петушков, - сказала коро- левна.
      - Э-э... - сказал жених: такого разговора он не ожидал и не нашелся, что сказать в ответ - сказать-то ведь надо было что-нибудь остроумное. - Э-э...
      - Не годен, - сказала королевна. - Вон!
      И пришлось ему убраться восвояси. Вошел второй брат.
      - Ужасно жарко здесь, - сказал он.
      - Да, мы сегодня поджариваем молодых петушков, - сказала королевна.
      - Ка-ак? Ка... - сказал он.
      И все писцы записали: "Ка-ак? Ка..."
      - Не годен, - сказала королевна. - Вон!
      Следующим был Дурень Ганс. Он въехал на козле прямо в зал.
      - Ну и жарища тут, - сказал он.
      - Это я молодых петушков поджариваю, - сказала королевна.
      - Славно, - сказал Дурень Ганс. - Так и мне заодно можно зажарить мою ворону?
      - Отчего же нельзя, - сказала королевна. - А у вас есть в чем жарить? У меня нет ни кастрюльки, ни сковородки.
      - У меня найдется, - ответил Дурень Ганс. - Вот посудина, да еще с ручкой. - И он вытащил старый деревянный башмак с отколотым передком и положил в него ворону.
      - Да это целый обед! - сказала королевна. - Только где же мы возьмем подливки?
      - У меня в кармане, - ответил Дурень Ганс. - У меня ее хоть отбавляй. - И он зачерпнул из кармана горсть грязи.
      - Вот это я люблю, - сказала королевна. - Ты за словом в карман не лезешь. Тебя я и возьму в мужья. Но знаешь, каждое наше слово записыва- ется и завтра попадет в газеты. Видишь, у каждого окна три писца да еще старший писака. Всех хуже самый главный, он ведь ничего не понимает.
      Это уж она припугнуть его хотела. А писцы заржали и посадили на пол по жирной кляксе.
      - Вот так компанийка! - сказал Дурень Ганс. - Сейчас я разуважу само- го главного.
      И он недолго думая выворотил карманы и залепил главному писаке все лицо грязью.
      - Ловко, - сказала королевна. - У меня бы так не вышло. Ну да поу- чусь.
      И стал Дурень Ганс королем: женился, надел корону и сел на трон. Мы же взяли все это прямо из газеты главного писаки, а на нее ведь поло- житься нельзя.