Любопытно то, что практически все более или менее крупные "современные геополитики", государственные деятели, представители власти или претендующие на нее госчиновники влияют на принятие политических решений не только своими субъективными "идеями и суждениями", но и своим прямым участием в политическом процессе.
      Таким образом, трудно не согласиться с тем, что геополитика - это мировоззрение власти, наука о власти и средство овладения властью. "Геополитика - дисциплина политических элит... Геополитика это наука управления."1 В связи с этим "геополитик не может не быть ангажирован", а геополитика в известной мере это проявление политиканства и всего лишь способ онаучить "мошенничество, обман и подлость властьимущих".
      Но если попытаться определить к какой системе знаний относится геополитика, то сам собой в качестве ответа напрашивается утверждение, что она изначально тесно связана с понятием созидающая империя (от лат. imperium власть, господство). Между тем, циничная активность современной власти в достижении господства понимается как стремление к разделу сфер влияния, финансовых потоков или по крайней мере к установлению контроля над ними, а существо современной политики Запада состоит в обретении мировой гегемонии в новых условиях под прикрытием рассуждений о преимуществах "многополярного мира".
      Очевидно, что мировые геополитики (с зарождения империализма как худшей из форм власти, возведенной в свое время до идеологии нацизма) не породили ничего кроме мировых войн, террора и эксплуатации, прагматической Западной цивилизации и восточной деспотии в их современном виде. В то же время образ мыслей, как и практическая деятельность политиков ведущих стран даже отдаленно не напоминает, что-либо похожее даже на попытку осознать и тем более реализовать идею имперского созидания, которая одна только и достойна Великой державы.
      Это в равной степени относится к политикам США и современной демократической России. Первые - сегодня заняты внедрением разрушительной по своей сути идеи глобализации мира при гегемонии Америки и в ее интересах. Вторые, за 15 лет добились лишь одного - демонтажа Советской Империи, и упорно продвигаются к разрушению Русской империи, в ее изначальном созидательном смысле - реализованной Идеократии, Верховной Власти для НАРОДА, а не против него2.
      В тоже время в полном соответствии с империалистической идеологией, по сути безразличный к человеку, прикрывая некой всемирной идеологией войны, террор, обман и мошенничество, "новый порядок", заставляет его, человека, бороться со всеми и против всех, за обретение земных благ из чисто прагматических побуждений, а совсем не из стремления к созиданию.
      И это не смотря на то, что США самая индустриально развитое и продвинутое в части "демократии" государство.
      Однако риск проиграть в этой борьбе настолько велик, что становится неразумно посвящать этой борьбе всю жизнь отдельно взятого человека. Поэтому, чтобы избежать поражения измельчавший человек Запада и обобранный человек Востока стремится примкнуть к какой-либо общественной группе, если таковая существует, если нет, он стремится создать ее в виде политической партии, выражающей только идеологию обмана меньшинством подавляющего большинства3. Разве не убедительна в этом смысле деятельность партий и фракций современной Госдумы России? Разве смысл деятельности современных политиков не состоит в том, чтобы овладеть и любой ценой удержать власть, используя при этом обман, подлость и мошенничество?
      Действительно, завоевание (сохранение) власти может быть обеспечено или родством (например, - расовым) или идеологическим единством, "пониманием смысла общественного существования" - ради созидания и жизни многих поколений или безмерного потребления по принципу "после нас хоть потоп". Из расового родства происходят теории расизма и перелицованные из него интернациональные идеологии, религии и экуменистические течения, из потребительской идеологии берут свое начало либерализм, приспособленчество, безвластие и отсутствие какой бы то ни было понимаемой идеологии.
      Вполне ясно, что современные псевдо империи образуются на основе наций или исповедания единой веры. С известной долей сомнения можно согласиться чс тем, что на основе наций и веры формируется имперское сознание созидателей, как впрочем и паразитирующий на этих понятиях неоимпериализм, формируется на основе идей прагматичных потребителей. Именно поэтому отношения между империями самого разного толка (от "культурных до цивилизационных") строятся не только на основе реального соотношения сил (ресурсов) и поиска компромисса между ними, но и на основе господствующих в них идей.
      Какие идеи господствуют в США, в Западной Европе, на Ближнем и Среднем востоке?
      Что, наконец, сегодня выдвигается в качестве главной идеи в России?
      Империями могут быть не только род, племя, нация, общество, партия, но и в полном смысле идеи.
      Империи идеологические могут быть явными и тайными. Открытые (явные) всегда стремятся держать на виду и не допустить в свою среду масонов и мафиози, которые являются империями тайными. Объединенные в единую силу тайные империи поддерживают друг друга в противостоянии с открытыми империями, слабость которых в отсутствии единства. Могут быть империи справедливые и несправедливые. Первые не стремятся к постоянному противоестественному расширению, для вторых расширение - самоцель их существования. Даже при угрозе собственного разрушения на пути непрерывного наращивания силы.
      Нельзя не согласиться с тем, что с точки зрения нормального имперского сознания, все общественные группы, так или иначе, - империи. Так евреи, а вместе с ними американцы, арабы и русские, в известной мере, являются этносами-империями, которые по своим идеологическим установкам представляют собой полную противоположность. Но в основу каждой из них положена идея достижения власти и "произвол расширения" своего влияния за пределы границ обитания ядра нации4.
      Допустим, что это идейный и географический детерминизм - путь в никуда. Положим на этом пути преуспели Соединенные штаты с их правительством. Тогда нельзя не согласиться с тем, что "геополитическое расширение" сегодня действительно возведено в ранг "произвола", который сегодня принимает вид вполне осознанной политики и раскрывает вечную тайну борьбы созидателей Империй и их разрушителей. Их вечная борьба - есть диалектический процесс, который как и все сущее на земле имеет начало и конец.
      В этом смысле нет ничего удивительного в том, что под воздействием тайных империй разрушена Русская Созидательная Империя, а подлейшая из империй Америка получила сокрушительный удар от тайной, и не менее подлой, империии террора Бен Ладана, его друзей в Лондоне, Афганистане и в Чечне5.
      Каждый получит свое, и в небоскребах и в хижинах. Только 11 сентября 2001 г. за свою трехсотмиллионную долю зла, пять тысяч невинных американцев в Америке уже получили полную меру ответного зла.
      Но за что отдали Богу душу две сотни действительно невинных москвичей в сентябре 1999 года, и могут ли Бен Ладен, Хаттаб и Басаев претендовать на роль праведников с имперским сознанием, сегодня и вечно?
      С позиций политика, а не политикана, это противоречит смыслу России, если не предположить, что усилиями объединенного мирового сообщества цивилизованных потребителей и она будет уничтожена в течении двух ближайших десятилетий.
      Методология геополитики
      Методология геополитики во многом основывается на тесной увязке явлений и процессов межгосударственных (глобального) и региональных уровней, с анализом размеров и конфигурации территорий, начертания границ государств, расположения ресурсов, состояния экономики и климата стран, их этнического состава и политического строя. Геополитический подход можно рассматривать как форму подачи страноведческой информации под определенным углом зрения, как взгляд "сверху вниз", на пути от частного к общему при диалектическом рассмотрении сдвигов в распределении ресурсов, экономической и военной мощи, исследования этих процессов на геостратегию конкретного государства или союзов государств, изучения конфликтов и влияния глобальных факторов на поведение наций и народов.
      Методы геополитики крайне разнообразны - от умозрительных рассуждений до использования сложных математических методов статистического анализа (многомерной сравнительной статистики). Область приложения количественных методов связана с поиском закономерных потоков ресурсов (а в последнее время информации) в пространстве и времени, в исследовании политических связей и стратегии стран мира.
      Применение количественных оценок далеко не всегда приводит к положительным результатам, и напротив не имеющий отношения к науке качественный контент-анализ6 на основе логических критериев может дать хорошие идеи.
      Для многих современных концепций, и особенно геополитических, характерна крайняя эклектичность и размытость понятий, склонность к абсолютизации влияния каких либо факторов на политику, усложнение теории и вместе с тем упрощение реальной ситуации до абсурда. Для современной геополитики характерно заимствование модных теорий из других областей знаний, гуманистические трактовки и вместе с тем чисто прагматические подходы к решению проблем, исходя из географических посылок, целей конкретных государств, общественного и субъективного опыта целых наций и отдельных государственных деятелей.
      Хорошо представляю себе Кириенко, бойко нажимающего кнопки ядерного чемоданчика для нанесения удара по Ирану. Смешно выглядит Чубайс, объявляющий войну НАТО. Но, в оценке В.В. Путина каждый испытывает странные чувства надежды и неуверенности. И не потому, что он летает на истребителе, целует кувалду на атомоходе и осваивает боевую технику вместо сидения в Москве. Россия всего лишь "ждет того, кто, обладая интуицией и волей, не побоится открыто порвать с путами представительства, партийности, избирательных прав "большинства" посвятит себя влекущей его политической цели..."7
      Вопрос лишь в том, насколько его политическая цель соответствует интересам народа и политической цели России.
      Впрочем, только это представляется неизбежным и необходимым действием для призванного народом лидера Новой России на рубеже столетий в условиях развязанной против народа "мятеж-войны".
      Экономическая и социальная география
      Экономическая и социальная (социально-экономическая, общественная) география - это комплекс научных дисциплин, составляющих обществоведческий блок географии в целом. Будучи по основным параметрам наукой общественной, она относится к совокупности географических наук, поскольку изучает экономические и социальные процессы и явления в территориальном, географическом аспекте.
      Экономическая и социальная география, опираясь, с одной стороны, на законы развития общества, а с другой - на законы природы, занята анализом и прогнозом территориальных взаимодействий в системе "природа - население - хозяйство". Предельный объект ее исследований - антропогенная (техногенная) сфера географической оболочки Земли (географической среды) с теми или иными пространственными структурами, обусловленными взаимодействием общества и природы (ноосфера В. И. Вернадского). Более конкретным объектом служат пространственные структуры населения, природопользования и хозяйства, складывающиеся под влиянием географического (территориального) разделения труда на различных иерархических уровнях - от локального и регионального до глобального.
      В центре внимания экономической и социальной географии находятся территориальные системы производительных сил: процессы их формирования, функционирования и управления. Например, системы расселения, энергетические и транспортные системы, города и городские агломерации, промышленные узлы, агропромышленные комплексы и т. д., наконец, такие интегральные образования высшего ранга, как территориально- производственные комплексы (ТПК), экономические (экономико-географические) районы России, а в масштабах Земли транснациональные компании (ТНК) и экономические регионы. Причем рассматриваются они обязательно с учетом конкретных условий географической среды.
      Территориальность и комплексность - важные отличительные признаки, органически связывающие экономическую и социальную географию с физической географией и другими географическими науками. Вместе с тем она широко использует знания в области экономических наук. В России на всех этапах экономического и социального развития одной из актуальных проблем неизменно оказывалась рациональная территориальная организация производительных сил.
      Среди объективных причин повышенного интереса к этой проблеме первостепенными являются обширность территории страны и весьма значительная региональная дифференциация хозяйства и условий жизни населения. На фоне исключительного разнообразия природных, экономических и социальных условий едва ли не самая трудная задача - установление оптимальных пропорций и связей между разными объектами как производственной, так и непроизводственной сферы, находящимися в пределах одной и той же территории. Сложность ее решения состоит в необходимости согласования частных результатов с интересами народного хозяйства страны в целом.
      Практически цель любой "размещенческой" задачи - снизить общественные издержки производства, включая затраты на сопряженные отрасли (энергетику, инфраструктуру, жилищно-коммунальное хозяйство и т. д.) и доставку продукции потребителям, при соблюдении определенных социальных и экологических приоритетов.
      Обоснование рациональной территориальной организации производительных сил возможно только при совместном участии многих наук. Среди них видное место занимает экономическая и социальная география. Экономическая и социальная география России изучает объективные закономерности и специфические особенности территориальной организации производительных сил (населения, природопользования и хозяйства) страны в соответствии с общими и региональными природными, экономическими и социальными условиями. Как важнейший региональный раздел науки экономическая и -социальная география России в целом (наряду с экономической и социальной географией зарубежных стран) раскрывает закономерности развития и взаимодействия территориальных систем производительных сил разных масштабов, таксономических рангов и иерархических уровней.
      Территориальная организация народного хозяйства страны понимается как пространственное сопряжение и взаимодействие отраслевых, межотраслевых и территориально-производственных комплексов, инфраструктуры и непроизводственной сферы, основанное на рациональном использовании природных, материальных и трудовых ресурсов, а также экономии затрат по преодолению несоответствий во взаимном размещении источников сырья, топлива, энергии, мест производства и потребления продукции.
      Достижение экономической цели распределенческой задачи - снизить общественные издержки производства, отражает следующие принципиальные положения:
      - отраслевые, межотраслевые, региональные и глобальные аспекты мирового (народного) хозяйства тесно переплетаются между собой;
      - территориальные особенности экономики во многом определяются обеспеченностью, характером, степенью и возможностями освоения имеющихся ресурсов;
      - в условиях России с ее огромными расстояниями чрезвычайно большую роль играет транспорт.
      На особенностях достижения экономической цели в РФ мы останавливались ранее, здесь лишь отметим, что понятие "территориальная организация" подразумевает распределение по территории тех или иных хозяйственных объектов и достижение самодостаточности, что включает ряд экономико-географических аспектов, не относящихся непосредственно к категории территориального распределения, например, межотраслевые и внутриотраслевые пропорции и производственные связи, пространственные аспекты форм общественной организации производства, структуризацию ТПК, управление экономикой и т. д. Все более усиливающаяся связь хозяйства России и мировой экономики дезавуирует эти аспекты с точки зрения процесса мировой глобализации, и не может оцениваться однозначно положительно. С учетом средств и способов достижения политических целей России об этом пойдет речь несколько ниже.
      Здесь только заметим, что корни всемирной войны XXI века можно усмотреть в расслоении общества на богатых и бедных, там где последние не имеют другого средства повлиять на ситуацию как только политическим террором в ответ на террор экономический.
      "Географическая стратегия"
      "Изучение проблемы достижения успеха в войне должно начинаться с политики и ею заканчиваться. Говоря о цели войны, необходимо хорошо представить себе различие между политической и военной целями. Они цели различны, но тесно связаны между собой, ибо страны ведут войну не ради самой войны, а ради достижения политической цели. Война является только средством достижения политической цели. Следовательно, политическая цель должна определять цели военных действий, а основным условием достижения политической цели является постановка осуществимых военных задачи. Здесь было бы лучше пользоваться терминами "цель", когда речь идет о политике, и "военные задачи", говоря об использовании вооруженных сил в интересах политики.
      Цель войны - добиться лучшего, хотя бы только с вашей точки зрения, состояния мира после войны. Следовательно, при ведении войны важно постоянно помнить о том, какой мир вам нужен. Это относится в одинаковой степени как к агрессивным странам, в основе политики которых расширение своей территории, так и к миролюбивым государствам, которые борются за суверенитет над своей территорией и самосохранение. Разумеется, взгляды агрессивных и миролюбивых стран на "лучшее состояние мира", весьма различны.
      История показывает, что достижение военной победы само по себе не может быть равносильно достижению цели политики. Но так как вопросами войны занимаются в основном военные, то "естественно забывать" о политической цели государства и отождествлять ее с военной целью. Вследствие этого всякий раз, когда начиналась война, политика слишком часто определялась военной целью. Последняя считалась конечной целью, а война оказывалась более чем средством достижения политической цели. Нередко война становилась основой политики и естественно она не могла привести к "лучшему состоянию" послевоенного мира.
      Хуже того, вследствие непонимания правильного соотношения между политическими и военными целями, между политикой и военной стратегией, военная цель извращалась и слишком упрощалась.
      Для правильного понимания сложной проблемы соотношения государственной политики и военной стратегии необходимо выяснить, как развивалась военная мысль в этом вопросе за последние два столетия и какие были концепции.
      В течение более ста лет полагали, что настоящей целью войны является "уничтожение главных сил противника на поле боя". Это было всеми признано, записано во всех военных уставах, изучалось во всех штабных школах и считалось основным каноном военной доктрин практически всех государств. Если какой-либо государственный деятель позволял себе усомниться в соответствии военной цели при всех обстоятельствах цели государства, то на него смотрели как на человека, нарушающего Священное писание.
      Это видно из анализа официальных документов и мемуаров военных руководителей стран, воевавших в XIX столетии и в Первую Мировую войну, а также отчасти и в период после нее8.
      Такое почти абсолютное правило политической практики удивило бы знаменитых полководцев и военных теоретиков, живших до XIX веке. В отличие от политиков и стратегов XIX столетия и первой половины XX столетия они считали практически необходимым и разумным ставить военные цели (задачи) в зависимость от проводимой политики, государственных целей и наличных сил".
      Приведенный выше обширный текст из "Стратегии непрямых действий" Лиддела Гарта дает общее, но вполне определенное представление о политических и военных целях, а так же о военной стратегии, призванной согласовать средства и способы их достижения при подготовке и в ходе войны с наименьшими затратами для государства и потерями для народа.
      Несколько заузим предмет обсуждения и согласимся с тем, что в современную эпоху "ведения войн через космос" и "дистанционными способами" с использованием глобальных информационных сетей, "географическая стратегия"9 превратилась в архаизм и в известной мере потеряла свое значение.
      Однако с учетом неравномерности развития государств и качественного состояния вооруженных сил геополитических соседей и возможных противников России, следует обратиться к "классическим методам оценки территории". При этом следует учитывать появление в массовом количестве воздушно-космических средств нападения, которые пока все же не являются решающим средством достижения победы.
      Пока Сухопутные войска традиционно формируют потенциал регионального сдерживания, обеспечивают "военное присутствие" и являются основой межвидовых территориальных группировок.
      Если традиционное изложение стратегии основано на функциональной схеме построения ВС10, то их структурное деление с привязкой войск к географии России дает представление о Вооруженных силах, как совокупности географически определенных группировок разного уровня и состава.
      Прежде всего, имеются в виду элементы третьего уровня управления в качестве межвидовых, оперативно-стратегических, территориальных группировок (объединений) - военных округов.
      Сложившаяся исторически система из нескольких военных округов по существу отражает структуру ВС не только в части военно-административного деления территории страны. Действительно, такая система в основном соответствует естественному, а с прошлого года и официальному делению РФ на регионы, но такое деление соответствует группировке войск, развернутых в мирное время для отражения возможной агрессии на потенциально опасных стратегических направлениях11 и выполнения задач мобилизационного характера.
      Таких в основном сложившихся исторически стратегических направлений пять: Северо-Западное с размещенной на нем группировкой Ленинградского военного округа; Западное - МВО; Юго-Западное - СКВО; Восточно-Азиатское - СибВО и Дальне-Восточное - ДВО. В последнее время обозначилось и выделилось в самостоятельное - Центрально-Азиатское стратегическое направление - УрВО.
      С точки зрения "географической стратегии" для России представляются традиционными два театра войны12: Европейский (три современных СН) и Восточный (два СН). Пока Центрально-Азиатское СН является потенциально опасным и при определенных условиях может стать театром войны.
      Важное значение в общей методологии стратегического деления ВС на группировки представляют собой два (три) океанских ТВ и четыре морских ТВД, а также четыре воздушно-космических направления, которые определяют условия развертывания (необходимость базирования) группировок ВМФ и ВВС (Приложение ___).
      Мировой "геостратегии" известны традиционные направления агрессии против России на континенте. Направления походов завоевателей от Чингис-Хана до Фридриха Великого, от Наполеона I до Гитлера, определялись и, с полной уверенностью можно говорить, в настоящее время определяются:
      - особенностями российской территории и доступностью основных операционных направлений;
      - возможностью кратчайшим или наиболее выгодным путем достичь военно-политических целей и стратегических задач;
      - условиями развертывания и сосредоточения для агрессии группировок вторжения на сопредельной с РФ территории.
      Очевидно, что территории и субъекты федерации имеют неравноценные производственные и демографические возможности. Их военно-стратегическое и мобилизационное значение будет определяться географическим положением, наличием, качеством и плотностью населения и развитием экономической базы.
      Развитые в экономическом плане и наиболее населенные территории РФ могут быть отнесены к стратегически важным, оперативно и мобилизационно значимым с точки зрения военной стратегии и проведения операций регионам. Так к стратегически важными для России регионами в ее современной конфигурации являются Центральный и Уральский федеральные округа, оперативно значимыми фактически все приграничные области, мобилизационно значимыми территориями могут считаться области средней полосы, юга Сибири, Забайкалья, Приморья и отдельные урбанизированные анклавы Крайнего севера (Мурманск, Норильск, Дудинка, Певек, Сургут, Петропавловск-Камчатский, Магадан, Южно-Сахалинск. Не представляющими ценности бесперспективными для ведения наземных операций и особенно с мобилизационной точки зрения представляются территории евроазиатского заполярья (это 2\3 территории и 10 миллионов населения). Следует отметить, что при весьма неравномерном распределении населения и производственной базы преобладаюшим является ее распределение в сравнительно узкой, освоенной полосе от Калининграда на западе до Владивостока на восточном побережье Тихого океана при наличии ярко выраженных опорных баз в Сибири и на Дальнем Востоке. Именно эти базовые элементы военно-экономической инфраструктуры и будут составлять крайне важные в военно-стратегическом отношении районы, от их защищенности будет в полной мере зависеть территориально-стратегическая и политическая устойчивость России.
      Из общей численности населения и военнообязанных по состоянию на 2001 год более 70% сосредоточено в Европейской части России, в том числе наибольшей плотностью в Центральном, Приволжском и Северо-Кавказском федеральных округах. На территории Уральского и Сибирского федеральных округов сосредоточено 24%, на территории Дальневосточного федерального округа только 6% населения России.
      Существенного изменения "военно-стратегического районирования"13 территории России за счет естественного движения населения и структурных сдвигов в производственной базе в ближайшие два десятилетия не произойдет.
      Однако существенное изменение потенциала ВС потребует основательная разработки географической стратегии на основе детальной оценки состояния и военно-стратегического значения не только регионов, но и отдельных районов РФ.
      В последние годы, исходя из российского, военного опыта, сложившегося территориально-экономического и административного деления РФ и "географической стратегии" вероятных противников, а так же учитывая обширность территорий и протяженность границ, введено такое понятие как командование войск стратегического направления (оперативно-стратегическое командование).
      Основу группировки войск на стратегическом направлении в мирное время составляют войска военного округа. В чрезвычайных обстоятельствах (например, в угрожаемый период) они усиливаются за счет перегруппировки войск, а так же путем подчинения командующему ВО, сил и средств других министерств и ведомств. Таким образом, КВО одновременно является командующим войсками СН с соответствующими полномочиями.
      Все стратегические направления по периметру практически всей сухопутной границы делятся на два десятка операционных и более чем 55-60 тактически важных направлений, каждое емкостью соответственно на одно оперативно-тактическое объединение (армия, армейский корпус) или тактическое соединение (типа общевойсковая дивизия, бригада, возможно усиленный полк).
      Таким образом, из географической оценки исторически сложившихся и возможных театров войны только в первом оперативном эшелоне армейских оборонительных группировок ВС РФ в ее современной территориальной конфигурации необходимо развернуть не менее 55 соединений. Очевидно, что с учетом проведения оборонительных операций на основных СН с учетом второго оперативного эшелона и резервов (в том числе ВГК) в боевом составе ВС мирного времени так и или иначе потребуется содержать вдвое больше соединений (порядка 120 дивизий и бригад), около 30 армейских и не менее 6 фронтовых управлений с соответствующими комплектами войск.
      Именно такие "географические соображения" были положены в основу советской военной стратегии, которая предусматривала не только содержание в различных степенях готовности в мирное время более 200 общевойсковых соединений, около четырех десятков управлений общевойсковых армий, но и развертывание на главных направлениях группировок войск, способных решать стратегические задачи без отмобилизования войск. При этом, за счет остатков свободных ресурсов и поставок промышленности предполагалось в течение первого года сформировать еще не менее 20-25 дивизий и несколько армейских управлений.
      Возможно, что такая "географическая стратегия" с учетом глобального военного противостояния боеготовых группировок НАТО и ОВД в Европе и существующей опасности войны на Востоке была правильной. Но, по сути, она оказалась причиной излишней вооруженности СССР, а ее продолжение при изменении ситуации в 90-х годах привело к избыточности войск и перекосам в военном строительстве строительстве РФ. Невысокий выделенный ресурс уже не позволял содержать избыточную базу мобилизационного развертывания и одновременно поддерживать в боеготовом состоянии войска постоянной готовности. В той или иной мере изложенное относится к другим видам ВС. Расчеты, приведенные выше, уже не могут считаться правильными14.
      Нужны новые подходы в решении проблем и новая военная стратегия РФ в более сложной политической и экономической ситуации15.
      Если согласиться с тем, что ВС должны в группировках соответствовать задачам и требованиям ведения боевых действий (операций) по сферам применения, то их оргштатная структура должна формироваться "в зависимости от реалистически определенных задач, от группировок" практически на всех уровнях, включая тактический16. В наиболее характерном виде свойства "гибкой структуры" проявляются и могут стать определяющими в системообразующей структуре ВС Сухопутных войсках. (Приложение_____, Система командований и организационная структура общевойсковых соединений и частей СВ).
      Такое оперативно-стратегическое деление территории и структуры ВС логично согласует классификацию войн и военных конфликтов, масштабы развертывания войск, а также примерную территориально-политическую привязку военных конфликтов в рамках общего замысла отражения агрессии и направленность подготовки развертывания группировок Вооруженных Сил на случай войны в зависимости от ее масштаба и характера применения войск.
      Таким образом, имея ввиду "географическую стратегию", применительно к России "линейку конфликтов" можно представить из нескольких типов войн.