Об обеспечении вновь формируемых соединений и частей современными и перспективными средствами связи, разведки, автоматизированного управления вооружением и войсками лучше даже не упоминать.
      Таким образом, предполагать наличие "на выходе" после проведения мобилизации полнокровных, обученных и укомплектованных современным вооружением соединений и частей, будет чрезмерно оптимистичным. Фактически результатом стратегического развертывания будет весьма ограниченное количество "сырых" общевойсковых соединений с устаревшими танками, пушками и первобытной техникой войск связи.
      Их готовность к немедленному применению по оперативному предназначению вызывает массу вопросов, если не сказать более. Сроки отмобилизования этого народного ополчения во многих случаях явно нереальны. Скорее всего, наспех собранная к назначенной дате, скажем, мотострелковая дивизия будет представлять собой гудящее скопище необученных, недисциплинированных, склонных к употреблению спиртных напитков, плохо обмундированных и вооруженных боевой техникой минувшей войны людей со случайными командирами во главе.
      Ценность таких формирований в "бесконтактных" войнах будущего представляется весьма сомнительной, равно как и возможность переломить с помощью этого низкосортного фольксштурма ход военных действий. Если учесть, что боевые возможности Вооруженных сил в воздухе и на море в сравнении с мирным временем и вовсе не претерпят изменений, то одно это обстоятельство вызывает серьезные сомнения в целесообразности именно такого типа стратегического развертывания.
      ПОСЛЕДСТВИЯ СОКРАЩЕНИЯ АРМИИ И ФЛОТА
      Существует такое понятие - коэффициент мобилизационного развертывания Вооруженных сил (он относится как в целом к ВС, так и к видам Вооруженных сил). В теории оптимальным показателем считается 1:2-3, т.е. увеличение армии мирного времени более чем в два-три раза при ее переводе на особый период считается нецелесообразным. Проведенное в течение последнего десятилетия сокращение боевого состава войск (сил) привели к значительному увеличению мобилизационной нагрузки на войска (силы). Возрастанию ее способствует и то, что значительная часть соединений сокращенного состава переформирована в базы хранения вооружения и техники, базы техники и имущества и кадры соединений с резким снижением их численности мирного времени.
      Это привело к существенному увеличению коэффициента мобразвертывания Вооруженных сил, который в основном объясняется возрастанием коэффициентов Тыла ВС и Сухопутных войск. Объективно это ведет к ухудшению качества развертываемых частей и увеличению срока их готовности. Не способствует высокой готовности развертываемых соединений и частей отсутствие в течение последнего десятилетия военных сборов. Уровень подготовленности граждан, пребывающих в запасе, и объемы военно-обученных ресурсов по этим причинам продолжают снижаться. Наконец, некоторые самые насущные оперативные потребности сегодня откровенно не подкреплены материальными возможностями. Эти обстоятельства существенно ухудшают и без того невысокое качество соединений и частей Вооруженных сил, развертываемых в особый период.
      ВОСПОЛНЕНИЕ ПОТЕРЬ
      Исключительно сложным и важным мероприятием восстановления боеспособности группировок войск, особенно в первых операциях, будет восполнение потерь в личном составе, технике, вооружении, материальных средствах. В связи с этим возникает проблема: за счет кого восполнять понесенные потери, как решать транспортную проблему, кого в первую очередь и до какого уровня доукомплектовать.
      В военное время подготовка ресурсов становится решающим фактором, так как она должна в количественном и качественном отношении в полной мере удовлетворить потребности действующей армии. Для подготовки и переподготовки пополнения на военное время предусматривается создание по видам вооруженных сил, родам войск и специальным войскам запасных, учебных и резервных соединений и частей.
      Что касается действующей армии, то, в частности, в составе фронта предполагается иметь комплект запасных частей и подразделений родов войск. Их число должно определяться количеством соединений и объединений, входящих в состав фронта. Например, на каждую общевойсковую (танковую) армию может быть запасный мотострелковый (танковый) полк, а для восполнения потерь частей и соединений родов войск, специальных войск и служб - запасные подразделения (части) родов войск (служб).
      В целом такая система до известной степени повторяет структуры, хорошо зарекомендовавшие себя в ходе Великой Отечественной войны. Однако у подобной схемы восполнения потерь есть один крупный недостаток, причем принципиального характера - ей требуется длительное время на "раскрутку". В самом деле, несколько недель в соответствии с мобланом нужно на развертывание, скажем, мотострелковой дивизии и только затем, после убытия соединения по оперативному предназначению, на его фондах начнется формирование запасной мотострелковой дивизии, предназначенной для подготовки обученного пополнения. Пока запасная мсд укомплектуется до установленных штатов, пока в ней будет налажен учебный процесс, пока качество "выпускников" выйдет на требуемый уровень - на все это потребуется срок, и немалый.
      Будет ли такой временной интервал предоставлен сложившимися обстоятельствами ведения вооруженной борьбы, неизвестно. Таким образом, имеющаяся система восполнения потерь вызывает больше вопросов, чем ответов. Эффективной ли она будет в войнах XXI в., утверждать однозначно, наверное, нельзя. Наконец, подобная система совершенно не предусматривает восполнения потерь в ограниченных по масштабу вооруженных конфликтах.
      ЧТО И КАК ХРАНИТЬ В НЗ
      Низкий уровень технической готовности бронетанкового, ракетно-артиллерийского вооружения, автомобильной техники и базовых шасси, предназначенных для укомплектования вновь формируемых соединений, в значительной степени объясняется их хранением на открытых площадках. В тяжелых климатических условиях большинства российских регионов это вооружение и военная техника сравнительно быстро выходит из строя. Кроме того, современную сложную радиоэлектронную технику хранить на открытых площадках вообще нельзя. При подобном перепаде температур, осадках и влажности она уже через год приходит в неработоспособное состояние.
      Нет ответа еще и на такой вопрос - насколько оправданно хранить современную технику в НЗ? Каким образом создать ее запасы (в то время, когда этой техники катастрофически не хватает даже в частях постоянной готовности)? Насколько целесообразно "закладывать" вооружение на хранение, если это ведет к его фактической утрате?
      Помимо этого, в настоящее время вооружение и военная техника сравнительно быстро устаревают. Наконец, ни у одного государства не хватит никаких экономических возможностей оснастить соединения и части постоянной готовности современным вооружением и "заложить" еще столько же и даже больше на хранение. Ведь, учитывая современный российский коэффициент мобилизационного развертывания, вооружения, ВВТ, надо еще несколько комплектов. Ясно, что все это находится за гранью реальности. И в НЗ сегодня можно заложить только вооружение и военную технику, высвобождающиеся в результате сокращения Вооруженных сил. Это ВВТ далеко не новое и требует, как минимум, среднего, а то и капитального ремонта.
      Наиболее разумным представляется создавать неприкосновенные запасы того, что не имеет тенденции к резкому устареванию или что можно без ущерба для качества "освежать": стрелковое вооружение, боеприпасы, продовольствие, вещевое имущество, горючее и смазочные материалы. А закладка на длительное хранение, скажем, современной зенитной ракетной системы, комплекса РЭБ, комплекта АСУ, техники войск связи представляют собой ярко выраженный способ выбрасывания денег на ветер.
      ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ
      Здесь трудно обойтись без обширного цитирования. Уинстон Черчилль, "Вторая мировая война" (т.4, стр. 386): "Я очень восхищался тем, как была создана американская армия. Я считаю, что это было чудом организации и импровизации. Часто случалось, что мощное государство хотело создать большие армии, и при наличии денег, времени, дисциплины и лояльности это может быть достигнуто. Тем не менее быстрота, с которой маленькая американская армия, имевшая лишь несколько сот тысяч человек незадолго перед войной, создала мощную силу, насчитывающую миллионы солдат, является чудом в военной истории. Мы наблюдали там то, что можно назвать массовым производством дивизий; их формировали очень быстро и в больших масштабах и отправляли на следующий этап их усовершенствования. Я видел создание этой могущественной силы - могущественной армии, одерживающей победы на каждом театре борьбы с врагом и созданной в такое короткое время и при наличии столь незначительного исходного материала. Это достижение, которое солдаты всех других стран будут всегда изучать с восхищением и завистью.
      Но это еще не все, и это даже не главное. Одно дело создавать большие армии, другое дело - руководить и управлять ими. Для меня остается все еще
      необъясненной тайной, каким образом очень маленькие штабы, которые существовали в Соединенных Штатах в мирные годы, оказались в состоянии не только создать армии и авиационные соединения, но также найти руководителей и создать большие штабы, способные управлять огромными массами и перебрасывать их быстрее и дальше, чем это делалось когда-либо раньше во время войны".
      Что интересно, не было у американцев никаких запасов НЗ, на создание которых мы положили полжизни, никаких дивизий кадра, никаких баз хранения вооружения и военной техники, на которых десятками тысяч ржавели бы под дождем и снегом разукомплектованные танки, а потребовалось - за сравнительно короткое время создали современную по тем временам армию. К сожалению, этот опыт у нас так и не изучен в деталях и поныне.
      ИТОГИ И ВЫВОДЫ
      Разработанные модели ведения Вооруженными силами России операций и боевых действий возможной войны, насколько известно, еще не претерпели радикальных изменений. До сих пор они опираются во многом на отработанные и доказавшие свою жизнеспособность в Великой Отечественной войне принципы. Однако в военном деле давно наступила пора кардинальных перемен. Многотысячные общевойсковые соединения и массированное применение боевых бронированных машин уже не будут оказывать решающего влияния на победу в современной войне.
      Во многом идеи, положенные в фундамент мобилизации Вооруженных сил и военной промышленности, теряют свой смысл и при ведении современной войны с применением дальнобойного высокоточного оружия. Грани между линией боевого соприкосновения, оперативным и стратегическим тылом стираются, а на территории воюющей страны не будет ни одного места, недоступного для нанесения ударов вероятного противника.
      Ее исход, скорее всего, будет решен в первый же месяц ведения воздушной кампании с применением только обычных средств поражения, в которой группировкам войск и сил, объектам военной промышленности и коммуникациям одной из сторон конфликта будет нанесен неприемлемый ущерб, делающий невозможным дальнейшее продолжение ведения военных действий. Поэтому принципы классической мобилизации, по всей видимости, давно и безнадежно устарели. Стране и Вооруженным силам необходимо переходить на принципиально новые идеи подготовки организованного резерва.
      Наиболее отвечающим интересам обороноспособности государства выглядит глубокое реформирование существующей системы мобилизационного развертывания и переход на радикально новую систему организованного резерва. Нельзя сказать, чтобы этого не понимала мыслящая реальными категориями часть руководства Вооруженных сил. Вместе с тем радикальная ломка сложившейся системы в условиях ресурсных ограничений может привести к тому, что старая система будет сломана, а новая на ее обломках так и не создана. Поэтому торопиться в любом случае не следует. Однако дело в том, что в Минобороны, похоже, пока нет даже "эскизного" проекта и экономического обоснования новой системы организованного резерва. Словом, еще нечего обсуждать.
      x Из книги "Воспоминания солдата"
      Германский генеральный штаб
      Германский генеральный штаб был создан Шарнгорстом и Гнейзенау. У его колыбели, как крестные отец и мать, витали дух Фридриха Великого и воля к освобождению, вдохновлявшая войну против угнетателя Германии Наполеона. После освободительных войн с наполеоновской Францией Европа вступила в период продолжительного мирного развития. Нужно было восстановить ослабленное войной народное хозяйство, поэтому европейские государства были вынуждены сократить военные расходы. В этой мирной Европе прусский генеральный штаб ничем не проявлял себя и жил незаметной жизнью.
      Но именно в это спокойное время появилось выдающееся произведение, военной литературы - книга директора Прусской военной академии Карла фон Клаузевица "О войне". Эта книга, которую очень немногие читали, но многие критиковали, представляет собой первую попытку создать философию войны, дать объективный, квалифицированный анализ ее особенностей. Она имела большое значение в теоретической подготовке офицерских кадров германского генерального штаба. Она побудила к стремлению трезво и профессионально оценивать людей и события, что являлось характерным для всех виднейших офицеров германского генерального штаба. Она укрепила патриотизм и идеализм, одухотворявший этих представителей генерального штаба.
      Если Шарнгорста, Гнейзенау и Клаузевица можно назвать духовными отцами прусско-германского генерального штаба, то фельдмаршала графа фон Мольтке следует признать его величайшим и наиболее последовательным сыном, Мольтке и его школу можно охарактеризовать словами Шлиффена: "больше делать, меньше говорить, быть большим, чем ты кажешься другим". Выдающиеся качества Мольтке как государственного деятеля (1855-88 гг. начальник германского генерального штаба) позволили ему выиграть три войны и оказать содействие делу объединения немецкого государства и немецкого народа. Одновременно он создал авторитет своему орудию - генеральному штабу.
      После смерти Мольтке, на рубеже двух веков, на германский генеральный штаб не могли не оказать влияния происходящие события. Рост могущества Германии после победоносных лет эпохи объединения не мог не отразиться на офицерском корпусе и генеральном штабе. Достигнутое Германией положение великой европейской державы привело к появлению чувства самоуверенности, которое нашло себе наиболее яркое выражение в настроениях особого круга немецких офицеров офицеров генерального штаба. С этим чувством генеральный штаб и вступил в первую мировую войну. В этой войне он выполнил свой долг. Если в первой мировой войне генеральный штаб больше, чем в предыдущие годы, вмешивался в управление боевыми действиями, то в этом виноват не генеральный штаб, а генералы, командовавшие соединениями, которые зачастую сами устранялись от принятия решений либо были слишком стары, не знали военной техники и являлись специалистами только в области строевой подготовки.
      И вот начались разговоры о гипертрофии генерального штаба при Людендорфе, но огромная творческая энергия Людендорфа многое дала генеральному штабу немецкой армии. Людендорфа нельзя обвинять в поражении, которое Германия в конечном счете потерпела в первой мировой войне, в борьбе с превосходящими силами противников. Он занял ответственный пост начальника генерального штаба уже в августе 1916 г., в момент, когда без его вмешательства и вмешательства Гинденбурга война была бы уже проиграна. Эти два великих полководца взяли на себя почти сверхчеловеческую и, во всяком случае, совершенно неблагодарную задачу. Было бы несправедливо ставить им это в вину.
      Несмотря на плохой исход войны и на раздоры послевоенного периода, вызванные поражением страны, Гинденбург и Людендорф остались выдающимися представителями старого германского генерального штаба. Правда, тяготы войны часто вынуждали их, особенно Людендорфа, принимать суровые, даже жестокие меры. Впоследствии некоторые ученики Людендорфа объявили эту обусловленную крайней необходимостью сторону деятельности своего учителя обязательным качеством офицера генерального штаба. Они взяли за образец именно эту нехорошую черту военной практики Людендорфа. Так возник тип сурового своевольного карьериста, который производил неприятное впечатление и, к сожалению, подрывал авторитет генерального штаба в войсках и в народе. Но если мы посмотрим на ряд выдающихся личностей, которых следует признать типичными для прусско-германского генерального штаба, то мы не увидим среди них описанного выше типа.
      Шарнгорст, сын крестьянина из Нижней Саксонии, молчаливый, вдумчивый, самоотверженный, храбрый, скромный, неподкупный и некорыстолюбивый человек. Организатор прусской армии во время освободительной войны, создатель генерального штаба; умер от тяжелого ранения, полученного на поле боя.
      Гнейзенау, начальник штаба Блюхера, в 1806 г. руководил обороной Кольберга (Колобжег), энергичный и темпераментный человек, одаренный большими способностями, являлся советником главнокомандующего во многих удачных и неудачных сражениях. Он побудил Блюхера после поражения под Линьи 16 июня 1815 г. выступить на помощь союзным английским войскам; этот марш Блюхера решил исход битвы при Ватерлоо 18 июня 1815 г. между союзными державами и Наполеоном.
      Клаузевиц, которому в период войны не приходилось занимать руководящих постов, написал книгу "О войне". Это был тихий замкнутый ученый, которого нередко можно было встретить среди офицеров германского генерального штаба. При жизни он был мало известен и надеялся оказать влияние на грядущее поколение.
      Мольтке - самый значительный начальник генерального штаба германских сухопутных войск, всемирно известный мыслитель, стратег и гениальный полководец. По характеру он был сдержанный человек, оказывающий влияние на окружающих в силу своего умственного превосходства. Он создал свою собственную школу. Мольтке был не только великим полководцем, но и благородным человеком, выдающимся писателем, вдумчивым наблюдателем нравов и обычаев других народов.
      Шиффен - благородный, умный человек с холодным, саркастическим умом. Он был вынужден составлять свои планы в период неустойчивой политики и мало влиятельного рейхсканцлера. Ясностью и категоричностью своих военных планов он пытался компенсировать и нерешительность политических деятелей, и отсутствие у них целеустремленности. Так же, как и Мольтке, он понимал важность техники в современную эпоху. Четкость и убедительность его мыслей оказали столь сильное влияние на его преемника Мольтке-младшего, что оперативный план Шлиффена с незначительными изменениями был сохранен и после смерти его творца и использован в 1914 г. в условиях изменившейся обстановки. В провале так называемого плана Шлиффена виновен не сам Щлиффен, а его эпигоны. Шлиффену не пришлось проявить себя на полях сражений.
      Гинденбург - простой, здравомыслящий, решительный человек, благожелательно и по-рыцарски относящийся к людям. Тем, кому он доверял, он предоставлял полную свободу действий; он хорошо разбирался в текущих событиях, понимал и знал людей. Это ему принадлежат слова: "Если бы сражение под Танненбергом было проиграно, не стоило бы спорить из-за того, кто должен нести ответственность за поражение". Людендорф - человек сильной воли, с чудовищной работоспособностью и с выдающимся организаторским талантом. Пламенная любовь к отечеству придавала ему титанические силы в борьбе с надвигавшимся поражением германского народа. Он очень многое совершил в самое тяжелое для Германии время.
      Сект - вдумчивый, хладнокровный человек с ясным умом, до некоторой степени боявшийся общественного мнения. Он был одаренным стратегом и организатором, однако не понимал значения техники так глубоко, как это понимали Мольтке и Шлиффен. После поражения в 1918 г. создал стотысячную армию Веймарской республики. Но Версальский договор запрещал этой армии иметь свой генеральный штаб, и Сект вынужден был уступить этому требованию. Однако он нашел путь к тому, чтобы сохранить в период разоружения страны у штабных офицеров дух старого германского генерального штаба. Его стремление отделить армию от политики в свое время было совершенно правильным, но постепенно привело к тому, что офицерский корпус вообще и офицеры, которые могли быть использованы для службы в генеральном штабе, в частности, перестали интересоваться вопросами внешней и внутренней политики. В этом была слабость его системы.
      Бек - высокообразованный, спокойный, благородный человек; Он недооценивал роль техники, авиации, моторизации и радиосвязи в современной войне, не менее отрицательно относился он и к новым методам ведения войны, обусловленным развитием техники, и пытался затормозить их внедрение. Бек не признавал и политическую революцию национал-социалистов. Он был консервативным человеком по своей натуре, вел выжидательную политику; эти черты характера и погубили его.
      Из характеристики этого небольшого числа выдающихся представителей германского генерального штаба можно понять его дух. В течение продолжительного времени своего развития генеральный штаб воспитывал и обучал полноценных в умственном и моральном от- ношении офицеров, способных руководить германскими вооруженными силами в тяжелых условиях, в которых они обычно вынуждены были сражаться. Необходимыми условиями для получения должности в генеральном штабе были целостность характера, безупречное поведение на службе и в быту. Далее принимались во внимание военные способности, фронтовой стаж, тактическая и техническая под- готовка, организационный талант, физическая и духовная выносливость, прилежание, трезвость ума, решительность. При подборе офицеров с учетом этих требований в первую очередь принимались во внимание -умственные качества, а затем уже свойства характера и душевные качества, ибо последние труднее поддаются точному определению. Большая часть офицеров генерального штаба, особенно старых офицеров, понимала важность этих традиционных особенностей. Это, конечно, не означает, что именно эти офицеры занимались вопросами подбора кадров для генерального штаба. Да если бы они и занимались ими, то это еще не значит, что они обладали достаточным знанием людей и были гарантированы от ошибок при подборе кадров.
      Вне всякого сомнения, старая традиция имеет огромное моральное значение для армии. Приведенные выше характеры видных офицеров старого генерального штаба могли бы быть взяты молодым поколением за идеальный образец. Этот образец не должен ограничивать новые качества, обусловленные развитием военного искусства, и тем более не должен исключать их. Однако в действительности старая традиция не всегда рассматривается как идеальный образец; часто в ней усматривают только практический пример, считая, что достаточно слепого подражания, чтобы добиться успеха даже в том случае, если условия и средства совершенно изменились. Такое неправильное понимание традиции присуще каждому старому учреждению. Прусско-германская армия и ее генеральный штаб также неоднократно допускали эту ошибку. Несомненно, между не- правильно понимаемой традицией и новыми задачами существовало внутреннее противоречие. Эти новые задачи были обусловлены самыми раз- личными причинами: изменившимся положением Гер- мании, новым соотношением сил в Европе и во всем мире, растущим влиянием техники, превращением войны в "тотальную", расстановкой политических сил во всем мире. Конечно, не все офицеры генерального штаба видели эти изменения в обстановке. Это относится в первую очередь к некоторой части старых офицеров, занимавших ответственные посты. Новая обстановка требовала новой организации всех вооруженных сил и особенно создания единого верховного командования. Но именно это требование, обусловленное всем ходом политического, военного и экономического развития, не было реализовано германским генеральным штабом до начала второй мировой войны. Напротив, довоенное руководство генерального штаба препятствовало не только своевременному созданию полноценного и все- объемлющего верховного командования вооруженных сил, но и образованию самостоятельных, способных выполнять оперативные задачи военно-воздушных сил, тормозило развитие только что созданных бронетанковых войск в составе сухопутных войск.
      Довоенный генеральный штаб сухопутных сил недопонимал и недооценивал важности новых родов войск в современных условиях боевой действительности, так как он боялся умалить значение сухопутных войск и старых видов вооружения. Традиционная замкнутость офицеров генерального штаба в чисто военных делах препятствовала развитию их политического кругозора. Развитию офицеров препятствовал также принцип Гитлера: только узкий круг специалистов должен быть посвящен в дела каждой отдельной отрасли хозяйства, каждый должен знать ровно столько, сколько необходимо для выполнения своих обязанностей. Право иметь общее представление обо всей обстановке Гитлер оставил за одним собой, что наносило большой вред общему делу. Молодые офицеры генерального штаба острее старых генштабистов чувствовали противоречия, возникшие между традициями и новыми задачами, и пытались ликвидировать их. Это стремление с неприязнью встречалось старыми офицерами. Новое поколение офицеров считало, что не следует терять времени. В противоположность им поборники старых традиций стояли за постепенное развитие и настойчиво проводили свои принципы в жизнь. Генеральный штаб, неправильно отстаивая старые традиции, вступил в противоречие с Гитлером, пробудил в нем неверие в способности и объективность офицеров генерального штаба и создал на долгое время конфликт, оказавший роковое влияние на ведение войны. Образ идеального офицера генерального штаба характеризуется следующими чертами: принципиальностью, высоким интеллектуальным развитием, скромностью, способностью подчинять свои личные интересы общим интересам, твердостью убеждений, способностью излагать свое мнение начальнику в тактичной форме.
      Офицер генерального штаба должен иметь достаточно самообладания для того, чтобы подчиниться приказу начальника, даже если он с ним не согласен, и выполнять этот приказ. Он должен понимать требования войск, любить войска и неустанно о них заботиться. Он должен знать оперативное искусство, тактику и современную технику, причем последнюю он не обязательно должен знать в деталях, но иметь представление, достаточное для того, чтобы определить значение техники для ведения войны.
      Само собой разумеется, что у офицера генерального штаба должны быть в высшей степени развиты профессиональные качества, присущие каждому солдату и офицеру: мужество, решительность, готовность взять на себя ответственность, находчивость, физическая выносливость, выдержка, а также достаточное прилежание. Каждый офицер генерального штаба должен непрерывно проходить стажировку в войсках на различных должностях, совершенствоваться в искусстве вождения войск. Для этого он должен использовать также систематические командировки на фронт. В этом очень важном вопросе действительность последних предвоенных лет больше всего отошла от идеала. Это объясняется прежде всего недостатком офицеров генерального штаба, вызванным строгим выполнением тех статей Версальского договора, которые запрещали Германии иметь генеральный штаб. Этот серьезный недостаток в подготовке офицеров генерального штаба еще более увеличился в период войны, теперь уже по вине высших штабов, которые, не желая лишаться своих хороших работников, держали их у себя всеми правдами и неправдами. Эти порочные методы культивировались прежде всего верховным командованием вооруженных сил и главным командованием сухопутных войск. В этих учреждениях имелись офицеры, которые в течение почти шестилетней войны ни разу не выезжали на фронт.
      Генеральный штаб вырабатывал у своих офицеров единые методы оценки тактической и оперативной обстановки. В силу своего особого географического положения Германия была вынуждена вести боевые действия на "внутренних рубежах", чередуя оборону с наступлением. "Отныне Европа представляет собой одну семью, поэтому трудно какому-нибудь члену семьи оставаться в стороне от семейных раздоров, особенно если "его квартира расположена в середине дома". Этими словами граф Шлиф фен метко охарактеризовал положение нашей страны, из-за которого (и очень часто против нашей воли) мы вынуждены участвовать в каждом европейском конфликте. Немецкий народ ничуть не воинственнее других народов Европы, но он живет "в середине дома", поэтому в течение всей своей большой богатой событиями истории ему очень редко удавалось уклониться от участия в конфликтах между его соседями. При таких условиях перед руководителями нашего государства и нашей армии вставали трудные, часто неразрешимые задачи. Учитывая ограниченность своих материальных возможностей, Германия всегда была заинтересована в том, чтобы как можно быстрее уладить любой конфликт, избежать продолжительной и изнурительной войны и не допустить вмешательства непричастной третьей стороны. Эта задача мастерски была решена государственной политикой Бисмарка и стратегией Мольтке. По мнению Шлиф фена, после поражения в первой мировой войне командование сухопутных войск состояло исключительно из офицеров кайзеровской армии, ибо других не было. (Совсем как у Сталина "другого ГШ как и других генералов в 1941 году не было", - С.А.)
      Эти офицеры были на службе у Веймарской республики, хотя они и не были полностью согласны со всеми порядками, установленными в результате замены монархии республикой. Они вынуждены были отказаться от многих привилегий и излюбленных традиций и сделать это для того, чтобы не дать грозно надвигавшейся уже в то время волне большевизма захлестнуть свое отечество. Но Веймарская республика не сумела превратить этот брак по расчету в союз по любви. Между новым государством и офицерским корпусом не было установлено внутреннего контакта, хотя к этому и стремился, вкладывая все силы ума и души, такой деятель, как престарелый, заслуженный министр рейхсвера доктор Гесслер. Это имело большое значение для дальнейшего отношения офицерского корпуса к национал-социалистам. Правда, некоторые правительства Веймарской республики дали небольшой немецкой армии все, что они могли дать в этой обстановке, учитывая внешнеполитические обязательства и тяжелое финансовое положение Германии. Но они не смогли установить внутреннего контакта с офицерским корпусом и вдохновить армию своим политическим идеалом. Армия осталась внутренне чуждой новому государству.