Украина и остальная Россия

ВЕЛИКАЯ И МАЛАЯ – явное противопоставление? Но тогда почему рядом с ними находится не какая-нибудь СРЕДНЯЯ, а выпадающая из такой логики «Белая Русь»? А именно потому, что тогдашний политический смысл этих слов никак не совпадает с нынешним бытовым!

БЕЛЫМИ землями Руси стали княжества, ОБЕЛЁННЫЕ (свободные) от выплаты дани Орде. А ЧЁРНЫМИ, кстати, еще и в XIX в. официально звались податные сословия.

И МАЛАЯ Русь мала не размерами и не значением. Это как раз то МАЛОЕ (основное) ядро, то зернышко, из которого проросло нечто большее: великая страна, от которой провинциал-патриоты с такой радостью сегодня отрекаются. Так и Малопольша, и Иль-де-Франс (Остров Франции) стали фундаментами грядущих великих держав. А соответственно ВЕЛИКАЯ Русь – обозначение земель, соединенных вокруг первоначальной основы, подобно ВЕЛИКОЙ Греции, возникшей в результате переселения античных эллинов в Италию!

Конечно, и Сиракузы могли довольно долго обходиться без Афин, и Варшава без Кракова, и Киев без Москвы. Но – по слову Антуана де Сент-Экзюпери – мы в ответе за тех, кого приручили. А по слову Сына Человеческого – дом, разделившийся в самом себе, не устоит…

3

…Различие судеб рассекло Русь на три земли. Русь Белая, опасаясь притязаний Орды, присоединилась к Княжеству Литовскому, сделав его Великим и оговорив привилегии своим городам и феодалам. Русь Великая для противоборства с Ордой объединилась в мощное централизованное государство. Русь же Малая, испепеленная Ордой почти дотла, больше века лежала в руинах – добычей для кочевых чамбулов, пока Ольгерд, разбив хана у Синих Вод, не ввел в полувосстановленные города Подолии и Поднепровья свои дружины, присоединив русские земли по праву не договора, но завоевания.

Менялись князья и ханы, а народ по-прежнему ощущал себя РУССКИМ, искусственно разорванным соседями. И много позже, уже в 20-е годы XVII в., прославленный гетман П.Конашевич-Сагайдачный в официальном письме царю Михаилу указывал: «Мы рода русского и веры греческой». И Переяславская Рада проводилась от имени «Войска Запорожского и всего люда российского».

Именно в Малой Руси, в противостоянии польской культуре, возникло стремление возродить русский литературный язык, подзабытый даже в Москве. Князь Острожский заказывал первопечатнику Федорову РУССКИЕ книги. На обучение РУССКИХ СПУДЕЕВ завещала свое состояние Галшка Гулевичевна. Говорить только ПО-РУССКИ клялись члены казацко-мещанских просветительских братств. Изучение РУССКОГО языка – один из основных курсов Киево-Могилянской академии. И киевские монахи ехали в Москву, чтобы возрождать ПРАВИЛЬНЫЙ РУССКИЙ язык в Великороссии, где это поощрялось, а не запрещалось (как в Польше).

В общем безусловно, что вплоть до середины XIX в. Малороссия чувствовала себя неотъемлемой частью общерусского единства. Прославленное Кирилло-Мефодиевское общество протестовало против гнета не национального, а социального; члены его были убеждены в нерасторжимости Великой и Малой Руси. И известнейшего из членов этого общества – Т.Г.Шевченко – отдали в солдаты не за национализм, а за республиканство.

Услышав имя Великого Кобзаря, наши оппоненты немедленно процитируют хрестоматийное: «Кохайтеся, чорнобривi, та не з москалями». Неужели поэт, подобно Гонте или Гитлеру, боролся со смешанными браками? Конечно, нет. Просто в те годы «москалями» называли российских солдат – независимо от национальности (помните, «москаль-чарiвник» в пьесе был малороссом?). И Тарас Григорьевич, сам вволю хлебнувший «москальщины», советовал дивчинам не связывать судьбу с людьми, на целых двадцать пять лет лишенными собственной воли.

Любому, прочитавшему «Кобзарь», ясно: не ЛЯХОВ ненавидел поэт, но ПАНОВ; не МОСКАЛЕЙ отвергал, но ИМПЕРИЮ и КРЕПОСТНИЧЕСТВО. Любые попытки доказать обратное унижают величие Тараса Григорьевича, как костры ау-то-да-фе оскверняли учение Христово…

Да что там приднепровец Шевченко! Даже в Галиции, прочно вошедшей в Польшу, католизированной и ополяченной, население тогда же ощущало себя РУССКИМ. «Русской тройкой» назвали свой кружок – и на Россию ориентировались – отцы-основатели галицийского национального Возрождения М.Шашкевич, И.Вагилевич, Я.Головацкий…

4

…Кстати, составив словарь живого языка Украины, Шевченко назвал его «Словарь южнороссийского говора», подчеркнув региональность диалекта. И верно: языковое единство Руси никогда не было абсолютным. Различия говоров идут еще с начала нашей эры, когда балтские и иранские народы смешивались, давая начало первым славянским племенам. И даже сейчас – после 70 лет радиовещания, 60 лет всеобщей грамотности и 40 лет Центрального телевидения – невозможно перепутать бытовые говорки архангелогородских поморов, псковских скобарей, мозырских полещуков, закарпатских русинов, донских казаков, причерноморских новороссов; да, собственно, и черниговца от тернопольца легко отличить на слух.

Ну и что же? По сей день французский «ланге д’ок» отличается от французского же «ланге д’ойль». Жители Пекина и Шанхая вообще говорят на разных языках, оставаясь китайцами. Доныне туринцу и неаполитанцу впору общаться через переводчика. А диалекты Мюнхена, Гамбурга и Берлина похожи куда меньше, чем диалекты Львова, Киева и Москвы. И все это не мешает существовать единым Франции, Италии, Германии, Китаю…

Естественно, из множества диалектов выделяется основа для формирования единого языка. Таким на Руси и стал КНИЖНЫЙ, ГОРОДСКОЙ русский язык, сохраненный черноризцами КИЕВСКИХ монастырей, утвержденный дьяками МОСКОВСКИХ приказов и подхваченный первыми светскими поэтами САНКТ-ПЕТЕРБУРГА.

А вытеснение диалектов из общественной жизни связано лишь с тем, что единый язык удобен государству. Обучение на КНИЖНОМ РУССКОМ гарантировало империи возможность использования на государственной службе всех грамотных. Необъятная России нуждалась в кадрах, и бюрократия добивалась, чтобы ее служебный язык знали все, кому легко его выучить. Только этим и объясняется пресловутая «русификация»! Ведь холмогорского мальчика Михайлу, будущего академика, и подростка-волгаря Аввакума, будущего вождя раскола, тоже не учили в школе ни диалекту поморов, ни волжскому, специфически окающему говорку… Есть и обратный пример: в Австрийской империи горожан было куда больше – и должностей не хватало даже немцам; поэтому Габсбурги всячески поощряли обучение на славянских языках, оттесняя большинство своих подданных от кормила власти.

В конце концов, ДОМА мы можем «розмовлять», «гуторить» или «баять». Но ШКОЛА должна научить нас РАЗГОВАРИВАТЬ. Так, чтобы нас понимали не только односельчане или даже земляки…

5

…Впрочем, даже и единый язык – еще не гарантия единого народа. Единоязычные, но принципиально разные по культуре сербы и хорваты даже в просвещенном XX в. явили миру пример средневековой нетерпимости православия и католичества. А вот в подавляющем большинстве земель Руси именно единая Русская (не Российская!) Православная церковь стала обручем, скреплявшим духовное единение всех ветвей разорванного РУССКОГО народа.

Изначально церковность Руси была нераздельно связана с ее государственностью. И если в эпоху величия Киева владычный престол находился именно там, то уже во второй половине XIII в. митрополит Кирилл перенес его во Владимир, а позже митрополит Петр – из ветшающего Владимира в расцветающую Москву. И вместе с владыками меняла резиденцию икона Божьей Матери, олицетворявшая и единую – от Киева – русскую государственность, и единый – от Бояна – русский народ. В эпоху распада именно Русская Православная церковь оставалась гарантом духовного единства расколотого народа, окормляла всю паству, независимо от подданства.

Разумеется, временные владельцы отдельных русских земель ради закрепления своего политического господства стремились расколоть русскую Церковь, вырвав Малую (тогда еще просто Литовскую) Русь из-под омофора Московской митрополии. Естественным следствием отрыва должно было стать окатоличивание – гарантия духовной изоляции покоренной Руси. Но даже неискушенные в догматах смерды инстинктивно ощущали угрозу. Именно поэтому провалилась первая попытка создания Малороссийской Автокефалии, предпринятая князем Ольгердом и митрополитом Киприаном в XIV в.

А Уния 1596 г. еще откровеннее Автокефалии жертвовала ВЕРОЙ в угоду ПОЛИТИКЕ. Противоестественное соединение несовместимых канонов, пренебрежение догматами приводило православного либо к католицизму – но и к утрате духовной связи с предками, либо к лицемерию – пусть неосознанному – перед Господом. Не зря сами католики относились к униатству с презрением, справедливо видя в нем религию компромисса.

И значит, учреждение Автокефалий или Уний по воле властей земных есть по сути нескрытое глумление над ВЕРОЙ, что хуже ереси, ибо Церковь – вне политики и над нею. А иерархи, потворствующие властям в расколе, есть отступники от Господа, предающие Дух ради суеты. Миряне же, увы, не сильны в богословии. Они верят пастырям своим – и оказываются невинными жертвами бесстыдных политиканов…

6

…Но – нужна оговорка. В Галиции, покоренной поляками еще в XIV в. – при Казимире Великом, католицизм привился – сперва в городах, позже – в форме униатства – и на селе. И Карпатская Русь оказалась культурно отчужденной от РУСИ ЕДИНОЙ. Между ГАЛИЧАНАМИ и РУССКИМИ (малороссами ли, великороссами – не важно!) легла та роковая граница, которая пятью веками ранее рассекла балканских сербохорватов на две непримиримые культурные общности.

Впрочем, ИСКРЕННЯЯ ВЕРА была привилегией простонародья. Для «верхов» Уния всегда была лишь инструментом политики. Даже в XX в. ПОЛЬСКИЙ граф, потомственный КАТОЛИК А.Шептицкий легко сменил конфессию, дабы стать митрополитом Галиции, главным проповедником «украинской особости» и «присоединения ВСЕЙ УКРАИНЫ к Галиции» – но непременно под юрисдикцией Австрии, а в крайнем случае Польши…

А собственно Малороссия отвергла Унию безусловно. И совесть Приднепровья, Тарас Шевченко, ненавидя царизм и крепостничество, едва ли не страшнее ненавидел и презирал ту самую унию, за которую галичане отдавали жизни, защищая Львов от казаков Богдана Хмельницкого.

7

…В 1503 г., еще и не успев быть причисленной к Малороссии, Чернигово-Северщина вернулась в состав Руси. Именно тогда – видимо, под впечатлением от утраты лакомого куска – польско-литовские власти начали изживать само название «Малая Русь», указывающее на русское единство. В документах начала XVI в. появляется старый топоним «Украина», но уже в качестве имени собственного, политического.

Прием распространенный. Так, запад Болгарии дольше других земель оставался под турками, а затем был отдан Антантой сербскому королевству. Но край, давший Болгарии множество славных борцов за свободу (Васил Левски, Цола Драгойчева, Никола Вапцаров, Владимир Заимов), не мог не бороться за воссоединение с Родиной. Силой эту борьбу подавить не удавалось. И лишь Тито догадался, используя старый топоним, предложить западным болгарам считать себя македонцами. Конечно, числиться потомками Александра Великого лестно многим – и о единстве забыли. Ныне жители Скопье готовы бороться уже не за воссоединение с Болгарией, а за отторжение севера Греции. Не правда ли, чем-то похоже на экскурсии галичан в Крым?

Этноним «украинец», однако, долго не приживался, ибо «провинциал» – слово не очень лестное. А Галиции, прочно вошедшей в Польшу, вообще не предлагалось называться Украиной. К Украине ее приписали уже австрийцы, желая прочнее отгородить свои карпатские владения от России – а заодно и противопоставить сельское население вечно мятежной польской шляхте.

Понятия «Украина» и «Украинец» как этнополитические категории начали приживаться в Малой Руси лишь к концу XIX в., когда космополитичных феодалов начала оттеснять от власти местная буржуазия, нуждающаяся на первых порах в обширном, но изолированном рынке. Выразителем же ее интересов – следовательно, и регионального прогресса – стала либеральная интеллигенция. И если Костомаров, отрицая право феодалов на власть, писал всего лишь о «врожденной демократичности малороссов», то его наследник Грушевский, протестуя против косности имперской буржуазии, пришел уже и к выводу о «двух нациях».

Но! – «украинской» признала себя лишь буржуазия слишком мелкая для конкуренции на рынке не только мировом, но даже на общерусском. Не находили отклика идеи «антирусскости» у промышленников Донецко-Черноморского региона, у капиталистов уровня Рябушинского и Терещенко…

8

Ярче всего процесс «украинизации» проявился в Галиции, вынужденной в рамках Австрийской империи конкурировать с несравненно более развитой Чехией. Эти земли, Малой Русью не считавшиеся, австрийская бюрократия использовала для контроля сепаратизма краковских поляков. И уже упомянутый А.Шептицкий официально запрещал самоназвание РУСИН, вводя термин УКРАИНЕЦ; даже из хорального песнопения «Боже… Русь-Украину спаси!» было вычеркнуто слово РУСЬ. И австрийские формирования «галицийских стрелков» мыслились Веной как зачаток вооруженных сил вассального государства…

9

…Но ведь буржуазия прагматична! Замкнуться в Галиции – даже объединенной в перспективе с Правобережьем Днепра – означало в конкурентной борьбе заведомо проиграть. Поэтому прагматики украинского национализма заранее причислили к «соборной Украине» уголь Донбасса, сталь Екатеринослава, порты Новороссии. Впрочем, мечты эти оставались мечтами, пока в 1918 г. Австрия и Германия не оккупировали по Брестскому миру юг России. Создавая оккупационную администрацию, они сочли за благо учредить государство «Украина», снабдив его гетманом.

И национал-социалистическая Директория, свергнувшая гетманщину, не стала отказываться от доставшихся чудом территорий, а использовала галицийский тезис о «соборности». При этом ощущение единства Малороссии и Галиции оставалось весьма спорным. Симон Петлюра – безусловный патриот Украины – достаточно легко отказался от галицийских земель в пользу Польши, сознавая их чужеродность Приднепровью. Как не вспомнить тут уход Хмельницкого с уже прочно занятой им Львовщины: гетман Богдан рассматривал Галицию как естественную, уже безвозвратно интегрированную часть Польши – и не надеялся закрепить там свою власть…

10

…А воплотили в жизнь заветные идеи украинских националистов большевики-ленинцы. Прекрасно понимая выгоды эксплуатации национальной идеи, они назначили Украиной Харьковщину, изначально входившую в состав Великороссии – и организовали с ее территории контрнаступление. После же победы оставили Украину Украиной, реализуя собственный тезис о праве наций на самоопределение. А этнический и языковой фон оперируемых территорий интересовал кремлевских мечтателей столь же, сколь и германских оккупантов.

Националисты претендовали еще и на Кубань, заселенную некогда, в частности, и запорожцами. Впрочем, по принципу «Украина везде, где ступал козацкий конь» под юрисдикцией Киева могли бы оказаться Синоп, Дюнкерк и Рига… Что же до кубанцев, то они отчего-то не оценили рвения воссоединителей и даже выгоняли Директорию из Киева, сражаясь за «единую и неделимую» под знаменами Деникина…

11

…Но давно уже нет на Украине ни польской шляхты, ни галицийской буржуазии. Чем же ныне жив национализм?

Отвечая, вспомним: в основных европейских языках понятие «гражданин» (политикос, цивис, бюргер, ситуайен) неразрывно связано с понятием «город» (полис, цивитас, бург, ситэ) и городскими вольностями и означает лицо социально полноправное. Слово же «мещанин», пришедшее из Польши на все три земли Руси, так и осталось обозначением по месту жительства и нигде на Руси политического смысла не приобрело.

В Белоруссии, как и в Великороссии, наряду с «мещанином» существует и «гражданин». Украинское же «громадянин» дословно означает «общинник». Член той самой ОБЩИНЫ, которая везде и всегда была оплотом реакции, противостоя рынку и ОБЩЕСТВУ. Не зря советские управленцы и партаппаратчики набирались по возможности из села, как более консервативные и послушные. И в наши дни одна из реакционнейших, откровенно фанатичных националистических группировок Одессы именуется «Пiвденна ГРОМАДА» – «Южная ОБЩИНА».

Почему же язык Малой Руси не породил «гражданина»? Вероятно, потому, что в эпоху его формирования ГОРОЖАНЕ на нем не говорили. Галицийские города пользовались польским (а РУСИНЫ обитали во Львовском гетто, именуемом РУССКОЙ улицей). Приднепровские центры ориентировались на КНИЖНЫЙ русский, неуклонно прогрессировавший. А на южнорусских диалектах, похожих на шолоховский казачий, говорило лишь село. И странно было бы крепостному общиннику именовать себя горожанином, свободным и полноправным. Подчеркнем: БЕСПРАВИЕ стало результатом ЗАВОЕВАНИЯ. Ведь города Белой Руси, присоединившись к Литве по договорам, получили магдебургское право – и белорусский крестьянин, подышав год и день городским воздухом, становился свободным. Разрыва между сельской и городской речью в Белой Руси не произошло. Как, впрочем, и в Великороссии, где посады городов постоянно пополнялись крестьянами-отходниками…

12

…Результатом БЕСПРАВНОСТИ стала КУЛЬТУРНАЯ ОКОСТЕНЕЛОСТЬ. И отчуждение села от города сыграло с Украиной злую шутку. Пока город (от Феофана Прокоповича до Николая Гоголя) участвовал в развитии ОБЩЕРУССКОЙ культуры, село варилось в собственном соку, постепенно насыщаясь полонизмами – и оставаясь, по сути, в плену ПЛЕМЕННОГО самосознания. И фольклор Малой Руси оставался племенным, эпосным, не выходя на уровень ЛИТЕРАТУРЫ. Лишь колоссальный гений Тараса Шевченко смог возвысить эпосную традицию южнорусского диалекта – и стихи его стали фактом общеславянской, общеевропейской культуры. Но уже прозу свою Кобзарь писал на ЛИТЕРАТУРНОМ ОБЩЕРУССКОМ языке, способном выразить всю гамму ЛИЧНОСТНЫХ размышлений и чувств. Галицийская же УКРАИНОЯЗЫЧНАЯ проза так и осталась фактом региональным – хотя стихи галичан выходили и на мировой уровень (И.Франко, В.Стефаник)…

Оторвавшись от города, малороссийское село оказалось противопоставленным ему. В русской культуре есть огромный пласт «городского фольклора» – от романсов до анекдотов. Официальная же культура Украины целиком деревенская, племенная, «почвенническая». И создавал новую украинскую прозу – специально для этого изучив малороссийский говор – великоросс Николай Фитилев (Микола Хвильовий). И радикал-незалежники город вообще не любят, считая его не Украиной. Вождь «Южной общины» Чумаченко, как всегда, откровенен: «…попадая в русские города (понимая: Одесса, Николаев, Харьков. – А.В., Л.В.), человек (украинец из села) теряет духовность и становится люмпеном…». А вернее – выпадает из племени в цивилизацию!

13

…Само село было равнодушно к отличиям диалектов. Но разночинные интеллигенты первого поколения – выходцы из села – в условиях посткрепостнической России крайне остро ощущали недостаточность собственного образования – и бесперспективность из-за этого честолюбивых планов. Естественный комплекс неполноценности слегка грамотного полугорожанина малоросс-разночинец постарался скомпенсировать – и оправдать! – возведением нужды в добродетель. Отрыв крестьян от общерусской культуры – великое несчастье – был объявлен признаком новой нации. А в лидеры ее устремились сельские учителя и фельдшеры, семинаристы и подпрапорщики. Сами же крестьяне национализм игнорировали – и, кстати, Махно воевал против Петлюры и Григорьева куда ожесточеннее, чем против большевиков.

Занимая же место выкошенной эмиграциями и расстрелами космополитичной городской интеллигенции, первовыходцы из села еще острей ощущали собственную неполноценность. И впрямь, как быть, если сказать нечего, а хочется? Легче всего изолировать потенциального читателя и вытеснить остатки горожан с официальных постов. И вот всемирно известного Павла Загребельного сменяет на верхушке Спiлки письменникiв региональный Юрий Мушкетик. Еще лучше подкрепить творчество постом политическим. И вот народное движение (рух) Украины возглавляет ранее почти засекреченный Иван Драч, разворачивая это движение от демократии к национализму.

А еще маргиналы обожают ссылки на авторитеты, записывая в свои святцы тех, кто уже не в силах воспротивиться. И вот в России растратившие дар божий на склоки Юрий Бондарев и Василий Белов вместе с образцово бездарными Петром Проскуриным и Егором Исаевым клянутся именем Пушкина. И на Украине от великого Тараса Шевченко до смешного Анатолия Глущака воистину оказывается один шаг…

14

…Вот ведь какие странности таят словари! Вдруг выясняется, что национализм вполне может быть ПЛЕМЕННЫМ, угрюмо антиинтеллигентским, и носителями его ныне оказываются городские МАРГИНАЛЫ сельского происхождения – неважно, в чинах ли, при дипломах, или нет.

И уж разность говоров вовсе не повод для разрыва РУСИ. Ведь и сохранились диалекты лишь потому, что иноземные власти всеми силами истребляли память о ЕДИНСТВЕ, культивируя мелкие региональные отличия, возводя их в ранг непреодолимых барьеров. Так не логичнее ли теперь – когда нет уже ни Престола, ни Политбюро – вновь объединиться – НА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО РАВНОПРАВНОЙ ОСНОВЕ?

15

…А кто же против? Вожди Галиции? Да, там – и только там – полонизированная речь и католицизм породили в итоге новую, НЕРУССКУЮ уже, славянскую нацию. И это подтвердила всенародная поддержка партизанской борьбы Украинской Повстанческой Армии. Что ж, никто не вправе навязывать ГАЛИЧАНАМ пребывание в составе чуждой им РУСИ – хоть ВЕЛИКОЙ, хоть МАЛОЙ…

Есть еще, впрочем, и местные феодалы, возрождающие времена даже не Мономаха, но племенных княжеств IX в. И есть их трубадуры – первые парни на селе, лихие гармонисты, ненавидящие рояль за сложность. Все они именуют себя «патриотами». Но не были мексиканские генералы прошлого века патриотами гасиенд, кои им удавалось захватить.

Эмоциональное значение слова не всегда совпадает со словарным. Ведь и слово «ренегат» означает всего лишь «вновь отрицающий». Однако как же обижаются недавние преподаватели истории КПСС и авторы поэм о партбилете, секретари-идеологи и стукачи-архиереи, творцы гарантированно невыполнимых госпланов и сухопутные адмиралы, если спросить: а что заставило ИМЕННО ИХ стать в одночасье главными поборниками неделимой Молдовы, незалежно-тысячелетней Украины и неукротимого Азербайджана?

Взгляд из сего дня

В особом разъяснении здесь нуждается разве что упоминание Ивана Федоровича Драча. В начале поэтической карьеры он заигрывал с националистической веткой шестидесятничества, но при первых же признаках властного недовольства написал покаянное письмо и с тех пор пламенно воспевал не только жизненную важность единства народов Союза, но и благодетельность премудрой коммунистической власти, за что и стал лауреатом Государственных премий УССР и СССР. Как только власть пошатнулась, он с удовольствием возглавил Народное Движение в Поддержку Перестройки (Народний Рух на Підтримку Перебудови – в дальнейшем просто Рух) и по сей день входит в число самых пламенных противников всего русского и социалистического.

Помянутый в статье Анатолий Степанович Глущак – поэт местного значения и переводчик с польского – в советское время руководил одесским издательством «Маяк» – пост вполне идеологический. В постсоветское время возглавил одесскую областную организацию украинской республиканской партии. Руководить ею несложно: на моей памяти в области никогда не было более десятка членов партии, причем все они входили в небольшую редакцию газеты одесского областного комитета коммунистической партии «Черноморская коммуна», после распада страны переименовавшейся в «Чорноморські новини» (новости) и отказавшейся от русскоязычного тиража.

Само по себе коммунистическое прошлое большинства заметных постсоветских деятелей не удивительно и тем более не преступно. Общественно активному деятелю и/или управленцу куда легче и удобнее продвигаться наверх не в одиночку, а в рамках мощной организационной структуры. Если такая структура одна – в ней довольно быстро накапливаются все сколько-нибудь грамотные профессионалы по части влияния на общество и направления его усилий. Насколько я могу судить, постсоветские страны, преуспевшие по части люстрации (это занятие, вопреки своему названию «просветление», почти никогда не ограничивается обнародованием сведений о сотрудничестве конкретных лиц с былой властью, а неизменно оборачивается их изгнанием с лакомых должностей), заметно отстали от прочих по части экономического развития.

Но все-таки я воспитан в представлении о существовании некоторых норм приличия, требующих по меньшей мере внятного разъяснения причин поворота мозга на 180 °. Пламенный гонитель христиан Савл из Тарса мотивировал свой переход в христианство (и последующее участие в формулировании многих ключевых его концепций) божественным откровением, постигшим его на пути в Дамаск (в знак смирения перед божьим величием он даже сменил еврейское имя на латинское paulus – малый). К сожалению, отечественные Драчи, Ельцины, Кравчуки, Шеварднадзе даже не пытаются придумать хоть видимость объяснения своего перехода на другую сторону баррикад.

В статье затронуто немало вопросов, развитых последующими публикациями. Но главный ее вывод остается неизменным. Украинство создано на основе наиболее отсталых элементов культуры южнорусской деревни, искусственно законсервированных многовековой польской оккупацией и щедро разбавленных польскими (а на Карпатах – еще и венгерскими, и в какой-то мере румынскими) словами, синтаксическими оборотами, обычаями. Ненависть и зависть профессиональных украинцев к России – той же природы, что ненависть и зависть сельчан к горожанам во все времена и у всех народов.

А поскольку крестьянин, как правило, живет натуральным хозяйством – он просто не в состоянии оценить потери от разрыва экономических связей.

1992.09.28.09.56

Цена деления

Еще в школе на лабораторных работах по физике каждый из нас видел на приборах надпись «Цена деления 0,01 А», «Цена деления 0,1 В» и т. д. Да и на магазинных весах можно встретить нечто подобное.

Но разные бывают деления – и разная у них цена. Скажу кое-что о цене, которую мы заплатили – и долго еще будем платить – за деление нашей страны.

Нет, я не об окладе президента, не о пышных делегациях и не о стадах новоявленных дипломатов. Все эти партчиновники и на прежних своих постах объедали нас вполне успешно. А наци в демократических нарядах, прорвавшиеся на высшие посты, всего лишь потеснили от государственной кормушки кое-кого из прежних аппаратчиков – для того, собственно, и добивались они незалежной влады. Так что расходы народа на содержание государства возросли с провозглашением независимости меньше, чем кажется на первый взгляд. Это не слишком дорогая плата за то, чтобы нами продолжали командовать те же герои, которые столь успешно занимаются этим уже 75 лет. И если бы речь шла только об этих расходах, с Катастрофой 1-го декабря 1991-го года можно было бы даже примириться.

К сожалению, деление страны стоит значительно дороже. Попытаюсь перечислить некоторые составляющие цены этого деления, которые не бросаются в глаза сразу.

Начну с красы и гордости нашей – армии.

Чем меньше страна, тем большую долю ее населения составляет армия и тем большую долю национального дохода должна она поглощать – если, конечно, страна в своей защите полагается на армию, а не на дипломатию. Оно и понятно. Армия не может быть заметно меньше, чем у любого из потенциальных противников. Советский Союз потому и содержал такое безразмерное войско, что числил в своих противниках весь мир сразу.

У незалежной неньки главным врагом, естественно, оказывается Россия – убеждает нас дружный хор чорновилов и горыней в Киеве, чумаченок и янчуков в Одессе. И армия Украины должна быть готова сразиться не только с Румынией, чьи войска, судя по декабрю 1989-го, непригодны даже для борьбы с собственной госбезопасностью. Офицеров, присягнувших своим квартирам, на аттестациях спрашивают: «Готов ли воевать с Россией?» А значит, армию нам придется содержать не уступающую российской – то есть на душу населения втрое больше.

Экономика СССР рухнула прежде всего под натиском тех, кто формально обязан был ее защитить – Советской Армии и военной промышленности. Сколько продержится под своей армией Украина?

И даже если Россия с Украиной подпишут договор о вечной дружбе и ненападении – и даже если договор этот не будет затоптан нашими депутатами, – надеяться на заметное сокращение армии не приходится. Ибо еще со времен Киевской Руси княжье, царское, советское войско предназначалось для борьбы прежде всего с собственными подданными. Для их стремления к мятежам правители наши всегда давали множество причин. И нынешняя власть быть исключением не намерена.