Кое-что за Одессу

Уголок расположен в двух уровнях. С верхней площадки к уступу на склоне Военного спуска ведёт небольшой спуск типичного для Одессы вида. Через него перекинут старинный мостик.

Спуск выводит к оголовку водосборной цистерны. Естественно, цистерны под ним нет: он тоже вывезен из старого дома. Ведро-подъёмный ворот давно выломан, но стойка для него ещё осталась. Оголовок мраморный: как я уже говорил, мрамор в Одессе был изобилен и дёшев. К сожалению, вандалы уже выкрошили несколько кусков старинного камня.

Под нижней площадкой – наклонная бетонная стена, укрепляющая склон. За четыре десятилетия сквозь бетон проросли деревья, почти закрывшие обзор двора внизу – с типичными итальянскими балконами.

На верхнюю площадку поднимаемся по лестнице. Она выводит к грифону – крылатому льву – на высоком постаменте. Второй такой же грифон, много лет простоявший рядом, исчез пару десятилетий назад – скорее всего, сейчас украшает дачу кого-нибудь высокопоставленного и щедрого.

В беседку на площадке можно подняться по уступам каменной облицовки её постамента. Лестница, конечно, не очень удобная: желательно держаться за решётку самой беседки, чтобы не соскользнуть. Но сфотографироваться в беседке традиционно необходимо. А молодожёны украшают замками не только Тёщин мост, но и решётку.

Спустившись из беседки, надо перейти мостик. Он очень крутой, так что в дождь приходится держаться за перила. Впрочем, в дождь не до экскурсий. Но каково было ходить по мостику, когда он стоял на одесской улице?

Несколько лет назад около уголка возникла палатка – кафе. Столики сейчас стоят по всей площадке чуть ли не вплотную друг к другу. На мостике по вечерам играет оркестр. А рядом с мостиком и спуском появился новодельный дачный фонтанчик, стилизованный под старину. В другом месте он был бы неплох. Но рядом с подлинной стариной выглядит явной халтурой.

Рядом с кафе недавно появилось двухметровой высоты объёмное решётчатое сердечко. По замыслу создателей, на него – а не на перила моста – надо вешать свадебные замки. Сердечко действительно сплошь увешано разнокалиберными замочками, но на перилах их от этого меньше не стало: в Одессе играют достаточно свадеб, чтобы заполнить оба сооружения.

Шах и император

Возвращаемся на улицу Гоголя. Дом № 2 построен на рубеже XIX–XX веков – в модном тогда стиле средневековья с мавританским акцентом. Более декоративный вариант того же стиля мы уже видели в самом начале экскурсии – в нём выдержана новая хлебная биржа.

В народе дом зовётся шахским дворцом. Заказчиком был, конечно, не сам иранский (тогда – персидский) шах, а один из множества его придворных, вынужденный бежать после проигрыша в очередной дворцовой интриге. Пожив несколько лет в Одессе, он навербовал личную армию из местных уголовников (в основном – иудеев, ибо они были уже обрезаны, и их оформление под правоверных не требовало дополнительной операции) и с нею вернулся на родину. Его бойцы разгромили клан, когда-то его победивший, и он вновь занял привычное – и весьма выгодное – место при дворе.

В советское время дворец стал областным домом народного творчества. Сейчас в нём – Морской Транспортный банк, чьи обороты в главном торговом порту республики достаточны для дворцовой роскоши.

Мимо дворца проходим к бульвару, в советское время названному Комсомольским. Затем он стал бульваром Искусств, а сейчас – бульвар Жванецкого. На бульваре – памятник, первоначально установленный на углу Пушкинской и Ланжероновской, у клинкерной площадки. Гурвиц, возвращённый на мэрство пеной рыжего бунта, очень хотел уничтожить память о своём конкуренте Руслане Борисовиче Боделане. Но не рискнул вовсе снести памятник спасшему Одессу апельсину.

Император Павел I Петрович Романов очень не любил свою мать – императрицу Екатерину Великую – не только за убийство его отца императора Петра III Фёдоровича (до прибытия в Россию в качестве наследника престола – Карл Петер Ульрих Карл-Фридрихович, герцог цу Гольштейн-Готторп фон Унтервальден, наследник шведского престола), но и за то, что она не уступила ему трон, когда он достиг совершеннолетия, и ему пришлось пару десятилетий скучать без дела (не говоря уж о том, что она всерьёз рассматривала возможность передать престол в обход сына внуку Александру, которого воспитывала сама). Возглавив государство, он не только разогнал значительную часть деятелей, выдвинувшихся при маме, но и ликвидировал очень многие её начинания. В частности, он отменил налоговые льготы Одессе, так что развитие порта резко замедлилось, и он стал отставать от конкурирующих каналов импорта. Тогда одесситы отправили ему в подарок образец товара, ввозимого через город: три тысячи лучших итальянских апельсинов – на самых быстрых конях, чтобы в дороге не испортились. Фрукты царю понравились, и он восстановил права, предоставленные городу Екатериной. Бизнес возобновился.

Понятно, императоры взяток не берут. Но подарок напомнил Павлу: торговля жизненно важна для любой страны, и ограничивать её из чисто личных побуждений – недостойно государственного деятеля. Почаще бы нынешние властители Украины вспоминали об этом и не пытались рвать связи с остальной Россией…

Надгробие над оползнем

Дальше по бульвару три высотных для исторического центра – девять этажей – здания на общем стилобате – обширном первом

этаже. В стилобате, среди прочих торговых заведений, магазин «Медтехника», где много лет работала главным бухгалтером моя мама, Лина Ильинична Баум. Но для прочих одесситов и гостей города дома интересны прежде всего в качестве надгробного памятника оползням.

Центральная часть Одессы занимает плато, возвышающееся над уровнем моря более чем на три десятка метров. Даже если растают все льды Антарктиды и Гренландии, поднявшийся Мировой океан не дотянется до наших тротуаров. Но само плато сложено в основном из ракушечника – рыхлого и легко размываемого известняка. Время от времени море подмывает берег – и большие участки сползают, рушатся.

В начале 1950-х очередной оползень разрушил несколько домов на улице, знаменитой тем, что на ней жил сразу после Гражданской войны великий писатель Константин Георгиевич Паустовский (сейчас – Черноморская улица). После этого за наведение порядка в природе взялись всерьёз. Вдоль всего берега установили бетонный волнолом (его верх примерно на полметра ниже уровня моря, так что водообмен прибрежного бассейна с окружающей средой сохранён). Вдоль всего берегового обрыва поверх узкого каменного пляжа насыпали широкий песчаный, защищающий берег от ударов волн (песок возили с Одесской банки – отмели в полусотне миль от гавани). Внутри склона провели десятки дренажных галерей, куда уходит подпочвенная вода, так что ракушечник склонов стал заметно суше. Кстати, галереи в основном выходят на пляж. Многие, уходя домой после купания, ополаскиваются в галереях: вода там холодная, но благодаря фильтрации через толстый слой грунта довольно чистая.

Укрепили и склон в центральной части города. До него, правда, морская вода уже не дотягивается: портовые сооружения протянулись на несколько сот метров в ширину. Но дренаж для защиты от подземных вод всё равно нужен.

Когда оползание берегового склона прекратилось, на Комсомольском бульваре, где ещё недавно обваливались заметные куски бордюра и асфальта, возвели дома такого размера, какие неустойчивый грунт никак не смог бы выдержать. Они стали своеобразным надгробным памятником недавним оползням, гордым символом победы над природным дефектом одесского плато.

Герой-оружейник

В конце бульвара – бронзовый бюст на высоком постаменте. Это памятник дважды Герою Социалистического Труда Александру Эммануиловичу Нудельману – главному конструктору множества первоклассных авиапушек.

В 1933-м студент Одесского института технологии зерна и муки (так тогда называлась нынешняя национальная академия пищевых технологий) Яков Григорьевич Таубин придумал первый в мире автоматический гранатомёт для разработанных ещё перед Первой мировой войной ружейных гранат.

Ружейная граната системы Дьяконова – по сути, артиллерийский снаряд калибром 40,6 мм и массой 350–370 г – выстреливается из прочной трубки, надетой на конец ствола обычной армейской винтовки. Пороховые газы холостого патрона даже вместе с приклеенным к её дну дополнительным зарядом в 2,5 г придают ей сравнительно небольшую скорость: при такой массе импульс отдачи – на пределе прочности оружия, а уж стрелку может и просто ключицу сломать, так что огонь ведут, упирая приклад в землю (через специальную подушку, чтобы дерево приклада не треснуло). Впрочем, дальность полёта гранаты – немногим более 800 м – вполне достаточна для пехотного оружия.

Таубин решил использовать энергию отдачи для перезаряжания оружия. Идея, конечно, далеко не новая: к тому времени оружие, работающее на этом принципе, существовало уже более полувека. Но ему удалось придумать сравнительно простую и надёжную конструкцию.

В народном комиссариате обороны заинтересовались предложением. Недоучившегося студента пригласили на Ковровский оружейный завод, в ту пору специализированный на выпуске пулемётов. А уже весной 1934-го создали в Москве отдельное конструкторское бюро под его руководством. Таубин, родившийся в 1900-м и пошедший учиться очень поздно, считался по тому времени достаточно взрослым для роли серьёзного начальника.

Таубин пригласил в КБ ещё нескольких студентов, знакомых ему по одесским временам. В частности, в 1935-м, сразу по окончании индустриального института (затем он стал называться политехническим, а сейчас – Одесский национальный политехнический университет), к нему пришёл Нудельман.

В 1938-м автоматический гранатомёт на нескольких разных вариантах станка прошёл государственные испытания вместе с главным конкурентом – 50 мм миномётом конструкции Бориса Ивановича Шавырина. Тогда миномёты считались самым перспективным видом пехотной артиллерии. Сформировалось весьма влиятельное миномётное лобби. Соответственно и в программу испытаний включили только те виды стрельб, что были под силу миномёту. Например, вовсе не было настильного огня – под углом менее 45 ° к горизонту: миномёт простейшей конструкции, где капсюль порохового заряда срабатывает просто от удара мины по острому стержню на дне, так стрелять не может. Понятно, в таких условиях простота конструкции миномёта выиграла, и автоматический гранатомёт оказался на вооружении нашей армии только через несколько десятилетий, когда миномёты уже исчерпали потенциал популярности.

Таубин переключился на крупнокалиберные (12,7 мм) пулемёты и малокалиберные (23 мм) автоматические пушки. В 1940-м его за новые разработки даже наградили орденом Ленина. Но доведение новых конструкций до ума затянулось, хотя их уже запустили в серийное производство. 16 мая 1941-го Якова Григорьевича с несколькими сотрудниками арестовали по обвинению в саботаже. 28 октября 1941-го он расстрелян.

По счастью, само КБ Таубина не закрыли. Оставшихся на свободе сотрудников возглавил Нудельман. Под его руководством авиапушку довели до вполне боеспособного состояния. Затем на основе той же конструктивной схемы создали ещё несколько – большего калибра: 37 мм, 45 мм и даже 57 мм. Правда, 57 мм пушка давала слишком сильную для тогдашних самолётов отдачу: истребителей Як-9 с таким вооружением выпустили всего несколько десятков, и чинить их приходилось куда чаще обычного. Да и 45 мм пушка, хотя и достаточна для поражения с полёта практически любого тогдашнего танка, не прижилась: слишком уж малый боезапас мог поднять тогдашний истребитель. А уж послевоенная 76,2 мм пушка и подавно употреблялась только в наземной технике. Но 37 мм пушка уже в 1943-м стала основной для штурмовиков, да и в истребителях прижилась.

После войны КБ Нудельмана создало несколько новых, более эффективных, авиапушек калибром 23 мм, 37 мм. Был освоен и новый для нас калибр 30 мм, сейчас основной в истребительной авиации всего мира.

Кроме пушек, КБ в послевоенные годы занимается и авиационными ракетами – неуправляемыми (в основном – для обстрела больших площадей) и самонаводящимися. Сделаны там и зенитные ракеты, и противотанковые.

Не забыл Нудельман и первую свою работу. В 1971-м принят на вооружение первый в стране автоматический гранатомёт «Пламя» калибром 30 мм, разработанный им вместе с Неменовым.

Нудельман оказался не столько конструктором, сколько сильным организатором. Недаром почти все пушки, созданные под его руководством, носят по два имени: Нудельман и Суранов (НС), Нудельман и Рихтер (НР), Нудельман и Неменов (НН). Но в разработке сложных, непосильных одному человеку, конструкций организация взаимодействия множества специалистов бывает важнее проблеска свежей идеи. В авиационных конструкторских бюро работают многие сотни профессионалов высокого класса – а самолёты по сей день называют в честь создателей этих организаций. Михаил Тимофеевич Калашников знаменит именно умением удачно стыковать идеи, найденные в разное время множеством изобретателей. И Александр Эммануилович Нудельман несомненно заслужил две звезды Героя Социалистического Труда и – по тогдашнему закону – бронзовый бюст на родине дважды героя.

Преображенская улица

От памятника Нудельману можно пройти на несколько старых улиц. Но лучше всего вернуться к апельсину и повернуть перпендикулярно бульвару – на одну из главных улиц центральной части города. Правда, особых архитектурных изысков на Преображенской – особенно в её начале – немного. Зато нумерация домов напоминает об историческом курьёзе.

Впервые в России нумерацию домов ввели в столице. Опробовали разные варианты. До сих пор на доброй половине улиц центра Санкт-Петербурга, когда идёшь в сторону возрастания номеров, чётная сторона оказывается слева. Но после этого опыта установился стандарт, принятый по всей России: при движении в сторону возрастания номеров правая сторона – чётная.

В Одессе есть два исключения из этого правила. На Приморском бульваре дома нумеруются подряд: ведь все они стоят на одной стороне бульвара, а вторая упирается в прибрежный склон. На Преображенской чётная сторона – левая. Когда вводили нумерацию, тогдашний градоначальник обнаружил: его дом получает № 13. Опасаясь дурной приметы, он велел сделать его сторону чётной. Начать нумерацию с другого конца улицы он не мог: в центре все улицы нумеруются, начиная с моря. Примета всё же сбылась: когда горожане узнали причину нарушения стандарта, градоначальника так вышучивали, что ему пришлось подать в отставку. Неплохой пример принуждения к законопослушанию!

В доме № 2 жил герой нескольких войн с Турцией генерал Фёдор Фёдорович Радецкий. Род Радецких дал миру много выдающихся военачальников. Один из самых знаменитых маршей Иоханна Батиста Франц-Боргиазовича Штрауса – Штрауса-отца – написан для встречи в Вене 31-го августа 1848-го года войск, подавивших восстание в североитальянских владениях Австрии. Войсками командовал фельдмаршал Иоханн Иозеф Венцель Антон-Франц-Карлович граф Радецкий. Марш Радецкого – едва ли не единственное оркестровое произведение, которому зрители аплодируют в такт буквально с первых нот.

Соседний дом – забавный образец современной реконструкции старинного здания. Если бы у всех реконструкторов было хотя бы столько же вкуса!

Посередине первого квартала Преображенской – вход в старый корпус экономического университета. Институтское здание, выходящее на улицу Гоголя – новое, передано институту всего пару десятилетий назад.

В конце квартала – на углу Софиевской улицы (в советское время – улица Короленко; Владимир Галактионович был противником всякой национальной дискриминации, так что сейчас этот замечательный писатель не в моде на Украине) – памятник дважды Герою Советского Союза министру обороны маршалу Родиону Яковлевичу Малиновскому. В его честь называется Малиновский район Одессы – спальные новостройки на юго-западе города.

У памятника Малиновскому экскурсию можно заканчивать: как правило, гости к этому моменту даже передвигаются с заметными усилиями, а уж усваивать новые сведения и новые зрелища и подавно могут лишь с большим трудом. Остаётся рекомендовать им пристойные кормилища или подсказать оптимальный маршрут возвращения к месту постоянной дислокации. А ещё лучше – проводить их туда, попутно беседуя на любые подходящие темы: по дороге неизбежно попадутся ещё какие-нибудь места, заслуживающие отдельного рассказа. Но эта часть пути зависит уже от самих гостей, а потому описать её в этом издании заведомо невозможно.

От театра до собора

Анатолий Вассерман

Главные общеизвестные достопримечательности Одессы – Дерибасовская улица и театр оперы и балета – находятся вплотную друг к другу. Их можно изучить за одну сравнительно недолгую прогулку

ЧАС – ПОЛТОРА ПЕШКОМ

Главный театр города

Театр стоит на Ланжероновской улице (в советское время – улица Ласточкина; этот партийный псевдоним носил руководитель Иностранной коллегии – по большевистской пропаганде среди интервенционных войск – Иван Фёдорович Смирнов). От главного входа в театр начинается Ришельевская (в советское время – улица Ленина).

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.