Культурология. Краткий курс

Таким образом, культура выступает как информационное обеспечение общества (правда, в компьютер информационное обеспечение вкладывается извне, а общество создает его само). И как компьютер без вложенных в него программ – просто груда железа, так и общество без культуры было бы не более чем стадом животных. Культура – необходимое условие не только развития, но и самого существования человеческого общества.

Глава 3. Семиотика культуры

Под семиотикой культуры понимается совокупность знаковых средств, с помощью которых кодируется социальная информация. Понимать какую-либо культуру – значит понимать ее семиотику, улавливать значение используемых в ней знаков и расшифровывать тексты, составленные из них (словом «текст» в культурологии называют не только письменное сообщение, но любой объект – произведение искусства, вещь, обычай и т. п., рассматриваемый как носитель информации).

Каждому человеку более или менее понятна семиотика его родной культуры. Что же касается чужой культуры, то, даже приложив огромные усилия, трудно достичь такого же уровня, на каком находится понимание родной. Язык каждой культуры своеобразен и уникален. Но в них во всех используются одни и те же типы знаков и знаковых систем, знание которых необходимо для понимания любой культуры.

Выделим следующие основные типы знаков, используемых в культуре:

• естественные;

• функциональные;

• иконические;

• конвенциональные;

• вербальные (национальные языки);

• знаковые системы записи.

Кратко охарактеризуем эти типы, уделив главное внимание вербальным знаковым системам – вербальным языкам, которые образуют семиотический базис культуры.

Под «естественными знаками» понимаются вещи и явления природы. Не все предметы выступают как знаки, а только те, которые указывают на какие-то другие предметы и рассматриваются в качестве носителей информации о них. Чаще всего естественный знак является частью чего-то целого и потому дает информацию о последнем. Естественные знаки – это знаки-признаки. Простейший пример: дым как знак огня.

Чтобы понимать естественные знаки, надо знать, признаками чего они являются, и уметь извлекать содержащуюся в них информацию. Приметы погоды, следы зверей, расположение небесных светил могут многое сказать тому, кто способен «расшифровывать» эти знаки. Тот же, кто не способен это делать, скорее всего, просто не воспримет их как знаки. Умение понимать и использовать естественные знаки для ориентировки в природной среде являлось существенным компонентом первобытной культуры и постепенно утрачивается с развитием цивилизации. В обыденном опыте огромное множество естественных знаков не подвергается систематизации. Построение систем естественных знаков является, как правило, результатом длительного развития практики и науки. Примеры таких систем: система медицинской диагностики, описывающая естественные знаки – симптомы заболеваний; спектральный анализ, позволяющий по цветам спектра определить химический состав вещества; астронавигация, основанная на установлении систематической связи между наблюдаемым расположением звезд и координатами наблюдателя.

Какой-либо предмет становится функциональным знаком, если связь между ним и тем, на что он указывает, возникает в процессе человеческой деятельности и основывается на способе его употребления человеком. Например, обнаруженное археологом в кургане оружие – функциональный знак, свидетельствующий о том, что в нем захоронен воин. Обстановка квартиры – комплекс функциональных знаков (текст), несущий информацию о степени состоятельности хозяев, а подбор книг на книжной полке говорит об их вкусах и интересах. Очки – знак слабости зрения; лопата на плече указывает, что человек занимался или собирается заняться земляными работами.

Функциональные знаки – тоже знаки-признаки. Но в отличие от естественных знаков, связь функциональных знаков с тем, на что они указывают, обусловлена не их объективными свойствами, а теми функциями, которые они выполняют в деятельности людей. Эти знаки создаются человеком для практического использования, а не с целью наделить их знаковой функцией; используясь по прямому назначению, они заодно выполняют и знаковую функцию. Они могут выступать в качестве знаков только потому, что включены в человеческую деятельность и несут в себе информацию о ней. Чтобы извлечь из них эту информацию, требуется иметь какие-то предварительные знания об условиях их применения в человеческой деятельности.

В качестве функциональных знаков могут выступать не только предметы, но и действия людей. Всякий школьник знает: когда учитель водит пальцем по классному журналу, – это знак того, что он сейчас вызовет кого-то отвечать. Совершая непроизвольные телодвижения, человек, как правило, не подозревает, что подает знаки, сигнализирующие о его чувствах, эмоциях, намерениях, мыслях.

Поскольку предметы и поступки, выступающие в качестве функциональных знаков, представляют собою средства, результаты, способы человеческой деятельности, постольку они самой этой деятельностью упорядочиваются и систематизируются. Примеры систем функциональных знаков: производственная техника (любой механизм или деталь – знак, который несет информацию обо всей технической системе, элементом которой он является); предметы обстановки; одежда; «язык тела» – мимика, жесты, позы и т. д.

Это – принципиально иной класс знаков по сравнению с естественными и функциональными. Иконические[2] знаки – это знаки-образы, имеющие сходство с тем, что они обозначают. Это знаки в полном смысле слова. Если для предметов, выступающих в качестве естественных и функциональных знаков, знаковая функция является побочной и выполняется ими как бы «по совместительству», то для иконических эта функция является главной и основной. Они, как правило, искусственно создаются такими, чтобы их внешний вид отражал облик обозначаемых ими вещей (хотя изредка в качестве иконического знака используют естественно образовавшийся объект, очень похожий на то, что нужно им обозначить).

Образы различаются по степени своей похожести на оригинал. Одни из них имеют схематичный, упрощенный характер – например, знаки-рисунки, обозначающие пешеходные переходы, эскалаторы, туалетные комнаты; другие настолько похожи на изображаемую натуру, что дают полную иллюзию ее действительного присутствия (реалистично написанная картина). Понять образ, увидеть в нем то, что изображено, – это задача, которая требует определенного уровня культуры.

Конвенциональный[3] знак служит обозначением предмета «по условию» – потому, что люди условились считать его знаком этого предмета. Конвенциональные знаки обычно имеют мало общего с тем, на что указывают, и придание им определенного значения является лишь результатом соглашения, договора. Конвенциональные знаки создаются специально для того, чтобы выполнять знаковую функцию, и ни для какой другой цели не нужны.

Простейшие примеры конвенциональных знаков: школьный звонок; красный крест на машине скорой помощи; «зебра» на пешеходном переходе; звезды и полосы на погонах.

Существует три основных вида конвенциональных знаков:

1) Сигналы – знаки извещения или предупреждения. Со значением, которое придается наиболее распространенным и общепринятым в данной культуре сигналам, люди знакомятся с детства (например, значение цветов светофора). Значение специальных сигналов становится известным только в результате обучения (флажковая сигнализация на флоте, навигационные сигналы).

2) Индексы – условные обозначения каких-то предметов или ситуаций, имеющие компактный, легко обозримый вид и применяемые для того, чтобы выделить эти предметы и ситуации из ряда других. Примеры знаков-индексов: показания приборов, картографические знаки, условные значки в схемах, графиках, школьные оценки и т. п.

3) Символы – это знаки, которые не только обозначают некоторый объект, но и несут в себе добавочный смысл: выражают общие идеи и понятия, связанные с толкованием этого объекта[4]. Примеры символов: эмблемы, гербы, ордена, знамена; крест в христианской религии; «птица-тройка» у Гоголя; «голубь мира» Пикассо.

Символ имеет двуслойное строение. Его внешний, «первичный» слой – образ некоего объекта, а «вторичный», собственно символический слой – мысленно сопрягаемая с этим объектом идея (иногда по своему содержанию весьма далекая от него). Символический слой может, в свою очередь, содержать в себе идеи и понятия разной степени общности и абстрактности. Язык символов самые абстрактные идеи выражает в конкретно-наглядной форме.

Символом является, например, герб города. В гербе Санкт-Петербурга (рис. 3.1) изображены два скрещенных якоря – морской и речной. Это знаки-образы. Если бы смысл их этим исчерпывался, то герб был бы просто рисунком двух якорей. Но мы знаем, что перед нами не просто рисунок, а герб Санкт-Петербурга, и это значит, что мы видим в нем добавочный смысл.

Рис. 3.1

Рисунок воспринимается не только как наглядный образ якорей, но и как символический образ города. Но это лишь первый слой символического смысла герба. За ним стоит еще один смысловой уровень: скрещенные якоря символизируют роль Санкт-Петербурга как центра морского и речного судоходства (в гербе есть еще скипетр – символ города как центра державной власти). Если же принять во внимание, что река, на которой стоит Санкт-Петербург, течет из российской земли, а море соединяет Россию с зарубежным миром, то вырисовывается еще более глубокий смысловой уровень герба: он символизирует идею, которую Пушкин выразил известными словами «здесь нам суждено в Европу прорубить окно», – идею, которая определяет лицо Санкт-Петербурга как города, где происходит встреча России с Западом, пересечение русской и западноевропейской культуры («все флаги в гости будут к нам»). К тому же якорь – это символ спасения, что наводит на мысль о значении Петербурга в судьбе России. Добавочные смысловые ассоциации возникают при сравнении герба Санкт-Петербурга с гербом Рима и Ватикана. Якоря (лапами вверх) заменяют собою изображенные там перекрещенные ключи апостола Петра (бородками вверх). Таким образом, в петербургском гербе использованы мотивы герба римского. Это символически выражает идею о Санкт-Петербурге как новом Риме. Таким образом, уровень понимания символа может быть различным, и чтобы добраться до более глубоких его смысловых слоев, надо задумываться над его содержанием.

Смысл символа зачастую складывается исторически: со временем в нем на первоначальный смысл наслаиваются новые смыслы. Глубинный историко-культурный смысл такого символа может быть понятным только тому, кто знает его происхождение и жизнь в развитии культуры.

Наряду с отдельными конвенциональными знаками в ходе развития культуры возникают разнообразные системы конвенциональных знаков. Например: геральдика, система знаков дорожного движения, церемониальные знаковые системы, связанные с обрядами. Особое значение имеют образно-символические системы в искусстве – «художественные языки», свои в каждом виде искусства (о них еще речь пойдет ниже).

Это важнейшие из созданных людьми знаковых систем. Их называют «естественными», чтобы отличить от искусственных языков. Любой из нескольких тысяч естественных языков – это исторически сложившаяся знаковая система, образующая основу всей культурыговорящего на нем народа. Никакая другая знаковая система не может сравниться с ним по своему культурному значению[5].

Язык сложился на основе возможностей, заложенных в биологической природе человека. По-видимому, человек обладает врожденной и генетически передающейся по наследству языковой способностью, то есть психофизиологическим механизмом, с помощью которого ребенок в течение первых лет жизни может научиться речи. Но реализация и развитие языковой способности происходит у людей только в условиях общения. Наблюдения над детьми, оказавшимися вне человеческого общества (так называемые «маугли» – дети, потерявшиеся и выросшие среди животных), показали, что они не умеют говорить и научиться речи, по-видимому, не могут. Язык формируется и развивается людьми только благодаря совместной, общественной жизни. Поэтому он хотя и имеет биологические предпосылки, но является по своей сущности социальным феноменом.

Во всяком языке существуют нормы, определяющие построение речи. Люди, говорящие на одном языке, способны понимать друг друга потому, что придерживаются одних и тех же норм. Несоблюдение этих норм порождает путаницу и недоразумения. Наглядным примером тому служит известное выражение «Помиловать нельзя повесить», которое может приобрести два противоположных смысла в зависимости от того, где поставить запятую (или в устной речи – где сделать интонационную паузу). Но вместе с тем границы языковых норм не являются жесткими. Они достаточно гибки и изменчивы, чтобы дать простор воображению и обеспечить приспособление языка к возникающим в культуре новшествам. Например, принципиально новая идея требует новых языковых средств для ее объяснения: ведь действительно новую идею нельзя определить или логически вывести из уже существующих в языке понятий. Как правило, приходится прибегать к новообразованиям, которые со временем становятся полноправными элементами языка. Так вошли в язык многие научные термины: «гены», «бессознательное» (прилагательное, ставшее существительным!), «волны вероятности», «кварки» и др.

Естественный язык – открытая система. Он (в отличие от строгих формализованных систем, о которых разговор пойдет ниже) способен к неограниченному развитию.

История развития культуры отражается в истории развития языка. Но эволюция языка не является просто следствием перемен в общественной жизни. Несмотря на изменения, происходящие в языке, он остается одним и тем же в течение столетий, и дети понимают своих предков, а деды – внуков и правнуков. Дело в том, что наряду с быстро изменяющимся слоем лексики в языке имеется основной словарный фонд – лексическое «ядро» языка, которое сохраняется веками. Сюда входят все корневые слова. Они понятны всем носителям данного языка, отличаются высокой частотностью употребления и служат источником для новых словообразований. Это, например, такие слова, как «вода», «дом», «мать», «работа», «десять», «я», «твой» и т. п. Основной словарный фонд со временем тоже изменяется (так, наши предки говорили не «пахать землю», а «орать землю»). Но эти изменения совершаются очень медленно – иначе люди разных поколений не могли бы понять друг друга и опыт прошлого не накапливался бы в культуре.

Важнейшая из знаковых систем – письмо, система записи знаков естественного языка, устной речи. К этому типу относится также нотная грамота, способы записи танца и т. п. Особенностью знаковых систем этого типа является то, что они возникают на базе других знаковых систем – разговорного языка, музыки, танца, – и вторичны по отношению к ним. Изобретение знаковых систем записи – одно из величайших достижений человеческой мысли. Важную роль сыграло появление и развитие письменности, позволившее человеческой культуре выйти из начального, примитивного состояния. Без письменности было бы невозможно развитие науки, техники, искусства, права и т. д. и т. п.

Зародышем письменности было так называемое «предметное письмо» – возникшее еще в первобытном обществе использование предметов для передачи сообщений (например, оливковой ветви как знака мира). Первой стадией истории письменности было письмо в рисунках (пиктография). На следующей стадии возникает идеографическое письмо, в котором рисунки приобретают все более упрощенный и схематический характер (иероглифы). И наконец, на третьей стадии создается алфавитное письмо, в котором используется сравнительно небольшой набор письменных знаков, означающих не слова, а составляющие их звуки устной речи.

Аналогичным образом развивалась и запись музыки – нотное письмо, и система записи танца. В настоящее время для записи музыки и танца часто используются технические средства – аудио-и видеосистемы.

Появление и развитие письменной речи порождает принципиально новые возможности культурного прогресса. Базисным знаком письма является не слово, а меньшая и более абстрактная единица – буква. Количество базисных знаков системы уменьшается и становится обозримым. Благодаря этому становятся возможными качественно новые способы обработки, восприятия и передачи информации.

Запись создает возможность существенно увеличить словарный состав языка. В племенных бесписьменных языках редко употреблявшиеся слова просто исчезали из социальной памяти, на смену забытым словам приходили новые. Словарь таких языков содержит не более 10–15 тысяч слов. В современных языках за счет использования письма происходит накопление слов и их количество достигает полумиллиона.

С возникновением письменности начинают складываться языковые нормы и правила, создается нормированный литературный язык, появляются приемы обработки текста. В результате совершенствуются способы выражения мысли в языке, повышаются точность и глубина передачи ее нюансов.

Неизмеримо возрастает количество циркулирующей в обществе информации. Бесписьменные языки могли обеспечить передачу лишь того объема знаний, который хранился в фольклоре и ограничивался возможностями памяти жреца или сказителя. Письменность позволяет обществу транслировать информацию, количество которой намного превосходит объем памяти отдельного человека. Возникают библиотеки, выполняющие функцию хранилищ знания и делающие его доступным для грядущих поколений. Снимаются временные и пространственные границы общения: становится возможной коммуникация между людьми, живущими на больших расстояниях друг от друга и в разное историческое время. Благодаря письменности изменяются качества информации, сохраняющейся в обществе. Оригинальная, нестандартная мысль, которая среди современников считается не заслуживающей запоминания, без письменности была бы после смерти автора забыта, и потомки бы о ней не знали. Письмо дает возможность запечатлеть и сохранить ее. Это открывает широкие возможности для развития творчества.

Письменность открыла путь к тиражированию текстов – книгопечатанию. Когда золотых дел мастер Иоганн Гутенберг из Майнца изобрел печатный станок и набор текста из стандартных литер шрифта, стало возможным массовое тиражирование книг. Началась новая эра культурного прогресса. Круг читателей чрезвычайно расширился. Произошла демократизация письменного общения, оно стало повседневным делом миллионов людей. Возникли условия для массового образования и просвещения народа. Вместе с тем обучение грамоте стало непременным условием функционирования письменной речи, сохранения языковых традиций и непрерывности существования культуры.

Одним из важных направлений развития систем записи явилось создание формализованных языков, играющих большую роль в современной логике и математике, а следовательно, и во всех науках, использующих логико-математический аппарат. С разработкой формализованных языков связано развитие электронно-вычислительной техники, которое ныне во многом определяет судьбы дальнейшего культурного прогресса человечества.

Язык служит людям, во-первых, средством мышления, во-вторых, средством общения.

В процессе мышления язык выполняет три основные функции (их называют когнитивными функциями языка):

1. Номинативная[6] функция. Мышление всегда является мышлением о чем-то, то есть о предмете мышления. Оно представляет собой оперирование мысленными образами предметов. Слова естественного языка выступают как имена предметов мышления.

2. Конструктивная функция. В ходе мышления слова-имена связываются в предложения, описывающие свойства и отношения предметов. Переходя по правилам логики от одних предложений к другим, люди строят вербальные конструкции, с помощью которых описывается и объясняется реальность.

3. Аккумулятивная функция. В языке аккумулируются, то есть фиксируются и сохраняются, результаты мышления – различного рода знания.

Выступая в качестве средства общения, язык выполняет коммуникативные функции. Они проявляются в речи. Язык и речь – понятия взаимосвязанные, но не тождественные. Речь – это язык в действии.

Акт речевой коммуникации имеет структуру, которая представлена схематически на рис. 3.2.

Рис. 3.2

В соответствии с этой структурой можно указать следующие основные коммуникативные функции языка:

1. Экспрессивная функция связана с отражением в сообщении личности автора. Речь выступает как средство самовыражения личности. Автор передает свои чувства, переживания и эмоции, свое отношение к тому, о чем идет речь.

2. Импрессивная функция ориентирована на адресата сообщения и предполагает воздействие на его состояние. Благодаря ей адресат получает не только информацию о предмете сообщения, но и эмоциональные впечатления – как об этом предмете, так и об авторе. Эта функция позволяет вызвать у адресата определенные настроения, чувства, желания и побудить его к каким-то действиям. Для получения желательных реакций надо знать особенности адресата, от которых зависит, как он воспримет сообщение и какое воздействие оно на него окажет, и формулировать сообщение с учетом этих особенностей.

3. Референтная функция направлена на предмет сообщения. Она заключается в передаче информации о нем[7]. Предметом сообщения может быть и описание какого-то феномена (как реального, так и вымышленного), и пожелание или повеление, и вопрос.

4. Поэтическая (эстетическая) функция. Она касается эстетических свойств сообщения и становится особенно важной, когда речь (устная или письменная) выступает как художественный текст, как произведение искусства. Как происходит реализация этой функции в художественной речи, каковы особенности поэтического текста, в чем состоит тайна его эмоционального воздействия на слушателей (читателей) – эти интереснейшие проблемы будут рассмотрены ниже.

5. Фатическая функция заключается в установлении контакта между отправителем и получателем.

6. Метаязыковая функция обеспечивает возможность нахождения общепонятных для отправителя и получателя языковых средств кодирования транслируемой информации.

Умение наиболее эффективным образом использовать коммуникативные функции языка называют культурой речи. Она характеризует, насколько хорошо человек владеет языком и способен реализовать его выразительные возможности для того, чтобы придать своей речи форму, соответствующую ее содержанию и целям. Культура речи определяется двумя основными факторами: 1) соблюдением общепринятых языковых норм; 2) особенностями индивидуального стиля речи.

1. Общепринятые языковые нормы – это вошедшие в традицию, закрепленные в литературных образцах, словарях, учебниках правила грамматики, стилистики, произношения, словоупотребления и словообразования. Культурная речь – «правильная», «грамотная», «литературная» – удовлетворяет этим нормам. Однако в реальной жизни существуют разнообразные формы отклонений от «правильной» речи.

Просторечие – «неграмотная» речь, в которой допускаются ошибки в произношении слов, построении фраз и т. д. Ошибки такого рода нередко получают широкое распространение и становятся своего рода стандартами низкой культуры речи («хочут» вместо «хотят», «ложить» вместо «класть», «средствa» вместо «срeдства» и пр.).

Жаргоны, имеющие хождение в какой-либо социальной группе и характеризующиеся главным образом специфической лексикой. Известны, например, студенческий жаргон, профессиональные жаргоны, «блатной» жаргон, используемый в уголовной среде (его называют также арго). Широкое распространение имеет молодежный жаргон (или сленг) – слой разговорной лексики, состоящий из «модных» словечек, которые быстро приобретают и столь же быстро теряют популярность среди молодежи. Молодежный сленг – своеобразная словесная игра, за которой скрывается стремление отделиться от мира взрослых, подчеркнуть свою самостоятельность и независимость, продемонстрировать свое превосходство над старшим поколением в понимании жизни.

Диалекты, говоры и наречия – разновидности национального языка, которые исторически сложились в каком-то регионе и отличаются особенностями звукового строя, словообразования, построения фраз. Эти особенности обычно не настолько велики, чтобы мешать понять диалектную речь. Но на фоне «правильной» речи они выступают как отступления от нормы. В России еще Ломоносовым были выделены три «главных российских диалекта» – московский, северный и украинский. Литературной нормой стал московский диалект. Но различия между указанными диалектами сохранились и в наше время. Москвичи произносят звук «ч» как «ш» («што», «конешно»), тогда как петербуржцы четко выговаривают его («что», «конечно»). Вологодцы «окают», в южнорусском говоре звучит мягкое «г», близкое к «х». Существуют и специфические признаки произношения у некоторых социальных групп: например, протяжное «о» в речи православного духовенства.

Нормы живого языка не могут быть жесткими, данными раз и навсегда. Они неизбежно претерпевают изменения в ходе развития языка. Поэтому вряд ли можно оправдать языковый пуризм (от лат. purus – чистый) – стремление во что бы то ни стало сохранить «чистоту языка» и устранить из него всякие жаргонные новообразования, иностранные заимствования, диалектизмы, элементы просторечия. Многое из того, что вначале воспринимается как отклонение от нормы, постепенно приживается в языке и становится «нормальным». Однако столь же неоправданно и антинормализаторство – оправдание любых нарушений сложившихся языковых норм. Оно опасно тем, что ухудшает коммуникативные качества языка и грозит разрушить его системность, цельность, упорядоченность. Культура речи предполагает «чувство языка», основанное на владении существующими нормами литературного языка и в то же время позволяющее избегать крайностей пуризма.

Нормы литературного языка варьируются в зависимости от стиля и жанра речи. Свои специфические нормы существуют в сфере официально-делового общения, в научно-технических текстах, в средствах массовой информации, в бытовой разговорной речи. Например, врач на лекции в медицинском институте говорит: «Внутримышечные инъекции пенициллина не привели к улучшению состояния пациента». Об этом же он в частной беседе может сказать: «Пробовали пенициллин – не помогло». Оба варианта соответствуют литературным нормам.

2. Индивидуальный стиль речи отражает свойственные данному индивиду предпочтения в использовании выразительных средств языка, его манеру изложения мыслей и построения высказываний, набор излюбленных слов и выражений, ритмику, фонетику и т. д. Если следование нормам литературного языка обеспечивает правильность речи, то совершенствование индивидуального стиля ведет к развитию искусства речи. Безукоризненно правильная речь, не несущая в себе никакого отпечатка авторской индивидуальности, воспринимается как «книжная» и кажется неестественной и скучноватой. Высокая культура речи предполагает не только ее правильность, но и умение выбрать наиболее эффективные и уместные для данной ситуации языковые средства. Такое умение и есть подлинное искусство речи.

В наши дни для значительной части молодежи – в том числе и студенческой – характерны бедность лексики, неграмотное построение фраз, неумение четко сформулировать основные тезисы и развернуть их логическую аргументацию. Муки, в которых рождается речь, выливаются наружу в виде обилия слов-паразитов, разного «эканья», «нуканья» и прочего звукового мусора.

Существенным моментом молодежного сленга является обилие в нем слов с расплывчатым, неопределенным значением. В результате речь становится насыщенной подтекстом, для понимания которого необходимы добавочные намеки – с помощью жестов, мимики, особой артикуляции и интонации. Становится ненужным стремиться к точности подбора слов, к расширению словарного запаса, можно сколь угодно неряшливо оформлять свои высказывания и довольствоваться любым случайным словом, в которое можно вложить любой смысл, потому что «свой» должен ориентироваться не столько на слова, сколько на скрытый за ними подтекст. Однако надежда, что слушатели разберутся в неявном содержании речи, оправдывается не всегда. Собеседники часто говорят каждый о своем, плохо, а то и совсем не понимая друг друга (и даже не отдавая себе отчета в этом обоюдном непонимании).

Настоящим бедствием современной молодежной (и не только молодежной) речи является мат. Матерные ругательства представляют собою одну из форм инвективы – так называют филологи оскорбительные и непристойные обороты речи. Первоначальная и основная цель, ради которой люди стали обращаться к ним, была связана с желанием выразить свои негативные чувства и нанести адресату моральный ущерб, душевную рану. По-видимому, демонстрация или называние тайных, скрываемых частей тела и действий было оскорблением личности и производило шокирующее впечатление потому, что нарушало культурные запреты. Вместе с тем инвектива выступала как самый легкий и доступный способ освободиться от давления культурных норм, снять напряжение, вызванное трудностями их соблюдения, и получить временную психическую разрядку[8].